Глава 26

27 марта 1884 года. Москва. Кремль. Николаевский дворец.

Несмотря на весьма насыщенный график и большое количество работы, Александр чувствовал пустоту и какую-то бесполезность своих усилий. Нет, конечно, в те минуты, когда ему приходилось с головой уходить в дела, жизнь наполнялась красками, но вот позже, во время отдыха или вынужденного ожидания, он снова уходил в себя и замыкался. Тоска по Луизе его совершенно угнетала.

Вот и сейчас, завершив намного быстрее задуманного разгребание документов, он оказался предоставлен самому себе на довольно большой отрезок времени, который нужно было чем-то занять, чтобы банально не сойти с ума.

В этот раз, для разнообразия он открыл ящик письменного стола и, достав оттуда смутно знакомый крупный блокнот с потертым переплетом, решил его полистать. Этим "фолиантом" оказался дневник. Его дневник, который он пытался когда-то вести, но бросил, посчитав бесполезным и даже весьма опасным занятием. Ведь попади он к врагам, те смогли бы получить из него целый ворох критически важной информации.

Первая запись датировалась девятым маем 1872 года. Как раз тем самым днем со знаменательным парадом, на котором он провозгласил создание Красной армии и флота, а также учреждение Боевого Красного знамени.

Прочитанные строки встревожили Императора и заставили задуматься. Прошло не так много времени, а он совершенно себя не узнавал. Такие позитивные оценки! Такие восторги! Иногда ему казалось, что писал не он, а какой-то ребенок или подросток. Ведь если верить автору записанных в блокноте строк, то до воцарения коммунизма в отдельно взятой Империи оставалось всего несколько лет. Сейчас же, спустя двенадцать лет, он ничего подобного не ощущал…. Как? Почему? Ведь ничто не должно было помешать столь грандиозным планам….

Александр взял листок бумаги и стал выписывать, что глобального получилось сделать за минувшую дюжину лет. И ведь было что вспомнить…

В сфере транспорта все шло просто замечательно.

Во главе стола стояли стратегически важные артерии, позволяющие не только ударными темпами проводить переселенческие программы, но и связывать всю страну в единое транспортное пространство.

Во-первых, это, конечно, Транссибирская магистраль - мощная двухколейная железнодорожная магистраль, протянувшаяся еще в 1878 году от германской границы до Владивостока на побережье Тихого океана.

Во-вторых, Туркестанская магистраль, а точнее железнодорожная сеть, связанная через несколько точек с Транссибирской дорогой. Ее охват по протяженности был не столь колоссальным, но зато, она проходила по весьма и весьма сложным территориям - пустыням и засушливым степям, вводя в транспортный оборот Империи всю Среднюю Азию и Восточный Туркестан.

Были и другие отдельные проекты, вроде железной дороги на Мурманск и магистрали до Индийского океана, идущей через Персию. Но эти два проекта считались Александром жизненно важными, а потому приоритетными. Но титанические сдвиги были не только в области железного строительства. Тут была и реформа вооруженных сил, и денежной системы, и образования … даже модернизация Православной церкви и то - продвигалась своим чередом, наматывая на гусеницы недовольных. Но отчего же тогда Император чувствовал себя так подавленно?

Спустя несколько часов, находясь на процедурах в массажном кабинете, Александр стал потихоньку понимать, что же произошло, и отчего он чувствовал себя так угнетенно.

Все дело было в том, что после разгрома Турции и Франции Император зарылся с головой в дикий ворох проблем, порожденных вытаскиванием страны из векового болота. Временно зарылся, как он полагал. Но, как гласит старая пословица: "нет ничего более постоянного, чем временное". Поэтому, сосредоточившись на мелочах и деталях индустриализации России, реформе сельского хозяйства и прочих делах, Александр так и не смог вылезти из-под этого титанического завала, который продолжал нарастать как снежный ком. Ведь из-за активной деятельности Императора в России стало обновляться и модернизироваться практически все. Настолько, что проще было сказать о том, что не требовало масштабных преобразований. И, пожалуй, им был лишь центральный аппарат управления, выпестованный, перепроверенный и отлаженный им ранее, как механизм швейцарских часов. Взращиваемый им с особенным трепетом еще с тех далеких времен, как он числился простым великим князем, да по малолетству учащимся грамоте и счету в кадетском корпусе. А потому верил

Император своим старым "бойцам" из центрального аппарата управления и их ставленникам беззаветно. Но, как оказалось, зря…. Ведь оглядевшись и, на время, остановив свой безудержный бег белки в колесе неразрешенных дел, Александр понял, что именно ближайший тыл, казавшийся ему несокрушимой опорой, на проверку оказался самым слабым звеном. "Как так получилось?" - закономерно возник вопрос в голове у Императора. Возник и не отпускал до того момента, как он не стал разгребать архивные дела по управлению ведомствами, озадачив своего секретаря справками. Канувшие в Лету эпизоды стали всплывать один за другим, формируя у Александра "картину маслом". Ведь, как оказалось, погрузившись чрезмерно в детали и частности практически всех основных общегосударственных проектов Империи, он упустил виденье ситуации в целом.

Вот ушел Путилов. Замечательный человек, соратник, друг и единомышленник, который был посвящен в очень многие вопросы, входя в весьма узкий круг людей, знавших о будущем очень многое из того, что знал сам Саша. Он ушел в мир иной. Внезапно и несвоевременно, как всегда и бывает. Но кто встал на его место? За шесть лет, минувших с его смерти, пост Наркома транспорта и путей сообщения переходил из рук в руки пять раз. Драка в одном из самых важных государственных учреждений Российской Империи была страшная. И такое же положение дел наблюдалось по всему Государственному совету. Даже в первом отделении, полностью посвященном специальным службам, и то, выносили вперед ногами, в том числе и старых, закаленных в делах зубров, не выдержавших конкуренции с молодыми и голодными заместителями и помощниками.

И в итоге получилось так, что вместо ударного продвижения дел, порученных Императором, ведомства увлеченно занимались перемалыванием ресурсов, буксовали на месте, снижая уровень профессионализма администрации и эффективности управления. Что начало приводить ситуацию в стране к несколько не тому положению, которое желал увидеть Александр. Ему очередная номенклатура позднего советского периода, выкованная "на коленке" из Имперской аристократии была совсем не нужна. С ней каши не сваришь, а продавать свое Отечество он не планировал. Поэтому с ней нужно было что-то делать, ибо ни к чему другому такой аппарат был совершенно не пригоден.

И теперь, сидя в комнате отдыха и наслаждаясь китайской струнной музыкой в исполнении двух миловидных девушек, захваченных его разведкой в Китае после разгрома Запретного города, он улыбался. Судьба нанесла по нему удар не просто так, но дабы сбросить пелену с его глаз. Пробудить. "Кадры решают все!" - пульсировала в его голове хорошо знакомая фраза. А он сам, лежа на мягком диване, наслаждался вкусным, ароматным чаем и слушал непривычную для европейца игру этих двух прелестниц….

Как он мог забыть о том, что в агрессивной среде любой механизм без постоянной смазки и чистки ржавеет мгновенно, почти, что на глазах? А агрессивность сословного общества по отношению к реформам, в массовом порядке поднимающим наверх всяких "худородных" и, даже - "смердов", сильнее, чем у царской водки….

Вот и получалось, что пока Император и его немногочисленные доверенные лица носились по всей стране в режиме Фигаро, проверяя ход работ на главных стройках, московское чиновничество потихоньку зарастало тиной, с ностальгией мечтая о благодатных временах его отца и деда. А за ним подтягивалось и остальное.

Император улыбался, но в его душе от осознания ситуации с каждым часов все сильнее рос ком холодной такой, черной злобы, как в том еще ненаписанной поэму Александра Блока:

 

Глава 27

27 марта 1884 года. Москва. Кремль. Николаевский дворец.

- Андрей, - позвал Император своего нового секретаря, пытавшегося изо всех сил заменить трагически погибшего два года назад старого соратника Дукмасова, которому Александр верил как самому себе.

- Да, Ваше Императорское Величество. - Стремительно возник в двери секретарь. - Вы звали меня Ваше Императорское Величество?

- Распорядись подготовить дачу в Сокольниках. Я вечером туда прибуду. Пару дней отдохну. И принеси свежую корреспонденцию.

- Включая письма подданных?

- Конечно. Принеси мне их штук двадцать. Возьми наобум из глубины пачки.

- Да, Ваше Императорское Величество, - кивнул Андрей, - мы так всегда и поступаем.

- Тогда почему мне кажется до боли знакомым почерк очередного крестьянина из Вологодской губернии? Да и откуда у него мог взяться хорошо поставленный почерк? Мне вообще хоть кто-нибудь пишет или это все ваши игры? - Недовольно проворчал Император.

- Я… я… не могу знать, Ваше Императорское Величество.

- Конечно, не можешь. Поэтому постарайся в этот раз принести те письма, которые действительно пишут какие-нибудь крестьяне, рабочие или служащие с просторов Империи, а не наши сотрудники отдела пропаганды. Меня эти "потемкинские деревни" уже порядком утомили. Все. Ступай.

Андрей еще говорил некоторое время, заверяя в том, что он приложит все усилия к тому, дабы исполнить сказанное Императором в совершенной точности, и еще что-то, но Александр его уже не слушал, погрузившись в работу. Перед ним лежала кипа документов, которые предстояло прочитать и завизировать с тем или иным решением. Было скучно, нудно и невероятно тошно, потому как ощущение липы и театральной постановки никак не оставляло Императора. Возможно, его свита и старалась помочь и честно исполняла свой долг, но выглядело подобное рвение неубедительно. По крайней мере, в глазах Александра.

 

Глава 28

Спустя несколько суток. Лондон, один из респектабельных особняков.

- Господа, - начал заседание особого Совета Уильям Юарт Гладстон. - Прошу тишины. - Он взял паузу, дожидаясь, пока все досужие разговоры стихнут. - Всем вам хорошо известно, что Луиза Шведская, дочь последнего короле Швеции и жена русского Императора Александра, скончалась от удара в Москве. Это важное событие, которое нужно использовать для ослабления связей между этими двумя странами. Союз России и Швеции нам очень сильно усложняет доступ в Балтику. Да что греха таить, речь идет не об усложнении, а о полном блокировании нашего флота в датских проливах в случае войны. А ее угроза, несмотря на наши усилия, все еще реальна.

- Сэр, - подал голос Арчибальд Филипп Примроуз, - мы вполне можем возобновить разрушенную русским Императором унию Норвегии и Швеции. Тем более что королевство Норвегия нам многим обязано. Чего стоят только десять мониторов, которые мы построили для нее? А о кредитах на модернизацию армии, я думаю, так вообще говорить не стоит. Если бы не мы, норвежцы бы до сих пор своим вооружением могли пугать разве что призрак Наполеона Бонапарта. Да и то, опираясь на густой туман или снежную метель, дабы скрыть реальное положение дел.

- С Норвегией все понятно, сэр, но пойдет ли на такое воссоединение Швеция? Насколько нам известно, союз с Российской Империей дал им весьма ощутимую экономическую выгоду. И будет давать в перспективе. Зачем Швеции добровольно возвращаться вспять и переходить на голодный паек? Не говоря о том, что более миллиона шведов находятся в добровольной трудовой эмиграции на просторах России. Такая постановка вопроса приведет к тому, что этим людям придется выбирать или возвращаться домой, или отказываться от шведского подданства. Ведь мы будем стараться всячески навредить теплым экономическим связям между Швецией и Россией, в случае, если Норвегия… - хм, задумался Гладстон, - наша Норвегия сможет захватить власть в Стокгольме?

- А у Швеции есть варианты? - Усмехнулся Арчибальд. - После смерти Карла XV весной 1873 года Риксдаг постановил считать русского Императора регентом до появления наследника. Само по себе это решение было чем-то на гране фола. Помните, какой тогда скандал мы подняли? Впрочем, теоретически оно было допустимо. Сейчас же сложился совершенно невразумительный прецедент. Ведь Луиза должна была родить от Александра наследника Швеции. Но она умерла. И никакого, даже косвенного права… - улыбнулся Примроуз, недоговаривая.

- Кроме Оскара Норвежского никто не может претендовать на престол Стокгольма? - Задумчиво спросил седовласый мужчина в адмиральском мундире.

- Других прямых наследников нет, так что нам не стоит опасаться случайностей. Они исключены. Мы вернем Швецию в зону своего влияния…

- И контроль над проливами, - снова произнес тот же самый престарелый адмирал.

- Совершенно верно. - Согласился Арчибальд. - Причем, полный контроль. Норвегия фактически наша марионетка. Дания - перепугана последними войнами до последней крайности и боится русских больше, чем адского пекла. Кроме того, они нам должны денег. Много. И Швеция должна стать последним звеном этой мозаики. Тем более, что на в семьдесят девятом году, в ходе совещаний по уточнению границ, Россия отказалась от своих нескольких клочков земли на датских землях близь проливов. Это стоило нам больших потерь, но мы добились этого. Так что теперь, контроль за проливами у русских осуществляется только посредством фактического управления Швецией.

- А если Риксдаг не пожелает голосовать так, как вы предлагаете?

- С точки зрения Конституции, которая не менялась уже более полувека, они просто не смогут ничего сделать против нашего желания. Самая большая шалость, которая им под силу - затягивание решение. Но для нас это не принципиально. Война с Россией если и произойдет, то не завтра, так что несколько недель и даже месяцев заминки обсуждений в Риксдаге погоды русским не сделают. В любом случае, Александр потеряет формальную власть над Швецией, а мы, в свою очередь, с помощью Оскара, постараемся выбить русские капиталы и компании с территории этой страны, максимально поссорив ее с соседом. Я убежден, что не пройдет и десяти лет, как Швеция попадет в наши руки, и слово "русский" станет популярным оскорблением среди простого населения.

- Вы очень самоуверенны, сэр, - с легким скепсисом произнес Гладстон. - Я знавал министров иностранных дел Великобритании, которые заканчивали свои дни в подвалах Кремля…

- Александр уже не тот. Мне кажется, что былые победы его очень сильно расслабили. Он больше уже не тот молодой и опасный медведь, которого вы помните и боитесь. - Усмехнулся Арчибальд. - Он очень любил свою жену. Слишком любил. - Примроуз снова улыбнулся. - Кроме того, вы, я надеюсь, помните, что в прошлом году у меня получилось наладить взаимовыгодный контакт с несколькими сотрудниками его администрации. И сейчас я могу сказать, что на данный момент один из этих людей оказался у нас на крючке. Из близкого окружения, кстати. Не за горами и другие.

- И как зовут вашего агента? - Скептически спросил Гладстон.

- Сидни Шоу, - улыбнулся Арчибальд.

- Вот как? - Вернул улыбку Гладстон. - Вы не напомните мне, в каком ведомстве он работает? Я что-то запамятовал. Или Его Императорское Величество стал набирать англосаксов на ответственные посты?

- Ну что вы, Александр верен себе. Англичанину или явному англофилу проще родиться обратно, чем продвинуться по службе в его администрации. Сидни Шоу - это псевдоним. То, где и кем работает этот человек зафиксировано в его личном деле, которое имеет самый высокий уровень секретности. Во всех обсуждениях и прочей документации мы употребляем только псевдонимы. Это правило было введено по опыту работы с русскими разведками. Иначе они слишком быстро вычисляли наших людей.

- Хорошо. Допустим, это разумная идея. - Задумчиво произнес Гладстон. - И что говорит этот ваш Сидни Шоу?

- Он в довольно ярких красках описал, что Его Императорское Величество очень сильно переживал по поводу того, что Луиза умирала фактически у него на руках последние полтора-два года. И совершенно отвлекся от дел, доверив их своим министрам и наркомам. Даже доклады слушает с определенной ленью, скорее из вежливости.

- Вы уверены в том, что эта информация актуальна? Кратковременная слабость вполне допустима даже для сильных людей.

- Последний раз мы получали депешу от нашего агента месяц назад. В ней мистер Шоу уверял, что душевная боль Императора очень глубока и быстро не будет излечена. По крайней мере, несколько месяцев она продлится совершенно точно. Он заснул, сэр, как опасный медведь в своей берлоге.

- Спящий в берлоге медведь? - Улыбнулся Гладстон. - А что если он проснется?

- Но даже если так, то, что он реально успеет сделать касательно шведского вопроса?

- Не забывайте, сэр, - с тем же скептический тоном произнес Уильям, - нельзя недооценивать Александра. Он один из самых опасных людей на планете. Даже если сейчас, как вы выразились, он спит в своей берлоге, то достаточно его просто разбудить, по неосторожности, и он превратится в медведя-шатуна… а что из этого следует вы и сами знаете.

- Медведи-шатуны чрезвычайно опасны, но они как правило, погибают… не дожив до весны.

- Вы хотите стать кормом такого вот не дожившего до весны медведя? - Скептически улыбнулся Гладстон. - Лично я - нет. И, помня молодость Императора, могу быть полностью уверен в том, что сожрет он столько, что никому мало не покажется. А что не сможет сожрать, то понадкусывает. Особенно если поймет или почувствует себя загнанным в ловушку. Этот варвар разительно не похож на отца и деда. Играть по правилам, невыгодным для него, Александр не будет. Он и только он устанавливает те правила, которые считает для себя приемлемыми. Учтите это в своих играх, сэр. Я хорошо помню, как встала на дыбы Россия в первые годы его правления. Быстро встала. Стремительно. Сейчас же, с учетом опыта и мудрости, наш медведь может оказаться смертельно опасным для всего цивилизованного мира, оказавшись тем самым медведем-шатуном, который найдет себе пропитание и доживет до весны, оставив после себя огромное поле чисто обглоданных костей. Наших с вами костей, сэр.

- Вы слишком сильно боитесь его. - Улыбнулся сэр Арчибальд. - Боюсь, что даже если Александр встанет на дыбы, то мы легко сможем пересидеть на острове, наблюдая за тем, как он заламывает Европу. А потом… все встанет на круги своя. Он снова уйдет в спячку или умрет, мы же, воспользовавшись сложившейся обстановкой сызнова начнем скупку охочих до денег служащих этой Империи. В любом случае мы ничем особенным не рискуем.

- Сэр, я не говорил что против. - Твердо глядя в глаза Арчибальду произнес премьер-министр. - Я просил быть вас аккуратным. Не разбудите Александра, если он действительно спит, а не просто прикрыл глаза и поджидает очередную жертву. Если Император сильно переживает по поводу смерти жены? То пусть и дальше переживает. Не нужно его отвлекать. Не дразните зверя. Он слишком опасен.

