Никогда еще Карла не работала с такой нагрузкой, как в первую неделю на курорте «Каталина». Туристы, вдохновленные обещанным бесплатным вином, которое реками лилось в этих краях, сбежались со всего света.

Карла быстро научилась различать «породы овец в стаде» и не тратила время на зевак и любителей экзотики, которые для серьезных сделок не имели ни денег, ни желания. В Италию многие приезжали просто поразвлечься и отдохнуть. Но были и потенциальные клиенты. Их Карла выискивала в толпе шестым чувством. Манера держаться, внешне незаметные детали туалета и прочие мелочи говорили об общем уровне дохода. Несколько ненавязчивых, но хитро сформулированных вопросов — и Карла узнавала о материальных возможностях покупателя, конкретные подробности.

Время значило деньги. Меньше чем за час нереально было управиться даже с самым покладистым клиентом, но и более четырех часов тратить на одну сделку казалось непозволительной роскошью. В такой работе день на день не приходится. Бывало, Карла через десять минут вежливо сворачивала разговор и оставляла праздного туриста. Но бывало и по-другому. Например, одно состоятельное американское семейство отняло у нее почти целый день. Карла возила их по всему комплексу, показывала им все красоты, удобства, расписывала возможности, наконец, накормила их за собственный счет. Интуиция не подвела ее. Труды были вознаграждены: американцы купили целых три месяца бархатного сезона, выбрав для себя шикарную виллу на побережье. Бен пришел в восторг. Он даже поцеловал Карлу. Правда, поцеловать ее выстроилась целая очередь. Успех единственной женщины вызвал в команде настоящий ажиотаж. Соревнование началось.

Через две недели изнурительной работы Карла уже заработала на пианино для Сильваны. Свои доходы она пока могла подсчитывать только на бумаге, но, видит Бог, было что подсчитывать. Джек Фитцджеральд не зря предрекал, что за хорошие деньги люди будут хорошо работать. Вырученная за первые дни сумма уже выглядела для Карлы солидно, а прикидки, сколько она получит, если станет продолжать в том же духе, вызывали трепет в Душе. Она очень надеялась, что первый головокружительный успех не обернется впоследствии провалом.

Более того, все доходы были чистой прибылью. В «Каталине» Карла могла ничего не тратить. Ей предоставили двухкомнатный номер в одной из гостиниц комплекса, обеспечили бесплатным питанием в местном ресторанчике, выделили для служебных поездок машину. Карла решила не брать на руки аванс наличными, чтобы потом не было вычетов. Магазины и развлечения ее не интересовали, светской жизни она избегала, спать ложилась рано. Приходилось беречь силы, к тому же Карла не хотела осложнять себе жизнь общением с мужчинами и шла только на деловые отношения.

В третий с начала «высадки десанта» понедельник Бен устроил летучку. С сияющим лицом, оживленно размахивая рукой, в которой неизменно дымилась сигарета, он сообщил своим бойцам, что программа-минимум выполнена. В его кабинете висела схема, на которой он скрупулезно помечал каждую проданную единицу недвижимости и каждую проданную единицу курортного времени. На той же схеме он строил «кривую успеха» каждого из членов команды. Доминировали там красный и синий цвета. Красный цвет принадлежал Карле Де Лука, синий — напористому и опытному шотландцу Йену Макинтайру. Йен относился к бизнесу серьезно, но азартно, поэтому его задевала лидирующая позиция Карлы. Он, правда, считал, что она опережает его только благодаря успешной сделке с теми американцами, о чем не преминул сообщить Карле за чашкой кофе. По количеству заключенных контрактов выигрывал он, Макинтайр.

Карла и не думала возражать. Она с удовольствием признала Йена лидером и выказала всяческое восхищение его работой. В ее планы не входило ссориться с кем бы то ни было и портить себе настроение. С Макинтайром у нее сложились неплохие отношения, но Карла все же решила умаслить его и обратилась к нему за профессиональным советом, зная, что мужики просто обожают это. Йен не был исключением. Он сразу смягчился, растаял и доверительно выложил ей свои соображения.

Вообще-то, Макинтайр давно подумывал, что будет неплохо обработать эту девчонку. Тот, кто завоюет ее, сразу станет королем.

Карла, довольная, что удалось избежать обид, немного переусердствовала, чисто по-женски разыгрывая эту сцену, вследствие чего Йен почувствовал себя неотразимым Мужчиной с большой буквы.

Заканчивая информационное совещание, Бен объявил, что если третья неделя окажется не менее успешной, то в субботу вечером состоится небольшой прием с шампанским и танцами. Бурно встретив это известие, группа отправилась на промысел.

Едва закрылись двери, Бен потянулся за желудочной микстурой. Хоть итальянская еда вкусна и аппетитна, похоже, ему она совершенно не подходит. Он проглотил столовую ложку густой белой жидкости, скривился и взялся за телефон. Бен звонил в Лондон. Ему жутко хотелось уговорить Джека прилететь сюда. Пусть посмотрит, чего они добились. Фитцджеральд поставил перед ним цели недостижимые, безумные, но они уже достигнуты и даже оставлены позади. Бен хотел покрасоваться, похвастаться, хотел, чтобы Джек выразил ему свое одобрение и восхищение. И он нуждался в поддержке. Нуждался даже теперь, когда блистательно проявил себя как руководитель. Но Бену было страшно, и одиночество становилось невыносимым.

— Потрясающе! — донесся далекий голос Джека. — Но, старик, я и так знал, что ты справишься. А что голос такой скучный? Есть проблемы?

— Похоже, я приболел, — мрачно сказал Бен. — Здесь такая жирная пища. Все просто залито оливковым маслом. Слушай, Джек, может, приедешь к нам в конце недели? В субботу я собираю ребят на вечеринку, если они сделают недельную норму. А они сделают! Хорошо бы ты смог выбраться.

— Собираешь ребят? А где же девушка? — лукаво поинтересовался Джек.

— Да здесь она, здесь. Работает вовсю, сделки так и сыплются. Сама ведет монашеский образ жизни. Но это ведь только начало. Перегореть может. Кстати, уже есть пара-тройка аутсайдеров. — Бен опять сморщился от приступа изжоги. — Ну что, приедешь?

