В этот час в пустом ресторане было прохладно и тихо, на что посетительница, безусловно, рассчитывала. Когда вошел Шанаги, она взглянул на него и покраснела, в ее глазах мелькнуло раздражение.

Пройдя через зал к ее столику, Том раскланялся и спросил:

— Разрешите присесть?

Женщина подняла глаза. Прекрасное холодное лицо ее казалось высеченным из мрамора.

— Не разрешаю. Я хочу побыть одна.

— Извините, мэм, но у меня есть к вам несколько вопросов.

— А у меня нет ответов. Я сейчас вызову метрдотеля.

— Если желаете.

Она с презрением посмотрела на него:

— Хотите воспользоваться своей властью? Ладно, задавайте вопросы. Я решу, отвечать мне или нет.

— Справедливо. Не возражаете, если я спрошу, сколько времени вы здесь живете?

— В этом городе? Чуть больше недели.

— Чем вы занимаетесь?

Выражение лица женщины красноречиво говорило о том, что ее терпение подходит к концу.

— Ищу землю под ранчо. Мой отец не смог приехать, а наши финансовые интересы совпадают. Нас интересует хорошая трава и постоянный источник воды.

Шанаги почувствовал себя дураком. Конечно, что могло быть более вероятным?

— Нашли что-нибудь стоящее?

— Нет. Есть два более или менее подходящих участка, и все. У вас много еще вопросов?

— Вы долго намерены здесь пробыть?

Женщина резко поставила чашку на стол.

— Шериф, или как вас там… Я объяснила причину своего приезда. Закон я не нарушаю и не отношусь к числу тех женщин, которые рассчитывают на приставания шерифа захудалого городишки с преувеличенным чувством собственной важности. Если у вас нет других обвинений в мой адрес, предпочитаю, чтобы вы ушли сейчас же.

Том встал.

— Извините, мэм.

Незнакомка не ответила.

Повернувшись, чтобы уйти, Том вдруг передумал и сел за столик, откуда мог наблюдать за улицей. Его только что заставили почувствовать себя идиотом, а это чувство ему не нравилось. Причина ее приезда звучала разумно и логично. Конечно, у любого хитрого вора есть своя легенда. Он не раз слышал, как обсуждались такие легенды. Воры считали его своим и говорили без стеснения. Но в ее истории не мелькнуло ничего, за что можно зацепиться. Теперь он сожалел о том, что не удосужился спросить, где она жила. Несомненно, и на этот вопрос у нее готов убедительный ответ.

Официант принес кофе, и Шанаги передвинулся поближе к выходу. Допустим, он сам планирует подобную операцию. Как ее провести?

Во-первых, привлечь как можно меньше людей, чтобы и разговоров было меньше. Во-вторых, спрятать налетчиков от посторонних глаз или взять таких, у кого есть объективные причины находиться в городе.

Барретт думал, что заговорщики, если таковые имеются, начнут действовать, как только Винс Паттерсон нападет на город.

Шанаги тихо чертыхнулся, и женщина с презрением взглянула в его сторону. Ему вдруг пришло в голову, что бандиты точно знают дату прибытия денег, а это означало, что кто-то весьма осведомленный информировал их.

Как будет выглядеть ограбление? Налетчики могут ударить, как только груз начнут снимать с поезда. Они подкрадутся, оглушат или передушат охрану, потом погрузят деньги обратно в вагон и выйдут где-нибудь подальше.

Это первый способ. Второй еще проще: деньги перегружают в повозку или фургон и увозят, пока продолжается перестрелка с ребятами Паттерсона. Как только начнется пальба, скотоводы, съехавшиеся на торги, тут же сделают ноги. Налетчики постараются удрать вместе с ними. Но куда повезут деньги с вокзала?

Был и третий способ — спрятать сокровища в городе до тех пор, пока все не успокоится.

Если их спрячут в городе, то где? И как незаметно провезти деньги по улице, если кругом идет война, на которую бандиты очень надеются?

Когда обнаружится пропажа, немедленно организуют погоню… или нет? Кто будет преследовать воров? Кто первый поймет, что золото похищено?

