В 1962 году британское издательство «Сфера» выпустило антологию под названием «Новые произведения об ужасах и сверхъестественном, том 2». В нее в числе других вошел рассказ «Одержимый» Дэвида Саттона. Рассказ этот показался мне настолько подходящим для цикла о Мифе, что я получил у Дэвида разрешение на написание продолжения, которым является нижеследующий рассказ. Оба рассказа позднее (в 1978 году) появились вместе в брошюре небольшого издательства «Спектр Пресс» Джона М. Харви под названием «Ктулху-3». Насколько мне известно, позднее они были опубликованы в сборнике «Гробница Ктулху» под редакцией Роберта М. Прайса, а также в антологии Прайса «Новый круг Лавкрафта» издательства «Федоган и Бремер», вышедшей в 1995 году.

I

— И вы дали ему уйти? — недоверчиво переспросил Томас Милрайт, услышав вымученное признание Рэя Наттола.

Алан Барт, который был чуть моложе Наттола, быстро кивнул, вздрогнув от страха, несмотря на тепло лондонской квартиры.

— Да, сэр, — выпалил он. — Но мы не специально, вы должны нас понять. Господи, этого никогда бы не случилось, если бы мы знали, что делаем, но…

— Боже мой, Алан, да ты чушь несешь! — недовольно оборвал Барта Наттол, нервно окидывая взглядом квартиру, хотя голос его звучал вполне уверенно. — Мистер Милрайт наверняка прекрасно понимает все, что мы рассказали. Вовсе незачем оправдываться.

Циничный друг Алана Барта уже успел несколько прийти в себя. Он куда легче, чем его младший товарищ, воспринимал весь ужас происшедшего после ряда событий, кульминация которых случилась три дня назад, когда оба они, пусть и невольно, действительно вызвали демона, или демоническое орудие, из безымянной бездны в мир людей.

— Да, я прекрасно понимаю, что вы мне рассказали, — ответил мрачный темноглазый ученый-оккультист, — хотя, должен признаться, мне довольно трудно поверить, что…

— Что парочка любителей, возясь со странной эзотерической граммофонной записью и некими заклинаниями из старой экстравагантной книги, действительно сумела вызвать подобное существо? — закончил за него Наттол.

— Если коротко, то да… именно так. — Оккультист нисколько не сомневался. — Заметьте, я вполне могу понять, каким образом вы сумели себя в этом убедить. Самогипноз — основа многих так называемых случаев одержимости демонами.

— Мы предвидели, что вы скажете что-то в этом роде, — сказал Наттол, — но мы очень легко можем доказать истинность нашего рассказа. — Голос его внезапно дрогнул; он явно с трудом держал себя в руках. — Однако это не слишком приятно…

— Это ужасно, ужасно! — подскочил Барт. Его обычно землистое лицо вдруг стало намного светлее. — Не заставляйте нас это доказывать, мистер Милрайт! Только не это, господи, только не это! — голос его начал срываться на истерику.

— Тебе незачем при этом присутствовать, Алан, — пожалел его Наттол. — Думаю, я смогу выдержать и сам, к тому же это продлится всего секунду. И на самом деле я буду не один, поскольку со мной будет мистер Милрайт.

Нахмурившись, Милрайт поднялся с кушетки, на которой сидел. Он не скрывал своей заинтересованности.

— И в чем же заключается это ваше доказательство?

— Мы просто на мгновение выключим свет, — ответил Наттол, протягивая руку к выключателю на стене.

— Подожди! — завопил Барт, хватая товарища за руку. — Подожди, — прохрипел он, в ужасе вытаращив глаза, и повернулся к оккультисту. — У вас в ванной есть свет?

— Конечно, — ответил Милрайт и снова нахмурился. Проводив Барта до двери ванной, он в замешательстве посмотрел вслед молодому человеку, который, весь дрожа, скрылся за ней. Затем послышался щелчок засова изнутри двери.

Неожиданно Милрайт понял, что начинает им верить. Два ночных посетителя, с их арсеналом карманных фонарей и неподдельным страхом темноты, на самом деле его не обманывали. Но, вероятно, все было так, как он и думал — все шансы в пользу самогипноза. Им настолько хотелось, чтобы их эксперимент удался, и они настолько вогнали себя в состояние истерии с помощью музыки и эзотерических заклинаний, что действительно поверили, будто вызвали демона из преисподней.

