Несмотря на то, что солнечные эльфы встретили их приветливо и выделили весьма просторные апартаменты, Виктора сразу что‑то насторожило. Он это не понимал, а чувствовал каким‑то странным звериным чутьем. Да и за что цепляться взглядом, если под них с супругой выделили целое крыло особняка с поистине царской отделкой. Впервые он смог насладиться теплой, чистой водой, зависнув в просторном бассейне. Вкусная еда. Внимание. Уход. Что и говорить — все это нравилось. Имелась даже служанка, заигрывающая с ним и явно намекающая на 'продолжение банкета', благо, что была солнечной эльфийкой, а потому чистенькой, симпатичной и ухоженной, а потому не вызывала отвращения. Но внутри Виктора глодал червячок.

Ализэль ушла минут через пятнадцать как их заселили в апартаменты, по приглашению какого‑то там местного священника. Но проходил час. Другой. Третий. А ее все не было. На расспросы Орлова постоянно вертящихся вокруг него нескольких эльфиек, те отвечали только очень пространные вещи, дескать, она пошла в местное святилище и ему за нее переживать не стоит. А время шло. А червячок рос, набирая живую массу словно дрожи в сельском туалете летом.

В голову лезли всякие дурные мысли. Вспоминались прочитанные тексты о всяких там ацтеках, приносящих человеческие жертвы своему Богу Солнца. Он хотел отмахнуться от таких мыслей, дескать, глупости, но бурное воображение уже рисовало жуткие картины искривленного гримасой боли и ужаса лица супруги, брызги крови, а жрец держит сочащееся кровью, совершающее последние свои сокращения сердце. И это только первые ласточки. Спустя через пару часов после начала просмотра фильма ужасов имени себя Виктор уже просто не знал куда себя деть. Вот и попытался пойти погулять. Но каково же было его удивление, когда миловидная эльфийка, которая последние несколько часов вертела перед ним своим вкусным и практически оголенным задом, попросила, чтобы он не покидал апартаментов.

Несколько секунд ступора. А потом плотину сорвало….

В голове всплыла фраза супруги: 'Меня могут заменить как минимум девять…' ну и так далее. И он начал орать. Разумеется, на русском языке, так как степень возбуждения была довольно сильная. Девушка слов не понимала, но интонация, жестикуляция и взгляд с которыми Виктор изъяснялся, наводили ее на мысль, что не стоит просить перевода. Ну, вот вообще. Лучше остаться в неведении.

Но если бы только это.

Его переполняла злость и ярость. Как они посмели ТАК обойтись с ЕГО женой!? Попытаться запереть его. Причем, что примечательно, вещи тоже убрали. Позже он узнает, что их разложили по шкафам. Сейчас Виктор посчитал, что они их просто забрали, сделав вывод о наличии среди них опасных артефактов. И это щедро плеснуло масла в огонь. Ограбили. Фактически посадили под замок. Жену убили или собирались это сделать. Кошмар! Ужас!

И вот тут случилось то, чего никто не ожидал. Дойдя до определенной кондиции, внутри у него что‑то щелкнуло и тормоза просто отвалились. Адреналин хлынул в кровь бурным потоком. Глаза расширились. Зрачки потеряли фокусировку. Дыхание стало очень частым. Вены вздулись, а за ними и мышцы. Камзол, который он надел для прогулки просто разошелся по швам в нескольких местах. Эльфийка сжалась в комочек и отскочила в сторону, испугано взирая на эти метаморфозы.

А потом в него хлынули настоящие океаны злости и ярости, наводящие порядок в этом буйстве хаоса. Зрачки вновь сфокусировались. Глаза прищурились. И Виктор издал дикий рев, похлеще любого орка. Ну… не совсем рев. Позже, когда разбирали ситуацию, оказалось, что Орлов призывал всех в этом 'нежно любимом' городе к соитию в противоестественной форме. Но это потом, а сейчас он походя вынес дверь и ломанулся как раненый носорог спасать свою супругу.

