Дасти Баррон повернул своего пепельно-серого жеребца вниз по склону, к оврагу. Только бы найти воду. Иначе они с конем погибнут. Если бы он не встретил в городе Эммета Фиска с Гасом Меттисом, все сложилось бы по-другому.

Но они появились в тот самый момент, когда Дасти бежал из салуна, и перекрыли дорогу в холмы, где он чувствовал бы себя в безопасности. Увидев его, оба потянулись за оружием, и он, развернув коня, галопом помчался по тропе, ведущей в пустыню. Дасти не мог вступать с ними в объяснения или перестрелку, поскольку у него на хвосте висел уже весь клан Хикменов.

Идея поехать в Харилью поговорить об окончании кровной вражды всем показалась разумной, да только она не сработала. Дэн Хикмен обозвал Дасти трусом и попытался выхватить револьвер, но он малость опоздал, а потому сейчас в салуне на полу лежал его труп.

В Харилье жили девять Хикменов, их поддерживали Меттисы и трое парней Фисков. Братья Баррон, все как на подбор высокие и сильные, имели хозяйство в холмах, к юго-западу от Харильи, Но путь к ним для Дасти был заказан.

Жеребец спас его шкуру, это точно. Только благодаря скорости и выносливости своего крупного, выращенного в пустыне коня парень успел выбраться из города, пока его не настигли Хикмены. Благодаря коню он получил фору, которая позволила дождаться темноты, а там уже, может, будет легче,

Дасти повернул под прямым углом к тропе, по которой ехал. Вряд ли преследователи разгадают такой маневр. По длинному, пологому склону он направлялся в обширное и пустынное пространство огромной впадины, сплошь покрытой щелочной пылью. Судя по слухам, в этой стороне до ближайшего источника не менее восьмидесяти миль. Ни один человек, у которого есть хоть капелька здравого смысла, не сунет туда носа. Но именно в этом он видел путь к спасению. Погоня из Харильи наверняка придет к выводу, что он поехал кружным путем к родным холмам, и станет поджидать его на дороге туда. И что он не послушался Элли? Она же убеждала его, что бесполезно пытаться уладить старую междоусобную вражду переговорами.

К этому времени Дасти уже проскакал немало часов. Несколько раз останавливался, чтобы дать передохнуть жеребцу. Стараясь сохранить его силы, иногда спешивался и вел в поводу. Кто знает, что их ждет впереди?

Дасти Баррон смутно представлял, куда ехал. Впадина простиралась на тридцать восемь миль в поперечнике, а он решил пересечь ее по диаметру.

В течение первого часа ориентировался по звездам, потом выбрал горную вершину впереди и чуть слева и держал курс на нее. Постепенно приблизился к западному краю впадины.

Со слов старателя, встретившегося ему однажды в холмах недалеко от дома, Дасти знал, что где-то высоко в этих горах, рядом с перевалом, которым мало кто пользовался, есть маленькая зеленая долина Гальо-Гэп.

Рассвет застал парня в пути — одинокая точка на огромном безжизненном пространстве. Уже первые лучи солнца обжигали, а поднявшись повыше, раскаленное светило залило солончаки ослепительным светом и пышущим жаром, от которых нестерпимо резало глаза, и путнику приходилось все время щуриться. До гор оставалось по меньшей мере миль двенадцать.

Вначале он не поверил своим глазам, когда мили за четыре до первых отрогов увидел следы на поверхности соляной пыли, облаком взлетавшей при каждом шаге. Фургон — здесь!

Решив дать отдых серому, он спешился и осмотрел следы. Тяжелый фургон тянули четыре лошади или мула. Тончайшая пыль не позволяла отличить, кто именно.

Фургон ехал с сияющего белизной востока и повернул на север, направляясь точно туда же, куда стремился он. Гальо-Гэп, как он помнил из рассказа старателя, лежала к северу и немного к западу.

Неужели погонщик знал о существовании долины? Или просто повернул, чтобы найти проход через горы? Оглядевшись в поисках ориентиров, Дасти не нашел ни одного, который помог бы выбрать направление. Харилья находилась на юго-западе, но отсюда тропы к ней не было.