С другой стороны… что ж, Милрайт имел достаточный опыт общения со сверхъестественным. Черная магия, которую он с некоторой долей осторожности практиковал, и разнообразные тщательно отредактированные труды, которые он писал в той же области, весьма облегчили ему жизнь в последние пятнадцать лет. Теперь, однако, ему самому предстояло увидеть или, по крайней мере, ощутить «доказательство», которое предложили ему молодые люди. Парень по фамилии Наттол предупредил его, что доказательство это не будет приятным. Что ж, мало какие магические или некромантические явления бывают приятны, но, конечно, Наттол вряд ли решился бы продемонстрировать это существо, или чем бы оно ни было, если оно по-настоящему опасно…

Они не объяснили в точности, что, по их мнению, они выпустили из адской обители, но, возможно, они этого и не знали. Однако они сказали Милрайту, что знают его как «специалиста» по подобным вещам, и потому обратились к нему за помощью.

И теперь оставалось лишь выяснить, что же это такое на самом деле. Милрайт вернулся в свой кабинет, где ждал смуглый молодой человек по фамилии Наттол. Он увидел, что его гость весь вспотел от ожидания, хотя продолжал сохранять остатки хладнокровия.

— Что ж, мистер Наттол, — сказал Милрайт, закрывая за собой дверь кабинета. — Начинайте вашу демонстрацию.

Кадык Наттола судорожно дернулся.

— Мне придется остаться здесь, — пробормотал он, — рядом с выключателем, чтобы потом включить его снова. А вам следует держать меня за руку, чтобы по-настоящему… оценить это существо. Готовы?

Несмотря на немногие оставшиеся сомнения в истинности их рассказа, оккультист, тем не менее, ощутил невидимую энергию, странную силу, собиравшуюся в воздухе. Он уже хотел было прекратить эксперимент — позднее он пожалел, что этого не сделал…

Но вместо этого он лишь кивнул, и Наттол выключил свет.

Алан Барт, сидевший в ярко освещенной ванной, в страхе скорчившись в углу, услышал пронзительный вопль Милрайта, а несколько секунд спустя жуткие ругательства. Он понял, что Рэй провел свою «демонстрацию». На подкашивающихся ногах он выбрался из ванной и, пошатываясь, вернулся в кабинет оккультиста.

Там он увидел то, что и ожидал увидеть — тот самый ужас, который он испытал уже дважды. Оба, его друг Наттол и продолжавший ругаться с вытаращенными глазами оккультист, поспешно срывали с себя одежду. Все это время они лихорадочно терли лица, трясли руками и брыкались, пытаясь избавиться от липкой прозрачной слизи, покрывавшей их с головы до ног блестящим клейким слоем. Это был змеиный след, оставшийся от Черного, Заполняющего Пространство — Того, Кто Приходит в Темноте! Того самого существа или силы из внешних измерений, прогнать которое могла лишь непорочность света!

Наттол, бледный и дрожащий, сидел, завернувшись в полотенце, перед газовым камином, светящиеся поленья в котором выглядели почти настоящими. Он и оккультист приняли душ, чтобы смыть с себя отвратительную скользкую слизь, и теперь Милрайт сидел и слушал, пока Барт объяснял ему все подробности только что происшедшего.

Барт рассказал, как они с Наттолом наткнулись на средства, способные вызвать этот студенистый ужас сквозь завесу чужих измерений в их собственный мир, как они обнаружили, что свет удерживает это создание тьмы на почтительном отдалении и как потом каждый раз, когда они оказывались в темноте, тварь возвращалась, пытаясь их поглотить. При упоминании об этом все взгляды обратились к густой жидкости, даже сейчас покрывавшей пол вонючими подсыхающими лужами, до которой никто из троих не мог заставить себя дотронуться, чтобы ее убрать.

— И у вас действительно есть экземпляр «Книги Безумного Беркли»? — спросил потрясенный оккультист, и серебристые кисти его восточного халата шевельнулись в такт содроганию его тела.

— Да, она принадлежала деду Рэя, — кивнул Барт. — Мы принесли ее с собой.

Подойдя к висевшему на стене пальто, он дрожащими руками извлек из большого внутреннего кармана переплетенный в кожу томик с железными застежками. Он протянул книгу оккультисту, который открыл ее, несколько секунд изучал содержание, а затем решительно захлопнул.

— Да, это действительно «Книга Безумного Беркли». И действительно, она в лучшем состоянии, чем мой собственный экземпляр. Считается, что старик Беркли объединил в ней все худшее, что только есть в эзотерических книгах — «Некрономиконе», «Ктаат Аквадинген», немецких «Безымянных культах» — и, ради всего святого, я теперь готов в это поверить! Сам я никогда не пользовался этой книгой. Конечно, я знаю, что многое из того, что старик Беркли изложил на бумаге, чертовски опасно, но это! Это нечто чудовищное!