Эхаяйлэль, осторожно последовала за ним, понимая, что остановить не в силах, но хотя бы проследит. И очень правильно поступала. Потому что те, кто пытался ему заступить дорогу просто отлетали в сторону. Виктор не был хорошим бойцом — рукопашником, но следуя совету старших товарищей, отработал несколько ударов очень хорошо, почти идеально. А потому сейчас, используя двукратное превосходство в массе, бешеную энергию и отработанные удары просто складывал своих противников как детей. Конечно, если бы они взялись за оружие — то ему ничего не светило. Но убивать атераса никто из них не посмел бы. Даже ранить. В то время как задержать голыми руками оказалось за пределами их возможности.

Виктор шел как танк, уговаривая всех уступить дорогу 'добрым ревом и кулаком'. Все слушались. Какие‑то жалкие двери он просто сносил с петель, иногда даже с косяками. Все‑таки они не были предназначены для такого обращения. Причем каждые две — три минуты он оглашал окрестности ревом, в котором отдаленно можно было узнать имя его супруги.

В общем — полчаса анклав солнечных эльфов трещал по швам. А Виктор все метался, пытаясь найти этот 'чертов храм'. Пока, наконец, не наткнулся на неприметную дверь в скромной, но изящной отделке. Раз она еще на петлях — значит туда он не заглядывал, рассудил Орлов и двинулся пружинистой походкой к ней, потихоньку разгоняясь. Из тени появилось два солнечных эльфа в доспехах и при оружии. Но то, что они потянулись к клинкам, сыграло против них — Виктор окончательно взбесился. А его глаза стали из стальных совершенно белыми, чуть лучистыми.

Удар по балке, навеса перед входом. Та выламывается и начинается падать на эльфов. Еще удар, придающий ускорения этому импровизированному снаряду. Левый эльф пытается прыгнуть с перекатом, но уже на полпути к земле встречается лицом с коленкой Виктора.

Второй отпрыгивает назад, стараясь уйти в сторону и пропустить летящее бревно мимо. Но Орлов с силой кидает обмякшее тело первого эльфа в его сторону. Дескать, лови.

Как ни странно — ловит, отбросив меч и приняв устойчивую форму. И спустя какие‑то мгновения чудовищный удар отбрасывает их обоих назад.

Спина, укрытая классическим доспехом солнечных эльфов, проламывает изящную дверку и скрывается в проеме.

Виктор на мгновение остановился. Ведь впереди стена из темноты и тишины. Но уже в следующий момент он бросается вперед. Считая, что если где и держат его супругу, то только здесь. Ведь охраняли! От него охраняли!

Тонкая черная пленка легко пропускает его, и он влетает в просторный зал с роскошной отделкой. По полу ползет едва заметная дымка тумана. А в центре, в удобных креслах сидят солнечные эльфы и какой‑то хмырь неопределенной расовой принадлежности с безумно золотыми глазами.

— Ализэль! — Вновь взревел Виктор.

Но это было лишнее. Обломки двери и два стража уже смогли привлечь всеобщее внимание.

Эльфийка сглотнула подступивший комок к горлу, глядя на то, в каком виде ворвался сюда ее супруг. Мышцы неестественно раздуты. Глаза горят белым светом. Каждый выдох похож на тихое рычание. А тело! Боже! Оно все было покрыто какими‑то мелкими порезами и истыкано стрелками, которые используют для усыпления. Невероятно! Два десятка желтых оперений колыхались в такт дыханию. А он не только стоял на ногах, но и готов был кулаком быка притормозить. Да не одного.

— Виктор! Я тут!

— Ты жива! Жива… — как‑то странно произнес Орлов, стремительно затихая. Злость и ярость уходили так, словно все тело было в дырах. Как дуршлаг. А их место занимала покой и нежность. 'Она жива… здорова…'

— Конечно же, жива… — улыбнулась Ализэль и обняла его.

