Каллаген застал капитана Хилла небритым, в нижней рубахе со спущенными подтяжками. Тот сидел в своем кресле и выглядел усталым.

— Вы хотели меня видеть?

— Что с вами случилось? — спросил Хилл.

Каллаген вкратце доложил. Капитан слушал, задумчиво потирая подбородок, затем поднялся с кресла и тихо выругался.

Рядом с кроватью лежала кипа карт, капитан подошел к ним, вытащил одну и развернул на столе.

— Вы можете показать мне, Каллаген, где вы находились, когда на вас напали индейцы?

— Да, сэр. — Каллаген пальцем указал место на карте и отступил назад.

— Какого черта Эллисона туда занесло? Он говорил вам что-нибудь об этом, Каллаген? Может, он вам хоть намекнул, почему вы оказались в том месте?

— Нет, сэр. Я думал, мы просто изучаем расположение местности и пытаемся… по следам понять, что там происходит, сэр.

Хилл резко сел.

— Каллаген, сколько лет вы служите в армии?

— Три года, сэр.

— Значит, скоро ваша служба заканчивается?

— Да, сэр. Мне осталось десять дней.

— Помнится, вас дважды производили в сержанты. Почему вас лишили звания?

— Драки, сэр.

— Драки? Черт возьми, о чем они думают? Я скорее пристрелил бы мужчину, если он не дерется. Ладно, Каллаген. мне нужна ваша помощь. С этого момента вы снова сержант.

Он резко поднял глаза на Каллагена.

— Вы образованный человек, Каллаген. Вы были когда-нибудь офицером?

На мгновение Каллаген замешкался.

— Да, сэр. Несколько раз.

— Полагаю, вас лишали звания за драки? — с сарказмом поинтересовался Хилл.

— Нет, сэр. Я избегал неприятностей. — Он снова сделал паузу. — Я — ирландец, сэр. В наши дни это значит, что я — человек без родины. Все ирландцы с военной подготовкой идут служить куда угодно, лишь бы их взяли.

— Вы служили с Мигером?

— Да, сэр.

— Вы говорили, у вас остались вещи Эллисона. Идите в казарму и соберите их. Он служил со мной совсем недолго, и у меня не было времени познакомиться с ним поближе, однако, полагаю, у него была семья.

Каллаген стоял, не решаясь тронуться с места.

— После того, как я высплюсь, сэр?

— О, разумеется! Прошу прощения, Каллаген. Понимаю, вам пришлось очень туго. Позже я хочу получить подробный отчет. Будучи офицером, надеюсь, вы в курсе, как писать отчеты. Пожалуйста, сделайте это. Мне хочется узнать как можно больше о мохавах, воде и местности… ну, вы понимаете.

Был почти полдень, когда Каллаген проснулся. Его ноги покрылись волдырями, и он тщательно их обработал. Стояла тишина. В лагере было всего каких-нибудь восемь человек, не считая капитана Хилла и тех троих, что, как и он, после длительного похода не в силах были заступить на дежурство.

Каллаген оделся и побрился и только потом отправился в казарму лейтенанта Эллисона.

Он вошел в небрежно построенную лачугу и поразился тому, что обнаружил там. Кто-то здесь уже побывал. Походная сумка погибшего лежала раскрытой, а ее содержимое было разбросано по раскладушке. Явно кто-то в спешке рылся в вещах лейтенанта, вскрывал письма и все перевернул вверх дном.

Каллаген подошел к выходу, приподнял лоскут холщовой материи, что служила дверью, и внимательно осмотрел землю снаружи. Ему ничего не удалось определить, поскольку там было много разных следов. Вероятно, кто-то из солдат заходил сюда, надеясь найти деньги или что-нибудь полезное для себя.

Он открыл соседнюю дверь и вошел в комнату капитана. Обо всем доложил Хиллу, а потом они вместе вернулись в жилище лейтенанта Эллисона.

Капитан Хилл окинул его взглядом.

— Воры! Только этого нам не хватало! Восемь человек, и как мы узнаем, кто из вас вор?

— Семеро, сэр. Я вошел сюда по вашему приказу, у меня лично не было для этого причин.

Каллаген осторожно собрал вещи лейтенанта. Эллисон относился к тому сорту людей, которые отличаются аккуратностью и щепетильностью. Его военная форма была новой, неношеной. И все его вещи были новыми — очень необычно для человека, у которого много обязанностей.

Каллаген удивился и осмотрел вещи еще раз. Одна форма явно никогда не надевалась. И по крайней мере одну пару сапог тоже никогда не носили. В углу на гвозде висела чистая, сияющая сабля, вероятно, тоже совсем новая.

