I

"Дж. П. Морган и К°" играли ведущую роль в президентских выборах 1912 г. Основные подсобные роли взяли на себя "Нэйшнл сити банк оф Нью-Йорк", Томас Форчюн Райан, Джордж Харви, Джейкоб X. Скифф, Кливленд X. Додж и Сайрус Маккормик.

Тафт и Рузвельт были единственными претендентами на пост президента США на съезде республиканской партии, где личная популярность Рузвельта была противопоставлена поддержке могущественных кругов, которой пользовался Тафт. Могущественные круги победили, но Рузвельту удалось выставить себя драматическим героем, развернув яростную борьбу до съезда и на съезде.

До съезда Рузвельта поддерживали Джордж У. Перкинс и Фрэнк Мэнси. Они подстрекали его противопоставить свою кандидатуру Тафту, и они же уговорили его не сдаваться на съезде[1 G. Britt, Forty Years — Forty Millions, The Career of FranK A. Munsey, p. 177.]. С 1895 г. Перкинс и Мэнси были неразлучны, и Мэнси, которого все еще хорошо помнили как издателя газеты, был в действительности одним из крупнейших биржевых дельцов, какие существовали когда-либо на Уолл-стрит. Большую часть своего капитала в 40 млн. долл, он составил проведенными при помощи Перкинса спекуляциями на Уоллстрит. В ответ на услуги Перкинса Мэнси действовал на газетном поприще в интересах "Дж. П. Моргана и К°", продавая, покупая, создавая и уничтожая газеты в соответствии с видоизменявшимися нуждами Дж. П. Моргана.

Первая огромная биржевая удача Мэнси относится ко времени слияния ряда компаний в "Интернэйшнл харвестер" в 1902 г., после того как Перкинс ввел его в дело. Новичок в игре, Мэнси за одни сутки приобрел целое состояние. Достаточно характерно, что до встречи с Перкинсом в 1895 г. Мэнси часто бывал на краю банкротства. Но после того, как он спелся с моргановским оруженосцем, Мэнси сразу приступил к изданию газеты, что требовало больших капиталов.

Мэнси вступил в первоначальный синдикат "Юнайтед Стейтс стал" и был выведен оттуда до того, как акции синдиката начали падать. Действуя, несомненно, по совету Перкинса, он возобновил покупку этих акций после того, как "Дж. П. Морган и К°" выбросили их на рынок по цене немногим больше 8 долл, за акцию; при этом во время паники 1907 г. Мэнси пользовался фондами казначейства. Одним словом, он был своим человеком среди дельцов.

Как установила комиссия Стэнли, с 1907 по 1911 г. Мэнси был крупнейшим акционером "Юнайтед Стейтс стал" и использовал журнал "Мэнсис мэгэзин", имевший тогда широкий круг подписчиков по всей стране, для публикации хвалебных статей, превозносивших компанию и ее акции; статьи эти он писал сам на основании фактов и цифр, которыми его снабжала компания. Как установила комиссия, эти факты и цифры были неправильны и вводили публику в заблуждение.

В разные периоды Мэнси владел от 500 тыс. до 1 млн. 100 тыс. акций "Юнайтед Стейтс стил", ценностью от 30 до 50 млн, долл. Но когда 1 января 1911 г. Перкинс ушел от "Дж. П. Моргана и К°", чтобы взять на себя свою самую крупную политическую роль в качестве директора "фонда желтой собаки" страховых компаний, биржевые операции Мэнси пришли к концу [1 G. Britt, Forty Years — Forty Millions, The Career of Frank A. Munsey, pp. 147, 149.].

По мере того как они старели, Мэнси и Перкинс виделись все чаще; они вместе путешествовали по Европе и дошли до братски тесной дружбы во время президентской кампании Рузвельта в 1912 г.[1 G. Britt, Forty Years — Forty Millions, The Career of Frank A. Munsey, p. 145.]. Когда в июне 1920 г. Перкинс умер, Мэнси заявил в хвалебном некрологе, напечатанном в нью-йоркской газете "Сан", приобретенной им от моргано-лаффановских кругов: "Я знал мистера Перкинса более четверти века. Он много значил для меня, я — для него".

Между тем незадолго до своей смерти Перкинс вытащил из неизвестности Уилла X. Хейса, ‘ юриста из маленького городка штата Индиана. Перкинс был "главным фактором" избрания Хейса председателем национального комитета республиканской партии[2 Там же, стр. 283.].

В 1908 г. Мэнси вместе с "Дж. П. Морганом и К°", Рузвельтом и Перкинсом поддерживал Тафта; но когда Морган, Рузвельт и Перкинс обратились против Тафта, Мэнси последовал за ними. Мэнси-моргановские газеты стали исключительно враждебными к Тафту; когда в октябре 1911 г. было возбуждено дело против "Стил корпорейшн", Тафт посыпал солью раны Мэнси и Перкинса, возбудив судебное дело и против "Интернэйшнл харвестер компани", на организации которой оба заработали свои первые большие куши.

В. 1910 г. Перкинс настоял, чтобы Мэнси внес 25 тыс. долл, на неудачную кампанию по выборам в губернаторы штата Нью-Йорк, Генри Л. Стимсона, происходившего из богатой семьи. Но после провала его кандидатуры в губернаторы Стимсон по рекомендации Элиху Рута получил от Тафта портфель военного министра. При Кулидже он был сперва специальным полномочным посланником в Никарагуа, а затем генерал-губернатором Филиппин. В контролировавшемся Морганом кабинете Гувера Стимсон занял пост государственного секретаря.

Согласно материалам сенатской комиссии по привилегиям и выборам (комиссия Клеппа), Мэнси дал на рузвельтовскую предсъездовскую кампанию 1912 г. 67 166 долл., Перкинс—123 тыс. долл.

Уильям Флинн питтсбургский республиканский босс, действовавший по распоряжению Меллона и Фрика, дал 144 тыс. долл., хотя даже тогда Меллон и Фрик поддерживали Тафта; Дан Р. Ханна, сын Маркуса Ханна, дал 77 тыс. долл. Александер Смит Кохран, текстильный фабрикант и клиент Моргана,— 25 тыс. долл., Джордж Эмлин Рузвельт, банкир, родственник бывшего президента,— 10 тыс. долл., и Герберт Л. Саттерли, зять Моргана, — 600 долл.

Главными жертвователями предсъездовского фонда Тафта были: Эндрью У. Меллон и Ричард Б. Меллон, внесшие по 2 500 долл, каждый; Джеймс Лафлин младший и Генри А. Лафлин из компании "Джонс энд Лафлин стил компании — по 5 тыс. долл.; Джюлиус Розенуолд — 5 тыс. долл.; Джордж Т. Оливер, питтсбургский издатель газет, финансировавшихся Меллоном и Фриком,— 7 тыс. долл.; Джордж Вестингауз из "Вестингауз электрик энд мэнюфекчюринг компани" — 1 тыс. долл.; X. К. Мак-Элдуони, служащий меллоновского банка, — 500 долл.; Г енри Чалфант, сталепромышленник, — 1 тыс. долл.; Эндрью Карнеги — 1 тыс. долл.; X. М. Биллесби, банкир, — 1 тыс. долл.; Айсак Н. Зелигман, нью-йоркский банкир, — 500 долл.; Клэренс X. Маккей, владелец "Постал телеграф-кэйбл компани", — 1 тыс. долл., и Джейкоб X. Скифф, из "Кун, Лэб и Кº", — 500 долл.

Джиффорд и Амос Пинчот внесли каждый по 10 тыс. долл, в предсъездовский фонд Лафоллета, прежде чем стало известно о кандидатуре Рузвельта, после чего они сразу переключились на "лихого наездника"; до появления на сцене Рузвельта Уильям Флинн внес в лафоллетовский фонд 1 тыс. долл. Чарлз Р. Крэйн из Чикаго, глава. так называемого "Бэстаб траст", дал на предвыборную кампанию Лафоллета 23 500 долл.; Рудольф Спрекелс, калифорнийский сахарный магнат и Общественный деятель, — 3 тыс. долл.