Он немного помолчал, пытаясь унять дрожь в руках; затем взгляд его стал жестким, и он повернулся к сидевшему у камина Наттолу.

— Чертов придурок! Ты обрек меня на то же самое жуткое проклятие! Ты понимаешь, что после того как я однажды встретился с этой… тварью, она тоже станет меня посещать?

Наттол посмотрел на него, и на его осунувшемся лице вновь промелькнуло знакомое циничное выражение.

— Полагаю, так оно и есть, — согласился он и поспешно продолжил: — Но разве вы не понимаете, что иначе и быть не может? Как еще я мог рассчитывать на вашу помощь? Теперь, когда мы с вами в одной лодке, вам придется нам помочь. Если вы сумеете… изгнать этот кошмар, то нам ничто больше не будет угрожать. По крайней мере, у вас теперь есть… стимул!

— Ах ты, проклятый щенок… — Милрайт в ярости вскочил, но Барт схватил его за рукав.

— Какой смысл из-за этого ссориться, мистер Милрайт? Разве вы не видите, что на это просто нет времени? Рано или поздно, если только мы не найдем… противоядие, нас одного за другим утащат в темноту. А тогда… тогда… — голос Барта зловеще оборвался.

— Но я не знаю никакого «противоядия», как вы выражаетесь, — резко возразил оккультист.

— Тогда стоит начать его искать, и прямо сейчас, — бросил Рэй Наттол, нервы которого наконец не выдержали. — У вас ведь наверняка есть какие-то мысли насчет того, что это такое? Вы же специалист, в конце концов. Есть какие-нибудь другие оккультисты, с которыми можно проконсультироваться?

— Да, я знаю в Англии еще троих или четверых со способностями выше среднего, — ответил Милрайт, но подумав, покачал головой. — Однако связываться с ними бесполезно. Они мне не помогут. Могу сразу же признаться — моя репутация в оккультных кругах не самая лучшая. Боюсь, с точки зрения некоторых моих малодушных современников, я чересчур часто использовал свои познания о темных силах в своих собственных целях. Даже в подобных вопросах существует так называемая «этика». Единственные, кого я знаю и кто мог бы помочь, хотя и это сомнительно, тоже, боюсь, пали жертвой некоего зла.

Вы слышали о Титусе Кроу и Анри-Лоране де Мариньи? Да? Так вот, они оба исчезли несколько месяцев назад, когда дом Кроу разрушила страшная гроза. Так что их можно исключить. Нет, если мне и доведется сразиться с этой тварью, то только самому… но вы двое мне поможете. А теперь нам многое предстоит сделать. Сегодня ночью спать не придется. Впрочем, лично я сомневаюсь, что смогу теперь когда-либо заснуть!

II

Полночь застала всех троих в ярко освещенной, полной тревоги и напряжения квартире. Прежде чем решить, как действовать дальше, Милрайт еще раз во всех подробностях выслушал их историю. При упоминании газетной статьи, в которой цитировались слова Милрайта и которая вызвала интерес Наттола к джазовой группе «Жареные пауки», оккультист заметил, что в то время его интересовала лишь возможность сделать рекламу своей недавней книге на оккультную тематику. Фактически он даже не слушал упомянутую грампластинку.

Милрайт пришел к выводу, что двое молодых людей случайно создали идеальные условия, приведшие к вызову демона. Несомненно, легкие наркотики, к которым имел доступ Наттол, помогли создать надлежащую связь с внешними сферами, внеся, так сказать, свой вклад в контакт с другими измерениями. Когда они закончили читать нараспев заклинание, Наттол довел его до логического завершения… А потом появился Черный! Не предполагая, что подобное вообще может случиться, Наттол не предпринял традиционных мер предосторожности, заключив кошмарное создание в пентаграмму.

И это действительно был кошмар! Существо со зловещими глазами, способными видеть в темноте, с губами, с хлюпаньем всасывавшими все вокруг. Они прогнали его, просто включив свет. Если бы они этого не сделали… они вскоре бы утонули в чудовищной слизи, сочившейся из липких пор.

Прогнав тварь, они решили, что от нее избавились. Однако позже, тем же вечером, после уборки, когда Барт уже собирался возвращаться домой, существо снова напало на него в темноте. Он едва успел добежать назад до дверей Наттола, спрятавшись в залитом благословенным светом убежище.

