Мы вместе пошли в гостиницу, где я умылся в комнате позади бара. На скуле у меня остался рубец, и я расшиб кулаки об Пелли. К утру у меня будет ныть все тело.

— Ты Отис Том Чэнси, — сказал мой новый помощник, — а я Джунифер Коган. Для краткости просто Джун. — Он подождал, пока я опущу рукава, застегну пуговицы и надену жилет. — Отис Том Чэнси, ты чертовски здорово дерешься на кулаках, но когда ты снова выйдешь на улицу, тебе больше понадобится умение хорошо стрелять.

— Что ты хочешь сказать?

— Только то, о чем говорят в городе. Сюда прибыли Кэкстон Келси, Ла-Салль Принц и Энди Миллер. Они охотятся на тебя.

— С ними еще двое мужчин и женщина. Где они теперь?

— Женщина здесь, в гостинице. У нее номер с видом на улицу. А мужчины — Филлипс и Гасснер, мелкие воришки. — Коган не торопясь свернул самокрутку. — У тебя есть друзья в городе?

Я рассказал ему о Тарлтоне, о Хэнди Корбине и тех, кто остался со стадом.

— Лучше бы мне съездить за ними, — предложил он. — А стадо ты всегда соберешь, если оно разбредется.

— Стадо должно быть в порядке сейчас. Мы отправляемся на север. Так что ты поезжай туда и сторожи скот, а я присоединюсь к вам, как только закончу все дела.

Он недоверчиво посмотрел на меня:

— Ты собираешься заняться этим в одиночку?

— Это мой бой, не так ли? — Я задумчиво пошевелил пальцами. Кулаки мои были сильно разбиты. Не слишком ли у меня распухли руки? Впрочем, я больше полагался на винтовку, чем на револьвер. — Послушай, — обратился я к Когану, — ты мог бы мне кое в чем помочь. — Я порылся в кармане и вынул две золотые монеты по десять долларов. — Сходи в магазин и купи револьвер. Выбери самый лучший.

Когда он ушел, я поднялся к себе в номер. Мне необходимо было отдохнуть. Я подпер дверь спинкой стула, стащил сапоги, снял ремень и плюхнулся на кровать, положив у изголовья винтовку. Я надеялся не только отдохнуть, но и как следует все взвесить.

Кэкстон Келси совсем не дурак. Он не сомневался в том, что способен одолеть меня в перестрелке, но, насколько я мог судить, не любил рисковать. В городе имелись люди, которые искренне верили в то, что это я убил Берджисса. Все доказательства сводились к наличию у меня злополучного револьвера. Но в Шайенне хорошо знали Боба Тарлтона. Некоторые были знакомы с ним лично, другие слышали о нем много хорошего, а для большинства жителей Дикого Запада отношения с таким человеком являлись гарантией невиновности. А Тарлтон мог похвастаться репутацией честного человека и добропорядочного гражданина, но в то же время, если бы Келси убил меня, для многих людей это выглядело бы удобным решением возникшей проблемы.

Я не сомневался в том, что Келси не преминет этим воспользоваться. Он попытается устроить мне западню и не оставит никаких шансов. Единственное, что я мог еще сделать, это первым нанести удар. Вместо того чтобы встречаться с ними со всеми одновременно и на их территории, я должен разобраться с каждым по одному и на своей территории.

Если Квини в гостинице, значит Келси и остальные здесь же или поблизости. Первым делом надо выяснить, где именно они расположились.

Размышления меня еще больше утомили, поэтому от изнеможения я скоро уснул.

Разбудил меня легкий стук в дверь. Взглянув на часы, я понял, что проспал больше часа. Вскочив с кровати, подошел к дверям, держа наготове винтовку.

— Si? — спросил я по-испански, чем надеялся сбить с толку предполагаемых противников.

— Хозяин, это я, Джун Коган.

Отодвинув стул левой рукой, я направил в образовавшуюся щель дуло винтовки и произнес:

— Входи, только тихо.