Метаморфозы продолжались. Мышцы сдувались. Глаза переставали светиться, становясь обычными. Прошло меньше тридцати секунд и вот он стоит — обычный Виктор Орлов. Тяжело дышит. И уплывает. Снотворное и чудовищная слабость от такого напряжения сил сказываются. Поэтому он по — простому падает прямо на каменный пол. Супруга едва успевает его немного придержать, да наспех выдернуть стрелки, дабы глубже не ушли в тело.

— Как! — Закричала Ализэль. — Как вы смогли запустить механизм защиты!? Что вы там творили!?

— Госпожа, — робко произнесла Эхаяйлэль, мы ничего не делали.

— А это что по — вашему!? Он выжат досуха!

— Мы… госпожа, — упала на колени, зарыдав Эхаяйлэль, — я не знаю, что с ним произошло. Сначала о вас спрашивал все чаще и чаще, мрачнея на глазах. А потом, пошел было к выходу из апартаментов, но я его остановила. Сказала, что ему лучше побыть в них. И тут началось…

— Вы убрали наши вещи?

— Да, госпожа.

— А ему о том доложили?

— Нет… — как‑то потеряно произнесла Эхаяйлэль.

— Идиоты… ну есть идиоты!

— Что? — Переспросило то странное гуманоидное существо с безумно золотыми глазами.

— Идиот на родном языке моего супруга означает того, у кого плохо развит ум. Вроде дурака, только куда как сильнее выражено.

— Но госпожа…

— Что, госпожа!

— А действительно, почему сработала защита? — Поинтересовалась одна из солнечных эльфиек.

— И эта туда же… — покачала головой Ализэль. — Неужели никто не понимает? — Она огляделась, только странный гуманоид сидел с самодовольной улыбкой, остальные ждали объяснений. — Во — первых, Виктор не раз слышал о том, что Боги Солнца требуют жертвоприношений. Даже рассказал ряд легенд. И, признаться, весьма жутких. Вырванные сердца, массовая бойня. В общем, ничего хорошего. Поэтому он вполне серьезно переживал, опасаясь того, что меня принесут в жертву. Или еще как убьют. Во — вторых, его попытались не выпустить за пределы апартаментов.

— А что здесь такого? — Пожала плечами одна из эльфиек.

— Там, откуда он родом, такое называется домашний арест. Арест! Что он мог подумать? Меня на жертвенный алтарь, его под замок. Еще и вещи отобрали. Молодцы! Я почти месяц потратила, чтобы вплести в его ауру механизм последней защиты, на всякий случай. А вы смогли ее запустить за несколько часов! Поразительно! Наверное, еще и заигрывали с ним. Что молчишь? Заигрывали? Ну вот. Я так и знала. Это еще одна причина, которая подлила масла в огонь. Я ведь ему сказала, что он такой один, а меня всегда можно заменить. — Произнесла Ализэль и как‑то затихла, поглаживая волосы супруга на голове.

— Госпожа… — тихо прошептала служанка.

— Он там хоть никого не убил?

— Нет, госпожа. Но увечных и раненых много.

— Много, это сколько? — Поинтересовался гуманоид с золотыми глазами.

— Кроме тех, кто присутствует здесь в целости, еще дюжина уцелела. Остальные с разными травмами. Большая часть мужчин так и вообще без сознания.

— Ого!

— Кроме того, он разгромил половину апартаментов. Внутренних дверей практически не осталось. Местами они вырваны вместе с косяками. Часть окон разбита. Разрушен навес, ведущий в святилище и какое‑то несчетное количество мебели….

— Хорошая защита, — усмехнулся гуманоид. — Кстати, ты обратила внимание на то, как светились его глаза?

— Да. Странно.

— Он был на грани инициации.

