Во второй половине дня Титус почти ничего не сделал. Все явственнее ощущая некую угрозу, чей-то неотрывный злобный взгляд, он исследовал всю библиотеку от стены до стены. Он обшарил каждый квадратный дюйм ковра, обшивку стен, шторы, альков и, самое главное, свою постель в поисках червей. Объяснению Карстерса он, разумеется, не поверил, хотя логика подсказывала, что такое вполне вероятно. В общем, эти долгие поиски ничего не дали.

Той ночью, устроившись в своем алькове за задернутыми шторами, он вынул из-под подушки том «De Vermis Mysteriis» и открыл его на главе «Сарацинские ритуалы». Увы, к его вящему разочарованию, большая часть страниц в этом месте отсутствовала – точнее, они были аккуратно вырезаны острым ножом. Остались только начало и часть середины. Читая уцелевшие фрагменты, Кроу обратил внимание на три вещи. Во-первых, его заинтересовал отрывок, посвященный нумерологии (в которой, как мы помним, он и сам был изрядно подкован), причем написанный так, что понять его не составляло большого труда.

Имя человека, наряду с его числом, имеет огромную важность. Зная первое, колдун получает знание о человеке; зная второе, узнает о его прошлом, настоящем и будущем и тогда обретает над этим человеком бесконечную власть, которую сохраняет и после смерти несчастного!

Другой абзац содержал предостережение против щедрости колдунов:

Никогда не принимайте от колдуна или некроманта даров! Лучше украсть то, что можно украсть, или купить то, что можно купить, заработать то, что можно заработать, если есть необходимость, – но ни при каких условиях не принимайте это в дар или наследство…

Оба этих пассажа довольно точно описывали его отношения с Карстерсом.

Но последний из трех отрывков, заинтересовавших его, наполнил его дурными предчувствиями, ибо в нем при желании можно было проследить куда более сильную и зловещую параллель с происходящим:

Чародей не предложит руку дружбы тому, кого вознамерился соблазнить. Когда червь-колдун не протягивает тебе руки, это дурной знак. Если же, однажды не протянув тебе руки, он вдруг предлагает ее – это еще хуже.

Усталый, мучимый смутной тревогой, однако исполненный решимости докопаться до истины, Титус лег в постель.

Сон не шел. Он еще долго ворочайся в темноте, пока его наконец не сморила дремота.

Впервые за все пребывание в поместье он запер библиотечную дверь изнутри.

Во вторник утром Титуса разбудил рев автомобильного мотора. Выглянув спросонья в полузакрытое окно, он увидел, что Карстерс вышел из дома и сел в машину, которая уже поджидала его на подъездной дорожке. Как только автомобиль скрылся из виду, Титус быстро оделся и направился к двери, ведущей в подвал. Располагаюсь она под лестницей в мрачном вестибюле. Как он и ожидал, дверь оказалась заперта.

Ну что ж, поищем другой вход! Помнится, Карстерс говорил о покалеченном кролике, который каким-то чудом пробрался в подвал. И хотя история эта явно была высосана из пальца, в подвальные помещения наверняка существовал путь с улицы. Выйдя в сад, Кроу первым делом убедился, что находится в полном одиночестве, после чего направился вдоль стены дома и вскоре обнаружил заросшие травой ступеньки, ведущие вниз. Там, где они кончались, виднелась заколоченная дверь, и Титус понял: чтобы пробраться в подвал этим путем, потребуются неимоверные усилия. Придется взламывать дверь, а это довольно сложно будет скрыть. Правда, рядом с дверью имелось закопченное окно… Вот это уже куда интереснее! Окно не было заколочено, однако многочисленные слои краски намертво приклеили раму к откосам. Воспользовавшись ножом, Кроу попытался отделить слой краски. Однако в следующий момент ему послышался какой-то странный звук. Он тотчас бросил свою затею и вернулся в сад. Там никого не оказалось, однако нервы его были на пределе, и он не стал возобновлять своих занятий. С окном можно повременить еще денек.

Кроу вернулся в дом, умылся, побрился, позавтракал (несмотря на явное отсутствие аппетита) и, наконец, поднялся по лестнице, чтобы обозреть через запыленные окна окрестности. Не заметив ничего из ряда вон выходящего, Титус вернулся к себе на первый этаж и рискнул еще раз подойти к кабинету хозяина дома. Дверь кабинета также оказалась на замке. Вдобавок ко всему у Титуса потихоньку стали сдавать нервы. Очень не хватало хозяйского вина – вот что наверняка бы прибавило ему смелости или, на худой конец, притупило бы страх… И тут он вспомнил, что Карстерс, как то водилось за ним и раньше, оставил для него на столе бутылку дурманящего напитка.

Опасаясь, что самообладание изменит ему, Титус бросился в кухню и, схватив со стола вожделенную емкость, вылил ее содержимое – все, до последней капли – в раковину. Лишь после этого он слегка успокоился – и тут же понял, насколько устал. Ночью он спал плохо, сказывались расшатанные нервы. Если так пойдет и дальше, ему никогда не разгадать тайну этого дома, не говоря уже о том, чтобы довести задуманное до конца…

В полдень Кроу уже собрался было перекусить, как обнаружил очередного червя – на сей раз прямо в кухне! Этого оказалось достаточно, чтобы у него начисто отшибло аппетит, и он дал себе слово, что отныне не станет обедать в этом доме.

Титус вышел из дому, сел в машину и доехал до Халсмира. Пообедав в деревенской гостинице и запив еду не одной рюмкой бренди, он вернулся в поместье порядком навеселе. Остаток дня юноша отсыпался – непозволительная роскошь, за которую он сам себя потом отчитал. Проснулся он под вечер. С похмелья голова раскалывалась от боли.

