Логан погиб? Я не мог в это поверить. Он непобедимый, прирожденный воин. Я много раз видел, как он выбирался из разных передряг. Кто такой Шенти Гевин и что ему нужно? Может, он как-то связан с Кайлом Гевином?

Персон и его компаньон отправились дальше на восток, поближе к цивилизации и подальше от золотых приисков. Они сказали, что на реке Фрейзер золото очень высокого качества, а вот в Карибу золота уже почти не осталось, — но мы привыкли скептически относиться к тому, что нам рассказывали, особенно если люди переезжали из одного места в другое.

— Как ни посмотри, — резюмировал капитан, — мы едем в самую заварушку.

— Коровам-то любые неприятности нипочем, — криво ухмыльнулся Хани. — А вот во что мы ввязываемся?

— Надо поторапливаться, — возразил я. — Времени совсем мало, и, если не будем спешить, морозы разразятся прежде, чем пригоним туда скот.

— А я хочу попасть на прииски до снега, — добавил Шорти. — Я теплолюбивое растение, привык расти на солнечном склоне холма.

В эту ночь мы бросили свои повозки и разделили груз на четырех лошадей.

— Можно разобрать их на дрова, — предложил Флеминг. — Хороший получится костер для стряпни.

— Нет, пусть остаются, — возразил я. — Кому-нибудь да пригодятся. Оставим их под деревьями, и пусть ими воспользуется тот, кто первым обнаружит. Их делали вручную, и я не хочу ломать то, что смастерили с таким трудом.

Мы снова отправились в путь, держа курс на горы. Ландшафт менялся на глазах, и далеко впереди уже виделись практически голые вершины, кое-где покрытые снегом. Травы попадалось все меньше и меньше, и мы с ног сбились в поисках луговин, где скот мог немного подкормиться, и составили маршрут с учетом их расположения. Среди тополей все чаще попадались ели и низкорослые сосны. Мы встречали леса, разрезанные надвое ураганным ветром, где огромные деревья лежали на земле, словно скошенная пшеница.

Оррин ехал впереди, и тут к нам вышел гризли.

Мы двигались по лесной тропинке, стадо к тому времени довольно далеко разбрелось. Оррин возглавлял его, стараясь не шуметь. Внезапно из кустарника появился медведь и встал посреди дороги. От испуга лошадь Оррина встала на дыбы, но он удержался в седле и привычным движением выхватил револьвер.

Мы поняли, что что-то случилось, когда раздался первый выстрел, а затем последовало еще три. Я, Тайрел, Хани и капитан бросились вперед.

Вы когда-нибудь пытались пробиться сквозь стадо, да еще на узкой тропинке? Это заняло у нас очень много времени.

Слыша рев огромного медведя, животные стали рваться в разные стороны, разбегаться в лес по обеим сторонам тропинки.

Раздались еще два выстрела, и мы наконец увидели разъяренного раненого зверя, готового броситься на Оррина.

Оррин как раз поднимался с земли. Шляпы на нем уже не было, куртка порвана, а на плече виднелась кровь. Он встал, пошатнулся и стал перезаряжать револьвер. Я выхватил винчестер и двумя меткими выстрелами прикончил медведя.

Он бы и так подох из-за ран, которые ему нанес Оррин, но это мы узнали уже позднее. Две пули засели у него в шее. а когда Оррин упал и медведь разворачивался, чтобы наброситься на него, ему пришлось выстрелить еще два раза: они попали ему в позвоночник. Пули причиняли боль гризли, HP давая сосредоточиться на борьбе с человеком. Затем Оррин нанес ему сильный удар ножом и оттолкнул в заросли.

Весь остаток вечера мы снимали шкуру с медведя и от резали самые лучшие куски мяса от его туши. Потом пришлось провести стадо мимо места, где все было залито медвежьей кровью. Остаток туши мы навьючили на лошадь Бренди.

Проехав вперед, Шорти обнаружил большой луг у извилистого ручья, и мы завернули туда, чтобы стадо немного подкрепилось и успокоилось. Пришлось поискать в лесу отбившихся животных, но нескольких коров мы так и недосчитались, а времени на дальнейшие поиски не осталось. Еще один старый бык нашел нас по следам и догнал стадо только утром.

Весь следующий день мы пробивались через трясину, где то и дело застревали животные, не говоря уже о наших лошадях, а единственная здесь дорога, если можно ее так назвать, была настолько узка, что по ней могла пройти лишь одна корова. К вечеру мы преодолели лишь четыре мили, но на следующий день неутомимо взбирались с холма на холм, пока не очутились в лесу, среди огромных старых тополей, росших далеко друг от друга, но и только. Травы и кустарников здесь не было. Коровы изредка находили чем поживиться, — обычно лесные цветы. Но продвигались мы здесь без особых трудностей и к вечеру прошли двенадцать миль.