— То есть…

— Да. Я считаю, что он маг. И ему не хватило самого малого — нескольких нормальных ранений, чтобы стихии окончательно высвободились потоком ярости. Как ты понимаешь, хорошего от такого мало. Но обошлось. Да и без трупов, к тому же….

Когда Виктор очнулся, то лежал в той самой постели, что им с супругой выделили в апартаментах светлых эльфов. В окошко пробивались лучики солнца. Щебетали птички. А рядом лежала Ализэль и поглаживала его своими мягкими, нежными пальчиками. Он попытался прижать ее к себе, но все тело было словно онемевшее.

— Лежи, лежи… — заметив его пробуждение, защебетала супруга. — Я специально наложила плетение, чтобы ты не шевелился. Ты выжег практически всю прану на тот погром. Поэтому магией тебя не излечить. Придется самому восстанавливаться. А это долго.

— Ты жива… — тихо шепнул Виктор, смотря на Ализэль как‑то совсем иначе. Никогда раньше он не испытывал таких странных чувств. Это его женщина. Его и только его. И плевать на все остальное.

— Конечно жива. Что со мной станется? — Лучезарно улыбнулась Ализэль, заглядывая ему в глаза своим чуть ли ни лучащимся взглядом. — Аматерон, кстати, тобой впечатлен. Сказал, что Локи удачно пошутил.

— Над кем? Погоди, так тот хмырь…

— Именно. Его даже твоя манера открывать двери порадовала.

— А над кем пошутил Локи?

— Этого он не сказал. Впрочем, какая разница?

— Зачем ты к нему ходила? — Чуть нахмурился Виктор. — Ты же говорила, что умерла для своего народа с разрушением алтаря.

— Затем и ходила. Мертвой быть несподручно.

— В смысле?

— Мой основной талант была не в магии, а в том, что я жрица, то есть, могу призывать божественную мощь. Умершая жрица — та, что лишилась связи со своим Богом. А так, как я первая за всю историю верховная жрица, пережившая разрушение алтаря больше чем на сутки, то у меня был шанс с ним договориться.

— И что он тебе предложил?

— Возрождать город, — пожала плечами Ализэль. — Понимаю, что звучит дико, но это все равно нужно делать. Как донесла разведка, в этот враг не стал задерживаться, а очень быстро отступив, подняв все трупы в виде нежити. В том числе и могущественной. Какие‑то разрушения есть, но это не существенно. Можно довольно быстро исправить.

— Допустим. А что дальше?

— Возродив алтарь, мы отобьем у врага одно очко.

— Что не даст нам ровным счетом ничего, кроме потерянного времени.

— Нет. Тебя нужно инициировать и обучать. Аматерон сказал, что ты едва не прошел стихийную инициацию во время буйства ярости. А значит, потенциал у тебя большой. В чем конкретно — не ясно. Но это и не важно. Даже магией жизни, при желании можно убивать.

— А нас там не уничтожат?

— Нет. Он распорядился всем городам солнечных эльфов выделить временную стражу нам в помощь. Алтарь я за неделю возрожу. Его даже не разбили. Просто осквернили.

— Почему враг отступил так быстро?

— Я думаю, что он испугался раскрытия. За одно нападение три неучтенных фактора. Да, да. Именно три. Во — первых, мой прорыв. По словам Аматерона никто специально на этом направлении засад и заслонов не ставил. Это были просто кольца, на случай прорыва. И то, что никто в истории кроме меня не пытался прорваться говорит не в нашу пользу. Во — вторых, твое появление и повсеместные разговоры о пророчестве. В — третьих, я вновь нарушила привычное течение мысли солнечных эльфов и избежала засады.

— А где был Аматерон в предыдущие нападения? Почему только сейчас поведал о том, как выстраивается армия врага?

— Так никто и не спрашивал, а существенного значения эта информация не имела. Сил в любом направление было достаточно для надежного сдерживания нашего прорыва. И ты сам это видел. Несмотря на скоординированный удар только твое вмешательство спасло меня.