Джек уловил беспокойные нотки в голосе Бена. Но «Каталина» была вотчиной Холмса, и Джек намеренно не хотел соваться туда.

— Конечно, старина, если ты приглашаешь, — как ни в чем ни бывало отозвался он, стараясь не выдавать своих подозрений: определенно, что-то было не так. — Пожалуй, я приеду немного раньше, похожу, осмотрюсь — инкогнито. Так я скорее узнаю, где слабые места.

— Прекрасно! — поддержал его Бен. — Поешь в нашем ресторане. Кухня тут исключительная.

— Непременно, — обещал Джек. — Ну, тогда до встречи. Не тушуйся.

Третья неделя вновь принесла Карле прибыль и душевное напряжение, ставшее постоянным из-за необходимости побить собственный рекорд. Карла вглядывалась в сложные диаграммы и графики на стендах в кабинете Бена. Причудливой мозаикой пестрели там красные квадратики ее успеха. Впервые ее привлекал предмет торгового бизнеса. Будь у нее достаточно средств, она купила бы себе «небольшой кусочек отдыха». На «Каталине» все было прекрасно — квартира Карлы окнами выходила на шикарный бассейн, вдали синела морская гладь. В убранстве, обстановке чувствовался безукоризненный вкус. Мебель, ковры, посуда, кухонное оборудование были самого высшего качества. В лучших традициях садово-паркового искусства работали озеленители и флористы. Сохранив местный колорит, они сумели придать территории аристократический облик. В комплексе царила атмосфера роскоши, покоя и безмятежности. В окрестностях «Каталины» буйствовала девственная природа, среди нее прятались идиллические деревеньки, фермы и коттеджи. Ах, если бы у меня было побольше свободного времени, мечтала Карла, я бы непременно приезжала сюда!

Она искренне привязалась к этому уголку земли. Чувства эти только подхлестывали ее рвение и энтузиазм. Что и говорить, «крепдешик» и иже с ним не идет ни в какое сравнение.

По договору у Карлы была пятидневная рабочая неделя, но курортный комплекс работал ежедневно, поэтому она не позволяла себе отдых по выходным. Слишком: многое было поставлено на карту. Карла прекрасно понимала, сколько может потерять, если сбавит темп. Чем больше она получит, тем больше надежд осуществить свои планы. Вдруг Молли вызовет ее в Лондон? Вдруг ее ждет удачная роль? Учитывая все это, надо гнать, надо пользоваться возможностью зарабатывать.

В пятницу вечером Бен, оценив недельные труды торговых агентов, подтвердил, что прием состоится. Команда вновь достигла поставленной цели, несмотря на отъезд двух неудачников. Настроение у всех было превосходное.

Около полудня следующего дня Карла зашла в ресторанчик при гостинице. В зале было почти пусто, ведь Карла приходила на ланч очень рано, так как никогда не завтракала. К тому же она любила есть в одиночестве, вот и в тот день, кроме нее, в ресторане был только один посетитель. Внезапно двери распахнулись и появился Йен Макинтайр, голодный и возбужденный удачной сделкой. Йен обратил внимание, что Карла профессионально оглядывает одинокого гостя в конце зала, прикидывая его покупательские способности.

— Этого можешь сразу выбросить из головы, — заметил Макинтайр, набрасываясь на огромную пиццу. — Я его сразу раскусил. Американец, но денег нет. Таскается по курортам, ищет развлечений. Такие типы есть повсеместно.

— Тише-тише, — зашикала Карла, подавляя смешок. Она вновь осторожно взглянула на «американца». Высокий, светловолосый, чуть постарше Ремо мужчина был одет в вытертые джинсы и свободный летний пуловер, который немного открывал поросшую золотистыми волосками грудь. Лицо закрывали темные очки. Было в его внешности что-то нарочито-небрежное и в то же время сдержанно-привлекательное. Этот калифорнийский праздный красавец сидел равнодушно-независимым видом и подробно расспрашивал метрдотеля Франко о меню. Похоже, ему нужны были сведения о каждом блюде.

Франко, гордый тем, что к нему обратились за советом, красочно расписывал поварское искусство своей кухни, стараясь уговорить посетителя заказать «Ризотто по-милански с грибами» — фирменное блюдо, вкусное и далеко не дешевое. Карла мысленно улыбнулась. Франко в своем репертуаре. Истинный патриот родного ресторана, он не забывал и о денежках, так как с каждого дорогого заказа имел процент.

— Карла, да ты не слушаешь меня! — окликнул ее Макинтайр. Девушка виновато улыбнулась.

— Прости, Йен. Так что ты говорил?

— Я говорю, не разрешишь ли ты мне сопровождать тебя на сегодняшнем приеме, — терпеливо повторил Йен. Застигнутая врасплох, Карла оказалась загнанной в угол.

— Сопровождать меня? Но, по-моему, туда приглашены все. Ничего официального, обычная вечеринка для своих.

— Бен, между прочим, кинул клич и пригласил всех, кто по службе связан с «Каталиной». Будут девочки-«листовщицы», обслуживающий персонал и вся конторская рать. Плюс местный «цвет». — Глаза Макинтайра заблестели. — А я бы оберегал тебя от голодных хищников. Не дай Бог, начнутся сальности и щипки. Нахалов везде хватает.

Всю жизнь Карла старалась избегать всевозможных вечеринок. Стоит мужикам выпить, и от их жадных лап никакого спасения.

— Так как? — с ухмылкой продолжал Йен. — Доверишь мне ответственную роль? Я живо разгоню всех здешних Ромео. А их может оказаться гораздо больше, чем ты предполагаешь. Я серьезно, Карла. Не пристало одинокой девушке ходить на такие сборища.

Карла рассмеялась. В его словах была немалая доля правды. Да и Йена нечего бояться. Подобно ей, он был увлечен только своими комиссионными.

— Ну ладно, — согласилась она. — Договорились.

Йен мысленно потер руки. Первый шаг сделан. У ребят глаза на лоб полезут. Он глянул на часы. (Йен всегда ел на ходу. Язва ему обеспечена.) Дело сделано, теперь можно бежать дальше.