Темные силы энергично действовали изнутри самой демократической партии. Из 50-тысячного предсъездовского фонда сенатора Оскара У. Ундервуда от штата Алабама 35 тыс. долл, было единовременно внесено остававшимся в тени Томасом Форчюном Райаном из рокфеллеровского лагеря, который внес к тому же 77 тыс. долл, в 146-тысячный предсъездовский фонд губернатора Джадсона Хармона из Огайо, также стремившегося занять пост президента. Джеймс Дж. Хилл из группировки Моргана дал 15 тыс. долл, в хармоновский фонд. Райану пришлось исключительно искусно контролировать делегации, возглавлявшиеся Ундервудом и Хармоном, а также делегацию от Таммани- холл на съезде демократической партии, чтобы выставить кандидатуру Вудро L ильсона, которого Райан выдвигал и через другие организации, хотя на самом съезде он номинально поддерживал Чемпа Кларка. Незадачливый Кларк, спикер палаты представителей и любимец подкупленной демократической прессы; имел сравнительно небольшой предсъездовский фонд', полученный главным образом от областных политических боссов, среди которых он пользовался популярностью, и от Уильяма Рэндольфа Херста, давшего ему 8 500 долл.

Финансовым гением, стоявшим за спиной Вудро Вильсона, был Кливленд X. Додж из "Нэйшнл сити бэнк>>, который оба раза в бытность Вильсона президентом пользовался таким всепроникающим тайным влиянием на правительство, какое только могло иметь неофициальное лицо. Додж собрал для вильсоновского предсъездовского фонда 85 тыс. долл., из которых сам внес 51 тыс. долл. Сайрус X. Маккормик и Джейкоб X. Скифф дали остальное. Скифф был старшим компаньоном фирмы "Кун, Лэб и Кº", а Маккормик — главой "Интернэйшнл харвестер компани".

Чарлз Крейн дал 10 тыс. долл.; Уильям Мак-Комбс, руководивший компанией Вильсона и, по собственному признанию, являвшийся конфиденциальным агентом Томаса Форчюна Райана и Чарлза Ф. Мэрфи [1 W. G. McAdoo, Crowded Years, р. 115.], — 11 тыс. долл.; Генри Моргентау, делец, спекулировавший недвижимым имуществом, впоследствии вильсоновский посланник в Турции — 20 тыс. долл., и Сэмюэль Унтермейер, честолюбивый нью-йоркский юрист —- 70 тыс. долл.

Рузвельт потерпел поражение на выборах кандидата на съезде республиканской партии в Чикаго, когда мандатная комиссия, возглавлявшаяся Рутом и Олдричем, вежливо объявила недействительными вполне законные мандаты большинства его делегатов, победивших на низовых собраниях. Рут считал себя обиженным Рузвельтом, который, по его мнению, должен был отдать ему президентский пост в 1908 г. Олдрич окончательно присоединился к Рокфеллерам; Меллон и Фрик также действовали против Рузвельта, используя для этого свое влияние на государственного секретаря Нокса.

"В 1912 г. Джордж Перкинс и Фрэнк Мэнси имели большее влияние на политическое положение в стране, нем кто бы то ни было из известных мне деятелей, — говорит Генри Л. Стоддард, бывший издатель нью- йоркской газеты "Ивнинг мейл" (тайно финансировавшейся Перкинсом) [1 Я. L. StoddardAs I Knew Them, p. 421.] — Если бы не они, у нас безусловно не было бы прогрессивной партии; если бы не они, кандидатура Рузвельта не была бы противопоставлена Тафту на съезде" [2 Там же, стр. 305—307,].

Стоддард присутствовал в чикагском отделе "Аудиториум эннекс хотэл" после поражения Рузвельта на съезде, когда Мэнси и Перкинс убеждали Рузвельта, не желавшего более рисковать своей репутацией, попытаться пройти в качестве кандидата третьей партии[3 Там же.]. В этой комнате чикагского отеля родилась прогрессивная партия, под знаменами которой объединились тысячи искренних либералов.

Как утверждает Стоддард, Рузвельт, все еще колебавшийся, не стал бы бороться против кандидатуры Тафта, если бы на этом не настаивали Мэнси и Перкинс. "Уильям Л. Уорд, Джордж Перкинс и Фрэнк Мэнси были инициаторами и лидерами" рузвельтовской борьбы за антитафтовских делегатов[4 Там же, стр. 400.]. Перкинс в самом деле был главнокомандующим в этой битве, в ходе которой Мэнси предложили за 200 тыс. долл, голоса группы делегатов с полноценными мандатами, в количестве, достаточном для того, чтобы провести кандидатуру Рузвельта [1 G. Britt. Forty Years —Forty Millions, p. 173.]. Мэнси отказался от этого предложения, причем огромные суммы, затраченные впоследствии им и Перкинсом на предвыборную кампанию прогрессивной партии и на борьбу за поражение Тафта, оправдывают подозрение, что оба они не слишком жаждали победы Рузвельта. Мнение, что Перкинс и Мэнси желали победы Вильсона или любого кандидата демократической партии, за исключением Брайана, частично подтверждается тем, что Перкинс через Кливленда X. Доджа затратил большую сумму наличными на предвыборную кампанию Вильсона. Додж и Перкинс дали до 35 тыс. долл, трентоновской газете "Тру америкен", распространявшей вильсоновскую пропаганду по всей стране[2 H. H. Klein, Politics, Government and the Public Utilities in New York City, p. 125.].

Как только Рузвельт заявил, что он снова выставит свою кандидатуру против Тафта, поражение президента стало неизбежным. В ходе этой ожесточенной борьбы Рузвельту непрерывно помогали Мэнси и Перкинс, которые вносили деньги, просматривали его речи, привлекали к участию в кампании дельцов с Уолл-стрит и несли на себе всю тяжесть борьбы с Тафтом. Как справедливо отметил историк Дэвид Сэвиль Маззи, между платформами трех партий в сущности не было никаких различий. Была, однако, предпринята попытка сделать платформу прогрессивной партии единственной в своем роде путем включения сильного антитрестовского пункта; но этот пункт был выкинут Джорджем У. Перкинсом, секретарем исполнительного комитета партии [3 C. G. Bowers, Beveridge and the Progressive Era, p. 438.]. Поэтому Амос Пинчот ускорил исход яростной внутрипартийной борьбы, потребовав, чтобы Рузвельт отверг Перкинса[4 Там же, стр. 434.]. Рузвельт отказался сделать это. Пинчот был, пожалуй, немного наивен, ибо Перкинс и "Дж. П. Морган и К°" составляли самую сущность прогрессивной партии; все остальное было лишь побрякушками.

Перкинс и Мэнси уговорили сенатора Бевериджа присоединиться к мятежной прогрессивной партии (во всяком случае, некоторые из ее членов действительно были мятежниками), обещав, что новая партия будет действовать на постоянной основе и продолжать активную борьбу после выборов [1 С. G. Bowers, Beveridge and the Progressive Era, p. 423.]. Но через три месяца после окончания кампании Мэнси открыто советовал республиканской партии объединиться с прогрессивной партией, собравшей больше голосов, чем республиканская, а Перкинс с небрежными шуточками уклонялся от ответа на взволнованные расспросы Бевериджа[2 Там же, стр. 441.].

Когда же пришло время похоронить разношерстную прогрессивную партию, Мэнси и Перкинс предоставили сделать это Рузвельту, избежав таким образом опасности обнаружить перед Бевериджем свое вероломство.

Сразу же после выборов Рузвельт пытался вновь проникнуть в ряды республиканской партии, и его выходки вызвали полное горечи заявление Бевериджа; "Я думаю, что история не знает ни одного примера, когда партия или движение были бы так хладнокровно использованы и так цинично и эгоистически уничтожены, как была использована и уничтожена прогрессивная партия" [3 Там же, стр. 444.].

Беверидж привлек к себе всеобщее внимание в 1912 г., когдз сенатская комиссия по привилегиям и выборам, не тронув явно подкупленных сенаторов и умышленно выделив его за его либеральные взгляды, потребовала, чтобы он объяснил получение им в 1904 г. 30 тыс. долл, от Джорджа У. Перкинса. Беверидж при помощи устных и письменных свидетельских показаний доказал, что он немедленно возвратил эти 30 тыс. долл. Члены комиссии, задавшись целью очернить врага, заставили Бевериджа предъявить телеграмму, которую он тогда получил от Перкинса. Бевериджу это требование внушало отвращение. Но так как комиссия настаивала на своем, он показал телеграмму, которая гласила: "Письмо и телеграмма получены. Честный человек — благороднейшее творение Господа Бога. Джордж".