Снова сев в седло, Дасти двинулся дальше, а когда подъехал к границе невысоких холмов, окаймлявших горы, опять обратил внимание на следы фургона, катившего по раскиданным там и тут камням, пожухлой траве и кустарнику. Он все еще направлялся на север. Но, осмотрев местность впереди, парень не заметил ничего, кроме дрожания нагретого зноем воздуха и маленьких пыльных смерчей.

Загадка фургона заняла его настолько, что Дасти забыл собственные проблемы. Человек двигался с востока по солончаковой пустыне. Если так, он, видимо, ехал со стороны Мансано, если только не свернул с тропы где-нибудь дальше на севере.

Сколько Дасти ни думал, смысла в этом не находил. Эта земля принадлежала апачам и представляла большую опасность для путешествия на фургоне. У всадника на быстром коне еще есть шанс проскочить, но пускаться в путь в одиночку да с такой колымагой — глупо. Даже пересекать мертвую равнину — мероприятие малоприятное. Похоже, погонщик фургона либо слишком смелый, либо слишком отчаянный.

Снова надвигалась темнота, но Дасти продолжал путь. Фургон заинтересовал его, и теперь, когда он сбежал от Хикменов, ему хотелось посмотреть на погонщика, человека, совершавшего такой отчаянный поступок, и узнать, чего он добивался. По всему чувствовалось, что он явно чужак в здешних местах.

Именно тогда, в неверном свете уходящего дня, он увидел мула. Серый фыркнул и пугливо попятился, но Дасти шенкелями подогнал его ближе. Крупный мул, великолепное животное, был мертв. Путешествие по пустыне не прошло даром: здесь, на другом краю впадины, мул пал от жары и истощения.

И только сейчас Дасти заметил сундук, застрявший между двумя валунами и частично скрытый ими. Он подошел к нему и оглядел. Тяжелый и громоздкий груз явно скинули с фургона, чтобы облегчить судьбу оставшимся животным. Он попытался открыть его, но замок оказался слишком крепким и с секретом. Рядом валялись пара стульев и кровать.

— Бросает лишний груз, — задумчиво пробормотал Дасти. — Лучше бы нашел воду для других мулов, или они тоже подохнут.

На сундуке висела табличка: «Д. С. Лоуи. Сент-Луис, штат Миссури».

— Далеко же ты забрался, приятель, — покачал головой Дасти.

Он закинул ногу и вскочил в седло. Только преодолев почти пять миль, увидел огонь костра.

Вначале ему показалось, что это звезда, но, приблизившись, Дасти понял, что она висит слишком низко, хотя и выше, чем дно впадины. Тропа постепенно уходила в холмы и начинала подниматься. Он ехал, взяв яркую точку за ориентир.

Не доехав до костра довольно приличное расстояние, спешился, привязал коня к кустам и зашагал пешком.

Три мула, свободно привязанные, лежали у заднего борта фургона. Над огнем склонилась девушка, а маленький мальчик, не старше девяти лет, в кустах мескита собирал хворост для костра. И больше никого.

Удивившись еще больше, Дасти потихоньку вернулся к коню, забрался в седло и не таясь поехал обратно. На подъезде к лагерю начал петь. Горло его пересохло от жажды, и пение получалось жалким, но он не хотел пугать их. Когда верхом на сером он показался в свете костра, то увидел, что мальчик смотрит на него широко раскрытыми глазами, а девушка держит в руке кольт пограничной модели.

— Все в порядке, мэм, — улыбнулся Дасти, соскакивая с коня. — Я просто проезжал мимо и не желаю вам зла.

— Кто вы? — спросила девушка.

— Меня зовут Дасти Баррон, мэм. Я шел по вашему следу.

— Зачем?

Ее тон показался ему резким и немного испуганным. Ей было не больше семнадцати или восемнадцати лет.

— Вообще-то потому, что я двигался в том же направлении и мне стало интересно, что в такой глухомани делает фургон, куда он направляется.

— Разве эта дорога нас никуда не выведет? — спросила она, глядя на него большими темными глазами.

— Мэм, — ответил Дасти, — если вы ищете поселения, в той стороне их нет по меньшей мере миль на сто. Ну а дальше лежит городишко под названием Пай-Таун. — И подумал при этом, что, если ее привести в порядок, она будет очень даже ничего.