- Хорошо, сэр. - Кивнул Арчибальд. - Я приложу все усилия.

- Тогда обсудим другие вопросы. Вы, если мне не изменяет память, грозились нам всем сделать доклад по удивительному явлению, наблюдаемому в России - невероятно стремительному строительству железных дорог. Вы готовы?

- Конечно, сэр.

- Тогда мы все во внимании.

- Транссибирская магистраль - самое главное достижение программы железнодорожного строительства Российской Империи на текущий момент. Она нам казалась фантазией. Мы считали, что русские ее будут возводить десятилетиями и ранее конца столетия нам не стоит опасаться появления столь опасной стратегической дороги. Но, нам это только казалось.

- Отличное вступление, сэр, - усмехнулся упитанный мужчина средних лет с лицом, напоминающим сонного кота, только что обожравшегося сметаны. - Никто лучше вас сказать не смог бы. Даже вездесущие журналисты с их безудержной страстью нагнетать страсти.

- Спасибо, сэр. - Арчибальд Примроуз был невозмутим. - Причина столь удивительной успешности железнодорожной программы русского Императора, на наш взгляд, упирается в то, как именно он организовал работу.

- А может быть просто ваш предшественник не смог правильно оценить его способности и ресурсы? - Вновь подколол его упитанный мужчина.

- Хватит! - Осек его Гладстон. - Сэр Арчибальд, продолжайте.

- Так вот. Александр отнесся к строительству железных дорог как к войне. По донесению Сидни Шоу для сооружения каждой стратегически важной дороги создавался штаб, после чего начиналось подлинное сумасшествие. Во-первых, строительство вели не гражданский, вольнонаемный персонал, а военно-строительные подразделения. Во-вторых, Александр впервые в мире применил высокую концентрацию механизированных средств: паровые экскаваторы, бульдозеры, трактора, грузовики, рельсоукладчики и многое другое. Весь личный состав на ночь размещался не в открытом поле или каких-нибудь землянках, а в специально оборудованных железнодорожных вагонах, которые следовали за стройкой. Так же, с в прямом смысле слова наступающими строительными частями шел полевой госпиталь, размещенный в нескольких вагонах, походные кухни и прочие вспомогательные части. Даже передвижная телеграфная станция и та, двигалась с каждым батальоном, обеспечивая оперативную связь с руководством.

- Сэр, вы сами в это верите? - Скептически скривился все тот же зловредный толстяк. - Вы представляете, сколько стоит такое снаряжение? Да и всеми этими средствами механизации нужно кому-то управляться. Откуда в России столько квалифицированного персонала?

- С персоналом Александр поступил просто. Во-первых, его агенты с середины шестидесятых годов по всей Европе и Америке скупают толковых рабочих, предлагая им принять российское подданство на весьма интересных условиях. В то время пока Великобритания, сэр, - Арчибальд выразительно посмотрел на толстяка и сделал легкую паузу, - скептически на все это смотрит и отпускает колкости вместо того, чтобы брать быка за рога. Во-вторых, за последние пятнадцать лет в Российской Империи открылось огромное количество начальных ремесленных училищ, которые ежегодно выпускают десятки тысяч рабочих с вполне приемлемой квалификацией. Кроме того, развернуты пара десятков учебно-эксплуатационных станций механизаций, при которых идет повышение квалификации выпускников начальных ремесленных училищ. Конечно, качество механиков получается не самое высокое, но вполне приемлемое.

- Вы уверены в этом?

- Сведения по количеству учебных заведений и объему, а также профилю учащихся русский Император не скрывает. Вы ведь все слышали о том, что в 1883 году вышла книга "Статистическое обозрение России", в которой подводились итоги на 1880 год.

- А вы не думаете, что там может быть откровенная ложь?

- Допускаю. Но выборочная проверка, в пределах наших возможностей никаких фальсификаций не выявила. Кроме того, на строительстве массово применялась взрывчатка, которая во много раз ускоряла прохождение сложных каменистых участков трассы.

- Звучит не реально… - скривился седовласый адмирал. - Получается, что Александр не железные дороги строит, а проводит полноценные военные операции с привлечением большого количества ресурсов, техники и специалистов. Это же совершенно разорительно!

- Как свидетельствует Сидни Шоу, для бюджета каждая миля двухколейной железной дороги установленного имперского образца обходится дешевле, чем по старой схеме при обширном использовании ручного труда. Кроме того - скорость строительства значительно выше. На данный момент, использование русского способа строительства железных дорог дает самые высокие темпы их прироста и лучшее соотношение цена/качество/время.

- Это все? - Спросил задумчивым голосом премьер-министр.

- Все что мне известно. Мистер Шоу не связан непосредственно с железными дорогами и знает о них немного.

- А что, обычные военнослужащие так рвутся в эти самые военные строители?

- Этого я не знаю. Вся та бесконечная карусель, что происходит в русской армии и обществе сейчас мало удается упорядочиванию и осмыслению, особенно в свете того, что нам многое неизвестно. Службы Имперской безопасности и контрразведка разных родов войск действуют весьма недурно. Наши шпионы пусть и не так массово как раньше, но продолжают гибнуть или пропадать без вести. Только самоотверженность и патриотизм англичан, а также неискоренимая жадность местных жителей позволяет нам хоть что-то разведывать сверх того, что сообщают нам газеты.

- Вы льстите себе, сэр. - Снова скривился толстяк. - Foreign office сейчас практически бесполезный придаток правительства Великобритании. Если, конечно, не считать вашего Сидни Шоу - единственного информатора в окружении русского Императора.

 

Глава 29

Неделю спустя. Москва. Кремль. Николаевский дворец.

- Ваше Императорское Величество, - начал свой доклад Альберт Иванович Свистунов, новый министр иностранных дел из числа выслужившихся чиновников. - Риксдаг Швеции вынес на свое обсуждение в следующем собрании вопрос о снятии с вас регентства.

- Вот как? И на каком основании?

- После смерти Ее Императорского Величества Императрицы Луизы сложилась ситуация, при которой законных наследников шведского престола…

- Я понял. Как можно избежать положительного голосования по этому вопросу?

- Действующая Конституция Шведского королевства не оставляет для этого никаких шансов. Если этот вопрос будет вынесен на голосование, то по нему можно будет принять только одно решение. Снятие с вас регентства приведет…

- … к тому, что на престол с очень высокой долей вероятности взойдет Оскар, брат покойного тестя, - перебил министра Александр.

- Совершенно верно, Ваше Императорское Величество, - кивнул Свистунов.

- Вы понимаете, что коронация Оскара будет означать потерю Швеции для России?

- Да, Ваше Императорское Величество, - кивнул Альберт Иванович. - Но… что мы можем сделать? Разве что максимально затянуть голосование. Однако никак принципиально это не может решить проблему. Месяцем раньше, месяцем позже мы все равно потеряем Швецию.

- Неужели нельзя ничего сделать? - Спросил Александр, сохраняя полное, абсолютное спокойствие.

- Никак нет, - вытянулся министр. Александр посмотрел в небесно-голубые и, кажущиеся невероятно искренними глаза собеседника. Они были такими чистыми, честными…

- Альберт Иванович, кроме Оскара, ныне действующего короля Норвегии, кто является претендентом на престол Шведского королевства?

- Насколько я знаю, никаких других претендентов нет. Он единственный из ныне живущих прямых наследников.

- Что, совсем?

- Разве что его дети, но они еще очень малы.

- Кто в случае смерти короля Оскара и его семьи будет претендовать на престол?

- Ваше Императорское Величество, - слегка недоуменно переспросил Свистунов. - Других наследников не будет. По крайней мере, легитимных.

- И как должно будет поступить Риксдагу? Ведь оставить в покое сложившуюся ситуацию они не смогут, как я понимаю.

- Так точно, не смогут. Если Оскар Норвежский откажется принять шведскую корону, то им придется выбрать нового короля. И, учитывая обстоятельства, новую династию.

- Вот, а вы говорите, сделать ничего нельзя, - холодно усмехнулся Александр.

- Ваше Императорское Величество! Но ведь семья Оскара жива и здорова, - искренне возмутился Альберт Иванович. - И все говорит за то, что король Норвегии примет шведский престол.

- Это просто замечательно, - улыбнулся Александр уголками губ. И в кабинете повисла сложная пауза. Свистунов хотел что-то сказать, но не знал, с какой стороны начать. - Альберт Иванович, - решил помочь ему Император. - Что это за папка в руках? Вы ее принесли на доклад, но так и не открыли.

- Ах… простите! Я должен был сразу вам ее вручить. - Замельтешил Свистунов. - Там отчет министра финансов и мои выкладки. На текущий момент получается, что мы содержим Швецию.

- Разве? - Нарочито скептически спросил Император.

- Так точно! - Вытянулся по струнке министр иностранных дел, - общий баланс нашего торгового оборота носит отрицательный характер. Для России Швеция - содержанка, даже несмотря на то, что мы получаем от нее довольно приличное количество сырья. Но, все одно, оно не окупает наши вложения в инфраструктуру этого государства. На одно военное строительство с совершенно неопределенным правом собственности мы тратим сумму ежегодно, превышающую половину шведского бюджета… - Александр слушал этот лепет и ощущал все нарастающее желание убить этого министра. Медленно, не спеша задушить прямо вот тут, в кабинете. "Интересно, он действительно настолько глуп или специально пытается лоббировать чьи-то интересы? Но чьи?" - Александр ухмыльнулся от этого вопроса, чем вызвал некоторое оживление на лице Альберта Ивановича. "А ведь Свистунов вроде был неплохим слушателем кремлевской школы… интересно, на чем они его поймали? Азартные игры? Содержанка? Какой-нибудь неблаговидный поступок? Может быть какое-нибудь преступление, следы которого он хочет сокрыть? Прямо спросить? Нет. Не признается. Максимум, начнется каяться в том, что неверно разобрался в ситуации. Как там в том стишке? "Признаю свою вину, меру степень, глубину. И прошу меня отправить на ближайшую войну. Нет войны? Я все приму. Ссылку. Каторгу. Тюрьму. Но желательно в июле и желательно в Крыму".

- Хорошо, Альберт Иванович, - кивнул Александр. - Я вас понял. Оставьте мне отчет. Меня он весьма заинтересовал. - Император старался быть максимально спокойным и никак не выдавать своего раздражения. А отчет… да, отчет очень его заинтересовал. Очень ему стало любопытно, кто министра иностранных дел вовлек в это лобби. - Кроме того, я хочу вас попросить подготовить мне к вечеру подробную справку по Риксдагу - раскладу сил и персоналиям.

- Ваше Императорское Величество, - замялся Свистунов, - к вечеру я не успею, мне не хватит времени. Думаю, нужно не меньше недели.

- Когда состоится заседание Риксдага?

- Через девять суток.

- Хорошо, я даю вам двадцать четыре часа на то, чтобы подготовить мне подробный доклад по Риксдагу. - Сказал Александр с таким тоном, что у Альберта Ивановича выступил холодный пот, и заныло что-то в животе. Слишком уж изменился взгляд и голос его собеседника - Император в одно мгновение преобразился из спокойного и вальяжного, уверенного в себе человека, в жутко пугающего хищника. В сонную акулу, которая услышала пьянящий аромат крови. Альберт Иванович, не смог выдержать прямого взгляда и потупил взор, ведь не каждый день на тебя смотрят как на пищу. Александр же, дождавшись подобного подавления, продолжил. - Вы меня ясно услышали? Прекрасно. Жду вас завтра. Ровно в полдень. А теперь вы можете быть свободны.

Побледневший Альберт Иванович вылетел из кабинета Императора, едва не срываясь на бег. Ему никогда не было так страшно как сейчас. "Он все знает!" - пульсировало в голове у Свистунова. "Откуда? Кто меня мог сдать?" Вдруг он остановился и в ярости стиснул зубы. "Беатрис! Моя прекрасная бестия. Как же много она знает! И как же она ненасытна на подарки…. Так вот, значит, кто продал меня! Ей кто-то заплатит за информацию и эта курица меня заложила. Ненавижу! Ненавижу эту потаскуху… и люблю. Господи! Да что же это такое?" Попытка выполнить просьбу этого любезного и щедрого господина повернулась таким боком, что хуже и не придумаешь. "Хорошо, хоть в кабинете не арестовали", - лихорадочно думал Альберт Иванович. "А ведь как красиво он пел!? Вот ведь …!"…

Служащие же секретариата проводили Альберта Ивановича удивлением и гробовым молчанием. Никогда они не видели еще, чтобы от Его Императорского Величества кто-то выходил в таком состоянии духа. "Новый набор" оказался шокирован, ведь бойцов, что помнили конец шестидесятых уже практически не осталось.

Александр же скрипнул зубами и, достав из хьюмидора сигару и закурил. Он редко пользовался этим замечательным подарком губернатора Никарагуа, но сейчас почему-то очень сильно потянуло.

"Если Альберта купили, что само по себе не удивительно, то, возможно, сдался кто-нибудь еще. Но на кого же можно опереться, чтобы это выяснить?" - Думал Император, перекладывая в толстой папке краткие дела-заметки по всем основным игрокам аппарата. "Какие честные, чисто выбритые, холеные лица…. Как вообще им кто-то что-то может доверить? Боже… как я их всех ненавижу… и ведь еще недавно меня все устраивало" - Александр бросил обратно последнее дело и, закрыв папку, убрал ее в сейф.

 

Глава 30

Спустя несколько минут, там же.

Секретарь, слегка встревоженный состоянием Альберта Ивановича, влетел в кабинет практически сразу после того, как Император нажал на кнопку электрического звонка. Можно сказать, что Андрей телепортировался от своего места к двери.

- Ваше Императорское Величество, - он кивнул в знак вежливости.

- Андрей, мне нужны личные дела всего руководства Имперской контрразведки. У тебя ведь они в наличии?

- Так точно, Ваше…

- Отлично, - перебил его Император. - Приноси их и чай с сухофруктами.

Спустя полчаса.

- Вот тут, все дела по руководящему составу Имперской контрразведки и их заместителям. Есть все чины вплоть до начальников отделов и оперативных групп, - кивнул Андрей на небольшой стеллаж на колесиках.

- Хорошо. Присаживайся.

- Я? Но…

- Ты же у меня секретарь. Уже два года как. За это время познакомился с большим количеством людей. Много слышал нештатных ситуаций и курьезов. Ведь так?

- Так… - слегка замявшись, произнес Андрей.

- Вот и отлично. Значит, ты сможешь мне помочь лучше разобраться с этими делами. - Александр посмотрел спокойным, жестким взглядом на своего секретаря. Кое-кого из сотрудников Имперской контрразведки Саша знал еще с американского похода, а потому мог вполне проверить достоверность заявлений Андрея. Кого именно и с какой стороны его секретарь вряд ли мог знать. Поэтому, проверка на вшивость вполне могла получиться.

Видимо понимая, что разговор выйдет не такой уж и простой, Андрей сглотнул липкий комок, подступивший к горлу и, спустя несколько секунд, ответил.

- Конечно, Ваше Императорское Величество. Приложу все усилия. Но…

- Что но?

- Этот разговор может затянуться надолго. Поэтому я хотел бы предупредить своих замов о том, что меня может не быть несколько часов. А то они будут переживать.

- Хорошо, - Император нажал на кнопку электрического звонка и спустя несколько секунд в кабинет влетел заместитель секретаря. - Я займу Андрея Петровича на несколько часов.

- Так точно, Ваше Императорское Величество, - вытянулся по струнке Игнат Осипович.

- Ступай голубчик. Не подведите своего руководителя, а то он переживает, что вы без него не справитесь.

Андрей закрыл глаза и сглотнул вновь подошедший к горлу предательский ком чего-то липкого, вспомнил о том, как всегда важный и размеренный Альберт Иванович куда-то летел, слегка касаясь земли, и ему стало не по себе.

- Андрей! Ты себя хорошо чувствуешь? - Вырвал из этой прострации его Император.

- Так точно, Ваше Императорское Величество, - вскочил он с кресла и вытянулся.

- А чего глаза закрыл?

- Виноват, Ваше Императорское Величество!

- Заканчивай эти игры, - нахмурил брови Александр. - Мы тут работать собрались, а не громко скандировать мой титул. Садись и наливай себе чая. А я пока полистаю первое досье.

 

Глава 31

4-9 апреля 1884 года. Москва. Кремль. Николаевский дворец.

За последующие четыре дня Император провел аналогичные беседы еще с тремя десятками людей - теми самыми руководителями службы Имперской контрразведки, обращаясь к ним с той же самой просьбой - помочь разобраться с личным составом.

Сказок и побасенок за эти дни Александр наслушался великое множество, зато смог сделать главное - выделить несколько не очень популярных, но трудолюбивых и верных делу людей. Чего только про них только не рассказывали, пытаясь втоптать в грязь, разве что татуировки на гениталиях не набили заочно. Даже самому Императору становилось завидно от такой коллективной ненависти.

Впрочем, беседа с этими "гадами" подтвердила его подозрения в том, что ребята стоят доверия: с тяжелым характером, весьма умные и, далеко не самые тактичные бойцы, казались чем-то вроде старых боевых ветеранов, которые в мирное время легко задвинулись ловкими карьеристами на задворки службы. А зря…

- Михаил Прохорович, - обратился Александр к сидевшему напротив него крепкому, невысокому мужчине средних лет. - Вы ведь в курсе, что о вас говорят сослуживцы?

- Так точно, Ваше Императорское Величество, - совершенно невозмутимо кивнул он. - Вы, как мне кажется, специально собрали в кабинете тех представителей Имперской контрразведки, которых волею судьбы невзлюбили руководители и коллеги.

- Совершенно верно. Вы знаете, почему они вас не любят?

- Догадываюсь.

- А вы? - Обратился Император к остальным. Вместо ответа они уныло закивали головами, мол, слышали и не раз. Хорошо, не будут играть с вами в кошки-мышки. Имперская контрразведка, на мой взгляд, в последние годы стала очень сильно сдавать свои позиции. И у меня есть подозрения в том, что среди руководства Империи завелись кроты. - От этих слов собравшиеся в кабинете люди подтянулись и напряглись. - А вы, - Александр посмотрел прямо в глаза этим крепким, умным и колючим ребятам, - товарищи, приглашены сюда, чтобы принять руководство контрразведкой. Меня не устраивает ее работа…. Ну как, не подведете? - Сказал Император, медленно обводя взглядом каждого из них.

Тишина стояла минуту.

- Никак нет, Ваше Императорское Величество, - спокойно, уверенно и твердо смотря в глаза Александру, сказал Михаил Прохорович Кривонос. - Не подведем. Головы сложим, но дело поставим.

