Глава 1
После того как утихли последние ружейные выстрелы, Ким Сэртайн затаился, выжидая. Рядом с ним Бад Фокс, держа винчестер наготове, пытался рассмотреть, что там впереди произошло.
— Ну, вставай, — наконец решил Ким. — Поехали!
Они сели на лошадей и тронулись в путь, готовые к любой неожиданности, двое крутых, крепких молодых объездчиков, оба лихие ковбои не робкого десятка.
Вид на тропу им заслонял скалистый выступ горы, и когда они обогнули его, то увидели лошадь без всадника, а на земле — человека, лежавшего в неестественной позе. В пустыне стояла тишина, ярко синело небо, и далекие горы по сторонам широкой долины кутались в дымку.
Когда они подъехали к телу, Ким, ловкий как кошка, широкий в плечах и тонкий в талии, быстро спрыгнул на землю, хотя заранее знал, что человек, которому снесло полчерепа, не может быть жив. Несчастному парню, лежащему перед ними на тропе, было не более двадцати лет, но он выглядел сильным и опытным. Его винтовка так и осталась зачехленной.
— Он не ожидал нападения, — заметил Ким, обводя холодными темными глазами плоскую равнину. Во всей округе — к востоку и западу отсюда его считали таким же быстрым стрелком, как Вэс Хардин или Билли Кид. — Надо бы узнать, где они тут прятались.
Он опустился на колени перед телом и осмотрел карманы. В бумажнике оказалось письмо и визитная карточка на имя Джонни Фэрроу. На обороте значилось: «ПРИ НЕСЧАСТНОМ СЛУЧАЕ СООБЩИТЬ ХЭЗЕЛЬ МОРЗ, СТАНЦИЯ СЭНД-СПРИНГС». Ким показал карточку Баду, и они обменялись ничего не выражавшими взглядами.
— Давай положим его на лошадь, — предложил Ким, — а потом я поищу следы.
Когда они уложили тело поперек седла, Ким сел на лошадь и медленно объехал вокруг места трагедии. Стояла ласковая теплынь, Бад спокойно сидел в седле, расслабившись и отдыхая, но его острые серые глаза внимательно смотрели вокруг. Он был умудрен опытом мужчины, которому так и не пришлось побыть мальчиком, хотя, по существу, и сейчас временами вел себя как мальчишка.
Ким вдруг остановился, а потом исчез, будто поглощенный пустыней.
— Промоина, — громко констатировал Бад, доставая кисет и сворачивая сигарету. Потом снова посмотрел на тело убитого. В Джонни Фэрроу стреляли не менее шести раз. — Они подстерегали его, чтобы прикончить, эти подонки.
Ким показался снова и медленно подъехал к товарищу, вытирая пот с лица.
— Они с винтовками лежали вон там, поджидая его. До того места примерно двадцать пять ярдов. А когда отстрелялись, то ушли вниз по сухому руслу.
— Сколько их было? — спросил Бад, трогая лошадь. Лошадь Кима сама по себе пошла за ними.
— Трое, — ответил Ким, зорко осматривая пустыню. — Ближайшее место, где можно раздобыть выпивку, — Сэнд-Спрингс. Скорее всего, туда и двинулись.
Всю дорогу они ехали молча. Над их головами в небе одиноко кружил сарыч. Пот заливал лицо Кима и он то и дело вытирал его. Ему исполнилось только двадцать два, но он уже семь лет занимался своим трудным делом. А начал работать в двенадцать.
Не нарушая молчания, они проехали еще несколько миль, думая о том новом повороте, который возник в их расследовании. Ради встречи с этим молодым человеком, который висел сейчас поперек седла, они проделали такой длинный путь. Старые времена «Пони-экспресса» давно прошли, но в этом регионе его решили возродить, чтобы ускорить доставку почты и других сообщений. Молодой Джонни Фэрроу принадлежал к той дюжине всадников, которые этим занимались.
Они оба, Сэртайн и Фокс, работали на ранчо «Тамблинг К», принадлежавшую Рут Кермит, а ими непосредственно руководил сам Уорд Маккуин, опытный боец. Неделю назад они еще находились на ранчо у своего друга, а потом отправились в эту часть страны, чтобы расследовать три загадочных ограбления гонцов, которые перевозили золото. Эти перевозки держались в строгом секрете, и тем не менее о них узнали бандиты. Сообщения о дне перевозок для принимающей стороны доставлял в своих сумках Джонни Фэрроу. Из пяти ценных пересылок две прошли благополучно. И именно о них не упоминалось в бумагах, которые перевозил Фэрроу.
Загадка состояла в том, что сумки с секретной информацией не только надежно запирались, но и опечатывались, а второй ключ имелся только в пункте назначения. Джонни Фэрроу предстояло преодолеть двадцать пять миль, на что ему требовалось не менее четырех часов. Этот путь и ранее проходили гонцы, так что время было хорошо проверено. Они трижды меняли лошадей, и ни один не задерживался на станциях более двух минут. Как же тогда кто-то ухитрился увидеть эти секретные сообщения? И ведь два из них все же дошли до места назначения благополучно. Однако о перевозке золота стало известно, это факт.
— Что-то уж больно сложная задачка, — вдруг нарушил молчание Фокс. — Может, нам надо вернуться назад и гоняться за угонщиками скота и пасти коров? А в таких ребусах я совсем ничего не понимаю.
— Мы еще поищем, — отозвался Ким. — У нас есть маленькая зацепка. Один из тех подонков сильно нервничал и пальцами обламывал веточки.
И Сэртайн показал несколько обломков длиною в дюйм. Потом положил их в конверт, написал на нем: «НАЙДЕНЫ НА МЕСТЕ, ГДЕ УБИЙЦЫ ПОДЖИДАЛИ ДЖОННИ ФЭРРОУ» и положил его в нагрудный карман.
Глава 2
Перед ними расстилалась холмистая равнина, за которой виднелись лишенные растительности отроги гор. Выше рос лес. Его зеленые щупальца спускались по склонам вдоль рек. Тропа прошла между двумя невысокими холмами, и взорам путников открылся Сэнд-Спрингс.
Справа тянулись амбары и загоны, которые использовались при перегонах скота. Слева стоял салун, рядом с ним -магазин. А за ним виднелся длинный дом. У коновязи станции, разместившейся в приземистом здании с навесом над дощатым настилом, стояло с полдюжины лошадей. Ни одна из них не казалась уставшей после тяжелой продолжительной езды.
Из дверей, оставив их открытыми, с грохотом вывалился здоровенный мужик. Следом вышли еще двое неряшливо одетых парней, и с ними — две женщины, которые оказались на удивление хорошенькими. На другой стороне улицы у крыльца салуна неподвижно сидел высокий пожилой мужчина, и Сэртайн почувствовал себя неловко под его внимательным взглядом.
— Эй! — окликнул их верзила удивленно. — Что случилось?
— Мы нашли его на дороге, милях в шести-семи отсюда. Это Джонни Фэрроу.
Одна из девушек вскрикнула, и Ким сразу же перевел на нее взгляд. Хорошенькая, с серыми глазами и темными волосами, она выглядела гораздо привлекательнее грубоватой и похожей на парня блондинки, стоявшей рядом с ней. Девушка отступила назад к стене, оперлась на нее руками и, казалось, ждала, что будет дальше. Блондинка посмотрела на своего спутника, который тут же вышел вперед.
— Меня зовут Олли Морз, — представился он. — А вы кто такие, ребята?
— Я — Сэртайн, — коротко ответил Ким. — А это — Бад Фокс. Мы в деловой поездке.
Воцарилось молчание, все мужчины стояли и смотрели друг на друга, и ни один из них не сделал ни малейшей попытки подойти к телу убитого. Ким оглядел их всех, его глаза сузились, и он сказал:
— Если вас это интересует, то его почтовые сумки в порядке. У него в кармане есть карточка, на которой написано, что в случае чего надо дать знать Хэзель Морз.
Глаза Кима обратились к бледной девушке, которая стояла у стены, кусая губы.
Но к его удивлению заговорила не побледневшая девушка, а та самая блондинка.
— Я Хэзель Морз, — заявила она и, взглянув на двух парней, властно распорядилась: — Верни и Матти, снимите его с лошади. Отнесите в амбар, пока не выроете могилу.
Кима Сэртайна при этих словах охватила легкая дрожь, и он взглянул на Бада, но тот только пожал плечами. Оба они подобрали поводья лошадей.
— Неплохо было бы поставить в известность шерифа и почтовую компанию, — невозмутимо посоветовал Ким. — Может, им будет это интересно.
Легкий сарказм в его голосе задел здоровенного мужчину.
— Я вижу, что ты все еще ничего не понимаешь! — произнес он низким хриплым голосом. Приклад его винтовки, весь выщербленный от частого употребления, выглядел также неопрятно, как и он сам.
— Не понимаю? — Ким пожал плечами. — Не люблю лезть не в свое дело. Я только думаю, — сухо добавил он, — что этот парень выбрал явно неподходящее место, чтобы умереть. Похоже, никого его гибель не тронула, даже ту девушку, которую он просил известить в случае его смерти. Кем вы ему приходитесь? — резко спросил он ее.
Она покраснела от злости.
— Он мой знакомый. Приезжал, и мы виделись несколько раз, только и всего!
Сэртайн повернул лошадь и направился через улицу к салуну, за ним последовал Бад Фокс. Позади них слышался тихий шум голосов.
