Стоял теплый вечер. До места, где можно было бы остановиться на ночлег, еще довольно далеко, а мы уже почувствовали усталость.

— Это дар Бандини, — объяснил я Мегги. — Кажется, Бандини. Хуан Луго и другие подарили эту полоску земли новым мексиканцам, отличным стрелкам, которые стали буфером между их ранчо и нападавшими на них индейцами. Ходили слухи, будто некоторых из этих индейцев направлял туда Смит Деревянная Нога или Билл Вильяме.

Повернувшись в седле, я оглянулся назад: дорога была пустынной. И все же мне показалось, что в воздух вдруг поднялось небольшое облако пыли. Я нащупал свой пистолет.

— Там нас ждут люди, которых я знаю, там салун. Говорят, его держит англичанка, миссис Вебер, но я не уверен.

— Просто хочется уже отдохнуть и немного поесть, — улыбнулась в ответ Мегги. — Кроме того, мне хотелось бы вернуться домой раньше отца, а его корабль ждут со дня на день. Если он не застанет меня дома, то будет сильно беспокоиться.

— Мы сможем там поменять лошадей и тогда будем двигаться быстрее. — Я опять оглянулся: да, это и в самом деле было облако пыли, и оно приближалось. И всадник был не один, возможно, их трое или четверо.

Подъехав к неглубокой речушке, я остановил лошадей.

— Пусть хорошенько напьются, — сказал я. — Они это заслужили.

Впереди нас тоже появилось облако пыли.

— Мегги, — мгновенно решил я, — давай свернем с дороги! Кто-то скачет оттуда. Мне это не нравится.

— Но... — запротестовала было она.

— Сюда! — Я показал на обходной путь, шедший среди деревьев. — Этой дорогой быстрее!

Она пришпорила коня, мы поднялись на берег и остановились в небольшой рощице. Обходная дорога петляла среди деревьев и соединялась с основной в ста ярдах впереди. Видимо, и этим путем пользовались, когда по той или иной причине главная дорога была недоступна.

— Если что-нибудь случится, Мегги, держись этой дороги и быстро скачи в салун. Он находится не более чем в одной-двух милях отсюда. Обо мне не беспокойся.

— Но у меня теперь есть ружье...

— Мегги... пожалуйста! Не возражай! Если начнутся неприятности, держись подальше, чтобы они тебя не заметили, и потом уезжай!

— Иоханнес, я люблю тебя!

— Я тоже люблю тебя, но давай ради нашей любви постараемся выжить! Пожалуйста! Если я буду думать, как защитить тебя, то не смогу защитить никого.

С неохотой она тронулась по дороге среди деревьев, а я вернулся к тому месту, где мы пересекли ручей. Если Мегги сумеет добраться до салуна...

Всадники находились уже не более чем в пятидесяти ярдах. А так как я спрятался за деревьями, они не могли сразу заметить меня, но я узнал сразу всех их. Дон Федерико, Чато, Ред Хубер, Флетчер...

— Будьте вы прокляты! — сорвалось едва слышно с моих губ.

Стараться сейчас повернуть обратно значит немедленно обнаружить свое присутствие. Мне оставалось лишь надеяться, что они не заметят меня. Осторожно, стараясь не шуметь, я достал ружье. Они находились слева от меня, и мое ружье лежало поперек седла.

Черный жеребец стоял очень тихо, навострив уши: он чувствовал приближение опасности, как любая дикая лошадь.

Флетчер остановился.

— Почему бы нам не подождать здесь? — услышал я. — Они проедут этим путем и не заметят нас до тех пор, пока не появятся справа от нас.

Меня заметил Чато. Он зыркнул по сторонам, и наши глаза встретились. Мы оба знали, что сегодня должно произойти.

— Я уже не мальчик, Чато! — крикнул я ему и выстрелил. Это был горизонтальный выстрел с расстояния меньше чем двадцать ярдов.

В тот момент, когда я говорил, Чато, как стрелок более опытный, изо всех сил инстинктивно рванул свою лошадь в сторону, и она попыталась сбросить его с седла. Лошадь Хубера заволновалась, и тот потерял над ней контроль.

Чато выстрелил, за ним последовали залпы Флетчера и дона Федерико. Пуля обожгла мою руку, я выронил ружье, едва успев сделать второй выстрел.

Выхватив пистолет, я отправил в Федерико две пули, но оба раза промахнулся.

И тут внезапно тихий вечер нарушил топот копыт и новые выстрелы. Воздух пронзили вспышки огня, запахло порохом. Черный жеребец отскочил в сторону, а я выстрелил в Реда в тот момент, когда тот поворачивался в мою сторону. Его рубашка окрасилась кровью.

Флетчер лежал на земле, но все остальные оставались в седлах и продолжали стрелять. Повернув жеребца, я краем глаза заметил Монте, пославшего свой выстрел во Флетчера, когда тот пытался подняться. Все кончилось так же быстро, как и началось.

Рядом с Монте я увидел Финнея, Хардина и Якуба Кана, двое других мне были незнакомы, но, судя по их одежде, это были парии с «Эль-Монте».

Я перезарядил пистолет.

Хардин соскочил на землю, поднял мое ружье и протянул мне.

— В чем дело? — спросил он улыбаясь. — Не можешь жить без проблем?

— Откуда вы тут взялись?

— Мисс Нессельрод послала нас искать Мегги Лаурел, и мы уже было отчаялись найти ее, когда встретили Якуба Кана. Он двигался по Молочному Ручью и вышел прямо на нас. Мы скакали почти целый день, когда увидели впереди облако пыли, а когда ты привстал на стременах и оглянулся, то узнали тебя. И почти одновременно мы заметили четырех всадников, скачущих по руслу реки, поэтому пришпорили лошадей и, как видишь, подоспели как раз вовремя.

— Где она? — спросил Джакоб. — Где девушка?

— Поскакала в салун, — ответил я и в первый раз посмотрел на лежащие неподвижно тела Реда Хубера, Флетчера и дона Федерико.

— А Чато? Где Чато? Убежал?

— Мегги! — закричал вдруг я, вонзив шпоры в бока черного жеребца, и тот, повинуясь, помчался вперед, как ветер.

Впереди был только салун и Чато!..

Остальные скакали позади меня, подгоняя, что было силы, своих лошадей. Вот и рощица, двор со столиками...

Я спрыгнул на землю.

В тени большого дуба в углу двора стоял Чато с ружьем в руках.

— Мегги! — крикнул я.

— Я в женщин не стреляю, — ответил он за нее. — Только в мужчин.

— Я мужчина. — Мне сразу стало ясно, что он еще не причинил вреда Мегги, поэтому сейчас я мог заниматься той работой, которую должен был выполнить.

Тени падали на жесткое лицо бандита, изуродованный нос, старые шрамы.

— Я должен был убить тебя еще тогда, несмотря на возражения старика, — прошипел Чато. — Ты был его бедой. Я мог прочесть это по твоим глазам, хотя тогда ты был еще ребенком.

— Сейчас я мужчина, — напомнил я ему и выстрелил поверх пламени, вырвавшегося из его ружья.

Чато сделал шаг назад, и я выстрелил еще и еще. Ружье вырвалось из его рук, и он попытался было поднять его, но упал на колени. Потом, стараясь встать, упал вперед головой, и его шляпа покатилась по земле.

— Ты должен был умереть в пустыне, — прошептал он.

— Я Иоханнес Верн, — ответил я. — И я не боюсь!