Наш современник увлекался военно-исторической реконструкцией Первой Мировой войны. Но на одном из выездов случилось непредвиденное происшествие. Он нажрался до изумления и заснул ряженым в форму поручика Русской Императорской армии. А когда очнулся, то оказался прямиком в Восточной Пруссии образца 26 августа 1914 года. И вокруг рвались снаряды.

Но Максим не растерялся. Приняв командование над разбегающимися солдатами Императора, он начал действовать. Его летучий отряд, собранный с миру по нитке, прокатился на трофейных грузовиках в германских тылах, создав им чрезвычайные сложности. Апогеем же этого променада стал захват в плен командующего 8-ой армией Пауля фон Гинденбурга и его начальника штаба — Эриха Людендорфа. Что в корне изменило узор военной операции в Восточной Пруссии, серьезно исказив ход войны.

Изначально уходить к своим Максим не планировал. Да и зачем? Ни документов, ни знакомых, ни родных. По местным законам он самовольно присвоил себе офицерский чин. И его ждет не слава, а трибунал. Однако обстоятельства так сложились, что его раненого вывезли в местный госпиталь.

Несмотря на изначально очень негативные ожидания, вокруг Максима в Российской Империи началась здоровая шумиха. Не без участия известного скандалиста Гучкова и части генералитета. Обстоятельства геройств Максима позволили свалить военного министра Сухомлинова, обвинив в некомпетентности, отдав под суд и выставив козлом отпущения. А Максим, на волне этих великосветских разборок, стал героем. Его перевели в элитный госпиталь в Царском селе, а потом осыпали наградами.

Нашлись даже родственнички. Ротмистр Сумского гусарского полка светлейший князь Иван Николаевич Меншиков-Корейша признал в Максиме своего незаконнорожденного сына. Этот отчаянный мот, бабник и гуляка умудрился заделать ребеночка Елене Григорьевне Строгановой, внучке Императора Николая I.

Бред, конечно. Дивный. Но на руках у Ивана Николаевича имелась фотография сгинувшего бастарда, имевшего определенные сходства с Максимом. Не так, чтобы один в один, но с натяжкой можно было узнать. Тем более, что фотокарточка датировалась не 1914 годом, а минимум 1907 годом. Так что наш герой, усиленно симулирующий частичную амнезию, не стал отказываться от подарка судьбы. Тем более, что Меншиков-Корейша и сам верил в свою версию, уцепившись за возможность обрести законного наследника. Да еще такого лихого.

Однако Максим не был бы собой, если бы не вляпался в очень острую историю. Во время пребывания в госпитале, будучи еще безвестным поручиком, он умудрился соблазнить Татьяну Николаевну — дочь Императора. В те дни она вместе с мамой и старшей сестрой трудилась там простой сестрой милосердия. Максим не знал кто она, а женщину хотелось. Вот и проявил лучшие гусарские качества, овладев ей прямо в госпитальной подсобке к обоюдному удовольствию. И все бы хорошо, да вот беда — девушка умудрилась забеременеть, из-за чего парень вляпался в чрезвычайные неприятности с Августейшей фамилией…

Первая Мировая война тем временем продолжалась, исказившись в этой реальности до неузнаваемости. Действия крохотного отряда Максима сломали немцам всю партию.

Армия Ренненкампфа отрезала Кенигсберг от соединений 8-ой германской армии, не допуская заполнения укреплений войсками. А устоявшая и выжившая армия Самсонова контратакой вынудила отступить противника на северо-запад. Больше отступать немцам было некуда. Однако это было уже агонией. Ведь после взрыва мостов через Вислу в Дирхау, они оказались загнаны в угол и лишены всякого снабжения, что довершило разгром. Дезорганизованные части 8-ой армии и капитулировали.