Тощий седой старик в мятой хлопчатобумажной рубахе с закатанными рукавами, из-под которых виднелось красное белье, все еще сидел на крыльце и смотрел на них, полуприкрыв глаза. За поясом у него торчал видавший виды револьвер.
Когда они вошли в салун, старик тоже встал, последовал за ними и зашел за стойку бара.
— Водки? — спросил он.
Ким кивнул и наблюдал, как тот достает бутылку и стаканы. Потом Ким налил себе и Баду и поставил бутылку, а старик продолжил изучать их. Ким швырнул серебряный доллар на стойку бара, хозяин принялся рыться в карманах брюк в поисках сдачи.
— Где здесь можно поесть? — спросил Ким.
— Там. — Старик сделал такую паузу, что Ким смог бы досчитать до пятидесяти. — Там, через дорогу, у станции. Они подают жратву. Моя старуха хорошо готовит.
— Ваша фамилия тоже Морз?
— Угу. — Он почесал живот. — Я Хэт Морз. Олли заведует почтовой станцией. Он мой парень. Хэзель, блондинка, с которой вы говорили, тоже моя девочка. Верни Стретчер, парень в красной рубахе, — мой племянник, сын родного брата. А Матти Браун просто околачивается здесь, если без работы.
Когда Ким услышал это, у него возникло какое-то смутное предчувствие. Он уже слышал о Матти Брауне. Этот хмурый парень застрелил шесть или семь человек. Одного из них — в Пиоче, всего несколько месяцев назад. О нем говорили, как об одном из тех, с кем не стоило связываться. Внезапно Киму показалось, что он попал в ловушку и окружен морзевским кланом и ему подобными людьми.
— А все-таки жаль того парня, который возил почту, — высказался Бад.
— Может быть, — предположил Ким, — мы теперь получим работу развозить почту. Сейчас, когда того парня убили, им, наверное, нужен хороший работник или даже два.
— А что, — согласился Бад. — Надо попробовать. А с кем, — тут он взглянул на Хэта, — нам стоит поговорить? С вашим сыном?
— Нет, Олли только заведует станцией. Вам придется поехать в Форт или даже в Карсон. — Он посмотрел на них с возрастающим интересом. — А вы сами-то откуда, здешние?
— С гор, — ответил Ким. — Мы работаем на ранчо «Тамблинг К». Там не любят копаться в прошлом. У нас два босса, и оба никогда не имели никаких проблем с законом, зато долго работали ковбоями.
— «Тамблинг»? — переспросил Хэт. — Слышал о такой. Оружие и боеприпасы. Доходили слухи, что этот Маккуин — просто черт на колесах со своим револьвером. И еще там есть этот… молодой… его зовут Сэртен.
— Сэртайн, — поправил его Ким. С ударением на «тайн».
— Вы его знаете? — Хэт изучающе посмотрел на Кима. — А может, вы и есть он?
— Верно. — Ким не сделал паузы, чтобы не дать Морзу обдумать эту новость, и добавил: — Сейчас плохое время, никому не нужны люди, и мы с Бадом решили посмотреть страну да попытать счастья.
— Понятно. — Хэт указал на стоявшее через дорогу здание. — Скоро закроются. Они дадут вам что-нибудь перекусить. Я сдам вам комнату наверху. Доллар с двоих.
Друзья ужинали не спеша, в молчании. Трапеза всегда являлась для них серьезным делом. Еда оказалась тяжелой, но вполне качественной, и ее хватало, вот только лепешки немного не пропеклись. Однако все здесь здорово отличалось от того, как готовили в их компании.
В салун молча вошла темноволосая девушка, и Ким поймал на себе тревожный взгляд ее глаз. Она слегка улыбнулась ему и удалилась. Тут же с большой ложкой в руке вышла женщина с лицом, будто высеченным из красного гранита. Она посмотрела на Кима и снова скрылась на кухне. Если это супруга Хэта, подумал Сэртайн, то ничего похожего на материнскую любовь и заботу от нее и ждать не приходится.
— А вы, парни, у нас на Сэнд-Спрингсе — почетные гости, — сказал старик, улыбаясь одновременно торжествующе и зло. — Вот этот черноволосый и есть тот самый Ким Сэртайн, знаменитый стрелок с ранчо «Тамблинг К»!
Все взоры устремились на них, а во взгляде Матти Брауна сразу вспыхнул огонь. Он смотрел на Кима, кивая головой.
— Слышал о вас, — ухмыльнулся он.
— Мало ли что говорят в народе, — небрежно ответил Ким. — Выдумывают всякие истории.
— Так и полагал, — презрительно бросил Матти, намазывая масло на хлеб.
Ким Сэртайн ощутил внезапный прилив гнева. Уголком глаза он увидел, что Бад Фокс не сводит с Матти холодного внимательного взгляда. Бад не заставлял себя ждать, когда следовало вытащить оружие, и, будучи серьезным бойцом, он очень хорошо ощущал опасность. Теперь же она их просто окружала. Ким тоже догадывался об этом. Обстановку неожиданно разрядило то, что Олли потянулся, отломал соломинку от веника и начал ковырять ею в зубах.
Когда они выходили, на крыльце Фокс придвинулся к Сэртайну и тихо шепнул:
— Сегодня спи с оружием. Что-то мне здесь не нравится.
— Мне тоже. Интересно, что делает в этом волчьем логове темноволосая девушка? Она совсем ни на кого не похожа, — размышлял вслух Ким. — Посмотрим. Думаю, нам стоит тут поискать немного. Когда придет почта, пошлем письмо в Карсон насчет работы. Это послужит оправданием нашего присутствия здесь.
Глава 3
Сэртайн подобрал ноги под одеяло, пряча их от утреннего холода. Потом протер глаза, недовольно заворчал, натянул носки и прошел по комнате, чтобы плеснуть водой в лицо. Выпрямившись, он посмотрел на Бада. Худой ковбой мирно спал с открытым ртом, негромко всхрапывая.
Ким вдруг усмехнулся, посмотрев на кувшин с холодной водой, но, вспомнив, что им еще придется ночевать вместе, подавил в себе импульсивное желание с его помощью разбудить друга. Он снова пересек комнату, сел на свою кровать и начал искать под ней сапоги. Он нашел и надел один сапог, притопнув ногой. Бад Фокс осторожно открыл один глаз.
— Я же видел, как ты, вшивая свинья, хотел разбудить меня. А я вот не хочу просыпаться!
Он закрыл глаз и снова сладко заснул.
Сэртайн ухмыльнулся, натянул второй сапог и взял кувшин с водой. Он с шумом выплеснул воду на пол и посмотрел на Бада. Тот лежал с открытыми глазами, и взгляд его не сулил ничего хорошего.
— Если ты это сделаешь, то только поможешь мне. У меня будет повод убить тебя!
Ким фыркнул:
— Лучше вставай! У нас много дел!
— А зачем вставать? Что нам надо сделать такое важное? — Говоря это, он сел на кровати. — Когда я думаю, что мне придется завтракать вместе с этими типами, меня с души воротит. Никогда в жизни не думал, что люди могут пасть так низко. — Он потянулся. — Не считая, конечно, этой темноволосой Дженни.
Ким промолчал, но полностью согласился с ним. Застегивая пояс с револьвером, он взглянул в окно, изучая белую полоску тропы. На ней никого не было видно.
— Следи за Матти Брауном, — предупредил Фокс, направляясь к умывальнику. — Очень опасен. Не пропускай ни одного шага.
— Да они все здесь друг друга стоят, вся эта свора, — согласился Ким. — Мне кажется, нам и не надо ехать дальше. Разгадка кроется тут. Желание получить полнооплачиваемую работу объяснит нашу задержку. А от старика Хэта меня в дрожь кидает. По-моему, он самый вредный из всех.
Когда они выходили из комнаты, Ким Сэртайн остановился у двери и бросил взгляд на пустой коридор. Еще пять дверей, раньше приоткрытых, сейчас были плотно закрыты. Последняя дверь, очевидно, вела на лестницу, которую он видел снизу.
Пройдя по коридору, где звуки их шагов гулко отдавались в тишине, они спустились в темный и тихий бар. В полусвете начинавшегося дня они увидели запыленные бутылки позади стойки, сдвинутые в беспорядке столы с грязными стаканами и разбросанными картами.
Утро выдалось прохладным, ветреным, и мужчины поспешили к теплому дому через дорогу, где горел свет и из кухни доносились голоса и грохот посуды, но посетители еще не появились.
Ким повесил шляпу на гвоздь и посмотрел в треснувшее зеркало на стене. Его узкое загорелое лицо выглядело безмятежно спокойным. Впрочем, он и не думал волноваться. Он передвинул револьвер на более удобное место, положил ладонь на полированную рукоятку своего русского «смит-и-вессона» и почувствовал себя вполне готовым к любым неожиданностям. В подобном месте осторожность порой оказывалась совсем не лишней.
Послышались торопливые шаги, и в комнату вошла темноволосая девушка с кофейником. Она улыбнулась, переводя взгляд с Кима на Бада.
— Я знала, что вы придете. Никто у нас не встает так рано.
— Кроме вас!
— Иногда. Обычно я готовлю завтрак. А вы… вы сегодня уезжаете?
— Нет, — ответил Ким, внимательно наблюдая за девушкой, у нее была хорошая фигура и доброе миловидное лицо. — Нет, мы остаемся.