Это и был Коган. А с ним Хэнди Корбин.

— Я вижу, ты привел с собой беглеца, — обратился я к Когану. — Где тебе удалось его отловить?

— Это он меня отловил, — ухмыльнулся Коган. — Слухами земля полнится, вот и он услышал о том, что ты меня нанял.

— У тебя возникли проблемы, — сказал Корбин, — а у меня свои. Моя проблема — это Ла-Салль Принц. Я уже много дней пытаюсь отделить его от банды и решить с ним вопрос раз и навсегда.

— Я слышал, что он твой родственник.

— Да, у нас были родственные отношения, но давно прекратились. Степной волк ему теперь родственник. Он убил моего отца… застрелил ради денег.

— Где они теперь? — спросил я.

Корбин рассказал мне, что Квини в гостинице. Филлипс и Гасснер околачиваются на улице, Энди Миллер засел в конюшне.

— А Келси?

— Ты меня спрашиваешь? А я у тебя хотел узнать. Сдается мне, что они только и ждут, когда ты выйдешь на улицу. На сей раз они не намерены тебя упустить.

— Корбин, я гоню свое стадо за Вал. Завтра у меня свадьба, и моя жена отправляется вместе со мной, я не позволю каким-то прохвостам мне помешать. И я не намерен сидеть здесь и ждать их сложа руки. Ты говоришь, Энди в конюшне? Отлично, я схожу и поговорю с ним.

— Ты с ума сошел! Да он ждет не дождется!

— Скорее всего он полагает, что я появлюсь на улице. Тогда вместе с Принцем и теми двумя он попытается окружить меня и отдать на расправу Келси. Энди не ждет, что я приду прямо к нему, а если ждет, то я поступлю с ним по справедливости.

— Что нам делать?

— Прикройте мне спину. Этого достаточно. Остальное за мной.

— Только не Принц. Я охочусь за Ла-Саллем уже два года.

— Можешь взять его себе. Но смотри, чтобы он не попадался мне на дороге.

Оказалось, что купленный Коганом револьвер отлично работал. Проверив его, я вскрыл новую пачку патронов и зарядил барабан. Потом опустил револьвер в кобуру, которую теперь нацепил у бедра справа. Захватив винтовку, направился к двери.

— Парни, присматривайте за Гасснером и Филлипсом, — попросил я. — Отправляюсь к Миллеру.

У меня не было другого выхода. Увезти Китти в дикий, индейский край само по себе достаточно рискованно, но иметь в перспективе еще и налет бандитов — это уже слишком. Я собирался предоставить Энди Миллеру возможность самому решать: оставить меня в покое или стреляться.

Миллер считался быстрым и метким стрелком. И хотя большинство тех, кто его знал, сходились во мнении, что Миллер — противник отнюдь не того же класса, что Келси, но он все же представлял собой достаточную угрозу. Я не испытывал никакого желания прославиться с помощью оружия. Все мои желания сводились к тому, чтобы жить спокойно, построить дом, разводить скот.

Бримстэд сошел со сцены. Такие жестокие и деспотичные люди, как он, сами роют себе могилу, а я не горел желанием поскорей закопать его тело. После того как я взгрел Стада Пелли, Бримстэд уже не представлял для меня опасности.

А вот Келси и его банда пытались меня убить. Однажды они оглушили меня ударом по голове и оставили умирать в лесу, они угнали мой скот и вот теперь устроили на меня охоту.

Я прошел по коридору и спустился по лестнице, ведущей на задний двор.

Здесь стояло два загона, несколько сараев и других подсобных построек, а дальше раскинулась степь, в которой кое-где виднелись одинокие хижины. Держа в руке винчестер, я медленно брел среди пустых бутылок, битой черепицы, вязанок дров и всякого хлама, который остается позади зданий наспех возведенного города, у жителей которого нет времени на генеральную уборку.