Карла вновь осталась одна. Какое-то время она сидела в тяжких раздумьях о пользе и вреде фисташкового мороженого, но потом ее внимание снова привлек одинокий едок. С каменным лицом Франко выслушивал сообщение, что ризотто пришлось ему не по вкусу. Карла изумилась. Ризотто всегда было бесподобным — нежное, душистое, легкое блюдо давно стало коронным номером Франко. Метрдотель, человек эмоциональный, закипел от негодования, но усилием воли сдержался, кивнул внешне невозмутимо и унес отвергнутое ризотто на кухню, а вместо этого предложил гостю ассорти «Дары моря». Но пытка на этом не закончилась. Американец принялся изучать каждую крошку на тарелке, требуя от Франко информации о каждом моллюске. Когда идентификация завершилась, привередливый клиент попробовал все до единого кусочка, но по отдельности. После чего Франко был вознагражден за старания: американец высказал свое восхищение отведанной пищей. Потом они вполголоса обменялись несколькими фразами. Карла заметила, что Франко взглянул в ее сторону, а потом подошел и тихо сказал по-итальянски (для конспирации!):

— Этот американский джентльмен интересуется, не разделите ли вы с ним десерт и кофе? Карла, я умоляю вас! Вы видели, как он сунул мне обратно ризотто? Неслыханная наглость! Карла, сделайте одолжение, уговорите его, пусть раскошелится!

Карла поколебалась, припоминая замечание Йена относительно этого «курортника». Хотя, возможно, он и ошибся. Вот будет забавно, если она докажет обратное! Доказательством станет подписанный контракт. Может, это переодетый чудаковатый американский миллионер? Уж слишком уверенно он держится, да и стиль поведения далек от общепринятого. Во всяком случае, стоит рискнуть… А если он просто примитивно завлекает ее, что ж, отшить мужика Карла умеет.

Грациозной походкой она пересекла зал ресторана, протянула американцу руку. Он встал, галантно пожал ее, снял темные очки, за которыми скрывались морской голубизны глаза. С рыбным ассорти незнакомец уже покончил, поэтому спросил, что Карла посоветует ему заказать на сладкое.

— Фисташковое мороженое, — без колебаний заявила она. — И это не фабричные пачки. Порция будет сделана на заказ. Кстати, я удивлена, что вы отказались от ризотто, — добавила Карла. Великолепное блюдо.

Американец с интересом улыбался.

— Вы часто заходите сюда?

— Ежедневно, — кивнула она, принимая из его рук бокал вина. — Я работаю здесь, продаю недвижимость — виллы, апартаменты. Вы ведь не будете возражать, если я предложу вам сделку?

Такое бесцеремонное начало, единственно подходящее, по мнению Карлы, озадачило американца. Он посмотрел на девушку с нескрываемым любопытством.

— Я вижу, вы предпочитаете открытую игру, — чуть насмешливо заметил он, — однако должен вас огорчить. Я человек праздный. Таскаюсь по курортам, давно промотал все до последнего цента.

Опасения Карлы подтвердились: американец, безусловно, слышал бестактные слова Макинтайра. Что же, тем не менее решила она, даже если и так, нет нужды торопиться. Ланч можно закончить спокойно. Торопливые трапезы портят настроение, считала Карла, поэтому всегда проводила в ресторане не меньше часа.

— Ну, надеюсь, оплатить этот заказ у вас средств хватит, — продолжала она уверенным тоном. — Ваше счастье, что Франко не вызвал вас на дуэль. Ризотто — его гордость и любовь. Не думаю, что вы устроили бы ему эту сцену, не будучи в состоянии расплатиться. Но вообще-то, — с игривым нахальством произнесла Карла, — я думаю, вы миллионер — переодетый, так скажем.

Глаза мужчины расширились, невозмутимое выражение его лица на мгновение дрогнуло. Он посмотрел на свои выцветшие джинсы.

— Разве я в смокинге? Или вы видели, как я подкатил на «роллс-ройсе»? — пробормотал он. — Но даже если я и миллионер, я не собираюсь выбрасывать деньги, что бы вы там ни продавали, — вызывающе добавил американец.

Карлу задело плохо скрытое презрение в его тоне. Прекрасные блюда он заворачивает, виллы и апартаменты его, видите ли, не устраивают! Да перед нею законченный невежда!

Карла изобразила на лице милую улыбку. А американец тем временем дерзко изучал ее глазами. Девушка с завидной стойкостью выдерживала его взгляд, но в это время подали мороженое.

— Нравится? — спросила Карла, когда оба проглотили по полной ложке.

— Восхитительно, — ответил он, глядя, однако, на ее грудь.

Карла прищурилась и холодно молвила:

— Если я была права насчет мороженого, возможно, я окажусь права и насчет апартаментов? Или вы предпочитаете виллу?

И началась игра в кошки-мышки. Карла делала ход, он затаивался, слушал, казалось, аргументы убеждают его, но потом следовал ответный выпад. Американец не давался, расставлял ловушки, задавал коварные Вопросы и снова затаивался. Тяжелый выдался поединок. Этот высокомерный нахал, похоже, знал о тайм-шер больше нее. Но Карла уже была уверена, что перед ней выгодный клиент. Неважно, что он невзрачно одет. За исключением этой малости, как внешний облик, все говорило в нем об уверенности в себе, процветании и могуществе.

В ресторан приходили люди, ели, пили и уходили. Американец заказал еще по чашке кофе. Неоднократно он пытался сбить Карлу с темы, но она упорно гнула свое. Наконец, осторожно выбрав момент, девушка предложила ему проехаться по комплексу и осмотреть апартаменты. Самым важным для агента было угадать, когда клиент созрел для экскурсии. «Не выкладывайте козырей раньше времени, — часто повторял Бен, — решающий удар должен быть нанесен без промаха».

— Ну, я уж думал, что не дождусь этого, — с загадочной улыбкой произнес американец, поднимаясь из-за стола.

Карла катала его по полной программе: бассейны, корты, спортивные площадки, парки, красоты природы, пляжи и только в конце — жилье. Предвкушая удачу, она предложила ему самый дорогой вариант. На этот пентхаус с роскошной террасой еще никто не соблазнился, хотя восхищаться было чем: несколько комнат, обставленных дорогой кожаной мебелью, три ванных, балкон, размером с ее квартирку в Сохо.