— А откуда вы сами едете?

— Из Харильи, — сказал он. — Но это город Хикменов, а они поганые людишки. И вообще, лучше путешествовать одному.

— Наш отец недавно умер. — Она положила револьвер в кобуру, прибитую к борту фургона. — Мы с Билли похоронили его в горах на другой стороне впадины. Три дня назад.

— И вы пересекли впадину одни? — с недоверием спросил он.

— Да.

Дасти принялся расседлывать коня, а девушка склонилась над костром, готовя ужин. В седельной сумке он нашел кусок бекона.

— У вас есть бекон? — спросил он. — Я обычно вожу его с собой.

Она, раскрасневшись от жара, выпрямилась и отбросила со лба непослушную прядь.

— Мы уже с неделю не ели мяса. — Она быстро отвернулась, справилась с дрожавшим подбородком и снова стала строгой. — У нас мало еды, но милости просим к костру.

Дасти уселся на землю и прислонился спиной к седлу, пока девушка делила скромный ужин, немного сухих бобов и кукурузный хлеб.

— У вас есть где-нибудь родственники?

— Нет. — Она дала ему тарелку, но Дасти слишком хотелось пить, поэтому съел лишь пару ложек. — У отца здесь есть земля. У него были больные легкие, и ему сказали, что поможет сухой климат. Мать умерла при рождении Билли, и оттого нас ничто не держало в Миссури. Вот мы и отправились на Запад.

— Вы сказали, что у отца есть здесь земля. Где именно?

— Точно не знаю. Он одолжил одному человеку деньги, а точнее, снабдил его деньгами для покупки скота. Этот человек уехал на Запад, чтобы обосноваться там на свободной земле, купить скот и послать за папой.

Дасти медленно ел, раздумывая над ее словами.

— У вас есть какие-нибудь документы?

— Да, папа заключил с ним письменное соглашение, заверенное нотариусом. Оно лежит в кожаном бумажнике. Он дал ему пять тысяч долларов. Все, что мы имели.

Поужинав, девушка с мальчиком забрались спать в фургон, а Дасти растянулся поблизости на земле.

— Ну и дела, — пробормотал он себе под нос. — Дети едут неизвестно куда, им не на кого опереться, а деньги, скорее всего, давно уже проиграны в карты!

Утром Дасти сам запряг мулов.

— Поезжайте за мной, — посоветовал он и повернул жеребца по тропе на север.

Около полудня показалась высокая одинокая гора, которая отмечала вход в Гальо-Гэп. Он направился к ней, разведывая путь и время от времени спешиваясь, чтобы убрать с дороги камни и расчистить ее для фургона.

Поднявшись на вершину невысокого холма, он вдруг увидел долину. Его покрасневшие глаза жадно рассматривали зеленую траву и деревья. Жеребец почуял воду и стремился вперед, поэтому, махнув девушке рукой, чтобы она следовала за ним, Дасти начал спускаться в долину. Площадь ее, вероятно, не превышала двухсот акров, но сочная зеленая трава выросла по Пояс, а прямые и высокие желтоствольные сосны выглядели очень старыми. Создавалось впечатление, будто из бесплодной пустыни по какому-то волшебству они переместились в великолепный парк. По звуку он нашел чистейший ручей, вода которого, журча по камням, спадала в кристально-прозрачный красивый водоем ярдов двести в поперечнике. На берегу кто-то расчистил место под основание хижины, но потом, видно, забросил свою затею.

Пока конь пил, Дасти повернулся в седле. Фургон остановился.

— Кусочек рая, — сказал он, улыбаясь девушке. — Кстати, а как вас зовут?

— Руфь Грант, — ответила она, потупясь.

При виде деревьев и воды усталость, казалось, покинула ее. Она весело улыбалась, а через несколько минут, когда он отправился на охоту, услышал даже смех и пение. Дасти остановился, наблюдая за пасущимся невдалеке оленем, и прислушался к незатейливой песенке, которую напевала девушка. Его внезапно захлестнуло острое чувство одиночества.

Вечером, когда после ужина, приготовленного из мяса жирного оленя, которого подстрелил Дасти, — первого настоящего ужина за долгое время, — они сидели у костра, Баррон завел серьезный разговор.

