Джексон Хадди остановился перед девушкой, почти загородив ей дорогу, и заговорил как-то странно и неуверенно.

— Мэм, — он прокашлялся, — вы не боитесь гулять по городу ночью? У нас часто дерутся… Люди здесь грубые. — И замолчал, как будто ему не хватило дыхания, а затем, словно набравшись мужества, добавил: — Иногда даже постреливают.

— Спасибо за заботу, но в комнате очень душно, — спокойно ответила девушка. — Мне хотелось подышать свежим воздухом.

— Да, в помещении действительно сегодня душновато… Я думаю… — Он снова заколебался. — Я думаю, на море сильный шторм… и погода скоро переменится. — Он поднял шляпу и представился: — Меня зовут Джексон Хадди. Гуляйте, мэм, и, если к вам кто-нибудь пристанет… то есть, я хотел сказать, если вас кто-нибудь остановит, скажите ему, что я рядом.

— Спасибо, мистер Хадди.

Он поклонился и отступил, пропуская ее. И она медленно пошла по тротуару, раздумывая над странным поведением Хадди, его сбивчивой речью… А ведь официантка в ресторане утверждала, что ее собеседник у Мансонов за главного. И тут же у нее возник вопрос: почему Джексон Хадди и Эв Мансон разгуливают по Индианоле? Не потому ли, что Тэппен Дюварни гонит сюда скот и должен появиться с минуты на минуту?

Джессика дошла до конца улицы и, приподняв юбки, чтобы не испачкать их, перешла на другую сторону. Вдалеке маячила фигура Джексона Хадди. Она постояла немного и уж почти собралась возвращаться, как до ее уха донесся приглушенный стук копыт. По темному переулку ехали всадники. Прежде чем повернуть на главную улицу, осторожно осмотрелись, и она услышала, как один сказал:

— Что-то чересчур уж тихо. Не нравится мне это, майор.

А второй спросил:

— Где гостиница, в которой остановился Брансвик? — Это был голос Тэппена.

Джессика сделала шаг навстречу всадникам и тихо, чтобы ее могли услышать только они, шепнула:

— Он остановился в той же гостинице, где и я, Тэппен.

Всадники резко обернулись, и Тэп Дюварни воскликнул:

— Джессика, это ты или я сошел с ума?

Она подошла к ним.

— Да, Тэппен. Я здесь… Будьте осторожны. Хадди и Эв Мансон остались в городе и знают, что вы гоните сюда стадо.

— Кто им, черт… — начал было Тэп, но потом поправился: — Как ты об этом узнала?

— Я встретила Мэди Коппинген, и она сказала мне. Думаю, что моя новая знакомая не сделала секрета и для них. Я видела, как она беседовала с Эвом Мансоном.

— А давно ты здесь?

— Несколько часов.

— И все уже знаешь? Даже кто такой Эв Мансон?

Джессика широко улыбнулась:

— Я даже знаю, кто такой Джексон Хадди, и, если я и дальше буду стоять и разговаривать с вами, он подойдет, чтобы узнать, в чем дело. Он посоветовал мне: если кто-нибудь начнет ко мне приставать, просто намекнуть ему, что Хадди рядом.

— Джексон Хадди? — в изумлении спросил Тэп.

— Он всегда внимателен с женщинами, — вмешался в разговор Спайсер, — преисполнен к ним уважения и даже, я бы сказал, немного побаивается их.

— Тэп, ты хочешь встретиться с мистером Брансвиком? — спросила Джессика. — В гостинице упоминали его имя. Могу договориться о вашей встрече. Когда я выходила на прогулку, он сидел в вестибюле и читал газету.

— Ты нас очень выручишь. Мы будем ждать его в коррале. Нет, — передумал Дюварни. — Попроси его подняться в номер, я зайду к нему туда. А вы, друзья, спрячьтесь где-нибудь.

— Мы подождем тебя вон там, в сарае. Будь бдителен, майор, Джексон Хадди — отъявленный негодяй, а Эв Мансон — сам дьявол во плоти. У него шестизарядный кольт. Он убил восемь или девять человек. Он их знал.

— Джессика, — предупредил девушку Тэп, — тебе тоже осторожность не повредит.

— И тебе. Я не дождусь, когда мы наконец сможем поговорить. Встретимся в гостинице.

— Если смогу. Я должен быстро договориться с Брансвиком и уехать.

Джессика не спеша пошла к гостинице. Когда она проходила мимо Хадди, тот взглянул на нее и отвел глаза.

— Спокойной ночи, мистер Хадди, — сказала девушка. — Спасибо вам.