Карла продолжала парировать ловкие наскоки американца. Манера его поведения то и дело менялась: он был то деловым, то задумчивым, то насмешливым. Образно говоря, он уже с десяток раз заказал ризотто и столько же раз отослал его на кухню.

Они сидели на балконе и потягивали прохладительные напитки, которыми предусмотрительно был забит холодильник, когда американец наконец сказал:

— О'кей, дорогая, вы выиграли.

Карла затаила дыхание. А он, растянувшись в улыбке, продолжал:

— Ей-Богу, контракт у вас в руках. Я бы сию минуту подписал его, если бы уже не владел этой красотой. Я не ошибся в вас. Вы редкая находка, мисс Де Лука.

Карла оцепенела. В ушах у нее зазвенело, будто монеты посыпались, мысли закружились с неимоверной скоростью, как коктейль в миксере. Она не называла ему своего имени, а он сейчас, пусть не прямо, но представился. Это тот самый человек, который приказал Бену включить ее в команду. Чем уж он руководствовался, неизвестно. И этот человек только что намеренно вывел ее на круг, как пони в цирке. Досадно. Глупо. Но Карла сумела улыбнуться легко и непринужденно.

— Здравствуйте, мистер Фитцджеральд, — произнесла она.

Он поставил ее просто в идиотское положение, негодовала про себя Карла и, скрывая свои чувства, негромко засмеялась. Она собиралась сказать, что давно обо всем догадалась, только хотела, чтобы он получил подтверждение, что деньги его вложены не зря… как вдруг Джек Фитцджеральд наклонился, притянул ее к себе и поцеловал.

Внезапность дала ему преимущества. Карла, несмотря на свою тренированную «систему предупреждения», никак не ждала такого поворота. Обычно она всеми силами избегала поцелуев, но сейчас уже было поздно. Оставалось выбирать: либо бурно протестовать сопротивляться, либо сдаться. Впрочем, сопротивление было бы тщетным. Пусть и не отвечая, но Карла беззвучно и оцепенело подчинилась его губам.

Ремо никогда бы не позволил себе поцеловать ее так. Этот уверенный и властный поцелуй не оставлял никакого сомнения в том, чем сейчас заняты мысли Джека Фитцджеральда. Этот поцелуй был откровенен и недвусмыслен. Когда Джек наконец отпустил Карлу, она дрожала, глаза ее блестели от негодования.

Немного озадаченный, Фитцджеральд молчал.

А Карла, влепив ему звонкую пощечину, развернулась и быстро вышла.

Непроизвольно прижав ладонь к горящей щеке, Джек тихо присвистнул и пробормотал:

— Браво!

Карла заперлась у себя в номере. Ей необходимо было найти оправдание своему поступку. Фитцджеральд не смел вообще прикасаться к ней, тем более целовать, тем более так, словно демонстрировал свое неоспоримое право сюзерена. Он унизил ее! Но кто, как не он, здесь хозяин, и, наверное, следовало пресечь его нежелательные притязания без рукоприкладства.

Как всегда, Карла переусердствовала. Ее средиземноморский темперамент сказывался на поведении, она была склонна все драматизировать, переступала допустимые преграды, шла на поводу своих эмоций в ущерб благоразумию. Любая здравомыслящая женщина воспользовалась бы ситуацией и повернула бы все в свою пользу. Карла вместо этого примитивно отшила Фитцджеральда как назойливого ухажера. Кровь бросилась ей в лицо, когда она вспомнила его властные и требовательные губы, впившиеся в ее рот. Этим поцелуем он, казалось, доказывал мужское превосходство. Было ощущение, будто он всех женщин считает своей собственностью. Конечно, он ни на минуту не задумался а ее чувствах, даже не предположил, что ее человеческое достоинство и женская гордость могли быть задеты. Неужели, по его мнению, она должна непременно ему отдаться?! Карла содрогнулась. Нет, она совершенно правильно врезала ему. И без колебаний сделала бы это снова, хотя маловероятно, что Фитцджеральд повторит попытку. Свое отношение к подобным знакам внимания Карла выразила четко и ясно, и вряд ли он станет вновь рисковать мужским самолюбием. Подумав, Карла решила, что ей нечего бояться мести. Такого торгового агента, как она, Фитцджеральд никогда не уволит.

Джека все больше и больше тревожил Бен. Сидя днем в его кабинете, разбирая груды бумаг, просматривая диаграммы, копии контрактов, делая подсчеты, он обратил внимание на землистый цвет лица Бена, на его запавшие глаза, на постоянно мелькавшую в руках коробочку с пилюлями.

— Бен, ты заработался. Опять та же история, — мягко заметил Джек. — И куришь ты слишком много. Послушай, почему бы не дать тебе передышку? Дело вошло в колею, несколько дней ребята и без тебя управятся.

— Нет. Сейчас — нет. Рано, — быстро ответил Бен. — Нарвемся на неприятности. Тебе ли не знать, Джек, что торговый агент сродни гоночной машине — ему нужен парашют, чтобы затормозить вовремя, иначе он сокрушит других и передавит всех пешеходов. Такая работа захватывает, а некоторые, особо азартные — и Йен Макинтайр первый из них — требуют присмотра. В ином случае посыпятся отказы, и многие сделки придется аннулировать. Несколько человек подписали с ним контракт, чтобы просто избавиться от него. Разумеется, деньги придется возвращать. Не дай Бог, из-за слишком ретивых заслужить дурную славу.

Джек взялся за телефон.

— Тебе надо зайти к врачу, Бен. Сегодня же, — спокойно, но твердо сказал он. — Если нужно, я заменю тебя на пару дней, пока ты отдохнешь. И Макинтайру я мозги вправлю.

Бен резко нажал на рычаг.

— Нет, Джек, нет, — начал раздражаться он. — Если ты, конечно, надумал избавиться от меня…

Фитцджеральд вздохнул. Бен всегда так рьяно защищает свою территорию! Он не хотел снимать с себя груз ответственности, но и делить славу тоже ни с кем не хотел. Бен боится потерять репутацию властного руководителя, понял Джек, но с ним что-то неладно. И дело нешуточное, раз он предложил шефу нанести этот незапланированный визит в его вотчину.

