1372.08.22, Москва

Дмитрий сидел на удобном кресле и позировал перед суетившимся фотографом.

Да-да. Именно фотографы. Десть лет лабораторных опытов по воссозданию мокрого коллоидного процесса получения черно-белых фотографий наконец-то увенчался успехом. И группа, трудившаяся над ним, теперь готовилась сделать большую фотографию монаршей семьи. Наверное, можно было бы и быстрее получить результат, если бы Дмитрий был химиком и хорошо помнил все детали. А так — возня почти на ощупь, опираясь на смутные воспоминания. Хорошо еще Дима в свое время интересовался так называемой «старой фотографией» и вспоминать было что.

Рядом с Императором сидела Анна и их четверо детей. Императрица старалась восстановить «пошатнувшуюся популяцию» после того злополучного покушения. Из-за чего изрядно сдала здоровьем. Нет, внешне она сохранилась удивительно хорошо. В тридцать два года ему можно было дать едва ли двадцать пять. Да оно и не удивительно — детей выкармливали кормилицы, а она сама после каждых родов по настоянию Дмитрия проходила серьезный курс восстановления. Спорт и правильное питание сказывались. Проблемы носили другой характер — головные боли, скачки давления и прочие весьма неприятные вещи. Все-таки — семь детей родила. Из-за чего, опасаясь за свою супругу, Дмитрий решил «придержать коней» в плане размножения. Супруга же не железная.

Дети окружали их со всех сторон. Костя и Лена, как самые маленькие, сидели на коленках, а Ира и Саша — стояли подле кресел. Красивая, совершенно традиционная семейная фотография, характерная для конца XIX века казалось совершенным анахронизмом в XIV, да еще и на просторах России.

Дмитрий, медленно обвел взглядом панораму, открывающуюся перед ним.

Циклопических размеров крепость была в целом завершена. Землебитное ядро прикрыто слоями красного кирпича облицовки и укреплено развитой надстройкой с черепичной крышей. Монументальный ров вокруг крепости тоже облицован кирпичом для пущей крепости склонов. Подъемные мосты. Барбаканы перед надвратными фортами. И полный периметр построек, примыкающих к стене изнутри ее периметра. Склады, казармы, конюшни и прочее, прочее, прочее. Причем многоярусные. При необходимости они были в состоянии вместить тысяч десять войска без напряжения прочего городского фонда.

На Боровицком холме шло новое грандиозное строительство. Старый кремль был снесен со всеми постройками. Произведены обширные земляные работы по формированию своеобразного плато с укрепленными кирпичной кладкой склонами. Да не простой, а с мощными контрофорсами — выступающими ребрами жесткости. И вот на нем-то и возводили потихоньку московский акрополь.

Сердцем акрополя должна стать Имперская башня — центральное укрепление города, являющееся по совместительству главной резиденцией Императора. Пока смогли возвести внушающих размеров подвал с тремя ярусами и доброй гидроизоляцией из глиняного затвора. На самом нижнем уровне располагался резервный колодец на случай осады. Конструкция Имперской башни должна была в какой-то мере повторять еще не построенный Венсенский замок в предместье Парижа.

Перед Имперской башней располагалась Красная площадь, по периметру которой со всем радением строились кафедральный собор и университет, музей и публичная библиотека. Причем университет и собор стояли друг напротив друга по левую и правую руку от главной резиденции Императора, а музей и библиотека оформляли единственную дорогу, ведущую на акрополь. Саму же дорогу накрывала триумфальная арка классического образца.

По задумке Дмитрия весь этот архитектурный ансамбль строился в едином стиле, приглашенными из Италии архитекторами. Этакий ампир, реализованный настолько, насколько это было возможно. Все-таки Дмитрий не был архитектором и художником — объяснил так, как смог. Так, например, кафедральный собор подражал Казанскому собору Санкт-Петербурга, которого на XIV век не было даже в проекте. Разумеется, строили не быстро — как-никак гранит поступал с берегов Ладоги, серьезно затрудняя работы. А мрамор, идущий на облицовку и отделку, привозили с берегов Италии и каменоломен Мраморного моря. Посему все пять зданий лишь немного поднялись над фундаментами….

— Ваше Императорское величество, — привлек внимания Дмитрия фотограф. Все было готово для фотосъемки. — Внимание! — Произнес он, отмахивая помощнику, открывающему объектив. — Есть!

Быстрый, качественный, но очень неудобный мокрый коллоидный способ фотографирования имел один важный плюс — малое время экспозиции, нужное для получения четкого, ясного изображения.

Раз и готово.

Дмитрий встал, аккуратно ссадив с коленок Елену, и потянулся. Завершился важный этап в его жизни, и его планах. Империю, так нагло и дерзко созданную им — признали на Западе. Договор сначала с Литвой, а потом с Польшей, Венгрией и Священной Римской Империей неизменной обозначал его державу как Российская Империя. Его же самого именовал не иначе как Император. А это было немало. Грандиозный военный успех напугал властителей Восточной и Центральной Европы. Вон как новгородцы прибежали, поджав хвосты, опасаясь карательного похода.

Впереди Дмитрия ждали новые испытания.

Сам того не ожидая он оказался между трех весьма могущественных сил.

С запада находилась изрядно перепуганные страны Центральной и Восточной Европы. Невероятный успех Дмитрия их испугал. Никто не хотел оказаться под сапогами его легиона. Возглавлял этот блок, разумеется, Император Священной Римской Империи, заключивший массу договоренностей и союзов на случай новой войны с Москвой.

С юга серьезно засуетились мусульманская партия под предводительством османов. Слова о Крестовом походе, произнесенные Дмитрием под Львовом дошли их ушей вместе с известиями о воинской славе. Кроме того, магометане Ближнего Востока и Малой Азии были прекрасно осведомлены о желании Святого Престола поддержать «богоугодное желание» Дмитрия с тем, чтобы перенаправить его воинский пыл в нужное им русло.

С юго-востока же все сильнее и сильнее заявлял о себе Тимур. Он сумел возродить старые персидские военные традиции на новый лад и теперь громил своих врагов одного за другим, расширяя свое влияние и власть.

Что будет дальше? Сложно сказать. Очевидно лишь то, что жить и спокойно развиваться Дмитрию никто не даст.