Она сразу же сникла и внимательно посмотрела на него. А потом, понизив голос, сообщила:
— А вот я не могу оставаться. Уеду немедленно. При первом случае.
Теперь уже оба стрелка уставились на нее.
— А почему? — спросил Ким. — Скажите нам.
— Не могу. Но… но здесь просто опасно. Они не любят посторонних, которые останавливаются в Сэнд-Спрингс. Особенно теперь.
— А что вы в этом осином гнезде делаете? Вы совсем не похожи на них.
Она снова замялась.
— Мне приходится тут работать. Когда мой отец умер, он остался им должен. Только рассчитавшись с ними, я могу уйти. Если я попытаюсь уехать сейчас, они вернут меня обратно. Кроме того, с моей стороны сбежать — не совсем честно.
Ким Сэртайн удивился.
— Вы считаете, что нам нужно уехать? А я думаю, что вам надо уйти от них. И немедленно.
— Я не могу. Я… — Она снова заколебалась, вслушиваясь.
Ким поднял на нее взгляд.
— А что насчет Джонни Фэрроу? Он был влюблен в Хэзель и она в него?
— Он — может быть, но Хэзель? Она никого не любит, кроме самой себя, разве только Матти. Но и в этом я сомневаюсь. Она готова на все ради денег.
Она вышла на кухню, и парни услышали, как шкворчит на раскаленной сковороде яичница. Ким осмотрелся, потянулся за кофейником и налил себе кофе. Как только он сделал это, на крыльце раздались шаги, дверь отворилась, и появился Матти Браун в сопровождении Верни Стретчера. Они уселись за стол напротив.
Матти посмотрел на Кима.
— Раненько встали! Верно, задумали убраться отсюда?
— Да нет, мы хотим остаться. Мы напишем в Карсон, может, нам дадут работу на перевозке почты или экстренных сообщений. Нас она интересует.
— Вы видели Фэрроу? Ну как, интересно?
Прежде чем Ким успел ответить, вошел Олли Морз с отцом. Оба настороженно глянули на Кима и Бада и тоже уселись за стол.
Покончив с завтраком, стрелки поднялись и вышли, направляясь к конюшне.
— Джонни Фэрроу, — неожиданно заявил Ким, — начал свой путь в десяти милях к западу отсюда. Здесь он сменил лошадь и потом скакал еще десять миль на восток. Поскольку весь его путь пролегал по холмам — вверх и вниз по гористой местности, — он закончил его в пяти милях на третьей лошади. Весь этот маршрут нанесен на карту и выверен по времени. Морзы понимают, что сообщения, которые везет гонец, можно прочитать, только пока они находятся у него. Иначе нельзя. Но никто не сумеет вскрыть почтовую сумку, прочитать сообщение, а потом запечатать и то и другое за такое короткое время, какое отпущено на остановку. Это просто немыслимо успеть. Если только…
— Если только — что?
— Если Джонни не нашел более короткий путь, чтобы сэкономить время. Я все думаю об этом. Скорее всего, так оно и было. На Сэнд-Спрингс он менял лошадь, а мы теперь знаем, что заправляет тут одна семья. Мы также знаем, что Джонни любил Хэзель. Никакой мужчина не захочет вот так проскочить мимо своей девушки, всем нравится посидеть с милашкой за чашкой кофе и поворковать немного.
— Допустим, что он нашел или кто-то показал ему путь, следуя по которому парень выгадывал такие важные для него минуты. Допустим, что, пока он сидел и беседовал с Хэзель, кто-то ухитрился вскрыть его почтовую сумку?
Бад кивнул и закурил.
— Да, — согласился он, — вполне реально. Но, видимо, Джонни о чем-то догадался. Поэтому они и убили его.
Глава 4
Оседлав лошадей, друзья сели верхом и направились на запад. Оглянувшись, Ким увидел, что Олли Морз стоит на крыльце и, загораживаясь рукой от солнца, смотрит им вслед. Все утро в голове Кима вызревала какая-то идея, и теперь он наконец понял, что надо делать. Свернув налево по высохшему руслу ручья, он начал описывать широкий полукруг, чтобы выйти на ту тропу, которая шла к Сэнд-Спрингс с востока.
— Куда это ты направляешься? — удивленно спросил Бад. — Неужто прямиком в самые холмы?
— Ну да. — Ким немного замедлил ход лошади. — Ты не понимаешь в чем дело? У меня в мозгу прямо-таки вырисовалась карта. И я вижу на ней, как путь из Сэнд-Спрингс до следующей станции в Барнт-Рок отклоняется в сторону, чтобы обойти тот самый пересеченный участок, о котором ты говоришь. Представь, вдруг есть путь через горы? Это сэкономит время или нет?
— Конечно, если есть хороший путь через холмы, то можно сократить несколько миль, а мили — это минуты.
— Другими словами, если парень знает короткий путь через эти горы и хочет немного задержаться, чтобы поговорить со своей девушкой, то он, естественно, воспользуется им. Я видал девушек, ради которых еще и не то сделал бы, только чтобы потолковать с ними. Вот Дженни, например.
Они несколько минут ехали молча. Вскоре перед ними вырос крутой склон горы, не совсем отвесная стена — горный козел по нему бы поднялся, но для лошади этот путь был невозможен. Хотя в склоне виднелись расщелины, ни одна из них не давала никакой надежды на то, что через нее есть сквозной проход. И насколько они могли видеть, к северу горы оставались такими же неприступными. Вокруг поднимались острые вершины, и нигде откос не становился более пологим.
Дважды они пытались обследовать расщелины, но каждый раз их затея заканчивалась безрезультатно — лошади упирались в крутые обрывы, с которых в сырое время года стекала вода. В полдень стрелки сделали привал, развели костер из сушняка и сварили кофе. Когда Ким налил Фоксу третью кружку, тот наконец нарушил молчание.
— Не очень-то удачно все складывается, приятель. Так мы ничего не найдем.
— И все-таки должен быть проход, — с раздражением настаивал Ким. — Здесь наверняка есть путь, которым он проходил.
Ему так хотелось, чтобы Уорд Маккуин оказался бы сейчас рядом. Хозяин клейма «Тамблинг К» отлично решал такие проблемы. Что до него самого, он тоже многое умел, но, правда, никогда не сталкивался с такими трудными задачами.
Уставшие и покрытые пылью, поздно вечером возвратились они в Сэнд-Спрингс. Короткая улица по-прежнему пустовала, даже Хэт, который обычно чуть ли не постоянно ошивался на крыльце своего салуна, куда-то исчез. Друзья поставили лошадей в конюшню, протерли их и собрались в гостиницу. Вдруг Ким остановился:
— Подожди, Бад! Мне что-то не по душе все это!
Бад Фокс осторожно выглянул из дверей конюшни и шепотом спросил:
— В чем дело, Ким? Заметил что-нибудь?
— То и плохо, что я не вижу никого и ничего не слышу. Что-то уж очень тихо!
Стараясь не привлекать к себе внимания, он попятился, чтобы скрыться в тени забора. Наступили сумерки, уже быстро темнело. Оглядевшись, Ким уловил еле заметное движение в окне над салуном. Несмотря на довольно прохладный вечер, оно оказалось открыто. Если там засел бы стрелок с винтовкой, он мог прекрасно видеть ворота конюшни, сам оставаясь незамеченным.
Быстро повернувшись, Ким на цыпочках бесшумно пробежал к задней двери, пробрался в загон и скрылся за его забором. Все это заняло у него не более двух минут. Добежав до салуна, вошел в него через черный ход и поднялся по лестнице. Когда Ким подкрадывался к двери и уже протянул было руку, чтобы распахнуть ее, под ним предательски скрипнула половица. Резко растворив дверь, он вдруг услышал тихий звук, доносившийся из темной комнаты.
С револьвером в руке он вошел и остановился. Комната была пуста, но справа он различил еще одну дверь. Повернув ручку, обнаружил, что она незаперта.
Как и в комнате, которую они снимали, здесь стояли кровать, стол и стул, да умывальник с кувшином. Он подошел к окну и выглянул наружу. Ни движения, ни звука. Ким повернул назад, но тут что-то хрустнуло у него под сапогом. Он опустился на колено, ладонью ощупал пол и нашел несколько сухих веточек, каждая длиной примерно в дюйм.
Закрыв за собой дверь, он спустился по лестнице. И опять никого не встретил. Салун тоже оказался пуст. Выйдя наружу, Ким спрятал револьвер в кобуру и перешел улицу у конюшни.
— Все в порядке, Бад, — успокоил он друга и рассказал, что увидел.
Пока они шли, в доме загорелся свет, и Ким рывком отворил дверь. Дженни держала в руках только что зажженную лампу.
— О… — В ее голосе послышалось облегчение. — Это вы? Удачно съездили?
— Да так, ничего особенного. — Он махнул рукой. — А где все остальные?
— Уехали. Осталась только Хэзель. Она спит. Они умчались сразу же после вас, но по другой дороге. Сказали, что примерно к заходу солнца вернутся.
Бад вопросительно посмотрел на Кима, а тот только пожал плечами. Если Дженни здесь одна, так не она ли находилась в комнате над салуном? Но как тогда она могла пересечь улицу и остаться незамеченной?
Глава 5
К конюшне подъехали и спешились несколько всадников, а вскоре Олли и Матти Браун вошли в столовую. Они неприязненно посмотрели на двух друзей, но промолчали. Через несколько минут подтянулись и остальные. Ужин казался бесконечным, а напряжение все нарастало.