- А вот с головами поаккуратнее. Вон Путятин, не уберег свою, так и дело бурьяном поросло. Так что нам, товарищи, важно не столько сложить голову за свое Отечество, сколько выжить и победить. Умереть любой дурак может. Вы хорошо меня поняли?

- Так точно, Ваше Императорское Величество, - хором ответили контрразведчики.

- Вот и отлично. - Улыбнулся Александр. - Держите, - он извлек из стола папку указов. - Это ваши назначения. Можете немедленно приступать к работе. Вы, Михаил Прохорович, будете за старшего, как самый опытный соратник, который участвовал во всех военных кампаниях рядом со мной. Кроме наведения порядка в вашем ведомстве, - на слове "вашем" Император сделал особенный акцент, - вплоть до любых кадровых перестановок, я прошу вас в экстренном порядке рассмотреть вопрос Альберта Ивановича Свистунова. Мне последнее время не нравится его поведение, и я хочу знать, чем оно вызвано. Задача ясна?

- Предельно, - спокойно ответил Кривонос. Лишь желваки слегка заходили. - Все сделаем. Все узнаем. Разрешите идти?

 

Глава 32

12 апреля 1884 года. Где-то на просторах Москвы.

Александр, пожалуй, впервые за многие годы не спеша ехал верхом по московским улочкам. Всего один взвод кремлевских кирасир сопровождения, несмотря на протесты руководителя Имперской охраны, и покой. Давно забытый покой.

По всей видимости, московские обыватели не ожидали вот так без помпы увидеть Императора, времена, когда он просто прогуливался по городу, давно стали легендой. Да еще при такой небольшой "кавалькаде" разнообразной "группы поддержки". В последние годы выезд Александра из ворот резиденции обычно проходил совершенно иначе, напоминая больше военную операцию. Сначала перекрывалось движение по всему маршруту, а потом, мимо любопытных зевак проносилась вереница диковинных легковых автомобилей с умопомрачительной скоростью тридцать-сорок верст в час.

Здесь же - ехал себе человек и ехал. Тихо, аккуратно, без всякого апломба. Так, будто средней руки чиновник из среды отставных военных, двигался по не самым важным делам. Да, его, конечно, сопровождали кремлевские кирасиры, что говорило о высокой важности персоны, но ничего принципиально это не меняло. В представлении простых москвичей Император не мог выехать при таком малом эскорте. Поэтому, на него практически никто не обращал внимания. Так что, до Донского кладбища Его Императорское Величество доехал без приключений и каких-либо лишних вопросов.

Престарелый сторож на воротах, потребовал от Александра спешиться, по всей видимости, не узнав своего Императора. И он подчинился, посчитав старичка правым. Потом последовала недолгая прогулка и вот он стоит у могилы Николая Ивановича Путилова, безвременно почившего во время несчастного случая. Мощный забор формировал миниатюрный дворик, внутри которого сидел в кресле Николай Иванович, отлитый в бронзе. Да так качественно, что в полумраке легко подумать, что он живой.

Впрочем, в этом небольшой дворике Александр оказался не один. Внутри, на скамейке для посетителей сидел, задумавшись, старый знакомый, который уже много лет не попадался ему на глаза. Старое, поношенное, но чистое пальто с аккуратными заплатками на двух прорехах, в котором, посетитель места упокоения Путилова, кутался и ежась от прохлады. Такие же, видавшие вид сапоги. Поношенные армейские бриджи. И небольшой выцветший кофр стоящий на скамейке, рядом с ним. Глаза человека были закрыты, но он не спал, губы его едва заметно шевелились. Александр жестом приказал остановиться обоим сопровождавшим его внутри кладбища кирасирам, а сам тихо прошёл вперёд.

- Доброе утро, любезный Владимир Григорьевич - Довольно громко произнес Александр, стараясь своим голосом привлечь внимание сидящего. Тот вздрогнул и открыл глаза.

- В… ваше Императорское Величество? - С чувством глубокого удивления произнес Шухов.

- А мне говорили, что вы умерли. Погибли во время пожара в доме.

- Как видите, это не так, - произнес Владимир с поблекшим взглядом.

- Вы позволите? - Повторил свой вопрос Император, кивая на скамейку.

- Да, да. Конечно. - Закивал, подвинувшись к краю скамейки, Владимир. Император сел на освободившееся место и тихо заявил.

- А теперь рассказывайте. Все рассказывайте. И не нужно ничего выдумывать. Мои люди видят вас только со спины и нашего разговора не слышат. Можете не опасаться какой-либо огласки. Даже факт того, что мы с вами встречались не уйдет за пределы этого дворика. Вы ведь сами убежали. Так?

- Так.

- Если мне не изменяет память, то вам, к моменту "трагической гибели", прочили пост заместителя наркома путей сообщения. Ваша карьера была на взлете. Научно-исследовательская деятельность финансировалась в полном объеме. Почему вы ушли? Что случилось?

- Понимаете, меня очень сильно напугали.

- Вас? Почему же вы не обратились в контрразведку?

- Я обращался, но… это не помогло.

- Вот даже как? - Задумался Александр. - Я весь во внимании. Что у вас там произошло?

- Все началось через полгода после гибели Николая Ивановича, как раз когда я в первый раз услышал о возможном назначении на пост заместителя наркома. Мне стали приходить странные письма с угрозами и требованиями отказаться от повышения - Шухов вздохнул - Сначала я не придал им значения, посчитав чьей-то глупой шуткой. А потом стало происходить нечто ужасное. Сначала, карета, в которой я должен был ехать по делам, упала с моста. Лошадь понесла и…. А ведь вода была мартовская. Десяти минут не прошло, как я погиб в ледяной воде.

- А почему вы вообще решили, что это было покушение?

- Я … Мне об этом написали прямым текстом в следующем же письме. Неизвестные обещали убить всех, кто мне дорог…. Но я опять не поверил - Шухов задумался. - И очень зря. Вскоре погибла моя племянница…

- Лошадь понесла?

- Нет, что вы, нет. Угорела во сне. Говорили, что кто-то по дурости или невнимательности закрыл задвижку на печи раньше того момента, как прогорят дрова. Отдых на съемной даче и обернулся для нее вечным сном….

- И вы подумали, что ее кто-то убил?

- Да! Лишь в тот момент я понял, что всё серьёзно! И вспомнил о странных слухах, ходивших в наркомате после смерти Николая Ивановича. Он ведь не случайно погиб… его убили. Увы, я догадался слишком поздно, когда уже ничего нельзя было сделать.

- В самом деле? А начальник контрразведки заявил мне о том, что это был несчастный случай. Да и Яков Николаевич, ставший его преемником, твердил тоже самое.

- Конечно. Несчастный случай. Но настолько странный. У многих тогда бродили мысли о том, что Николая Ивановича убили. Этот локомотив двигал за собой развитие наркомата транспорта и путей сообщения семимильными шагами и, опираясь на ваше доверие мало с кем считался. И эта негибкость стояла костью в горле у сотрудников разных ведомств, особенно из числа молодых, да горячих. Да и старые "аристократы" тоже не скрывали своего раздражения. В общем, они пытались его уйти не один раз, но вы Николая Ивановича прикрывали.

- И кто же его "ушел" таким образом?

- Если бы я знал, то пришел бы лично к вам на аудиенцию с просьбой наказать злодея. Но я не знаю. - Потупил глаза Шухов. - Я бы тоже согласился с Яковом Николаевичем о том, что трагическая гибель Путилова всего лишь несчастный случай. Поворчал бы, конечно, но согласился. И смирился. Но ведь за ним в течение года ушло еще семь талантливых сотрудников наркомата. Причем с каждым происходил какой-то нелепый несчастный случай. Вот у меня и создалось впечатление о том, будто кто-то специально пытается затормозить наш прогресс всеми доступными способами.

- Если мне не изменяет память, то примерно с 1876 года Россия вступила в черную полосу, которая отправила в лучший мир немало выдающихся ее деятелей. Вы помните о трагической гибели фон Валя? Или нелепый несчастный случай с Путятиным? Что вас заставляет думать, что кто-то специально хотел затормозить работу именно наркомата транспорта и путей сообщения?

- Тогда я не видел картины в целом и считал, что эти смерти связаны только с наркоматом, в котором я работал, - задумчиво произнес Шухов, но сразу же продолжил. - В тот момент я понял, что необходимо действовать. Сначала пошёл в контрразведку, добился приёма у Якова Николаевича и рассказал ему обо всём: о письмах, о покушении, смерти племянницы и собственных подозрениях о странных смертях коллег. Он обещал срочно разобраться в этом деле, а мне велел молчать и несколько дней не выходить из дома, сказавшись больным. Потом… потом приступил к следующему этапу плана. Мне необходимо было убедить неизвестных в своей смерти, я был уверен, что они не остановятся. Ведь в Варшаве уже более пяти лет жила семья отца, расследование могло и не успеть схватить злоумышленников до того, как они нанесут следующий удар.

- Любопытный ход, - усмехнулся Император. - Тогда почему эта инсценировка? Почему вы не покончили с собой?

- Потому что я сначала и не собирался этого делать, - потупил глаза Шухов. - Это ведь великий грех, а я человек глубоко верующий. Просто, хотел на время создать видимость своей смерти, чтобы остановить злоумышленников.

- И поэтому вы расстарались, чтобы от огня погибло несколько человек? Вместо вас…

- Это случайность! Ваше Императорское Величество… я… там один и так был уже трупом, и я рассчитывал, что им всё ограничится.

- Вы, что - его убили еще до пожара?

- Нет! Нет! Что вы?! Я выкупил труп недавно умершего мужчины и подложил его вместо себя. Остальные погибли случайно. Кто же знал, что они окажутся там в неурочное время.

- Хорошо. Допустим. А что вы делали после этой инсценировки?

- Поняв, что на мне лежит грех невольного убийства нескольких человек, я резко поменял свои планы. Постарался исчезнуть… и умереть более праведно, нежели от наложения рук. - Александр вопросительно выгнул бровь. - Я поехал на Дальний Восток и принял самое деятельное участие в борьбе с бандитами, которые тревожили наши границы. Я записался добровольцем и воевал рядовым. Представился Демьяном Прохоровым из Смоленской области. Сиротой. Меня зачислили сначала в учебную роту, потом, после сдачи нормативов, направили в один из отрядов, стоявший в Маньчжурии. Служил не жалея себя и не считаясь с риском. Пули искал…

- Что же вы тогда ушли оттуда? Места там лихие. Да и китайцы начинают, чем дальше, тем больше переживать из-за того, что мы их сильно потеснили на юг. Перестрелок там, как мне докладывают, бывает не мало. Солдаты гибнут регулярно, как с нашей, так и с противной стороны. Отличное место, чтобы сложить голову за Отечество.

- Так меня наградить хотели, - снова потупил взгляд Владимир. - Как я ни старался ругаться с начальством, как ни критиковал их… все одно - решили награждать, причем не абы чем, а Анной с мечами и бриллиантами. И хуже того, направили в приказном порядке учиться в школу сержантов. А ведь что в первом, что во втором случае мне нужно было фотографироваться…

- Мало того, любезный друг, - усмехнулся Император, - на каждого такого "бриллиантового меченосца" вне зависимости от его звания и должности мне обязаны докладывать лично и подавать досье.

- Значит, не зря я сбежал…- Зря. - Улыбка с лица Императора ушла как-то слишком стремительно, отчего Владимир вздрогнул. - Вы понимаете, что вы оставили свой пост, да не просто так, а в трудную для России минуту? Вы дрогнули, отступили перед лицом противника…. Понимаете? Вы трус и дезертир, Владимир Григорьевич.

- Но я же воевал! Анну с мечами и бриллиантами заслужил!

- И что с того? - Усмехнулся Александр. - Место капитана корабля в боевой рубке во время сражения, а не в кочегарке. Он должен руководить своим кораблем и стремиться нанести врагу наибольший ущерб, либо победить. Даже если, взрывами снарядом на его глазах убивает его близких людей. В нем должно быть достаточно мужества и воли, чтобы идти вперед, невзирая на потери.

- Ваше Императорское Величество, - сказал совершенно подавленный Шухов, - я не капитан корабля. Я всего лишь хотел пожертвовать собой, чтобы спасти близких мне людей.

- К тому моменту вы уже не принадлежали себе. Владимир Григорьевич, вы должны были стать заместителем наркома транспорта и путей сообщения. Да вам и так было доверено очень многое. От вас зависел успех предприятия, в которое вкладывали свои посильные вклады очень многие люди. Миллионы людей. От обычного землекопа до Императора. И вы их всех бросили и подвели. Если бы вы погибли в бою от вражеской пули - никто и слова бы не сказал. Но струсив и сбежав. Как вы им в глаза собираетесь смотреть? Они ведь в вас верили. И я тоже…- Но я ведь хотел защитить…

- Защита, любезный Владимир Григорьевич, должна всегда заканчиваться контратакой и уничтожением нападающего. А не бегством и самобичеванием.

- Как вы правы, Ваше Императорское Величество! Увы, я понял это лишь недавно, когда узнал, что все усилия были напрасны!

- То есть?

- Вернувшись из Манчжурии, я поехал в Варшаву, повидаться с отцом… - Шухов резко помрачнел. - Спустя месяц после моей "смерти" в его дом залезли грабители. Вся семья погибла, дом сгорел. Почти. Соседи успели притушить пожар, пока он не перекинулся на их строения. Они и рассказали странные вещи: все вещи были просто раскиданы, а мебель валялась, как будто кто-то что-то искал перед поджогом…

- Примите мои соболезнования, Владимир Григорьевич, я не знал. А ведь о таком громком деле мне просто обязаны были доложить… Так что они искали? Вы не знаете?

- Я думаю, мой личный архив.

- Что у вас там хранилось?

- Ряд обобщающих материалов и кое-какие инженерные выкладки. Я занимался проектированием нефтепроводов и прочего. Ничего такого, что могло вызвать острую охоту с убийствами.

- Вы действительно уничтожили архив?

- Никак нет. Я его сдал в наркомат с пометкой, что это пришло мне с письмами от разных людей со всей страны. Я уже не помню, кем их подписывал, но там не меньше десятка вымышленных или покойных к тому времени личностей…

- А почему вы пришли именно сюда?

- На могиле родных я поклялся отомстить всем причастным к их гибели. А здесь… Пришёл попросить у Николая Ивановича прощения, что слишком долго бездействовал. Отсюда собирался идти в Имперскую контрразведку. Правда, я слышал пересуды о том, что из здания раздавались выстрелы.

- Значит, вы не читали газет… - Они мне не по карману уже давно. Я перебивался хлебом и водой вот уже полгода.

- У нас тут маленькая чистка, - усмехнулся Александр. - Якова Николаевича, кстати, не только отстранили от занимаемой должности, но и взяли под арест. Он сейчас охлаждается в подвале Имперской контрразведки.

- За что вы его? - Искренне удивившись, спросил Шухов.

- За дело, Владимир Григорьевич. За дело. Но все это мелочи… что мы будем делать дальше?

- Мы? - Настороженно переспросил Владимир Григорьевич Шухов.

- А вы думаете, я теперь вас просто так отпущу? Вас должно хотя бы наградить крестом святой Анны четвертой степени с мечами и бриллиантами, потому как несправедливо будет ее спрятать в стол.

- Крест святой Анны, - усмехнулся Шухов. - Ну, хорошо, получу я его. И что дальше? В наркомат мне возвращаться нельзя.

- Почему?

- Я его уже один раз подвел. Кто мне поверит?

- А вы сами себе поверите? На что вы готовы пойти кроме мести? Что молчите? Сказать нечего?

- Ваше Императорское Величество, - поднял невозмутимые глаза Шухов, - вы же все равно не поверите тому, что я скажу. Я ведь вас уже один раз подвел. Какое мне может быть теперь доверие?

- Понимаете, дорогой друг, сейчас сложилась очень сложная ситуация. - Александр задумчиво уставился на Шухова. - После ухода Николая Ивановича в наркомате транспорта и путей сообщения началась борьба за власть. Да такая, что не пересказать. Оттуда в прямом смысле слова выносили сотрудников вперед ногами.

- А что вам мешает все это прекратить? - Пожал плечами Шухов.

- Для этого мне нужен человек, которому я доверяю как самому себе. Таким был Николай Иванович. Вы никогда не задумывались: чем была обусловлена моя безусловная его поддержка, и почему он во многих делах пер вперед как раненный носорог?

- Я думал об этом вопросе… но, признаться, не находил ответа.

- Вы хотите узнать ответ?

- Конечно!

- Но сначала вы должны произнести клятву. Здесь, на могиле Николая Ивановича, в котором, насколько я знаю, вы души не чаяли.

- Клятву?

- Истинная храбрость, Владимир Григорьевич, заключается в том, чтобы жить, когда правомерно жить, и умереть, когда правомерно умереть. Трусостью в равной степени является как бессмысленная гибель, по дурости, которая не несет никакой пользы твоему Отечеству, так и бегство от смерти тогда, когда надобно стоять насмерть. Поклянитесь же здесь, что не отступите от дела без моего приказа и сохраните верность Империи до последнего вздоха. Я не хочу вам ни угрожать, ни умасливать. Мне нужно, чтобы вы, на могиле друга осмыслили сказанное мной и, приняв, решение, дали ответ мне перед его останками.

Шухов дико посмотрел на Императора. Потупился и задумался.

Прошло порядка десяти минут, прежде чем Владимир Григорьевич поднял свой взор и на скульптуру Путилова. Потом медленно встал, подошел к могиле, забранной гранитным саркофагом, и, встав перед ней на колени, достал небольшой перочинный нож - ту самую первую модель массового складного ножа, дублирующую Opinel с замком, что Александр начал выпускать еще в конце пятидесятых годов.

- Я клянусь… - после чего, слегка волнуясь, открыл нож и надрезал кожу у себя на левой ладони, проливая свою кровь на землю рядом с могилой. - Я клянусь.. Николай… Я больше никогда не подведу твое… наше дело. До самого конца… до последнего вздоха. Не щадя ни себя, ни других. - После чего по его щеке прокатилась одинокая слеза. Спустя десяток секунд он повернулся к Императору.

- Владимир Григорьевич, а теперь вставайте и пойдемте со мной. Вам предстоит нечто большее, чем в бою заслужить Анну с мечами и бриллиантами. Особенно после того, что вы узнаете. Теперь вам нет пути назад, если, конечно, в вас осталась хоть капля чести. Добро пожаловать на корабль, Владимир Григорьевич. Наш корабль, - с нажимом подытожил Александр и протянул руку Шухову.

 

Глава 33

Две недели спустя. Лондон.