Я сохранял спокойствие и отрешенность. Мне предстоял поединок с весьма опасным противником. Наверное, все же я свалял дурака. Мог избежать столкновения, и мне следовало избежать. Но в конце концов, судьба настигла бы меня… а я уже потерял терпение ждать, когда опустится топор.

Конюшня была большой, пострадавшей от времени и непогоды постройкой. Позади нее находились загоны. Внутри оставалось свободное пространство, ограниченное с двух сторон стойлами. Наверху располагался сеновал, почти полностью забитый сеном.

На пустыре за загонами стояло несколько грузовых фургонов. И пока я пробирался в тени одного из них, до меня дошло, во что я на самом деле ввязался. Энди Миллер не только ловко владел оружием, которое применял практически постоянно, но считался весьма быстрым и искушенным стрелком. Нет, я тоже не только ловко владел оружием, которое применял практически постоянно, нет, я тоже не новичок, вырос с револьвером за поясом, но справлюсь ли я с отъявленным бандитом? И даже если мне удастся выйти из схватки живым, еще остается Келси.

Задержавшись возле фургона, я снял шляпу, протер ее изнутри и снова надел, потом расстегнул кобуру. Неужели я влип?

Солнце клонилось к закату, скоро наступят сумерки. Закончив дела, люди уже торопились домой или в ресторан. Вдалеке прозвучал горн, созывающий работников к ужину. Я пролез сквозь ограду загона и подошел к амбару. Пахло пылью и сеном. Осторожно открыв и закрыв за собой ворота, я бесшумно преодолел десять ярдов, отделявших меня от распахнутых настежь дверей конюшни.

В пространстве между рядами стойл, возле дверей, ведущих на улицу, сидел человек и курил трубку. В стойлах царила почти абсолютная мгла, и я видел лишь белки лошадиных глаз, косящихся на меня. С винчестером на левом плече я продвигался вперед, бросая по сторонам беспокойные взоры, на каждом шагу ожидая выстрела, и наконец добрался до входных дверей. Конюх оглянулся на меня:

— Привет! Здорово умеешь красться. Даже не слыхал, как ты подошел.

— Я ищу Энди Миллера.

Он смерил меня быстрым взглядом:

— Тебе стоит хорошенько подумать, приятель. А то сам накличешь беду. Энди подождал здесь недолго, потом вышел на улицу. Так что ты лучше залезай на коня и уезжай, пока цел.

Не ответив ему, я выбрался на пустынную улицу, левой рукой придерживая дуло винтовки. Никого. Только курица клевала что-то в пыли. Выйдя на тротуар, я двинулся в путь, внимательно осматривая дома по обе стороны.

И тут я заметил, что отнюдь не все разошлись на ужин. Филлипс и Гасснер еще прохлаждались напротив гостиницы. Услыхав звук моих шагов, они оглянулись, перешли на другую сторону дороги и стали ждать, украдкой следя за мной. Корбина и Когана не было видно.

До салуна, в котором промачивал горло Ла-Салль Принц, оставалось несколько кварталов. Так что место, выбранное ими для западни, где-то рядом.

Неожиданно я увидел узкий проход между двумя домами, поспешно шагнул туда и замер.

Прошло несколько секунд, прежде чем они осознали, что я исчез. Затем до меня донеслись удивленные восклицания и топот ног. Они бежали ко мне. Филлипс чуть-чуть впереди, а Гасснер позади и немного левее. Я ждал их, и как только они появились в просвете, воткнул дуло винтовки Филлипсу в солнечное сплетение, потом огрел Гасснера прикладом по голове.

От тяжелого удара Гасснер упал, словно сраженный молнией. Филлипс, шатаясь, прислонился к стене, обеими руками держась за живот и отчаянно пытаясь вдохнуть воздух. Я и его огрел прикладом по голове, потом вытащил их револьверы, разрядил и отшвырнул за дом, туда, где скопился всякий мусор.