— Знаешь, Руфь, — начал он, — наверное, я здесь построю дом. Давно искал себе такое местечко. По-моему, нам всем надо остаться здесь, покуда вы не отдохнете. Я пока сооружу хижину, а ваши мулы тем временем нагуляют себе немного мясца. Потом я поеду в Пай-Таун и попробую найти того человека, которому ваш отец ссудил деньги, и посмотрю, как обстоят дела.

Так и порешили. В последующие дни Дасти Баррон был счастлив, как никогда в жизни. Он свалил несколько деревьев и построил хижину, обнаружив в себе способности к работе, о которых прежде не подозревал. Руфь подала массу предложений относительно строительства дома — толковых и полезных. В работе они использовали мулов, но только по одному и поочередно.

Он много охотился. Подстрелил пару антилоп, а несколько раз, взяв с собой ружье Руфи, приносил голубых куропаток. Поблизости он отыскал выход соли. В небольшой роще нашел спелые черные ягоды, похожие на те, что росли в горах Гуадалупе на западе Техаса. Попадалась также мексиканская слива.

Когда хижина была готова, а запасы мяса значительно пополнились, он привел в порядок свое снаряжение и тщательно вычистил и смазал оружие.

Руфь заметила, что он делал, и ее лицо слегка побледнело от волнения.

— Думаешь, могут быть неприятности? — быстро спросила она. — Я не хочу, чтобы ты…

— Не тревожься, — прервал он. — У меня хватает своих.

Он рассказал, как ему пришлось убить Дэна Хикмена, объяснив это давней кровной враждой.

Дасти уехал на рассвете. В кармане у него в кожаном бумажнике лежало соглашение между Роджером Грантом и Диком Лоуи. От Гальо-Гэп до ручья Эймлесс-Крик, где он заночевал, был полный день хода. На следующий день он въехал в Пай-Таун. Из разговоров с Руфью он кое-что узнал о Лоуи и месте, где размещалось ранчо, если оно вообще существовало.

На верхней жерди кораля сидел ковбой с пшеничными волосами и слегка косившими глазами. Дасти натянул поводья, оперся локтем о луку седла и достал кисет с бумагой. Свернув сигарету, он передал кисет ковбою.

— Знаешь что-нибудь о человеке по имени Дик Лоуи?

— Знаю. — Прикурив от одной спички и глядя друг на друга сквозь дым сигарет, они признали друг в друге людей одного сорта. — Он сейчас сидит в салуне «Шпора».

Дасти не спешил. Пару раз затянувшись, посмотрел на огонек сигареты.

— Что он за парень?

— Тертый. — Ковбой глубоко затянулся. — Тертый и подлый. С револьвером — настоящий дьявол, а расплачивается с ковбоями как захочет. Если думаешь, что он тебя надул при расчете, можешь прямо так и сказать, но, если сказал, тут же выхватывай пушку.

— Вот так, да?

— Вот так. — Пару минут они молча курили. — Четверым не понравилось, сколько он им заплатил. Он похоронил их на личном кладбище, к северу от построек ранчо.

— Хуже не придумаешь. Он все делает сам или ему кто-то помогает?

— Помогают. Кот Маккилл и Утконосый Бендер. Только в глаза его не называют Утконосым.

— А что насчет ранчо? Хорошее место?

— Лучшее в округе. Он приехал сюда с деньгами. Говорят, имел пять тысяч долларов. Купил много скота, построил дом, все остальное, обустроил пастбища.

Косоглазый ковбой, щурясь от табачного дыма, посмотрел на Дасти.

— Меня зовут Блю Риддл. Я на него работал.

— Я так понимаю, что ты с ним не спорил? — усмехнулся Дасти.

— У моей мамы нет глупых детей! — ухмыльнулся Риддл. — Они меня держали на мушке. Будь Лоуи один, я, может, и попытался бы, но тут меня бы сразу уложили. Вот и ушел ни с чем, но не уезжаю, жду. Я предупредил его, что собираюсь получить свои кровные, но он только засмеялся.

Дасти выпрямился и снял ременную петлю, удерживавшую левый револьвер в кобуре. Потом поудобнее уселся в седле.

— Ну, — вздохнул он. — У меня есть бумаги, в которых говорится, что одна девушка имеет право на половину его логова. Попробую предъявить их.