И теперь невидимый Черный ждал прихода его любимой темноты, чтобы снова вернуться и утопить своих освободителей в омерзительной слизи. Сейчас он ждал еще и Милрайта…

Оккультист слишком хорошо понимал, что значит постоянно жить в подобном кошмаре — не зная, когда откажет электричество, в непрерывном страхе потерять сознание и очнуться ночью в темной комнате или, может быть, не очнуться вообще! И потому в полночный час, несмотря на усталость, он терпеливо листал страницы большого старинного эзотерического справочника, надеясь найти хоть какой-то ключ к природе существа, которое его гости вызвали из темных сфер.

Наттол и Барт занимались тем же самым, но не со столь значительными справочными изданиями. Тишину нарушали лишь сухой шорох переворачиваемых страниц, негромкие ругательства, когда кто-то в очередной раз заходил в тупик, и тиканье настенных часов Милрайта. Задача выглядела невозможной, и, тем не менее, к утру, после немалых усилий и тяжких трудов, порожденных мучительным страхом, они многое узнали о кошмаре, который даже сейчас таился в темных местах, нетерпеливо поджидая жертву. Впрочем, то, что они выяснили, лишь усилило их страх.

Это создание, существо или сила было известно еще в первобытные времена древним черным магам и некромантам. Даже из допотопной Атлантиды дошли сведения о «Ночной твари», «Черном», «Заполняющем Пространство», «Бугг-Шаше Ужасном» — демоне, о котором писал сам Эйбон из Мху Тхулана:

«Одно из самых темных созданий преисподней, чей след похож на след чудовищного слизня и которое происходит из самых отдаленных сфер. Собрат Йибб-Тстлла, Бугг-Шаш — тоже Душитель; его губы сосут и облизывают, и его поцелуй — липкий поцелуй чудовищной смерти. Он поднимает даже мертвых, подчиняя их себе, и охваченный ужасом, даже изъеденный червями труп спешит на его зов…»

Так было написано в томе, который столь тщательно изучал Милрайт, скрывая его от взглядов своих двух помощников.

А в «Заметках о Ктаат Аквадингене» Фири — хотя Милрайт предупреждал, что реконструкции и переводы Фири часто превратно или фантастически трактуют оригинальные труды — Барт отыскал следующие загадочные сведения:

«Дабы ни у одного чересчур опрометчивого или неопытного чародея не возникло искушения вызвать одного из Душителей — будь это Йибб-Тстлл или Бугг-Шаш — пусть послужат эти слова предупреждением против подобного легкомыслия. Ибо Душители — вероломные твари, и требуют самого аккуратного обращения и величайшего внимания. Йибб-Тстлла можно подчинить себе лишь с помощью сжигающего душу Барьера Наач-Тита, а Бугг-Шаша можно обуздать лишь в Пентаграмме Силы. И Душителей следует как можно раньше отправить назад в их мир, коим есть мир Смерти, дабы не обратились они против призвавшего их. Не призывай Бугг-Шаша лишь из простого любопытства, ибо Великий Черный не вернется по собственной воле в свою обитель, но будет всеми способами искать себе жертву, которой часто становится сам чародей, Его призвавший. Из этих двоих Бугг-Шаш самый злой и коварный, ибо если не будет к его появлению приготовлена жертва, Он не вернется, пока не заберет с собой призвавшего Его, даже если для этого ему придется ждать сто лет…»

Наттол внес самый малый вклад в их знания о таящемся во тьме ужасе. Фрагмент, который он нашел, был взят из тяжелого рукописного тома, заглавие которого было тщательно выжжено с корешка каленым железом. И это был всего лишь фрагмент, в котором упоминался Заполняющий Пространство:

«Бугг-Шаш невыносим! Его губы высасывают все, Он не знает поражения, но в конце концов побеждает свою жертву, даже если Ему приходится преследовать ее до самой смерти, чтобы достичь своей цели. И о нем есть загадка, известная моим предкам:

— Это из «Некрономикона»! — воскликнул Милрайт, когда ближе к рассвету Наттол нашел этот абзац и прочитал его вслух в ярко освещенном кабинете. — Это Альхазред!

Оккультист выхватил книгу из рук Наттола, пробежал глазами страницу и недовольно бросил ее на стол.

— И больше ничего, — проворчал он. — Но это ключ! Эта книга — всего лишь мешанина оккультных верований и легенд, но, возможно, в «Некрономиконе» Безумного Араба, из которого наверняка позаимствованы эти строки, найдется больше сведений на эту тему. Попытаться определенно стоит. К счастью, темная сторона моей репутации пока не добралась до руководства Британского музея. Они по праву считают меня авторитетом, настоящим ученым. С их помощью я могу получить доступ к архивам, закрытым для всех остальных. Должен признаться, что отрывки, которые мы нашли, ужасно меня беспокоят! Однако следует помнить, что любое магическое действие таит в себе опасность. Пока что… можно сказать, я избежал правосудия. Надеюсь, что так будет и впредь.