Когда трапеза подходила к концу, Ким неожиданно для себя почувствовал прилив уверенности.
Теперь он знал точно, что убийцы Джонни Фэрроу здесь, в этой комнате. И не сомневался, что украденное золото находилось где-то поблизости. Но ему предстояло решить сразу две задачи: выяснить, каким образом информация о перевозке ценностей попадала к бандитам, и докопаться, что произошло с золотом. Власти предполагали, что его не успели продать или еще как-то им воспользоваться.
С уверенностью пришла и убежденность в том, что у него есть шанс победить этих людей. Они виновны и явно встревожены присутствием посторонних, хотя и не догадываются об истинной причине их визита. Ким предполагал, что вечером будет предпринята попытка убить их обоих. Обломанные веточки убедительно свидетельствовали о том, что убийца Фэрроу стоял у окна, хотя, возможно, и не сегодня, а в какой-то другой день. Он сам видел, как Олли Морз пользовался соломой из веника в качестве зубочистки, и скорее всего именно он применял для этой цели веточки.
— Вы только подумайте, — словно ни к кому не обращаясь, произнес Ким, — я об этом бедном юноше, которого убили. Кто-то очень хотел его смерти, иначе его не нашпиговали бы таким количеством свинца. Тут вдруг до меня дошло, почему его убили.
Хэт Морз промолчал, раскуривая трубку. Матти продолжал есть, но Олли и Верни насторожились.
— Теперь я понимаю, — продолжал Ким, — его сгубила ревность! Кто же из вас ревновал Хэзель к нему?
Матти быстро поднял голову.
— Ты что, намекаешь на меня? Ведь я единственный, кто здесь не состоит с ней в родстве.
— Я так понимаю, что ради такой девушки, как Хэзель, любой мужчина приедет издалека, чтобы только увидеть ее, но я думаю, что это мог быть и ты, Матти.
— Но в Фэрроу стрелял не один человек, — вмешался Бад.
— Мне незачем было его убивать, — отверг обвинение Матти.
Ким Сэртайн пожал плечами.
— Я только высказал предположение. Ну, мне пора. — Он поднялся и небрежно добавил: — Мне кажется, что Фэрроу надолго задерживался здесь, чтобы повидаться со своей возлюбленной Хэзель.
— Как это может быть? — возмутилась Хэзель, вскакивая из-за стола. — Он же ездил без остановок, и у него оставалось только две минуты, чтобы сменить лошадь и все.
— Да? А вот мне верится, что он отыскал способ продлить свидание. — Сидевшие за столом пожирали Кима глазами. — Если бы я оказался на его месте, уж как-нибудь ухитрился побыть подольше со своей любимой.
— И как же? — вызывающе спросил Олли.
— Отыскал бы, например, более короткий путь через горы. Или что-нибудь еще придумал, но выкроил бы лишний часок-другой.
Матти откинулся на спинку стула и улыбался ехидной недоброй улыбкой. Верни испепеляющим взглядом уставился на Сэртайна. Хэт как прожженный игрок в покер сохранял бесстрастное лицо, а вот Олли почему-то бросило в пот.
— Ну ладно, — помахал Ким. — Всем доброй ночи. Ты идешь, Бад?
Когда они вышли, Бад вытер пот с лица.
— Ты что, спятил? Выложить им все?
Снова в окне шевельнулась занавеска, и Ким услышал, как дверь тихо открылась.
— Вот так я себе это и представлял, — громко произнес он. — Кто бы ни убил того гонца, он знал о похищенном золоте. Мне кажется, что оно спрятано где-то поблизости, в холмах. Тот, кто его украл, не мог увезти его далеко. Нам надо поискать.
Они перешли улицу и вошли в салун. Тут же за ними проскользнул туда Хэт.
— Хотите выпить, парни? — радушно предложил он. — Чем худо по одной перед сном?
— И не думайте, что мы откажемся, — ответил Ким. — И вы выпейте с нами.
— Разумеется! — Он достал бутылку и стаканы. Казалось, старик ищет слова, чтобы сказать им что-то. — Да вот, — наконец начал он. — Я слышал, будто вы хотите отыскать то золото. На вашем месте я не стал бы этого делать. Подумайте, у вас тут нет друзей. Мы занимаемся своими делами и не любим, когда кто-то вмешивается.
Ким усмехнулся и поднял свой стакан.
— Золото интересует каждого, приятель. Оно ваше, если вы его нашли, и наше, если мы сумели сделать это. Оно принадлежит только тому, кто им владеет, и больше никому!
Они выпили, и старик налил им снова.
— Хорошо, — кивнул он печально. — Только не говорите, что вас не предупреждали. Рискуете головой, но все же я скажу вам. Здесь есть более короткий путь через горы.
— Да? — Выражение лица Кима Сэртайна сразу стало твердым, он крепко сжал губы.
— Угу. Это — старая тропа пиутов. Пройти там нетрудно, но мало кто о ней знает. Я показал ее Фэрроу, потому что он влюбился в Хэзель. Мне хотелось помочь парню.
— Спасибо. — Ким Сэртайн приветственно поднял стакан, глядя на старика. — Увидимся завтра?
У Хэта Морза дернулся вверх-вниз кадык, и он как-то странно посмотрел на них.
— Думаю, что да.
Поднявшись в свою комнату, Ким Сэртайн закрыл дверь и забаррикадировал ее стулом. Бад Фокс забросил свою шляпу на вешалку.
— Вот теперь я и соображаю, зачем он нам все это сказал?
В тусклом свете лампы волевое лицо Кима казалось резко очерченным, щеки еще более ввалившимися.
— Ты и сам прекрасно знаешь почему — чтобы мы туда отправились. Что может быть лучше, чем прикончить двоих непрошеных гостей на глухой тропе, где кроме сарычей их никто не отыщет?
Бад обдумал это, и его морщинистое лицо стало серьезным. Он стянул сапоги и растер затекшие ноги. Потом поднял глаза.
— Ну, и что будем делать, Ким?
— Это мы-то? — Ким усмехнулся. — Ну, Бад, ты же не хочешь разочаровывать их, верно? Конечно, мы пойдем.
Глава 6
Утреннее солнце раскинуло теплые лучи по холмам, и в сухой траве вовсю стрекотали цикады. Кивая, конь под Кимом Сэртайном весело гарцевал, будто под звуки неслышной музыки. А сам Ким прямо сидел в седле, темно-синяя рубаха была аккуратно заправлена в серые брюки, а те — в черные сапоги ручной работы с большими мексиканскими шпорами. На его губах играла смутная улыбка.
Казалось, горы расступились перед ним, и через гигантскую расщелину проник солнечный луч. Но темнота над тропой еще не рассеялась, и Ким въехал в этот полумрак, положив руку на бедро, в одном дюйме от взведенного револьвера в расстегнутой кобуре. Вокруг стояла звенящая тишина — ни звука, ни движения. Через милю расщелина стала шире и превратилась в зеленую долину, по которой и проходила старая тропа пиутов, извиваясь серой лентой вокруг нагромождения скал и выступов гор. Где-то слышался шум быстро текущей воды, повеяло свежестью. Пересекая поток, Ким дал лошади напиться.
Впереди возвышалась громадная, с дом, скала, у подножия поросшая лесом. И вдруг из-за этого укрытия появился Матти Браун. Он вышел на яркий солнечный свет и стоял, пока Ким не увидел его. Потом Матти Браун сделал еще один шаг вперед и, четко выговаривая слова, произнес:
— Сдается, что нам осталось только поговорить на языке оружия, Сэртайн. Ну-ка, посмотрим!
Его правая рука быстро скользнула вниз и выхватила револьвер. Первая его пуля, не причинив никому вреда, ушла в голубое чистое небо, а сам Матти вдруг развернулся в полоборота и упал. Его рубашку спереди медленно залила кровь, и он уставился невидящим взором в пустоту бесконечного пространства, а из дула револьвера 44-го калибра Кима Сэртайна поднимался легкий дымок. И тут же Ким увидел, как из кустов вышли Хэт Морз, справа Олли и позади — Верни Стретчер.
— Матти, — сказал Стретчер, — всегда считал, что стреляет быстрее, а вот как оказалось на самом деле. Он сам хотел попробовать, и мы позволили ему. А теперь, шпион, тебе пришел конец!
— Эй, а где твой дружок? — вдруг встревоженно спросил Олли.
Этого здоровенного мужика даже в пот бросило. Только Хэт Морз оставался совершенно невозмутим и спокоен, будто отравленный злобой.
Вдруг сверху раздался голос Бада:
— Я здесь, наверху, Олли. Попробуй-ка только достать свой револьвер!
Олли поднял голову, и на его лице отразился страх, настоящий страх. Он не видел, откуда доносился голос, — он мог звучать из дюжины разных мест. Ким Сэртайн видел, что Олли трусил, но не отрывал взгляда от Хэта.
— Может, оставим их, отец? — Голос Олли дрогнул. — Они подловили нас.
— Нас трое против двоих, — прозвучал холодный презрительный голос старика. — Они нам ничего не сделают. Пусть Верни займется тем, другим, а мы возьмем на себя Сэртайна.
— Нет! — в ужасе завопил Олли. — Не надо!
Смерть Матти Брауна, труп, лежавший перед ними, окончательно лишил его самообладания.
