Подбросив Сандру до Боннирига, Гарри на обратном пути остановился возле газетного киоска и купил пачку сигарет. Получив сдачу, он даже не стал ее пересчитывать — для него это не имело никакого значения. Его могли каждый раз обдирать как липку, а он даже не заметил бы этого.

Еще одно дело рук Гарри-младшего, лишившего его способности считать. Разве может он воспользоваться бесконечностью Мёбиуса теперь, когда не мог сосчитать даже сдачу, покупая пачку сигарет? Если бы не Сандра, постоянно проверявшая его счета, он и в этом вопросе оказался бы совершенно беспомощным. Чего стоят теперь его “врожденные математические способности”? Формулы и вычисления Мёбиуса! Черт знает, что они собой представляют! Он не помнил даже, как они выглядят!

"И все-таки, был ли это только сон? — размышлял Гарри. — Неужели всего лишь сон? Фантазия? Плод его воображения?” Он хорошо помнил, как все было, но помнил так, как вспоминают сон или прочитанную в раннем детстве книгу, смутно и отдаленно. Неужели он действительно, на самом деле все это делал? А если так, то хочет ли он снова все повторить? Сможет ли? Вновь беседовать с мертвыми и проходить сквозь двери, о которых никто другой и понятия не имеет, быстрее мысли стремительно нестись по метафизическому пространству Мёбиуса...

Хочет ли он? Быть может, и нет, но что же в таком случае останется? И что такое будет без всего этого он сам? Ответ прост: Гарри Киф, несуществующий человек.

Возвратившись домой, он снова вышел в сад, чтобы посмотреть на камни.

КЕНЛ

ТДЖР

РО

Никакого смысла он во всем этом не видел, но на всякий случай постарался зафиксировать буквы в своей памяти. Потом подкатил тачку, нагрузил ее и повез камни к стене, но там... он остановился, нахмурился, а потом отвез камни обратно на лужайку, где и оставил их лежать в тачке.

Если... если все же... кто-то пытается таким образом что-то ему сказать, не стоит мешать ему в этом.

Гарри снова вернулся в дом, поднялся наверх, а потом по еще одной лестнице — на чердак, о существовании которого никто, кроме его самого, не знал. Просторное пыльное помещение с полукруглым окном и свисавшей на шнуре с одной из балок лампочкой без абажура было сплошь уставлено книжными стеллажами и служило своего рода “святыней”, “храмом” его навязчивой идеи, всепоглощающей страсти. Если, конечно, слова “святыня” и “храм” допустимо употреблять в данном случае. Здесь были собраны все факты и вымыслы, все мифы и легенды, все “неопровержимые доказательства” и “достоверные свидетельства”, все доводы “за” и “против”, подтверждения и опровержения, все добытые Гарри за время его исследований материалы. История существования, законы и сама природа... Вамфири...

Конечно же, утверждать, что тебе известна природа вампиров, можно разве лишь в шутку, ибо никто и никогда не может постичь суть этой природы. Но если кто-либо и сумеет это сделать, то только Гарри Киф.

Но сейчас он пришел сюда не затем, чтобы еще раз заглянуть в свои книги или чуть глубже заглянуть в давно прошедшие времена, вспомнить исчезнувшие земли и страны и существовавшие в них легенды. Нет, ибо он был уверен, что не время сейчас этим заниматься и предпринимать все новые и новые, но по-прежнему тщетные попытки понять и постичь прошлое. Его сон, в котором красные нити перемежались с голубыми, относился к настоящему, к современности. И коль скоро он ничего не сумел в этой жизни узнать, оставалось только верить снам.

— Вамфири обладают силой и могуществом, отец. Что это? Эхо? Шепот? Поскребывание и возня мышей? Или... воспоминание?

— Сколько еще пройдет времени, прежде чем они выследят и отыщут тебя?

Нет, он здесь не за тем, чтобы читать книги. Тактику врага следует изучать до того, как он нападет. Слишком поздно делать это, когда враг уже у самых дверей. Ну, на самом деле это пока еще не случилось. Но Гарри видел кое-что во сне, а снам своим он верил.

Он снял со стены вполне современное оружие. Именно современное, хотя сама по себе конструкция его не изменилась за последние шестнадцать веков. Постелив на стол газеты, он положил оружие и приготовился почистить его и смазать, заодно проверив, готово ли оно к работе. Оно может пригодиться ему, так же как и острый серп, полукруглое лезвие которого, острое словно бритва, тускло поблескивало в углу.

Это было весьма странное оружие, если учесть, что предназначалось оно для борьбы против силы, приносящей гораздо большее разрушение и будто чума или мор, уничтожающей людей. Сила эта была куда страшнее, чем любого рода термоядерные игрушки. Но в данный момент ничего другого в распоряжении Гарри не было.

Придется надеяться на это...

* * *

День прошел без неожиданностей. Да и откуда было им взяться? Если говорить о менталитете и личности Гарри Кифа, то ничего не происходило уже много лет. Большую часть времени он проводил в размышлениях о своем нынешнем положении (в первую очередь о том, что он уже не некроскоп и не имеет больше доступа в бесконечность Мёбиуса) и о том, каким образом он может вернуть свой дар, прежде чем тот атрофируется и исчезнет окончательно.

Возможно, хотя с учетом своей неспособности к вычислениям Гарри считал это маловероятным, что если ему удастся побеседовать с Мёбиусом, то Мёбиус сумеет стабилизировать и успокоить вихрь и коловращение в его голове. Но для начала следует найти возможность поговорить с ним, а это не так просто, практически недостижимо, ибо Мёбиус умер более ста лет назад, а Гарри под страхом умственной пытки запрещено общение с мертвыми.

Да, он не может говорить с мертвыми, но мертвые, вполне возможно, пытаются найти возможность связаться с ним. Он подозревал, точнее даже не подозревал, а был уверен в том, что по-прежнему беседует с мертвыми во сне, хотя ему и запрещено помнить, о чем они разговаривали, или действовать, основываясь на полученных от мертвых сведениях. Однако он знал, что ему были переданы предупреждения, хотя понятия не имел, о чем именно его предупреждали.

Но одно он знал наверняка: внутри него, внутри каждого живущего на Земле человека, будь то мужчина, женщина или ребенок, существует голубая нить жизни, идущая из прошлого и устремляющаяся в будущее. И ему приснилось — или он получил предупреждение? — что среди великого множества голубых нитей существуют и красные.

Помимо этого постоянно преследующего ощущения надвигающейся беды, чего-то ужасного, страшного, все остальное было поистине неразрешимой китайской головоломкой. Он не видел выхода из сложившейся ситуации, которая сама по себе была абстрактной и практически необъяснимой. Он знал совершенно точно, что проблема существует, хотя не понимал, в чем именно она заключается. Он пытался разрешить неразрешимое, досконально изучил эту головоломку, до изнеможения искал выход из лабиринта, безуспешно пытался найти расшифровку формулы, не имеющей, как и все математические концепции, выражения.

Вечером, просто для того чтобы расслабиться, он смотрел телевизор. Поначалу он хотел было позвонить Сандре, но потом передумал. Он знал, что у нее тоже было что-то на уме, но считал, что не имеет никакого права втягивать ее в... во что бы то ни было. Никакого права...

Вечер сменился ночью Гарри задремал, сидя в кресле. Установленная в саду спутниковая антенна передала сигналы на экран телевизора. Его разбудили аплодисменты, он открыл глаза и увидел на экране ведущего какого-то американского ток-шоу, беседующего с толстушкой, обладавшей на удивление добрыми, трогательно-красивыми глазами. Шоу называлось “Интересные люди”, и Гарри уже видел его раньше. Как правило, ничего интересного в нем не было, но на этот раз Гарри вдруг уловил слово “экстрасенсорный”, выпрямился и стал прислушиваться внимательнее. Вполне естественно, что его чрезвычайно привлекало все, что касалось экстрасенсорики.

