Сперва я села и осмотрела эту бумагу. Пятьсот долларов золотом — это куча денег, и моим еще как хватило бы, но мне не понравилось то место, где говорилось: «выдано сполна». Откуда мне знать, что это — все, что нам полагается? Да и мистер Прескотт, тот, что с лысиной и бородой, говорил: «Ничего не подписывай».

— Мистер Уайт, — сказала я, — я не могу это подписать. Я разговаривала с Финианом Чантри, и завтра утром он собирается прийти со мной к вам в контору. Почему бы мне не подождать до утра?

Он прищурил свои хитрые глазки.

— Мисс Сэкетт, — сказал Уайт, едва сдерживаясь, — не могу же я зря терять время. Я привез вам деньги, пятьсот долларов. Подпишите бумагу — и они ваши. Я даже не стану, — добавил он, — удерживать из них стоимость объявления или свои расходы. Можете забирать все.

Всякий раз, когда такие, как Джеймс Уайт, готовы расщедриться, вам стоит покрепче держаться за свой кошелек.

— Нет, я попросила мистера Чантри заняться моим делом. Было бы невежливо, если бы я принялась действовать на свое усмотрение.

— Финиан Чантри, — нетерпеливо оборвал меня Уайт, — слишком занят, чтобы возиться со всякими девчонками с гор. Вы просто используете его имя. А теперь подписывайте бумагу. У меня еще одна встреча, и мне просто некогда ждать.

— Завтра утром. Со мной будет Финиан Чантри. Мы сможем уладить это дело за несколько минут.

Уайт пристально посмотрел на меня и поднялся на ноги.

— Вы имели счастливую возможность, — сказал он. — Очень вероятно, что вам никогда больше не видать этого золота. Не представляю, на что надеется ваш Финиан Чантри…

У меня за спиной кто-то заговорил. Это был тот высокий юноша из-за стола.

— Мистер, на вашем месте я оставил бы золото этой юной леди. Ходить ночью по улицам с такой суммой в кармане — просто безумие.

Джеймс Уайт не обратил на него внимания. Он снова подсунул мне бумагу, потом перо.

— Если хотите получить деньги, — настаивал он, — лучше подпишите.

— Извините, сэр, — ответила я, вставая. — Завтра утром.

Он тоже встал, и я увидела, что он здорово разозлился. Лицо побагровело, а глаза прямо горели.

— Вы очень упрямая и глупая юная леди, вы можете потерять все.

Юноша встал рядом со мной. В комнату вошел мистер Прескотт.

— Если эти деньги ей полагаются, — сказал он, — то она их получит. Или же ей поможет их получить суд.

Окинув нас злобным взглядом, Уайт сунул деньги обратно в сумку и, не говоря ни слова, вышел, хлопнув дверью.

— Спасибо, — поблагодарила я всех.

— Значит, это и есть Джеймс Уайт? — произнес мистер Прескотт. — Слыхал о нем. Если хотите, я мог бы найти время и пойти вместе с вами.

— Нет, благодарю. Там будет мистер Чантри.

Мы поговорили несколько минут, и они разошлись по комнатам. А я еще несколько минут стояла, глядя на то место, где только что лежала куча золота.

Ну не дура ли я? Подумать только! Завтра утром я могла бы уже сидеть в дилижансе, возвращаясь домой. А теперь сколько времени это займет? И получу ли я вообще эти деньги? Я не имела никакого представления о том, что говорит в этом случае закон. Может быть, у Уайта есть способ придержать их, и мне придется вернуться домой с пустым карманом.

В ту ночь, лежа в постели, я просто извелась. Мистер Чантри — человек пожилой и, несмотря на свой рост и уверенные движения, выглядит довольно хилым. Допустим, что дело дойдет до драки? У нас в горах из-за таких вещей зачастую льется кровь, не знаю, как с этим в Филадельфии. Утром, когда встану, надо будет проверить револьвер.

Мистер Уайт коренаст и, хоть немного широковат в поясе, выглядит крепышом. А потом еще тот тип, который за мной следил. Надо было сказать о нем мистеру Чантри.

Настало утро. Я позавтракала и села ждать в гостиной. На мне была шляпка с полями, отделанная бантами, и длинная широкая юбка. На плечи накинута шаль. На коленях сумочка с вязаньем, в складках юбки — наготове — нож в ножнах. Девушке в городе осторожность не повредит.

Ковыряя в зубах костяной зубочисткой, вошел мистер Баттс. Бросил на меня раздраженный взгляд.

— Удивляюсь, — изрек он. — Надо было вам брать у него деньги. Пятьсот долларов! Это больше, чем я зарабатываю за год! Какая нелепость!

— По-моему, она поступила правильно, мистер Баттс, — возразила миссис Салки. — С чего это он явился ночью подписывать эти бумаги? У них была назначена встреча на сегодня.