На всю разборку ушло не более десяти секунд. Я стоял и ждал, что за этим последует. Медленно тянулись минуты. Ни один из противников не шевелился, но я за них и не беспокоился, надеясь, что враги вот-вот окажутся на виду. Взгляд мой метался от одного конца прохода к другому.

Но так ничего и не произошло, и я сам вышел на дорогу. Винчестер снова висел у меня на плече дулом вниз, а руку я держал наготове. Улица как вымерла. И вдруг я увидел их.

Кэкстон Келси появился в дверях гостиницы и сделал три шага навстречу. До меня донесся звон шпор и скрип досок у него под ногами. Солнце быстро склонилось к закату, но мы еще достаточно хорошо видели друг друга. Он стоял на краю тротуара и улыбался мне. Что ни говори, а он был красивый парень. Неудивительно, что Квини липла к нему.

Сверху раздался какой-то шорох, я инстинктивно поднял взгляд. Энди Миллер расположился на балконе почти прямо над Келси. Если Ла-Салль Принц все еще в салуне, значит, он как раз у меня позади. Все-таки я угодил к ним в ловушку.

На улице стояла мертвая тишина. Любой, даже самый незначительный звук был отчетливо слышен. Прохладный ветер обдувал мой вспотевший лоб… я физически ощущал сгущавшуюся тень под навесом, возле которого стоял Келси. Где-то залаяла собака… лошадь стукнула копытом у коновязи.

Кэкстон Келси выглядел спокойным и самоуверенным.

— Ну что, Чэнси, — произнес он, — нам пришлось подождать чуть-чуть, но все-таки мы тебя достали.

Мне предстояло начинать с Келси, самого опасного из них. К тому же знал, что стрелять метко сверху вниз почти невозможно. Если человек палит сверху, а Энди находился именно в такой позиции, он чаще зря тратит пули. Итак, сначала Келси, а уж потом, если повезет, Энди Миллер.

— Так вот, парни, — начал я. — Вы проделали немалый путь в погоне за тем, чего большинство людей старается избежать. Мне кажется, ваше представление о ситуации несколько однобокое. Думаете, что я попал к вам в ловушку, так ведь индюк тоже так считал. Убери Энди с балкона, Келси. Он торчит там у всех на виду, как специально поставленная мишень.

Я пытался выиграть время. Мне хотелось сделать вид, что они находятся в том же положении, что и я. Правда, у меня в городе тоже были друзья, хотя я понятия не имел где. Но мои враги не знали этого, и я изо всех сил старался вселить в них беспокойство.

— И не надейся на помощь Ла-Салля Принца. У него сейчас возникнут свои проблемы. Похоже, мы с тобой один на один, Келси. Так — начали!

Его ладонь обхватила рукоятку револьвера, но дуло моего винчестера уже взметнулось вверх на уровень бедра, а правая рука нажала на спуск. Пуля ударила Келси в пряжку ремня, и, изменив траекторию полета, скользнула вверх вдоль тела. Выстрел отбросил его назад.

Перезарядив винтовку как раз в тот момент, когда Энди Миллер выстрелил, я шагнул вперед и, едва моя нога коснулась земли, нажал на спуск. Его пуля пролетела мимо, а вот мой выстрел с такой дистанции оказался точнее. Он повалился вперед, ударился о поручень, перекувырнулся и рухнул на землю.

За спиной у меня раздавались выстрелы, но я не обращал на них внимания, потому что Келси поднялся, окровавленный и разъяренный. Он вскинул револьвер, и мы одновременно спустили курки. От удара пули я чуть не потерял равновесие, но передернул затвор и выстрелил снова. Приволакивая ногу, Келси облокотился о корыто с водой, на груди и лице у него выступила кровь.

Стрельба позади меня прекратилась. Все еще держа винтовку у бедра, я оглядел улицу. Но Келси рано было списывать со счета.

— Не думал, что ты на такое способен, Чэнси, — сказал он, ухмыляясь и наводя на меня револьвер. — Как жаль, что ты должен умереть.

