1974 год подходил к концу, и на тот момент я уже год как не видел The Rolling Stones, с концертов их европейского турне. По крайней мере, не всю группу в полном составе, хотя то с одним, то с другим пересекался, когда музыканты приезжали в Париж. Только с Китом во Франции не виделся, так как он все еще не был желанным гостем на нашем побережье.
Зато в октябре я ездил к нему в гости в Швейцарию. В Монтре, если быть точным, куда Кит переехал, не имея большого количества других вариантов. И хотя Монтре не пользовался популярностью у подобных Киту любителей ночных гуляний, там хотя бы правосудие оставило его в покое. А еще там жил Клод Нобс, знаменитая в тех краях персона и большой друг «роллингов» с момента их первого приезда на местный фестиваль в 1964 году. За неимением ночных клубов и коллег по музыкальному цеху, с которыми можно было бы устроить попойку, Кит проводил большую часть времени в компании Клода.
Как-то раз заехав на выходные к Клоду, я решил заодно навестить Кита и приехал в большое шале, которое он снимал в аренду, узнать, как у него дела. Место очень походило на виллу Неллькот трехлетней давности. Везде какие-то люди, про которых никто бы не смог сказать, что они здесь забыли. Толпа паразитов, подстерегающая малейшие крохи роскоши и престижа, перепадавшие с хозяйского стола.
И, по всей видимости, здесь было чем поживиться. Мне сразу бросились в глаза золотые часы «Пьяже» на запястье одной дамочки. Да, фирма швейцарская, и мы находились в Швейцарии, но что-то не давало мне покоя. Как будто у швейцарцев только что случилась революция, хотя этому народу настолько чужды идеи коммунизма, насколько это вообще возможно. Мало-помалу я стал замечать элитные часы у большего числа присутствовавших, хотя по их виду казалось, что средств на такие у них отродясь не было.
Разгадку этой тайны чуть позже раскрыл мне Клод. Кит захотел купить себе часы и подарить Аните красивые украшения. Он пригласил в дом нескольких ювелиров и, сделав выбор, предложил всем присутствовавшим тоже выбрать себе часы. Как только список был составлен, он сказал: «Вышлите счет Ахмету, мы как раз обсуждаем новый контракт!» Сомнительный вышел порыв щедрости.
Что касается самого Кита, то, судя по всему, чистый горный воздух шел ему на пользу. Выглядел он хорошо и даже иногда катался на лыжах. А вот в отношении запрещенных веществ ничего не изменилось: Кит все еще частенько бывал под кайфом. По его хрупкой фигуре можно было утверждать, что питался он исключительно тартифлетами, но по его стандартам это было скорее хорошо.
В отличие от него у Аниты, казалось, дела шли не лучшим образом. День за днем она проводила у себя в спальне, куда я и зашел с ней поздороваться. Нельзя было сказать, что она внешне изменилась больше, чем Кит, но стала менее элегантной. Если Кит с помощью Аниты создал себе имидж пирата, сбежавшего с виселицы на опиумную вечеринку, то утонченную красоту бывшей модели эти самые вечеринки точно не пощадили. Она все еще была очень соблазнительна, но потеряла свою свежесть, хотя ей не было и тридцати. Отношения пары тоже были не самыми теплыми, и Анита прекрасно понимала шаткость своего положения. Насчет подаренных Китом украшений она скажет Бьянке, что они — страховка ее жизни. Она уже представляла себе жизнь после Кита, без денег The Rolling Stones, что было вполне осмотрительно с ее стороны. Когда-то между ней и Брайаном близости и гармонии было гораздо больше.
Через два месяца после этой поездки я снова встретился с Китом, а также с остальными членами группы в Мюнхене, где они собирались записывать новый альбом на студии «Мьюзиклэнд». Студия принадлежала Джорджо Мородеру, человеку, которого в то время я узнавал все лучше и с которым мы позже осуществили немало успешных проектов. Новый альбом The Rolling Stones готовили, преследуя две цели: во-первых, реабилитироваться перед поклонниками за относительно неудачную пластинку «It’s Only Rock’n’Roll», а во-вторых, выпустить новый альбом одновременно с началом американского турне, намеченного на лето следующего года. К сожалению, обеих целей сразу им достичь не удалось…
Мик и Кит отвечают на вопросы Фредди Оссера, Мюнхен, отель «Хилтон», декабрь 1974 г.
