Флеминг исчез, и пошел моросящий дождик, который, однако, проморозил нас до костей. Мы пили кофе, стоя у догоравшего костра в непромокаемых плащах.

— Хотелось бы мне знать, куда он делся, — произнес Оррин, — но искать его не стоит.

— Думаешь, он понял, что значила надпись Логана?

— Если это так, — обиделся Шорти, — он умнее меня.

— Мы давно уже оставляем друг другу вот такие знаки, — объяснил Оррин. — Это началось еще в детстве. «КЛИНЧ — С» означает, что он из тех Сэкеттов, что живут в горах Клинч — это одна из ветвей нашей семьи. А «ДИС» — просто говорит о том, что мы должны ехать в сторону реки Дис. Знак вопроса в конце: его дальнейшее пребывание ему самому еще не известно.

— Ты бы догадался, если бы был членом нашей семьи, — добавил Тайрел.

— Почему вы решили, что он все еще жив? Но надпись могли сделать давно?

— Возможно, но надпись сделана мелом, который он нашел неподалеку. Старую надпись давно бы смыл дождь.

Когда мы садились на лошадей, подъехал капитан.

— Я проверил тропу. Там тоже есть знак, — сообщил он. — Наверное, его также оставил Логан. Но эта дорога очень узкая, да еще и обледенела…

— Мы сможем там пройти?

— Возможно. Наверняка нельзя сказать. Но, похоже, у нас нет выбора.

— Тогда беру ответственность на себя, — заявил я и повел вожака стада за собой.

Когда мы ступили на тропу, вожак заупрямился, не решаясь идти дальше. Он уперся рогами в скалу, но я подтолкнул его, и ему ничего не оставалось делать, как подчиниться.

— Надеюсь, что не подведу тебя, старина, — подбодрил я его. — Мне эта дорога тоже не по вкусу.

Мы медленно продвигались вперед, тропа то сужалась, то вновь расширялась, давая нам больше места, то на ней появлялись низкорослые деревья, а потом она снова сужалась. шел дождь со снегом, и дул пронизывающий ветер. Далеко внизу виднелись остроконечные вершины елей и голубая лента реки.

Тропа становилась все круче. Иногда мне приходилось спешиваться и переводить моего коня через обледеневшие валуны. В одном месте я наткнулся на сугроб прошлогоднего грязного снега, который пришлось разрушить, чтобы расчистить путь для лошади и шедшего стада. Стало очень трудно идти, и мы двигались медленно, весь день карабкались вверх, не имея возможности остановиться и передохнуть. Внезапно дорога круто завернула и пошла вдоль отвесной каменной стены, став совсем узкой. Прижимаясь как можно ближе к скале, я повел чалого следом.

Стадо растянулось позади. Будучи в нескольких сотнях ярдов от него, однажды я увидел, как внезапно оступился бычок и, брыкаясь, полетел вниз, прямо на деревья, которые росли футов на пятьсот ниже тропы. Тут же свалился другой.

Выругавшись сквозь зубы, я двинулся дальше, стараясь найти ногами опору. Но тропа, так же внезапно, как и вначале, стала широкой и привела к густому лесу. Впереди виднелся луг, а за ним река, почти полностью покрытая льдом.

Места было теперь достаточно, зато растительности совсем мало. Привязав коня, я направился к поваленному дереву и попытался отодрать от него сухие щепки. Я достал из-под рубашки трут, который всегда возил с собой на всякий случай, и развел огонь. Как только он разгорелся, торопливо подбросил дров.

Зайдя в лес, наломал сучков, выросших на стволе, но потом зачахших. Они давно засохли, и дождь не успел их намочить. К тому времени, когда все стадо собралось на лужайке и появился первый всадник, я уже развел большой костер и строил навес меж двух деревьев, росших недалеко друг от друга.

У этих деревьев нижние ветви располагались на одном уровне, так что я собрал опавшие сучья и стал класть их крест-накрест на основу. Потом нашел длинные ветки, которые уже прислонил к верхней части, так что они доставали до земли.

Время от времени я прерывал свою работу, чтобы подбросить дров в огонь, прекрасно зная, как он будет кстати для уставших путников.