Наконец наш караван очутился на равнине, над которой нависло заходящее солнце. Отпустив скот пастись, мы разбили лагерь в живописном месте у реки, берега которой поросли ивами.

Все ужасно устали, и нам с Шорти выпало первыми встать на охрану лагеря. Я оседлал коня и вскочил на него. Закидывая на плечо ружье, я неожиданно услышал бешеный топот копыт, дикие возгласы. Группа индейцев спускалась с холма.

Я снова взял в руки ружье, Тайрел бросился ничком за поваленное дерево, а Хани принялся стрелять. Индейцы исчезли так же быстро, как и появились, но успели отбить от стада около пятидесяти голов.

В такой момент мне трудно было удержаться от ругани, так что потом пришлось попросить прощения у Нетти, которая покинула лагерь, чтобы узнать, что произошло.

— Индейцы, — покачал головой капитан. — Считайте еще, что нам повезло. Они не были воинственно настроены.

— Может, поедем, отобьем у них стадо? — предложил Шорти.

Капитан лишь выразительно посмотрел на него, но этот взгляд говорил больше, чем целая тирада.

— Это же черноногие. С ними шутить нельзя, Шорти. Лучше поблагодари Бога, что ты еще жив, и оставь их в покое, нас посетили молодые охотники, которые решили порезвиться. Хорошо еще, что они не охотились за скальпами. Но стоит тебе погнаться за ними, как тут же начнется охота на тебя. Мы потеряли часть стада. Давайте уходить отсюда.

— Куда?

— В любое другое место. Они могут хорошенько подумать и вернуться.

Хотя мы и устали, пришлось потушить огонь, опять навьючить лошадей и отправиться дальше. Через три мили мы нашли еще один луг и остановились там.

Никто в ту ночь не сидел у костра. Никто не хотел выпить еще кружку кофе. Все побыстрее залезли под одеяла, и бодрствовать осталась только ночная охрана.

День за днем мы шли вперед, теряя скот, пока наконец у нас не осталось две трети первоначального числа. Баптист принес с охоты горного барана, и мы сытно поужинали, но бизонов уже никто давненько не видал. Днем мы мало разговаривали друг с другом. Флеминг ходил явно подавленный и чем-то недовольный. Казалось, он чего-то ожидал, но этого не произошло.

Нас все больше и больше беспокоило, что на пути попадались только старые следы путешественников из Канады, — и все. Однако капитан обнаружил отпечатки подков лошадей. Более свежих нам не удавалось заметить.

— Интересно, где мы должны встретиться с Логаном, если он жив?

— Тот парень сказал, что его нет в живых, — возразил Флеминг, — что его убили.

— Его очень трудно убить.

— Пуля не разбирает, — усмехнулся Флеминг. — Если она попала куда надо, уже нет разницы, храбрый этот человек или трус.

— Такое чувство, будто мы всю жизнь здесь скитаемся, — заметил Шорти. — Я уже не против провести вечерок за стойкой бара.

— Еще немного осталось, — пообещал Тайрел. — Не волнуйтесь, ребята. Обратно поедем налегке.

— Если доживем, — вздохнул Флеминг.

Нетти и Мери не жаловались. Они знали, что это трудное испытание, и старались помочь, чем могли. И обе стали почти незаменимы, хотя Мери в общем-то всегда была отличным помощником.

— Если мой брат где-то там, — спросила Оррина Нетти, — где именно, как ты думаешь, он может быть?

Оррин пожал плечами.

— В Баркервилле или в Клинтоне. Я здесь мало городов знаю, только эти. Если он где-то тут или даже приезжал сюда, здешние жители об этом знают. Хоть территория приисков и большая, но народу живет немного. Человек может жить вдали от поселений, и все равно о нем будут знать. Здесь ничего не проходит незамеченным.

Флеминг как-то странно хихикнул, будто выразил сомнение. Никто на это не отреагировал.

Мы, Сэкетты, внимательно осматривали все вокруг в надежде найти знаки, точно представляя, какой знак мог для нас оставить четвертый Сэкетт.

Но нам ничего не попадалось.

Мы пересекали реки по четырнадцать раз за день и пробирались через еловые леса. Ели били нас по лицам своими тяжелыми лапами. Нам попались и правда отличные лошади. Они без страха шагали через болота, пока наконец не выходили на твердую землю.

Наши запасы истощались. Редкий день нам удавалось кого-то подстрелить. Над нами пролетали дикие утки, они уже направлялись на юг. Однажды утром, когда мы проснулись, лужи затянул тонкий ледок.