Джек тактично продолжал:

— У меня и в мыслях не было избавляться от тебя. Ты думаешь, что я смогу найти тебе замену? Черт возьми, Бен, проект по тайм-шер ты ведешь с самого его зарождения. Это твое детище. Я просто хочу, чтобы ты подлечился немного, проверил желудок…

— Обещаю, что в понедельник зайду к врачу. В комплексе есть поликлиника. Но дергать лекарей по выходным… нет уж. Буду помирать — тогда другой разговор. А потом сегодня вечером прием. И вообще, со мной, считай, все в порядке. Только еда местная мне не годится.

— Еда здесь превосходная, — возразил Джек. — И сервис на высоте. Сегодня Днем я устроил в вашем ресторанчике небольшой концерт. Допрос с пристрастием, иначе говоря. Прогонял бедного Франко по полной программе. Он даже глазом не моргнул. Потом вернулся к нему, все объяснил. Мы хорошо поговорили, Франко показал мне кухню, познакомил с персоналом. Они все так обрадовались, что мои жалобы и недовольство были ненастоящими! Ребята действительно могут гордиться своей работой. Так что дело не в еде, Бен. Может, у тебя язва?

— Ради всего святого! — взревел Бен. — Не нуди! Не дергай меня! Я этим сыт по горло! Понял?

Намек на несчастливую супружескую жизнь был очевиден. Фитцджеральд пощадил Бена и сменил тему.

Поразмыслив, Карла решила, что не зря приняла предложение Макинтайра быть ее «кавалером» на приеме. Уж чего-чего, а встречаться с Джеком Фитцджеральдом лицом к лицу ей не хотелось, тем более в нерабочей обстановке. С Йеном под ручку она будет чувствовать себя гораздо увереннее. Хорошо бы Йен не удалялся от нее надолго. Разумеется, речь не идет о том, чтобы поощрять его ухаживания, впрочем, Карла надеялась, что Макинтайра привлечет на этой вечеринке более легкая добыча. Йен предприимчивый малый и наверняка предпочитает быстрые победы. Это тебе не Ремо.

Три недели солнца одарили Карлу ровным золотистым загаром. Элегантное, без излишеств черное платье выглядело на ее смуглом теле особенно эффектно. Открытые плечи, низкий вырез требовали украшений, и девушка надела несколько золотых цепочек разного плетения — подарок Ремо! Блеск драгоценного металла придал ее коже соблазнительный лоск. Парадокс, но Карла всегда стремилась подчеркнуть свою красоту, а когда это оказывало действие, со всех ног бежала прочь. Она давно поняла, что красота — это страшное оружие. Это власть. Это деньги. Но применять такую силу Карла не желала. Слишком много опасностей это таило.

Прием устраивался в большом зале ресторана при гостинице. Столики были расставлены буквой «П», так чтобы осталось место для желающих потанцевать.

Появившись в дверях в паре с Карлой, Йен Макинтайр напоминал кота, дорвавшегося до миски со сметаной. Встретив девушку у дверей номера, он демонстративно поцеловал ее в щеку, высказал восхищение ее красотой, не отводя при этом взгляд от декольте. Карла с вежливой благодарностью улыбнулась, но восприняла его комплименты с равнодушием женщины, которая с утра до ночи слышит такие слова.

Нет смысла долго подкрадываться к такой женщине, решил Макинтайр, весь вечер он будет вести себя безукоризненно и совершит прыжок, только когда доведет ее до дверей квартиры. Он был уверен, что под ледяным спокойствием и равнодушием этой крали полыхает настоящий костер. Однако неплохо бы подпоить ее сегодня — легче будет договориться, похотливо думал Йен, с улыбкой поднося Карле бокал шампанского.

В конце зала гостей ждал щедрый шведский стол, богатством которого каждый спешил воспользоваться. Франко и его гвардия благосклонно взирали на происходящее, не забывая восполнять быстро тающие угощения.

Мало кто из присутствующих был знаком Карле. Кроме торговых агентов и служащих дирекции комплекса, она почти ни с кем не общалась на «Каталине». Пробираясь сквозь толпу, раздаривая улыбки и поклоны, она вдруг ощутила прилив застенчивости. Ей было неуютно, скучно. Йен сразу вступил в какую-то жаркую профессиональную дискуссию. Он явно любил играть первую скрипку в любом разговоре и всегда гнул свою линию, пренебрегая элементарными правилами вежливости. Карла, внешне заинтересованная, на самом деле пропускала все мимо ушей.

Ее удивило, что Йен совершенно проигнорировал возможность потанцевать. При звуках музыки она почти непроизвольно начала двигаться, а Макинтайр заявил, что танцы ему не по душе. То ли он не чувствовал ритма, то ли не желал демонстрировать окружающим свое несовершенство. Скорее всего, он просто не доверял своим ногам, решила Карла. Неудивительно, раз он заливает в себя такое количество шампанского, думала она, пребывая в полном неведении, что Йен все время незаметно добавляет вина и ей. Но мысли Карлы были заняты другим: как бы избежать встречи с Фитцджеральдом.

Однако как только Джек появился, она тут же заметила его и была даже удивлена внешним видом своего шефа. В элегантном, ослепительно белом костюме Фитцджеральд в сопровождении Бена вошел в зал. При искусственном освещении лицо Бена казалось бледно-зеленым, особенно в сравнении со свежим, загорелым Джеком. Карла находилась от них в самом дальнем конце, но встреча была неизбежной. Они поочередно обходили каждый стол, знакомились и здоровались со всеми без исключения — от главного архитектора до горничной. Прием этот был очень демократичным, собрались люди самых разных занятий, но все под воздействием обаяния Фитцджеральда начинали таять как мороженое на солнце.

Карла поняла, что придется вытащить Макинтайра танцевать, она уже не думала о том, как неприятны ей любые мужские руки. Нервно осушив бокал шампанского, третий, как она ошибочно полагала, Карла поднялась, чтобы… и тут ее негромко окликнул Бен. Она опоздала.