Предположим — только предположим, — что о золоте не ведает никто, кому это не положено. Знают Карпентер, Холмструм и Гринвуд. Тогда проще всего во время перестрелки их убить или каким-то образом вывести из строя. Тогда у налетчиков в запасе несколько дней. Если Карпентер, Холмструм и Гринвуд обречены, то и он сам наверняка попал уже в черный список.

Когда их должны убить? Во время ограбления? Сразу перед ним? Нет, скорее всего под прикрытием нападения Винса Паттерсона на город.

Допустим, что в налете участвует некто, работающий на Паттерсона. Скотовод взял с собой несколько ганфайтеров, среди них может оказаться один или больше, кто непосредственно вовлечен в ограбление.

Пока Шанаги обдумывал все варианты похищения денег, к ресторану подъехал всадник и спешился на другой стороне улицы, домом левее. Он неловко спрыгнул с седла, словно провел в нем долгое время, шляпой сбил пыль с одежды, затем стал ослаблять подпругу. И тут появился другой человек, который перешел улицу, ступил на дощатый тротуар позади всадника и повернулся. Том узнал Джорджа. Все выглядело так, будто Джордж подошел к ковбою и попросил прикурить. Сложив ладони лодочкой, чтобы прикрыть спичку от ветра, он возился несколько секунд. Может, что-то говорил? Потом Джордж погасил спичку, бросил ее в пыль и пошел дальше.

Слева от себя Шанаги услышал, как громко звякнула о блюдце чашка, словно ее поставили в раздражении.

Том с улыбкой посмотрел на молодую женщину. Ее губы сжались, глаза сверкали. Без сомнения, что-то ее рассердило.

По улице прибывший шагал в сторону салуна Гринвуда. На его лошади стояло клеймо Винса Паттерсона.

Когда Шанаги снова оглянулся, женщина уже удалялась. Через секунду он услышал стук каблучков по дощатому тротуару. Том встал, оставил на столе деньги и вышел на крыльцо, держа чашку с кофе в руке.

Кто такой прибывший всадник? Действительно ли он разговаривал с Джорджем? Рассердило ли незнакомку то, что все случилось на его, Шанаги, глазах? Был ли всадник кем-то послан? Если да, то кем? Знал ли Паттерсон, что в город приехал его человек?

Том посмотрел в сторону салуна. Он предупредил, что в городе нельзя носить оружие. Если это не треп, ему надо немедленно пойти и отобрать у ковбоя револьвер.

А вдруг ковбой только приманка в ловушке, в которую надеялись заманить его, Шанаги? Может, с ним хотят покончить сегодня? Том слишком долго работал на Моррисси, чтобы не предусмотреть и такой возможности.

Если ковбой приманка, рядом с ним будут другие. Глупо доверять такое поручение одному, если, конечно, тот не профессиональный киллер и опытный стрелок. Но и в таком случае его обычно подстраховывают. Им нужно действовать наверняка. Значит, есть по меньшей мере еще один ганфайтер.

Джордж?

Несколько минут шериф взвешивал все «за» и «против». Женщина пошла не по противоположной стороне улицы, иначе он ее увидел бы.

Том допил кофе и, убедившись, что на заднем дворе никого нет, вышел через кухню. Постоял на углу, глядя в сторону салуна.

Ковбой из команды Паттерсона въехал в город с револьвером. Проверка или прямой вызов?

А может, ковбой зашел в салун, чтобы оставить там револьвер?

Если нет, подумал Шанаги, он должен принять вызов. Прямо сейчас.

Из салуна противоположный тротуар просматривался в оба конца достаточно далеко, но если пересечь улицу под некоторым углом, то можно подойти к салуну незамеченным. Быстро переходя улицу, Том обратил внимание на двух лошадей, привязанных в переулке рядом с магазином Холмструма. Он поднялся по ступенькам и вошел в салун.

Справа за столиком сидели двое незнакомцев. Ковбой Паттерсона стоял у бара. Гринвуд посмотрел Шанаги в глаза, но Том промолчал и подошел к стойке.

— Извини, дружище, — начал он с улыбкой, — но в городе не разрешается носить оружие. Сними оружейный пояс, мистер Гринвуд о нем позаботится.