Если есть какой-то способ покончить с этим кошмаром, я готов воспользоваться любым шансом, чтобы его найти, хотя на это может потребоваться время. Один ключ я уже получил. — Он постучал ногтем по книге. — Если же нет… по крайней мере, мы знаем, с чем имеем дело. Так что в моем доме всегда будет иметься запас свечей, сухих батарей и электролампочек; я всегда буду носить с собой, по крайней мере, одну зажигалку и металлический коробок со свежими сухими спичками. Бугг-Шаш не застанет меня врасплох, когда наступит тьма…

Наттол и Барт проспали все утро. Хотя с балкона и в окна квартиры Милрайта лился дневной свет, в ней продолжали сиять лампы и медленно догорали свечи. Во второй половине дня, когда оккультист вернулся в довольно хорошем расположении духа, оба уже встали.

— Нашел, — сказал он, закрывая за собой дверь своей роскошной квартиры. — По крайней мере, мне так кажется. Это Третья Сатлатта. Про Бугг-Шаша в «Некрономиконе» говорится кое-что еще, и это, в свою очередь, привело меня к «Ктаат Аквадингену», — он содрогнулся. — Противозаклинание, которое нужно исполнить, как и многие Сатлатты, в полночь. Сегодня ночью мы освободимся от Бугг-Шаша навсегда… если только… — оккультист нахмурился. Несмотря на его слова, голос его звучал не слишком уверенно.

— Да? — поторопил его Наттол. — Если что? Что-то не так?

— Нет-нет, — устало покачал головой Милрайт. — Просто… я снова наткнулся на это странное предупреждение!

— Какое предупреждение? — беспокойно спросил Барт, нервно дернув щекой.

— Ну, есть своего рода предупреждения, — ответил Милрайт, — но они никогда четко не сформулированы. Черт бы побрал этого араба! Похоже, он ни слова не писал, не обернув его в загадку!

Он тяжело опустился в кресло.

— И все-таки объясните, — потребовал Наттол. — Как работает это ваше «противозаклинание»… и что это за предупреждения, из-за которых вы так беспокоитесь.

— Что касается вашего первого вопроса — вряд ли мне стоит объяснять больше, чем я уже сказал. Но если коротко — Сатлатты включают в себя работающие заклинания и противозаклинания. Третья Сатлатта относится к последним. Беспокоит же меня лишь одно…

— Да? — снова нетерпеливо спросил Наттол.

— В применении к нашей нынешней ситуации, — наконец продолжил Милрайт, — в том затруднительном положении, в котором мы все оказались — Третья Сатлатта… ущербна!

— Вы хотите сказать, что она не сработает? — широко раскрыв от ужаса глаза, спросил Барт.

— Нет, она сработает как надо. Но…

— Ради всего святого! — воскликнул Наттол. Судя по его срывающемуся голосу, его обычно крепкие нервы были сейчас напряжены до предела. — Говорите же!

— Как я могу объяснить то, чего и сам до конца не понимаю? — рявкнул Милрайт, набрасываясь на перепуганного молодого человека. — И не советую вам на меня кричать, друг мой. Если бы не вы, все мы сейчас не очутились бы в подобной ситуации… и не забывайте, что без моей помощи вам из нее не выбраться!

При этих словах Наттол побелел как мел и начал, заикаясь, бормотать извинения.

— Хватит, — оборвал его оккультист. — Я скажу вам, что меня беспокоит. Коротко говоря, Третья Сатлатта содержит в себе условие!

— Условие? — удивленно переспросил Барт, явно не понимая, о чем речь.

— Цитируя Альхазреда, — не обращая на него внимания, продолжил Милрайт, — защита противозаклинания длится «лишь до смерти»!

Несколько мгновений все молчали, затем Барт сдавленно рассмеялся.

— Лишь до смерти? Что ж, честнее не скажешь. Я, в самом деле, не понимаю…

— И еще одно, — продолжал оккультист, — третья Сатлатта не является необратимой. Ее действие можно отменить, просто произнеся ее же в обратном порядке.

Какое-то время гости Милрайта смотрели на него, не говоря ни слова; затем Наттол спросил:

— Кто-нибудь еще знает о нашей… проблеме?

— Нет, если только вы не рассказывали кому-нибудь еще, — ответил оккультист, лоб которого прорезала глубокая морщина. — Ведь нет?