— Прошу познакомиться — Джек Фитцджеральд, Карла Де Лука — пропел Бен. — Карла у нас прославилась особыми успехами, — с начальственным благодушием продолжал он. — Не так ли, Карла?

Джек Фитцджеральд ничем не выдал себя. Молча пожав ей руку, он пристально смотрел девушке в глаза. Улыбки на его лице не было. Не улыбалась и Карла.

— Полагаю, сейчас не время говорить о работе, Бен, — наконец произнес он. — Вы позволите? — с чуть наигранной галантностью спросил Джек, указывая на круг танцующих. Быстрый зажигающий ритм как по заказу сменился медленной томной мелодией. Карла колебалась, но он уже вел ее за локоток. Не желая показаться окружающим растерянной или недовольной, девушка покорно повиновалась ему. Она опустила голову, так что распущенные волосы скрыли горящие щеки. Фитцджеральд обнял ее за талию, тем самым заставив Карлу положить руки ему на плечи. Из-за разницы в росте она могла видеть лишь его голубую рубашку и шелковый галстук. Карла опустила веки, от чего только обострились все остальные чувства. Она вдыхала его одурманивающий мужской запах. Ведомая его руками в такт музыке, она ощущала исходящую от него скрытую, но опасную мужскую силу. Она слышала его низкий, звучный, но мягкий голос. А каков этот голос «на вкус», она уже знала.

— Я хочу извиниться перед вами, — тем временем говорил он без малейшего намека на усмешку. — Прошу прощения за сегодняшнее нападение. Оправдаться могу только тем, что меня подвела старая пословица — сначала посмотри, а потом лезь в воду. Я посмотрел и… Оказалось, что это удовольствие небезопасно.

Карла подняла глаза и нервно кашлянула.

— Принимаю ваши извинения и приношу свои. Мне следовало сдержаться, но вы здорово испугали меня.

О Боже, как же неловко я выразилась, ужаснулась Карла.

— Позволю себе счесть ваши слова комплиментом, неважно, умышленным или случайным. Скажите, как вам нравится «Каталина»? Больше, чем «Максвелл»?

Силы небесные, вот, значит, где он заметил меня, в отчаянии подумала девушка, значит, он видел, как я выделывалась там, да еще в таком безумном одеянии! У Карлы даже дыхание перехватило, она закусила губу, чтобы скрыть смущение.

— «Каталина», несомненно, выигрывает, — ответила она. — Но, надеюсь, вы не восприняли превратно мое поведение у «Максвелла». Конечно, это шоу с «крепдешиком» отдавало дешевым маскарадом. Уверяю вас, что здесь я не надеваю на работу кружевное трико.

— Пожалуй, это разумно, — заметил Фитцджеральд, — иначе могли бы начаться беспорядки в городе.

Карла вспыхнула, мысленно благодаря полумрак в зале, мечтая, чтобы музыка скорее кончилась и надеясь, что она не кончится никогда.

— Да, вряд ли продажа недвижимости требует от агента экстравагантных нарядов. — Карла изо всех сил старалась держаться профессиональной темы. — Последнее слово всегда остается за женой клиента. И я предпочитаю не затевать сделку с одиноким мужчиной. Мало кто решается принять самостоятельное решение. К вам я сегодня обратилась, только потому, что сразу догадалась, кто вы такой, и решила доказать вам свою квалификацию.

— О да, конечно, — не без лукавства согласился Фитцджеральд. — Я понял, что вы догадались, поэтому и держался придирчиво и стойко. Такое же испытание я устроил Франко. Цель моей поездки сюда — найти слабые звенья в цепи, но боюсь, я напрасно отяготил себя этим. Похоже, работа идет как хорошо отлаженные часы. Бен педант, но мастер высочайшего класса, вот почему он и руководит «Каталиной».

— Бен чрезмерно выкладывается на работе, — прямо сказала Карла. Таких, как Бен, она повидала немало. — Слишком близко все к сердцу принимает. И совсем не отдыхает.

— Он бомбардир. Его цель — гол, — поправил Джек.

— Бомбардир?! Как это по-американски! — воскликнула Карла. Ей всегда претил подобный жаргон. — Его цель — гол? Или самоубийство?

— Как это по-итальянски! — в тон ей ответил Фитцджеральд. — Вам, синьорина, свойственна чисто средиземноморская вспыльчивость. А потом, что вы имеете в виду — по-американски? Во мне смешаны, по крайней мере, четыре крови, если не больше. Я живу везде и нигде. Я как бы гражданин мира и только для удобства называюсь американцем.

Он окинул Карлу неторопливым взглядом, на губах мелькнула загадочная, с ленцой улыбка. К счастью, в этот момент музыка кончилась.

— Возвращаю вас к воздыхателю и оруженосцу, — усмехнулся он, краем глаза заметив помрачневшего Макинтайра.

Жаль, что мне скоро уезжать, подумал Фитцджеральд.

Слава Богу, он ненадолго приехал, подумала Карла.

Остаток вечера она запомнила смутно. С кем-то танцевала, с кем-то говорила, кому-то улыбалась и в рассеянности бокал за бокалом пила шампанское, о чем тщательно заботился Макинтайр. Ледяное игристое вино было таким приятным, таким легким, что Карла слишком поздно заметила, что фигуры людей начали терять четкие очертания, что поплыла комната, что зашумело в голове… Карле стало нехорошо. Она не любила хмелеть. Ей невыносимо было терять контроль над собой. Только однажды, еще в студенческие годы она напилась так, что это отвратило ее от алкоголя на многие годы. Но сегодня легкое, освежающее шампанское из вкусного, хорошо утоляющего жажду бодрящего напитка превратилось в сочетании с волнением и духотой в валящее с ног зелье.

Карла вцепилась Йену в руку. Его физиономия уже приобрела кирпично-красный оттенок, хотя многолетняя практика возлияний позволяла ему держаться на ногах относительно твердо.

— Йен, — выдавила Карла. — Пожалуй, я пойду. Я так устала. А ты оставайся, развлекись. Спокойной ночи.

— Нет, нет и еще раз нет, — горячо возразил он. — Я провожу тебя.