— Итак... давайте во всем разберемся до конца, — обращался к женщине тощий как скелет ведущий. — Вы оглохли, когда вам было всего полтора года, и потому никогда так и не научились говорить. Так?

— Все правильно, — ответила женщина. — Но у меня поистине удивительная память, а до того момента, когда я потеряла слух, я, по всей вероятности, слышала великое множество разговоров. Но как бы то ни было, моя собственная речь не развилась, и я оставалась не только глухой, но и немой. Три года назад я вышла замуж. Мой муж работает оператором на студии звукозаписи. Однажды он взял меня с собой на работу. Наблюдая за его работой, я вдруг обратила внимание на взаимосвязь между звуками музыки, которую он записывал, и колебательными движениями стрелок на его аппаратуре.

— То есть вы внезапно ощутили природу звуков. Я правильно вас понял?

— Совершенно верно, — улыбнулась толстушка и продолжила:

— Так вот, я, конечно, изучила язык жестов — я называю его “речью немых”; к тому же я, безусловно, знала, что некоторые глухие люди великолепно могут вести нормальные разговоры — их я называю “речью глухих”. Но я сама никогда даже не пыталась говорить, ибо не имела понятия о том, что такое звук. Моя глухота была полной и абсолютной. Звуки для меня просто не существовали, разве что где-то глубоко, на периферии памяти.

— И тогда вы обратились к гипнотизеру?

— Именно так я и сделала. Ситуация оказалась не из легких, но он был со мной очень терпелив. Наверное, мы бы никогда не добились успеха, если бы он не знал языка глухонемых. В общем, он меня загипнотизировал и заставил вспомнить все разговоры, когда-то слышанные мной в детстве. А когда я очнулась от гипноза...

— Вы могли говорить?

— Да, так же точно, как говорю сейчас.

— Это просто невероятно! Вы же говорите совершенно чисто, без малейшего акцента! Миссис Зджиниски, вы рассказали поистине удивительную историю и вы, несомненно, самый интересный человек из всех, кто когда-либо участвовал в нашем шоу!

Объектив камеры замер на худом улыбающемся лице ведущего, который усиленно, едва ли не исступленно, кивал головой в подтверждение сказанных им в заключение слов...

— А теперь перейдем к...

В этот момент Гарри подскочил к телевизору и выключил его. Экран дернулся и потух, и в комнате стало совсем темно. Была уже почти полночь, в доме становилось прохладно, поскольку таймер отключил систему отопления. Обычно в это время Гарри уже лежал в постели...

...А может быть, ему следовало сейчас посмотреть еще одно интервью с кем-либо из чрезвычайно интересных людей... Он не помнил, чтобы вновь включал телевизор, но на экране вдруг возникла картинка, и он оказался по ту сторону экрана и обнаружил там Джека Гаррулоса, или как там его звали, летающего в пространстве Мёбиуса.

— Добро пожаловать в наше шоу, Гарри, — обратился к нему Джек. — Мы абсолютно уверены в том, что беседа с вами будет удивительно интересной! Знаете, мне очень нравится здесь. Как вы сказали, это называется? — И он протянул Гарри микрофон, предлагая ему ответить.

— Это пространство Мёбиуса, Джек, — сказал Гарри. — И мне не следует здесь находиться.

— Да что вы говорите? Но в нашем шоу возможно все, Гарри. Вам предоставлено лучшее время, Гарри, так что не стесняйтесь!

— Время? — переспросил Гарри. — Но все времена хороши, Джек. Вас интересует время? Что ж, в таком случае взгляните сюда. — И взяв Гаррулоса за локоть, Гарри провел его сквозь дверь, открытую в будущее.

— Боже, как интер-р-ресно! — воскликнул Джек, когда они бок о бок очутились в будущем и направились к слабо мерцавшему голубому сиянию, бывшему не чем иным, как будущим развитием человечества, преодолевшего три земных измерения пространственно-временной вселенной. — А что это за голубые нити, Гарри?

— Человеческие линии жизни, — объяснил Гарри. — Видите, вон там? Эта линия в данный момент лишь зарождается. Смотрите, какая яркая, ослепительная вспышка! Этот новорожденный проживет очень и очень долгую жизнь. А вот та линия постепенно тускнеет и вот-вот потухнет. — Гарри уважительно понизил голос. — Этот старый человек скоро умрет.

— Нет, это... это просто... невероятно! — потрясение и с благоговением произнес Джек Гаррулос. — Но вам, безусловно, все об этом известно, Гарри, не так ли? Я хочу сказать — известно все о жизни и смерти и обо всем таком прочем... Ведь, в конце концов, разве вы не тот, кого они называют Вопрошателем мертвых?

— Да, некроскопом, — кивнул головой Гарри. — По крайней мере я им был.

— Ну и как вам нравится подобный талант, друзья мои? — Гаррулос сверкнул белоснежными, похожими на клавиши рояля, зубами. — Гарри Киф — человек, обладающий способностью беседовать с мертвыми. И он единственный, с кем они вообще желают разговаривать, причем делают это с удовольствием. Знаете, они, можно сказать, любят его! Итак, — он снова повернулся к Гарри, — как вы можете назвать такие разговоры, Гарри? Я имею в виду ваши беседы с обитателями мира мертвых. Вот, например, недавно здесь мы разговаривали с миссис Зджиниски, и она рассказала нам о “речи немых” и “речи глухих”, а...

— Речи мертвых, — быстро перебил его Гарри.

— Речи мертвых? Надо же! Да что вы говорите? Да-а-а... если бы вы не были одним из самых интерес... — он вдруг замолчал и неприязненно посмотрел украдкой куда-то через плечо Гарри.

— Что? — спросил Гарри.

— Еще один, последний вопрос, сынок, — настойчиво начал Гаррулос, прищуренными глазами пристально глядя на что-то, чего Гарри видеть не мог. — Вот вы говорили нам о голубых линиях жизни... но что же в таком случае означают красные линии?

Гарри резко обернулся, глаза его широко раскрылись, и он с ужасом увидел красную линию, которая изогнулась по направлению к нему.

— Вампир! — громко воскликнул он и, вскочив с кресла, бросился прочь, в темноту комнаты. И тут в проеме двери, ведущей в остальную часть дома, он увидел силуэт, который мог принадлежать только одному существу — тому, которое, как он твердо знал, пришло за ним.

Рядом с креслом стоял маленький столик, который Гарри опрокинул, вскакивая. Он пошарил руками в темноте и нащупал упавшую со столика лампу и оружие, над которым он старательно трудился днем. Оно было заряжено. Гарри включил лампу и, присев на корточки за креслом, поднял тускло светящийся металлическим блеском арбалет. И тут он убедился, что его самые страшные кошмары превратились в реальность, а жуткое существо ступило в комнату.

В том, что это за существо, сомневаться не приходилось: синевато-серый цвет тела, разинутая пасть со всем ее специфическим содержимым, заостренные уши, плащ с высоким воротником — все это придавало существу весьма угрожающий вид. Это был вампир, но такой, каким его рисуют в комиксах. Но даже осознав, что это существо не настоящее (а уж кому, как не ему, в этом разбираться), Гарри тем не менее крепче прижал палец к спусковому крючку.

Он сделал это непроизвольно. Его тело, натренированное практически до совершенства, реагировало на ситуацию именно так, как он приучил его, изо дня в день воображая себе нечто подобное. И несмотря на то что он мгновенно очнулся и осознал, что находящееся в комнате существо — это обман зрения, адреналин у него в крови резко повысился, сердце билось так сильно, что, казалось, вот-вот выскочит из груди, а пятнадцатидюймовая стрела из твердого дерева уже находилась в полете! Лишь буквально в последнюю долю секунды, перед тем как нажать курок, Гарри постарался избежать несчастья и направить стрелу в потолок. Но и этого оказалось достаточно, хотя и с трудом.

