За едой все молчали. Никому не хотелось разговаривать, и меньше всего — Вэлу Дарранту. Он сказал то, что хотел сказать, но сейчас подходило время подкрепить слова действием. Он ни разу не участвовал в поединке, а теперь ему предстояло схватиться с матерым убийцей Хардести. Но ведь тот убил Уилла Рейли.

Папаша и Коди тоже молчали. Только в конце Коди сказал: — Они могут привести целую армию.

— Тогда нам придется иметь дело с армией, — отрезал Папаша. — Мы не станем показываться на улице, пока не увидим, что они из себя представляют.

— Я выйду, — сказал Вэл. — У меня на улице дела.

Несколько минут они молчали, потом Коди произнес: — Вэл, ты мой друг, иначе я бы этого не говорил, но ты еще молодой и все такое, поэтому…

— Спасибо, но меня за язык никто не тянул. Если человек не может отвечать за свои слова — пусть лучше молчит. Это мой принцип.

— Ты участвовал в поединках?

— Пару раз дрался, — сказал Вэл, — но ни разу один на один.

— Тогда надейся только на меткость первого выстрела. Не думай о том, чтобы выстрелить побыстрее. Если твой выстрел окажется вторым, тут уж ничего не поделаешь, но не спеши и положи первую пулю туда, куда метишь.

— Спасибо.

В салуне не было ничего примечательного. На одном конце помещалась стойка бара футов пятнадцати длиной. В самой комнате располагались четыре квадратных столика, каждый был окружен четырьмя стульями из тех, которые называли капитанскими. Бар и стулья явно завезли готовыми, столы сколотили в городе.

Выбор напитков был небольшим, но достаточным для людей, которых не интересовали ни вкус, ни выдержка, а лишь крепость выпивки. На столиках лежали несколько потрепанных колод карт, и вяло перемешивая их, Вэл заметил, что они крапленые: кто-то неуклюже, ногтем, пометил их.

Один из мужчин у бара, одетый как человек с Запада, который часто посещает восточное побережье, подошел к ним со стаканом в руке.

— Не возражаете, если я присяду? — улыбнулся он. — Обещаю не мешать, когда начнется заварушка.

В этом человеке было что-то знакомое, и Вэл, которого учили запоминать, узнал его. Это был мужчина со спокойным лицом, который присутствовал при споре насчет двадцатидолларовой монеты.

— Вы много путешествуете, — сказал он, и человек улыбнулся. Садитесь.

— Вы говорили о покупке скота. Думаете основать ранчо?

— Ранчо у нас уже есть, — сказал Вэл, — теперь нам нужен скот.

— Я, возможно, смогу вложить в ваше предприятие немного денег, если вы выберетесь из этой передряги.

— Спасибо, у нас есть все, что нужно.

— Мой приятель у бара, — сказал мужчина, — скупает скот. Случается, что он его продает, а иногда мы ссужаем деньги.

Вэл не ответил, но ему стало интересно. Уилл Рейли учил его никогда не доверять незнакомым людям, и он не доверял, зная, что под приличной внешностью может скрываться кто угодно.

— Меня зовут Стив Кеттеринг, — сказал мужчина, — а моего друга — Пол Бренч.

Вэл представил Папашу и Коди и замолчал. Этот Кеттеринг что-то замышляет, интересно узнать, что именно.

— Что с вашим другом? — спросил Вэл. — Он не любит общаться?

Кеттеринг обернулся.

— Пол, подойди сюда и познакомься с этими джентльменами.

Бренч подошел и присел за их столик.

— Извините, джентльмены, — сказал он, — я не в лучшем настроении. Я приехал в город, чтобы сыграть в покер — Кеттеринг обещал это устроить, но игра сорвалась. Если я немного не в себе, извините.

— На что вы играете?

Кеттеринг с Бренчем в недоумении на него посмотрели.

— Я хотел спросить, вы играете на деньги или на этикетки от сигар?

Бренч залез в карман джинсов и вынул толстую пачку банкнот.

— Я играю на это, — сказал он. — И у меня есть еще столько же.

Вэлу показалось, что пачка была похожа на «куклу» — пара десятидолларовых купюр, обернутых вокруг однодолларовых или просто вокруг нарезанной плотной бумаги.

Этот Кеттеринг видел его раньше, видел, как он уронил золотую монету, а сейчас слышал, что Вэл хочет купить скот, и выяснил, что деньги ему не нужны. А это означало, что у предполагаемой жертвы есть наличные.

— Хотите сыграть? — спросил Бренч. — То есть я хотел сказать, что вам надо скоротать время, и подумал…

Сколько же раз Вэл слышал подобный подход к жертве. Рейли играл честно и никого не вовлекал и не уговаривал, но часто показывал этот подход Вэлу, который всегда удивлялся его примитивности.

— У нас дела, — сказал Папаша Баклин. — Если у вас есть скот на продажу, давайте поговорим. У нас нет времени на карты.

— У меня есть немного времени, — сказал Вэл. — И даже предостаточно. Человек в моем положении имеет право рискнуть. Но эти карты здорово потрепаны…

— Я уверен, что у бармена найдется новая колода, — сказал Бренч. Позвать его?

Вэл улыбнулся.

— Хороший вопрос, на него можно сыграть. Ставлю три к одному, что у него есть новая колода. Идет?

Глаза Кеттеринга неожиданно стали настороженными. Он задумчиво посмотрел на Вэла, но Бренч отмахнулся.

— Нет, не идет. У большинства барменов обычно есть новые карты.

Бармен принес новую колоду, и Бренч разорвал обертку.

— Разыграем, кто сдает? — спросил он и быстро перемешал карты. Вэл увидел, как его палец постучал по колоде, и догадался, что у того подтасованный туз.