Макинтайр гнусавил и глотал слова, наверное, хмель был виной тому, что внезапно вылез наружу вульгарный шотландский говорок.

Когда они выбрались на свежий воздух, Карла поняла, что не просто превысила свою норму, а сильно напилась. Колени подкашивались, в глазах все плыло, и если бы не обхвативший ее Йен, она бы растянулась на земле самым неподобающим образом. А Макинтайру только того и надо было. Облапив Карлу за плечи, он уверенно тащил ее вперед. Девушка безвольно цеплялась за его одежду.

— О Боже, — вырвался у нее смешок. — Похоже, я немного перебрала…

И тут она громко икнула.

Макинтайр ухмылялся, предвкушая приятное развитие событий. У своей двери Карла заплетающимся языком выговорила:

— Сп-покойной ночи… Спасибо, что дотащил меня до дома…

Он казался девушке трезвым как стеклышко. В сравнении с ней — да, но на самом деле он был здорово пьян.

— Только чашка горячего кофе сейчас поможет тебе, — пропел Макинтайр, — и мне, кстати, она тоже не помешает. — Йен втолкнул Карлу в комнату, довел до дивана. — Устраивайся, отдыхай. Я быстро.

Карла повалилась в подушки. Здесь я и усну, мелькнула как в тумане мысль. Двигаться она не могла, сил ее хватало только на то, чтобы закрыть глаза. Все шло кругом. Диван показался ей шлюпкой, болтающейся на волнах. Накатывала дурнота, как во время приступа морской болезни. Пожалуй, кофе — это неплохая идея.

— Чайничек скоро закипит, — доложил Йен. Похрюкивая от вожделения, он сел рядом и притянул девушку к себе. Она не реагировала.

— Спатки хотим? — игриво пробормотал он.

— Да, ужасно, — с трудом сказала Карла, делая усилие, чтобы не двоилось в глазах. Тщетно. У Макинтайра две головы… Это впечатляет, вяло подумала она и зажмурилась. А Йен тем временем настойчиво поглаживал ее руки.

— А почему ты не ложишься? — продолжал заигрывать он, поднял ее ноги на диван, обложил голову подушками.

Карла затрясла головой. Ей стало совсем нехорошо. Лечь это конец… Надо все-таки добраться до ванной, приказала она себе, попыталась встать, но Макинтайр опрокинул ее обратно.

— А что такое? А что мы заволновались? — приговаривал он хрипло. — А кто же поцелует своего мальчика?

И он потянулся к ее губам жадным, слюнявым ртом. Карла отворачивалась, отпихивала его, повторяя:

— Уйди, Йен. Ты пьян… да и я тоже. Я устала, уйди.

На ее протесты Макинтайр не обращал никакого внимания. Он шарил руками по ее телу, не давал ей вздохнуть, пытаясь разжать ее крепко сжатые губы. Дыхание его было несвежим, движения грубыми и похотливыми.

— Йен! — Карла наконец вырвалась. — Прекрати, хватит!

Но животное начало разыгралось в нем не на шутку. Возражения девушки только подогревали его. Он расстегнул «молнию» на ее платье, быстро стащил его вниз и перекинул Карлу на себя. Она бешено рванулась. Оба скатились на пол. Полуобнаженная Карла оказалась прижатой тяжелым мужским телом. Хмельной дурман уступал место панике.

— Сию секунду отпусти меня! — процедила она, не переставая отбиваться от Макинтайра. — Отпусти! Или я закричу!

Ответом был лишь блудливый смешок, а всякая возможность крика была предотвращена очередным удушающим, неистовым поцелуем. Сомнений в непристойности его замыслов не оставалось. Карла изо всех сил колотила Макинтайра по спине, по бокам. Все напрасно. Она уже ощущала физически его возбуждение — ей в живот вдавливался налитый звериной силой жесткий пенис.

Страх, отвращение, гнев резко повысили адреналин в крови. Голова уже не кружилась, мысли стали ясными. В отчаянии Карла пошла на хитрость: она вдруг прекратила сопротивление, расслабилась. Восприняв это как капитуляцию, Йен самодовольно ухмыльнулся и отпустил ее ненадолго, чтобы сорвать с себя одежду. Карла незамедлительно воспользовалась этим, вывернулась и схватила с журнального столика тяжелую стеклянную пепельницу.

— Иди отсюда! — крикнула она и угрожающе подняла орудие защиты. — Мерзавец!

Макинтайр встал.

— Да что ты ломаешься, — пробормотал он, надвигаясь на девушку. — Я же вижу, как тебя разохотило. Давай развлечемся…

Он схватил ее руки.

— Я не хочу! А уж с тобой и подавно! — взорвалась Карла. Она задыхалась от ужаса. Макинтайр здоровый мужик, самый настоящий бык, с таким справиться ей не по силам. А похоть вкупе с алкоголем сделали его разум невосприимчивым ко всем мольбам и аргументам.

— Не изображай из себя недотрогу, — с грязной усмешкой произнес Йен. — Или ты любишь поиграть в изнасилование, а, Карла? Это тебя распаляет? Что ж, я непрочь. Будет очень мило. Давай подеремся, крошка, а затем…

Полный слепого вожделения взгляд этого самца заставил девушку содрогнуться. А он уже расстегивал брюки… Карла метнулась к двери. Макинтайр рванулся, облапил ее, и вне себя от страха и отчаяния она влепила ему по голове стеклянной пепельницей, вложив в этот удар все силы, всю ненависть, все отвращение.

На мгновение тот будто окаменел, а потом грузно повалился на пол и затих.

Пришла очередь оцепенеть Карле. Но когда она поняла, что по лбу Макинтайра течет струйка крови, сердце у нее екнуло, руки сами начали натягивать платье. Надо бежать за помощью, вертелось в голове, надо что-то делать! Господи, неужели она убила его?