© Архивы Доминика Ламблена
В Германию я поехал в компании режиссера Фредди Оссера, моего хорошего друга и одного из лучших в своем деле, да к тому же еще и большого поклонника рок-н-ролла. С камерой в руке он мог абсолютно все: хоть выпуск новостей снять, хоть Элиса Купера в аэропорту встретить. Фредди хотел сделать интервью с The Rolling Stones, и очень вовремя, потому что группа как раз занималась рекламой своего последнего творения. Местом интервью стал мюнхенский отель «Хилтон».
В один из дней я приехал в отель раньше Фредди, которому все время приходилось таскать с собой аппаратуру и свою команду. Зайдя в отель, я тут же ощутил в воздухе возбуждение и изумление: группа узнала об уходе Мика Тейлора. Уж чего-чего, а этого они ожидали меньше всего, и момент был самым неподходящим, так как вечером того же дня им предстояло начинать запись нового материала. Прагматичный Мик Джаггер повернулся ко мне и сказал: «How will he manage to pay his taxes next year?» Такова была одна из первых его мыслей. Помимо того что Мик задумывался о насущных проблемах, он еще и давал группе понять, что ничего непоправимого не произошло. Уход Тейлора не имел ничего общего с той психодрамой, которая разразилась после ухода из группы и смерти Брайана пятью годами ранее. Тут речь шла о затруднениях практического характера: надо было записывать альбом и отправляться в турне, а в группе остался только один гитарист.
Все были разочарованы, но слез лить не собирались. Тейлор отлично вписался в коллектив в музыкальном плане, но в силу особенностей характера всегда держался в стороне от других членов группы. В частности, он никогда не был близким другом Кита. Так что иногда вполне можно было задаться вопросом: является ли он вообще частью The Rolling Stones? Такие приглашенные музыканты, как Бобби Кейс и Ники Хопкинс, имели гораздо более сердечные отношения с участниками группы, нежели блестящий, но нелюдимый гитарист Тейлор.
Меня данная новость не расстроила, а моего приятеля Фредди, приехавшего на следующий день, и вовсе обрадовала. В первом же интервью с группой он поведает людям громкую новость о неожиданном уходе новичка и о реакции остальных музыкантов. Возможно, именно благодаря такому эксклюзиву Фредди через год получил свою собственную программу «Juke Box».
Босоногий Кит в шапке-ушанке, Мюнхен, отель «Хилтон», декабрь 1974 г.
© Архивы Доминика Ламблена
Беседа с группой прошла как нельзя лучше. The Rolling Stones были удивлены уходом гитариста, но не шокированы, вели себя расслабленно, о чем лишний раз говорил наряд Мика. Он давал интервью босиком, в шапке-ушанке и солнцезащитных очках. Я, конечно, не упустил возможности сфотографировать и его, и остальных. Времени было шесть вечера, и группа начинала потихоньку просыпаться. Ноздри Кита были чуть красноваты, но по телевизору это не должно было бросаться в глаза. Он, кстати, тоже настаивал на том, что был рад играть вместе с беглецом, но всегда хорошо пригласить кого-нибудь нового, чтобы освежить звучание группы. Видали мы траур и посерьезнее.
Чарли и немного задремавший Кит, Мюнхен, отель «Хилтон», декабрь 1974 г.
© Архивы Доминика Ламблена
По окончании интервью я отправился в город поужинать, а к полуночи вернулся к группе в студию. «Зверь» The Rolling Stones не собирался отдыхать, даже лишившись одной лапы. Группа работала аж до половины седьмого утра, что давно вошло в их привычку. И надо сказать, что они взяли с собой все необходимое, чтобы продержаться так долго. У Кита под рукой был большой пластиковый мешок кокаина грамм на сто минимум, но не было кокаиновой ложки, так что вместо нее он использовал отвертку. Потому что Кит был находчивым. А еще он знал, что такое альтруизм, и предложил и мне воспользоваться его приспособлением. Я не хотел его обидеть и принял сие щедрое предложение. К счастью, в моей жизни случались вечера в компании Мишеля Берже, за которые можно было спокойно поправить здоровье.