— Да-да, мэм, — чуть ли не заикаясь, произнес он в ответ.

Боба Брансвика в вестибюле уже не оказалось. Подойдя к столу дежурного, чтобы взять свой ключ, Джессика, увидев, что тот куда-то отошел, заглянула в журнал регистрации постояльцев. Брансвик жил через три номера от нее. Поднявшись по лестнице, она открыла дверь своей комнаты и положила ключ на стол, затем прошла по коридору и тихо постучала к Брансвику.

Ей открыл крупный дородный мужчина с черными обвислыми, как у моржа, усами. Он был одет в рубашку с короткими рукавами, а на животе у него блестела массивная золотая цепочка от часов, украшенная зубом лося. Лицо Брансвика выражало крайнее изумление.

— Мистер Брансвик? Меня зовут Джессика Трескот. Мне необходимо с вами поговорить. — Легкая улыбка тронула ее губы. — Я порядочная девушка, мистер Брансвик.

Он вспыхнул:

— Вижу, вижу, мэм. Встретимся в вестибюле, хорошо?

— Нет, здесь… Сейчас… У меня очень срочное дело.

Он отступил назад и, когда она вошла, закрыл дверь. Взяв со спинки стула пиджак, надел его.

— Простите, мэм, у меня несколько накурено. Я не ожидал визита дамы. Чем могу служить?

— Мистер Брансвик, вы покупаете скот, а мой жених Тэппен Дюварни пригнал стадо, которое скоро будет в городе. Он ждет на улице, но, поскольку поблизости крутятся Джексон Хадди и Эв Мансон, не хочет рисковать. Он просит вас разрешить ему прийти к вам в номер.

— А чей скот он продает?

— Тэп работает в паре с Томом Киттери, который, как мне кажется, перегоняет другое стадо в Канзас.

— Хорошо, я подожду вашего жениха. — Брансвик вытащил сигару и закурил, но тут же потушил ее. — Мэм… мисс Трескот, на вашем месте, если любите этого человека, я посоветовал бы ему как можно скорее уходить отсюда.

Джессика улыбнулась:

— Мистер Брансвик, вы бы этого не сделали… даже если бы оказались на моем месте. Тэппен — мужчина и знает, что делает. Я не имею права мешать ему. Что касается опасности, то, как мне кажется, она всегда кому-то грозит. Тэппен — не тот человек, которого я могла бы убедить, что ему надо бежать, а если бы могла, то едва ли стала бы его невестой. Он не из тех, кого можно запугать. Майор Тэппен Дюварни, — сказала она, гордо подняв подбородок, — ветеран двух войн, сэр. Он участвовал в кампании против индейцев многих племен — кайова, апачей, сиу, шайенов и модоков. Кроме того, рядом с фортом, где служил Тэппен, был городишко с дурной репутацией, и ему поручили навести в нем порядок. Он выполнил приказ всего за три дня. А там, я думаю, обстановка была не лучше, чем здесь.

Брансвик тепло улыбнулся:

— Мэм, кем бы он ни был, этот герой достоин вас. Я подожду его. — Он открыл дверь. — И знаете что? Не стану беспокоиться за него — ни в малейшей степени.

Джессика вернулась в номер и сняла шляпку. Села в кресло-качалку, но не смогла усидеть спокойно и начала мерить комнату шагами. Тэппен здесь, и ему грозила опасность!

Любая другая женщина в такой ситуации испугалась бы. Она же совсем не испытывала страха. Ей часто приходилось присутствовать на судебных заседаниях и слушать рассказы о насилии. Но там она чувствовала себя сторонним наблюдателем, а тут оказалась в самой гуще событий. В детстве она была храбрее других девочек, и уверенность в себе никогда не покидала ее. И теперь вместо того, чтобы запаниковать, она почувствовала возбуждение. Да, конечно, беспокойство не отпускало ее, но она собралась и настроилась на борьбу.

Джессика хорошо знала, зачем приехала в Техас. В течение нескольких недель до отъезда они неоднократно обсуждали все с отцом. Тэппен Дюварни был единственным мужчиной, чьей женой она согласилась бы стать, но Тэппен — гордец и выше всего на свете ценит независимость. Если дела у него сложатся плохо, он может и не вернуться в Вирджинию, а потерять его не входило в ее планы.

— Я поеду к нему, папа, поеду в Техас, — заявила Джессика.

Другой отец, услышав такие слова, пришел бы в ярость или запретил бы ей даже думать об этом, но старый Трескот посмотрел на дочь со смешанным чувством радости и любопытства.