Увидев арбалет в руках у Гарри, Уэллесли в ужасе втянул в себя воздух и попытался отступить назад. Стрела пролетела на волос от его уха, пронзила высокий воротник его карнавального плаща и воткнулась глубоко в стену, буквально пригвоздив к ней Уэллесли.

— Господи Иисусе! — взревел он, выплевывая пластмассовые зубы. — Идиот! Вы что, не видите, что это я! — Однако вопль его обращен был скорее не к Гарри Кифу, а предназначался для ушей Дарси Кларка, оставшегося позади, где-то в темном доме. Еще не затих его крик, а правая рука Уэллесли уже сжимала в кармане 9-миллиметровый “Браунинг”. Это был прекрасный шанс. Гарри Киф напал на него, а именно на это он и рассчитывал. Все можно будет представить как необходимую самооборону.

Гарри тем временем натянул тетиву, выдернул укрепленную под рукояткой запасную стрелу и вставил ее на место Как будто в замедленном действии он увидел, как напряглась готовая к выстрелу рука Уэллесли, но не мог поверить, что этот человек в него выстрелит Зачем? Почему? Возможно, Уэллесли боится, что он снова применит арбалет? Да, судя по всему, в этом все дело Он бросил арбалет на кресло и поднял руки.

Однако теперь намерения Уэллесли стали совершенно очевидными, глаза его сверкнули, а суставы пальцев, сжимавших пистолет, побелели. Он усмехнулся и громко крикнул:

— Киф, вы с ума сошли! Нет!!! Нет!!! И тут... все три последовавших события произошли практически одновременно.

Во-первых, откуда-то донесся голос Дарси Кларка, который Гарри узнал сразу же:

— Уэллесли! Уходите оттуда! Черт бы вас побрал, убирайтесь! — послышались приближающийся топот его ног по коридору, потом ругательства и проклятия, когда он натолкнулся на цветочные горшки и с грохотом их опрокинул.

Во-вторых, едва лишь Гарри понял, что именно собирается сделать Уэллесли, он немедленно бросился за спинку кресла и в ту же секунду услышал свист пролетевшей в дюйме от него пули и грохот первого выстрела. Чуть приподнявшись, чтобы схватить с кресла арбалет, Гарри увидел, что выражение лица Уэллесли вдруг резко изменилось. На смену ярости и злобе, совершенно необъяснимых для Гарри, пришло выражение беспредельного ужаса, в то время как широко раскрытые глаза, в которых светились одновременно страх и недоверие, были прикованы к чему-то За спиной у Гарри.

И, наконец, в-третьих, послышался звон разбитого стекла, тонкие деревянные переплеты треснули, и что-то мокрое тяжело, стремительно и неуклюже ввалилось в комнату через закрытые двери во внутренний дворик Уэллесли тут же перевел пистолетный огонь с Гарри на это существо.

— Господи Иисусе! Господи Иисусе! Господи Иисусе! — не переставая повторял шеф отдела экстрасенсорики, опустошая магазин “Браунинга”, но стреляя теперь поверх головы Гарри, который обернулся и смотрел в сторону разбитой стеклянной двери. Там Гарри увидел нечто, сотрясающееся от попадавших в него пуль, но тем не менее по-прежнему держащееся на ногах. Точнее, это было не нечто, а некто, хотя, кто именно, сказать трудно Но как бы то ни было, он не надеялся уже когда-либо увидеть что-то подобное. Он не знал, кто это, но был уверен, что это друг, ибо в прежние времена все мертвые были его друзьями.

Этот мертвец был раздутым, мокрым, однако умер, видимо, недавно, поскольку тлен еще не повредил его тело, хотя запах от него исходил поистине ужасный Следом, в проеме разбитой двери, появился еще один — пыльный, высохший, похожий на мумию. На обоих клочьями висели погребальные одежды, и каждый держал в руке камень. Они стали приближаться ко все еще пригвожденному к стене Уэллесли, который без остановки нажимал на курок пустого пистолета.

Не веря своим глазам, Гарри мог лишь беззвучно шептать что-то, а они подошли уже совсем близко к обезумевшему от ужаса человеку, шефу отдела экстрасенсорики, и подняли свои камни В этот момент в комнату из коридора ворвался свет и, спотыкаясь, заплетающимися шагами вошел Дарси Кларк. Его талант к выживанию, работавший только в отношении самого Дарси, громко призывал его побыстрее убраться отсюда ко всем чертям, но Дарси каким то образом удалось пересилить его, несмотря на то, что талант буквально почти физически тащил его прочь К тому же, в конце концов, враждебность со стороны мертвых была направлена не против него, а против шефа — Гарри — крикнул он, увидев, что происходит в комнате. — Бога ради, уберите их отсюда — Не могу, — крикнул в ответ Гарри. — Вы же знаете, что я не могу!

Но он мог, по крайней мере, встать между ними Так он и сделал. В одно мгновение бросился вперед и очутился между мертвецами и Уэллесли, который что-то нечленораздельно кричал и брызгал слюной. Они продолжали стоять с поднятыми над головами камнями, и тот, что был мокрым, пытался мягко отодвинуть Гарри в сторону.

Возможно, это ему удалось бы, но Гарри в отчаянии обреченно крикнул:

— Нет! Возвращайтесь туда, откуда пришли Это ошибка!

Точнее говоря, он собирался так крикнуть, но замолк на слове “возвращайтесь”. Ему запрещено было говорить с мертвыми. Но на счастье Уэллесли, мертвым никто не запретил уважать его.

Едва лишь Гарри схватился руками за голову и скорчился, дергаясь словно марионетка, мертвецы выронили из рук камни, повернулись и ушли обратно в темноту ночи.

Уэллесли, которому до этой минуты не хватало воздуха, наконец обрел голос, но это был самый странный, ненормальный голос, какой когда-либо приходилось слышать Дарси Кларку, голос сумасшедшего.

— Вы видели? Вы видели? — заплетающимся языком бормотал Уэллесли. — Я не мог в это поверить, но теперь убедился во всем сам. Он позвал их, чтобы бороться со мной! Он — чудовище! Богом клянусь, он — чудовище! Но теперь тебе конец, Гарри Киф!

Он вытащил из пистолета опустевший магазин и бросил его на покрытый ковром пол, потом стал доставать новый, но в этот момент Кларк изо всей силы ударил его. Пистолет вместе с магазином отлетели в сторону, а Уэллесли обвис и непременно упал бы, если бы его не удерживал пригвожденный стрелой к стене карнавальный наряд.

Послышались еще чьи-то бегущие шаги, и в комнате появились два человека из группы поддержки, примчавшиеся узнать, что же, черт возьми, здесь происходит Дарси сидел на полу рядом с Гарри, обнимая его обеими руками, а тот прижимался к нему и стонал от мучительной боли, обхватив руками голову, пока, наконец, не провалился в глубокое, спасительное, милосердное забытье...

* * *

За те девять часов, что Гарри проспал, случилось очень многое. Предварительно проверенный охранниками доктор был впущен в дом, чтобы осмотреть Гарри и сделать успокоительный укол Уэллесли, чтобы тот на какое-то время отключился Кларк связался с Сандрой, ибо считал, что она с самого начала должна быть в курсе всего, что произошло. Когда рассвело и наступило утро, а потом и день, Уэллесли и Гарри начали подавать первые признаки жизни, к ним возвращалось сознание И в это время раздался телефонный звонок от дежурного офицера из штаб-квартиры отдела экстрасенсорики Дарси, конечно же, уже поставил штаб-квартиру в известность обо всем произошедшем и о тех действиях, которые предпринял он сам Он позвонил дежурному офицеру сразу же после событий и в конце разговора попросил передать министру свою просьбу об отставке Он также предложил подумать о кандидатуре, способной на замену Уэллесли, страдающего, по его мнению, расстройством психики Оглядываясь назад и вновь перебирая в памяти подробности плана Уэллесли, призванного заставить Гарри Кифа воспользоваться дверью в бесконечность Мёбиуса, плана, который он, Дарси Кларк, поддержал и в осуществлении которого принял участие, Дарси подумал, что и сам он, вероятно, в какой-то степени сошел с ума Когда Сандра приехала, на ней лица не было от волнения и беспокойства Выслушав подробный рассказ Дарси, она высказала без обиняков все, что думает по этому поводу, и сказала бы, наверное, много больше, если бы не почувствовала, что Дарси и так уже расстроен до предела Ей не было необходимости обвинять его в чем-либо, поскольку он сам винил себя во всем случившемся. Поэтому, вместо того чтобы рвать и метать, разнося всех и вся, она пошла к Гарри и просидела рядом с ним остаток ночи и утра И вот несколько минут назад, когда все уже допивали по третьей чашке кофе, зазвонил телефон. Звонили из штаб-квартиры и хотели побеседовать с Дарси Кларком. Дарси взял трубку. Разговор был долгим, а когда он закончился, Дарси несколько минут сидел в задумчивости.