В результате у меня получилось временное укрытие, для строительства которого я не особенно выбирал материал: в ход пошли еловые ветки и все, что попадалось под руку.

Когда Лин и Баптист спешились у костра, один навес был готов и я приступил к строительству второго. Хани оказался на месте первым и принялся обдирать ветки с ближайших елей.

Оррин помог Нетти сойти с лошади, и она на мгновение потеряла равновесие от усталости. Но потом выпрямилась.

— Простите, — сказала она. — Я немного утомилась.

Один за другим подъезжали ребята, складывая нашу провизию под навес. Потом они подходили к огню. Скоро мне стали помогать капитан и Шорти.

Хани грел руки у костра. Он посмотрел на меня.

— Телль Сэкетт, я бывал с тобой в разных переделках, но если ты думаешь, что я поеду с тобой обратно по этой чертовой дороге, да еще по снегу, — поищи другого дурака.

— Сколько коров мы потеряли, капитан?

Ронтри посмотрел на меня. Хотя он и устал, но не подавал виду. У него был неистощимый запас сил.

— Достаточно!

Шорти уточнил.

— Четырнадцать или пятнадцать, Телль. Мне очень жаль.

— Погода нам не благоприятствует, — добавил Хани, — мы еще столько же коров потеряем, если нам далеко идти.

Вскоре запах кофе защекотал нам ноздри, и все сгрудились у костра. Тайрел куда-то ушел и вернулся с несколькими кусками мяса.

— Горный баран, — объяснил он. — Я пристрелил его по ту сторону горы.

Теперь к запаху кофе примешался аромат жареного мяса. Коровы успели наесться за это время, и одна за другой ложились под деревьями. Мокрый снег шелестел в ветвях елей и на траве.

— Ничего нет лучше огня и запаха кофе, — бодро произнес капитан, допивая четвертую кружку.

— Сколько нам еще идти? — спросил Шорти.

Никто не ответил, потому что никто не имел понятия. Я положил голову на руки и думал лишь о том, что нам очень повезет, если мы найдем еще один знак по дороге. Я не представлял, в каком направлении идти дальше.

Дис находилась где-то к северо-западу. Кроме этого, я ничего не знал, а ведь отвечал за жизнь собравшихся здесь людей.

У нас был огонь, укрытие и немного еды. И все-таки я нервничал. Куда исчез Чарли Флеминг?

Естественно, чем ближе мы подходили к цели нашего путешествия, тем ближе мы были и к его цели. Так почему он еще немного не подождал? Ведь с нами у него, по крайней мере, не возникнет проблем с питанием.

Возможно, возможно… А что, если мы ближе к цели, чем думали?

Даже если он не мог расшифровать сообщение Логана, то, наверное, все-таки понял, что это сообщение. И означает оно, что Логан Сэкетт не только жив, но и свободен, — или скорее всего свободен.

Неужели он поехал предупредить кого-то о нашем прибытии? Или он боялся Логана?

Оррин поднялся и подошел к Нетти Молроун. Я слышал их оживленный шепот.

— Как только прибудем в город, я наведу справки о твоем брате, — говорил он.

Мокрый снег все еще шел, постепенно переходя в снегопад, что могло оказаться еще хуже, так как снег скрывал лед на тропе. За пределами светового круга, который отбрасывал огонь, бесшумно бродили волки.

Я вспомнил, как мой отец, охотившийся как раз в этих местах, много рассказывал нам, мальчишкам, о повадках. различных зверей, в том числе и волков. Они охотятся стаей, стараясь загнать животное или группу животных так, чтобы было легче справиться с ними. Одна из их хитростей заключалась в том, чтобы вытащить лося, например, на лед, где он наверняка поскользнется и упадет. Иногда волки загоняют животных в болото или заставляют прыгать со скалы.

Такие же трюки они могли проделать и с человеком, и неопытные охотники попадались им в лапы.

Снег шел всю ночь, и с наступлением утра земля и деревья стали белыми. Мы вылезли из-под одеял, и Баптист в мгновение ока развел огонь, который выгорел до угольков в предутренние часы.