Судья Трескот наслаждался общением со своей дочерью дольше, чем предполагал. Он с интересом следил, как она растет и превращается в девушку с сильным характером и ярко выраженной индивидуальностью. Джессика очень походила на свою мать и на него самого, ей передались также многие черты бабушки — его родной матери. И все-таки она никого не повторила — она была сама собой.

Ему не удалось дать ей то, о чем мечтал, но он старался стать для нее другом и добрым наставником. Судья Трескот знал, что молодежь часто записывает своих родителей в разряд «старомодных» и «отставших от жизни» людей или считает их неудачниками. Позже, конечно, большинство раскаивается, осознает правоту своих близких, но вернуть уже ничего нельзя. Такого поворота в отношениях с дочерью он не мыслил и старался всегда проявлять разумный либерализм.

Джессика очень много значила для своего отца. Она заботилась о нем, восхищалась им и была ему не просто дочерью, а близкой подругой. Пока не появился майор Тэппен Дюварни, судья не видел среди ее друзей никого, кто, по его мнению, был бы достоин такой девушки. Ей он этого не говорил, просто наблюдал и делал выводы. Судья знал, что многие в их округе, как мужчины, так и женщины, осуждают его за то, что он возит свою подрастающую дочь по всей стране и разрешает ей присутствовать в зале во время судебного разбирательства. Трескот вел в основном гражданские процессы, но случалось ему судить и преступников, так что к девятнадцати годам у Джессики не осталось иллюзий насчет рода человеческого. Ей довелось повидать много различных типажей и узнать, как порой противоречивы и зыбки бывают обстоятельства.

Судье понравилось, как его дочь оценивает Тэппена Дюварни, и он согласился с тем, что тот и вправду может не вернуться, если не добьется успеха.

— Хорошо, если ты любишь его, отправляйся за ним и добейся своего. — Судья улыбнулся дочери.

Потом, когда Джессика укладывала вещи, он вошел в ее комнату, держа в руках револьвер — пятизарядный кольт сорок первого калибра.

— Положи это в свой чемодан, — сказал отец и протянул вместе с кольтом небольшой мешочек. — Здесь пятьдесят патронов к нему. Если тебе потребуется больше, тогда лучше взять винтовку.

Их глаза встретились.

— Думаешь, мне понадобится оружие, папа?

— Сомневаюсь, но лучше подстраховаться. В Техасе, я слышал, уважают женщин, но не могу ручаться, что так обстоит везде.

Вспомнив о револьвере, Джессика подошла к саквояжу и достала его. Зарядила и положила в сумочку. Конечно, сумочка стала тяжелой, но на душе — спокойнее.

Ресторан в гостинице работает до десяти часов. Через несколько минут она спустится туда, съест легкий ужин и узнает, не случилось ли чего. Джессика пыталась читать, но поймала себя на том, что прислушивается к звукам, доносящимся с улицы. Она знала, чего ждет и боится — револьверных выстрелов.

Тэппен Дюварни стоял в прогале между домами и внимательно следил за уже освещенной улицей. Вдалеке по-прежнему маячила темная высокая фигура Хадди, прогуливались любители поздних развлечений, и время от времени кто-то входил в салун или выходил оттуда. У коновязи стояло несколько лошадей, там и сям виднелись упряжки, на которых приехали посетители салунов. Однако Тэп не увидел ни одного фургона.

Выйдя из своего укрытия, он подошел к гостинице и открыл дверь. У дежурного узнал, в какой комнате остановился Брансвик, и стал подниматься по лестнице. Рассмотрев его, дежурный испуганно оглянулся на дверь. Тэппена Дюварни он представлял только по рассказам других. Этот человек, несомненно, и был уже всем известным майором.

Тэп тихонько постучал в дверь, и Брансвик тут же открыл ее. Он сразу узнал посетителя и пригласил войти.

— Вы хотите продать скот? Сколько голов?

— По приблизительным подсчетам, не менее восьмисот тридцати.

— Хорошо ли откормлен?

— Вы видели скот, пасущийся на острове Матагорда. В нашем стаде преобладают взрослые, хорошо упитанные животные. Почти половина — быки старше пяти лет.

Брансвик пожевал сигару.

— Да, скот с острова обычно выглядит отлично — там прекрасные пастбища, вода близко. Но цены на говядину сейчас упали.

— Мне нужно продать стадо как можно скорее, — спокойно сказал Тэп. — Я слышал, вы — честный человек.

Брансвик покатал сигару во рту.