Риддл цинично расхохотался:

— А почему бы тебе просто не застрелиться — дешевле обойдется. Они тебя прибьют. — Затем оценивающе оглядел Баррона. — Я запамятовал, как тебя зовут?

Дасти улыбнулся:

— Я не говорил, но зовут меня Дасти Баррон.

Блю Риддл соскочил с жерди.

— Ты из тех Барронов, что с Кэсл-Рок? — Он снова усмехнулся. — На это стоит поглядеть!

Дасти искал крупного мужчину, однако Дик Лоуи, которого он сразу узнал, войдя в салун, оказался лишь немногим больше его самого, самого маленького среди Барронов. На их шаги Лоуи оглянулся, и глаза его быстро забегали с Баррона на Риддла, придав заостренным чертам лица хищное выражение.

Дасти зашагал к бару, а Риддл остался у двери.

В человеке, стоявшем рядом с Лоуи у стойки, Дасти определил Кота Маккилла. Свою кличку тот получил не случайно: во всем его облике проглядывало что-то кошачье.

— Лоуи? — осведомился новый гость.

— Точно. — Лоуи медленно повернулся к нему. — Что тебе от меня надо?

Дасти беспечно облокотился на стойку и заказал выпивку.

— Я представляю вашего партнера.

Лицо Дика Лоуи стало бесстрастным, а потом каменно-суровым. Глаза заблестели. Однако ему удалось совладать с собой и растянуть губы в улыбке.

— Какого партнера? У меня нет партнера.

Дасти повернул голову, глядя, как ему наливают виски. Он не спешил.

Лоуи смотрел на него, постепенно выходя из себя.

— Ну, — резко произнес он. — Если хочешь что-то сказать, так говори!

Дасти поднял на него взгляд, прикидываясь удивленным.

— Да я только дал вам время вспомнить, Лоуи! Вы же не хотите заявить, что подписали с человеком соглашение, заверили его должным образом у нотариуса, получили пять тысяч долларов, чтобы купить скот и ранчо, а потом позабыли об этом!

Дасти говорил нарочно громко и видел, как его манера нервировала Лоуи.

— У вас есть соглашение? — требовательно спросил он.

— Конечно есть.

— А где же человек, с которым я якобы подписал его? Почему он сам не приехал?

— Он умер по дороге на Запад. Подвели больные легкие.

Лоуи вздохнул с явным облегчением.

— Боюсь, — осмелел он, — что ваши действия похожи на попытку выманить у меня деньги. Уверяю, номер не пройдет.

— Ничего подобного. Грант мертв, но у него остались дочь и сын. Я прослежу, чтобы они получили все, что им причитается, мистер Лоуи. Надеюсь, мы договоримся мирно.

Лицо Лоуи затвердело, но он выдавил улыбку. Скотовод сознавал, что в Пай-Тауне у него слишком много врагов, и не хотел, чтобы они слышали этот разговор. Он также понимал, что в городе все помнили, как он приехал сюда с пятью тысячами долларов наличными и покупал скот, когда все окрестные ранчеро жили в нищете.

— Думаю, что мы все легко уладим, — заверил он. — Привезите соглашение на ранчо, и если оно имеет законную силу, мы с вами договоримся.

— Конечно! — согласился Дасти. — До завтра!

На деревянных ступеньках гостиницы он подождал, пока его не догнал Риддл.

— Ты ведь на самом деле не поедешь туда? — почти утвердительно произнес он. — Иначе нарвешься на крупные неприятности.

— Поеду, — возразил Дасти. — Хочу сам оценить ранчо. Погляжу, что за скот у него, в каком состоянии пастбища. У меня подозрение, что, если мы договоримся о выплате, Лоуи, если сможет, не даст все как следует осмотреть. Кроме того, наш разговор слышали многие, и, надеюсь, никто не позволит обижать сирот. На Западе так не делают, если только это не преступники типа Лоуи и двух его дружков.

Риддл медленно отошел, с сомнением покачивая головой. Дасти посмотрел ему вслед и вошел в гостиницу,

Следующим утром, седлая своего жеребца, он вдруг услышал тихий стон. С револьвером в руке подошел к углу кораля. За связкой жердей пытался подняться на ноги Блю Риддл.

