25 февраля 1704 года. Стокгольм

Тяжелые и непростые переговоры подходили к концу. Да чего уж там — завершились. Ведь теперь оставались лишь формальные процедуры.

Петр стоял у стола и рассматривал новую карту Восточной и Северной Европы и думал о грядущем. Эта война вскрыла всю слабость, тщедушность экономики его царства. И вряд ли такое обстоятельство осталось не замечено ключевыми игроками.

— Ты оставил нас… — с легкой укоризной произнесла Анна, тихо войдя в кабинет. — Любуешься своей Империей?

— Если бы, — с горькой усмешкой произнес Петр.

— Что‑то не так? — Обеспокоенно спросила герцогиня.

— Ты даже не представляешь, в какой сложной ситуации мы находимся. От Датских проливов до Кавказа растянулась граница моих владений. По идее это должно обнадеживать, но мне не чем ее защитить. А ведь мой союзник находиться в сложной ситуации. Договорись Париж со Стамбулом и все — Вена будет разгромлена.

— Так уж и разгромлена?

— Австрийские владения, полагаю, Леопольд удержит, но Испанию потеряет совершенно точно. Возможно что‑то в Италии. Это приведет к катастрофическому усилению Франции, которое закончиться на наследнике Людовике XIV, что своей короной объединит оба королевства и колоссальные финансовые, промышленные мощности. Самый мощный в мире флот. Не уступающую ему армию. Необъятные колонии по всему миру. В сущности, это приведет к тому, что Франция станет мировым гегемоном.

— Но нам‑то что с того? — Пожала плечами Анна. — Если все идет так, как идет, то через двадцать — тридцать лет наша экономика окрепнет настолько, что даже продолжительная война станет нам не страшна. А новые виды оружия могущественны и позволят нам устоять против любых армий.

— Все верно. Но будут ли у нас эти двадцать — тридцать лет? Людовик наверняка уже знает о том, насколько щекотливо положении России. А оно ему нужно — конкурента себе выращивать?

— Конкурента? — Удивилась герцогиня. — Ведь наши интересы в основном не пересекаются.

— Пока. Да и то — очень условно. Мои владения подошли вплотную к Священной Римской Империи. Местами даже проникли в нее. А Людовик уже не раз претендовал на корону этой державы, стремясь возродить славу Карла Великого. Италия, Германия, Испания. Ему есть дело до всего.

— А мы будем продолжать продвигаться в Священную Римскую Империю?

— Я этого не планирую. Переварить бы то, что отхватил. Но разве Людовик сможет поручиться за то, что меня не привлекут на свою сторону его противники? А как сильна русская армия в бою, он уже знает. Кроме того, меня интересуют черноморские проливы, которые принадлежат стратегическому союзнику Франции — Османской Империи. Вряд ли Людовик пожелает видеть русские корабли в Средиземном море.

— Ты думаешь, он нападет?

— Кто знает? — Пожал плечами Петр. — Если удастся относительно быстро компенсировать Леопольда, это будет вполне возможно. И приход объединенной франко — испанской эскадры с десантом, мне отражать нечем. Ведь, полагаю, вывод из Минского и Брестского сражений они сделали и генеральной баталии со мной искать не станут, изматывая и вынуждая расходовать боеприпасы. Возможно, все будет и не так, но лучше рассчитывать на худший вариант.

— И все равно, — покачала головой Анна. — Хоть риск и велик, но есть шанс устоять. Людовик не молод. В любой момент он может умереть. А его наследник, по слухам, не столь искушен и амбициозен.

— Может быть, может быть….

— Что же до Османской Империи, то, я думаю, мы можем вернуть в Черное море корабли наших корсаров. Не обязательно их задействовать, но сам факт их наличия….

— А порох? Наши склады пусты. Это несложно выяснить.

— Так заполни их, — улыбнулась Анна. — Бочки с песком или еще чем‑нибудь привези и помести в арсеналы. А чтобы ни у кого не было никаких сомнений — проводи учения без особенно рьяной экономии. Просто аккуратно. Помнишь, что ты проделал с австрийцами для введения в заблуждение султана? Что тебе мешает повторить этот прием? Заодно и экипажи натаскаешь — без практических стрельб хороших канониров не получить.

— Хм… — хитро прищурившись, усмехнулся Петр. — А ты — хорошая ученица.