— Снять револьверы? — Ковбой отступил на полшага. — Хочешь получить их, попробуй-ка отобрать сам!

Человек явно настроился на схватку, двое других за столиком — тоже.

— Ну и ладно, — весело ответил шериф, — если тебе так хочется… — Он отвернулся к стойке, словно ни о чем больше не беспокоясь.

Разочарованный неудачей в своей попытке спровоцировать поединок, ковбой опустил руки, отведя их от револьверов, и тут Шанаги ударил его.

Он нанес сокрушительный удар тыльной стороной ладони в лицо, немедленно схватил ковбоя за воротник и развернул его под жестокий боковой левой в живот. Противник обмяк, а Том, ступив ему за спину, выхватил оба его револьвера и направил их на двух человек за столиком.

— Встать! — произнес он резко, но спокойно. — Встаньте и расстегните оружейные пояса!

— Послушайте, вы не имеете…

— Ну! — Том подтолкнул задыхающегося ковбоя в их сторону и взвел оба курка.

Угрожающие щелчки прозвучали неожиданно громко.

— Ладно, — согласился тот, что поменьше ростом, — похоже, вы…

И вскинул револьвер. Шанаги выстрелил, и пуля прошла через кисет, высовывающийся из левого кармана наглеца. Он рухнул на пол, а левый револьвер Тома, смотревший на второго, даже не дрогнул.

С пожелтевшим лицом и ужасом в глазах тот медленно, осторожно поднял руки.

— Опусти их, — приказал шериф, — и расстегни оружейный пояс. Если чувствуешь, что счастье на твоей стороне, можешь попытаться свалять дурака, как твой напарник.

Он толкнул ковбоя к столику.

— Будь ты проклят, — процедил тот сквозь зубы, держась от боли за бок. — Ты сломал мне ребро.

— Только одно? Этот удар рассчитан на три. Однажды мне повезло, и я сломал пять ребер, но в тот раз противник на меня набегал. — Не поворачивая головы, он обратился к Гринвуду: — Посмотрите, чем можно помочь тому парню. Он ранен. — Том засунул левый револьвер за пояс. — Суд не собрался, поэтому я сам с вами разберусь. Пятьдесят долларов или пятьдесят дней тюрьмы.

— Черт возьми, откуда я возьму столько денег?

— Если у тебя есть друг, который может за тебя заплатить, — весело ответил Шанаги, — лучше попроси его об этом не откладывая. Шагай на улицу.

Коновязью у кузницы служили два бревна приличного размера, которые соединяла дубовая перекладина. Том приковал наручниками к перекладине обоих пленников.

— Сколько ты собираешься нас здесь продержать?

— Пятьдесят дней, если не заплатите штраф. — Шанаги больше не улыбался.

— Пятьдесят дней? Ты сошел с ума! Что, если пойдет дождь?

— Ну, если дождь пойдет с той стороны, вас защитит скат крыши. Если с другой, то, похоже, вы промокнете. То же самое могу сказать и о солнце. — Шериф сдвинул шляпу на затылок. — Вы, ребята, сами напросились. Может, человек, который вас послал, заплатит штраф? — Он неожиданно усмехнулся. — Но я чувствую, что он вас бросит. Вы ему больше не нужны.

— Когда я освобожусь…

Шанаги не дал ему договорить и покачал головой.

— Из-за своей глупости ты попал в переделку. Мой тебе совет — когда освободишься, собирай барахло и сматывайся отсюда.

— Где этот хлыщ в городской шляпе так научился обращаться с револьвером?

— Надо уметь выбрать хорошего учителя и не жалеть времени на тренировки.

Том вернулся в салун. Там было пусто, Гринвуд мыл пол.

— Как он?

Гринвуд пожал плечами:

— Если ему повезет, будет жить. Пройди ваша пуля на дюйм ниже, ему не потребовался бы врач. — Бармен отнес тряпку и ведро в заднюю комнату и возвратился, вытирая руки. — Вы не любите долго церемониться, верно?

— Нет. В такие моменты автоматически делаешь только то, что должен.

Шанаги отпил пива и вспомнил про лошадей. Оставив кружку на стойке, быстро вышел и поспешил к магазину, повернув за угол, остановился.

Лошади исчезли.