Приятно было слушать пощелкивание дров и вдыхать запах горящего дерева. Тайрел вскочил на лошадь, и мы с ним проехались по лесу, немного согнав разбредшееся стадо. Ночью коровы имели неплохое прикрытие под деревьями, но к утру они замерзли и никак не хотели двигаться с места. Лошади разгребали копытами снег, чтобы добраться до травы. Но только мустанги, которые долго жили на свободе и привыкли к любой погоде.

Мы долго не могли собраться, потому что двигались медленнее обычного. Нетти совсем продрогла и все время грела руки над огнем.

Оррин подбодрил ее:

— Мы уже совсем близко. Здесь ты наверняка найдешь брата.

— Как он может здесь жить, в таких условиях? Даже если здесь есть золото?

— Золото заставляет людей терпеть множество неприятных вещей, мадам, — заметил Тайрел. — Оно же является и «пробным камнем». Порой те, кого вы считали порядочными, вдруг при виде золота снимают маску.

— Кайл Гевин не хотел, чтобы я ехала сюда на поиски брата. — Нетти опустила голову. — Он даже предложил мне деньги, чтобы я вернулась домой.

— Он знает, что это опасная страна, мадам. Наверное, просто не хотел, чтобы вы попали в такое место, откуда не смогли бы потом выбраться.

Мы спустились в глубокий каньон, потом прошли пару миль и очутились на узкой тропинке-серпантине, которая вела к стремительной горной реке. Нам пришлось отогнать стадо немного вверх по течению, а затем заставить животных переплыть реку. Сначала их относило течением, но потом шло уже легче, и как раз у поворота они с легкостью выбрались на берег. Переправив стадо, мы направились по тропе, которая вилась по другому берегу реки. Шорти ехал впереди, и, когда он поднялся на гребне холма, раздался сухой треск выстрела, эхом отозвавшийся в каньоне. Шорти покачнулся в седле и упал.

Тропу запрудили около двухсот животных, и не представлялось никакой возможности пробраться сквозь этот поток. Мы подгоняли их, и они уже перешли на бег. Отставших мы с Тайрелом согнали вместе и повели наверх.

В спешке мы влетели на холм, но увидели только луг, на котором паслись наши коровы. Лошадь Шорти стояла тут же, неподалеку. Тайрел во весь опор поскакал через луг к лесу, а я повернул лошадь и подъехал к Шорти. Он лежал лицом вниз, и на спине у него выступила кровь. Я осторожно перевернул его.

Он посмотрел мне в лицо.

— Я не видел, кто это, Телль. Глазом не успел моргнуть. Прости.

Он был смертельно ранен и знал это. Нетти подоспела вместе с Мери и сразу направилась к нам.

— Я не зря ел твой хлеб, а, Телль? — Он даже улыбнулся мне.

— Ты сделал все, что в твоих силах, Шорти. Мы столько рек вместе переплыли.

— Все не так плохо, — произнес он неслушающимися губами, — писать никому не надо, Телль. У меня нет родственников.

— У тебя есть мы, Шорти, и, когда мы будем проезжать здесь, мы поболтаем с тобой. Жди нас, Шорти, хорошо?

Над нами висели низкие облака, и земля была чистой и белой после снегопада. Нетти и Мери, как это и пристало женщинам, пытались хоть как-то облегчить его страдания.

— Неужели нельзя ничего сделать, Телль? — отчаянно воскликнула Нетти.

— Он ничего не может сделать, мадам, — ответил Шорти, — просто не надо меня трогать.

Тайрел вернулся из леса, и Оррин подъехал, и все мы склонились над Шорти.

— Мы с Хани добирались в Джексон-Хоул. Скажите ему, что дальше он поедет один, хорошо?

— Он сейчас приедет, Шорти, еще минуту.

— Пусть поторопится. Мне трудно долго оставаться с вами.

Подъехал Хани и склонился над ним.

— Высматривай меня на дороге, Шорти. Жди меня. У моего седла будет висеть чей-то скальп.

Нетти откинула прядь волос с его лица, и Шорти отошел в мир иной, глядя на нее.

— Он любил горы, — сказал я, — мы похороним его здесь

— Там впереди дым, — указал капитан. — Наверное, город.

— Собирайте стадо. Мы идем туда.