Они перенесли Уэллесли наверх и уложили на кровать Гарри, оставив при нем для охраны одного из сотрудников отдела Гарри оставили на кожаном диване в кабинете, где все происходило Чтобы хоть как-то защитить помещение от ледяного ночного воздуха, разбитую дверь во внутренний дворик завесили одеялом. Сандра, Дарси и еще один сотрудник отдела все это время оставались рядом с Гарри Им ничего больше не оставалось, кроме как ждать того момента, когда он наконец очнется.

Однако теперь, после этого телефонного звонка, у Дарси появились некоторые другие дела и заботы Обстоятельства менялись с такой скоростью, что он только диву давался. Сандра, однако, наблюдала всю гамму эмоций, отражавшихся на его лице во время телефонного разговора. И вот теперь, уловив в его мозгу некую смесь смущения, облегчения и одновременно потрясения, как ей показалось, она не удержалась от вопроса.

— В чем дело?

Дарси поднял на нее глаза, и его затуманенный взгляд прояснился Он обернулся и сказал, обращаясь к сидевшему рядом агенту:

— Эдди, поднимитесь, пожалуйста, наверх и составьте Джо компанию, если вы, конечно, не возражаете А когда Уэллесли проснется, объявите ему, что он арестован.

— Что?! — воскликнул тот, недоверчиво глядя на Дарси и ровным счетом ничего не понимая. Дарси кивнул, подтверждая свои слова.

— Звонил дежурный офицер. Рядом с ним находился и министр. Похоже, наш приятель. Норман Гарольд Уэллесли весело проводил время с весьма подозрительной личностью из русского посольства. Его немедленно отстраняют от работы, и мы должны препроводить его в MI 5 для дальнейшего выяснения обстоятельств. А это значит, что я вновь занимаю кресло руководителя. Во всяком случае пока.

Когда Эдди вышел и поднялся наверх, Дарси вновь повернулся к Сандре.

— Да, все это правда, но это еще не все Беда приходит не одна. У нас серьезные неприятности.

— У нас? — Она отрицательно покачала головой. — Нет, не у нас, потому что я выхожу из игры, что бы там ни случилось. Я думаю, что и вы тоже. Что ж, можно отложить вопрос о вашей отставке, но только не о моей Я по горло сыта этим отделом.

— Да, понимаю, — ответил он. — И я, конечно же, прежде всего имел в виду себя, а не вас, когда упомянул о неприятностях. Речь идет не только о деле, но и о личных проблемах. И боюсь, что не смогу уволиться, пока все не прояснится до конца Но, насколько я понял, вы ничего не желаете знать об этом Или я не прав?

— Я думаю, что знание мне не повредит.

— Речь идет о Кене Лейрде и Треворе Джордане, — начал он. — Они были отправлены на остров Родос в Эгейском море, чтобы проследить за передвижением грузов наркотиков в Средиземноморье. А вот теперь выясняется, что они провалили задание. Причем весьма серьезно.

— Насколько серьезно?

Сандра была знакома с обоими. Джордан, сам будучи телепатом, всегда оказывал ей помощь и поддержку. Она знала, что эти двое очень талантливы и обладают безупречной репутацией.

— Все очень плохо, — Дарси покачал головой — И очень странно, непонятно Я сам должен во всем разобраться Эти двое мои самые близкие друзья — Странно? — переспросила она. — В чем заключается странность?

— В последние несколько дней у Тревора были некоторые незначительные проблемы Они считали, что псе дело в переедании, или неумеренной выпивке, или еще в чем-то в этом роде. А теперь он, похоже, превратился в буйнопомешанного... точнее, вел бы себя так, если бы не находился в психиатрической клинике Родоса под воздействием успокоительных средств А прошлой, нет, позапрошлой ночью — когда я вот так выматываюсь, я перестаю ориентироваться во времени — Кена Лейрда выловили из воды в бухте с огромной шишкой на голове, словно он сильно обо что-то ударился. Обычное сотрясение мозга. Вот только до сих пор почему-то нет никаких признаков выздоровления. На мой взгляд, все это весьма дурно пахнет.

— Что? — пробормотал Гарри Киф, пытаясь сесть и чувствуя горечь во рту.

Дарси 11 Сандра мгновенно подскочили к нему. Кларк помог ему сесть, поддержал, а Сандра нежно обхватила его за голову.

— С тобой все в порядке, Гарри? — она гладила его по волосам и целовала в лоб.

Он высвободился из ее объятий, облизал губы и попросил:

— Милая, будь добра, сделай мне чашечку кофе. — Как только Сандра вышла, он повернулся к Дарси:

— Имена, — произнес он одно лишь слово.

— Что?

— Вы упомянули имена каких-то людей, — пояснил Гарри, с трудом заставляя язык слушаться и произносить слова.

— Я слышал о них и встречался с ними в отделе. — Он поморщился. — Господи, как противно во рту!

— И вдруг, словно припомнив что-то, широко раскрыл глаза. — Боже, ведь этот идиот стрелял в меня! А потом... — он резко выпрямился и внимательно обвел взглядом комнату.

— Это было вчера вечером, Гарри, — сказал ему Дарси, догадываясь, что он ищет. — А теперь... теперь их нет. После того как ты приказал им, они ушли.

Взгляд Гарри стал спокойнее, но вместо тревоги в нем появилась горечь сознания того, что его предали.

— Вы были здесь, — укоризненно произнес он, — вместе с Уэллесли...

Дарси не стал отрицать.

— Да, — сказал он, — был, но в последний раз. Я действовал по приказу, вернее пытался, но это, конечно, не оправдание. Я был здесь, хотя мне не следовало так поступать. Но отныне... я должен сделать еще одно дело, а потом я навсегда покину отдел экстрасенсорики Думаю, что шпионаж не по мне. Это не мое дело, Гарри. И я твердо уверен, что не смогу делать гадости своим друзьям. А что касается Уэллесли... думаю, что отныне он не причинит вам беспокойства.

— Что?! — Гарри смертельно побледнел. — Не хотите же вы сказать, что они...

— Нет, — покачал головой Дарси. — Нет, они ничего с ним не сделали. Вы приказали им уйти, и они ушли. А потом вы отключились.

— Что ты там говорил об именах? — спросила вошедшая с кофе для Гарри Сандра.

Гарри сделал большой глоток горячего кофе и энергично затряс головой.

— О Господи! Моя голова!

Достав из сумочки таблетки, Сандра протянула их Гарри. Он положил их в рот и запил.

— Ах да, имена, — произнес он. — Имена сотрудников отдела. Вы говорили о них, когда я начал приходить в себя.

Дарси рассказал ему о Лейрде и Джордане, и пока он говорил, лицо Гарри потемнело и даже, казалось, осунулось. Когда Дарси закончил, Гарри повернулся к Сандре — Ну, что ты об этом думаешь? Она непонимающе пожала плечами.

— Что ты хочешь этим сказать, Гарри? — И вдруг до нее дошло и она выдохнула шепотом:

— КЕНЛ и ТДЖР!