— Интересно, что сталось с теми индейцами, которые ехали за нами? — спросил капитан. — Мне их вроде бы и не хватает.

— Хороший парень Медвежонок, — добавил я.

— Если мы ничего не подстрелим, — вмешался Лин, — придется зарезать бычка.

Доброму ковбою очень трудно на это решиться. Но прерии, населенные бизонами, остались позади, а того медведя мы давно съели. Я не хотел идти охотиться на гризли, пока он сам не нападет на нас, что частенько случалось. Гризли здесь — настоящие цари природы, и они не рады гостям. Только человек отваживается потревожить медведя, и будет ли он драться с охотником или просто уйдет, очень часто зависит от его настроения.

Раньше золотоискатели, которые ехали из Сан-Франциско во времена золотой лихорадки, ради развлечения сажали в одну клетку медведя с тиграми, львами и другими крупными животными, которых им удавалось где-то раздобыть. Обычно гризли в такой схватке оказывался победителем. Однажды огромный африканский лев не продержался и более трех минут.

В здешних горах многочисленные гризли полностью властвовали, но они скрывались от пришельцев, не из-за страха, а просто потому, что не любили, когда их беспокоили.

Оррин, который много читал, однажды привел мне выдержку из какого-то журнала, «Сенчури» или «Атлантик», насколько я помню, об исследователях, возвращавшихся из экспедиции по совершенно диким местам. Они хотели поймать дикого гризли, но им это не удалось, и они решили, что гризли там просто нет. Я же долго жил в горах, где водилось много пантер и львов, и почти все они уже на собственной шкуре знали, что такое охотничьи собаки. Дикие звери стараются не показываться человеку на глаза, и, если их удается все-таки увидеть, это редкая удача.

Последнее время мы только и делали, что поднимались все выше и выше, а ночи становились все холоднее. Однажды утром ко мне подошел Тайрел.

— Телль, — сказал он, — на озере появился лед.

Это повергло меня в мрачные размышления.

Корочка льда на воде! А нам еще идти и идти. И я не знал точно, как долго.

Но все же проходили по потрясающе красивым зеленым долинам, которые желтым и красным расцвечивала осень, делала просто сказочными. Обрамляли их высоченные горы, упиравшиеся пиками в небо.

Чаще всего вокруг нас вздымались отвесные каменные стены, и лишь изредка на них росло одинокое дерево, до которого и скалолаз вряд ли бы добрался. Мы ловили рыбу, а однажды вечером я подстрелил три утки. Это оказалось большим подспорьем, ведь продовольствие у нас совсем иссякло. Правда, оставались мука, соль и еще кое-какие продукты, но мяса не хватало.

Теперь каждое утро выдавалось морозным. Небо затянули бесконечные серые облака, а однажды ясной ночью мы увидели северное сияние, охватившее все небо. Потрясающее зрелище! Я часто слышал о нем, но видел до этого только раз, в Монтане. Но тогда оно не показалось мне настолько впечатляющим.

Был поздний вечер, и Тайрел ехал впереди каравана. Дорога пролегала через луга, поднималась на невысокие холмы с разбросанными валунами и редкими островками елей. Я находился с краю, когда увидел, как Тайрел вдруг остановился.

Я тут же выхватил винтовку, и капитан сделал то же самое. Но Тайрел не двигался, он просто рассматривал огромный серый камень у дороги.

Я подъехал к нему и спросил:

— В чем дело, Тай? — и тут увидел знак на валуне.

На камне было выведено: «КЛИНЧ — С — ДИС — ?»

— Так, — протянул Оррин, оглядываясь, — значит, он жив?

— Кто жив? — насторожился Флеминг.

Оррин и Тайрел посмотрели на меня, и я сказал:

— Теряем время, парни. Нам еще далеко ехать.

Флеминг тупо уставился на надпись.

— Что это значит? — спросил он. — Ничего не понимаю.

— Правда? — мягко переспросил Тайрел. Он повернул лошадь. — Подгоняй-ка стадо, Чарли. Нам надо торопиться.

Флеминг неохотно поехал прочь.

Подоспели Нетти и Мери.

— В чем дело, Оррин? — поинтересовались они.

— Просто какая-то надпись на камне, — ответил он. — Мы лишь полюбопытствовали, вот и все.

Она бросила на него испытующий взгляд. Потом посмотрела на камень.

— В этой надписи нет смысла. Хотя, — она помолчала, разглядывая ее, — здесь недалеко, к северу, находится река Дис, и озеро Дис.

— Правда? — удивился Оррин. — Откуда ты знаешь?

Она рассерженно посмотрела на него.

Утром Флеминг исчез.