— Что случилось? — спросил Дасти.

— Бендер и Маккилл. Решили со мной попрощаться. Сказали, что я слишком надолго здесь задержался. Но это не беспокоило Лоуи, пока я не связался с тобой. Дали мне время до рассвета, чтобы я убирался прочь. — Он, шатаясь, встал и поднес руку к голове. — А потом Бендер огрел меня револьвером по тыкве.

Глаза Баррона сузились.

— Значит, они играют не по правилам? — Он посмотрел на Риддла. — Что ты собираешься делать?

— Ты ведь не рассчитываешь, что я с испугу брошусь бежать? — вопросом на вопрос ответил тот. — Останусь!

— Тогда умойся, — предложил Дасти, — и пойдем позавтракаем.

— Иди. Я тебя догоню.

Немного отойдя, Дасти оглянулся и увидел, что Блю Риддл побрел к индейским хибарам, которые сгрудились на окраине городка.

Выехав часом позже из Пай-Тауна, Дасти не испытывал особого оптимизма. Он настоял, чтобы Риддл остался, но теперь, направляясь к ранчо Лоуи, не чувствовал себя особенно уверенно. Этот пройдоха так просто не сдастся, не отдаст ни ранчо, ни какую-либо его часть без драки. Избиение Риддла достаточно убедительно свидетельствовало о том, насколько далеко они готовы зайти.

Пастбища, через которые проезжал Дасти, оказались действительно хороши. Именно в этом он и хотел удостовериться, прежде чем начать торговаться с их владельцем за наследство Руфи и Билли. Не позволить Лоуи обмануть их — в этом он видел свою задачу, а он не мог ее решить, не познакомившись с ранчо, состоянием скота и пастбищ.

Теперь Дасти не сомневался: Лоуи не ждал, что чахоточный Роджер Грант приедет на Запад и заявит свои права на часть ранчо. Но даже если бы приехал, то ничего бы не получил. Баррон очень хорошо сознавал, что сам сует голову в пасть льва, но считал, что может положиться на свои силы и что Лоуи не зайдет слишком далеко после разговора в салуне, который слышали посторонние. Он должен отдавать себе отчет, что к этому времени история стала уже достоянием всех его врагов.

Когда Дасти подъехал, Кот Маккилл бездельничал на крыльце. При виде противника глаза ганмена загорелись торжеством.

— Привет, — дружелюбно промурлыкал он. — Заходи! Босс тебя ждет.

Утконосый Бендер стоял, прислонившись к камину, Лоуи сидел за письменным столом.

— Вот он, босс! — объявил Маккилл, входя в комнату.

Лоуи поднял колкий взгляд.

— Где соглашение? — спросил он, протягивая руку.

Баррон передал ему документ, и ранчеро развернул его, коротко просмотрел и глянул на Маккилла:

— Оно самое, Кот!

Дасти слишком поздно услышал, что ганмен вытащил револьвер, и не успел обернуться к нему лицом, как получил сокрушительный удар дулом по голове. Теряя сознание, он думал только об одном: какого же дурака он свалял. Надеялся, что они, по крайней мере, немного поговорят, что Лоуи попытается запугать или подешевле от него отделаться.

К нему подскочил Бендер и двинул сапогом по ребрам. Затем его поднял Лоуи и три раза заехал в лицо. Снова опустилось дуло револьвера, и Дасти окончательно провалился в черноту.

Он не представлял, сколько его били, а когда открыл глаза, ему пришлось напрячь всю свою волю, чтобы определить, где находится. Понадобилось несколько минут, чтобы осознать, что он на дороге чуть ли не стоит на голове, а носок его сапога застрял в стремени серого жеребца!

Конь, как его и учили, стоял как вкопанный, повернув голову к хозяину.

— Спокойно, малыш, — простонал Дасти. — Спокойно!

Он покрутил ногой, стараясь высвободить ее, но безрезультатно.

Баррон догадался о цели их действий. Избив, его отнесли на тропу, засунули ногу в стремя, ударили коня и, когда он побежал, быстро уехали, опасаясь, чтобы их кто-нибудь случайно не увидел. Большинство лошадей, напуганных непонятным грузом в стремени, понеслись бы по пустыне, не разбирая дороги, тогда он бы наверняка погиб. Это случалось со многими.