Теперь настала очередь Дарси удивляться, и он озадаченно спросил:

— Может быть, вы потрудитесь что-либо мне объяснить?

Гарри поднялся, слегка покачнулся и направился к дверям, ведущим во внутренний дворик. Он был по-прежнему в пижаме.

— Осторожно! — предостерегающе воскликнул Дарси. — Там полно битого стекла. Боюсь, мы даже не подумали о том, чтобы его убрать.

Гарри обошел то место, где валялись осколки, сдернул одеяло и пошел по направлению к саду. Они последовали за ним. Он босиком пересек лужайку и указал на лежащую на траве новую кучу камней.

— Вот, — сказал он. — Вот чем они занимались, когда на меня напал Уэллесли, чему вы можете постараться найти объяснение как-нибудь на досуге, когда у вас будет парочка свободных недель. — Последние слова обращены были к обоим сразу.

— Гарри! — протестующе воскликнула Сандра. — Я не имею к этому никакого отношения!

— Но ты же работаешь в отделе!

— Уже нет, — ответила она и торопливо, боясь, что вот-вот может его потерять, продолжила:

— Постарайся понять меня, Гарри. Поначалу ты был для меня лишь очередным заданием, но уже тогда отличавшемся от всех остальных. К тому же мне сказали, что все это делается ради твоей же пользы. Но они не предвидели, да и в мои планы это не входило, что я влюблюсь в тебя. Но это случилось, и теперь пусть они подавятся своей работой!

Гарри слабо улыбнулся в свойственной ему одному манере, но тут же снова слегка покачнулся. Сандра тут же обхватила его руками, чтобы поддержать.

— Тебе не следует сейчас даже вставать с постели. Ты просто ужасно выглядишь, Гарри!

— У меня все еще немного кружится голова, вот и все, — ответил Он. — Как бы то ни было, я слышал весь ваш разговор, когда только начал приходить в себя. И черт побери, у меня такое ощущение, что я всегда знал о твоей принадлежности к отделу. О том, что ты и старина Беттли тоже работаете на них. Ну и что? Я и сам когда-то был одним из них. И давай посмотрим правде в глаза: я могу рассчитывать на всю возможную помощь?

Дарси, нахмурившись, не сводил глаз с камней.

— Неужели это означает именно то, о чем я думаю? — спросил он, и все принялись разглядывать буквы недописанного слова:

РОДС — Да, Родос, — кивнул Гарри. — Они не успели закончить “О” и не поставили на место “О, вот и все. И теперь все сходится.

— Сходится с чем? — в один голос спросили Дарси и Сандра.

Гарри смотрел на них, даже не пытаясь скрыть свой страх.

— С тем, о чем я молил Бога, чтобы этого не случилось, но в то же время постоянно ждал, с тех пор как вернулся из мира Вамфири, — ответил он, потом поежился и добавил:

— Давайте вернемся в дом.

Больше он в данный момент ничего сказать не захотел...

* * *

Когда Уэллесли проснулся и Дарси объявил ему, что его ждут крупные неприятности, он поначалу вознегодовал. Но когда лицом к липу столкнулся с Гарри, он сник. Уэллесли понимал, что ему крупно повезло, что он не стал убийцей, он знал и о том, что Гарри не позволил мертвым убить его, хотя имел на это полное право, и винить Гарри в этом убийстве никто бы не стал. Уэллесли было хорошо известно, чего стоило Гарри обращение к мертвым и каких усилий ему стоило отослать их прочь. Потому Уэллесли рассказал все: как он был завербован Григорием Боровицем, высоко оценившим его “негативный талант”, — невозможность для кого бы то ни было проникнуть в его разум и прочесть его мысли; как он был тайным агентом и пребывал в бездействии, пока его не заставили действовать активно.

Основной интерес для них представлял, конечно же, Гарри, но, когда они убедились в том, что он уже не игрок, они заинтересовались другими направлениями работы отдела. Уэллесли передавал им подробные сведения. Однако, с тех пор как возникло предположение, что Гарри стоит на пороге нового открытия, они задались целью убрать его. Ибо если бы к Гарри вернулись его прежние способности, он стал бы чересчур опасным для них.

Дарси отдал своим людям приказ препроводить бывшего шефа отдела экстрасенсорики в Лондон и передать там с рук на руки кому следует. После этого у него состоялся долгий телефонный разговор с министром. Они говорили о Николае Жарове, с которым вступил в контакт Уэллесли. Он все еще находился на свободе. Его дипломатическая неприкосновенность не позволяла установить за ним слежку и арестовать. Естественно, русскому послу будет выражен официальный протест, от него потребуют выдворения Жарова из страны “за деятельность, не совместимую с...” ну и так далее.

К тому моменту, когда Дарси закончил разговор, Гарри успел выпить кофе и даже позавтракать и стал больше походить на себя. Дарси показалось, что он выглядит спокойным и не столь глубоко погружен в собственные мысли. Он напоминал Дарси карманный фонарик без батареек. В рабочем состоянии он сияет ослепительно ярко, но сейчас в нем нет и намека на свет. А может, он ошибается?

— Когда вы отправляетесь на Родос? — спросил его Гарри.

— Немедленно, как только сумею вылететь. Я сейчас должен уехать отсюда, но прежде мне необходимо было убедиться, что с вами все в порядке. Это мой долг, на самом деле я должен вам гораздо больше. Однако я просто обязан организовать выезд Тревора и Кена, если, конечно, они способны передвигаться. Кроме того, попытаюсь выяснить, с чем именно им пришлось там столкнуться. Их коллега-грек все еще там, возможно, он сумеет каким-то образом помочь мне. — Он задумчиво посмотрел на Гарри — Честно говоря, я надеюсь, что и вы поможете мне, Гарри Я имею в виду эти... послания, которые вы получали и все прочее Гарри кивнул в ответ.

— У меня на этот счет свои подозрения, но лучше вам молить Бога, чтобы я ошибался. Видите ли, я уверен, что мертвые не причинят мне вреда, они не станут намеренно это делать. И все же, видимо, дело имеет столь важное значение для них, а может быть, для меня, что создается впечатление, будто они всеми силами пытаются вызвать меня на разговор. Однако мой сын потрудился на совесть. Я не помню в подробности своих снов, во всяком случае тех, которые посылают мне они, и я не имею права даже пытаться найти им объяснение. А что касается бесконечности Мёбиуса... Бог мой, я не способен даже к двум прибавить два, чтобы не получилось пять.

Дарси Кларк на себе испытал, что такое пространство Мёбиуса Однажды Гарри взял его туда с собой, и они путешествовали от этого дома до штаб-квартиры отдела экстрасенсорики в Лондоне, то есть на расстояние в несколько сотен миль. Этот полет Дарси не забудет никогда в жизни и надеется, что он никогда не повторится, сколько бы еще он ни прожил. Даже сейчас, по прошествии стольких лет, тот день ясно сохранился "у него в памяти.

На всем протяжении пространства Мёбиуса царила бесконечная темнота, существовавшая еще до рождения мира. Там не было абсолютно ничего, лишь неведомые глубины. Дарси тогда подумал, что именно отсюда Господь Бог отдавал свои распоряжения. В первую очередь то, что гласило — “Да будет свет!"

Там не было воздуха, как не существовало времени, и Дарси не испытывал потребности дышать. Время отсутствовало, отсутствовало и пространство — две важнейшие сущности материальной вселенной. Но Дарси не разлетелся на части, ибо лететь было некуда.

Единственной нитью, связывавшей Дарси с его разумом и самим существованием, был Гарри, которого он не мог видеть, ибо не было света. Но он ощущал пожатие его руки. Возможно потому, что Дарси и сам был психологически одарен, он чувствовал, что имеет представление о том месте, в котором находится. Так, например, он знал, что оно существует, ибо он здесь находится, и, ощущая присутствие рядом с собой Гарри, он был уверен, что бояться нечего, к тому же его дар не воспрепятствовал его проникновению сюда. А потому, даже находясь в состоянии крайнего смущения, почти паники, он сохранил способность отдавать себе отчет в своих чувствах.