Серебряную пряжку его ремня смяла пуля, и хотя рубашка его пропиталась кровью, пострадал он, видимо, несильно, пуля прошла вскользь, лишь оборвав ему кожу. Куда угодили два других выстрела, я так и не понял, но был уверен, что не промахнулся.

Нас разделяло не более шестидесяти футов. Посланная хорошим стрелком с такого расстояния револьверная пуля могла наделать немало бед, и я начал по дуге переходить на другую сторону улицы.

Он следил за мной, держа револьвер наготове, и выбирал момент. Остановиться, навести на него винтовку — значило подарить ему то самое мгновение, которого он дожидался, поэтому я продолжал двигаться.

На улице по-прежнему не было ни души. Вечерняя заря еще не погасла, хотя солнце уже ушло за крыши. В сознание мне глубоко врезалось ощущение тишины, запах пыли, чувство ожидания. Мы словно один на один повстречались в пустыне… Каждый пытался выиграть мгновение для победы, каждый надеялся на решающий выстрел.

В салуне возобновилась стрельба. Стреляли — кто погиб? Хэнди Корбин? Принц? Может, Принц как раз идет к двери, чтобы выстрелить мне в спину? А где Квини? Из ресторана донесся приглушенный звон посуды.

Став на одно колено, Келси постепенно продвигался вдоль корыта, на которое опирался. Слева от него коновязь и массивный столб создавали частичное прикрытие.

— Я не испытываю к тебе сочувствия, Келси, — сказал я. — Ты же не пожалел Ноя Гейтса и его людей.

— Да кто они такие? — презрительно хмыкнул он. — Убогие старики, сломленные годами и бедами.

— Вот именно, — согласился я, — но они, как могли, зарабатывали себе на жизнь, а не крали скот у других. А что делал ты, Келси? Хотя бы день ты поработал честно?

— Работа для ослов, — заявил он. — А я — волк.

Ствол его револьвера слегка дернулся вверх, но если бы я продолжал двигаться влево, ему пришлось бы обнести оружие вокруг столба, чтобы продолжать держать меня под прицелом.

И тут я сделал три стремительных шага вправо и остановился, он выстрелил, успев обнести револьвер, но выстрелил слишком поспешно. Гулкое эхо отразилось от стен и замерло. Пуля задела меня, когда я нажимал на спусковой крючок.

От моего выстрела с деревянного столба брызнули щепки. Я передернул затвор, упал на одно колено, нажал на спуск снова. Я видел, как в его жилетке возникла дыра, а возле моих ног поднялся фонтанчик пыли. Рывком поднявшись на ноги, я вдруг почувствовал страшную слабость и грохнулся оземь, отчаянно передергивая затвор.

Кэкстон Келси продолжал стоять. Окровавленный и шатающийся, он все еще держался на ногах, пытаясь прицелиться. Я перевернулся, вскочил на одно колено и выстрелил. Следующая пуля вскользь задела мое плечо. Почувствовав острую боль ожога, я выстрелил снова.

Какое-то мгновение он все еще продолжал стоять, держа револьвер в безвольно свисающей руке. Потом резко сел, отрешенно глядя в пустоту, повалился на спину и замер.

Затаившись, я держал наготове винтовку и не спускал с него глаз. Шли секунды. Используя винчестер, как костыль, я поднялся, доковыляв до тротуара, опустился на доски, все еще сжимая винтовку и не отрываясь глядя на Келси.

Улица стала заполняться людьми. Сквозь толпу протиснулся Хэнди Корбин и устремился ко мне:

— Ты уложил его! Клянусь святым Гарри, ты уложил его! Предлагали ставить десять к одному на его победу, и не нашлось желающих!

— А что с Принцем? — спросил я.

Хэнди Корбин пожал плечами и недовольно отвернулся.