— Кончится тем, что она ничего не получит, абсолютно ничего!

Раздался стук в дверь, и когда Эми Салки пошла открывать, там стоял Финиан Чантри: рослый, элегантный пожилой мужчина в сером фраке и в брюках на один тон посветлее.

— Миссис Салки? Я мистер Чантри.

— Здравствуйте!

— Мистер Чантри? — К нему протискивался мистер Баттс. — Меня зовут Эфраим Баттс, и я давно мечтал получить возможность поговорить с вами…

— В другой раз, мистер Баттс. Нам с мисс Сэкетт предстоит деловая встреча. — Он отступил, пропуская меня вперед. — Мисс Сэкетт?

Когда мы уселись в карете, я сказала:

— Не нравится мне этот человек.

— Не забивайте себе голову мелочами». В этом мире нам отведено ограниченное количество времени, посему посвятите его работе и самым важным людям; людям, которых вы любите, и вещам, которые имеют значение. Нельзя тратить полжизни на людей, которые вам, по существу, не нравятся, или заниматься чем попало, когда рядом есть дело получше.

Пока мы ехали по вымощенным кирпичом улицам, я рассказала ему о появлении в пансионе Джеймса Уайта с пятьюстами долларами.

— Вы все правильно сделали, Эхо, — сказал он. — Тут пахнет суммой покрупнее.

Выйдя из кареты, он переложил трость в другую руку и помог мне спуститься.

— Хорошая трость, — похвалила я. — У отца тоже была такая.

— Не удивляюсь. Наверное, досталась от деда?

— По-моему, так и было, хотя папа почти ею не пользовался. Он всегда был хорошим ходоком.

— Конечно. — Чантри поднял трость. — Мне просто нравится ходить с этой пустяковиной. Думаю, привычка.

Увидев мистера Чантри, неряшливый парень сразу вскочил на ноги.

— Да, сэр!

— Будьте любезны, мистера Уайта. Его хотят видеть мисс Сэкетт и мистер Чантри.

— Да, сэр. Сию минуту, сэр!

Когда мы вошли, Уайт сидел, ссутулившись, за столом. Он встал неохотно.

— Мистер Чантри? Чем могу служить, сэр?

— Можете выплатить мисс Сэкетт три тысячи триста двадцать пять долларов. Это та сумма, которая, как я полагаю, причитается ей из состояния покойного Барнабаса О'Хара.

— Послушайте! Я…

— Мистер Уайт, я не так уж терпелив. С годами я начинаю все больше ценить время. Кроме того, мне довелось побеседовать о ваших делах с некоторыми из членов коллегии. А мисс Сэкетт уведомила меня о том, что вы пытались заставить ее отказаться от большей части наследства. Так что я не настроен попусту тратить время. Деньги, сэр!

Уайт неохотно поднялся и направился к сейфу. Поколебавшись, повернул ручку и открыл дверцу.

Сосчитав деньги, бросил их через стол.

— Вот! А это расписка.

— И еще одна вещь, — холодно потребовал Финиан Чантри. — Железный кубик-головоломка.

Уайт ухватился за край столешницы и угрожающе уставился на Чантри.

— Какой там еще кубик? Всего лишь детская игрушка.

— Моя клиентка любит игрушки и ловко разгадывает головоломки, мистер Уайт. Кубик, прошу вас.

Вернувшись к сейфу, Уайт принес и поставил на стол кубик.

— Ничего особенного, — небрежно махнул он рукой. — Забава для детей.

— Благодарю вас, мистер Уайт. — Чантри повернулся ко мне. — А теперь, мисс Сэкетт, будьте любезны, подпишите эту бумагу.

Когда они сели в карету, Финиан Чантри предложил: — Ну а теперь, когда с делами покончено, не согласитесь ли вы отобедать со мной? Вы даже не представляете, что значит для старика появиться на людях с такой прелестной юной леди.

Вот это да! Шикарный обед с Финианом Чантри! Вернувшись к себе, я достала платье, которое сшила как раз для такого случая. Это было не дорожное платье, а такое, какое я сшила, мечтая о тех чудесных местах, которые описывал Регал.

В журнале «Для леди» было много рисунков, хотя ни к одному из фасонов платьев не давалось более или менее подробных пояснений. А от Регала в этом деле вообще никакой пользы.

Помогла мне Эми Салки, а потом — к моему удивлению — на помощь пришла та рослая дама, про которую я говорила, что у нее такой вид, будто она кислого наелась.

Она лучше меня обращалась с утюгом и хорошенько выгладила мой наряд. Потом спросила:

— Где ваши перчатки?

— Перчатки?

Я в ужасе смотрела на нее.

— У вас должны быть перчатки. Ни одна модная дама не появится без них на людях.

В конце концов она одолжила мне прекрасную шаль.

— Из Индии, — этим было сказано все.