В отсутствие пространства он находился как бы нигде, но при этом — в отсутствие времени как будто всегда. Это было одновременно центром и краем, интерьером и экстерьером. Здесь ничто никогда не менялось, разве что по чьей-либо воле или желанию. Но воля и желание здесь тоже не существовали — они могли быть лишь привнесены сюда кем-либо, например Гарри Кифом. Гарри был всего лишь человеком, но то, что он с помощью пространства Мёбиуса способен был делать, можно было назвать... как бы это сказать... божественным... А что если здесь появится сам Господь Бог?

И вновь Дарси вспомнил о Боге, который произвел великую перемену в бесформенной пустоте и своей волей создал Вселенную. Но тут же в голову ему пришла и другая мысль: мы не должны здесь находиться, это место предназначено не для нас...

— Я хорошо понимаю, что вы сейчас чувствуете, — сказал ему тогда Гарри, — потому что и сам когда-то чувствовал то же самое. Однако не пугайтесь. Пусть все идет, как идет, а вы примите это таким, как есть.

Неужели вы не ощущаете магию всего, что вас сейчас окружает? И разве не волнует это вас до самых, глубин души?

И Дарси вынужден был признать, что открывшийся ему неведомый мир действительно возбуждает его до трепета, но одновременно лишает воли и разума, сводит с ума.

И тут, словно не желая томить его и дальше, Гарри указал Дарси на проем двери в будущее. Заглянув туда, они увидели хаотическое переплетение миллионов, нет, даже миллиардов ярко голубых нитей, четко видимых на фоне вечной бархатной черноты. Их можно было бы принять за метеоритный дождь, однако они не бледнели и не исчезали, а оставались словно нарисованными на поверхности неба, точнее отпечатанными во Времени. Но самым непонятным и таинственным было то, что две из этих нитей — два извилистых тонких потока голубого сияния исходили от самих Дарси и Гарри, изливались из них и стремительно уносились в будущее...

Это были голубые нити человеческих жизней, существования всего Человечества, проносящиеся через пространство и время... Но в этот момент Гарри закрыл эту дверь и открыл другую — в прошлое.

Мириады голубых линий жизни были видны и здесь, но на этот раз, в отличие от будущего, они не простирались в туманную даль, а сжимались, сужались и сокращались, отходя от далеко мерцающего источника своего происхождения.

Дарси больше всего потряс тот факт, что он сумел увидеть само зарождение Человечества...

— Как бы это ни было, — голос Гарри вернул Дарси к действительности. — Я еду с вами. На Родос. Вам, возможно, потребуется моя помощь.

Дарси удивленно уставился на него. Таким спокойным, решительным и уверенным он не видел Гарри уже... уже очень и очень давно.

— Вы едете со мной?

— Они ведь и мои друзья тоже, — быстро заговорил Гарри. — Возможно, я не был так близко, как вы, знаком с ними, но когда-то я во всем доверял им, а они верили в меня, в то, что я делаю. Они участвовали в операции, связанной с Бодеску. Они очень талантливы и к тому же имеют бесценный опыт в... во всех этих вещах. Кроме того, как мне кажется, мертвые хотят, чтобы я отправился туда. А самое главное — мы не можем позволить, чтобы с такими людьми, как эти двое, что-либо произошло. Особенно сейчас.

— Мы не можем позволить? Кто это мы, Гарри? — Дарси вдруг ощутил непонятную тревогу и напряженно ждал ответа от Гарри.

— Вы, я, весь мир.

— Неужели все так серьезно?

— Не исключено, что да. А потому я еду с вами.

— И я тоже, — внимательно глядя на обоих, сказала Сандра.

— Нет, если все действительно обстоит так, как он думает, вам ехать нельзя, — покачал головой Дарси.

— Но я же телепат, — возразила она, — и могу помочь вам с Тревором Джорданом. Мы с ним всегда легко читали мысли друг друга. И кроме того, если помните, он и мой друг тоже.

— Ты разве не слышала, что сказал Дарси? — спросил Гарри, беря ее за руку. — Тревор сошел с ума, он лишился разума.

Сандра поморщилась и раздраженно заметила:

— Какое это имеет значение, Гарри? Разум не затухает, не исчезает — и ты лучше, чем кто бы то ни было, это знаешь. Он никуда не делся, с ним просто не все в порядке. И я, заглянув в него, смогу определить, что именно с ним произошло.

— Мы зря теряем время, — нетерпеливо вступил в разговор Дарси, начиная уже беспокоиться. — Ладно, решено. Едем втроем. Сколько вам нужно времени, чтобы собраться?

— Я готов, — ответил Гарри. — Мне необходимо не более пяти минут, чтобы взять несколько вещей.

— А мне нужно лишь взять из дома паспорт, когда мы будем проезжать через Эдинбург, — пожала, плечами Сандра. — Это все, потому что остальное, если понадобится, я куплю там.

— Прекрасно! — сказал Дарси. — В таком случае вызывайте такси, а я помогу Гарри упаковать вещи. Если будет время, я свяжусь со штаб-квартирой из аэропорта. Поехали!

Мертвые в своих могилах с облегчением вздохнули. Гарри вздрогнул, ибо, как ему показалось, он услышал этот всеобщий вздох облегчения. Он не испытывал страха, не ощущал угрозы — он просто знал... Его друзья, живые друзья, при этом, естественно, ничего не заметили и ни о чем не подозревали.

* * *

Николай Жаров, который никому из этих троих не был известен, тем не менее присутствовал в Эдинбургском аэропорту, наблюдая за их отъездом. Он также находился и на берегу реки, вооруженный мощным биноклем с прибором ночного видения образца КГБ, в тот момент, когда Уэллесли появился в доме Гарри в Боннириге. Он видел, кто вышел из сада и тяжелой, нетвердой поступью направился обратно в свои полуразрушенные могилы на расположенном в полумиле отсюда кладбище. Он все это видел и знал, кто они, и от этого знания выглядел обескураженным, пребывал в недоумении.

Однако это не помешало Жарову составить шифровку и отправить ее через посольство по каналам КГБ. А потому спустя очень короткое время советским разведслужбам уже стало известно, что Гарри Киф находится на пути к Средиземному морю.

* * *

В половине седьмого утра по местному времени Манолис Папастамос встретил их в родосском аэропорту. Пока они ехали в такси до этого исторического города, он как всегда эмоционально и пылко поведал им обо всем, что было ему известно. При этом, однако, он ни словом не упомянул о Джанни Лазаридисе, поскольку не видел связи между ним и тем, что произошло.

— А как Кен Лейрд сейчас? — поинтересовался Ларси.

Папастамос был невысок, худощав, жилист и смуглокож, с блестящими черными вьющимися волосами, по-своему красив, импульсивен, все время жестикулировал. Однако сейчас он выглядел обеспокоенным, утомленным и измученным.

— Я сам не понимаю, в чем здесь дело, — он несколько раз недоуменно и обескураженно пожал плечами и поднял руки кверху. — Я ничего не знаю и сам себя за это виню. Но... этих двоих понять не так-то просто. Кто они? Полицейские? Очень странные полицейские. Мне показалось, что они знают очень многое, причем знают наверняка, но они никогда не объясняли мне, откуда им известны все эти вещи.

— Да, они весьма необычные люди, — согласился с ним Дарси. — Так что все-таки с Кеном?

— Он тонул, на голове у него была шишка. Я вытащил его в бухте на камни, выкачал из него соленую воду и бросился за помощью. Джордан ничем не мог мне быть полезен, потому что он сидел на молу возле старых ветряных мельниц и все время лишь что-то бормотал себе под нос. Он словно вдруг... ни с того ни с сего сошел с ума. И потом находился все в том же состоянии. Но с Лейрдом все было в порядке. Клянусь! У него была лишь шишка на голове — и больше ничего. А теперь...