Но они не приняли в расчет серого. Дасти Баррон вырастил жеребца и никогда с ним не разлучался. Конь немедленно понял, что с хозяином что-то не так и, немного пробежав, остановился. В таких случаях его учили стоять, и он стоял не шелохнувшись.

Дасти еще раз попытался высвободить ногу, но не смог. Не мог он и подняться и ухватиться за стремя. Он все еще извивался в бесполезных попытках, когда на дороге послышался стук копыт.

Дасти со страхом оглянулся, боясь возвращения Лоуи, затем вздохнул с облегчением. Его разыскивал Блю Риддл.

— Эй! — воскликнул он. — Что тут случилось?

Спрыгнув с лошади, Блю торопливо освободил Дасти.

— Они хотели меня убить, — объяснил тот, — поэтому обставили все так, будто меня тащил конь. Хорошо, что быстро сбежали, — наверное, боялись, что их увидят.

— Но ведь они забрали соглашение! — возразил Риддл.

— Не-а, — ухмыльнулся Баррон, но тут же лицо его искривилось от боли. — Я им дал копию. Сам переписал. Лоуи только мельком взглянул на бумагу и, поскольку прекрасно знал о ее существовании, даже не задумался, настоящая она или нет. Теперь нам надо попасть в город прежде, чем они догадаются, что их провели.

Несмотря на то, что избитое, покрытое синяками тело болело и ныло, Дасти забрался в седло, и они помчались по дороге в Пай-Таун.

На крыльце гостиницы стояли двое мужчин. Один из них глянул на Дасти Баррона.

— Привет. Вас хочет видеть молодая леди.

Дасти кинулся в холл и от удивления остолбенел. Напротив него стояла Руфь Грант, держа за руку Билли. Ее улыбка исчезла, когда она разглядела его лицо.

— О! — воскликнула она. — Что с тобой случилось?

Он коротко объяснил. Затем требовательно спросил:

— Как ты сюда попала?

— После того, как ты уехал, — рассказала Руфь, — я стала беспокоиться. Смерть отца, трудности переезда и обустройства совершенно лишили меня возможности подумать. Но когда мы остались вдвоем с Билли, я вспомнила о том, что однажды мельком заметил отец.

Понимаешь, мистер Лоуи оставил нам сундук, чтобы мы привезли его на Запад или отослали попозже. Он оказался не заполнен до конца, поэтому папа открыл его, чтобы доложить наши вещи. Там он кое-что нашел, что его очень обеспокоило, и он несколько раз говорил мне, что, когда мы приедем на Запад, у нас могут быть неприятности. С его слов я примерно поняла, что его тревожило. Открыв сундук, я нашла кое-какие письма и объявление о награде в пять тысяч долларов за поимку Лоуи. Не представляю, зачем он его сохранил, но шериф утверждает, что некоторые преступники очень тщеславны и часто берегут такие вещи.

— И тогда ты направилась сюда?

Она кивнула.

— Мы встретили двоих мужчин, которые шли по твоим следам, а поскольку у них оказались запасные лошади, мы поехали с ними.

Дасти насторожился.

— Двое идущих по моему следу?

— А вот Дик Лоуи явился не запылился! — прервал его Риддл.

Дасти Баррон повернулся, расстегнув ремешки кобур, и пошел к двери.

— Я с тобой, — поспешил за ним Риддл.

Они вышли на крыльцо и на улице разошлись в разные стороны. Дик Лоуи и его подручные спешились и направлялись в салун, когда что-то заставило их остановиться.

— Лоуи, — крикнул Дасти, — ты хотел убить меня! Вот я!

Грубое лицо Дика исказилось гримасой ярости. Он остановился посреди улицы, по его бокам встали Кот Маккилл и Бендер.

Дасти Баррон шел им навстречу, не отрывая глаз от Лоуи. Опасность представляли все трое, но он хотел добраться до Лоуи и прикончить его первым.

— Этот человек — преступник! — обратился он к Бендеру и Маккиллу. — Его разыскивают за убийство в Сент-Луисе! Если хотите, выходите из игры.

— Ты врешь! — прорычал Бендер.