— Нет, — сказал Наттол, — никому… но вы ведь понимаете, о чем я? О чем тут беспокоиться, если все так просто, как вы говорите? Само собой, мы никогда больше не станем связываться ни с чем подобным… а кто еще может узнать о том, что случилось? Даже если кому-то и известно, что мы вызвали дьявола, вряд ли он знает, как обратить этот ваш процесс. И вообще сомнительно, что у кого-то может возникнуть подобное желание, разве нет?

Милрайт немного подумал и постепенно начал успокаиваться.

— Да, конечно, вы правы, — ответил он. — Просто не люблю ненужных осложнений. Все дело в том, что я кое-что знаю о древних знатоках, а они просто так предупреждать не станут. Этот Бугг-Шаш, чем бы он ни был, наверняка самый худший из демонов. Все, что о нем говорят — по-настоящему… демоническое!

III

Тем же вечером, на основании многочисленных заметок, сделанных в отделе редких книг Британского музея, Милрайт подготовил все необходимое для своей задачи. Он вымыл пол в кабинете, а затем в местах, показавшихся Наттолу и Барту совершенно случайными, хотя на самом деле они были тщательно отмерены, словно по неким неведомым таблицам, расставил на голом полу свечи, курильницы и необычного вида медные сосуды. Покончив с этим и оставив середину пола пустой, он нарисовал мелом на оставшемся пространстве некие странные магические символы, расположив их в таком же кажущемся беспорядке. В самой середине он изобразил белый круг, а когда приблизилась полночь, предложил своим гостям войти вместе с ним в это защитное кольцо.

Во время последних приготовлений зажгли свечи. От курильниц и сосудов поднимались к потолку тонкие покачивающиеся струйки разноцветного дыма и благовоний. Более того, в комнате был выключен электрический свет к немалому неудовольствию близкого к истерике Барта, так что кабинет освещало лишь мерцающее пламя свечей и тускло-красное свечение тлеющих порошков и трав в курильницах и сосудах.

Когда раздался первый удар бьющих полночь настенных часов, Милрайт достал из кармана аккуратно сложенный листок бумаги. Лишенным каких-либо эмоций голосом он прочитал слова, тщательно скопированные днем из почти забытого тома в тайных закоулках Британского музея.

Вряд ли Барт или Наттол могли впоследствии вспомнить мешанину чуждых гласных, слогов и диссонансов, срывавшихся с губ Милрайта в тускло освещенной комнате. Никакой простой смертный, не посвященный в искусство, которым владел Милрайт, не смог бы повторить эту невероятную последовательность звуков. О том же, чтобы произнести заклинание наоборот — «в обратном порядке», как выразился Милрайт — наверняка не могло быть и речи. Мысль эта, пусть и не в первую очередь, несомненно, пришла в голову обоим посвященным, когда оккультист закончил свое выступление и стихло эхо его чудовищной литургии… но не прошло и нескольких секунд, как эта и все прочие мысли сменились откровенным кошмаром!

Сначала даже Милрайт решил, что совершил некую жуткую ошибку, ибо на троих в меловом кругу обрушился неподдельный ужас, предвещающий неминуемую гибель! Барт завопил и попытался было бежать из круга и вообще из комнаты, что наверняка стало бы для него роковым шагом, но оккультист схватил его, удерживая на месте.

Медленно, но верно свет свечей тускнел, по мере того как угасало их пламя. Затем, одна за другой, они начали гаснуть. Барт продолжал вопить и сопротивляться, так что Наттолу тоже пришлось его держать, чтобы он не сбежал из круга. Неожиданно до ушей всех троих, словно с расстояния в тысячу миль, донесся тихий шепот, похожий на шум в морской раковине, шорох, который мог быть лишь знаком… чьего-то присутствия!

Барт тут же лишился чувств. Милрайт и Наттол опустили его на пол и присели рядом с его неподвижным телом, продолжая крепко его держать и вглядываться в окружавшие их тени. Зловещие звуки, в которых слышалась некая безумная чуждая музыка, становились все громче. А потом… из темных углов поползло что-то скользкое и влажное, словно кисель!

— Милрайт! — хрипло вскрикнул Наттол, почти неразборчиво, словно ребенок, зовущий мать посреди особо страшного кошмарного сна.

— Стой на месте! И молчи! — приказал Милрайт столь же хриплым и срывающимся голосом.

Теперь горели только две свечи, столь тускло, что едва рассеивали тени вокруг. Оккультист потянулся дрожащей рукой к одной из них, чтобы внести ее в круг… и вторая тут же погасла, оставив лишь завиток серого дыма, повисший в почти полной темноте.