— Теперь? — переспросил Гарри.

— А теперь врачи говорят, что он может умереть, — Папастамос, казалось, вот-вот заплачет. — Я сделал все возможное, все, что было в моих силах! Клянусь!

— Вам не следует себя ни в чем винить, Манолис, — сказал ему Дарси. — В том, что произошло, вашей вины нет. Скажите, мы можем увидеть его?

— Конечно, мы сейчас как раз едем в больницу. Если хотите, вы можете повидаться и с Тревором. Правда... — он снова пожал плечами, — от того парня вам едва ли удастся чего-либо добиться. Господи, мне так жаль, так жаль.

Больница располагалась в стороне от Папалуки, одной из главных магистралей Нового города. Это было обширное строение, фасад которого тянулся на добрую сотню ярдов, занимавшее довольно большую территорию.

— Одно крыло здания, в котором располагаются клиника и амбулатория, предназначено главным образом для обслуживания туристов, — начал объяснять Папастамос, когда такси въезжало в ворота, ведущие на территорию больницы. — Сейчас здесь почти пусто, но в июле и августе работы бывает невпроворот. Переломы, сильные солнечные ожоги, сердечные приступы, укусы насекомых, порезы, царапины... Кен Лейрд лежит в отдельной палате.

Велев водителю подождать, он прошел в боковое крыло, туда, где в кабинке сидела девушка-регистратор г приемного отделения и подстригала щипчиками ногти. Увидев Папастамоса, она резко вскочила на ноги и, задыхаясь от волнения, быстро заговорила с ним по-гречески. Папастамос ахнул и побледнел как мел.

— Вы опоздали, друзья мои! — воскликнул он. — Он... умер! — Он поочередно обвел глазами Сандру, Дарси и Гарри и покачал головой. — Мне нечего больше вам сказать.

В первый момент они настолько опешили от этого известия, что не нашлись, что ответить.

— И все-таки мы можем хотя бы увидеть его? — спросил наконец Гарри.

Он был одет в светло-голубой пиджак, белую рубашку и слаксы и выглядел совершенно спокойным. Он, как и остальные, спал в самолете, пытаясь компенсировать хроническое недосыпание в предшествующий путешествию период. При этом, несмотря на все трудности, связанные с поездкой, Гарри выглядел лучше своих спутников. В отличие от Сандры и Дарси, лицо его выражало хладнокровие и решительность. Папастамос не заметил в нем и следа печали. “У этого Гарри Кифа холодная кровь”, — подумал про себя грек.

Однако он ошибался — просто Гарри давно уже научился воспринимать смерть иначе, чем все другие люди. Кен Лейрд перестал существовать здесь, в этом мире, физически и материально, телесно. Но он не умер окончательно. В нем погибло не все. Гарри понимал, что Кен сейчас, возможно, ищет его, отчаянно пытается с ним связаться, вовлечь его в разговор мертвых. Но дело в том, что Гарри запрещено было слышать его и запрещено отвечать ему, даже если ему удастся его услышать.

— Увидеть его? — переспросил Папастамос. — Конечно же, можете. Но девушка сказала мне, что сначала с нами хочет встретиться врач. Его кабинет вот там. — И он повел их по прохладному коридору, свет в который проникал сквозь высокие узкие окна.

В маленьком кабинетике они отыскали врача — невысокого лысого человека в очках с толстыми линзами, чудом державшихся на кончике носа. Он подписывал какие-то бумаги и ставил на них печати. Когда Папастамос представил ему своих спутников, доктор Сакелларакис мгновенно стал выражать им искреннее соболезнование по случаю такой тяжелой утраты, выказывая свое понимание и сочувствие. Печально качая головой, он обратился к ним на ломаном английском:

— Эта опухоль на голове Лейрда... я боюсь, леди и джентльмены, что это не просто шишка. Вероятно, были внутренние повреждения. Трудно сказать с уверенностью до получения окончательных результатов аутопсии, вскрытия, но я думаю, что причина смерти кроется именно в этом. Повреждение... тромб в кровеносных сосудах... что-то в этом роде... — Он снова печально покачал головой и пожал плечами.

— Мы можем его увидеть? — снова спросил Гарри и добавил уже на ходу, следуя за указывающим дорогу врачом:

— Когда назначено вскрытие?

— Через день... или два, — сказал грек. — Когда все будет готово. В любом случае скоро. До этого момента тело будет находиться в морге, куда я его отправил.

— А когда именно он умер? — не унимался Гарри.

— Точно? До минуты? Неизвестно. Могу назвать лишь приблизительный час. Около... 18 часов?..

— В шесть часов по местному времени, — сказала Сандра. — Мы в это время были в самолете.

— Вскрытие обязательно должно состояться? — Гарри была ненавистна сама мысль об этой процедуре, ибо он знал, какое воздействие оказывает на мертвых некромантия. Драгошани был некромантом. Как же ненавидели и боялись его мертвые! Конечно же, это не одно и то же. Лейрд попадет в опытные руки патологоанатома и ничего не почувствует, потому что тот обладает мастерством хирурга в отличие от палача и мучителя. И все же, Гарри это было не по душе.

— Таковы правила! — Сакелларакис воздел руки кверху.

Палата Лейрда был маленькой, белоснежной, чистой, можно сказать — стерильной. Он лежал, вытянувшись во весь рост на каталке с головой, укрытый простыней. Кровать, на которой он провел последние дни, уже застелили свежим бельем, а окно плотно закрыли, чтобы в помещение не залетали мухи. Дарси осторожно откинул простыню с лица Лейрда и вдруг резко отшатнулся в испуге. Стоявшая рядом с ним Сандра тоже вскрикнула и отскочила. Лицо Лейрда было искажено до неузнаваемости.

— Это спазм, — понимающе кивнув, пояснил Сакелларакис. — Контрактура мышц. Работник морга все исправит, и тогда он будет выглядеть спокойно спящим.

Гарри не отступил назад — напротив, он склонился над Лейрдом и внимательно вглядывался в его лицо. Экстрасенс был холоден, кожа его приобрела серый оттенок, тело уже охватило трупное окоченение, однако выражение его лица настораживало, было в нем что-то странное, непонятное. Рот приоткрылся словно в крике, в левом его уголке верхняя губа приподнялась, обнажив блестящие белые зубы. Все лицо в целом было перекошено влево, как будто он кричал, не желая смириться с чем-то или увидев нечто невообразимое, такое, во что не мог поверить и с чем не хотел согласиться.

Глаза были закрыты, но чуть ниже бровей Гарри увидел две одинаковые щели в коже век, четко выделявшиеся более темным цветом на бледном фоне.

— Ему сделали надрезы? — спросил Гарри у врача-грека.

— Это из-за спазма, — кивнул тот. — Глаза раскрылись, и поэтому я подрезал мышцы. Это обычное явление, ничего особенного.

Гарри провел языком по пересохшим губам, нахмурился, пристально вглядываясь в огромную синюю опухоль, начинающуюся на лбу и уходящую под волосы. В центре опухоли кожа была повреждена, и из-под нее виднелась белая, как рыбье брюхо, плоть. Гарри внимательно осмотрел опухоль, протянул было руку, словно собираясь дотронуться до нее, но потом резко отвернулся.

— Нет, — прошептал он. — Это выражение на его лице... это не спазм... это отчаянный страх... ужас...

В этот момент Дарси Кларк в свою очередь снова посмотрел на Лейрда, потом попятился, сделал шаг, другой назад... еще один, еще... пока наконец не оказался за пределами палаты — в коридоре. Лицо его исказилось, глаза неотрывно глядели на вытянутое под простыней на каталке тело. Следом за ним вышла Сандра, а потом и Гарри.

— Дарси, в чем дело? — тихо спросила охрипшим от волнения голосом Сандра, но Дарси в ответ лишь покачал головой.