- Сэр, - кивнул Гладстон Арчибальду Примрозу на столик, - вы видели сегодняшний выпуск Таймс? - В ответ тот лишь поиграл желваками. - Похоже "решенное дело" Швеции обернулось для нас новыми проблемами. Или у вас все до сих пор под контролем? - С едва скрываемым скепсисом спросил премьер-министр.

- Мы будем бороться, - медленно и спокойно произнес Арчибальд.

- Конечно, будете! У вас просто нет другого выбора. - Скривился Гладстон. - Кто бы мог подумать!? Котел королевской яхты, подаренной Ее Величеством нашему норвежскому другу Оскару, взорвался в прямой видимости от британских берегов…. Звучит, как какое-то сумасшествие. Как такое вообще могло произойти?

- Сэр, не выжило ни одного человека из тех, кто находился в тот момент в машинном отделении. Мы не можем опросить очевидцев.

- А что говорят специалисты?

- Единственная версия, озвученная ими, говорит нам о том, что был нарушен режим эксплуатации. Ведь яхта шла под всеми парами. Вот изношенный котел и не выдержал.

- А почему он вообще оказался изношенным? - Вопросительно поднял бровь Гладстон. - Это ведь не угольщик какой-то, а королевская яхта.

- Единственным объяснением может быть только то, что капитан яхты слишком интенсивно эксплуатировал наш подарок, а ее экипаж халатно относился к своим обязанностям. Ведь король далеко не каждый день им пользовался, и капитан мог "проводить учения экипажа". И он, по нашим сведениям, их проводил, посещая самые разные населенные пункты, в том числе и за пределами Норвегии. Так, достоверно известно, что королевская яхта в ходе прошлогоднего учебного плавания посещала Амстердам.

- Вы сами верите в это? Норвежцы - морская нация! Одни из лучших моряков в мире. После англичан, разумеется. А ведут себя так, словно салаги, только вчера вышедшие в море. Они что, по вашему мнению, не проводили должные технические работы по обслуживанию яхты?

- Наши специалисты только разводят руками. Другого объяснения произошедшему инциденту они не нашли.

- Специалисты… Ладно, бог с ним. Хотя бы с нас снимают ответственность. Кстати, что правительство Норвегии?

- Оно в трауре. Никак не реагирует. Видимо думают о том, как лучше повести себя в сложившейся ситуации. Ведь им с одной стороны и себя выставлять дураками не хочется, а с другой стороны - с нами ругаться совсем не с руки.

- Вы, я надеюсь, уже работаете над этой проблемой?

- Конечно.

- А выжившие? Они не подпортят нам игру?

- Их не так много. Человек пятнадцать всего. - Арчибальд задумался. - Признаться, если бы не они, то восстановить даже примерный ход событий нам просто не удалось. Но, боюсь, что их состояние очень плохо. - Примроуз усмехнулся. - Не уверен, что медицина сможет им помочь. Сепсис при таких обширных ожогах - обычное дело.

- Хорошо. Вам удалось узнать, как умерла королевская семья?

- Предположительно, они сгорели заживо. Но их трупы, как и большей части команды, мы обнаружить не смогли. Видимо их отнесло течением куда-то в сторону от яхты. Впрочем, принципиально это ничего не меняет. Великобритания будет настаивать на том, что королевская семья Норвегии сгорела в своей каюте.

- Ужасная смерть, - поежился Гладстон. - Другой версии для прессы не найти?

- Поискать можно, но объяснения сложно придумать. Особенно, если судить по тому, в каком состоянии рыбаки выловили остатки экипажа и некоторые трупы… - Арчибальд развел руками. - Там ведь после взрыва котла произошел не только большой выброс раскаленного пара, выведший из строя, а то и убивший многих членов экипажа, но и разброс горящего угля по всему трюму. Пожар занялся быстро и был страшным. Уже спустя несколько минут яхта представляла собой пылающий остров, плывущий по волнам Северного моря.

- Странно. - Задумчиво произнес Гладстон. - Обычно так не происходит.

- Да. Специалисты Королевского флота тоже сказали, что обычно так не происходит. Но ситуацию прояснили портовые службы Кристиании. Дело в том, что трюмы яхты ломились от крепкого алкоголя, в том числе и совершенно необъяснимого происхождения. По крайней мере, сто пятьдесят галлонов медицинского спирта, шедшего по документам на нужды технического обслуживания паровых машин, было погружено на яхту за пару дней до отбытия. По всей видимости, взрывом разрушило бочки, вылив содержимое в трюм, а от раскаленного угля вспыхнули пары этой чрезвычайно огнеопасной жидкости.

- И весь корабль вспыхнул как фитиль… - продолжил за Арчибальда Гладстон.

- Именно так, - кивнул Примроуз.

- Попробуйте, все-таки выяснить, чья это инициатива.

- Уже выяснили. Приказ о погрузке бочек с медицинским спиртом был подписан капитаном корабля. Правда, принимал груз его старший помощник. Тоже погибший во время пожара.

- Все это очень странно. Вам не кажется, что это похоже на умышленное уничтожение судна?

- Внешне подобное стечение обстоятельств выглядит обычной халатностью, сэр. - Спокойно и уверенно произнес Примроуз. - Конечно, мы можем искать здесь "русский след", но какой в этом смысл? Ничего доказать мы не сможем. Вообще. Поэтому я заготовил официальную версию, которая полностью устроит Великобританию, сняв с нее всякую ответственность.

- Я весь внимание, - скривился Гладстон, в очередной раз, демонстрируя свое презрение к Арчибальду. Их личные отношения не сложились, но по работе приходилось много взаимодействовать. Поэтому, Уильям не отказывал себе в удовольствии лишний раз съязвить или иным способом показать свое неуважение к Примроузу.

- Королевская яхта затонула на песчаной косе на весьма незначительной глубине. Я уже распорядился ее поднять и отбуксировать в порт, где группа специалистов Королевского флота установит высокий износ паровых котлов. Это во-первых. Во-вторых, мы заявим, что капитан в нарушение всех договоренностей занимался контрабандой, прикрываясь особенным статусом яхты. В указанный рейс он вез полные трюмы крепкого алкоголя и медицинского спирта, который вырабатывался в Норвегии для перепродажи его в Великобритании. Благодаря чему, обычный несчастный случай, вызванный чрезмерный износом котлов привел к трагедии, поведший за собой гибель всей королевской семьи. Главный виновник - капитан-контрабандист, заплативший за свои преступления жизнью.

- Норвежцы будут "счастливы".

- А что вы предлагаете? Взять всю вину на себя? Тем более, что моя версия очень близка к тому, что произошло на самом деле.

- Хорошо… - Гладстон задумался. - Вы уже решили, как будете выкручиваться в шведском Риксдаге?

- Да. После того, как в Греции произошло восстание, и установилась диктатура генерала Попандопуло, Георг Глюксбург был вынужден бежать на Родину - в Данию. Таким образом, у Кристиана IX, кроме наследника - Фредерика, сейчас в наличии два совершеннолетних, абсолютно лояльных нам и не пристроенных к делу сына: Георг и Вальдемар.

- То есть, если я верно вас понял, то вы собираетесь разыграть карту Pan Scandinavica? - Переспросил Гладстон.

- Совершенно верно. Я хочу предложить обоим парламентам - норвежскому сейму и шведскому Риксдагу - выбрать новых правителей. А потом объединить их в ту или иную форму унии. Образование будет насквозь искусственным, но благодаря нашим усилиям, оно продержится пару десятилетий, чего за глаза хватит для решения проблемы Датских проливов в случае войны с русскими.

- Вы считаете, что это реально? - Спросил, оценивающе смотря на Примроуза Гладстон.

- А у них банально просто нет никаких вариантов…

- Мне кажется или я от вас совсем недавно слышал что-то аналогичное?

- Кто же знал, что Оскар окажется окружен настолько безалаберными людьми?

- Что мешает Георгу и Вальдемару окружить себя такими же?

- Мы, сэр. Я приложу все усилия к тому, чтобы их окружали наши люди.

- Будем надеяться, что у вас получится. - Гладстон отвернулся к окну и с минуту смотрел на восход солнца. - Что с русским Императором?

- Он, по всей видимости, паникует у себя в Москве. Нежелание терять контроль над Швецией привело к первым полетевшим головам. Сняли с должности и арестовали Якова Николаевича Троицкого, бывшего начальника Имперской контрразведки. Поговаривают, что воскрес Владимир Шухов, бывший первый заместитель наркома транспорта и путей сообщения и большой любимец покойного Путилова. Впрочем, мои люди считают, что это провокация, Шухов мертв, а вместо него публике показали его двойника.

- Не нравится мне все это… - задумчиво произнес Уильям. - Не вовремя Александр стал просыпаться… очень не вовремя. Как поживает наш общий друг?

- Вы имеете в виду Сидни Шоу?

- Да, сэр. Именно его.

- Он залег на дно.

- Хорошо. Арчибальд, - Гладстон говорил, продолжая смотреть в окно, - вы знаете, что я вас не люблю. Но если провернете эту операцию со Скандинавией, я начну уважать. Вас ждет первый серьезный бой с русской разведкой. Не уверен, что вы его переживете, но очень на это надеюсь. Несмотря на вашу самоуверенность и заносчивость мы делаем одно дело, и я не желаю вам зла. Будьте осторожны. Да, возможно норвежцы сами оказались разгильдяями, но моя интуиция мне подсказывает иное.

- Вы думаете, что этот взрыв и пожар - хорошо проведенная диверсия русских? - Гладстон повернулся и прямо взглянул Арчибальду в глаза, после чего медленно произнес:

- Убежден.

Интерлюдия

Его Императорскому Величеству. Лично.

Майор Имперской разведки Владимир Николаевич Ковалев

Операция "Айсберг" проведена успешно. Потерь в личном составе нет. Непредвиденных ситуаций не возникало.

 

Глава 34

Спустя неделю. Москва. Главное управление Имперской контрразведки. Одна из комнат для допросов.

- Яков Николаевич, - следователь смотрел на своего бывшего начальника с плохо скрываемой жалостью. - Вы же не хуже меня знаете, что отпираться нет смысла.

- Отпираться от чего? Мне не в чем признаваться! Я честно трудился на благо Его Императорского Величества и России. За что меня арестовали? Император вообще в курсе того, что вы здесь творите?

- Мы же много раз вам говорили…

- Я вам не верю!

- Яков Николаевич, вы же знаете, что любое терпение имеет предел. Если вы не прекратите препираться, то будет дан приказ на… - следователь скривился, демонстрируя свою неприязнь к тому, чем ему придется заниматься. - Как думаете, долго вы продержитесь?

- Будете бить? - С плохо скрываемым отвращением спросил Яков Николаевич.

- Боюсь, что к вам применят особые методы, - бывший начальник Имперской контрразведки побледнел и внутренне как-то поджался. Потому как отлично знал, что под этими методами подразумевалась интенсивная психологическая ломка человека. Самым гадким моментом которой заключался в том, что умереть было нереально. Тихо, не спеша, шаг за шагом, хорошо подготовленные специалисты, натасканные еще во времена польской кампании, сминали любые проявления воли у того бедолаги, что попал под пресс. Причем внешне это никак не проявлялось. Человек как человек, только уставший и очень испуганный.

Яков Николаевич попытался что-то возразить, но не смог. Лишь рот беззвучно открылся несколько раз.

- Вот видите. Вы отлично понимаете, что вас ждет, в случае, если вы откажетесь сотрудничать со следствием. Рано или поздно мы узнаем все. Понимаете? - Следователь был предельно вежлив и сдержан. Допросы шли уже неделю. Тихие, аккуратные и тактичные. С первого взгляда даже и не скажешь, что за Троицкого взялись основательно. Но он сам отлично понимал, что в его ведомстве ничего просто так не делают.

В дверь постучался и вошел поручик. Положил на стол папку и, шепнув на ухо следователю несколько слов, удалился из кабинета. Быстро просмотрев бумаги…

- Так-с, - чуть ли не потирая руки от удовольствия, сказал Клим Егорович. - Вот видите, как все упростилось…. Это акт обыска вашего московского особняка и нижегородской резиденции. И, судя по тому, что сотрудники вашего бывшего ведомства смогли найти, проблемы теперь не только у вас, но и всех ваших ближайших родственников. К актам прилагается калькуляция стоимости имущества, в том числе предметов роскоши, и справка о доходах за последние десять лет. Вам озвучить сумму, которая является традиционно интересной для нашего ведомства?

- Озвучьте, - уже намного спокойнее сказал Троицкий. Впрочем, Клим Егорович просто положил перед Яковом Николаевичем последнюю страницу калькуляции, предоставив возможность самому все прочитать. Троицкий отреагировал далеко не сразу, перечитывая несколько раз этот клочок бумаги, который пахнул на него леденящим ужасом смерти, причем не личной, а куда более жуткой - такой, при которой с тобой в Лету уходят все близкие тебе люди. После последнего прочтения, он на несколько секунд завис, а в его голове пронеслась мысль: "Конец! Это конец… так глупо…". После чего поднял глаза на следователя и спокойно спросил: - Что вы от меня хотите?

- Как я уже ранее говорил - признаний. Нас интересует происхождение денег и предметов роскоши, которые обнаружили в ваших особняках. Кроме того, в ходе анализа деятельности нашего учреждения за последние годы, было обращено внимание на серию несчастных случаев, расследование которых было закрыто вашим личным распоряжением.

- Ха! Так вы хотите повесить на меня убийство Путилова? - Холодно поинтересовался Троицкий.

- Зачем нам на вас что-то вешать? - С мягкой, доброй улыбкой произнес Клим Егорович. - Одной этой папки достаточно, чтобы Император подписал приказ о вашей казни. Впрочем, убежден, что стезя добровольно-принудительной помощи нашим медикам не избежит и ваших ближайших родственников. Например, жены и детей. Ведь глупо предполагать, что они были не в курсе многих ваших дел. Но ведь не донесли. А значит - покрывали ваши злодеяния. Сколько вашим детям лет? Вот - то-то же. Они уже давно не малыши. Вам моего ответа достаточно?

- Пугаете… - усмехнулся Троицкий.

- А вы не верите? - С невозмутимым лицом заявил Клим Егорович.

- Почему же? Верю. Вы выполните приказ, даже не поморщившись. Боже… с кем я работал! Палачи!

- Поюродствовали? А теперь давайте перейдем к делу. Вот записка Михаила Прохоровича за личной визой Его Императорского Величества.

- Я рад за Кривоноса. Раньше он и мечтать о подобном не мог, - скривился Троицкий.

- Яков Николаевич, вы же любите своих детей и не желаете им зла? Ведь так?

- Согласно законам Российской Империи по указанной вами сумме нетрудовых доходов… в общем, и меня и всех моих близких ждет долгая и мучительная смерть.

- Его Императорское Величество по прошению Михаила Прохоровича заменит наказания более мягкими для вас и ваших близких.

- Насколько мягкими?

- В случае если вы будете сотрудничать со следствием в полном объеме, не стремясь ничего утаить, и дадите исчерпывающие ответы по всем, интересующим нас вопросам, то вас с женой расстреляют. Детям дадут лет по пятнадцать исправительных работ с последующим разжалованием в мещан и с поселением на новых землях.

- В новых землях? - Скептически переспросил Яков Николаевич Троицкий. - Вы хотите их поселить где-нибудь в пустынях Намибии?

- Этого я не знаю. На момент освобождения их дело будет рассмотрено в общем порядке. Где будет нужда в поселенцах, туда и отправят. Согласитесь - это лучше расстрела. Там у ваших детей хотя бы будет шанс выжить. Им, конечно, реабилитироваться уже не удастся, но ваши внуки, возможно, смогут вернуть себе приличное положение в обществе. Если, конечно, уродятся толковыми и будут самоотверженно трудиться.

- Хорошо. Что касается остальных родственников?

- В зависимости от степени вины. Но от НИИ Медицины они будут защищены все. Вас это интересует?

- Расстрел? - Улыбнулся Троицкий. - Почему я должен вам верить?

- У вас нет выбора.

Яков Николаевич Троицкий задумчиво пожевал губы, рассматривая зеленую лампу, сквозь торшер которой пробивались мягкие лучи света. Лампа накаливания пару лет назад начала свое победное шествие по России, стремительно вытесняя другие способы бытового освещения в государственных учреждениях. Потом поднял уставшие глаза на Клима Егоровича:

- Хорошо. Я согласен. Что вы хотите узнать?

- Почему вы пошли на сговор с месье Алоизием Латыниным?

- Его жена сдружилась с моей Анной. Они часто встречались. Как вы понимаете, нам на подобных посиделках тоже приходилось присутствовать. Стали потихоньку общаться. В одну из посиделок я в шутку спросил его, кто портит ему жизнь. Он ответил. Я, также в шутку, пообещал подумать, как эту проблему решить. Чего по пьяному делу не скажешь? - Усмехнулся Яков Николаевич. - В общем, забыл о том разговоре. Но он не прошел бесследно, потому как, после несчастного случая с Николаем Ивановичем Алоизий принес мне в кофре очень неплохую сумму денег. И тогда я подумал: "а почему бы и нет"? Присвоил себе работу случая и приняв деньги.

- То есть, вы утверждаете, что непричастны к смерти Путилова?

- Да. Расследуя обстоятельства того дела, я был особенно внимателен, поскольку имел в нём и личный интерес, и убедился, что там было лишь стечение обстоятельств, не более.

- Остальные заказы вы принимали также по пьяному делу?

- Нет. Оценив ход расследования по делу о гибели Путилова и реакцию Его Императорского Величества, я понял, что сумею выдавать за подобные несчастные случаи и настоящие покушения. Да и сумма была весьма неплоха. Так что я решил рискнуть. В дальнейшем Алоизий приходил ко мне в гости с кофром и просил за того, кто каким-то образом ему мешал. Лишних вопросов я не задавал, просто узнавал имя, место работы и пересчитывал деньги.

- Кто непосредственно работал по этим вопросам?

- Группа Дмитрия Быкова. Он мне много чем обязан, а потому держал язык за зубами и работал чисто. А я с ним делился деньгами, благо, что суммы там были очень солидные.

- Почему вы вообще согласились на предложение Алоизия?

- Что вы хотите услышать? Как я понимаю, жадность вас не устраивает?

- Нет. Рыцарь Красной звезды, начальник Имперской контрразведки. Нет. Вы слишком многим рисковали ради довольно умеренных денег. Жадность в нашем случае исключена в принципе. Не потеряли же вы рассудок?

- Рассудок? Видимо потерял.