— Пойми, хозяин, — сказал он, почти извиняясь. — Он мой родственник. Сделать это — мой долг. Мои близкие — в основном хорошие люди, и мы все стараемся поступать по Закону. Ла-Салль порочен, с самого детства в нем проявилась червоточина. Он вечно пытался втянуть нас, детей, в какую-нибудь беду. Два-три раза, пока рос, отец вытаскивал его из неприятностей, но, казалось, с годами он становился все необузданней и подлее. Как-то наш сосед продал овец, Ла-Салль встретил его на обратном пути с бутылкой. Они вместе выпили, дальше известно только, что сосед проснулся с мутной башкой и без денег. А Ла-Салль принялся сорить деньгами на каждом углу. Мы догадались, что за этим последует. Сосед обвинил Ла-Салля, и Ла-Салль в него выстрелил. Не убил, но тяжело ранил, а сам исчез. Потом мы узнали, что он уехал охотиться на бизонов. Однако, как выяснилось, он больше охотился на самих охотников. Потом он продал в Черри-Крик, в Колорадо упряжку серых, которая принадлежала двум братьям, работающим в Абилине. Кто-то опознал лошадей, а вскоре нашли и братьев. Ла-Салль стал бандитом, а потом взялся за ремесло наемного убийцы. Мы чувствовали себя так, словно вырастили бешеную собаку на горе всем и теперь должны ее обуздать. И вот отец поехал к нему, чтобы поговорить. Ла-Салль в ответ рассмеялся, заявив, что отец старый, двуличный дурак, и посоветовал ему проваливать, пока цел. Старик такого ни от кого не стерпел бы, он собрался как следует взгреть Ла-Салля и велел тому отстегнуть револьвер, и сам снял ремень. Но Ла-Салль быстро вытащил револьвер и прострелил отцу ногу. Тот упал, а когда попытался подняться, прострелил ему и вторую, а потом, всласть поглумившись, добил. И вот я с тех пор гонялся за ним, выучившись метко и быстро стрелять.

Пока Корбин рассказывал, силы совсем покинули меня, навалилась усталость. Говорить мне не хотелось, я испытывал только одно желание — поскорее убраться с улицы. Корбин помог мне дойти до кабинета доктора, где Тарлтон нервно мерил шагами пол. Он услыхал стрельбу, точнее звуки выстрелов его разбудили, но доктор не позволил ему выйти на улицу.

Я настолько выдохся, что предпочел бы уснуть здесь же, на столе. Это был тот единственный случай, когда я не дал бы за Отиса Тома Чэнси и гнутого цента, и никто лучше меня не знал, насколько мне повезло.

Одна пуля пробила плечо, но не задела кость. У меня остался еще шрам на плече сверху, и два следа ожогов от пуль, задевших меня вскользь, о чем я даже не помню. Но крови потерял немало, потому и лишился сил.

Теперь я вспомнил о Китти. Она куда-то исчезла, и это беспокоило меня все больше и больше.

— Хэнди, — попросил я, — сходи в гостиницу и отыщи мисс Данверган. Скажи ей, что со мной все в порядке.

Ко мне обернулся доктор:

— Она была здесь совсем недавно, Чэнси. Взяла с собой твоего помощника, Джунифера Когана, и пошла за шерифом.

За шерифом? А где, кстати, он? Он не похож на тех шерифов в некоторых скотоводческих поселениях, которые предпочитают дожидаться, пока проблема сама себя изживет. Многие из них и пальцем не пошевельнут, пока беда не коснется жителей города.

Я собрался встать, но доктор силой уложил меня обратно:

— Лежи тихо. Ты ранен не так тяжело, как я думал, но потерял много крови и сейчас слабее котенка.

Тогда поднялся Тарлтон:

— Мы сходим, Отис. Отдыхай… Как, ты сказал, зовут девушку?

— Ее зовут Китти Данверган, и она так прекрасна, что все вокруг бледнеет. Завтра в полдень мы должны пожениться.

— Тогда мы легко найдем ее, — пообещал Тарлтон и улыбнулся. — Но я знаю Джуна Когана, и, если она с ним, значит, все в порядке.