Он осматривал вещь за вещью до тех пор, пока не закончил, а потом уселся на кровать. Все, что находилось в распоряжении Эллисона, было новым; что бы лейтенант ни планировал, он явно не собирался здесь надолго задерживаться. У него не было ни одной из тех вещей, которые обычно берет с собой офицер, отправляясь на новое, отдаленное место службы, — ни одного предмета, который поможет разнообразить жизнь солдата в лагере. Ни картин, ни бумаги, ни книг. Ни даже запасного куска мыла… ничего! А теперь Каллаген решил взглянуть на вещи, которые Эллисон носил при себе.

Он разложил их перед собой на столе. Связка ключей, несколько странных монет, а в маленьком кожаном мешочке десять «золотых орлов» — приличная сумма для армейского офицера. Здесь также было письмо, квитанция об уплате за хранение дорожного чемодана в гостинице Лос-Анджелеса. И, наконец, внутри того же кожаного мешочка он обнаружил… маленький, почти не заметный для глаз квадратик оленьей кожи, а на нем какие-то стрелы, круги, кресты.

Это была карта пустыни Мохавы. Кресты символизировали горные хребты, а кругами были обозначены родники. Долина Смерти вообще отсутствовала на карте, хотя реку Колорадо нарисовали с большой тщательностью. На карте не показали западный берег и горы, что отделяют пустыню от моря. Для человека, не знающего пустыни, она ни о чем не говорила, и вообще трудно было понять, что на этой карте хотели выделить.

Кто бы ни был человек, который делал эту карту, понятно, что он не имел четких представлений о пустыне. Случайно или по какой-то иной причине на ней отсутствовали некоторые горные кряжи. Зато до мельчайших подробностей были показаны массивные горные хребты, которые тянулись на восток, как раз в том месте, где проходил их патруль, и путь к ним лежал со стороны реки Колорадо.

Каллаген на минуту задумался, потом спрятал карту во внутренний карман рубахи, аккуратно сложил все остальное и отнес походную сумку и саблю в комнату капитана Хилла.

Тот взглянул на вещи.

— Позаботьтесь о них. Завтра курьер отбывает в Сан-Франциско. Отправьте вещи с ним.

Каллаген вернулся в свое жилище. Когда он вошел, Крокер поднял глаза. Он смотрел на походную сумку.

— Ты укладывал одежду лейтенанта? Бедняга Эллисон!

— Он был хороший человек. Думаю, и он бы так поступил…

— Ты многому здесь научился. Но, знаешь, когда все это попадет в руки индейцев, ты очень расстроишься.

Крокер изучающе смотрел на сумку.

— А он немного с собой возил, как ты считаешь? Семейный человек — а он был им — всегда берет с собой какой-то небольшой запас, чтобы облегчить себе жизнь. Но Эллисон… Приехал молодой офицер, привез с собой разной еды и всякой всячины…

— Мне ничего не известно о семье Эллисона. Но в его документах мы нашли адрес, кажется, его сестры. Я отошлю вещи ей.

— Да? Хилл явно завязан чем-то с тобой. Какие дела у тебя с ним?

— Никаких, — ответил Каллаген. — Ему нужна помощь, вот и все. После того как погиб Эллисон, у него нет никого, кто бы мог ему помочь.

Ему не нравился Крокер, и он старался не отвечать на его вопросы, однако не хотел и ссориться с ним. Крокер был сильным, крепким мужчиной. В походе он получил серьезное ранение, но как только ему сделали перевязку, он снова отправился в путь и держался даже лучше, чем тот же Волш, который был цел и невредим. Хорошо это или плохо, но он был выносливым человеком и к тому же настоящим пограничником.

Мысли Каллагена были заняты картой. Тот, кто рылся в вещах Эллисона, явно искал ее… А может быть, этот кто-то просто надеялся найти бутылку виски?..

Итак, карта… Было очевидно, что она старая. Кто бы ни был человек, нарисовавший ее, он прочесал территорию от реки Колорадо в западном и северном направлении, но явно ничего не знал о местности, что простирается от этого лагеря до берега.

И горные кряжи лежат не так, как на самом деле. Вероятно, у составителя не было компаса и он не имел возможности точно определить свое местонахождение по отношению ко многим участкам пустыни. Шкура-карта была прекрасно выделана, возможно, даже индейцем.

Но при чем здесь вообще карта? И как она попала к Эллисону?

Каллаген подумал о капитане Хилле. Хороший человек, но уставший. Ему шел пятый десяток. То ли из-за отсутствия поддержки со стороны влиятельных лиц, то ли от недостатка каких-то особых заслуг в послужном списке его постоянно перебрасывали с места на место, лишая надежды на повышение. Человек, страдающий от рутины жизни. Скоро он выйдет в отставку, этот капитан Хилл, который день за днем выполняет свой долг, один из верных служак, кто поддерживает порядок в армейском механизме.