Войска Северо-Западного фронта, развивая успех, не только полностью оккупировали Восточную Пруссию, осадив Кенигсберг, но и, форсировав Вислу, вышли к Одеру в нижнем его течении. Этот маневр вынудил германские войска в Познани отойти за Одер, опасаясь окружения. Что, в свою очередь, оголило северный фланг Австро-Венгерской армии. Однако Юго-Западный фронт воспользоваться этим преимуществом не смог. В полной мере, во всяком случае. Войска Австро-Венгрии смогли остановить русских на карпатских перевалах. Очистив перед этим всю территорию королевства Галиция и Лодомерия, но удержав позиции в горах.

Восточный фронт стабилизировался по причине истощения сил у всех его участников. Сербия на юге держалась крепко и стойко, что было несложно. У Вены просто не имелось сил для наступления на Белград, ведь в ходе битвы в Галиции треть личного состава ее армии оказалась уничтожена или пленена. Из числа тех, что удалось мобилизовать к тому моменту. Но все же. Так что в Сербии было тепло, сухо и мухи никого не кусали.

Западный же фронт в 1914 году стал настоящим полем чудес.

Сначала немцы, разгромили в пух и прах английские и французские армии, едва не взяв Париж. А потом, вынужденные остановиться из-за трагедии в Восточной Пруссии, едва избежали окружения сразу трех армий.

Это было даже не отступление, а энергичное бегство с потерей массы тяжелого вооружения и многочисленного обозного хозяйства. Хоть как-то стабилизировать фронт удалось только по Рейну. Здесь оборону заняли резервные части, спешно поставленные под ружье. Что позволило стряхнуть французов и англичан с плеч германских войск. Да и измотались те уже. Форсировать столь значимую водную преграду сходу не смогли.

Таким образом для Германии кампания 1914 года закончилась полным провалом плана Шлиффена и потерей своих территорий как на Западе, так и на Востоке. Особенно болезненным ударом оказалась потеря Восточной и Западной Пруссии с Померанией, славных обширными сельскохозяйственными угодьями. Этакой житницей 2-ого Рейха.

Но главное — это чудовищные, просто невероятные потери! Генеральные штабы всех стран-участниц смотрели на кампанию 1915 года с тоской. Оно и понятно — динамика, масштаб и напряженность действий привели к тому, что потери в этом варианте истории вдвое превысили то, что было бы без вмешательства Максима.

Это печальное обстоятельство заставило обе коалиции начать энергичный поиск союзников, пользуясь зимним затишьем. Впрочем, продержалось оно недолго. Уже в первых числах февраля Германия, пользуясь бардаком в управлении Северо-Западным фронтом, предприняла силами двух армии наступление в районе Познани.

Генерал от кавалерии Яков Григорьевич Жилинский, виновный во всем этом разладе, не сумел сделать ничего лучше, как подать в отставку «по состоянию здоровья». Видимо поняв масштаб катастрофы. Ее не только приняли, что само по себе было не очень умно. Главнокомандующий Великий князь Николай Николаевич младший пошел дальше и глубже в своих стратегических изысканиях. Он не придумал ничего лучше, чем поставить во главе фронта генерала Рузского, перебросив его с Юго-Западного. То есть, человека, который не владел обстановкой на участке от слова вообще.

Пока шли эти перестановки, прием и передача дел, германцы старательно зажимали с флангов армию генерала Самсонова превосходящими силами. Спасла положение лишь масштабная и решительная атака соединений генерала Ренненкампфа. Он начал действовать самостоятельно, не оглядываясь на невнятное бормотание Рузского. Тем более, что Кенигсберг пал и в Западную Пруссию стали прибывать части 10-ой армии, снятые с осады. Что развязало ему руки. Ценой гибели Гвардейского кавалерийского корпуса и больших потерь в других соединениях он смог остановить немцев и отбросить назад, спасая армию Самсонова от уничтожения.

Восточный фронт установился по Варте и Одеру. А весь мир затих в ожидании нового 1915 года, начавшегося так бурно и неоднозначно. Ведь, несмотря на значительные успехи в 1914 году Антанта, все-таки, не смогла сломить сопротивления коалиции Центральных держав. Война продолжалась. Иначе. Но все равно — большая и тяжелая. Хотя и в намного более благоприятном для России ключе…