Омерзительные звуки стали еще громче. Они доносились со всех сторон, и двое остававшихся в сознании впервые отчетливо увидели то, что удерживал на расстоянии крошечный огонек единственной свечи. Отовсюду, к самому краю мелового круга, к ним ползла блестящая, содрогающаяся стена студенистой слизи, в которой зияло множество ртов и таращилось такое же множество чудовищных глаз! Это был Бугг-Шаш Душитель, Черный, Заполняющий Пространство. И действительно, это… существо?.. заполняло собой весь кабинет! Весь, за исключением благословенного убежища внутри круга.

Глаза его невозможно было описать, но еще хуже были рты. Они чмокали и присвистывали толстыми липкими губами, пуская тягучую слюну, и из этих прожорливых отверстий лилась безумная чуждая песня — песня Бугг-Шаша, который поднимался все выше, образуя слизистый купол прямо у них над головами!

Наттол закрыл глаза и начал громко молиться. Милрайт же лишь в ужасе стонал, не в силах вознести молитвы Господу, которого он давно отверг. Но хотя и казалось, будто все кончено, Третья Сатлатта их не подвела. Едва студенистый купол начал неумолимо, как им показалось, опускаться, ярко вспыхнула последняя свеча, и масса Бугг-Шаша тут же распалась и потекла, словно вода через разбитую плотину. Стены и купол из дрожащей протоплазмы с отвратительными глазами и ртами заколыхались перед глазами Милрайта, стремительно уменьшаясь, и чудовищный Черный снова исчез среди теней.

Затем чудесным образом вспыхнули погасшие свечи, возвращаясь к жизни одна за другой, столь же таинственно, как они гасли до этого. Оккультист понял, что наблюдал лишь нематериальное видение того, что могло бы случиться, если бы не могущество Третьей Сатлатты.

В то же мгновение, когда Барт пришел в себя, Милрайт крикнул:

— Мы победили!

Когда Наттол отважился открыть глаза, оккультист вышел из круга, подошел к выключателю, и комнату залил свет. То, что видели они с Наттолом, похоже, действительно было просто иллюзией, демонической галлюцинацией, поскольку от пережитого ими ужаса не осталось и следа. Пол, стены и книжные полки, отодвинутая в сторону мебель — все они были чистыми и сухими, без каких-либо признаков жуткой сущности Бугг-Шаша. Во всей комнате ничто не напоминало о Его визите; ни в одной трещине или щели в сосновых половицах не осталось ни капли Его омерзительной слизи…

IV

— Рэй! — крикнул Алан Барт, проталкиваясь через толпу длинноволосых посетителей зала для курящих ресторана «Виндзор». Увидев его, Наттол махнул рукой в сторону столика и заказал еще выпить. С бокалом в каждой руке он направился от бара туда, где сидел Барт, прислонившись к стене и сжимая в руке вечернюю газету.

Прошло больше недели после их жуткого приключения в лондонской квартире Томаса Милрайта. С тех пор они начали возвращаться к своим прежним взглядам и привычкам. Хотя они до сих пор не вполне доверяли темноте, они давно убедились в действенности Третьей Сатлатты Милрайта. Наттол остался таким же циником, как и прежде, и, несмотря на то что он все еще вздрагивал в темных местах, он стал предпринимать долгие вечерние прогулки по безлюдным аллеям, обычно заканчивавшиеся в «Виндзоре» незадолго до закрытия. Так что Барт знал, где его можно найти.

— Что случилось? — спросил Наттол, садясь рядом с товарищем, на лице которого читалась едва заметная тревога.

— Милрайт умер! — без каких-либо вступлений выпалил Барт. — Дорожное происшествие, его сбил грузовик неподалеку от его дома. Его опознали в морге. Вот тут все написано. — Он развернул газету перед Наттолом, который едва на нее взглянул.

Если Наттола и потрясло известие, он ничем этого не показал; его глаза лишь слегка расширились, но не более того. Он небрежно пожал плечами.

Барта поразила подобная реакция друга.

— Мы же его знали! — возразил он.

— Да, недолго, — согласился Наттол, а затем, к удивлению Барта, улыбнулся. — Оно и к лучшему, — пробормотал он.

Барт отодвинулся от него.

— Что? Ты сказал…

— Да, к лучшему, — бросил Наттол. — Не понимаешь? Только он мог когда-нибудь снова наслать на нас это… эту тварь. А теперь его больше нет.

Некоторое время они сидели молча, прихлебывая из бокалов и пытаясь погрузиться в окружавший их шум людских голосов. Наконец Барт сказал:

— Рэй, ты не думаешь…

— Гм? — посмотрел на него Наттол. — О чем я должен думать, Алан?