- И все-таки, что послужило причиной столь непонятного поведения? В вашем положении идти против Его Императорского Величества не только безумство, но и глупо. У вас было все. Деньги. Положение в обществе. Уважение. Власть. Зачем?

- Уважение… - горько усмехнулся Яков Николаевич. - Понимаете, моя мать происходит из старого рода польской шляхты. Вы же знаете. В деле это должно быть написано.

- Шляхта? И какое она имеет отношение к делу? Вы ведь даже не поддерживали контактов с какими-либо ее представителями в эмиграции, да и в антиправительственных выступлениях не участвовали.

- Несмотря на успешную карьеру в Российской Империи, моя кровь не позволяет мне забыть то, что Его Императорское Величество сделал с моим народом. Вы понимаете? Он ведь уничтожил польскую культуру, польский народ. Даже фамилии у новорожденных и те записывались новые, переложенные на русский лад. Да и с именами не лучше. Наша вера, наша самобытность, наша гордость - все было им растоптано и превращено в прах. Как вы думаете, ненависть и жажда мести - это сильный повод и отличная причина, чтобы упорно трудиться годами, а то и десятилетиями?

- Однако! Но ведь ваша мать умерла от рук восставших поляков, - слегка опешил следователь. - Если бы не русские войска, то и вас не осталось бы в живых!

- Она умерла потому, что мой дед предал дело Речи Посполитой и прогнулся перед этим дикарем. Я ненавижу Александра. Ненавижу Россию. Вы понимаете? Ненавижу! Настолько сильно, что решил отомстить. Любой ценой.

- Почему же вы, в таком случае, не вышли против Его Императорского Величества в 1867 году?

- Я похож на самоубийцу или безумца? Только недалеким людям тогда казалось, что они смогут обыграть этого медведя. Он ведь специально расставил силки. Все это восстание выглядело такой профанацией и глупостью…

- Вы сотрудничаете с какой-нибудь иностранной разведкой?

- Нет.

- Вы знаете, кто из Имперской контрразведки завербован иностранцами?

- Понятия не имею. А что, такие имеются?

- Вам предлагали сотрудничать?

- Да, пытались найти подходы. Но я не решился так рисковать, поэтому оба раза сам закрывал этих умников, зарабатывая репутацию.

 

Глава 35

Спустя двое суток. Москва. Кремль. Николаевский дворец.

- Итак, Михаил Прохорович, докладывайте, - Александр благосклонно кивнул.

- В ходе предварительного расследования был взят под стражу бывший руководитель Имперской контрразведки. Ему вменяется в вину осознанное вредительство и саботаж работы вверенного подразделения, а также использования своего служебного положения для преступной деятельности. Кроме ликвидации двадцати семи человек, проведенной силами оперативной группы Быкова, он смог закрыть свыше двухсот дел, ведущих к обнаружению опасных для России элементов и процессов.

- Опасения Шухова оказались не пустой паникой?

- Так точно. Быкова со своими оперативниками уже допрашивают. Получены подтвержденные материалы по нескольким эпизодам.

- Алоизия уже взяли?

- Он основной посредник заказчика. Говорить начал сразу. По его наводке смогли взять конспиративную квартиру с парой курьеров. В ней было обнаружена весьма внушительная картотека с досье на многих деятелей Государственного совета, небольшое количество оружия и деньги. Очень много денег. Преимущественно империалы, хотя имеется и иностранная валюта. Есть небольшое количество фальшивок разного качества.

- Отлично, - Александр удовлетворенно улыбнулся. - По Свистунову что-нибудь удалось выяснить?

- Из странных вещей могу назвать только любовницу, которая за несколько часов до нашего визита повесилась. Когда мои ребята ее навестили, тело еще было теплым. На нем следы борьбы. Домработница сообщила, что вечером дама, получив записку, отпустила ее домой. По ее словам, покойная была встревожена.

- То есть, вы считаете, что любовницу повесили?

- По всей видимости, придушили немного, а когда та потеряла сознание и прекратила оказывать сопротивление, вздернули на струне.

- Предсмертной записки тоже не было?

- Была, но экспертиза показала, что ее писала не она. Хотя почерк похож.

- А что по самому Альберту Ивановичу? Нашли что-нибудь?

- Предварительная финансовая разведка никаких серьезных нарушений не выявила. По крайней мере, примерная стоимость имущества Альберта Ивановича не сильно отличается от его предполагаемого дохода. Несколько аккуратных выборочных обысков ничего экстраординарного не выявили. По сравнению с Латыниным и Троицким он выглядит агнцем.

- А что слухи?

- По слухам он дарил покойной много драгоценностей, однако, при обыске у нее в квартире, мы ничего не нашли. Хотя следов ограбления не наблюдалось.

- Странно, - задумался Александр. - И какой ваш вердикт?

- Я допускаю, что Свистунов управлялся через эту девицу, но доказать мы ничего не можем. Вполне вероятно, что тут имеет место простое совпадение. Хотя, если он, по аналогии с Яковом Николаевичем брал крупные взятки за лоббирование тех или иных вопросов, то, возможно, что через эту девицу деньги могли вполне отбираться обратно. Суммы-то значительные. Такой шаг был бы разумным решением.

- Вы проверили магазины?

- Проверяем, но, боюсь, ничего так и не узнаем.

- Почему?

- Мы предполагаем, что Свистунов, если и приобретал драгоценности, то через подставных лиц. Предварительная проверка показала, что сам он магазины не посещал, разве что несколько раз со своей женой. Любовницы в лицо продавцы так же не смогли вспомнить. Но мы работаем над этим вопросом и проверяем круг лиц, которому Альберт Иванович доверяет. Кроме того, за ним установлено круглосуточная слежка для выявления скрытых контактов. Пока ничего особенного не обнаружили.

- Кстати, вы смогли аккуратно проверить Шухова?

- Так точно. Мы использовали новый комплекс "Свита-2". Однозначных результатов, конечно, нет, но произведя видео - и аудиозапись собеседования получилось очень дотошно и качественно проанализировать ситуацию. Высокочувствительные микрофоны, фиксирующие колебания голоса, детектор лжи, фиксирующий потоотделение, видеозапись с нескольких ракурсов, фиксирующая не только мимику с высокой детализацией, но и жестикуляцию и положение ног, очень сильно помогли нам в анализе.

- Опыт удался?

- Да. Вполне. Все показатели укладывались в рамках стандартов.

- И?

- Мы считаем, что Шухов не врет. Его легенда, рассказанная в весьма обширных подробностях, оказалась вполне достоверной.

- А если он в нее поверил? Вы проверили материалы?

- Да. Выборочно. Фотография, посланная на Дальний Восток курьерской почтой, получила подтверждение. Он действительно воевал и вполне успешно. Аналогично мы проверили иные эпизоды его биографии. Все сходиться. Есть кое-какие расхождения, но мы считаем, что они вполне укладываются в рамках погрешностей памяти.

- Прекрасно. Тогда начинайте работать с личным составом. Сколько вам потребуется времени?

- Сложно сказать, Ваше Императорское Величество, - задумался Кривонос. - Вы понимаете, проверка каждого человека - это несколько суток напряженной работы. Кроме того, проверку нужно начинать с персонала центра. А ведь там далеко не все связанно с техническими средствами…

- Боитесь, что они могут быть лично заинтересованными?

- Не исключаю.

- Тогда вам придется лично контролировать проверку личного состава центра. Пусть они произведут необходимый инструктаж и подготовят вас хотя бы в общих чертах. Как завершите проверку персонала центра - доложитесь о готовности. Мы должны использовать этот замечательный способ.

- Так точно, Ваше Императорское Величество! - Козырнул Михаил Прохорович Кривонос.

 

Глава 36

В тоже время. Германская Империя. Фамильное поместье Бисмарков.

Отто фон Бисмарк больше десяти лет занимал непривычную для него роль - оппозиционера. Это невероятно угнетало, однако, он ничего с этим поделать не мог, так как Фридрих, став Императором единой Германии не только его убрал из правительства, но и методично устранил со всех ключевых постов людей, преданных бывшему канцлеру. Было очищено каждое министерство, каждое ведомство. Поэтому, уже через год после отставки, Отто ничего не оставалось, как сидеть в своем имении и "курить бамбук". Да изредка посещать старых друзей, загнанных в аналогичные "стойла". Однако вынужденное бездействие не мешало ему обмениваться невероятным объемом писем и публиковаться в германской и итальянской прессе с разнообразными злободневными статьями.

Этот день выдался удачным. К нему приехал старый друг Вильгельм Штиберт, бывший начальник особых служб Прусского королевства и находящийся, также как и Бисмарк, в опале у проанглийского правительства Фридриха Гогенцоллерна.

- Вильгельм! Рад вас видеть! Как вы добрались?

- Хорошо, мой друг, хорошо.

- Вы устали? Может быть, отобедаем?

- Если можно, то я бы сразу перешел к делу. У меня очень мало времени.

- В таком случае, извольте в мой кабинет.

Спустя несколько минут, после того, как они расположились в удобных креслах, а служанка аккуратно закрыла дверь.

- Итак… - Бисмарк вопросительно взглянул на Штиберта.

- Переговоры прошли успешно, - улыбнулся Вильгельм.

- Вы беседовали с его наставником?

- Берите выше. - Заговорщицки подмигнул Вильгельм, - мой старый друг и протеже, которого я продвигал по своему ведомству, посодействовал тому, чтобы меня назначили наставником наследника. Одним из наставников. Поэтому, я еду в свое имение завершать все дела. Мне дали всего лишь неделю.

- Это замечательно! - Отто просто просиял. - Иоганн Вайс молодчина!

- Я бы не стал так однозначно его оценивать. Он очень непростой человек, который всегда ведет свою игру.

- Странно, а мне казалось…

- Вам казалось то, что желал вам показать Иоганн. Недаром он законно занял мое место. Его, скажу я вам, занять непросто, и еще сложнее усидеть. А Иоганн сколько держится? Он на удивление хитрый простак с мощным умом и большими ресурсами.

- Ресурсами? Откуда они у него? Разве что он стал нечисто играть?

- Я не могу сказать по этому поводу вообще ничего толком. Промахов за ним не замечено, что удивительно. Однако в нескольких случаях он привлекал к делу довольно крупные суммы денег, слишком крупные, чтобы быть его личными накоплениями с жалования. Впрочем, после дела эти деньги растворились так же стремительно и без каких-либо следов, как и появились.

- Вы думаете, он связался с банкирами?

- Не исключаю. Впрочем, дело свое он делает очень хорошо - почти всех иностранных шпионов вычислил, взял под колпак и аккуратно кормит малозначительными сведениями, формируя стабильные, надежные каналы.

- Замечательно. Но… - Бисмарк задумался. - Если Иоганн такой непростой человек, то зачем ему связываться с вами? Ведь если что, он будет отвечать головой перед Фридрихом.

- У меня с ним был достаточно откровенный разговор, в котором я ему выложил все карты. - Бисмарк побледнел. - Не переживай. Большую часть наших тайн он и так уже знал. За нами следили. Давно.

- И как он отреагировал?

- Он сам и инициировал этот разговор. Хотел прояснить причины нашего поведения. Иоганн ведь умный мальчик, скоропалительных выводов не делает.

- Так он с нами?

- Отчасти. Иоганн согласился с тем, что Фридрих слишком искаженно видит ситуацию, да и находится под избыточным влиянием Виктории. Фактически - он ее марионетка. До добра это Германскую Империю не доведет и Иоганн это прекрасно понимает. Однако наш прогноз на войну с Россией не разделяет, оценивая очень высоко проведенные Мольтке реформы. Честно говоря, за минувшие с французской кампании двенадцать лет наш фельдмаршал очень основательно потрудился, превратив Рейхсвер в лучшую армию Европы.

- А Россия? Разве Иоганн не понимает, что Александр тоже не стоял на месте?

- Понимает, но опираясь на разведывательные данные, считает, что в России сейчас много самых разнообразных проблем. Да, там есть несколько элитных корпусов, но в целом - армия плохо обучена и отвратительно вооружена. Я не стал его переубеждать. В конце концов, светить свою собственную агентуру перед ним не стоит.

- И что дальше?

- Он предложил нам прекратить готовить государственный переворот, уделив все силы на подготовку наследника и его окружения. Вас, к сожалению, Фридрих не терпит на дух, поэтому, сделать наставником нельзя. Однако меня и ряд наших старых соратников - вполне реально. Попробуем приложить все силы к тому, чтобы юный Вильгельм смог получить достаточно трезвое виденье мира.

- Признаться, я в восторге, - воодушевленно сказал Бисмарк. - После долгих лет отчуждения, мы начинаем добиваться некоторых успехов. Кстати, а что с этим итальянским полковником? Вы смогли с ним договориться?

- Алессандро Грациани оказался чрезвычайно аккуратным и довольно подозрительным человеком. Мой поверенный провел с ним приватные переговоры, но ничего толком не добился.

- Неужели этот Алессандро так сильно отличается от своего предшественника?

- Как небо и земля, мой друг. Уже сейчас, спустя два года после смерти Гарибальди, Алессандро является фактически диктатором Итальянской республики.

- А почему он не желает провозгласить себя королем?

- Понятия не имею. Единственное, что мне известно, так это то, что у него чрезвычайно далеко идущие планы в отношении Италии. И они нас вряд ли обрадуют. Сейчас Рейхсвер лучшая армия Европы. Но если все так пойдет, то скоро ей придется потесниться, уступая первенство рвущимся вперед итальянцам. Кроме того, фактически руководя последние лет семь, Алессандро смог воссоздать национальную инженерную школу в самых разных областях. Вы же помните, как русские в конце 60-х - начале 70-х прошлись по нашим землям, перекупая всех, до кого могли дотянуться. Нам пришлось буквально с нуля все взращивать. Так вот - у Грациани это дело поставлено намного лучше. Он оказался весьма недурственным заочным учеником русского Императора в этих вопросах и обогнал по многим вопросам, как Германию, так и Великобританию.

- Чего он хочет?

- Он не любит делиться своими планами. Но, на мой взгляд, он поглядывает на Корсику с Сардинией, которые заняли евреи по предложению русского Императора. Кроме того, у него есть определенные интересы в Африке и Адриатике. Поговаривают, что Швейцарская Конфедерация проводит штабные игры по отражению итальянского вторжения.

- И насколько они достоверны?

- Я не располагаю никакими сведениями, которые позволили бы подтвердить или опровергнуть эти заявления.

- В случае если Вильгельм займет трон Германской Империи, а мы с вами, дорогой друг, вернем свое положение, Алессандро будет готов вести с нами переговоры о разделе сфер влияния в Европе?

- Для этого мы должны взять власть в свои руки. Никаких авансов он не раздает.

- Какой-то он странный… - задумчиво произнес Бисмарк.

- Вы даже не представляете насколько. - Произнес, печально качая головой Штиберт. - По моим сведениям, Алессандро одержим идеей возрождения древних римских традиций, но переложив их на новый лад.

- И что, у него есть какая-то ясная программа действий? Или это только желания?

- Он написал целую книгу, которая потихоньку набирает обороты в Италии. "La mia Lotta". Странное название и еще более странное содержание. Алессандро называет новое общество, которое он собирается построить, "третий путь" или "fascismo". По сравнению с его идеями, режим Александра в России - утопический идеал свободы. В общем, я вам пришлю, если пожелаете. Там есть на что взглянуть.

- Если вам не трудно. Признаться, вы меня заинтриговали.

- Вы бы знали, как меня заинтриговал этот Грациани.

- А как вы сами думаете, в этой "La mai Lotta" есть зерно истины?

- На мой взгляд, эта книга чудовищна настолько, что ее нужно сжигать в кострах вместе с теми, в чьих руках ее просто увидели, даже в закрытом виде. Но если отринуть мораль, то да, я считаю, что эта книга, написанная строгим, стройным и доходчивым языком, очень сильна. Если ей следовать неукоснительно, то земля потонет в крови, но эта жертва принесет очень богатый урожай - новое государство, лишенное многих традиционных язв. Назвать его справедливым сложно, но, по крайней мере, оно будет давать шанс пробиваться талантливым ребятам с самых низов на серьезные должности. А это стоит многого.

- Тогда тем более, присылайте. Вы же знаете, я готов даже душу дьяволу продать, ради благополучия любимой Германии. И…

- Да, друг мой, да. Проверив почву, я поделюсь этой книгой с моим подопечным. Если Вильгельм разделит эти взгляды, то крепкий союз с Италией будет у нас в кармане. Тем более что никаких принципиальных противоречий в Европе между нашими странами не существует.

 

Глава 37

21 Мая 1884. Москва. Кремль. Николаевский дворец.

- Итак, товарищи, - Александр обвел тяжелым взглядом всех присутствующих в кабинете, - вы моя новая команда. Крысы, заведшиеся на нашем корабле, заставили меня переоценить многих. Да, вам не хватает опыта, но я очень надеюсь на то, что вы справитесь. Что вы оправдаете высокое доверие, оказанное вам Российской Империей… - Начал Император первое заседание Государственного совета в обновленном составе…

Закончился первый этап большой чистки, которая отправила в застенок свыше двух тысяч чиновников имперского и регионального уровня. Не всех, конечно, но обновленная Имперская контрразведка рыла так, что ничто и никто не мог спрятаться от ее проницательного взора. Михаил Прохорович не испытывал ни жалости, ни сострадания к своим бывшим коллегам, и на то имелись причины - вся его семья погибла во время неудачного покушения, совершенного оперативной группой Быкова. И он мстил.

Император сделал свою ставку на Михаила Прохоровича, и не ошибся, обретя, наверное, лучшего начальника контрразведки. Для остальных же Михаил Прохорович превратился в чудовище, от упоминания имени которого у "товарищей", которым было что скрывать, выступал холодный пот и надолго портился стул. Одержимый навязчивой идеей справедливости, выходец из крестьянской среды, бывший рекрут, прошедший Крымскую войну и все кампании 60-70 годов… он был поистине ужасен. В нем многое переплеталось причудливым узором, и природная сметливость, и безумная жестокость, лишенная, впрочем, какой-либо эмоциональности, и чудовищная работоспособность…. В марте-апреле 1884 года чиновничество Российской Империи впервые за последние двенадцать лет прочувствовало железистый аромат собственной крови. И холодный, казалось бы, совершенно ничего не упускающий взгляд волкодава, готового растерзать любого, кто дерзнет пойти против интересов России. Особенно после того, как пошли слухи о применении какого-то секретного медицинского препарата, заставляющего говорить правду. Безусловно, в руках Михаила Прохоровича не было пресловутой "сыворотки правды", но как мощный сдерживающий фактор эта "утка" оказалась очень кстати.