На следующий день в Мюнхене продолжилась запись альбома, а я вернулся в Париж. Группе же предстояло не только работать над пластинкой, но и найти себе нового гитариста. Парни проводили одно собеседование за другим, слушали Уэйна Перкинса и Харви Манделя, пресса называла имена Стива Марриотта, Джеффа Бека и Питера Фрэмптона. Гитарист The Rolling Stones — звание престижное.
Несмотря на долгие прослушивания, почти сразу было очевидно, что счастливчиком станет Ронни Вуд. Он уже давно знал Мика и Кита и участвовал в записи нескольких композиций. Например, за год до этого он принимал участие в работе над синглом «It’s Only Rock’n’Roll». Ронни играл в группах «Jeff Beck Group» и «The Small Faces» и был выходцем из того же рассадника лондонского рока, что и остальные. Еще недавно он играл с Родом Стюартом в группе The Faces, но Стюарт решил начать сольную карьеру, что привело к распаду группы и полной свободе Ронни. Он находился в очень дружеских отношениях с Китом и даже сдавал тому свой дом, помогая скрыться от наблюдения полиции. Правда, сошлись они не только в видении музыки, но и в отношении к запрещенным веществам.
Ронни был не только отличным музыкантом, но и просто веселым парнем, с которым очень легко ужиться, что немаловажно в отношении многомесячных турне. Вне всякого сомнения, его кандидатура подходила лучше остальных как в музыкальном, так и в человеческом плане. Так что личность нового гитариста была секретом Полишинеля, хотя официально он был представлен общественности только накануне летнего турне.
Я имел возможность встречать Ронни и раньше, потому что он был артистом лейбла «УЭА». Мы выпустили его первый сольный альбом «I Got My Own Album To Do», в записи которого, кстати, участвовал и Кит.
По случаю выхода альбома была организована небольшая рекламная кампания, и мы с «Вуди» ужинали в китайском ресторанчике «Дворец счастья» в компании нескольких журналистов. Что меня озадачило, так это его привычка каждые пятнадцать минут ходить в туалет. За столом он сидел на скамье, и каждый раз, желая отойти, поднимал всех остальных. Признаюсь, я был наивен! Впоследствии я избавился от глупых мыслей о недержании, поняв, что мочевой пузырь рок-звезд не меньше, чем мочевой пузырь среднестатистического человека. Да и насморком рок-звезды не страдают чаще других представителей рода человеческого. В какой-то момент и для меня частые походы в туалет стали обычным делом.
Хорошая новость заключалась в том, что The Rolling Stones нашли себе гитариста, в сто раз более юморного, чем Тейлор. Что, в принципе, несложно было сделать. Плохая новость — он не приучил группу к аскетизму.
Кстати, об утомительной дружбе. В апреле 1975 года Мик частенько бывал в Париже: смена гитариста все же сказалась на работе группы, и было очевидно, что новый альбом не успеет появиться на прилавках к началу июня, когда стартовало турне. Было бы очень досадно упустить возможность использовать такое событие в рекламных целях, а потому Мик решил выпустить компиляцию лучших хитов группы с момента выхода альбома «Sticky Fingers».
Я встретился с ним 13 апреля в отеле «Плаза Атене», чтобы определиться со списком песен для этой пластинки. Выбор предстоял не из легких, потому что последние пять лет группа работала очень вдохновенно и плодотворно. Какие-то песни бесспорно должны были войти в сборник, например «Angie» и «Brown Sugar», но с остальными все было не так очевидно.