Беверидж стал председателем и основным докладчиком съезда прогрессивной партии, выставившей Рузвельта кандидатом в президенты.

Самая знаменитая речь Рузвельта во время кампании 1912 г. была произнесена в Колумбусе; в этой речи он одобрил отозвание судей и потерял шансы на поддержку колебавшихся между тремя партиями избирателей. Но немедленно после этого он указал, что считает судебную реформу желательной лишь в отдаленном будущем; это заставило либералов из западных штатов и аграриев насторожиться и толкнуло их в лагерь Бильсона. Между прочим, эта речь, как и все, которые Рузвельт когда-либо произносил по общественным вопросам, была предварительно просмотрена магнатами. В этом случае тайным редактором был Э. К. Конверс, президент нью-йоркской "Бэнкерс траст компани" (Морган).

Взнос Мэнси наличными деньгами в фонд прогрессивной партии довел общую сумму его издержек на политику в 1912 г. до 229 255 долл. 78 центов. Перкинс довел их совместные затраты до 500 тыс. долл, с лишним, и Мэнси потратил добавочные 1 млн. долл, наличными на покупку у Генри Эйнштейна нью-йоркской газеты "Пресс", так что теперь Рузвельт мог располагать утренним выпуском нью-йоркской газеты. Как выяснила комиссия Клеппа из сообщения самого Рузвельта, Перкинс и Мэнси оплатили также крупные издержки по содержанию поезда для предвыборных поездок Рузвельта. Короче говоря, большая часть фонда кампании была внесена этими двумя разведчиками Моргана, охотившимися за скальпом Тафта.

Однако, как выяснилось впоследствии, Мэнси и Перкинс потратили на Рузвельта не только свои деньги. Они втайне получили средства от Джеймса Стиллмена, Элберта X. Гэри, возглавлявшего "Юнайтед Стейтс стил", Дэниэля Г. Рида, основателя "Америкен кен компани" и директора многих моргановских железных дорог и банков, Чарлза Ф. Брукера, вице-президента "Нью-Хэйвн рейлрод", и Роберта Л. Бейкона, бывшего компаньона Моргана.

Чемп Кларк был вычеркнут из списка кандидатов на пост президента на съезде демократической партии в Балтиморе после утомительно затянувшегося баллотирования, где решающим считалось большинство в две трети голосов. Сначала впереди шла кандидатура Кларка, но потом перевес перешел к Вильсону, благодаря оплошности Брайана, в четвертый раз пытавшегося выставить свою кандидатуру на этот пост. Брайан поносил Кларка будто бы за то, что тот открыто пользовался поддержкой Херста, Томаса Форчюна Райана, Огюста Бельмонта и Таммани-холл. Сам Брайан при своих трех попытках стать президентом чрезвычайно охотно принимал поддержку Таммани, Херста и У. А. Кларка, медного короля штата Монтана. По видимому, Брайан не представлял себе, что с отпадением кандидатуры Кларка голоса быстро перейдут к Вильсону. На этот случай Райан тщательно смазал механизм съезда.

Вскоре после обличительного выступления Брайана поднялся сенатор Ундервуд от имени делегации Алабамы и отдал Вильсону оплаченные Райаном • голоса. С этого момента началась тяга к Вильсону. Он получил голоса делегации штата Огайо, также оплаченные Райаном.

Когда пришла очередь делегации штата Небраска, Брайан, не понимая, куда дует ветер, отдал ее голоса Вильсону, хотя на предварительных выборах они были обещаны Кларку. Голоса нью-йоркской делегации, находившейся под контролем Рокфеллера — Райана — Таммани-холл, отданные сначала Хармону, теперь перешли к Кларку, что очернило его в глазах брайанистов и затянуло баллотировку. Если мы внимательно прочитаем работу Джорджа У. Харви, то увидим, что Чарлза Ф. Мэрфи, вожака группы Таммани, хитростью заставили голосовать за Кларка. Отдав голоса группы Таммани Вильсону, он широко распахнул бы двери перед Брайаном.

Утверждение кандидатуры Вильсона на пост президента было личным, триумфом Кливленда X. Доджа, директора "Нэйшнл сити бэнк", отпрыска Доджей, наживших состояние на .медных рудниках и оружейных заводах, и наследника незримой мантии, перешедшей от Маркуса Ханна к Джорджу У. Перкинсу. Не меньшим триумфом было это и для Райана, Харви и "Дж. П. Моргана и К°". Содиректорами Доджа в "Нэйшнл сити бэнк" были в то время Дж. Г1. Морган младший, ныне глава фирмы, Джейкоб Скифф. Уильям Рокфеллер, Дж. Огден Армор и Джеймс Стиллмен. Короче говоря, за исключением Джорджа Ф. Бейкера, в банке были представлены все, кого комиссия Пьюджо назвала .правителями "денежного треста".

Но прежде чем был приведен в движение сложный механизм, обеспечивший победу Вильсона на съезде, Додж организовал знаменательную встречу претендента на пост президента с Джеймсом Стиллменом и Уильямом Рокфеллером. Встреча эта произошла в Бичвуде, имении Фрэнка А. Вандерлипа, президента "Нэйшнл сити бэнк"[1 J. К. Winkler The First Billion, p. 210.]. Конечно, содержание беседы опубликовано не было и, возможно, никогда не будет опубликовано; но мы знаем, что связь Вильсона' с "Нэйшнл сити бэнк" была весьма тесной и заметно сказывалась на важнейших решениях, принятых Вильсоном за время его пребывания в Белом Доме.

Во время кампании Вандерлип через посредничество Уильяма Гиббса Мак-Аду давал Вильсону установки по финансовым и бюджетным вопросам для его выступлений[2 F. A. Vanderlip. and B, Sparkes, From Farm Boy to Financier, pp. 225—226.]. Вильсон раздражал Ванде1рли)па своим нежеланием встречаться с ним лично; кандидат явно остерегался показываться в обществе финансистов[3 Там же, стр. 226.].

После утверждения съездом кандидатуры Вильсона Перри Бельмонт, банкир, директор корпорации, брат Огюста Бельмонта и жертвователь фонда Чемпа Кларка, уговорил Вильсона высказаться в пользу свободного прохода американских береговых судов через Панамский канал, несмотря на утверждение англичан, что это нарушит договор Хэй-Понсифот от 1901 г. Совет Бельмонта был слово в слово включен в речь Вильсона, хотя источник не был упомянут [1 R. S. Baker, The Life and Letters of Woodrow Wilson, IV, p. 397.].

Почти за двадцать лет до того, как была выставлена кандидатура Вудро Вильсона на пост президента, он уже находился в орбите Уолл-стрит. Магнаты знали о нем в 1912 г. так же хорошо, как о Мак-Кинли и Тафте, когда были выставлены кандидатуры последних; они знали о нем гораздо больше, чем в 1901 г. о Рузвельте. Додж и Маккормик были товарищами Вильсона по Принстонскому университету (прием 1879 г.). Когда в 1890 г. Вильсон вернулся в Принстон, получив звание профессора, крупные капиталисты Додж и Маккормик были попечителями университета. Видя несомненные способности Вильсона, они стали всеми силами способствовать его продвижению.

В 1898 г. Вильсон, не удовлетворенный своим жалованьем и получавший множество предложений занять пост президента в различных университетах, грозил отказаться от места в Принстоне. Додж и Маккормик, взяв на себя роль его финансовых опекунов, договорились собрать дополнительно неофициальный гонорар, чтобы удержать его в Принстоне. Жертвователями этого частного фонда были Додж, Маккормик, Мозес Тэйлор Пайн и Перси Р. Пайн из семейства, основавшего "Нэйшнл сити бэнк"[2 Там же, стр. 40.]. Усилиями этой группы Вильсон в 1902 г. был выбран президентом университета. Свидетелями вступления нового президента в должность были Морган, Харви, Уолтер Хайнс Пэйдж, Гровер Кливленд, в то время попечитель университета, Томас Б. Рид, спикер палаты представителей, Додж, Пайны и Маккормик.