Кое-как одевшись, Карла вылетела на улицу и, не разбирая дороги, помчалась в ресторан, где горели яркие огни, звучала музыка, смеялись люди. Карла бежала к Бену. Она решила признаться ему во всем. Будь что будет. Перед глазами роились впечатляющие картины: полиция, «скорая», похороны Макинтайра, прокурор, мама и девочки среди зевак в зале суда…

Девушку трясло от рыданий, как в кошмарном сне мелькали рядом темные клумбы, причудливо подстриженные кусты. Вдруг она налетела на какую-то преграду. Человек! Да, это же Джек Фитцджеральд! Он вышел в парк подышать свежим воздухом. Удерживая Карлу за руки, чтобы она не упала, Фитцджеральд недоуменно спросил:

— Что происходит?

Было чему удивляться, учитывая ее перекошенное от ужаса лицо и взъерошенный, вид.

Карла, хватая ртом воздух, выпалила:

— Я к Бену. Там Йен… С ним… несчастный случай…

— Идем, — приказал Джек.

Со всех ног Карла кинулась обратно, мечтая только о том, чтобы все это оказалось тяжелым, диким сном.

Фитцджеральд не растерялся и принялся действовать. Высказываться по поводу полуодетого, неподвижно лежавшего тела он не стал, зато проверил у него пульс, приподнял веки. После этого, придав Йену сидячее положение, Джек резко похлопал его по щекам.

— А ему хуже не будет? — дрожащим голосом спросила Карла, усомнившись в эффективности такого грубого и примитивного лечения черепно-мозговой травмы.

— Мадемуазель, я два года провел на флоте и научился отличать мертвого от мертвецки пьяного. Он здорово перебрал, иначе не свалился бы, а влепил бы вам сдачи.

Фитцджеральд увидел пепельницу, валявшуюся рядом, поднял ее и внимательно осмотрел.

— Да и вы, судя по всему, сегодня не в лучшей форме, — заметил он, — потому что такой штукой убить очень просто. Похоже, он еще легко отделался. Что же этот бедолага сделал вам, а?

Йен вдруг зашевелился, застонал, захлопал глазами. Джек протянул Карле ключ.

— Бегите в мой номер, 314, быстро принесите бренди из бара на кухне.

Триста четырнадцатый был через четыре двери по коридору. Все еще дрожа, Карла незамедлительно выполнила приказ и почти сразу вернулась с традиционной для всех гостиниц казенной бутылкой.

Макинтайр сидел уже гораздо увереннее и театрально стонал:

— Это не девка, это дикая кошка. Я и пальцем до нее не дотронулся.

Джек бросил на Карлу многозначительный взгляд.

— Выпей-ка это, парень, — спокойно сказал он, — а потом иди к себе. Тебе надо выспаться.

Йен с благодарностью осушил стакан, с трудом поднялся на ноги и позволил Джеку и протрезвевшей Карле проводить его в номер, где они положили несчастного на кровать, стащили с него ботинки и получше укрыли. Шотландец тут же отключился и громко захрапел.

— Теперь ваша очередь, мадемуазель, — решительно заявил Фитцджеральд, привел девушку обратно в ее номер и крепко закрыл двери.

— Сначала в ванную, а потом сразу в постель, — распоряжался он. — Примите Алка-Зельтцер. Утром вас ждет неважное самочувствие, приготовьтесь.

Но пережитый шок оказал более быстрое действие. Последние пятнадцать минут Карлу поддерживали силы, вызванные страхом и необходимостью действовать. Теперь они иссякли. Ее отчаянно затрясло, ноги стали ватными и, самое страшное, предательски закружилась голова.

До ванной Карла дойти не успела. Джек обхватил ее за плечи, чтобы она не упала, но в этот момент девушку мучительно и бурно вывернуло. Ослепительно-голубая шикарная рубашка Фитцджеральда приняла на себя всю мощь этого удара.

Джек даже не вздрогнул, просто поволок ее к раковине и пустил воду. Карлу рвало страшно, безудержно, смертельными судорогами, казалось, скручивало желудок. Болезненные спазмы, наверное, свалили бы ее с ног, если бы не крепкие руки, надежно державшие девушку. Опустошенная физически, лишенная душевных сил, она едва ли чувствовала эту поддержку. Наконец, приступ прекратился. Карла обмякла в объятиях Джека и покорно позволила, чтобы он промокнул ей влажным прохладным полотенцем лицо. Головокружение прошло, правда, в висках начала пульсировать боль. Карла усилием воли открыла глаза и тут увидела, во что ее стараниями превратилась рубашка Фитцджеральда. Да, грустная была картина. Заметив смущение и огорчение Карлы, Джек быстро расстегнул пуговицы и бросил испорченную сорочку и «скончавшийся» галстук в таз.

— Ну что, полегчало? — добродушно спросил он.

Карла вспыхнула. Она оказалась в ситуации более чем пикантной: Джек Фитцджеральд, ее босс и работодатель, мужчина, которого она почти не знает, стоит с ней посреди ночи в ванной, полуголый… И виновата в этом только она!

— Кру-гом! — скомандовал он и без всяких церемоний расстегнул на ней платье. — Теперь надо почистить зубы, и вы сразу станете другим человеком. Затем в постель. Я загляну через пять минут, подоткну подушки.

В его голосе чувствовалась безобидная насмешка.

Карла сделала все, как было ей приказано. Из кухни доносились какие-то звуки — лилась вода, позвякивала посуда. Неожиданно девушку наполнило удивительное ощущение покоя и безмятежности, совсем по-детски захотелось спать. Казалось, и не было никакого кошмара. Раздался легкий стук в дверь. Появился Джек. Он протянул ей полный стакан воды.

— Выпейте, иначе организм за ночь будет обезвожен. Именно от этого и бывает тяжелое похмелье, — как ни в чем не бывало сказал он. Похоже, Фитцджеральд не находил ничего необычного в том, что он ночью сидит полураздетый у постели малознакомой женщины. Его голубые глаза насквозь пронизывали Карлу… а на ней был лишь тончайший пеньюар. Она стыдливо отвела взгляд от загорелых мускулистых рук, широкой груди и сосредоточенно принялась глотать воду.

— Вот и умница, — одобрительно улыбнулся Джек, забирая стакан. — А теперь спать.

Он поправил одеяло на постели, по-отечески поцеловал ее в лоб. На какую-то долю секунды что-то неуловимое шевельнулось в сознании Карлы, но прежде чем она успела определить, что именно, ее захватил глубокий целебный сон.