Ким успел на мгновение опередить выстрел Хэта и дважды быстро выпалил в него. Увидев, как Хэт конвульсивно дернулся, и тут же услышав свист пули рядом со своей головой, он быстро выстрелил еще раз, отклонив корпус вправо, и опустился на одно колено. Потом перевел револьвер на Олли. Вокруг гремели выстрелы, и одна пуля возле него подняла фонтан грязи, залепив ему рот и глаза. Ослепленный, он выронил револьвер, и покатился по земле, размазывая грязь по лицу и пытаясь протереть глаза. Как только ему это удалось, он выхватил револьвер, висевший под левой рукой, и приподнялся, стреляя. Старик Хэт лежал за камнем, нацелив на него револьвер.
Ким вскочил и бросился к нему. Тут же грохнул выстрел, и пуля провизжала мимо уха. Ким резко остановился и направил оружие на старика. Хэт попытался поднять свой шестизарядник над камнем, но тут Ким выстрелил. Поднялась пыль, пуля пригвоздила старика к земле, и он выронил револьвер.
Стрельба закончилась, и Ким быстро огляделся. Бад находился на том же самом месте, где сидел в засаде. Олли и Стретчер лежали на земле.
Ким поймал на себе взгляд Хэта. Старик через силу ухмыльнулся.
— Круто, — прошептал он. — Я же говорил Матти, что ты очень быстрый. А он не захотел послушать… старика. Олли совсем никуда не годится. Вот если бы он был похож на тебя… — Он говорил все тише и начал уже задыхаться.
— Хэт. — Ким присел на корточки возле него. — Мы приехали сюда во имя Закона. От правительства Соединенных Штатов. Золото принадлежит ему. Вы сейчас покинете этот мир, но вы же не хотите ограбить правительство, не так ли, Хэт?
— Правительство? — пролепетал старик онемевшими губами. Он поднял руку, стремясь указать на здоровенный обломок скалы, за которым они сидели в засаде.
— Пещера… под тем камнем…
Голос старика замер, его снова на несколько минут охватило удушье, Ким Сэртайн поднял глаза и увидел высоко в небе сарыча. А когда снова опустил взгляд, то Хэт Морз был уже мертв.
Бад Фокс медленно поднялся.
— Никогда мне не нравилось убивать. У меня нет к этому призвания. Но ты правильно сообразил, когда послал меня вперед, — оценил он придуманный Кимом план.
— А ты выбрал подходящее местечко, чтобы ждать меня, — согласился тот.
— Здесь только одно и есть такое. — Бад Фокс оглянулся вокруг. — Думаю, нам удастся погрузить золото на их лошадей. Ты хочешь теперь заняться этой девочкой, Дженни?
— Ну конечно! — Ким свистом подозвал своего коня. — Мы заберем ее в Карсон. Мне представляется, что все долги ее теперь погашены. — Потом тихо добавил: — Я не сомневался в успехе с первого дня, как только мы сюда приехали. За бутылками в баре я заметил шило и шорную иглу. Бандиты взрезали шов на почтовых сумках, пока Фэрроу любезничал с Хэзель. И получали всю информацию, потом положили бумаги обратно и снова зашили сумки.
За спиной стрелков остались три могильных холмика и крест, которым они отметили место успокоения Хэта Морза.
— Крутой старикан! — мрачно заметил Бад Фокс.
Ким Сэртайн посмотрел на освещенный солнцем путь впереди. Цикады как и прежде пронзительно стрекотали в кустах по сторонам тропы. Ким снял шляпу и вытер лоб.
— Да, по-другому и не скажешь.
ТОТ НОВИЧОК В ТРИГГЕРНОМЕТРИИ
Вскоре после рассвета к главному дому ранчо Ювинга подкатил почтовый дилижанс. Джим Кэри, запрокидываясь назад, натянул вожжи, чтобы остановить запыленных, жующих удила лошадей. Он замотал вожжи вокруг рукоятки тормоза и слез с облучка.
Поднимаясь по ступеням, он прятал в щетинистых усах ехидную улыбку. Потом приоткрыл дверь и просунул в щель голову.
— Эй, Фрэнк! — закричал он. — Ты дома?
— Ну ясное дело! — пророкотал в ответ низкий голос из комнаты. — Заходи, Джим!
Кэри переместил свой шестизарядник в более удобную позицию и протиснулся в длинную столовую, где Фрэнк Ювинг восседал за столом, завтракая со своими ковбоями.
— Я привез вам новую сельскую учительницу, — медленно произнес возница с хитринкой во взгляде. И тут же головы ковбоев поднялись, их глаза загорелись интересом.
— Вот и здорово! — прорычал Ювинг. Даже когда он говорил очень тихо, его голос раздавался на площади в двадцать акров. — Ребятам не терпится посмотреть на нее! И Клэр будет рада. Мы поселим их вместе, и они не скоро вдоволь наговорятся!
Джим Кэри взял кружку кофе, которую мамаша Ювинг поставила перед ним.
— Не думаю, что ты сможешь это сделать, Фрэнк. Они не совсем подходят друг другу.
— Что? — Фрэнк откинулся в своем кресле. — Хочешь сказать, что эта бостонская вертихвостка слишком хороша для моей дочери? Почему!..
— Вовсе нет! — На лице Джима расплылась ехидная улыбка во весь рот. — Только новая учительница — не она, а он!
— Что?
Похоже, голос Фрэнка Ювинга заставил тревожно приподнять рогатые головы оленей, бродивших в кустарнике около Рэмпарта, что в десяти милях отсюда. Ковбои на миг остолбенели, их лица выражали разочарование и ужас, ужас от сознания того, что некто, носящий брюки, может и на самом деле учить детей в школе.
— Чистая правда! — хихикнул Джим. — Она — это он! Он ждет там, снаружи.
— Ну… — Мамаша Ювинг уперлась руками в свои мощные бедра. — А ты морочишь нас своими разговорами! Давай сюда бедного парня! Не заставляй его стоять там в одиночестве!
Кэри поднялся, посмеиваясь, глядя на глуповатое выражение лиц ковбоев, и направился к двери.
— Эй, вы! Заходите сюда и перекусите немного! Ну а я, — добавил он, оглядывая всех, — поеду. Некогда рассиживаться!
Он немного помолчал, ухмыляясь.
— Проследи, чтобы твои ребята не обижали его. Он совсем новичок на Западе. Пусть они лучше пасут своих ленивых коров-лонгхорнов где-нибудь подальше.
А Стретч Мэгун с невинным выражением простецкого худого лица возразил:
— Да что вы! Как вы могли такое подумать! Я полагаю, мы не позволим ему даже прикоснуться к старому Хэмпи!
Ковбои расхохотались, и даже Клэр поймала себя на том, что улыбается его словам. А теперь, услышав приближавшиеся шаги в коридоре, все выжидательно замерли.
Новый сельский учитель с темными вьющимися волосами, голубыми простодушными глазами и румянцем во всю щеку застенчиво вошел в дверь, держа в одной руке саквояж, а в другой — черную шляпу. На нем были новенький, еще не обвисевшийся черный костюм и белая рубашка с высоким воротником.
Сам он светился дружественной мальчишеской улыбкой.
Клэр выпрямилась, сидя на стуле, охваченная каким-то непонятным любопытством.
— Входите и присаживайтесь, — приветливо пригласила мамаша Ювинг. — Вы как раз вовремя к завтраку!
— Меня зовут Уэнс Бреди, — представился он. — Все называют меня Уэн.
— А мое имя — Ювинг, — отозвался хозяин ранчо. — Это моя жена, а это — дочь, Клэр. Она учила малышей, но теперь они выросли, и ей с ними не справиться. — Он посмотрел на Бреди и добавил: — А некоторые из них выросли уж чересчур большими и донельзя вспыльчивыми.
— Так и хорошо же! — ответил Бреди. — Это ничто иное, как кипучая энергия юности.
Стретч Мэгун поднял свое длинное, меланхоличное лицо.
— Замечание скорее всего относится ко мне, — печально промямлил он. — Кипучая энергия юности — это про меня. Я — Стретч Мэгун, — добавил он, — и мы сделаем все, чтобы ваше пребывание здесь стало незабываемым!
Мамаша Ювинг нахмурилась, Стретч отвел глаза и скромно уставился в свою тарелку.
— Полагаю, вы издалека к нам? — предположил Ювинг, пожевывая соломинку, вынутую из веника. — Из самого Бостона?
— Я жил недалеко от Бостона, — с улыбкой ответил Бреди. — А где находится школа?
— Вниз по дороге, около десяти миль, — ответил Ювинг. — Как раз за тем местом, где жил старина Шанахан.
Бреди поднял взгляд.
— Где жил Шанахан? Это что, ферма? Я хотел сказать… ранчо? Может, и я смог бы жить там, поближе к школе?
Ювинг отрицательно качнул львиной головой и подергал себя за прокуренный ус.
— Там никто не живет. Старого Майка Шанахана убили почти год назад. Если никто из его родственников не приедет туда жить, пока не пройдет год, то каждый может объявить ранчо своим и вести там хозяйство.
— Что за дурацкая идея, — вмешался Кэрли Уорд, рослый, светловолосый, по-мужски красивый ковбой.
— Но еще старик Майк, — продолжал ранчеро, — хорошо знал, что Пит Риттер хотел заполучить его пастбища. Никто в округе не рискнет тягаться с ним, его лихими ковбоями и деньгами, которые Пит готов потратить. У него всего больше, чем ему сейчас надо.
