20 января 1239 года. Москва

Отряд егерей на разгоряченных лошадях застал князя в кузнице, где шло обсуждение очередного витка организационных вопросов.

— Идут? — Осведомился Георгий, едва командир егерей подошел вплотную.

— Да.

— Следуй за мной, — бросил князь и направился в Кремль.

Выслушивать доклад разведчика при посторонних ушах было моветоном. Да, все свои, но разве это объясняет подобную глупость?

— Рассказывай. — Произнес Георгий, когда он в компании с командиром егерей вошел в переговорную комнату, особым образом изолированную от лишних ушей. Ради чего пришлось постараться, учинив весьма нехилую по местным меркам звукоизоляцию. Общаться, впрочем, они решили не наедине. В комнате переговоров уже собралось все руководство княжества.

— Владимир пал и сейчас монголы идут вверх по Клязьме.

— Значит к нам, — констатировал Георгий. — Сколько их?

— Около пятнадцати тысяч. Точнее сосчитать очень сложно.

— Обоз с награбленным добром идет с ними?

— Да.

— Каковы их цели?

— Хотят по льду до Оки добраться. Если получиться — города по пути разорить. Но без особенного рвения.

— Языка брали?

— Иначе не узнали бы.

— Как они Москву оценивают?

— Как одно из мест, где можно покормиться за счет наших запасов.

— Значит, за противника не считают?

— Нет, князь. Их пятнадцать тысяч. Чего им пугаться или сомневаться? Особенно после таких удач.

— Хорошо, — довольно кивнул Георгий, под удивленным взглядом егеря. — Сколько им дней идти?

— Десять — двенадцать, не больше. С такой огромной добычей да полоном резвым зайчиком не поскачешь. Слишком обременяет.

— Теперь поведай нам друг, каково их воинство.

— Самая сильная часть — злая тысяча. Это бывшие дружинники половецких орд. Они на хороших конях, в кольчугах, шлемах, о щите, сабле, копье и луке. Самая большая часть — тьма бездомная. Восседают на обычных степных лошадях. Одеты в стеганые халаты и меховые шапки. Доспехов не имеют. Из оружия практически исключительно легкие копья да щиты. Некоторые из них длинными мечами, явно взятые боем. Иначе откуда у этих оборванцев они могли взяться?

— А особого рода людей не замечал? Может одежда чудная или держаться особняком.

— Видели, — охотно кивнул егерь. — Они монголам машины сооружали из бревен, дабы стены города рушить. Их сотни полторы — две.

— А всадников на сильных лошадях да в дорогих доспехах примечали?

— Нет, — усердно помотал головой егерь.

Так и беседовали. Сначала Георгий, а потом и Иван самым тщательным образом расспрашивали, вытягивая перекрестными и наводящими вопросами сведения о противнике. И егерь рассказал. Даже то, чему поначалу внимания не предал.

После же, отправив разведчиков отдыхать, наш герой запустил давно продуманный процесс перевода княжества на осадное положение.

В Лесные форты понеслись курьеры с известием, дабы селяне укрылись за стенами и готовились к неприятностям. Мелкие деревянные остроги, конечно, от лихих наскоков защитят, но не более того. Впрочем, для крестьян и это радость. Причем великая. Особенно учитывая наличия в каждом таком форте арсенала и небольшого ополчения из взрослых мужчин с луками. Сила не бог весть какая, но полсотни стрелков на каждый форт набиралось. Что становилось дополнительным и весьма неприятным фактором для любого лиходея.

Промышленные объекты да имущество пригорода стало ударно свозиться в загодя построенные амбары да склады крепости. За стену же потекли и сами жители. Прежде всего, старики, женщины и дети. Остальные, не привлеченные к воинскому делу даже в ополчение, принялись претворять в жизнь систему оперативных укреплений Подола да лед портить на Москве — реке и Яузе.

С укреплениями все было очень просто. Георгий задумал применить тактику, основанную на сдаче позиций с боем. Само собой — боем дистанционным. Для чего в Подоле за несколько дней возвели серию контуров баррикад из повозок, а также удобные позиции для залповой стрельбы из луков.

А вот со льдом задумка была довольно необычна и интересна. Монголы шли на юг. Особенно вязнуть в долгой осаде им было не с руки. Им, но не Георгию, который планировал поставить их раком. Поэтому все пути отступления на юг тщательно повреждались. Сверлились многочисленные лунки, в которые вмораживали деревянные обрезки. Долбился лед, выбирая обширные проруби… от берега до берега. Когда они еще замерзнут. Ставились поля низких, приземистых 'испанских козлов' — древних прототипов противотанковых ежей, только из дерева, концы которого вмораживались в ледяной покров.

Получалась этакая гипертрофированная сказочная русская дорога, по которой не то, что враг — свой не пройдет.

Но самым важным моментом спешного 'взведения' боевого механизма всея княжество, стал большой воинский смотр, куда были стянуты все вооруженные силы Георгия и его союзников.