Каллаген чистил ружье и револьвер, доставшиеся ему от лейтенанта, и обдумывал сложившуюся ситуацию. Постепенно он привел механизм в рабочее состояние, а потом с Дэлавером они повели лошадей на свежее пастбище. Индеец остался их охранять.

Возвращаясь назад в лагерь, Каллаген заметил какое-то движение в кустах. Он подошел поближе. Следы сапог на земле… значит, это был Крокер. Он насмотрелся на эти следы за время их долгого похода. Крокер следил за ним… Почему?

Должно быть, Крокер подозревал, что Каллаген отыскал что-то в вещах лейтенанта, ведь он был человеком жадным. А что, если ему известно больше, чем самому Каллагену? Или он просто надеется отыскать что-то, что представляет ценность?

Мысли привели его к воспоминаниям о том дне, когда он прибыл в лагерь в компании Эллисона, подростка из Миннесоты и какого-то жителя восточной части Соединенных Штатов.

Стояла тихая, жаркая погода. По песчаной равнине пронесся пылевой вихрь, словно исполняя какой-то ритуальный танец. Это было жалкое, Богом забытое место для тех, кому приходилось здесь служить, и все же — Каллаген прищурил глаза и устремил взгляд на выступающие вдалеке, затерявшиеся в голубизне неба скалы — это была прекрасная страна… для тех, кто не воевал.

Секрет пустыни!.. К ней нужно приспособиться. Привыкнуть к томящимся в одиночестве просторам, подернутым дымкой горам, к теням, которые они бросают на восходе и закате солнца. Что-то первобытно-грубое было в этой земле, но в ней было и что-то прекрасное. Это была страна, к которой человек может привязаться и полюбить ее.

Здесь он сражался с индейцами, потому что они сражались с ним; но в некоторой степени он их понимал. По крайней мере, ему так казалось.

Ему здесь недолго оставалось пробыть, всего несколько дней. Он забыл нашить сержантские полоски и даже не вспомнил о них. А, пустяки! Через несколько дней он будет свободен от армии и сможет отправиться куда пожелает.

Но куда? Назад в Ирландию? Обратно в Бостон? А что там? Бостон был просто городом, где он жил некоторое время… На свете есть много других городов, других мест. Он привык к жизни в армии. Много времени прошло с тех пор, как он занимался в жизни чем-то другим.

Подобно многим, он скрывался до тех пор, пока не пришел в армию, убегал от своего прошлого, стараясь затеряться в рутине повседневного существования.

Его карьера мало чем отличалась от карьеры многих других ирландских солдат. В Ирландии его звали О'Каллаган. Эта фамилия принадлежала древнему и почтенному роду, но после поражения восстания в 1848 году ему пришлось бежать из страны. Он сел на первый попавшийся корабль, направлявшийся в Канаду.

Это был разгар «золотой лихорадки». Он пересек территорию Канады и спустился вниз по западному берегу в Калифорнию, где в Тринити промывал золотоносный песок. Наконец добрался до Сан-Франциско, где его обманули, нечестно поступили с ним, а когда он снова пришел в себя, то понял, что находится в море и все деньги его ушли.

Он вскочил на корабль, отплывающий в Северную Африку, но, не имея средств и опасаясь ареста, присоединился к французской армии. Два года участвовал в кампаниях в пустыне Сахара, был ранен и лишен звания. Восстановив силы, отправился в Афганистан и там пошел в армию, начиная служить в звании офицера артиллерии. Он быстро продвигался по службе, но после захвата Кандагара оставил армию и некоторое время провел в Индии, а потом, наконец, добрался до Шанхая. Здесь в 1862-м и 1863 годах служил в армии Фрэнсиса Таунсэнда Ворда и после захвата Сучоу покинул службу.

Снова очутившись в Соединенных Штатах, он присоединился к Ирландской бригаде и воевал в Чанселорсвилле, Уайлдернессе, Спотсильвании и Золотой гавани.

Сейчас ему тридцать четыре года. До окончания службы остается всего несколько дней. Ему удалось накопить триста долларов, и теперь он решил отправиться в ту часть Калифорнии, которая лежит за горами. Такое решение он принял несколько дней назад…

Капитан Хилл вышел на улицу из своего жилища.

— Каллаген? Вы бы лучше занялись своей формой. У вас, надеюсь, есть полоски?

Каллаген улыбнулся.

— Я сохранил их, сэр. Подумал, что они еще могут мне пригодиться.

— Полагаю, вы находились в составе Ирландской бригады? Думаю, вы увольняетесь как раз вовремя. Здесь скоро появится новый командир.

— Сэр?

— Майор Эфрейм Сайкс, а он не любит ирландцев.

По спине Каллагена пробежал холодок дурного предчувствия.

— Я знаком с майором, сэр. И мне известно, что он думает об ирландцах. И обо мне тоже.