— Верно, — решительно подтвердил Стретч, — он на самом деле хочет завладеть этим имением. А в завещании сказано, что место освобождается, если в течение года не объявятся родственники, к тому же они должны прожить на ранчо не менее тридцати дней.
— Похоже, — согласился Уэн Бреди, — что мне там обосновываться не стоит. Судя по тому, что вы сказали, мистер Риттер едва ли допустит это.
Уорд усмехнулся, и веселые искорки заиграли в его взоре.
— Ясно, что не допустит. Даже если это будет школьная учительница в брюках.
В его голосе слышалось неприкрытое презрение.
Лицо Клэр вспыхнуло от смущения за учителя, и Бреди поднял глаза.
— Я понимаю, что вы не привыкли к учителям-мужчинам, — вежливо ответил он. — Но на Востоке их уже много. И мне кажется, что эта часть страны очень подходит многим из них. — Он посмотрел на Ювинга: — У вас не найдётся для меня лошади или коляски, на чем я мог бы добраться до моей школы? Мне хотелось бы осмотреть ее.
— Чего проще! — воскликнул Мэгун, и теплая улыбка озарила его лицо. — Я так понимаю, что вам нужна верховая лошадь! У нас буланый конек есть, думаю, он вам понравится!
Клэр встрепенулась и хотела что-то сказать, но прежде, чем она сумела выразить свой протест, Уэн Бреди улыбнулся:
— Отлично, мистер Мэгун! Большое вам спасибо!
Когда Бреди вслед за Мэгуном вышел из комнаты, Клэр вскочила из-за стола.
— Отец! — запротестовала она. — И ты позволишь им посадить парня на этого дьявола?
— Не надо, Клэр, не бойся, — успокоил ее Ювинг, усмехаясь. — Ничего с ним не случится. Лошадка с норовом, она скинет его прежде, чем он успеет сесть в седло. Падение не причинит ему большого вреда. Пусть ребята проверят его по своим правилам. Кроме того, — хмуро добавил он, — я совсем не уверен, что мне тоже нравится эта школьная училка в штанах.
Клэр Ювинг бросилась к двери, а за ней, предвкушая интересное зрелище, и все остальные.
Мэгун уже седлал покорно стоявшую лошадку, плотно затягивая подпругу, и разговаривал с Бреди. Кэрли Уорд стоял рядом, курил и ухмылялся в предвкушении представления. Уэб Фанчер и все остальные работники сгрудились вокруг, стараясь казаться совершенно невинными.
— Она хорошая лошадка, — грустно тянул Стретч, — добрая лошадка. Я думаю, что хозяин разрешит вам ездить на ней все время. Нацепите-ка вот эти шпоры, — добавил он. — Она довольно ленивая, и ее все время надо понукать.
Уэн Бреди присел, пытаясь разобраться, как надеть шпоры, но пока Стретч не опустился рядом на колено и не помог ему, у него ничего не получалось. Наконец Уэн поднялся. Буланый с любопытством повернулся к нему. На морде у него значилось такое же выражение печали и безысходности, как и у самого Мэгуна.
Бреди неумело вставил одну ногу в стремя и неловко перекинул другую через спину коня. Стретч Мэгун быстренько отскочил в сторону на приличное расстояние.
— Вам придется воспользоваться шпорами, — крикнул он. — Иначе она не пойдет.
Уэн Бреди чуть тронул лошадь, но она не сдвинулась с места. Тогда он отвел пятки в сторону и вонзил шпоры в бока несчастного животного.
И тут буланый взорвался, словно тонна динамита. Одним кошачьим прыжком он кинулся вперед, одновременно поджав передние ноги. Учителя бросило вперед, но каким-то чудом он удержался в седле. Потом, сделав еще три прыжка, буланый принялся брыкаться, словно бес в аду.
Бреди потерял стремена, его отбросило на круп коня, и он судорожно хватался за луку седла. Но когда взбесившаяся скотина сделала еще один прыжок, он каким-то чудом снова оказался в седле. Еще три диких прыжка — и лошадь помчалась по двору ранчо, подскакивая так, что Бреди показалось, будто в нем трясутся переломанные кости. И тем не менее школьный учитель все еще держался в седле.
Это был какой-то совершенно безумный лошадиный циклон. Словно бурные волны, гонимые ветром, разбивались о коралловые рифы. Учителя бросало из стороны в сторону, он не мог поймать стремя, шляпа давно слетела с него, полы пиджака развевались сзади, но он все еще держался в седле!
И так же внезапно, как начал брыкаться, буланый конек успокоился и рысью пошел по направлению к главному дому ранчо. Бреди натянул поводья, и он остановился как вкопанный, дрожа всем телом.
Стретч Мэгун следил за происшествием с непроницаемым выражением лица, а Кэрли Уорд смотрел сердито.
Уэн Бреди улыбнулся и вытер пот со лба белым платочком.
— А она упрямая, не так ли? — сказал он с невинным видом, а потом взглянул на Стретча Мэгуна. — Не будете ли добры подать мне мою шляпу? А то лошадь ее затопчет. Двигаясь словно во сне, с еще более грустным взглядом, Мэгун подошел и поднял шляпу с земли. Почти бессознательно он стряхнул с нее пыль и подал Бреди.
Учитель улыбнулся.
— Вы очень добры, я просто не знаю, что бы делал, если бы мне дали одну из тех диких лошадей, на которых ездите вы, ковбои. — Он посмотрел на Ювинга: — Как мне проехать к школе?
— По этой дороге, — ответил тот. — Увидите тополя — свернете через ручей в ивняк. Там как раз и находится старое ранчо Шанахана. А за ним неподалеку — школа.
Кэрли Уорд смотрел ему вслед.
— Вы видели такое? — воскликнул он. — Говорят же, новичкам везет! Этот пилигрим четыре или пять раз уже совсем вылетал из седла и все-таки удержался! Если бы мне не пришлось наблюдать это своими глазами, никогда бы не поверил! Он же болтался на лошади, как пробка в струе водяной мельницы. Не могу понять, как он удержался!
А Клэр, прищурив глаза, смотрела ему вслед со странным любопытством.
— А я вовсе не уверена… — тихо заметила она. — Вовсе не уверена!
Уэн Бреди ехал прямиком, держась в седле словно аршин проглотил, пока не перевалил через вершину холма. Потом он огляделся, проверил, что его не видят и не слышат с ранчо, и разразился хохотом. Он просто закатывался, а потом начал подхихикивать.
— Ну, этот Мэгун! — сказал он, обращаясь к буланому. — До ста лет доживу — и то не забуду его длинную лошадиную физиономию! Он стоял разинув рот, словно это вход в тоннель! — Учитель похлопал коня по холке. — А ты и вправду умеешь брыкаться, желтое отродье! Я уж начал даже опасаться, что чуть-чуть переиграл!
Он вспомнил совет Мэгуна воспользоваться шпорами и снова засмеялся, подумав, что этот длиннорожий бабуин наверняка бился об заклад, что бедная «учительница» и минуты не удержится на этой лошади с норовом койота!
Старая усадьба Шанахана представляла собой несколько строений, приютившихся в распадке недалеко от Ивового ручья. Уэн Бреди с интересом посмотрел на них, но не стал останавливаться. Обогнув холм и немного спустившись, он увидел здание школы, стоявшее в красивейшем месте возле ручья.
Целый час он тщательно обследовал округу. За ивовой рощей он дважды слезал с лошади и копал грунт. И каждый раз снова засыпал ямку, прикрывая ее дерном и сухой травой.
А не более чем за пару миль от этого места на склоне холма среди можжевельника сидел Уэб Фанчер и говорил с Нейлом Праттом, плотным мужчиной, старшим ковбоем Пита Риттера.
— Да он никто! — презрительно заверил Уэб. — Какой-то учителишка откуда-то из-под Бостона. Черт возьми! — взорвался он. — Почему Пит не придет и не заберет это ранчо, вместо того чтобы темнить и ходить вокруг да около. Все знают, что он в силах это сделать!
Пратт пожал плечами.
— Он очень хитрый. И всегда хорошо знает, что ему делать. Если кто-нибудь сунет сюда нос, сразу же дай мне знать!
А в это время, сидя в своей комнатке на ранчо, Клэр писала письмо испанцу Джону Родриго, циркачу и наезднику в родео, который когда-то работал у них. Она закончила свое послание таким кратким абзацем:
«Я хочу, чтобы вы назвали имя и, если возможно, описали человека, который выступал цирковым наездником в Карсоне два года назад. Помните, вы водили меня на это представление, когда я училась там в школе».
— Мы еще посмотрим, мистер школьный учитель Бреди! — воскликнула она, запечатывая конверт. — У меня есть кое-какие мысли на ваш счет!
В воскресенье утром подошла очередь Мэгуна ехать за почтой. Он оседлал коня и прошел на кухню. Вернувшись оттуда, лихо вскочил в седло.
И вдруг лошадь под ним взбесилась у всех на глазах. Захваченный врасплох, поскольку до этого она была смирной лошадкой, Мэгун грохнулся на землю и покатился в облаке пыли, а бывшая тихоня, взбрыкивая, помчалась через двор ранчо.
Почти все ковбои видели его полет, и когда Стретч поднялся с земли, вид у него был довольно жалкий. Тут же раздался оглушительный хохот десятка крепких мужчин.