Под стать Кривоносу оказался и новый начальник Имперской разведки Павел Ильич Плотников, недавно сменивший уже немолодого Ковалева. Сын простого рабочего из Нижнего Новгорода смог сделать блистательную карьеру. Благодаря случайности - он попал в одно из начальных технических училищ, где его заметили и стали продвигать. Потом было среднее техническое училище. Обучение в Московской Императорской Военно-Инженерной Академии. Участие в Среднеазиатской кампании 1871-1876 годов, в ходе которой Павел Ильич зарекомендовал себя умным, дерзким и решительным командиром, не рискующим без дела своими подчиненными. Курсы повышения квалификации. Разведывательно-диверсионная школа. Успешная работа на французском и итальянском направлениях. В общем - помотала его жизнь не меньше, чем Михаила Прохоровича. Но несчастья обходили его стороной. Вот и теперь, когда началась эта кровавая весна, он легко прошел проверку, и после недолгих пертурбаций возглавил Имперскую разведку, хотя о том и мечтать не мог.

Александр посмотрел на своих бойцов с холодными и внимательными глазами, и понял, что среди них нет ни одного аристократа старой школы. Ни одного родовитого, да столбового. Даже тех, кто был дворянином до поступления на службу к Императору, было всего трое. Остальные приобрели этот статус только в результате своих заслуг на службе. Ситуация казалась чрезвычайно необычной для своего времени, так как все эти люди поднялись с самых социальных низов, своими силами, своим упрямством, своим трудолюбием и умом. Волкодавы, которых поискать. Злая свора. Умная свора. Безжалостная свора. Даже руководители таких, казалось бы мирных направлений, как министерство иностранных дел, просвещения и науки в боевой обстановке вряд ли бы растерялись. Император невольно вспомнил сцену из знаменитого советского кинофильма "Дежа вю", когда американский профессор-энтомолог, будучи по совместительству гангстером из Чикаго, прекрасно сдает нормативы по стрельбе. Ощущение подобных "профессоров" при виде получившейся у Александра команды не отпускало его. Страшно… даже ему было страшно.

Новый состав Государственного Совета был невероятен для своего времени. Еще несколько лет назад Император не мог даже представить, что сможет собрать таких людей на столь влиятельных должностях. Теперь же он наблюдал их перед собой. Да не просто так, а поучая и наставляя.

- Поэтому, товарищи, перед нами стоит важная задача - завершить начатое дело. Чтобы ни у кого из вас не было сомнений, то я прямо заявляю - интересы Империи превыше всего. Тот, кто решит встать на пути их реализации и продвижения будет уничтожен. Если же для благополучия России потребуется уничтожить все остальные государства, то так тому и быть. Времена компромиссов безнадежно уходят в прошлое. В Италии поднимает голову новое социально-политическое течение, ставящее итальянцев выше всех остальных народов. В Великобритании такая традиция главенствует уже несколько веков. Германия в ближайшее время заразится чем-то аналогичным. И я говорю вам - для России интересы наших подданных отныне стоят несопоставимо выше пусть даже иностранных королей. Это наша страна, и мы с вами стоим у ее руля, чтобы сделать все возможное для ее процветания.

 

Глава 38

В тоже время. Итальянская диктатура. Рим.

Алессандро Грациани сидел за своим письменный столом и уже третий раз вдумчиво перечитывал то, что ему доложили из Константинополя разведчики.

- Какая-то дикость, не находите? - Он бросил последний листок на стол поднял глаза на начальника своей разведки.

- Дикость? - Удивленно переспросил Винсенто дель Бачо.

- Да, сущая дикость! Вы ведь в курсе, что именно благодаря помощи русских друзей мы смогли обуздать безудержность римской католической церкви. А что творят они сами? Я бы понял, если бы на престоле сменился Император, но ведь этим всем ужасом руководит один и тот же человек. Зачем он это делает?

- Мне кажется, он пытается уничтожить все иные религии, кроме христианства в своих владениях.

- Это и так ясно! Винсенто. Какая ему с этого польза?

- Не знаю, - задумчиво произнес руководителей итальянской разведки. - А вы знаете, мне кажется, тут есть небольшой подвох.

- В самом деле? Какой же?

- Вы понимаете, вместе с достаточно безапелляционным вытеснением всех иных религий с территории Российской Империи Александр меняет и само православие. Оно сейчас и оно же лет двадцать назад - две большие разницы. Вы понимаете? Ну, смотрите. Во-первых, он смог захватить Константинополь и взял под свой контроль самый высокий престол в традиции православия. Фактически, престол Константинополя для православных является чем-то аналогичным кафедре Ватикана для католиков. Во-вторых, он возродил патриаршество на территории Империи, упразднив все автономии и вариации. Фактически, он ввел единый стандарт религии, остальные выставив ересью. В-третьих, он создал фактически большой Ватикан, только православный, на базе Константинополя. Огромный город-храм, город-монастырь. В-четвертых, он полностью пересмотрел очень многие постулаты православия и под лозунгом "возвращения к истокам" очень сильно его изменил. Помните те знаменитые дневники Филарета?

- Это все хорошо, только я не могу понять сути. Зачем он это все делает?

- У нас же есть аналог того, что сооружает Его Императорское Величество, - мило улыбнулся Винсенто. - Там патриарх во главе аппарата Православной церкви. Тут вы, во главе Итальянской партии фашистов.

- Вот оно что… - задумался Алессандро. - Но почему тогда не он возглавил эту организацию?

- Я не могу знать ответ на этот вопрос. - Пожал плечами Винсенто. - Он ведь достаточно любопытный человек и далеко не все из того, что он делает можно сразу понять. На первый взгляд мне кажется, что он просто решил отделить мух от котлет. То есть, старается не смешивать государственное управление и партийные дела. Государственный аппарат занимается своими делами, партийный - своими. А учитывая, что он строится на базе традиционной религии, уклон в духовно-нравственную плоскость деятельности ему, по всей видимости, очень выгоден.

- Вы считаете, что Александр Русскую православную церковь превратил в подобие нашей партии?

- Православную церковь, - поправил его Винсенто. - Слово "русская" из названия убрали, потому что она охватывает слишком много народов. А так - да, я считаю, что Его Императорское Величество решил сделать из церковного аппарата партийный, благо, что для этого больших препятствий нет.

- В самом деле? - Удивился Грациани.

- Конечно. Если отбросить условности, то церковь мало чем отличается от нашей партии.

- Хм… Странно все это. - Задумался Алессандро. - Мне непонятно, зачем он разделяет аппараты партии и управления так сильно? Ведь по идее нужно наоборот их сращивать.

- Не могу знать, - пожал плечами Винсенто. - Вполне возможно, что он считает иначе. По крайней мере, все, что он делает в этой плоскости, говорит о строгом разделении партийной, то есть, религиозной деятельности, и административной. Он во многих местах даже ввел дублирование. Например, в армии, при частях от батальона и выше кроме армейского командира введена должность священника.

- И что в этом необычного? У нас тоже в армии много священников.

- Дело в том, что для этих целей в рамках церкви организовали православный рыцарский орден св. Георгия. А братьев этого структурного подразделения Православной церкви обязали не только в случае необходимости вступать в бой с противником, но и личным примером, если потребуется, воодушевлять личный состав частей.

- Любопытно…

- Еще как любопытно. Кроме того, по нашим сведениям, церковный аппарат, фактически, является средством контроля над деятельностью управляющих на местах. Поэтому, духовный наставник, который присутствует на каждом заводе, на каждом корабле… он не только занимается спасением душ прихожан, но и следит за тем, чтобы все было по закону и совести, а если что не так - то может или сам вмешаться, или донести по инстанции.

Алессандро Грациани жевал губы и думал. Ему не нравилось то, что ему говорил начальник разведки, но никакие выводы в голову упорно не шли.

- Вы помните православный рыцарский орден Красной звезды?

- Конечно. И что с ним?

- У Православной церкви уже два рыцарских ордена. Причем не фиктивных, а действенных. Рыцарей Красной звезды в минувший год очень сильно почистили, устраняя тех, кто попал туда случайно. А это говорит о вполне жизнеспособном организме.

- Это замечательно. Но нам-то, что с этого?

- Нам с этого нужно делать выводы. В частности, русский Император не только не пропустил мимо наши успехи в вопросах партийного строительства, но и предпринял определенные шаги для компенсации. Причем, что немаловажно, не бездумно копируя, а осмысленно перенося на почву его Отечества.

- Значит, он тоже занимается мобилизацией масс… - задумчиво произнес итальянский диктатор. - А почему он не включает в создаваемый партийный аппарат лучших представителей других религий?

- Это мне не известно.

- Такая бойня… - Алессандро снова взял листы доклада и начал их читать. - Как вы думаете, долго еще мусульмане продержатся?

- Не думаю. После восстания на Северном Кавказе русский Император запретил не только строить какие-либо духовные строения, хоть как-то связанные с исламом на территории Российской Империи, но и даже ремонтировать их. Любой, даже самый пустяшный ремонт мечети является основанием для ее сноса. Не считая того, что кроме уничтожения здания происходит целая операция по вычислению и наказанию всех лиц, связанных с нарушением данного закона. Всегда страдают духовные лидеры ислама, которых очень серьезно наказывают, ссылаясь на то, что они подбивали население нарушать закон. В общем, если так пойдет дальше, то лет через десять-пятнадцать в Российской Империи останется всего несколько мечетей и небольшая горстка духовных лидеров.

- А медресе?

- Их деятельность в ходе реформы образования была прекращена и все, находящиеся на территории Российской Империи медресе закрыты.

- Но ведь ничто не мешает духовным лидерам учиться на соседних землях. Как Александр это прекратит?

- Уже прекратил. Таких "ученых людей" Имперская контрразведка очень трепетно опекает. Достаточно одного неудачного выступления, связанного, например, с призывом "нарушать законы Российской Империи" на публике и их ждет "гостеприимный подвал". Трагизм ситуации заключается в том, что мусульмане живут по своим духовным законам… - хитро улыбнулся Винсенто.

- Любопытный ход, - усмехнулся Алессандро. - Серьезная травля. Но почему в качестве объекта для нападения он выбрал именно мусульман? Они что, где-то ему на мозоль наступили?

- Если судить по публичным выступлениям русского Императора он не имеет ничего против ислама, но, и это немаловажно, считает, что на территории Империи должна быть только одна религия. "Одна Империя, один Император, один язык, одна религия… " - повторил Винсент, недавно прочитанную формулу. - Поэтому гонению подвергаются не только мусульмане. Буддисты, индуисты, синтоисты, иудеи и прочие религии, не являющиеся ветвями христианства, находятся примерно в том же положении, что и мусульмане. Более-менее спокойно приходится только христианам, но даже за ними очень внимательный присмотр. При малейшем подозрении в связи с бомбистами или там, например, иностранной разведкой, приход закрывается без каких-либо разговоров. Хотя, конечно, Имперская контрразведка с протестантами и католиками не зверствует, ведя себя весьма и весьма обходительно.

- Фанатик…

- Отнюдь. Я считаю, что он просто последовательный человек, любящий доводит дела до конца. И если так и дальше пойдет, то Православная церковь станет самой мощной религией в мире…

- А мы можем организовать подобный "боевой разворот" и найти общий язык с католиками?

- Сомневаюсь, - сказал Винсенто и задумчиво посмотрел в окно, - у нас условия совершенно иные. Если мы начнем производить те же манипуляции, что совершил Александр, то получим просто одну из версий католичества, расколов и без того многострадальное тело этой религии.

- Его это не останавливает. Вон как "недовольных" обхаживает, - кивнул Алессандро на листы отчета.

- Это большая и сложная война… - Скептически ухмыльнулся Винсенто. - Он ведет ее больше десяти лет, я бы даже говорил о четверти века, мы - даже не начинали. Не думаю, что нам нужно менять лошадей на переправе. Особенно сейчас…

- Хорошо, в преддверии нарастания угрозы большой войны нам такие риски ни к чему. - Согласился с начальником своей разведки Алессандро Грациани.

 

Глава 39

8 июля 1884 года. Санкт-Петербург. Императорское судостроительное предприятие. Эллинг номер 5.

Александр был в приподнятом настроении. Впервые после смерти жены.

Наконец то, после стольких лет работ, получилось начать строить полноценные военные корабли, а не "конверсионные решения", которые были, в сущности, яркими представителями гражданских судов. Безусловно, двадцать семь гигантских цельнометаллических парусно-винтовых барков, пополнивших Российский Императорский флот за последние двенадцать лет, были огромным достижением Отечественных судостроителей. Но только сейчас, спустя столько лет получилось наконец-то запустить все производства, необходимые для строительства действительно современных боевых кораблей самого высокого мирового уровня. Император особенно настаивал на том, чтобы все, до самой последней заклепки, производилось в Российской Империи, дабы не ставить военно-морские силы в зависимость от каких-либо дипломатических игр или внешнеполитических обстоятельств. Да и опыта в строительства больших цельнометаллических кораблей нужно было набраться.

Александр смотрел с едва скрываемым волнением на то, как могучее стальное тело новорожденного крейсера разгоняло свои первые волны. Как оно качается, стабилизируясь. Как моряки и рабочие, срываясь на громовое "Ура!" раз за разом бросают в воздух головные уборы. Как он сам, ревет своим зычным голосом. Как он, повинуясь непонятному чувству, идет вперед, сквозь толпу, к несколько растерянным инженерам, строящим этот крейсер. Как что-то кричит… и спустя несколько секунд толпа рабочих начинает качать этих, так неудачно попавших в поле зрения воодушевленного Императора……

Вечером того же дня. Приватный разговор на банкете.

- Ваше Императорское Величество, - Новосильский, несмотря на спуск нового корабля, был совершенно расстроен. - И все равно я не понимаю. Почему все же не океанский монитор или как их англичане называют тяжелый монитор, а этот крейсер? Зачем он нам?

- Федор Михайлович, - ответил вопросом на вопрос Александром, - а вы помните, как развивался броненосный флот? Откуда вышли и куда пришли?

- А причем тут это? - Недоуменно пожал плечами гросс-адмирал.

- Моя одиссея в обеих Америках меня многому научила, Федор Михайлович. - Улыбнулся Император. - В 1862 году закончилась Гражданская война в САСШ. Южане смогли построить к ее окончанию тот самый знаменитый "Monitor". Осмотрев тогда этот корабль, я им очень заинтересовался и стал вообще очень трепетно изучать то, что создал буйный американский гений обеих противоборствующих сторон. В итоге, я приобрел для перепродажи два батарейных броненосца: "Арканзас" и "Теннесси", называя их в дальнейшей документации "мониторами".

- Да. Эта история мне хорошо известна. Только непонятно, почему вы батарейные броненосцы стали называть именем одного из довольно странных кораблей, - покачал головой Новосильский.

- Потому что этот самый "Monitor" оказался родоначальником нового класса броненосцев. Его сделали, не южане, но это не суть. Если вы посмотрите на уже существующие к тому времени британские и французские конструкции, то увидите, что "Арканзас" с "Теннесси" оказались конструктивно совершенно уникальны. Это и низкий борт, и слабо развитая надстройка, и полное отсутствие парусного вооружения, и сплошное бронирование, способное держать любые снаряды любых пушек противника. Небольшой, медленный, но очень злой корабль. Фактически - эволюция не столько линейных кораблей, сколько плавучих батарей. Вспомните эпизод с использованием французами времен Наполеоновских войне батарей, защищенных расклепанными рельсами от огня Гибралтарских батарей.

- Все так, но к чему вы мне это рассказываете?

- Не спешите, Федор Михайлович, - улыбнулся Александр, - мы специально идем издалека, чтобы вам было легче понять ход моих мыслей и согласиться с тем, почему мы строим, прежде всего, крейсер 1-ого ранга, а не океанский монитор.

- Я весь внимание, - кивнул Новосильский.

- Так вот. Выбранные мною два монитора были слегка дооборудованы и проданы правительству Парагвая, причем не абы как, а проведены туда лично, дабы они все-таки достались покупателю. Таким образом, мы смогли посмотреть на достаточно многочисленные морские баталии в реализации этой парочки. В ходе разгоревшейся вскоре после этого Парагвайской войне им пришлось производить подавление береговых батарей, сражаться с кораблями противника и блокировать порты. И практически всегда противников было много больше. Они ведь там и с британским флотом сталкивались… очень даже болезненно для последнего. Фактически, запустив эти две "рыбки" в устье Параны, я смог вырезать там всех местных.

- Только местные "рыбки" были без брони, - возразил Новосильский.

- Верно. Но скоростей этих мониторов не хватало для полноценного маневрирования или преследования. Все кто хотел выжить - могли отступить. Впрочем, это не важно. Ведь там впервые столкнулись наши и британские военно-морские силы. Первая проверка боем после Восточной войны. Военно-морские силы Парагвая были укомплектованы кораблями, выбранными лично мной. По крайней мере, их ядро. Кроме того, я им подсказал тактику боев и предоставил хорошо подготовленных моряков-добровольцев из САСШ и КША в экипажи. Аргентина же всецело готовилась британскими "коллегами". Так вот. Первая проверка боем показала, что мой выбор был правильным, а решение Туманного Альбиона - нет. Они проиграли, потеряв значительную часть Аргентины. Кроме того англичане оказались вынуждены признать право на жизнь альянса Парагвая и Бразилии, причем не под их контролем, а в самостоятельном плавании.

- Хм, - задумался Новосильский, - я никогда не думал об этом событии в подобном ключе. Ну "мониторы", ну потопили парусные корабли, - пожал он плечами. - А тут вон оно как на самом деле было.

- Все верно. Это далеко не все и не всегда замечают. Второе важное событие, связанное со становлением современного взгляда на развитие военно-морского флота произошло уже с нашим непосредственным участием.

- Бургас?

- Именно он. - Удовлетворенно кивнул Александр. - Что мы увидели в этой битве?

- Чудо? - Задумчиво спросил Новосильский.

- Нет, - улыбнулся Александр. - В этой битве мы увидели полную несостоятельность современной на тот момент французской и британской кораблестроительной школы. Небронированные траверзы, отсутствие каких бы то ни было серьезных средств борьбы за живучесть, вроде водонепроницаемых переборок…. Там много чего можно выловить по деталям. Но важно то, что даже небольшие канонерские лодки при должном умении смогли потопить весьма и весьма дорогие броненосцы, построенные по европейским теоретическим изысканиям. Мы сломали им шаблон и полезли не в "дуэль артиллерийскую", то есть, перестрелку с кильватеров, а в самоубийственную ближнюю свалку. Этого никто не ожидал, а потому мы смогли турок, а точнее англичан, которые направляли их, удивить. Удивить и победить. Итогом этой битвы стало то, что наши "заклятые друзья" стали лихорадочно искать способ защитить свои корабли от подобной участи и обратили свое внимание на, до того не воспринимаемую всерьез, Парагвайскую войну.