— Отлично, — буркнул Виктор.

— И что тебе не нравится?

— Ты вновь станешь верховной жрицей и застрянешь в городе. А кто‑то говорил мне весьма разумные слова о том, что врага нужно опережать, стремиться к тому, чтобы он не успевал за нами? Интересы Аматерона очевидны. Возрождение алтаря даст ему утерянные силы. Ну или хотя бы их часть. Но поставит нас в тупик.

— Нет, — вдруг от двери раздался мужской голос. Виктор скосил туда глаза, так как не мог повернуть головы, и увидел 'того самого хмыря'.

— Почему нет?

— Потому что алтарь даст силы не только мне, но и ей. А сидеть в городе верховной жрице совсем не обязательно. Она ментально связана с алтарем в любой точке этого мира. Или ты не слышал, как она рассказывала о посещении Белой скалы?

— Временном. Город нужно будет оберегать и возрождать.

— После восстановления алтаря — это станет моей заботой.

— А подходы?

— Их станут патрулировать отряды из других городов.

— Мало… их очень мало. Я бы на месте врага только обрадовался такому шагу и постарался воспользоваться возможностью бить их по частям.

— Что ты имеешь в виду?

— А ты не догадываешься? Это же на поверхности лежит. Если бы враг воевал против тебя, то не стремился бы не только полностью перебить всех солнечных эльфов, но и под ноль разрушить их города. Достаточно было достаточно сильного удара в момент слабости, чтобы разрушить твой алтарь, а их заставить отступить. Для борьбы лично с тобой нужны силы на несколько порядков меньшие. А задействовав ТАКИЕ силы выбивать по несколько алтарей за раз.

— Тогда против чего враг борется? — С едва заметным раздражением поинтересовался Аматерон. Маска надменной невозмутимости стала давать трещины.

— Знания. Солнечные эльфы смогли восстановить слишком много знаний. Поэтому их как носителей зачищают вместе с гнездами. А тебе просто перепадает на орехи за компанию. Чтобы под ногами не мешался. Тебя, по всей видимости, они даже не воспринимают как угрозу или противника.

— Ты так думаешь? — После минутной паузы поинтересовался Аматерон, которому стоило больших усилий взять себя в руки. Лицо подергивалось от прорывающегося гнева. Глаза светились. Голос стал холодным. Он понимал, чувствовал, что этот атерас был невероятно нагл, заявляя подобное. В его слова не хотелось верить. Подошло бы любое оправдание, даже притянутое за уши… — Тогда почему враг не вырезает солнечных эльфов вне городов?

— А зачем? Если лечиться от поноса при простуде легких, толку будет ноль. Ведь столько лет прошло, а ты до сих пор не смог свести 'дебет с кредитом'. А все самомнение. Ведь признайся, что тебе даже в голову не приходил озвученный мною вариант. Если уж разрушили твой алтарь, то значит, нападали на тебя. Ага. Как же иначе? Эльфы — это тлен. Смертные, которые просто украшают твою свиту. Наверняка ведь ломал голову над тем, кто именно из твоих старых врагов пытается ослабить твое величество. Ведь так?

— Хорошо, — уже открыто скривился Аматерон, словно от приступа зубной боли. — Что ты предлагаешь?

— Нужно подумать.

— Да будет так, — бросил он и исчез.

— Вот павлин, — фыркнул Виктор, зевнул и стал проваливаться в сон. Ализэль была не меньше Аматерона поражена и удивлена словами супруга, взглянувшего на проблемы свежим взглядом. Да и голова у него совсем по — другому соображала. Конечно, она могла сохранять маску ласковой кошечки и дальше мурлыкать у него под боком…. Но это было очень тяжело. Требовалось срочно с кем‑то обсудить эти умозаключения. А потому она применила плетение, чтобы супруг провалился в глубокий сон. Да оно и к лучшему — скорее в себя придет.