И в этот момент здесь же появился школьный учитель, он горестно покачал головой, потом поднял широкополую шляпу Мэгуна, аккуратно отряхнул ее от пыли и подал ему:
— А строптивая лошадка, верно?
— Да нет. Ума не приложу, что с ней стряслось? — в замешательстве произнес Мэгун. — Она всегда такая спокойная… Эй! — с дурным блеском в глазах посмотрел он на Кэрли. — Не твои ли это проделки?
— Мои? — искренне изумился Кэрли. — Я здесь ни причем!
Стретч прохромал за лошадью и следом за ней прошел в загон. Потом отпустил подпругу, пошарил рукой под седлом и нашел там колючку. Выйдя с ней во двор, он опять наехал на Кэрли Уорда.
— Ну ты, корова безрогая, и мерзавец, я давно заметил…
— Успокойся! — остановила его появившаяся из дома Клэр. — Возьми лучше письмо. Потом разберетесь!
Все еще недовольно хмурясь, Мэгун направился по дороге к городу. Клэр повернулась и посмотрела на Уэна Бреди. Он тут же перестал улыбаться.
— Слышали когда-нибудь об ковбойских шалостях, мистер Бреди? — спокойно спросила девушка. — Например, засунуть колючку под седло?
— А что, так и было? — невинно спросил он. — Мне показалось, что лошадь немного возбуждена.
Когда он уходил, она посмотрела ему вслед. Заметив ее взгляд, отец положил руку ей на плечо.
— В чем дело, Клэр? Ты вроде бы сама не своя. Уж не школьный ли учитель тому виной?
— Нет, — твердо ответила она. — Все в порядке. Но между нами говоря, мне кажется, что он вовсе не школьный учитель!
На следующий день она неотрывно следила за тем, что происходит в соседнем классе. Надо заметить, что школа располагала всего двумя классными комнатами. Но не только, как ведет занятия с детьми Уэн Бреди, интересовало ее. Оказалось, что он сумел поладить с мальчиками постарше. А о борьбе между Лексингтоном и Конкордом рассказал так увлекательно, что ученики обсуждали это, когда ехали по домам. И Клэр сама это слышала.
— А знаете, — сказал он ей, когда они тронулись в путь на ранчо, — мне не хочется больше ездить так далеко. Я мог бы делать гораздо больше полезного для школы, если бы устроился где-нибудь поблизости. Может, мне стоит остаться тут?
— Вы хотите сказать, что собираетесь разбить здесь лагерь? — недоверчиво спросила она.
— Да, собираюсь. Прямо в ивах над ручьем. Думаю, что мне понравится.
На следующий же день он перевез свои вещи в ивовую рощу и поставил там палатку. Уэн Бреди почесал в затылке и сказал, обращаясь к своей лошадке:
— А ты знаешь, дело, кажется, серьезное. Как теперь мне оборудовать свой лагерь поудобнее, но так, чтобы они не догадались, что я не зеленый новичок?
Тем же вечером Уэб Фанчер приехал на ранчо Риттера «Сёркл Р» и сразу же доложил:
— Новый школьный учитель перебрался поближе к школе. К чему бы это?
— К школе? — Пратт покачал головой. — Надеюсь, что он не сваляет дурака и не сунется на ранчо старика Шанахана?
Как только ученики первого класса на следующее утро собрались в школе, снаружи раздалась дробь копыт и дверь с грохотом распахнулась. В класс ворвался Нейл Пратт и встал, похлопывая себя ременной плеткой по ноге.
— Эй, ты! — Он указал плеткой на Тома Моусона, сына объездчика. — Разве я тебе не говорил, чтобы ты оставался дома, на ранчо. Зачем ты сюда приплелся? Вот сейчас я тебе задам!
Он схватил Тома за плечо и сдернул мальчика с места. И в следующий же момент чья-то рука крепко схватила Нейла за пояс. Тут же ноги его оторвались от пола, и он оказался припечатанным к стене. Так и не успев что-то сообразить, он увидел Уэна Бреди, который стоял перед ним.
— Слушай, ты! — процедил Бреди. — Держи свои руки подальше от детей. И не врывайся в мой класс во время урока. Понял?
Нейл выпрямился, и лицо его исказилось гневом.
— Ну, ты… — замахнулся кулаком всемогущий Пратт, но так и не успел понять, почему вдруг его губы втиснулись в рот, и, стукнувшись спиной о дверной косяк, он грохнулся на землю.
С нечленораздельным ревом он вскочил на ноги. Выбежавшая из своего класса Клэр побледнела, увидев, как Нейл бросился на Бреди.
Старший ковбой ранчо «Сёркл Р» весил более двухсот фунтов и прослыл скандалистом и драчуном. А Бреди весил никак не больше ста пятидесяти, так что выглядел он куда менее внушительно, чем его соперник.
С разбитыми в кровь губами Нейл Пратт с ненавистью уставился на Бреди.
— Ну, ты, белоручка, — прорычал он, — сейчас я сделаю из тебя мокрое место.
Четверо ковбоев с ранчо Риттера сидели вокруг в седлах и с большим интересом наблюдали за происходившим. Разъяренный Пратт двинулся на учителя. Уэн спокойно поджидал его. Он родился ковбоем и знал толк в таких драках. Пратт сделал выпад правой, но промахнулся. Бреди отступил на шаг в сторону и одновременно нанес ему два жестоких удара по корпусу, а потом — сильный боковой в челюсть.
Озверев, Пратт попытался схватить его. Но легко двигаясь и уходя то влево, то вправо, Бреди осыпал Пратта тумаками. Пораженная Клэр вдруг осознала, что случилось нечто небывалое: школьный учитель избивал самого Пратта!
Наконец Пратт поймал Уэна на правом свинге и опрокинул его на рубленую стену школы, а когда кинулся на него, тот ногой саданул его в грудь и отбросил назад. И прежде, чем наглец встал на ноги, Уэн Бреди подскочил к нему, нанес левой прямой в зубы, а правой — в подбородок. Пратт поник головой и будто перестал сопротивляться, но Бреди, уже не владея собой, нанес ему еще один сильный удар в ухо так, что в голове у известного драчуна зазвенело.
Он поник головой, а Бреди снова налетел на него, нещадно колотя по голове и корпусу. Пратт попытался ответить ударом слева. Избегая его кулаков, Уэн продолжал бить его в живот.
У Пратта сорвалось дыхание. Кровь из ссадин на лице залила всю рубашку, губы и уши у него были совсем разбиты. Он набычился и попытался пойти напролом, но получил два прямых слева по бровям и правой — по носу.
Один из ковбоев, Лефти Брукс, с проклятиями соскочил с лошади и бросился на помощь своему товарищу.
— Стоять! — Это Стретч Мэгун вышел из-за угла школы. — Стой спокойно и смотри. Вы все считаете, что Нейл непобедим. Так вот, полюбуйтесь, как парень, на пятьдесят фунтов легче, разделывает его!
Старший ковбой, качаясь, вытер кровь с лица тыльной стороной руки. Что-то было не так. Во всех схватках его тяжелые кулаки быстро решали дело в его пользу. Он никогда не отступал, ничего не боялся, даже поножовщины, и вдруг его так побили!
Пратт распростер руки, стараясь подойти поближе, но Бреди схватил его запястье, сделал резкое движение, и громила почувствовал, что летит по воздуху и падает на дерн на расстоянии шести футов.
А Уэн Бреди улыбался, и его дыхание оставалось совершенно ровным.
— Поднимайся, дубина! — спокойно сказал он. — Я только хотел показать тебе, что бывает с людьми, которые без спроса врываются в мой класс.
Пратт с трудом поднялся на ноги. Но Бреди не стал ждать. Он подошел к нему и снова ударил его справа и слева по голове. Противник опять начал оседать, но Бреди схватил его за волосы и трижды отхлестал по лицу. Потом отпустил, слегка подтолкнул, и хвастливый великан тяжело грохнулся на землю.
— Забирайте его, — крикнул Бреди ковбоям Риттера, — тащите домой. Ему надо хорошо отдохнуть!
Ковбои спешились, молча помогли Пратту сесть на лошадь и отправились восвояси. Вытирая пот с лица, Уэн повернулся к детям. Одежда и даже волосы были у него в полном порядке. Притихшие ученики с уважением смотрели на него, когда он шел к колонке, чтобы отмыть испачканные в крови руки.
— А ты хорошо поработал! — с уважением заметил Мэгун. — Я никогда не видел, чтобы кто-то дрался так ловко, как ты. Немного практики, и ты можешь стать настоящим боксером.
— Спасибо за то, что ты сдержал этих обезьян за моей спиной, — поблагодарил Вэн.
— Но это еще не все, — покачал головой Мэгун. — Держи наготове револьвер. Они вернутся. Этот Пратт такая штучка!
На ранчо «Сёркл Р» все столпились, глядя, как Нейл слезает с лошади. У него заплыли оба глаза, а лицо представляло кровавую массу.
— Что случилось? — требовательно спросил Риттер, человек с резкими чертами лица и решительным взглядом. Поговаривали, что ему в свое время пришлось пострелять. Что за ним числится список в двадцать человек. Риттер всегда носил с собой пару револьверов.
— Это все школьный учитель, — ответил Брукс. — Тот самый, который живет около школы.
Риттер спустился с крыльца с мертвенно-бледным лицом.