- Вы говорите о проекте "Опустошение"?

- Именно. - Император лукаво посмотрел на Новосильского. - Проект "Опустошение" - стал первым британским океанским монитором со сплошным бронированием - медленный, неповоротливый, с небольшой дальностью хода, вооруженный только большим калибром для борьбы с такими же "железными чудовищами".

- Но он непотопляем! - Возразил ему гросс-адмирал. - Медленно он доплывет до любого порта в Европе и сможет его надежно заблокировать, уничтожая все, что будет проплывать мимо.

- Федор Михайлович, вы гиперболизируете возможности этого океанского монитора. Да, его практически невозможно утопить артиллерией. Но у нас есть мины, в том числе самодвижущиеся. Одна-две такие игрушки надежно пустят этого "неуязвимого" плавуна на дно. О чем, кстати, быстро сообразили в Испании - самой слабой на данный момент морской державе из числа ведущих.

- Все эти миноноски, как мне кажется, глупость. Нет ни брони, ни тоннажа. Что они реально смогут сделать? Их легко потопит любой из этих океанских мониторов.

- Потопит. - Согласился с Новосильцевым Александр. - Если попадет. Вы ведь сами видели этого монстра, когда посещали Великобританию. У него нечем топить эти маленькие, подвижные кораблики, которые сейчас всеми силами развиваются под чутким руководством Мадрида. Или вы хотите бить дурами, калибром по десять-четырнадцать английских дюймов, стреляющими раз в несколько минут, да наводящимися в час по чайной ложке по кораблям, которые носятся вокруг вас на скоростях свыше пятнадцати узлов? А то и на всех двадцати? Вы что, надеетесь попасть из таких орудий по этой мелочи? - Александр сиял. - Молчите? Ну и правильно. Впрочем, англичане себе такой же вопрос видимо просто боятся задать, из-за того, что в 1872 году, в нескольких сражениях, они испытали на себе все прелести старой школы. Небронированные траверзы, отвратительная живучесть и гигантские калибры. В той тотальной резне, в какой сошлись британские и французские броненосные флоты, вывод сделали все. А учитывая, что в Лондоне сейчас господствует концепция генерального сражения, то они прикладывают все усилия к созданию вот таких вот страшилищ, класса "Опустошение". На мой взгляд, единственное, что такие корабли опустошают, это бюджет. Тут и стоимость строительства, и стоимость содержания… и практически нулевая польза.

- То есть, получается, что вы сторонник "Новой школы"? - Прямо спросил Новосильский.

- Федор Михайлович, ну зачем же так радикально? - Улыбнулся Александр. - Просто у меня свое видение того, как будет развиваться флот и что нам нужно строить. Если же говорить о том, что я хотел бы противопоставить проекту "Опустошение", то да, вы правы, я считаю, что два-три десятка легких и скоростных миноносцев вполне смогут справиться со всей английской эскадрой, если таковая к нам заглянет "на огонек". Там ведь нет артиллерии, способной бороться с такими кораблями и они смогут проводить свои атаки относительно безнаказанно. Будут, конечно, случайные попадания. Но куда без них? - Пожал плечами Император. - Вам ведь на ознакомление уже приходил проект новейшего миноносца, который сейчас "вылизывается" в ЦАГИ?

- Приходил, но я не придавал ему никакого значения.

- Очень зря. Мы эту модель будем строить довольно приличной серией, - Император невозмутимо посмотрел на своего гросс-адмирала, который едва сдерживался от того, чтобы не скривиться. Ну не нравились ему маленькие корабли. Не нравились.

- Хорошо, Бог с ним с этим "Опустошением", - махнул рукой Новосильский, - но зачем нам сдался этот крейсер 1-ого ранга? Ведь опыт кампаний 71-72 годов показал высокую эффективность парусно-винтовых фрегатов, корветов и шлюпов. Вспомните, как французы смогли пустить на дно добрую половину британского гражданского флота во время той войны. На мой взгляд, нужно не крейсера строить, а легкие корветы со стальными корпусами и мачтами. Это крепкие, надежные, быстрые и дешевые в содержании. Их можно держать намного больше, чем подобных гигантов.

- Безусловно, - кивнул Александр.

- Тогда зачем?

- Помните, зачем создали англичане своего "Орландо"?

- Официальная версия - для охоты на крейсера противника.

- Неофициальная версия такая же, - улыбнулся Император. - Так вот. После войны 71-72 годов и последующей за ней войны в Индии, где остатки французского флота до последней крайности сражались с англичанами, флот Ее Величества очень сильно поредел.

- Сильно? - Усмехнулся Новосильский. - К завершению войны в Индии в 1876 году, Великобритания имела в строю только один броненосец, два, наспех забронированных линейных корабля, пять фрегатов и семь корветов. Да и тот броненосец спасли чудом, ведь три его собрата пережившие битву, с сопоставимыми повреждениями просто не дошли до берега. От самого могущественного флота всех времен и народов практически ничего не осталось. Пиррова победа. И самое примечательное то, что кроме колоссального разгрома в кораблях, не лучше обстоит дело в личном составе. Моряков приходиться учить заново, ибо взять их неоткуда. Гражданский флот получил удар едва ли не более серьезный, - с некоторым воодушевлением произнес Федор Михайлович.

- Да. Гражданский флот умылся кровью жутко. По сведениям самих англичан, у них к лету 1876 года под английским флагом осталось всего триста двадцать пять океанских судов общим тоннажем в шестьсот сорок три тысячи длинных тонн. При том даже на них большое количество неопытных моряков, так как потери в личном составе от обстрелов никуда не девались.

- И не говорите, - снова усмехнулся Федор Михайлович.

- Фактически с 1876 года Великобритания оставалась в статусе "Владыки морей" только потому, что никому его не было желания оспаривать. Это, вкупе с колоссальными потерями в армии, кадровая часть которой полностью легла в Индии, наложило на Британскую Империю серьезные финансовые ограничения. С одной стороны они должны максимально быстро нарастить ударный кулак, который бы вернул их на Олимп военно-морских сил. С другой стороны, у них нет финансовых возможностей распыляться, ведь армия, так плохо себя проявившая в минувших войнах, практически полностью уничтожена, и с теми ополчениями, которые использовались под ее финал, нужно что-то делать. Иными словами - Империя, над которой никогда не заходит Солнце, испытывает серьезнейшие финансовые трудности.

- Это прекрасно, но я все равно не вижу связи с крейсерами 1-ого ранга.

- Вы меня невнимательно слушали? - Слегка раздраженно спросил Император.

- Что вы… - попытался оправдаться Новосильский, но Александр прервал его жестом руки и продолжил.

- Обобщу. В 1876 году сложилась ситуация, в ходе которой Великобритания с одной стороны практически полностью потеряла свой военно-морской флот и всю кадровую армию, а также понесла решительную убыль в гражданских судах и экипажах. Кроме того, из-за серьезных проблем, вызванных войной в Индии и весьма существенных затрат на войну, Великобритания едва не провалилась в пропасть экономического банкротства. В любом случае, даже после заключения мира с Сикхской Империей Туманный Альбион очень сильно потерял в деньгах. А ему теперь нужно вкладываться не только в создание фактически с нуля военно-морского флота, но и в армию и гражданский флот, который нужно также ударно восстанавливать. У них банально нет ресурсов для того, чтобы заткнуть все дыры одновременно. Ни денег, ни верфей, ни людей. Даже производственные мощности заводов и то не рассчитаны на то, чтобы начинать сразу так интенсивно строить. Впрочем, даже если бы и оказались способными - бюджет Великобритании подобного изуверства просто не потянет. Все еще не понимаете?

- Никак нет, Ваше Императорское Величество.

- Адмиралтейство Великобритании сделало свою ставку на новые океанские мониторы, которые сейчас строит приоритетно. Это для них шанс на то, что в случае войны, хоть что-то будут иметь на море внушительное. В Лондоне просто нет ресурсов для того, чтобы полноценно защитить свои коммуникации, поэтому сейчас среди их адмиралов популярна концепция удара по базам. Они небезосновательно считают, что если лишить корабли противника их баз… Другой вопрос, что они недооценивают роль и место миноносцев, торпед и минных банок.

- Но ведь они создали броненосный крейсер, - возразил Новосильский. - И собираются построить еще несколько штук.

- Все верно. Тяжелый броненосный крейсер, который недостаточно защищен броней, чтобы стать даже тем броненосцем, что участвовали в битвах 71-72 годов, он недостаточно автономен, чтобы уверенно действовать на коммуникациях противника и он недостаточно быстрый, чтобы уверенно догонять даже современные клиперы и барки. Он хорош на бумаге, но лишен особенного смысла в море. Для эскадренного боя он слишком слаб, для самостоятельного "творчества" на коммуникациях - слишком медленный, да еще и запас хода скромный. Его единственное назначение - защита конвоев на дальних переходах. И все. Что, согласитесь, не стоит тех денег, что англичане на него потратили.

- Хм… а наш крейсер, с его замечательной проектной скоростью и хорошей автономностью станет опасным гостем… - Задумчиво произнес Новосильский.

- Причем, он легко сможет уходить как от океанских мониторов, так и от броненосных крейсеров, терроризируя гражданский флот.

- А что помешает англичанам, увидев наш корабль на испытаниях, поменять свою судостроительную программу?

- Испытания, - улыбнулся Александр. - Наш бронепалубный крейсер по формальным характеристикам уступает броненосному крейсеру англичан. Тут и водоизмещение меньше, и мощность машин, и вооружение слабее. Ведь у нас "под влиянием", британцев реализована концепция "only-big-gun", только не в их решении, а в нашем. Поэтому, англичане не воспримут наши пушки калибром в шесть английских дюймов серьезно по сравнению с их восемью дюймами. Правда, у нас пушки с унитарным выстрелом, а у них нет, и длина ствола у нас не тридцать калибров, а сорок пять. Плюс хорошее возвышение и спаренная башенная компоновка. Сменные лейнеры с борированием и электрохимическим формированием нарезов. Механизация подачи снарядов из погребов. Электрический привод башен. Единая система управления огнем, позволяющая из рубки указывать углы наводки каждой башне. Электромеханический вычислитель, серьезно упрощающий навигационные и баллистические вычисления. Радиосвязь. Шифровальные машинки, позволяющие оперативно обмениваться зашифрованными телеграммами. Оптические дальномеры. Развитая система внутренних водонепроницаемых переборок, насосов и система управления затоплением отсеков. Намного более совершенные обводы корпуса, "вылизанные" за несколько лет исследований на моделях крейсера в ваннах ЦАГИ. Противоторпедные були, которые состоят из трехслойного пирога, разделенного, между прочим, на многочисленные секции. Полное дублирование паровых котлов, благо, что они получились маленькими. Прямоточные паровые машины двойного действий и тройного расширения, благодаря чему ту же мощность получилось уместить в значительно меньший объем и тоннаж. И очень многое другое. Мы разрабатывали этот корабль больше десяти лет, стараясь вложить в него все то лучшее, что смогли изобрести и разработать в наших НИИ и на опытных производствах. Поэтому и получается, что при внешнем, я бы даже сказал формальном преимуществе британских крейсеров, они очень сильно уступают нашему "Варягу". Даже при сражении один на один. Однако на испытаниях наше детище выдаст максимальную скорость на полузла ниже "Орландо" и будет дымить так, что все наблюдатели подумают о том, что тот идет на пределе своей мощности с заклепанными клапанами. А в ряде европейских газет выйдут аналитические статьи, которые сделают сравнение не в пользу Варяга, причем далеко не самые лестные. Местами даже с карикатурами и откровенным издевательством.

- Но…

- Мы пойдем на это для того, чтобы ни англичане, ни испанцы, ни итальянцы не восприняли эти бронепалубные крейсера серьезно, посчитав, что любой броненосный крейсер легко с ними справится. А потом, когда начнется большая война, будет уже что-то поздно предпринимать. Корабли за год не строятся, тем более такие крупные, как крейсер 1-ого ранга. Что позволит нам в кратчайшие сроки уничтожить весь британский гражданский флот в бассейне Тихого и Индийского океанов. То есть, поставить их на грань голодной смерти, ибо продовольственных поставок из Индии не будет, а Бразилия на нашей стороне и кормить своих врагов вряд ли решиться, даже из сиюминутной выгоды.

Новосильский погрузился в глубокую задумчивость, после сказанного. После минутного размышления его "пробудил" голос Императора.

- Ну что, Федор Михайлович, теперь вы согласны с моим решением строить бронепалубные крейсера 1-ого ранга?

- Полностью, Ваше Императорское Величество. Целиком и полностью. Получается, что вы хотите довести дело французов до конца.

- Именно. Великобритания, лишенная гражданского флота - это обычная европейская страна с весьма ограниченными ресурсами. Небольшое королевство с древними и красивыми меховыми шапками поверх клетчатых юбок и большим количеством точек напряжения. Да и с промышленностью там резко случится коллапс, так как она ориентирована на обеспечение "цивилизованными" товарами колоний, используя дешевое сырье оттуда. Чем она его будет возить?

 

Глава 40

5 августа 1884 года. Лондон. Особняк премьер-министра Великобритании.

Уильям Гладстон нервно вышагивал по залу с сосредоточенным и злым видом, время от времени бросая жгучий взгляд на свежий номер "Таймс".

- Сэр, - обратился к нему слуга, - к вам…

- Зови! - Недослушивая доклад, произнес премьер-министр Великобритании.

Примроуз вошел в зал с некоторой робостью. В воздухе буквально чувствовалось дикое напряжение, вызванное раздражением хозяином кабинета, которого, впрочем, в кресле возле камина не наблюдалось.

- Вы видели свежий номер "Таймс"? - Спросил Гладстон, стоя у окна спиной в гостью.

- Сэр, это какое-то недоразумение…

- Недоразумение?! Что вы несете?! Как это, - Уильям повернулся с красным, буквально взбешенным лицом, - может быть недоразумением?

- Очень просто, сэр, - выдержанно ответил Арчибальд и, видя вопросительно поднятую бровь премьер-министра, продолжил. - По всей видимости, журналистов "Таймс" ввели в заблуждение. Мои источники говорят о том, что в газете написан какой-то вымысел…

- Откуда он тогда взялся, этот вымысел?

- Это может быть провокация русских разведчиков.

- В самом деле? - Усмехнулся Гладстон. - Я уже с утра побеседовал с журналистом, который написал эту статью, и он мне назвал фамилии депутатов Риксдага, с которыми он беседовал. И на лгуна он был не похож, как и на разведчика или диверсанта.

- Можно узнать эти фамилии? - Заинтересованно спросил сэр Арчибальд.

- На столе лист, там докладная записка того журналиста за визой главного редактора газеты. Они клянутся, что в газете опубликована … в газете опубликован ваш приговор, сэр. Ибо после столь грандиозного провала во внешней политике Великобритании Палате Лордов и Ее Величеству потребуется кого-то наказать. И боюсь, что этим кем-то будете вы.

- Сэр, я незамедлительно все проверю. Это, - Арчибальд указал на газету, - не может быть правдой.

- Вы так уверены?

- Я абсолютно уверен. Проведенные консультации с наиболее влиятельными депутатами Риксдага позволяют нам быть уверенными в их правильном решении. Осталось всего несколько дней и таких резких поворотов быть не может. С какой стати Риксдагу менять свое мнение? Особенно после того, как мы сделали очень ценные взносы в их бюджет.

- Что мешает им взять наши деньги и проголосовать так, как они сами считают нужным? Молчите? Вот именно, сэр. - Усмехнулся Гладстон. - Боюсь, что вы полностью проиграли шведскую партию и вскоре с позором покинете политический олимп Великобритании.

- Битва за Швецию еще не проиграна!

- Вы так считаете?

- Да. У нас есть материалы, которые позволяют дискредитировать политическую репутацию тех депутатов, которые выступят против Датской партии.

- И чего вы добьетесь этим?

- Досрочных выборов и нового раунда. Нам нужно любой ценой избежать голосования в Риксдаге при сложившемся раскладе сил.

- Ну что же, попробуйте…

 

Глава 41

Три дня спустя. Москва. Кремль. Николаевский дворец.

- Ваше Императорское Величество, - докладывал личный секретарь Александра, - пришла депеша из главного управления Имперской разведки. Они докладывают, что провокация удалась. Лондон взорвался обличениями.

- Газеты к депеше приложены?

- Так точно. Важные моменты подчеркнуты.

- Хорошо, положите мне на стол. Что-нибудь передавали на словах?

- Нет, но к вам прибыла делегация из Швеции. Они просят аудиенции.

- Кто там?

- Промышленники и банкиры.

- Хорошо, они в приемной?

- Никак нет. Я распорядился их разместить в гостинице, где им надлежит ждать вашего ответа.

- Хорошо. У меня сегодня есть окно в графике?

- Да. В девять часов вечера, протяженностью полтора часа.

- Вот и ладно. Приглашай их на это время. Посмотрим, что они хотят мне сказать.

 

Глава 42

Неделю спустя. Лондон. Букингемский дворец.

- Итак, джентльмены, я вас внимательно слушаю, - сказала королева Виктория, обращаясь к слегка подавленной парочке премьер-министра и министра иностранных дел, только что вошедшей в кабинет и теперь сиротливо прячущей глаза.

- В Швеции возникли непредвиденные трудности…

- Вы проиграли борьбу за шведский престол?

- Ваше…

- Да или нет?

- Борьба еще не закончена, - попытался оправдаться Арчибальд Примроуз.

- В самом деле? - Вопросительно подняла бровь королева.

- Конечно! Референдум еще не посчитан и у нас есть шанс на то, что Швеция не выберет предложенный Россией сценарий.

- Вы считаете, что после статьи Александра, опубликованной в ряде ведущих шведских газет, у нас есть шансы? Что? На что вы надеялись, когда вываливали всю эту грязь?

- Ваше Королевское…

- Сэр, вы что, серьезно думали, что выставив депутатов Риксдага агентами влияния Великобритании, которые брали деньги за лоббирование наших интересов, вы серьезно сможете укрепить позиции датского кандидата?

- Мы хотели добиться роспуска Риксдага, - сказал Арчибальд, с жалким видом смотря на королеву.

- Добились. Спасибо вам огромное. - Усмехнулась Виктория. - Мы потратили огромные деньги для того, чтобы настроить на нужный лад депутатов. А вы взяли, и весь наш труд пустили коту под хвост. Молодец!