Бренч вынул туза червей.

— Выше моей карты вам не вынуть. Так я сдаю?

— Но я тоже могу вытащить туза. Ничего, если я их вначале перемешаю?

Он перемешал и тоже вынул туза.

Лицо Бренча вытянулось, но Кеттеринг лишь откусил кончик сигары и закурил ее.

— Давайте отложим этих тузов. — Вэл лениво перемешивал карты. — И попытаем счастья снова. Может на этот раз вам больше повезет.

— По-моему, здесь душно. — Кеттеринг встал. — Вы, ребята, играйте, как хотите. Мне что-то не расхотелось. — Он прошел к бару и заказал выпивку.

Бренч хотел было что-то раздраженно ответить, но его прервал Коди: — У тебя нет времени, Вэл. По-моему, я слышу лошадей.

— Одну партию, — сказал Вэл. — Только вы и я, Бренч, сыграем с тем, что на руках, без прикупа.

Бренч колебался лишь мгновение. Колоды на столах были крапленые, у него в рукаве лежали два туза, поэтому беспокоиться не о чем.

Вэл сдал, и Бренч увидел, что те карты, которые находились в руках Вэла не были помечены. Бренч взял свои. Две восьмерки, две дамы и туз.

Вэл изучал свои карты, Папаша Баклин подошел к бару, откуда он мог наблюдать за улицей, а Коди не сводил глаз с двери. Бренч без труда сменил восьмерки на тузы.

Он положил на середину столика пять золотых монет.

— Вы осторожный человек, Бренч, — сказал Вэл. — Я всего лишь желторотый юнец, но рискну поднять банк на пять сотен. — И он выложил деньги на стол.

— Хватит, Пол, — голос Кеттеринга звучал напряженно. — Бросай карты, и я куплю тебе выпивку.

Бренч внимательно рассматривал свои карты. У него была неплохая комбинация — три туза и две дамы, шансы, что у парнишки окажутся лучшие карты, были небольшими. Он посмотрел на карты и на пятьсот долларов, лежащих на середине стола. Возможно, через несколько минут мальчишку нашпигуют свинцом, и кто-нибудь все равно украдет его деньги.

— Принимаю, — сказал он. У крыльца салуна остановилось несколько всадников. Бренч положил на стол пятьсот долларов и раскрыл карты. Он потянулся было за банком, но Вэл раскрыл свои — четыре десятки и тройка.

Бренч почувствовал себя так, словно из него выпустили воздух. Вэл перегнулся и левой рукой смахнул деньги со стола.

— Пол, — голос Кеттеринга прорвался сквозь пелену нараставшей ярости Бренча, — я тебя угощаю. Подойди сюда!

Бренч начал подниматься. Несмотря на застилавший глаза гнев, он вспомнил, как Кеттеринг неожиданно вышел из игры, как пытался отозвать его. Кеттеринг что-то почувствовал, а его накололи, и кто — безусый юнец!

Он готов был убить и уже потянуться было к револьверу, когда за его спиной распахнулись двери.

— Я Чип Хардести! — Голос вошедшего звучал вызывающе. — Где этот парень?

Вэл Даррант встал. Во рту у него пересохло, сердце сильно билось.

— Уилл Рейли был моим дядей, — тихо сказал он, боясь, что голос может сорваться. — Ты его убил. Ты не дал ему ни единого шанса.

— Я не дерусь с детьми, — презрительно усмехнулся Хардести.

— А еще ты убил слепого старика, — сказал Вэл, — и не беспокойся о детях. Ты испугался Уилла Рейли, а он часто говорил, что я быстрее его.

Хардести засмеялся, но смех тут же застрял у него в горле. Быстрее, чем Уилл Рейли? Не может быть. Он даже не отдавал себе отчета, что его рука дернулась к кобуре. Он даже не думал выхватывать револьвер, но его рука уже упала, схватилась за рукоятку револьвера, стала подниматься…

Звука выстрела он не услышал, хотя в комнате он прогремел оглушающе. Хардести сделал шаг назад, с размаху сел на пол и упал. Последнее, что он видел, были серые доски пола, потом глаза его подернулись темным туманом.

Поль Бренч смотрел на распростертое тело наемного убийцы, чувствуя, как по спине пробегает ледяной холодок. Ведь он только что собирался выхватить свой револьвер, и если бы сделал это, то сейчас лежал бы мертвым.

Папаша Баклин подошел к двери. Кучер и два ковбоя стояли на улице.

— Эй вы, зайдите и заберите своего парня. Отвезите его к боссу и передайте, что Баклины и мистер Даррант остаются жить у ручья.

Поль Бренч обратился к Кеттерингу: — Если ты еще не передумал, можешь угостить меня выпивкой.

Кеттеринг сделал заказ бармену, затем сказал Вэлу: — Так вы говорите, что Уилл Рейли был вашим дядей? Это он научил вас играть в карты?

Вэл поднял руку на уровень кобуры. — Учил с тех пор, как я был вот такого роста, — сказал он и вышел.

Ему не хотелось смотреть на Хардести. Ему не хотелось думать о том, что он сделал. Ему хотелось выбраться на свежий воздух, подальше от людей. Он больше не думал об убийстве Терстона Пайка и Генри Зонненберга.

Он не хотел становиться ни карточным игроком, ни ганфайтером. Он не хотел умереть, как Хардести или как Уилл Рейли. Он давно хотел уехать на восточное побережье, и вот время пришло.

Он оставит себе пятьсот долларов, а остальное отдаст Баклинам на покупку скота и на содержание ранчо.

Если ему придется вернуться, он вернется сюда, на ранчо.