— Который живет около школы? — повторил он. — Ты что, не знаешь, что эта земля принадлежала Шанахану? Что он только одолжил ее школе? Ты, безмозглый олух, не понимаешь, что это может быть кто-нибудь из родни Майка?
А в своей комнате Клэр Ювинг читала ответное письмо испанца Джона.
«Того мужчину, который выделывал клоунские штучки, звали Шанахан Бреди. Он приехал откуда-то из Монтаны, хотя его отец был из Аризоны, как и мы. Парень — тертый калач. Больше года держался призовым стрелком в Нью-Йорке и здесь показывал на представлениях трюки со стрельбой. Если он сейчас там, то скажи ребятам, чтобы не лезли к нему. Он совсем не пилигрим».
Когда девушка вошла в столовую с письмом в руках, все ужинали. Она прочитала его.
— Вот паршивый койот! — в сердцах воскликнул Мэгун. — А какое он устроил представление тогда с верховой ездой! Мне так захотелось набить ему… — И тут он вспомнил, как выглядел Нейл Пратт в тот злополучный день. — Нет, лучше я не буду.
— А как ты обо всем догадалась? — спросил Ювинг.
— По верховой езде. Я видела такое в цирке, на Востоке, когда еще училась в школе. Так делают клоуны, изображают, что вот-вот упадут, а сами тем не менее остаются в седле.
— Риттер тоже догадается, — бросил Мэгун, — и выдворит его.
Уэб Фанчер тут же отвалился от стола и встал.
— Я не голоден, — сказал он и скрылся в дверях. И через мгновение послышался дробный стук лошадиных подков.
— Поехал предупредить Риттера. Я же говорил вам, что этот койот с ними! — Уорд тоже встал из-за стола. — Ну ладно, я говорю сам за себя и никого ни к чему не принуждаю, но я — за учителя!
В лагере под ивами Шан Бреди рылся в своей военной сумке. Он понимал, что у него нет времени. До Риттера уже наверняка все дошло, а насколько он слышал, хозяин ранчо «Сёркл Р» достаточно смышлен, чтобы сложить два и два. Кроме того, он мог знать и о том, что старик Майк разрешил построить школу на своей земле.
Они приедут за ним, и он хотел приготовиться. Он никогда не убивал и сейчас не хотел. Все четверо, а считая того мексиканца из Соноры, пятеро, которые хотели убить его, дожили до сегодняшнего дня, но каждому пришлось вынимать пули из своих рук или ног.
Порывшись поглубже в военной сумке, он достал двойной патронташ и два тяжелых кольта 45-го калибра в черных, отделанных серебром кобурах. Пояс и кобуры служили украшением для родео, но револьверы были настоящие и в полном порядке. Из них он мог выбить сигарету изо рта человека или отстрелить пуговицу от его пальто.
Сворачивая самокрутку, он обдумывал обстановку. Место для лагеря он выбрал не только из-за удобства его расположения или потому, что эта земля принадлежала Шанахану. Он прежде всего учитывал задачи обороны.
По ручью во время паводка сплавляли лес, и Бреди нашел несколько выброшенных на берег бревен. Под предлогом того, что они ему нужны, он вытащил несколько бревен, устроил завалы на стратегических направлениях и соорудил прикрытие для себя. Из ручья можно было брать воду, да и еды у него хватало. Он все предусмотрел.
А они еще посмеивались над ним потихоньку, мол, учитель запасается, чтобы прокормить целую армию. Но он-то знал, зачем делает такие запасы.
Его позиция была тщательно выбрана. С трех сторон он мог видеть каждого, кто приближается к нему. Ивы и накат из бревен укрывали его как от взглядов противников, так и от их пуль.
Примерно через час после рассвета они появились, сам Риттер ехал впереди. За ним следовали шесть всадников, которые держались плотной группой. Когда они приблизились на тридцать ярдов, он поднял винтовку и крикнул:
— Держись подальше, Риттер! Мне не нужны неприятности!
— Но ты их получишь! — зло крикнул Риттер. — Убирайся с этого места и вообще из нашего штата!
— Я Шанахан Бреди! — объявил учитель. — И останусь здесь! Кто подойдет ближе, схватит пулю!
— Вперед! — заорал Риттер. — Прогоним этого придурка отсюда!
И он сам ринулся в атаку. Шан прицелился и сделал четыре быстрых и точных выстрела с правильными интервалами. Первая пуля угодила в лошадь, вторая сорвала шляпу с головы Риттера, одновременно вырвав клок волос, третья ранила Лефти Брукса в руку, которой он держал револьвер. Тот выронил свой шестизарядник, схватился другой рукой за раненую и разразился проклятиями. Четвертый выстрел оборвал у него мочку уха.
Атака сорвалась, и всадники, повернув обратно, поспешили в укрытие. Шан выстрелил вслед им еще пару раз, подняв пыль у них под ногами.
«Это только начало, — подумал он, спокойно перезаряжая оружие. — А вот теперь займемся настоящим делом. — Он жевал бисквит и поглядывал кругом. — Славная девушка эта Клэр, — пришло ему в голову. — И готовить умеет! Кто бы мог подумать?»
Наступил день. Несколько раз Шан осматривал крутой каменистый обрыв позади себя, считая его опасным местом, хотя там, чуть выше, он соорудил стенку из бревен.
Вдруг захлопали винтовочные выстрелы, и пули начали отбивать щепки от бревен вокруг него. Он выждал и выглянул. В четырех сотнях ярдов от себя увидел что-то напоминавшее ногу человека. Недолго сомневаясь, выстрелил, и тут же раздался вопль раненого.
Выстрел сзади, когда пуля вонзилась в дерево в дюйме от его головы, заставил его быстро перекатиться под прикрытие стенки из бревен. Потом на коленях Шан выполз из лагеря в ивовую рощу и спрыгнул в русло ручья.
Выпрямившись, он бросился бежать вверх по течению под прикрытием берегов. После того как ручей повернул, он поднялся по откосу, спрятался за гранитным валуном и осторожно выглянул из-за него.
В тридцати ярдах от него лежал мужчина с винтовкой, он сразу же узнал в нем одного из тех, что приезжал с Праттом. Шан немедленно выстрелил, и пуля обожгла ребра снайпера. Мужчина завопил от боли и бросился бежать.
Шан решил подшутить над этим парнем, пулями в клочья порвал его одежду и дважды уложил его на землю, стреляя под ноги.
— Отлично, — раздался за его спиной холодный торжествующий голос. — Шуточки кончились! Поднимайся!
Обернувшись, Бреди увидел позади себя Пита Риттера с револьвером в руке. С ним рядом стоял Лефти Брукс и мужчина, в котором он узнал Уэба Фанчера с ранчо Ювинга.
— Я догадался, что ты воспользуешься руслом ручья! — насмешливо сказал Пит. — Да только не подумал ты о том, что и я тоже могу по нему пройти. Мы сначала отвезем тебя на ранчо, чтобы Нейл посчитался с тобой, а потом довезем до границы штата… И ты больше никогда не объявишься здесь.
Теперь или никогда! Шан Бреди сразу это понял. Если они схватят его, все будет кончено. Но успеет ли он выхватить револьверы?
Кто-то закричал, и он увидел, что Пит целится в него из револьвера. Что-то ударило его в плечо, и он тоже выстрелил. И тут же понял, что с ним, слава Богу, не случилось того, чего он боялся больше всего в жизни, — он не потерял голову!
Шан начал стрелять спокойно, как на стрельбище. Первым рухнул Риттер. И вдруг ковбои с ранчо «Сёркл Р» побежали, а за их спинами загремели выстрелы. Пороховым дымом заволокло место сражения.
Фанчер упал на четвереньки, и под ним образовалась лужа крови. Лефти с бледным лицом упал, и вся его рубашка в считанные мгновения стала темно-бурой.
Так же неожиданно, как началась, пальба затихла. Бреди отступил назад и неожиданно ощутил, что на его плечо опустилась рука. Обернувшись, он встретился глазами с Мэгуном.
— Вот и постреляли немного, — ухмыльнулся он.
Тут же к ним подошли Кэрли Уорд и Большой Фрэнк Ювинг с револьверами наготове.
— Вы уберете Риттера и Брукса. А я Фанчера. Этот негодяй — предатель! Жрал нашу кашу, а работал на Риттера!
По откосу на лошади спускалась Клэр, ее волосы развевались по ветру. Шан посмотрел на нее снизу вверх.
— И вы здесь? А я и не знал, что женщины тоже сражаются в этой стране мужчин!
— Они делают это, когда их мужчины… — Клэр вспыхнула. — Я хотела сказать, что они сражаются, когда их школы оказываются в опасности! Кроме всего прочего, вы наш лучший учитель за многие годы!
Вместе они стали спускаться по склону.
— Как вы полагаете, старое ранчо Шанахана можно привести в порядок? — спросил он. — Мне кажется, это хорошее место для учителей, а вы как считаете? Здесь можно все хорошо устроить.
— Да, но… — Она замолкла.
— О, мы привезем проповедника из Харстона! — улыбнулся он. — И все сделаем по закону. Конечно, — добавил он, вспомнив про бисквиты, — у вас найдется время для кулинарных упражнений.
Она покраснела, потом рассмеялась.
— Ради вас, думаю, — да.
Шан Бреди посмотрел вниз на дом, который построил старый Майк. Это был хороший дом. Но он точно знал, что этот дом станет самым лучшим, когда на окнах появятся занавески, а из кухни потекут ароматы пекущихся бисквитов.