Решив, что дополнительный отдых ему не повредит, он сварил себе кофе и снова лег в постель. Крепкий кофе отнюдь не отбил ему сон. Как и накануне, он запер на ночь дверь.

Среда пролетела быстро. Титус видел Карстерса лишь дважды. Выполнив необходимый минимум «работы», юноша прочесал библиотечные полки в поисках заголовков, которые могли бы пролить свет на замыслы его хозяина. Увы, поиски оказались тщетны, но столь велико было его увлечение старыми книгами, такое удовольствие доставляло ему держать их в руках, перелистывать страницы, читать, что Титус взбодрился и почти вернулся в свойственное ему от природы приподнятое расположение духа. Весь день он изображал непреодолимую тягу к хозяйскому вину и разговаривал нарочито хриплым голосом. Раздражающий эффект эфирных масел придавал глазам красноватый оттенок.

В четверг Карстерс вновь уехал из дому, однако на сей раз позабыл запереть дверь в кабинет. К этому времени самообладание уже почти вернулось к Титусу – так что, переступая порог комнаты, вход в которую был для него заказан, он почти уже не ощущал нервной дрожи в коленях. Заметив на маленьком столике допотопного вида телефон, юноша решил установить контакт с внешним миром.

Титус быстро набрал лондонский номер Тейлора Эйнсворта. Тот ответил, и Кроу сказал в трубку:

– Тейлор, это Титус. Ну как там мое вино?

– Ага, – протянул его знакомый сквозь шум помех, – не смог дождаться выходных! Любопытный напиток, скажу я тебе, там есть парочка очень странных ингредиентов. Правда, я пока не знаю, что это такое и каков механизм их воздействия, но то, что они оказывают определенный эффект, это точно. На людей они действуют, как анис на собак. Моментально вызывают привыкание!

– Они ядовиты?

– Что ты сказал? Нет, конечно. По крайней мере в малых дозах. Будь они ядовиты, ты бы не разговаривал со мной сейчас! Послушай, Титус, я готов заплатить приличную цену, если ты…

– Забудь, – оборвал его Кроу, однако тотчас поспешил смягчить тон: – Послушай, Тейлор, тебе крупно повезло, потому что этого зелья у меня больше нет, клянусь тебе. Думаю, его рецепт уходит корнями в самые черные дни человеческой истории. Более того, я уверен, сумей ты определить эти ингредиенты, тебя бы передернуло от омерзения. В любом случае спасибо тебе за труды.

На том конце провода послышались протесты, но Титус решительно положил трубку.

Обведя глазами мрачное, затхлое помещение, Кроу наткнулся взглядом на календарь. Каждый день, в том числе и сегодняшний, был перечеркнут жирной черной чертой. А вот первое февраля, Сретенье, было дважды обведено тем же черным карандашом.

Сретенье, до которого осталось всего восемь дней…

Кроу нахмурился. Что-то в этой дате настораживало его, причем сам религиозный праздник тут был ни при чем. В голове Титуса зашевелились смутные воспоминания.

Канун Сретенья. Предначертанная дата.

Титус вздрогнул.

Предначертанная дата. Предначертанная для чего? И откуда к нему в голову закралась эта мысль? Увы, остались только слова, которые осели где-то в глубинах его подсознания.

Титус подергал ящики стола. Все как один на замке и никакого ключа. Неожиданно Титус ощутил на себе чей-то взгляд. Он резко обернулся и оказался лицом к лицу с портретом Карстерса, висевшим вместе с другими на противоположной стене. В зловещем полумраке кабинета ему показалось, будто глаза старика горели злобным огнем.

Остаток дня прошел тихо, без происшествий. Титус еще раз сходил к окну в задней стене дома, вновь попытался его открыть, однако сумел удалить лишь очередной слой засохшей старой краски. Остаток времени прошел в отдыхе, если не считать часа, который он посвятил книгам Карстерса, чтобы изобразить хотя бы видимость работы.

Примерно в половине пятого пополудни Кроу услышат, как к дому подъехала машина. Подойдя к задернутому шторой окну, он увидел, как по дорожке шагает Карстерс. Втерев в глаза едкое масло, Титус опять уселся за рабочий стол и принял обычную позу – ссутулился и втянул голову в плечи. Карстерс первым делом направился в библиотеку и после стука вошел.

– А, мистер Кроу! Как обычно, за работой?

– Ну, не совсем, – ответил Титус осипшим голосом и оторвал глаза от записной книжки. – Боюсь, мне не хватает сил. А может, я просто подустал. Но ничего, это пройдет.

Карстерс, судя по всему, был рад его словам.

– Да-да, разумеется, пройдет. Хватит работать, мистер Кроу, лучше пойдемте ужинать. У меня сегодня разыгрался аппетит. Не составите мне компанию?

Не найдя повода для отказа, Титус последовал вслед за хозяином дома в столовую. Однако стоило им переступить порог, как ему вновь вспомнился обнаруженный там червь, и аппетит как рукой сияло.

– Я еще не слишком проголодался, – промямлил он.

– Вот как? – удивился Карстерс. – В таком случае поужинаем позже. Однако я уверен, что вы не откажетесь пропустить стаканчик-другой вина. Что скажете?

Титус уже было отказался, однако тотчас вспомнил, что этого делать никак нельзя. Ни при каких обстоятельствах! Карстерс принес из кладовой бутылку, откупорил и налил до краев два стакана.

– За вас, мистер Кроу – произнес он. – Вернее, за нас с вами.

Не видя для себя иного выхода, Титус поднял стакан и выпил…