Я хотел увеличить потенциал диска, вставив в список какую-нибудь ранее не издававшуюся песню. И у группы как раз была одна такая. Ее планировалось включить в альбом «It’s Only Rock’n’Roll», но в последний момент парни передумали. Я это знал, так как слушал предпремьерную кассету с альбомом, на которой была записана и данная песня — великолепный кавер на «Drift Away» Доби Грэя. Эта композиция стала бы не просто одной из общего числа, а привнесла бы дополнительную ценность сборнику, так что я попытался убедить Мика. Он уже исписал не один конверт из крафт-бумаги, которых в номере валялась целая куча. Взяв такой же, я написал свой список и вставил туда «Drift Away». Мик посмотрел на него, подумал и вынес отрицательный вердикт, объяснив его просто и четко: «If we include it, we’ll lose 100 000 dollars in copyright». Деньги счет любят, а Мик, которого часто абсолютно безосновательно считают скупердяем, в этот раз такую характеристику оправдал. В сборник, получивший название «Made In The Shade», войдут только песни авторства Джаггер — Ричардс. Тем хуже для фанатов, которые смогли услышать неизданные произведения только на пиратских дисках.
Много десятилетий спустя, избавляясь от всех моих винилов, я наткнулся на «Made In The Shade» и, заглянув внутрь, обнаружил листок с нашими списками. Прекрасное воспоминание.
Написанные Миком списки песен для альбома «Made In The Shade» и моя попытка убедить его включить в список не издававшуюся ранее композицию, Париж, отель «Плаза Атене», 1975 г.
© Архивы Доминика Ламблена
Работа была закончена, но Мик на некоторое время задержался в Париже, и я провел еще несколько вечеров в его компании, что гораздо интереснее и гламурнее, чем торчать в офисе. Чаще всего нам также составляли компанию Бьянка и Кристоф Кошуа.
Кристоф занимался рекламой концертов. Вместе с другом и единомышленником Альбером Коски он организовал компанию «ККП» («Коски-Кошуа-Продюксьон»). Я знал Кристофа очень давно. Мы оба были из квартала ля Мюэтт, так что он с самого детства просиживал штаны в тех же местах, что и я, в частности у Кастеля. А вот с Альбером Коски я был знаком исключительно по работе, и поначалу это знакомство вовсе не показалось мне удачным. Первая же наша встреча завершилась взаимными угрозами… Зато в дальнейшем мы так сдружились, что Альбер был свидетелем на моей второй свадьбе. Признаюсь, во многом мы были обязаны нашей дружбой взаимному пристрастию к продукции южноамериканского рынка.
В тот момент Альбер завязывал многообещающие отношения с Даниэль Томпсон, которая позже стала его спутницей жизни. Что касается Кристофа, то он вступил на гораздо более рискованную дорожку. Помимо чрезмерной увлеченности некоторыми вещами, которые в той или иной степени были свойственны нам обоим, Кристоф был просто одержим персоной Мика Джаггера. Я вовсе не хочу сказать, что он имел в отношении звезды какие-либо непристойные намерения.
В отличие от большинства людей из окружения группы, мечтавших стать Китом Ричардсом, Кристоф видел себя Миком. И если подражателям Кита не хватало здоровья выдерживать его объемы злоупотребления разными субстанциями, то Кристофу, чтобы походить на Мика, просто недоставало характера. Как бы то ни было, все эти подражательства — дело опасное. К ним быстро привыкаешь, и, к сожалению, именно это и ожидало Кристофа.
К тому же вечера в компании четы Джаггеров не самым благотворным образом влияют на организм человека. С ними ты и выпьешь, и покуришь, и понюхаешь. И ограничивать тебя никто не станет, ясное дело. В сравнении с Китом Мик казался очень благоразумным мальчиком, но вне сравнений и кривых зеркал становилось очевидно, что сам по себе он ни для кого не стал бы примером аскетизма. Он был достаточно благоразумен, чтобы не угодить в героиновую западню, и то лишь потому, что был начисто лишен той романтической склонности к упадку, что присутствует практически у всех наркоманов. В большинстве случаев героин становился уделом конченных неудачников, а Мик к их числу точно не принадлежал, хотя и был не против иногда поднять себе настроение с помощью пары белоснежных дорожек. Как и подавляющее большинство этих жизнерадостных людей.