На протяжении многих лет Додж и Вильсон вели непрерывную дружескую переписку, причем Вильсон обычно обращался к банкиру: "Дорогой Клив!" [3 Там же, стр. 210, 247, 332, 379, 465.]. Додж играл роль поверенного Вильсона во всех случаях, когда приходилось обращаться за дарами для университета к богатым лицам вроде г-жи Рассел Сэйдж и Эндрью Карнеги; к 1910 г. Додж стал так же близок к Вильсону, как был в 1896 г. Ханна к Мак-Кинли.

В 1902 г. в жизни Вильсона появилась новая могущественная фигура в лице Джорджа У. Харви, президента издательства "Харпер и братья", реорганизованного "Дж. П. Морганом и К°". Харви в то время находился под сильным впечатлением изданной Харпером "Истории американского народа" Вильсона [1 Е. Р. Mitchell, Memoirs of An Editor, p. 387.]. Он был с головы до пят моргано-райановской креатурой и с 1899 по 1926 г. издавал свой личный орган "Норт Америкен ревью" с целью распространения взглядов Уолл-стрит.

Обладая острым политическим чутьем, развитым многолетней работой под руководством Томаса Форчюна Райана и Уильяма К. Уитни, Харви почти немедленно разглядел в Вильсоне потенциального президента и начал превозносить его в кулуарах Уолл-стрит. Он настолько преуспел в этом, что в начале 1904 г. Вильсон был приглашен на встречу с могущественной кликой в отдельном кабинете ресторана Дельмонико. Об этом событии рассказывает в своих мемуарах Эдуард П. Митчел, на протяжении нескольких десятилетий издававший нью-йоркскую газету "Сан". Прием был устроен Томасом Форчюном Райаном, Уильямом Лаффаном, по заданию Моргана державшим в тисках республиканскую "Сан", доктором Джоном А. Уитом, президентом "Саузерн сосайти оф Нью-Йорк", и Фрэнсисом Л. Стетсоном [2 Там же.]. Этим вечером туда невзначай заглянул член республиканского кабинета вездесущий Элиху Рут, желавший посмотреть на восходящую звезду демократической партии.

Вильсон не произвел благоприятного впечатления ни на Лаффана, ни на Райана. Но это не остановило Харви; он продолжал верить, что открыл будущего президента. В 1906 г. на обеде в клубе Лотос в присутствии всех магнатов, включая Моргана, Харви снова смело предложил кандидатуру принстонского профессора на пост президента. Он начал также с барабанным боем рекламировать его в журнале "Харпере уикли", номер которого от 10 марта 1906 г. приветствовал Рильсона как кандидата демократической партии на пост президента в 1908 г.

Харви лично отправился на съезд демократической партии этого года, чтобы обеспечить утверждение кандидатуры своего протеже[1 R. S. Baker, The Life and Letters of Woodrow Wilson, I, 277.]. Во время обсуждения Вильсон, как рассказывает его биограф, с волнением ожидал в Принстоне известий. Но Брайану в третий раз удалось стать кандидатом, и ему предстояло в третий раз послужить доказательством того, что попасть в Белый Дом без согласия правящих семейств невозможно. 15 мая 1909 г. "Харпере уикли" предсказал, что Вильсон будет в 1910 г. избран губернатором штата Нью-Джерси и в 1912 г. — президентом Соединенных Штатов.

Чтобы понять факторы, в силу которых Вильсон сделался президентом Соединенных Штатов, следует уделить некоторое внимание личности Харви. Харви был обязан своим положением Томасу Форчюну Райану и Уильяму К. Уитни, с которыми он работал в тесном контакте, будучи главным редактором нью-йоркской газеты "Уорлд", в период второй президентской кампании Кливленда[2 C. W. Gilbert, Mirrors of Washington, p. 53.]. В 1891 г. он ушел из "Уорлд", чтобы стать управляющим отделом объявлений и агентом по рекламе уитни-райановской "Метрополитэн стрит рейлуэй", в то время занятой навязыванием публике фиктивных ценных бумаг. Харви с таким успехом протаскивал в газеты басни относительно "Метрополитэн", что был сделан членом внутренней закулисной группы многих уитни-райановских биржевых объединений. На самом деле его единственная функция состояла в наблюдении за тем, чтобы газеты печатали статьи, заставлявшие читателей соглашаться с доводами в пользу происходившего в то время слияния транспортных компаний и бросаться за акциями на биржу, где их основательно обирали. Более десяти лет Харви занимался этой скользкой игрой и в конце концов удостоился благосклонного внимания "Дж. П. Моргана и Кº".

Другая деталь биографии Харви, частично объясняющая его своекорыстный союз с Уитни и Райаном, дала ему возможность оказать решающее влияние на судьбу Вильсона. В восьмидесятых годах, когда он служил в "Уорлд", Харви был жителем штата Нью-Джерси. В 1887 г. он ушел из "Уорлд" и стал главным редактором нью-аркской газеты "Джорнал", принадлежавшей Джеймсу Смиту младшему. Харви оставался в Нью-Арке около года, прежде чем вернулся в "Уорлд", предоставлявшую ему большие возможности. В 1888 г. он стал адъютантом губернатора штата Нью- Джерси, получив кличку "полковника". С этими ослепительными знаками отличия, все еще продолжая редактировать "Уорлд", он стал в 1890 г. уполномоченным штата Нью-Джерси по банкам и страхованию.

Связи Харви в Нью-Джерси сделали его неоценимым человеком для Уитни и Райана, которые в это время проникали в транспортные, электрические и газовые компании штата Нью-Джерси. И действительно, через год после встречи с Уитни и Райаном Харви отправился в Нью-Йорк. В 1892 г. он представил владельца своей бывшей нью-йоркской газеты Джеймса Смита младшего Уильяму К. Уигни, незримо поддерживавшему правительство Кливленда [1 W. F. Johnson, George Harvey, A Passionate Patriot, p. 138.], и Уитни с помощью денег вынудил законодательное собрание штата Нью- Джерси послать Смита в сенат Соединенных Штатов, где этот уитни-райановский агент заседал до 1899 г.

Смит не остался в долгу перед Харви за это политическое повышение, давшее ему возможность стать демократическим боссом штата Нью-Джерси. Выслушав доводы Харви, он добыл для Вильсона утверждение его кандидатуры на пост губернатора штата во время первой баллотировки на съезде демократической партии штата в октябре 1910 г. в Трентоне. В политических кругах поговаривали, что Додж был вынужден дать Смиту 75 тыс. долл., чтобы провести кандидатуру Вильсона[2 W. F. McCombs, Making Woodrow Wilson President, p. 30.]. Кроме того, Вильсону пришлось передать через Харви обещание снова сделать Смита сенатором в 1912 г.; но когда подошло время, Вильсон отказался от этого соглашения, подав пропагандистам Доджа — Харви удобный случай похвастать, что "великий принстонский демократ отверг боссов".

I ильсон вовлек Нью-Джерси в широкое движение народной неприязни к правительству Тафта, сказавшееся в победе демократов на выборах в конгресс в 1910 г. Его кампания финансировалась Доджем, хотя широкая публика ничего об этом не знала. В свою очередь пропаганда Харви представила стычки среди педагогического персонала в Принстоне как славную, но безуспешную борьбу Вильсона за "демократизацию" университета путем закрытия принстонских студенческих клубов-ресторанов!

В течение всего пребывания Вильсона на посту губернатора "Харпере уикли" настойчиво и шумно рекламировал его как будущего президента. Но в конце концов открытая поддержка, оказываемая Вильсону изданием, широко известным как орган Моргана, стала неудобной, и Вильсон попросил Харви проявлять меньше пыла. "В таком случае я запою под сурдинку",— сказал Харви К Стали распространяться слухи о ссоре Вильсона с Харви, что помогло Вильсону укрепить свои позиции среди демократов запада. Харви сумел придать своей внезапной вражде столь естественный вид, что [1 R. S. Baker, ТЬе Life and Letters of Woodrow Wilson, III, 249.] ильсон встревожился и послал два жалких письма с извинениями [2 Там же, стр. 250—251.]. Несмотря на этот кажущийся антагонизм, немало порадовавший либеральных последователей Еильсона, "Харпере уикли" продолжал потихоньку продвигать кандидатуру Вильсона.