- Кто же знал, что Риксдаг перед роспуском создаст комиссию по проведению референдума. Мы оказались совершенно не готовы к этому.

- Почему? - С некоторым нажимом произнесла королева. - Вы не знали, что шведы могут провести референдум, на который вынести вопрос о выборе новой королевской династии? Что молчите?

- Мне нечего сказать, - понурив голову, произнес Арчибальд. - Нам остается только ждать результатов подсчета голосов и готовить провокации на случай, если он будет не в нашу пользу.

- А вы что притихли, сэр? - Обратилась королева к Гладстону.

- Что мне добавить к сказанному? - Развел он руками. - По всей видимости, мы столкнулись с хорошо подготовленной провокацией русских. Мы смогли связаться с теми, кого он назвал в своей докладной записке - они отрицают разговор с каким-либо журналистом вообще. Мы показывали им фотографию - они ее не опознают. Кроме того, статья, написанная в том злополучном номере газеты, является для них откровением. Они отрицают какую-либо свою причастность к этой публикации.

- Вы думаете, они были не в курсе?

- Понятия не имею. Вы знаете, я хорошо разбираюсь в людях. Так вот, мне кажется, что и журналист, и депутаты не врут. Но тогда получается какая-то чертовщина.

- Вы проверили факт поездки вашего журналиста в Стокгольм?

- Да. Он действительно ездил в указанное им время. Мало того, в гостинице, где останавливался наш борзописец, портье, дежуривший в ту смену опознал по фотографиям и журналиста, и депутатов. И не только он опознал.

- Я вас не понимаю. - Покачала головой Виктория. - Они встречались или нет?

- Мы сами этого не понимаем. Вы понимаете, проверка показала, что у всех указанных депутатов были дела во время встречи, то есть они не могли на ней присутствовать. В тоже время встреча состоялась и журналист, по всей видимости, не врет.

- Получается замкнутый круг какой-то, - задумчиво произнесла королева. - Кто же из них врет?

- Я не знаю. - Развел руками Гладстон. - И возможно мы никогда не узнаем. Одно в этом деле ясно - нас обыграли по всем статьям. Мы потеряли Швецию на ближайшие десятилетия.

 

Глава 43

Два дня спустя. Москва. Кремль. Николаевский дворец.

- Таким образом, операция "Алеутский кукан" завершилась вполне успешно. Дезинформация, предоставленная журналисту "Таймс" с помощью наших агентов, загримированных под известных шведских депутатов, привела к предсказуемой реакции Лондона.

- Петр Ильич, а что по результатам референдума? Вы уверены, что мы выиграли?

- Даже если это не так, мы решили использовать централизованный способ подсчета голосов, который позволяет подменять бюллетени в нужном нам объеме. Заготовки уже есть. Наши люди в комиссии, способные совершить подмен, присутствуют. А учитывая, что в голосовании по предварительным подсчетам приняло участие всего порядка пятидесяти пяти процентов избирателей, мы можем просто подбросить нужные бюллетени в общую массу.

- Это хорошо, но каково реальное положение дел?

- Мы пока не знаем, - развел руками Плотников. - В конце концов, это и не важно. Главное, чтобы Швеция проголосовала правильно. И она это сделает, хочет она или нет. За те годы, что мы сотрудничаем внутри альянса, наши инструменты влияния в этой стране вполне позволяют это сделать, - довольно улыбнулся Петр Ильич Плотников.

Интерлюдия

1 декабря 1884 года специальная комиссия подвела итоги референдума, согласно которому королем Швеции избирался Александр Александрович Романов, правитель Российской Империи. Таким образом, создавалась личная уния Швеции и России. Безусловно, население королевства проголосовало на референдуме не столь однозначно, считая Россию варварской, дикой страной, из которой можно только выкачивать средства для собственной выгоды. Однако Император по большому счету и давал им права выбора, полностью и чутко контролируя весь избирательный процесс. А на удивленные вопросы некоторых представителей своего аппарата, нисколько не смущаясь, отвечал цитатой Уильяма Черчилля о демократии, само собой, не ссылаясь на автора.

 

Глава 44

12 января 1885 года. Москва. Кремль. Николаевский дворец. Экстренное совещание Центрального комитета Государственного совета Российской Империи.

- Итак, товарищи, у нас появилась серьезная проблема, - начал свой доклад Иосиф Павлович Джакели, министр иностранных дел Российской Империи, сменивший на этом посту в 1884 году потерявшего доверие Свистунова, - ситуация в Югославии после внезапной кончины царя Николы I резко обострилась. Официальный наследник слишком мал и не имеет никакой партии поддержки. Обреновичи и Карагеоргиевичи же напротив, оказались весьма и весьма основательно подготовлены. Фактически Югославское царство сейчас стоит на грани гражданской войны.

- Вы считаете, что смерть Николы I не случайна? - Спросил Император.

- Мы думаем, что его отравили.

- Обреновичи и Карагеоргиевичи выступают единым фронтом?

- Отчасти. Обреновичи представляют интересы австрийского королевства, получая из рук Габсбургов не только деньги, но и указания. Карагеоргиевичи придерживаются британской позиции. В этой плоскости они, конечно, соперничают. Однако без какой либо остроты, потому как их главным противником на политической арене является сильно ослабленная пророссийская партия малолетнего наследника короля Николы. Думаю, что после государственного переворота они смогут договориться о том, кто из них будет править официально, а кто выполнять функции премьер-министра, - улыбнулся Иосиф.

- Какие шансы у наследника? Данило если я не ошибаюсь?

- Совершенно верно, Данило, - кивнул Иосиф Павлович. - Шансы у него очень призрачные. Все-таки четырнадцать лет - немного не тот возраст, когда можно успешно бороться с крепкими политическими партиями, у которых, кроме всего прочего, сильная поддержка в армии.

- Почему мы упустили эти кланы из сферы своего влияния? - Обратился Император к Плотникову?

- Мы пытались их аккуратно завербовать, но банально не успели. Мой предшественник этим вопросом по какой-то причине вообще не занимался, а я, приняв дела и завершив чистку аппарата, получил тревожные сведения слишком поздно. Англичане в этой партии нас переиграли.

- Англичане?

- Да, я считаю, что они пытаются разыграть карту компромисса. Обреновичи выступают очень умеренными политиками, которые ориентируются на экономическое и политическое сотрудничество с Австрийским королевством, что для нас намного лучше, чем проанглийские Карагеоргиевичи.

- А что будет, если Российский Империя вмешается и защитит трон Данило?

- Обреновичи и Карагеоргиевичи начнут боевые действия при активной поддержке всего блока NATO.

- И в чем она будет выражаться? - Улыбнулся Александр. - Они погрозят нам пальчиком?

- Вряд ли. - Горько усмехнулся Плотников. - По непроверенным донесениям нашего агента на территории Австрийского королевства уже сейчас имеются несколько складов с обмундированием непонятного назначения. По крайней мере, ни к одной из европейских стран эта униформа отнесена быть не может. Реформа обмундирования австрийской армии также не получила подтверждения.

- Вы считаете, что NATO будет использовать нашу схему времен гражданской войны в САСШ?

- Да. По крайней мере, другого объяснения этой униформе нет. Таким образом, получается, что на стороне блока Обреновичей и Карагеоргиевичей не только пятнадцать тысяч лояльных войск Югославского царства, но и неопределенное количество "добровольцев-интернационалистов", которые будут подходить со стороны Австрийского королевства, уже переодевшись в нужную униформу, с правильными документами, нашивками, знаменами и так далее.

- А если опротестовать этот шаг через Лигу Наций?

- Вряд ли что-то получится, - грустно улыбнулся Джакели. - При выносе на голосование этого вопроса в Лиге Наций итог будет на стороне NATO просто потому, что там больше их представителей.

- Это очень плохо, товарищи, - слегка раздраженно произнес Александр и задумался. Только разобравшись в практически неразрешимом деле Швеции, которая была готова вывалиться из Организации и оголить Датские проливы, приходилось втягиваться в новую, еще более проблематичную ситуацию. Югославское царство, конечно, не столь важно для Российской Империи в плане геополитической безопасности, но уступать без боя его очень не хотелось. - Павел Ильич, - Александр прервал тишину, обратившись к начальнику Имперской разведки, - вы можете дать общую справку по вооруженным силам в Европе?

- Конечно, - кивнул Плотников и, достав из папки заранее подготовленный доклад, начал свое выступление.

- Всех не обязательно, - пояснил Император, - пройдитесь только по ключевым игрокам.

- Начнем с Великобритании, - продолжил после комментария Александра Плотников. - Ядро Королевского флота сейчас представлено пятью океанскими мониторами, сведенными в линейную эскадру Гранд-Флита. Кроме того имеется один броненосный крейсер "Орландо", пятнадцать тяжелых фрегатов и двадцать корветов, сведенных в эскадру крейсеров. Фрегаты и корветы имеют парусно-винтовую силовую установку и батарейное размещение довольно умеренной артиллерии. Классические представители своего класса и ничем особенно не выделяются. Занесены в списки флота в течение последних пяти-семи лет, то есть, новостройки.

- Странно, - произнес Император, - почему англичане вообще на них отвлекаются?

- Им нужно прикрыть чем-то свои индийские коммуникации. Пираты там до сих пор время от времени появляются.

- И что, эти парусники с ними справляются?

- Вполне. По крайней мере, заставляют сильно осторожничать.

- Сколько кораблей на стапелях?

- Если все пойдет так, как идет, то через год они спустят на воду еще два тяжелых океанских монитора типа "Опустошение" и пару броненосных крейсеров типа "Орландо".

- Малых судов они не строят?

- Пока нет, хотя Адмиралтейство рассматривает целый вал проектов канонерских лодок, минных заградителей, тральщиков и миноносцев. Но они держатся. Несмотря на то, что ряд лордов распирает от желания, наполнить флот, этой мелочью, дырявый бюджет и завышенное самомнение пока останавливают Лондон от реализации подобных проектов. Более-менее серьезно рассматриваются проекты только тральщиков, но даже их не стоит ожидать раньше чем через два года.

- Хорошо, а что с армией?

- На текущий момент сформировано десять пехотных дивизий, пять артиллерийских и семь кавалерийских полков. Кроме того имеется осадный дивизион и воздухоплавательный батальон, укомплектованный дирижаблями с газовыми двигателями. Общая численность армии сто семьдесят две тысячи человек. Материальная часть представлена семью сотнями артиллерийских орудий разных систем, тысячей механических пулеметов, стасемьюдесятью аэростатами и двадцатью дирижаблями.

- У них есть подготовленный резерв?

- Они только недавно озаботились этим вопросом. Там сейчас всего сто пятьдесят тысяч человек, как по флоту, так и по армии. Моряки большей частью ходят на торговом флоте, армейцы - либо отставники, либо прошедшие срочную службу в учебных батальонах, коих сейчас действует всего десяток.

- Что по вооружению?

- Британская переделка нашей старой однозарядной винтовки В-58 под патрон с дымным порохом, тяжелый шестизарядный револьвер и механические пулеметы. Артиллерия представлена, что во флоте, что в сухопутных частях системами с раздельно-картузным заряжанием. Все стреляют дымным порохом. В качестве взрывчатого вещества используют пикриновую кислоту, но высокие требования к культуре производства привели к тому, что объемы выпуска снарядов очень умеренные. Несколько взрывов на складах, вызванных нарушением технологии, заставили их сильно повысить бдительность и внимание.

- Ясно. Идем дальше или у вас что-то еще есть по англичанам?

- В целом я уже все озвучил, дальше пойдут второстепенные детали. Дальше у меня по списку Италия. Военно-морской флот представлен двумя тяжелыми океанскими мониторами и броненосным крейсером. Их характеристики лишь немного уступают английским. В течение года смогут спустить на воду еще один монитор и еще один крейсер.

- А парусники?

- У Италии нет колоний, а выходы из Средиземного моря надежно прикрываются Гибралтаром. Их задача поддерживать англичан, с чем они вполне справляются, в рамках своей экономики, разумеется.

- Что у них с реализацией концепции "Новой школы"?

- Семнадцать миноносцев, две легкие канонерские лодки, больше напоминающие бронированные катера, двадцать пять минных заградителей и сорок тральщиков. Запланированную программу по малым кораблям они полностью выполнили и в ближайшее время ничего нового вводить в строй не будут. По большому счету из-за Италии Лондон и не стремится строить свою мелочь, так как, если что, союзник закроет эту нишу.

- Армия?

- Кадровой армии в Итальянской диктатуре, в отличие от Британской Империи, нет. Есть массовая, призывная. Текущая актуальная численность - двести тысяч человек активного состава, плюс миллион резервистов, прошедших через срочную службу. По конвенции 1881 года все страны NATO обязаны привести свое вооружение к единому образцу.

- То есть, все образцы должны являться аналогами тому, что стоит на вооружении в Великобритании?

- Совершенно верно. Суммарно у итальянцев сейчас есть пять сотен относительно современных артиллерийских систем, семьсот пулеметов, триста аэростатов и сорок дирижаблей на газовом двигателе Отто.

- И как, управляются с воздухоплаванием?

- С трудом. Призывная армия, все-таки. Квалификация личного состава отвратительная.

- Хорошо, пошли дальше.

- Третьим ключевым игроком NATO является Германская Империя. В качестве флота у нее построен только один броненосный крейсер "Вильгельм", десять миноносцев, двенадцать минных заградителей и двадцать пять тральщиков. Судостроительная программа не очень обширная. Сейчас достраивается второй броненосный крейсер "Фридрих". Ну и идут вялотекущие работы по строительству мелочи, по которой вообще сложно что-то сказать, потому что финансирование постоянно прерывается и графики срываются. Когда и что по этим образцам "Новой школы" будет построено, сможет сказать только провидец. Армия Германской Империи на текущий момент самая сильная во всем блоке, представляет собой ударный кулак на суше. Кадровая часть представлена пятнадцатью пехотными дивизиями, семью артиллерийскими и двенадцатью кавалерийскими полками. Суммарно - свыше трехсот тысяч человек. При них тысяча орудий, полторы тысячи механических пулеметов, четыреста аэростатов и двадцать дирижаблей. Артиллерия, преимущественно, как и во всем блоке NATO представлена легкими полевыми пушками. Есть несколько осадных дивизионов с мортирами калибром шесть и восемь английских дюймов. В случае большой войны Берлин располагает тремя миллионами неплохо обученного резерва.

- Вооружение также унифицировано?

- Так точно, - кивнул Плотников.

- В остальных странах блока есть что-нибудь серьезное?

- Нет. У Бельгийского и Нидерландского королевства сейчас по одному броненосному крейсеру типа британского "Орландо" и все. А так - мелочь всякая. По две-три дивизии и несколько мелких корабликов, а то и их нет. В Швейцарии пять дивизий, но туго с артиллерией и нет кавалерии вовсе.

- Итого, сколько по вашим сведениям получается у всего блока войск?

- Если прямо сейчас NATO в Европе потребовалось выставить все свои силы, то они, теоретически, могут собрать флот, в который войдут: семь тяжелых океанских мониторов типа "Опустошение", четыре броненосных крейсера типа "Орландо", девяносто два миноносца, двести десять тральщиков, сто сорок семь минных заградителей, двадцать семь канонерских лодок. И армию в миллион человек личного состава при пяти миллионах обученного резерва, при трех с половиной тысячах орудий, пяти тысячах механических пулеметов, тысяче двадцати пяти аэростатах и ста дирижаблях с газовым двигателем Отто.

- Серьезная сила, - задумчиво произнес Александр.

- Безусловно, - кивнул Плотников, - только вот воспользоваться ей они сейчас пока не могут. Их сдерживает слишком независимая позиция Испанской Империи, у которой огромный "москитный флот" и большая призывная армия по типу итальянской. Поэтому Испания легко сможет приковать к себе значительные сухопутные силы блока и полностью парализовать судоходство в Гибралтарском проливе и северо-западной части Атлантического океана. Как вы понимаете, опасность повторения "французского террора" на коммуникациях англичан заставляет NATO очень осторожно относиться к слишком самостоятельно играющей Испанской Империи.

- То есть, даже если мы ввяжемся в войну в Югославском царстве, блок не решится на полноценные военные операции против нас?

- Скорее всего нет, но я не стал бы так рисковать. - Задумчиво произнес Плотников. - С Испанией они могут и договориться. Боюсь, что в этом случае нам придется несладко, особенно учитывая, что большая судостроительная программа у нас только разворачивается, да и с армией есть определенные трудности.

- Ваше Императорское Величество, - вклинился в обсуждение с места Владимир Александрович, младший и единственный брат Императора, выживший после трагических событий 1867 года. После своего выздоровления от воспаления легких и общего восстановления в оздоровительном санатории возглавил Счетную палату при Государственном совете, которая занималась анализом статистических данных, собираемых по России и всему миру, а также подготавливала генеральный координирующий план для всех Императорских предприятий. - Может быть, и мы позаимствуем у наших оппонентов метод ведения войны?

- В каком смысле?

- Они ведь планируют, как нам поведал Павел Ильич, использовать схему формальных добровольцев, которые стекаются в Югославию, дабы отстоять праведные интересы Обреновичей или Карагеоргиевичей. Почему бы нам не поступить так же, представляя на заседаниях Лиги Наций свои воинские контингенты в роли добровольцев, направляющихся в дружественную Югославию на защиту законной власти Петровичей?

Александр расплылся в улыбке, вспоминая гражданскую войну в Испании, что началась в том, уже частично забытом мире прошлой жизни в 1936 году.

- А что, мне нравится идея, - сказал Иосиф Павлович Джакели. - Думаю, формального повода для начала военных действий против Российской Империи мы можем и не давать. Правда, Югославию, конечно, жалко.

- Югославия, товарищи, превращенная в выжженную землю, намного меньшая беда, чем Большая война, - сказал Император. - По крайней мере, пока. Для европейского театра военных действий у нас только восемь армейских корпусов укомплектовано, да и то, с младшим командным составом там очень плохо - едва половина состава. Да обученного резерва, что числится в Национальной гвардии миллиона три, размазанного по всей Империи. Если добавить к этому мутное поведение Китая, агрессивный настрой Дунгарского эмирата и Гражданские войны в Персии и Афганистане, в которых мы завязли по уши… - Александр тяжело вздохнул. - Нельзя нам ввязываться сейчас в Большую войну. У нас банально нет личного состава для заполнения фронта, а при маневренной войне на больших пространствах, численное преимущество наших противников может очень неприятно аукнуться. - Сказал Император и замолчал, грустно уставившись в окно.