Людей, в компании которых надо быть готовым ко всему! Заехав одним весенним днем 1975 года к Мику в отель, я увидел, как какой-то парень в халате выходит из его спальни. «Ты знаком с Хельмутом?» — спросил меня Мик по-французски как ни в чем не бывало. Я ответил, что нет, я не знаком с Хельмутом Бергером. Надо признать, Хельмут умел произвести впечатление. И даже если он уже не казался таким удалым, как в фильме «Гибель богов» Висконти, в нем все еще чувствовалась былая горделивая стать.
Список вип-гостей, «Мэдисон-сквер-гарден» на концерт 27 июня 1975 г.
© Архивы Доминика Ламблена
В начале мая The Rolling Stones собрали в отеле на 5-й авеню в Нью-Йорке пресс-конференцию и объявили о старте американского турне под скромным названием «Tour Of The Americas», объяснявшимся тем, что изначально они планировали выступить не только в Центральной, но также и в Южной Америке. План не удался, и группе пришлось довольствоваться только Северной Америкой, но название решили не менять.
Итак, журналисты собрались и ждали, когда группа появится и начнет вежливо отвечать на их вопросы, как это обычно бывало. Но вдруг их внимание привлекли громкие звуки с улицы. По 5-й авеню на грузовике ехали The Rolling Stones и на весь город играли «Brown Sugar». Идея принадлежала Чарли, который вспомнил, что многие джазовые коллективы межвоенного периода объявляли о своих концертах именно так. Смелый шаг, который группа еще долго будет считать своей лучшей рекламной акцией. Впрочем, выгоду из нее извлекли далеко не только они.
Залы ломились от фанатов, афиши «Made In The Shade» находились в центре всеобщего внимания, везде царило истинное безумие, и бывший менеджер группы Аллен Кляйн воспользовался этим, чтобы сыграть с «роллингами» свою очередную злую шутку, и выпустил пластинку «Metamorphosis» — компиляцию взятых то тут, то там песен The Rolling Stones, правами на которые он обладал. Это был сборник не пользовавшегося популярностью разношерстного старья, которому шумиха вокруг группы, несомненно, пошла только на пользу, хотя сами The Rolling Stones с этого не получили ни гроша, ведь их контракт с Кляйном был липовым.
Полные решимости не отдавать этому мошеннику больше ни гроша, The Rolling Stones договорились никогда больше не играть песни, вышедшие раньше 1968 года. За исключением «Get Off Of My Cloud» в миксе с «If You Can’t Rock Me» с нового альбома. Они не играли даже «Satisfaction». Ностальгия обходилась группе слишком дорого.
Подобное упущение никоим образом не сказалось на умопомрачительном успехе концертов. Замена Мика Тейлора Ронни Вудом никак не повлияла на фанатов, которые продолжали осаждать концертные залы, и я их прекрасно понимаю!
Сам я смог присоединиться к празднику только 22 июня, но долгое ожидание окупилось с лихвой, так как я снова попал на выступления группы в нью-йоркском «Мэдисон-сквер-гарден». Они играли там шесть вечеров подряд, и я был полон решимости побывать на каждом из этих концертов, тем более что поездку мне оплачивал «УЭА», и также у меня был пропуск на любой концерт американского турне.
Я поехал в Америку в компании Кристофа, и мы сняли номера в отеле «Пьер», где также жили Мик и Бьянка. Это был один из самых фешенебельных отелей Большого яблока, который, впрочем, в итоге оказался не лучшим выбором. Мы очень быстро поняли, что селиться надо было в «Сент-Моритце», где остановились Кит и Вуди, а значит, каждый день был праздником. Надо было следовать за этими сумасшедшими кутилами! Впрочем, ничего страшного в этой ситуации не было, так как два отеля располагались в паре сотен метров друг от друга. И потом, в нашем отеле все было прекрасно. В том числе в некотором смысле и счета, включая счет за номер Кристофа, который я также взялся оплатить. Когда позже меня спросили, почему я это сделал, я лишь ответил: «Потому что меня это устраивало». Я не считал нужным что-либо объяснять, так как дела у «УЭА» шли превосходно, и лейбл без проблем мог себе позволить подобный жест великодушия.