А Дасти Баррон все шел вперед. Улицу освещало яркое солнце, с каждым шагом из-под каблуков взлетала пыль. У коновязи позади бандитов стояли пять лошадей, и ковбой надеялся, что в них не попадет шальная пуля. Справа рядом с ним возник Блю Риддл, держа свои большие руки над револьверами.

Дасти не сводил глаз с Дика Лоуи, словно никого в мире больше не существовало. Он видел, как тот пригнулся, заметил, как выпирает кисет из нагрудного кармана рубашки с двумя рядами пуговиц… Под полями шляпы чернели прямые брови и жестко блестели глаза, и вдруг почти неподвижная картинка разлетелась в засверкавшей выстрелами круговерти.

Рука Лоуи скользнула к оружию, однако Дасти на долю секунды опередил его, но не стрелял, медленно поднимая револьвер. Быстрый выстрел Лоуи ожег ему ухо, и близость промелькнувшей смерти заставила его внутренне сжаться. Ганмен опять выстрелил, и пуля нетерпеливо рванула его за край жилетки. Дасти выдохнул и плавно нажал на спусковой крючок, затем еще раз.

Лоуи поднялся на носках, широко раскрыл рот, будто не мог вдохнуть, на секунду замер в этом положении и упал в пыль дороги.

Дасти перевел взгляд на Бендера, увидел, что тот стоит на коленях, и открыл огонь по Маккиллу. Кот конвульсивно дернулся, затем начал отступать, неслышно ругаясь и не переставая палить. Вдруг боек его револьвера сухо щелкнул, и он уставился на него, снова отвел и потянулся к патронам в оружейном поясе.

Баррон стоял, широко расставив ноги, и смотрел, как рука Кота шарит по поясу. Вот она вынула патрон и передвинулась к револьверу, но в этот момент его глаза застыли, и он опустил оружие. Повернувшись, будто забыв, зачем он здесь, Кот двинулся к салуну. Сделав еще пару шагов, он поднял ногу, как бы нащупывая первую ступеньку крыльца, и бревном грохнулся на выщербленные доски деревянного тротуара.

Блю Риддл опустился на колени, по его ноге струилась кровь. Бендер валялся в пыли, под ним растекалась темная лужа.

Внезапно улица наполнилась людьми. К Дасти подбежала Руфь, и он обнял ее. С неожиданным потрясением он вспомнил:

— Ты сказала, что меня искали двое. Кто?

— Всего лишь мы.

Он с удивлением обернулся. Перед ним, усмехаясь, стояли двое здоровенных парней.

— Бак и Бен! Как вы меня нашли?

Бак Баррон улыбнулся:

— Мы беспокоились, как бы с тобой чего-нибудь не случилось. Приехали в город и слегка поцапались с Хикменами. То, что от них осталось, бежало в Эль-Пасо в большой спешке. Потом к нам подъехал индейский мальчуган на измотанной лошадке и доложил, что у тебя крупные неприятности. Вот мы и решили посмотреть, как ты из них выберешься.

— Индейский мальчонка? — озадаченно спросил Дасти.

— Ага, — ответил ему Риддл. — Это я устроил. Мне показалось, что у тебя возникнут проблемы, вот и послал мальчишку за твоими братьями. Черт возьми, если бы я знал, что ты так хорошо обращаешься с железяками, я бы и не подумал просить помощи!

Бен Баррон усмехнулся и почесал щетину на щеке.

— А если б мы знали, что их всего трое, то и не подумали бы ехать! — Он перевел взгляд с Дасти на Руфь. — Судя по месту, которое ты приглядел в Гальо-Гэп, и по тому, как кого-то обнимал, тебя не скоро дождешься домой. Что нам сказать Элли?

— Какой Элли? — Руфь отодвинулась, вопросительно глядя на него. — Кто такая Элли? Ты не говорил, что у тебя есть девушка!

Дасти подмигнул братьям:

— Элли? Она боевой вождь племени Барронов. Это наша мама. — Он повернулся к Риддлу: — Блю, не хочешь вроде как присмотреть за землей в Гальо-Гэп недельку-другую? Думаю, мне вначале лучше отвезти Руфь домой. Элли так любит свадьбы!

Руфь легонько пожала ему руку. Это был ее ответ, которого он ждал.