Красотой и гордостью Москвы стал блистательный батальон кирасир, развернутых, пока что, всего лишь в две полные роты по сотне строевых. Нормальных, полноценных роты, с полным комплектом латных доспехов, оружия и… дестриэ. Коней, правда, имелось совокупно около двух с половиной сотен, но Георгий не спешил задействовать всех. Мало ли? Поэтому учебная, третья рота, восседала на значительно более компактных лошадях, килограмм по семьсот. В остальном же, ничто не умаляло могущества, красоты и эффектности этого воинского подразделения. Все блестит и развевается, наводя кураж на окружающих. Что не замедлили оценить послы, прибывшие летом от 'воспитателя' князя — Фридриха II Гогенштауфена и 'троюродного брата' — Людовика IX.

Рядом с ними стоял батальон легионеров — триста строевых. Именно так Георгий наименовал своих пеших дружинников. Распашная кольчуга, коринфский барбют, упрощенный латный комплект пехотного типа — вид получался довольно внушительный, хотя рыцари делегации не очень понимали, зачем так заботиться о пехоте. Для них она была смазкой для мечей: в мыслях и практике, разумеется. Для Георгия же — важной частью вооруженных сил. Ведь легионеры вооружались тяжелой боевой шпагой, маленьким стальным кулачным щитом и мощным арбалетом. Уже новой моделью, производство которой освоили здесь, в XIII веке. Сблокированный с цевьем рычаг взведения, позволявший применять в комплексе становую тягу с блоком для взвода мощных дуг. К слову сказать, обратно развернутых дуг, дабы увеличить ход тетивы и уменьшить габариты оружия. Примитивные блоки типа полиспаста. Стальные тросики из тонюсенькой стальной проволоки, для протяжки которой применялись валки, привезенные из будущего. Ну и так далее. Конечно, не мушкет, но игрушка очень серьезная, способна развивать скорострельность до шести выстрелов в минуту, благо, что реальная нагрузка на легионера при взведении, довольно скромная.

Рядом со стальной пехотой стоял большой батальон городского ополчения… нового типа, укомплектованный за счет казны князя. Пятьсот строевых, разбитых на пять рот. Каждый ополченец был снаряжен распашной кольчугой, шлемом 'лобстером', коротким тесаком и длинным английским луком. Ради этих целей Георгий не пожалел денег и времени, закупив прекрасной тисовой древесины. Конечно, такой лук был расходным материалом, а ополченцы за те четыре недели в год, отводимые на тренировки, вряд ли куда‑то научились попадать. Но это и не требовалось. Офицеры натаскивали своих подчиненных на работу беглыми залпами по площадям. Из‑за чего пришлось искусственно ограничить силу натяжения лука и обеспечить ополченцев лучными кольцами, облегчавшими стрельбу. Не сильно, не далеко, но очень много и густо. Вполне себе решение для обороны, для которой этих ребят Георгий и держал. При нормативной скорострельности восемь выстрелов в минуту, этот батальон мог создавать плотность обстрела до четырех тысяч стрел каждые шестьдесят секунд. Очень солидно.

Ополченцев подпирали артиллеристы — сто семнадцать человек в распашных кольчугах да 'лобстерах' с тесаками на поясах. Именно они должны были управляться тем парком из трех требюше, стоявших в крепости для прикрытия основных направлений. Ничего особенно в тех поделках не было… для XXI века. Но вот для XIII они являли миру поистине удивительные машинки. Подвижный противовес, беличьи колеса для облегчения взведения, поворотная платформа, дающая возможность кругового боя и довольно точного наведения. Ну и, само собой, прекрасная механика. Эти машинки не обладали выдающейся мощностью, но свои небольшие ядра метали довольно часто, весьма метко и на изрядную дистанцию. В том числе и глиняные снаряды с горючей жидкостью — прекрасный сюрприз для любого врага. Этих же людей, кстати, Георгий натренировал работать с фальконетами, которые можно было оперативно развернуть на башнях в случае острой необходимости. Но пока светить порох князь не хотел. Не то место и не то время. Особенно в перспективе предстоящего конфликта с Патриархом. Лишние поводы для нападок давать своим врагам Георгию не хотелось.

Таким образом, непосредственно в распоряжение князя находилось три сотни кирасир, три сотни легионеров, пять сотен — ополченцев и чуть больше сотни артиллеристов.

Но и это еще не все!

На лед перед Кремлем вышли отряды купеческой охраны, попавшие в оперативное подчинение Георгия. Торговый люд не питал иллюзий, прекрасно осознавая, какое будущее их ждет в случае взятие Москвы. Поэтому, рядом с войсками княжества стояло триста сорок разнообразных головорезов. Ну и крошечный отряд дипломатических миссий, выказавший желание, будь то необходимость, поддержать князя в бою. Два рыцаря и семь вооруженных слуг. Невелика сила, но все верховые и в полном кольчужном доспехе — хаубеке, для усиления которого Георгий Максимович подарил им по комплекту облегченных лат легионеров.

На том и закончили смотр.

Больше полутора тысяч бойцов! Изрядная сила. Особенно столь толково 'упакованных'. Оставалось надеяться, что все не зря. Что Георгий, в своей игре по построению нового будущего для своего Отечества, не обхитрил самого себя. Ведь ему предлагали взять пару 'Шилок' с колонной 'камазов' обеспечения, да устроить знатный нагоняй в степи. Но он не решился, встав на куда более сложный путь институциональных реформ.