Единственной сложностью было каждый вечер находить место Кристофу, который не мог похвастаться пропуском на концерты, подобным моему. Обычно в этом нам помогала Бьянка. Кристоф, конечно, не был звездой, но и Бьянка на самом деле не была той нахальной и поверхностной дамой, какой ее иногда описывают злопыхатели. В другой раз нас выручил Питер Радж. Он в шутку подписался на пропуске Кристофа как Питер Грант, это сработало, и Кристоф получил право прохода на все концерты.
Для того чтобы поездка получилась идеальной, оставалось лишь раздобыть немного кокса, что в обществе The Rolling Stones никогда не было нерешаемой задачей. Этим занялся Кристоф и без проблем достал нам искомое. Теперь у нас было все необходимое, чтобы устроить себе поистине рок-н-ролльную неделю.
Сцена «Мэдисон-сквер-гарден» в форме цветка лотоса, Нью-Йорк, 1975 г.
В концертах The Rolling Stones больше не было разогрева. Как и Led Zeppelin «роллинги» посчитали, что разогрев стоит чересчур дорого, а публика от него обычно не в восторге. Так зачем делить деньги с теми, кто лишь скуку на всех нагоняет?
Так что мы сразу перешли к главному. Такой сцены я еще никогда не видел. Она имела форму закрытого цветка лотоса, лепестки которого раскрывались по мере того, как Кит играл первые аккорды «Honky Tonk Women», открывая взору публики одного за другим участников группы. Поразительное зрелище.
Мик в образе самурая, к в образе самурая, Нью-Йорк, 1975 г.
С уходом виртуоза Мика Тейлора и его заменой на менее утонченного в музыкальном плане Ронни, звук стал более грубым. Мы словно вернулись в середину 60-х, в период более жесткого и отчасти беспорядочного звучания группы. Граница между ритм-гитарой и солирующей гитарой практически стерлась, как в самом начале, когда Кит играл с Брайаном. Вкусы у всех разные, но лично мне такая версия The Rolling Stones кажется более интересной, чем другие. Как и этот состав мне нравится больше других. Своим появлением в группе Вуди привнес на сцену больше расслабленности и экстравагантности. Количество соло уменьшилось, но позитива на сцене ощутимо прибавилось.
Возможно, именно для того, чтобы полностью соответствовать новой жесткости своего звучания, группа на этот раз выступала без духовых инструментов. Из приглашенных музыкантов играли только Билли Престон на органе, Олли Браун на перкуссиях и бессменный Стю на пианино. The Rolling Stones ушли в минимализм, и это у них превосходно получалось. И опять же, по деньгам выходило значительно дешевле, чему Мик был очень рад.
А вот за разбирательства со злыми духами группе пришлось платить из собственного кармана: все средства, которые Мик сэкономил на трубах, он потратил на аксессуары. Так, на песне «Star Star» Мик сидел верхом на гигантском надувном фаллосе. Во время исполнения другой песни он, прицепившись к тросу, взмыл в воздух и летал над сценой. Для The Rolling Stones демонстрация хорошего вкуса в оформлении концертов была делом чести, и конкурентам оставалось лишь дрожать от страха.
Впрочем, Мик не был так уж скуп. Вся команда, сопровождавшая группу в турне, получила голубые шелковые рубашки, а также халаты. На сцене музыканты их не носили, но мы с Кристофом видели их на людях за кулисами. У каждого на спине было вышито его «звание». У Мика на спине было написано «Вокалист», у Билла — «Бас-музыкант» и так далее. На рубашке Питера Раджа красовалась надпись «Командир». Я даже смог позаимствовать у него рубашку примерно на год, но затем этот пройдоха вспомнил о ней и попросил обратно…
Так стартовала мерчандайзинговая часть турне. Его эмблема вышивалась на футболках и кофтах. Продавались даже очень редкие значки с эмблемой, один из которых мне по дружбе подарил Алан Данн.