— Мне придется везти скот в Новый Орлеан на корабле. При перевозке он немного отощает. — Он посмотрел на Тэпа долгим взглядом и сказал: — Я дам вам двенадцать долларов за голову прямо сейчас.

— Двенадцать долларов! Побойтесь Бога, Брансвик, в моем стаде есть экземпляры, вес которых достигает семисот килограммов.

— Разумеется, но ведь в нем не меньше полсотни бычков, чей вес не превышает и пятидесяти. Вы же сами говорили, что брали и коров с телятами.

— А шестнадцать долларов вас не устроит?

Боб Брансвик пожал плечами.

— Четырнадцать, и то я могу понести убытки.

— Согласен и отправляюсь за стадом. Выписывайте чек за восемьсот голов. Если в стаде окажется меньше, я пригоню еще, если больше, а я уверен, что их там больше, — пусть будут ваши.

Брансвик присел к столу и, выписав чек, протянул его Дюварни.

— Вот деньги, Тэп, и передайте от меня наилучшие пожелания вашей даме. Решительная девушка.

— Спасибо, передам. — Дюварни встал и, немного помедлив, произнес: — Позвольте дать вам один совет — постарайтесь как можно скорее погрузить стадо на корабль и выйти в море или, если не получится, отгоните его в глубь материка — миль на десять, не меньше.

Брансвик вытащил сигару изо рта.

— Что это значит?

— Приближается ураган. И очень сильный. Я бывший моряк и чую его.

— Спасибо… — Брансвик помолчал. — Дюварни, раз уж ваши ребята пригнали стадо, может, они отгонят его в глубь материка? В сторону Виктории в район ручья Пласедо?

Тэп задумался. Ему не терпелось поскорее убраться со своими ковбоями из города, но бросить Брансвика в беде он не мог, ведь тому вряд ли удастся найти сегодня ночью погонщиков, которые согласились бы выполнить такую работу. А если предложение Брансвика и есть наилучший выход из положения? Впрочем, он может оказаться и наихудшим.

— Я мог бы, конечно, разместить стадо и здесь, — сказал Брансвик. — Если запереть животных в загоне, они не разбегутся.

— Похоже, вы не знаете, что такое ураган. Мне приходилось ходить на острова Вест-Индии и вдоль Атлантического побережья США. Ураганы зарождаются где-то к югу от Кубы, скорее, даже у самой Бразилии, и движутся на север. Ветры в нем такой силы, что способны снести все на своем пути, хотя сам ураган движется обычно со скоростью всего двадцать семь километров в час.

— Что-то я вас не совсем понимаю.

— Ураган — это огромный круговой вихрь. Диаметр его — от восемнадцати до тридцати шести километров. Не знаю, кто его измерял, но думаю, что те два урагана, которые мне пришлось испытать на своей шкуре, были примерно таких размеров. — Тэп замолчал, а потом решил: — Я отгоню скот. Куда-нибудь в глубь прерии, к югу от Виктории.

— Придется провести стадо через Индианолу. Вам когда-нибудь приходилось видеть, как скот идет по городу?

— Животные устали, мы с ними легко справимся. Или сами попробуете?

— Ну хорошо… Вы получили деньги. Сделка заключена. Я не могу заставить вас гнать скот в прерию, все зависит только от вашего желания.

— Я уже сказал вам, что согласен. А ребятам заплатите, сколько посчитаете нужным. — Тэп убрал чек в кошелек. — Ну, мне пора.

— Перед тем как уйти, навестите свою даму, она очень беспокоится за вас.

Тэп открыл дверь и, внимательно осмотрев коридор, вышел. В эту же минуту распахнулась дверь в комнату Джессики.

— Тэп… дорогой Тэп!

Он подошел к ней и взял ее руки в свои.

— Тебе не следовало приезжать сюда, — сказал он. — Но раз уж ты здесь, то постарайся как можно скорее выбраться отсюда. Скоро начнется буря.

— Иди и делай свое дело, Тэп. Со мной все будет в порядке.

Майор рассказал Джессике о том, что они погонят скот к Виктории.

— Если буря будет очень сильной, я вернусь за тобой, но не жди меня в этой гостинице. Когда поднимется ветер, переходи в здание суда. Оно стоит на холме в центре города и довольно прочное. Если чему-нибудь и суждено уцелеть в этом городе, так только зданию суда.

— Не беспокойся. Я все сделаю, как ты сказал.

Тэп спустился по лестнице и пересек освещенный вестибюль. Выйдя на улицу, он столкнулся лицом к лицу с Джексоном Хадди.