На съезде 1912 г. Харви притворно поддерживал Кларка, но его авторитетный биограф разъясняет, что он делал это только для того, чтобы привести в замешательство Брайана[3 W. F. Johnson, George Harvey, p. 213.]. Именно Харви устроил, чтобы делегация Алабамы голосовала за Вильсона немедленно после того, как Брайан обличил Кларка, и он же убедил Мэрфи, главаря группы Таммани, твердо стоять против Вильсона [1 W. F. Johnson, George Harvey, р. 213.].

В самом деле, Харви одурачил Мэрфи, сказав ему прямо, что Вильсон, став президентом, ничем не поможет Таммани[2 Там же, стр. 211.]. После циничного поступка Еильсона с Джеймсом Смитом младшим, память о котором была еще свежа, Мэрфи мог этому легко поверить. Более того, Мэрфи рассудил, что Харви, так много сделавший для политической карьеры Вильсона, хорошо знал своего ставленника. К большому удовлетворению сторонников Вильсона Мэрфи во время последующего голосования решительно стоял за Кларка.

Документально установлено, что всеми действиями Мэрфи в то время руководил Томас Форчюн Райан. В 1912 г. Райан дал Мэрфи по м-еньшей мере 10 тыс. долл., и в то же время Энтони Н. Брэди дал главе Таммани не менее 25 тыс. долл.[3 G. Myers, History of Tammany Hall, p. 390.]. Такие взносы в пользу Таммани Райан и Брэди делали регулярно.

Уильям Ф. Мак-Комбс, агент Райана, привлек к борьбе за Еильсона Уильяма Г. Мак-Аду, дельца, специализировавшегося на транспортных предприятиях, и впоследствии министра финансов в правительстве Вильсона. Бывший ученик Вильсона в Принстонском университете, окончивший юридическую школу Гарварда, Мак-Комбс примкнул к группе Еильсона после того, как последний был избран губернатором Нью-Джерси. В 1912 г., 35 лет от роду, он стал председателем национального комитета демократической партии, снова завязав прочные отношения с Вильсоном на основе их прежнего знакомства по университету.

Мак-Аду был уже известен благодаря построенной по его инициативе железной дороге "Хадсон энд Манхеттэн рейлрод", соединявшей Нью-Йорк и Нью-Джерси через туннель, проложенный под Гудзоном. Задолго до 1912 г. Мак-Аду был тесно связан с нью-йоркской сетью предприятий общественного пользования, которые с начала текущего столетия находились под господством Райана и Рокфеллеров при посредстве "Нэйшнл сити "бэнк", как показывает Джон Муди в своей книге "Правда о трестах" (1904) [1 См. приложение "А" — "Связи лиц, поддерживавших Вильсона, с предприятиями общественного пользования".].

В 1901 г. Брэди оказал финансовую поддержку предложенному Мак-Аду проекту постройки железной дороги "Хадсон энд Манхеттэн"; "Гаранти траст компани" (Морган) также вложила деньги в это предприятие [2 McAdoo, Crowded Years, р. 75.]. Способности Мак-Аду произвели столь сильное впечатление на семейство Брэди, что в 1919 г. Николас и Джеймс Брэди, сыновья бывшего приказчика бакалейной лавки, предложили Мак-Аду, ушедшему тогда с поста министра финансов, прибыльную должность казначея "Бруклин рэпид трэнзит компани"[3 Там же, стр. 503.]. Мак-Аду пришлось отказаться от этого предложения, так как он собирался переехать в Калифорнию в качестве поверенного Э. Л. Дохини, владельца нефтяной фирмы "Мексикен петролеум компани".

Но это политическое повышение было делом рук райановского агента Мак-Комбса, Сначала Мак-Комбс устроил так, что Мак-Аду был избран председателем полуполитической организации "Саузерн сосайти оф Нью-Йорк", хотя на этот пост имелись и более подходящие кандидаты. Затем он ухитрился организовать двукратное переизбрание Мак-Аду. Мак-Комбс представил Мак-Аду Вильсону, когда последний был губернатором Нью-Джерси, после того как Мак-Аду выразил желание побеседовать с губернатором штата относительно некоторых правил, обязательных для предприятий общественного пользования и затрагивавших интересы "Хадсон энд Манхеттэн рейлорд" в Нью- Джерси [4 W. F. McCombs, Making Woodrow Wilson President, pp. 41—42.].

Вильсоновская кампания в пользу "Новой свободы" пользовалась таким успехом у широкой публики, что масса отдельных скромных пожертвований составила в целом значительную сумму для финансирования кампании. Когда Вильсон давал показания перед комиссией Клеппа, он мог с полным правом заявить, что Маккормик и Додж взяли назад свои пожертвование на кампанию. Это известие произвело благоприятное впечатление, хотя Маккормик и Додж были вынуждены забрать свои взносы из-за шума, последовавшего за разоблачениями, сделанными комиссией Клеппа в связи с предсъездовским денежным фондом.

В то время как источники и размеры пожертвований в предвыборный фонд Рузвельта были занесены в отчеты, материалы, относящиеся к предвыборным фондам Тафта и Вильсона, утеряны; известно лишь, что Чарлз Тафт внес на кампанию своего брата 150 тыс. долл. Сведения относительно других взносов, сообщенные согласно закону конгресса секретарю палаты пред ставителей, были вскоре после этого тщательно уничтожены (тогда еще не существовало постановления конгресса о хранении всех этих материалов).

После разоблачений 1912 г. особо крупные индивидуальные пожертвования политическим партиям стали поступать гораздо реже. Однако деньги продолжали литься потоком, по существу из тех же неистощимых источников. Новый закон о подоходном налоге, введенный во время первого пребывания Вильсона на посту президента, обусловил новую технику сбора взносов на политические цели. Чтобы снизить налог, корпорации повысили среднее жалованье своих должностных лиц до возмутительных размеров, с негласным условием, чтобы те демонстрировали "дух общественности", жертвуя часть своего дохода политическим партиям и на контролируемую благотворительность. После 1912 г. магнаты заставили свои семейства участвовать в политических комбинациях; теперь жены, сыновья, дочери, сестры, кузены, тетки и дяди, так же как крупные и мелкие служащие, патриотично помогали раздувать фонды для подкупов. С 1916 г. тысячи пожертвований от 500 до 5 тыс. долл, были внесены людьми, связь которых с внутренним кругом правящих семейств можно проследить очень легко.

II

Вудро Вильсон вступил на пост президента торжественно, можно сказать, как реформатор и либерал.

* Уолл-стрит, однако, не была обеспокоена. Как позднее Писал Джордж Харви, правящий капитал принял избрание Вильсона "без серьезных опасений"; капиталисты, сказал он, "не испытывали раздражения против г-на Вильсона из-за тех его высказываний* которые они считали радикальными и угрожающими их интересам. Он просто вел политическую игру".

Первое правительство Вильсона провело несколько поверхностных реформ. Тарифный закон Ундервуда сбавил на 10% расценки, действовавшие по тарифному закону Пэйна — Олдрича. В форме поправки к новому тарифному закону был введен закон о подоходном налоге. Согласно таблице доходы свыше 3 тыс. долл, облагались налогом в 1%, доходы свыше 20 тыс. долл.— прогрессивным добавочным налогом; добавочный налог на доходы свыше 500 тыс. долл, составлял всего 6%. Либералы приветствовали новый закон как препятствие росту крупных состояний, но крупные состояния имели под собой достаточно твердую почву. Законом Адамсона был установлен восьмичасовой рабочий день для железнодорожников, но он был принят лишь под угрозой всеобщей железнодорожной забастовки.

В своем первом послании конгрессу президент привел либералов в восторг, повторяя: "Мы должны уничтожить все, что имеет хотя бы видимость привилегий или каких- либо других искусственных преимуществ".