И шикарные кружевные митенки. Шаль была из кашемира, даже тронуть страшно.

На мне была широкая тройная юбка небесно-голубого цвета. С собой у меня оказались только две нижние юбки, так что даме с кислой физиономией, которую, как оказалось, звали Алисией, пришлось одолжить мне еще одну. Алисия была высокого роста, но, как ни странно, юбка пришлась мне впору.

Когда я ей сказала об этом, она, не дрогнув, отозвалась:

— Ее носила моя дочь.

— Ой! Надеюсь, она не станет возражать?

— Она умерла, — произнесла Алисия бесцветным голосом и отвернулась.

Я не знала, что ей сказать на это, и просто промолчала.

Наконец все было готово, и осталось только дождаться мистера Чантри. Эми и Алисия ждали вместе со мной.

— Ты такая красивая, — сказала Алисия. — Тебе следует остаться в Филадельфии.

— Я люблю горы и, кроме того, пока Регал прикован к постели, кто будет охотиться?

— Хочешь сказать, что ты охотишься? Ты? На самом деле?

— Да, мэм. Когда мальчиков нет дома, всю дичь добываю я. У нас есть домашние свиньи, но они бегают без присмотра в лесу, и мы собираем их только когда надо везти их на продажу в город. Нет ничего интереснее, чем ехать через горы за много миль, в город со свиньями или индейками. То есть это интересно, когда хорошая погода, но когда задождит, просто ужас. Приходится искать, где укрыться на ночлег. Люди большей частью готовы тебе помочь, а вот если непогода застает тебя в лесу, тут уж хуже некуда.

Так я и стояла в тройной юбке, с кружевными митенками и всем прочим, с распущенными по плечам золотистыми волосами, о которых все говорили, что они очень красивы, рассказывая, как гоняла одичавших свиней и ходила на охоту.

— На твоем месте, — посоветовала Эми, — я бы не стала рассказывать о свиньях тем людям, с которыми ты будешь обедать сегодня. Они этого не поймут.

— Согласна, мэм, но в горах исполняют ту работу, которая нужна.

В отеле «Соединенные Штаты» нам подали ужин, какого я в жизни не ела. Пили шампанское от Мамма, которое стоило два с половиной доллара бутылка!

— В горах пьют вино? — поинтересовался мистер Чантри.

— Некоторые, — призналась я, — но большинство пьет сидр или виски собственного приготовления. По крайней мере, мужчины. В горах растет дикий виноград, кое-где выращивают настоящий. Некоторые делают вино, но не такое, как здесь.

Два с половиной доллара за бутылку! С ума сойти! В горах за эти деньги можно купить бочонок виски.

— Я никогда не думала об этом, мистер Чантри, — продолжала я. — Женщины у нас, в горах, не притрагиваются к виски. По крайней мере, на людях. Кое-кто прикладывается потихоньку к бутылке, но только не я. В нашей семье пьяниц не бывало, правда, поговаривают, что наша буйная родня в Тесных горах, порой, бывает, осушит бутылку-другую.

— Будь осторожнее, — предупредил мистер Чантри. — Ты повезешь с собою уйму денег, и я удивлюсь, если никто не попытается тебя ограбить.

— Я проделала долгий путь, чтобы получить эти деньги, и вовсе не собираюсь уступать их какому-то жулику. У меня при себе револьвер и еще ножик.

— Ах да, ножик, — мягко улыбнулся Финиан Чантри. — Все равно будь осторожна. Для большинства людей три тысячи — это очень большая сумма.

Нам подали суп из телячьей головы и отварного тунца под устричным соусом с томатами и баклажанами.

Мистер Чантри расспрашивал меня о горах, так что я рассказала ему о нашей избушке в зарослях американского лавра, о соснах, растущих выше по хребту, о холодном чистом ключе, откуда мы берем воду, о выкопанной в нем ямке, где мы держим масло и молоко. Рассказала об охотничьей добыче, о парнях с Тесных гор, выросших на медвежьем мясе и дикой зелени.

— Было время, когда и мы могли разбогатеть. Земли было сколько угодно, но нас больше тянуло охотиться в горы, чем селиться на богатых пойменных землях. А потом наделы вдруг ушли в другие руки, и все, что осталось, — это хребты да высокогорья.

В другом конце зала лицом к нам сидел мужчина. Высокий, широкие скулы, нос крючком, тонкие поджатые губы. Когда я взглянула в его сторону, он быстро отвел глаза, но я успела поймать его взгляд. Это был взгляд охотника.

— Мистер Чантри, в том конце зала, как раз позади седого джентльмена с двумя дамами, сидит человек. Думаю, от него можно ждать беды.

Спустя мгновение Финиан Чантри оглянулся и сказал:

— Ты весьма проницательная юная леди. Это Феликс Хорст. Джеймс Уайт однажды был его защитником… по делу об убийстве.