В конце концов, будем точны в суждениях, сокращение необязательных расходов волновало прежде всего Мика. Он заменил громоздкие лимузины на микроавтобусы, столь же просторные и комфортабельные, но более быстрые и менее броские. И да, менее дорогостоящие, само собой. Микроавтобусы предназначались для группы, но нам с Кристофом тоже выпала честь на них покататься благодаря Бьянке, взявшей нас с собой. Алан Данн, ставший тур-менеджером группы, как-то вечером попытался ей напомнить, что они тут не перевозкой друзей занимаются, но его замечание было абсолютно формальным. Попробуй высади из машины жену Мика Джаггера! Для нас же это был отличный способ добраться до вечеринки после концерта.
А вечеринки были, ведь людям хотелось отдохнуть после всей этой принудительной деятельности. Классно, конечно, ходить на концерты The Rolling Stones и заниматься шопингом, но и отдыхать когда-то надо. Афтепати обычно проходили в номерах Кита и Вуди. Кристоф нашел отличный способ постоянно в них участвовать: он подружился с Олли Брауном, великим перкуссионистом Билли Престона и большим любителем нард, и звонил ему после каждого концерта, предлагая сыграть партийку. Олли, конечно же, был только за и приглашал Кристофа приехать в «Сент-Моритц». Дело в шляпе! Оказавшись в отеле, Кристофу только и нужно было, что выдержать партию в нарды, а затем он мог наслаждаться праздником.
Время от времени в программе появлялись экскурсии по Нью-Йорку. Например, в модный ночной клуб «Жардэн». Ходить с The Rolling Stones по клубам все равно что заниматься спортом, ведь на выходе каждого из заведений группу поджидала орава поклонников. Однажды вечером, когда мы убегали от очередной толпы по какой-то авеню, несколько отважных молодых людей отчаянно пытались нас догнать, а одному нерасторопному велосипедисту не повезло пересечь траекторию их движения. Вместе со своим обладателем велосипед полетел в ночную темноту, причем я не заметил, чтобы кто-нибудь из наших преследователей остановился поинтересоваться судьбой бедняги, но очень сомневаюсь, что ему удалось подняться без посторонней помощи.
Мик и я приглашены «Си-би-эс» в ресторан «Ля Куполь» после концерта Сантаны, Париж, 1975 г.
© Клод Гасян
Другая ночная прогулка привела нас к известной студии «Электрик Лэдилэнд», которая раньше была вотчиной Джимми Хендрикса. В ту ночь на студии записывался другой герой мира гитаристов — Эрик Клэптон. Наш отряд под предводительством Мика вломился на студию, не встретив никакого сопротивления. Эрик любил The Rolling Stones, но в тот момент было очевидно, что мы ему мешаем. Он работал над кавером «Knockin’On Heaven’s Door» Боба Дилана. Эрик Клэптон делает кавер на Боба Дилана в студии Джимми Хендрикса — такое нельзя пропускать! Вот только Бог, как Клэптона прозвали, любил работать в тишине и покое, и двадцать неожиданно свалившихся ему на голову зрителей не вызывали у него никакого восторга, даже если это были сплошь знаменитости. Мы послушали пару сессий и взяли курс на «Сент-Моритц»…
Все эти похождения сложно назвать отдыхом, так что уезжал я из Нью-Йорка совершенно без сил. Мне предстоял еще примерно месяц работы перед настоящим отпуском, который я решил провести на Гавайях, подальше от суеты этого мира.
Неисправимый фанат, я все же заглянул в календарь турне, чтобы узнать, не попаду ли по пути на острова на еще какой-нибудь концерт группы. И оказалось, что попаду! На последний концерт The Rolling Stones в турне — в Чикаго. Так что я не мог там не остановиться. За кулисами меня увидел Кит и очень удивился. Еще больше он удивился, когда я сообщил, что держу путь на Гавайи. Хотя, что тут удивительного для парня, который с двадцати лет ездил по всем четырем уголкам света? В общем, удивить Кита Ричардса, пусть даже по какому-то второстепенному вопросу, было непросто, и я больше привык к тому, что это, в принципе, невозможно.