Ввиду утверждений журналистов и политических деятелей о невозможности применять закон Шермана, был принят антитрестовский закон Клейтона. Заключение о неприемлемости закона Шермана было вряд ли справедливым, ибо на основании этого закона не было проведено ни одного судебного процесса с действительным намерением довести дело до конца. Закон Клейтона, не без умысла, еще меньше ограничивал монополии, чем закон Шермана. Правительство Г ильсона создало также федеральную торговую комиссию, сменившую прежнее Бюро корпораций.

Во время первого пребывания Вильсона на посту президента был принят закон о федеральной резервной системе, и хотя классовое происхождение этого мероприятия осуждает его пред лицом истории, в техническом отношении это был один из самых действенных законов, которые когда-либо существовали. Однако, как это происходит со всеми законами, его применение зависело от социальных симпатий его исполнителей, а управление резервной системой с самого начала находилось в руках Уолл-стрит.

Закон о федеральной резервной системе представлял собой новый вариант закона, первоначально предложенного в сенате такой подозрительной личностью, как Олдрич, проект которого заключал в себе коллективную мудрость валютной комиссии, работавшей под его председательством. Идеи о создании подобной комиссии в свою очередь возникли в изобретательных головах уоллстритовской клики, представители которой выработали все детали в 1908 г. в уединенном клубе "Джекил айленд", на острове Джекил, у побережья штата Джорджия, во время поездки под предлогом охоты за дикими утками [1 Т. W. Latnotit, Henry Р. Davison, The Record of a Useful Life, p. 97, and F. L, Allen, Lords of Creation, p. 198.]. Среди присутствовавших на этом совещании были: Поль М. Уорберг, компаньон фирмы "Кун, Лэб и Кº"; Генри П. Дэвисон, компаньон "Дж. П. Морган и К°"; Фрэнк А. Вандерлип, президент "Нэйшнл сити бэнк"; доктор Пиатт Эндрью, специальный ассистент валютной комио сии сената, и Бенджемин Стронг, вице-президент "Бэн" керс траст компани" (Морган).

Продолжительное совещание на острове Джекил, происходило в обстановке тщательно разработанной конспирации. Путешествие в Джорджию было предпринята в отдельном железнодорожном вагоне, нанятом Олдричем, и все пассажиры носили вымышленные фамилии,* чтобы поездная бригада не могла установить их лич-" ности [2 E. A. Vanderlip and В. Sparkes, From Farm Boy to Financier, pp. 210—219.]. В течение долгого времени сведения об этом со" вещании держались в секрете.

Финансисты нуждались в центральном банке европейского образца, чтобы облегчить манипуляции крупного масштаба в области национальной экономики. Требовав лось учреждение, которое исполняло бы те же функции,что и "Юнайтед Стейтс банк", закрытый президентом Эндрью Джексоном, потому что он сосредоточил в частных руках колоссальную денежную мощь.

Но когда Олдрич представил план, выработанный на острове Джекил охотниками за утками, его немедленно освистали, как бесчестное уоллстритовское предприятие, и в то время этот план не имел никаких последствий.

Теперь задача либерального вильсоновского правительства состояла в том, чтобы протащить суть мероприятия, задуманного на острове Джекил, в свод законов, изменив его с виду до неузнаваемости. Составление такого проекта было поручено одному из джекилских заговорщиков, Полю М. Уорбергу. Как явствует из его собственных мемуаров, Уорберг советовался со всеми крупными финансистами, а когда потребовалось выяснить правительственную точку зрения, он совещался с полковником Эдуардом М. Хаузом, которого Вильсон перебрасывал в качестве своего доверенного лица с одной должности на другую. Хауз приобрел мировую известность, когда на съезде 1912 г. он мастерски обеспечил Вильсону неизменную поддержку делегации штата Техас.

Уорберго-уоллстритовский проект, поверхностно подправленный Вильсоном и Картером Глассом, сенатором от штата Виргиния, был попросту прежним планом охотников с острова Джекил о создании централизованного банка, задрапированным в необычайное одеяние. Ему был дан некоторый отпор со стороны неинформированных уоллстритовских кругов, но он был одобрен американской ассоциацией банкиров, что весьма характерно.

На практике "Федерэл резерв бэнк оф Нью-Йорк" стал основным звеном системы, состоявшей из 12 местных банков, ибо Нью-Йорк был денежным рынком страны. Остальные 11 банков представляли собой дорого стоившие мавзолеи, воздвигнутые для того, чтобы удовлетворить местное самолюбие и уничтожить в провинции джексонианские страхи перед превосходством метрополии. На пост первого управляющего нью-йоркским резервным банком был выбран Бенджемин Стронг, один из первоначальных охотников за утками, зять Э. К- Конверса и его преемник в должности президента "Бэнкере траст компани". Знаток финансового дела, Стронг в течение многих лет регулировал денежную систему страны в интересах директоров ведущих нью-йоркских банков. Под руководством Стронга, без ведома народа, была осуществлена тесная связь федеральной резервной системы с английским "Бэнк оф Ингленд" и французским "Банк де Франс", что чрезвычайно укрепило финансовую основу политического status quo в западном полушарии. В то время как в течение мировой войны и после нее прибыли Уолл-стрит все увеличивались, положение фермеров, под предлогом помощи которым была создана резервная система, все ухудшалось.

После принятия закона о федеральной резервной системе Томас Форчюн Райан похвалил Вильсона, заявив в одном из своих редких публичных выступлений: "Это великий человек и великий президент" [1 R. S. Baker. The Life and Letters of Woodrow Wilson, IV, 206.]. Спустя пять дней после церемонии вступления Вильсона в должность президента Белый дом посетили Генри П. Дэвисон, представитель "Дж. П. Моргана и К°", и Уиллард Стрейт, зять Уильяма К. Уитни, попросившие президента одобрить участие Америки в займе, предоставлявшемся Китаю шестью державами [2 Там же, IV, 60, 70.]. Вильсон отказал, быть может потому, что по этому специфическому вопросу он все еще неотступно придерживался "изоляционистских" взглядов банкиров-промышленников, представленных Доджем и Сайрусом Маккормиком. После Доджа Маккормик был ближайшим советником Вильсона по всем вопросам [3 Там же, стр. 210.].

В мае 1913 г. Джеймс Спейер из банкирского дома "Спейер и К°" посетил государственный департамент и поделился своей тревогой по поводу того, что правительство Уэрта в Мексике не выполнит своих обязательств по истекавшему в июне займу в 10 млн. долл[4 Там же. стр. 245.].

Генри Клей Фрик явился в Белый Дом попросить, чтобы был замят процесс о роспуске, возбужденный против "Юнайтед Стейтс стил", но Вильсон решил, что эта тяжба, получившая широчайшую огласку, должна итти своим ходом.

Менее высоких должностных лиц также заставляли действовать в интересах Уолл-стрит. Дж. П. Морган лично явился в государственное казначейство, чтобы выразить Мак-Аду свой протест против проекта закона о судостроении, обеспечивавшего покупку и строительство пароходов правительством[1 McAdoo, Crowded Years, р. 305.]. 31 июля 1914 г. Морган позвонил по телефону Мак-Аду, чтобы обсудить начало войны в Европе[2 Там же, стр. 290.].

Самой серьезной проблемой, вставшей перед Вильсоном, когда он стал президентом, было положение в Мексике. И тут-то впервые начал свою энергичную закулисную деятельность Кливленд X. Додж, владевший в Мексике крупными медными рудниками.

В 1911 г. диктатор Мексики Порфирио Диас был смещен с поста, на котором он в течение многих лет оказывал выгодное для обеих сторон содействие американским миллионерам, владельцам нефтяных источников, — Херсту, Дохини, Доджу, Рокфеллеру и др. Но сместила Диаса "Стандард ойл".

В 1918 г. Перси Н. Фербер, президент компании "Ойл филдс оф Мексико, лимитед", сообщил К. У. Бэррону, что "мексиканская революция была в действительности делом рук доверенного лица Рокфеллера X. Клея Пирса, владевшего 35% акций "Пирс Уотерс ойл компани", которую "Стандард ойл" контролировала, владея 65% акционерного капитала. "Он хотел захватить мою собственность, — продолжал Фербер. — X. Клей Пирс потребовал от Диаса снятия налога на импорт нефти", чтобы дать "Стандард ойл" возможность ввозить продукцию из Соединенных Штатов. "Диас отказался... Пирс дал деньги на поддержку Франсиско Мадеро и начал революцию... Ни Клею Пирсу, ни кому-либо другому и не мерещилось то, что последовало" [3 С. W. Barron, They Told Barron, p. 141.].