— Да, в общем, ни о чем. Я просто подумал о том, что говорил нам Милрайт — насчет того, что защита этого его заклинания будет длиться «лишь до смерти».

— И что? — ответил Наттол. — На твоем месте я не стал бы беспокоиться. Я лично еще долго не намерен это проверять.

— И меня беспокоит еще кое-что, — заметил Барт, словно не слыша небрежного ответа Наттола. — Не могу сообразить, что именно — что-то из того, что мы нашли тогда ночью дома у Милрайта, в тех старинных книгах. Вот только никак не могу вспомнить, черт побери!

— Тогда забудь! — улыбнулся Наттол. — И раз уж ты здесь, как насчет того, чтобы еще выпить? Твоя очередь.

Вопреки всем своим инстинктам, но не желая показывать Наттолу, что он до сих пор отчаянно боится темноты, Барт позволил уговорить себя пойти домой пешком. Наттол жил в одном из шикарных районов города, но Барту было с ним по дороге. Барт сказал Наттолу, что темнота его не особо беспокоит, пока он не один.

Низкие, быстро несущиеся по небу облака закрывали звезды, и холодный осенний ветер взметал под ногами брошенные обертки, опавшую листву и развевающиеся страницы вечерних газет.

Квартира Наттола располагалась у городской черты, жилье Барта же находилось в пригороде. Весь район, однако, был довольно новым, так что расстояния между гостеприимными фонарными столбами начали увеличиваться. Здесь не требовалось столько света. В наступившей темноте Барт вздрогнул и придвинулся ближе к своему внешне бесстрашному другу. Он не знал, что Наттола одолевают тревожные мысли. Слова Барта, сказанные в «Виндзоре», заронили сомнения в его душе; он хорошо помнил все то, что они обнаружили дома у Милрайта, включая и то, о чем забыл Барт…

У самой городской черты, почти на полпути до дома Наттола и в полумиле от дома Барта, они увидели человека на стремянке, который чинил неисправный уличный фонарь. Когда они подошли к столбу, свет мигнул, снова вспыхнул и погас.

— Эти люди, — вздрогнув, проговорил Барт, — настоящие труженики. Здесь, всю ночь, и только ради того, чтобы у нас был… свет.

Без всякого предупреждения, едва Барт произнес слово «свет», огромный фонарь рухнул сверху на землю, разбившись у их ног на множество осколков.

— Ничего себе! — крикнул Наттол черному силуэту, неуверенно спускавшемуся со стремянки. — Осторожнее, приятель. Ты едва не обрушил эту штуку прямо нам на головы!

Оба остановились посреди темной улицы, чтобы придержать выглядевшую шаткой стремянку, и в то же мгновение сверху упало несколько капель, попав им на руки и поднятые лица. В темноте они не могли видеть, что это за капли… но почувствовали, как они липнут к их коже! Застыв от ужаса, они уставились друг на друга, глядя на спускающуюся со стремянки фигуру.

Луч карманного фонаря Барта мелькнул по застывшей физиономии Наттола и упал на лицо человека со стремянки. И лицо это — липко-влажное, с жутким отсутствующим выражением, покрытое кошмарной слизью, тем не менее, принадлежало Милрайту!

Милрайт, пешка Черного, сбежал из морга, где в темноте нашел его тело Бугг-Шаш, чтобы выполнить цель этого существа, цель, которой Он должен достичь, прежде чем сможет вернуться в свое собственное адское измерение!

Лишь слепой инстинкт, инстинкт самосохранения заставил Барта вытащить фонарик, но представшее в луче света зрелище полностью лишило его присутствия духа. Фонарь выпал из дрожащих пальцев, стуча по тротуару, и каблук мертвеца со всей силой опустился на него. Снова наступила темнота.

Покрытая слизью фигура шагнула к молодым людям, и они почувствовали, как их запястья сжимают железные пальцы. Зомби, которым стал Милрайт, удерживал их с невероятной силой, или, вернее, Бугг-Шаш удерживал их посредством тела оккультиста. В то же мгновение мертвые губы раздвинулись, и из них раздались жуткие, разрывающие душу звуки Третьей Сатлатты — в обратном порядке!

Где-то вдали послышалось негромкое, довольное чириканье. Странное трио металось поперек дороги туда-сюда, подпрыгивая, извиваясь и крича в смертельных объятиях, пока наконец в охваченном ужасом мозгу Барта не возникли забытые им строки:

«Он поднимает даже мертвых, подчиняя их себе, и охваченный ужасом, даже изъеденный червями труп спешит на его зов…»

Адский танец продолжался, как продолжались и крики, пока оба не ощутили прикосновение губ Бугг-Шаша и его чудовищные поцелуи…