— Не знаю, — выдавил наконец он. — Но что бы это ни было, здесь явно не все в порядке. — Охранявший его всю жизнь от опасностей, дар Дарси сработал и в этой ситуации.

Папастамос снова натянул простыню на лицо Дейрда, а потом вместе с Сакелларакисом вышел из палаты в коридор.

— Вы утверждаете, что это не спазм? — врач, склонив голову набок, посмотрел в глаза Гарри. — Вы разбираетесь в подобных вещах?

— Да, мне кое-что известно о мертвых, — ответил Гарри.

— Гарри... он... эксперт, — пояснил уже пришедший в себя Дарси.

— А-а-а... так он врач, — понимающе кивнул Сакелларакис.

— Послушайте, — взволнованно заговорил Гарри, беря его за руку, — вскрытие должно состояться сегодня вечером. После этого — его следует сжечь?

— Сжечь? Вы хотите сказать — кремировать?

— Да, кремировать, превратить в пепел. И не позднее завтрашнего дня.

— О Господи! — воскликнул Папастамос. — А ведь, если не ошибаюсь, Кен Лейрд был вашим другом, не так ли? Не хотел бы я иметь таких друзей! Мне показалось, что вы — хладнокровный человек, но теперь... теперь я думаю, что вы такой же мертвец, как и он!

По лбу Гарри струился холодный пот, он выглядел сейчас совершенно измученным и больным.

— Все дело как раз в том, — начал объяснять он, — что я не считаю его мертвым.

— Вы... не считаете?.. — у доктора Сакелларакиса от удивления отвисла челюсть. — Но я в этом абсолютно уверен: этот джентльмен несомненно мертв!

— Наоборот, он стал бессмертен! — теперь уже твердо повторил Гарри.

Глаза у Сандры широко раскрылись. Так вот в чем дело! Все так и есть! Но Гарри поступает неосторожно. Он настолько шокирован, что говорит чересчур много!

— Ну... это такое английское выражение, — быстро вмешалась она в разговор. — Оно означает, что человек не умер, а просто ушел от нас. Старые друзья... они... покидают нас... Вот что он имел в виду. Кен не умер, он находится в руках Господа.

Или дьявола! — подумал про себя Гарри. Он уже взял себя в руки и был благодарен Сандре за то, что она пришла ему на помощь.

Дарси тоже быстро сообразил что к чему.

— Это его религия, — сказал он, — она требует, чтобы он был кремирован, сожжен в течение суток с момента смерти. Гарри лишь хочет, чтобы все было сделано так, как хотел бы сам Лейрд.

— А-а-а... — Манолис Папастамос все еще не был уверен в том, что все понимает до конца, но теперь по крайней мере кое-что стало проясняться. — В таком случае мне следует извиниться перед вами. Простите меня, Гарри, мне очень жаль.

— Все в порядке, — ответил Гарри. — Можем ли мы теперь увидеть Тревора Джордана?

— Мы сейчас же туда отправимся, — кивнул головой Папастамос. — Лечебница для душевнобольных находится в Старом городе, за стеной крестоносцев. Она рядом с улицей Пифагора. Там работают и за всем следят монахини.

Они вновь сели в такси и через двадцать минут уже были на месте. К этому времени солнце почти скрылось за горизонтом, и подувший с моря прохладный ветерок принес заметное облегчение после изнуряющей дневной жары.

— Кстати, не могли бы вы помочь нам где-нибудь устроиться? — спросил Дарси у Папастамоса, пока они ехали в машине. — Порекомендовать приличный отель?

— Мы сделаем даже лучше, — ответил Манолис. — Туристский сезон только начинается, а потому многие виллы пока свободны. Как только я узнал о вашем предполагаемом приезде, я тут же нашел вам прекрасное место. После того как вы встретитесь с беднягой Тревором, я отвезу вас туда.

В лечебнице для душевнобольных им пришлось подождать, пока одна из сестер-монахинь родосского монастыря освободится от своих обязанностей и сумеет проводить их к Джордану. Он сидел в глубоком, с высокими боками кожаном кресле. На нем была смирительная рубашка, а ноги не доставали до пола. В таком положении он не мог причинить себе никакого вреда. Впрочем, он, казалось, спал. С помощью переводчика сестра объяснила, что через определенные промежутки времени они вводят Джордану успокоительное. Дело было вовсе не в том, что Тревор проявлял агрессивность, а в том, что он, похоже, до смерти чего-то боялся.

— Скажите ей, что она может идти и оставить нас с ним, — попросил грека Гарри. — Мы здесь не пробудем долго и сами найдем дорогу к выходу.

Когда Манолис Папастамос перевел его слова и сестра вышла из палаты, Гарри повернулся к греку:

— И вы, Манолис, пожалуйста, отставьте нас.

— Что?

— Будьте так добры, дружище, подождите нас на улице, — обратился к Папастамосу Дарси, тронув его за руку. — Поверьте, мы знаем, что делаем.

Недоуменно и недовольно пожав плечами, грек тоже вышел из палаты.

— Ты в состоянии что-либо сделать? — спросил Дарси, обращаясь к Сандре. Гарри тоже повернулся к ней и увидел, что она волнуется и нервничает.

— Думаю, что это будет нетрудно, — ответила она. — Мы с ним похожи. Я много практиковалась с Тревором и знаю, как проникнуть в его разум.

Казалось, однако, что она скорее пытается убедить саму себя, чем кого-то другого. В тот момент, когда она заняла место позади кресла, в котором сидел Джордан, положив руки на спинку, последние лучи солнца погасли в мелких стеклах витражей высоких окон палаты.

Сандра закрыла глаза, и в комнате наступила полная тишина. Джордан сидел, привязанный к креслу, грудь его то поднималась, то опускалась, веки подрагивали — он видел сны или о чем-то напряженно и тревожно думал; левая рука, привязанная к бедру, тоже дрожала.

Гарри и Дарси молча наблюдали, одновременно заметив, что после заката солнца стало быстро темнеть...

Сандра внезапно проникла внутрь... Она огляделась, увидела что-то, сдавленно вскрикнула и отступила назад, продолжая пятиться, пока не уперлась спиной в стену. Глаза Джордана резко раскрылись. В них застыло выражение ужаса. Повернув голову сначала налево, потом направо, он увидел стоявших перед ним экстрасенсов, которых мгновенно узнал.

— Дарси! Гарри! — прохрипел он.

И тут вдруг Гарри понял, кто именно являлся ему в снах в Боннириге и молил о помощи!

В следующую секунду белое как мел лицо Джордана исказилось, и по нему побежали мучительные судороги. Он пытался что-то сказать, но безуспешно. Судороги прекратились, лихорадочно блестевшие глаза закрылись, он снова сник и безвольно уронил голову, вернувшись к своим чудовищно жутким снам, успев все же произнести лишь одно слово:

— Га-Га-Га-а-а-рри!

Они бросились к стоявшей в полуобморочном состоянии возле стены Сандре. Когда она наконец перестала судорожно хватать ртом воздух и выпрямилась, отстранив их от себя, Гарри спросил:

— Что это было, Сандра? Ты видела?

— Да, видела, — быстро и часто сглатывая, кивнула она — Он не сошел с ума, Гарри, он находится в плену, в капкане.

— В капкане?

— Да, его разум и мысли. Он похож на заключенного в темницу невинного, умирающего от страха и ужаса младенца, ставшего жертвой.

— Жертвой чего? — воскликнул Дарси, который, раскрыв от удивления рот, не сводил глаз с дрожавшей в объятиях Гарри девушки.

— О Господи! Боже мой! — шептала она, трясясь и со страхом глядя на бессильно поникшего в кресле Тревора Джордана, находившегося без сознания. От выражения ее глаз кровь застыла в жилах Дарси.

— Жертвой того чудовища, которое находится сейчас рядом с ним, внутри него, — наконец ответила она. — Того существа, которое в этот момент сидит в нем и допрашивает его... расспрашивает о нас!..