18 февраля 1913 г. Викториано Уэрта, пешка в руках британских нефтепромышленников, сместил и казнил ставленника "Стандард ойл" Франсиско Мадеро. Революционное движение усиливалось. В северной части страны Карранса с одной стороны и Панчо Вилья с другой выступили против Уэрта. Каррансисты скоро получили поддержку Кливленда Доджа и его компаньонов-магнатов. Вильсон с самого начала отказался признать правительство Уэрта.

Но Додж и другие лица, имевшие большие капиталовложения в Мексике, встревоженные ходом событий, согласились признать Уэрта, если он пообещает провести выборы, что дало бы возможность насадить в Мексике дружественно расположенных к американским капиталистам должностных лиц. Меморандум соответствующего содержания был вручен полковнику Хаузу Джюли* усом Краттшниттом, председателем "Саузерн Пасифик компани". Хауз послал его Вильсону. Этот меморандум, составленный Д. Дж. Хаффом, юристом из города Канзас-Сити, был до отправки его в Вашингтон одобрен компанией "Фелпс, Додж и К°", вице-президентом которой был Кливленд X. Додж, компанией "Грин кенэниа коппер компани оф Мексико" и Э. Л. Дохини из "Мексикен ойл компани" [1 R. S. Baker, The Life and Letters of Woodrow Wilson, IV, 245—246.].

Затем Хафф прибыл на совещание с президентом и был представлен Доджем, чье одобрение "всегда имело большой вес в глазах президента" [2 Там же, стр. 247.].

Имелась одна веская причина, по которой Уэрта необходимо было отказать в признании, если он не согласится следовать предписаниям из Вашингтона (что он и сделал). Причина это заключалась попросту в том, что Уэрта был насильственным образом водворен на место ставленника "Стандард ойл" Мадеро лордом Каудреем, возглавлявшим британские нефтяные предприятия в Мексике [3 Там же, стр. 347.]. В самом деле, Вильсон в послании сэру Эдуарду Грею, министру иностранных дел Великобритании, поклялся низложить Уэрта, которого поспешно признало британское правительство и его различные сателлиты во всех странах мира [1 R. S. Baker, The Life and Letters of Woodrow Wilson, IV, p. 292—293.].

Правда, до начала 1914 г. Вильсон не терял надежды заставить Уэрта выполнять волю Доджа, Рокфеллера и "Нэйшнл сити бэнк". Однако затем ряд провокаций со стороны американских вооруженных сил показал, что настроение в Вашингтоне изменилось. 9 апреля 1914 г. американские матросы высадились в Тампико под предлогом пополнения запасов воды и горючего. Они были арестованы войсками Уэрта, но освобождены после заявления протеста из Вашингтона. В Соединенных Штатах с некоторым удивлением встретили настойчивое требование Еильсона, чтобы Уэрта отдал салют флагу США и принес извинения. Уэрта отказался. По международным законам обстоятельства не давали Вашингтону права требовать формального салюта. По распоряжению из Вашингтона 21 апреля 1914 г. американские военные корабли обстреляли Вера Крус, чтобы предотвратить выгрузку с германского парохода предназначенных для Уэрта боеприпасов. Это сопровождалось человеческими жертвами и большими материальными потерями.

15 июля 1914 г. Уэрта, который не мог сопротивляться своим сильным противникам, был низложен, и Венустиано Карранса занял его пост в интересах "Нэйшнл сити бэнк оф Нью-Йорк". Когда революционные приверженцы Каррансы поняли, что он тоже предал их, они начали борьбу под руководством Панчо Вилья, революционера, которого американская пресса изображала обыкновенным бандитом. В 1915 и 1916 гг. правительство Вильсона пыталось путем вооруженной интервенции вырвать этот шип из бока Карранса. В самом деле, набеги частей Вильи на пограничные американские города были рассчитаны на то, чтобы спровоцировать американскую интервенцию и тем самым подорвать политический авторитет Карранса в глазах мексиканского народа.

К счастью, история сотрудничества Доджа с Карранса увековечена журналистом Фрэнком X. Блайтоном[2 F. H. Blighton, Woodrow Wilson and Co, pamphlet, 1916, New York Public Library classification, IAG, p. 169, № 2.].

Блайтон напомнил, что Додж имел сомнительную репутацию. В 1907 г. Доджу и Л. Д. Риккетсу было предъявлено властями территории Нью-Мексико обвине ние в попытке отчуждения в свою пользу богатых ископаемыми государственных земель. У. X. X. Ллевеллин, прокурор Соединенных Штатов по территориям, отказался поддержать обвинение против Доджа и Риккетса и по этой причине был смещен генеральным прокурором Чарлзом Дж. Бонапарте. Сменивший Ллевеллина Пэйтон Гордон готовился поймать Доджа и Риккетса в сети закона, когда Вильсон вступил на пост президента. Гордон был поспешно смещен генеральным прокурором Джеймсом К. Мак-Рейнолдсом, адвокатом железнодорожной компании, который стал членом правительства Вильсона по рекомендации полковника Хауза и вскоре затем получил назначение в Верховный суд Соединенных Штатов, где он оказался наиболее откровенным реакционером из всех американских судебных деятелей.

Адвокатами Доджа и Риккетса по этому делу были Олберт Б. Фолл и Томас Б. Кетрон; с помощью нефтепромышленников и владельцев рудников оба они позднее стали сенаторами Соединенных Штатов. Фолл, старый школьный приятель Дохини, вошел в историю как единственный член правительства, который был уличен в темных сделках с миллионерами и — необычное дело— осужден за это.

Пока шла тяжба по делу в Нью-Мексико, в городе Глоуб (Аризона) Додж, Риккетс, Артур Кэртис Джеймс, потомственный медный и железнодорожный магнат, в результате своей женитьбы породнившийся с семьей Додж, и Джеймс Мак-Лин, вице-президент компании "Фелпс, Додж и К°", были привлечены к суду присяжных, заседавшему под руководством Дж. Р. Б. Александера, по* мощника генерального прокурора Соединенных Штатов. Основания для обвинения были аналогичны мотивам дела в Нью-Мексико. Вскоре после вступления Еильсона на пост президента оба государственных обвинения были сняты по официальному распоряжению Мак-Рейнолдса.

Додж и после этого продолжал свои беззаконные авантюры, но теперь уже в Мексике, где он владел крупной собственностью, причем на этот раз занялся незаконным снабжением каррансистов оружием. Додж был директором и крупным акционером оружейных фирм "I инчестер армс компани", "Юнион металлик картридж компани" и "Ремингтон армс компани", равно как и "Фелпс Додж и К°", железной дороги "Эль Пасо энд саусуэстерн рейлрод" и "Нэйшнл сити бэнк".

В мае 1913 г. управляющий конторой "Фелпс Додж и К°" в городе Бисби (Аризона) снабдил Дж. Л. Переса, соратника Каррансы, девяноста тысячами обойм с патронами, нарушив провозглашенное президентом Тафтом 14 мая 1912 г. эмбарго на боеприпасы. При доставке этих боеприпасов в Мексику вся партия была захвачена американским пограничным патрулем. Перес и его сообщники сознались и признали себя виновными.

Прокурор Соединенных Штатов Джозеф Э. Моррисон немедленно подал жалобу на Доджа, некоторых его служащих и "Винчестер армс компани" и готовился требовать предъявления им обвинения. Вслед за тем министерство юстиции потребовало отставки Моррисона, но он отказался подчиниться этому требованию. 22 октября 1913 г. Мак-Рейнолдс властно приказал Моррисону не предъявлять обвинения "Винчестер армс компани". Копия этого любопытного послания сохранилась[1 F. Н. Blighton, Woodrow Wilson & Со., pamphlet, 1916, New York Public Library classification, IAG, p. 25.].

Моррисон подчинился приказанию Мак-Рейнолдса, но он возбудил дело против двух местных отвественных работников "Фелпс Додж и К°" и других лиц и вскоре после этого был смещен Мак-Рейнолдсом с должности. Тогда Моррисон послал в Вашингтон пространную телеграмму, в которой обвинял генерального прокурора и министерство юстиции в создании препятствий правосудию. Р этом послании, копия которого также сохранилась, приводится много деталей этого дела [2 Там же, стр. 28—35.].

7 августа 1913 г. президент назначил У. X. Соутэла из г. Тэксона в федеральный суд территории Аризона. В его присутствии слушалось дело служащих Доджа, и несмотря на обилие улик и множество свидетелей, Соутэл быстро прекратил его.

Найдя невозможным оторвать Уэрту от Каудрея и министерства иностранных дел Великобритании, президент Вильсон 12 февраля 1914 г. снял эмбарго на вывоз оружия в Мексику, лицемерно объяснив это тем, что со времени, когда Тафт ввел его, условия изменились. В результате к Каррансе хлынул поток патронов, винтовок и всевозможных военных материалов, посылаемых компаниями "Винчестер армс" и "Ремингтон армс". Американский военный флот блокировал пути, по которым Уэрта получал вооружение из Европы, и 15 июля 1914 г. диктатор бежал под натиском наступавших каррансистов. Вильсон выполнил свою угрозу британскому министру иностранных дел.

6 сентября 1916 г. член палаты представителей от штата Иллинойс Уильям А. Роденберг официально возложил на Доджа ответственность за доставку Каррансе одного миллиона обойм с патронами. Роденберг заявил, что за день до того, как Вильсон снял эмбарго, Додж посетил государственный департамент.

Аферам Доджа с боеприпасами предстояло сыграть во время правления Вильсона знаменательную, но не слишком заметную роль. После того как в 1915 г. был потоплен товаро-пассажирский пароход "Лузитания", использовавшийся как вспомогательное судно британского военного флота, и Вильсон отправил германскому правительству гневную ноту, значительно способствовавшую подъему антигерманских настроений в Америке, Додж стал председателем общества "Фонд в пользу пострадавших при крушении "Лузитании". Дадли Филд Малой, чиновник нью-йоркского порта, дал под присягой показания, что судно было нагружено боеприпасами и тем самым законно являлось военной добычей, но Вильсон не придал значения этому важному факту. Более того, выяснилось, что боеприпасы частично шли от собственных фирм Доджа — "Винчестер", "Ремингтон" и "Юнион металлик картридж компани".] о многих отношениях фигура Доджа, единственного из ближайших советников Вильсона, с которым тот никогда не порывал, проливает ретроспективно весьма сомнительный свет на либерализм Вильсона. В 1915 г. горняки, работавшие на аризонских рудниках Доджа, забастовали, требуя повышения заработной платы, и были осаждены вооруженным сбродом. Губернатор Хант оказал противодействие Доджу, и забастовщики победили. Во время перевыборов Хант, первый губернатор Аризоны, столкнулся с сопротивлением политической машины Доджа. Благодаря явно неверному подсчету голосов, он был побит 31 голосом!

III

Прежде чем рассматривать те этапы мировой войны, которые имели непосредственное отношение к американским миллионерам и мультимиллионерам, для последовательности изложения необходимо вкратце остановиться на выборах 1916 г., когда Вильсон значительным большинством голосов победил республиканского кандидата Чарлза Эванса Юза.

В течение долгого времени Юз работал адвокатом Уолл-стрит, хотя и пользовался репутацией либерала; этот миф был подкреплен тем фактом, что Юз согласился принять участие в расследовании деятельности страховых компаний, в то время как другие адвокаты боялись заняться этим делом. Юз начал свою карьеру служащим фирмы "Чемберлен, Картер и Хорнблоуер". Последний был старшим адвокатом "Нью-Йорк лайф иншуренс компани" в период процветания ее грабительских финансовых операций, главным адвокатом "Нью- Йорк сентрал рейлрод" и пользовался большим доверием у Дипью и Вандербильтов. В 1894 г. президент Кливленд назначил Хорнблоуера членом Верховного суда, но сенат отверг это назначение.

Юз женился на дочери Уолтера С. Картера и в 1888 г. организовал юридическую фирму "Картер, Юз и Крават". Поль Д. Крават, как мы упоминали, сменил Элиху Рута в качестве адвоката Томаса Форчюна Райана, у которого он прослужил более четверти века. С са мого начала своего существования юридическая фирма Юза представляла различные нью-йоркские компании предприятий общественного пользования; после 1901 г. она вела дела контролировавшейся "Дж. П. Морганом и К°" "Вестчестер энд Бостон рейлрод компани".

Еся жизнь Юза, до малейших деталей, была тесно связана с уоллстритовскими разбойниками. Даже баптистская группа, которую он возглавлял в 1894 г., включала среди своих многочисленных богатых членов Джона Д. Рокфеллера младшего, который сменил Юза на. посту ее руководителя.

К моменту начала борьбы внутри страховых компаний Юз был одним из адвокатов Джемса У. Александера из "Икуитэбл лайф ашуренс сосайти" и одновременно адвокатом "Меркантайл траст компани". И все- таки магнаты почувствовали некоторый трепет, когда в. 1906 г. была выставлена кандидатура Юза в губернаторы штата Нью-Йорк против Херста, выставленного демократической партией; но, как говорили, Крават заверил Райана, что Юз будет "безвредным"[* G. Myers, History of the Supreme Court, p. 756.] Так оно и было. Юз зашел так далеко, что отклонил вполне обоснованное обвинение против окружного прокурора Уильяма Траверса Джерома в неподобающем сотрудничестве с Райаном, Брэди и другими авантюристами из предприятий общественного пользования. Райана защищал Крават.

Фонд по выборам Юза в губернаторы в 1906 г. составил 313 923 долл., причем крупнейшие взносы сдела-. ли Дж. П. Морган и Леви П. Мортон, давшие по 20 тыс. долл, каждый; Джон Д. Рокфеллер и Эндрью Карнеги внесли по 5 тыс. долл., Чонси М. Дипью, Джон У. Гэйтс, "Дж. и У. Зелигман и К°" и "Кун, Лэб и К°"— по 2 500 долл., Чарлз М. Шваб, Эдвин Гульд, Джейкоб X. Скифф и Адольф Люисон — не менее 1 тыс. долл, каждый.

После своего поражения в 1916 г. Юз стал главным адвокатом "Стандард ойл компани", сменив на этом посту Джозефа X. Чоута. Он был государственным секретарем в "черном кабинете" Гардинга, позднее возобновил свою работу в "Стандард ойл", а в 1930 г. Герберт Гувер назначил его председателем Верховного суда. 6н едва избежал участи быть отвергнутым сенатом, где оппозиционный блок вел борьбу против утверждения его кандидатуры. В должности верховного судьи он сменил Тафта ("Стандард ойл"), ставленника президента Гардинга ("Стандард ойл").

Теодор Рузвельт поддерживал тесную связь с "Дж. П. Морганам и К°" в избирательной компании 1916 г.; незадолго до съезда Рузвельт сказал Чарлзу Уиллису Томпсону из "Нью-Йорк Таймс": "Финансисты считают, что все совершается по их желанию, и Генри П. Дависон думает, что если нужно потратить 20 млн., это должно привести к удовлетворительным результатам"[1 Ch. W. ThompsonPresidents I’ve Known, p. 202.]. — "Я знаю,— писал Томпсон,— что его информация была точной; Джордж У. Перкинс даже тогда переписывался с уоллстритовскими кругами, чтобы от имени Рузвельта выяснить их точку зрения" [2 Там же.] — "Финансисты, — сказал Рузвельт, — считают, что как раз теперь они могут выдвинуть Рута. Например, такие люди как Дэвисон, стоят за Рута, потому что он заодно с ними, и они знают, чего хотят. Если они не смогут его получите, тогда, как говорит Дэвисон, "нам нужен чистый лист бумаги, на котором мы сможем писать". А не добившись ни того, ни другого, они будут почти полностью удовлетворены Вильсоном"[3 Там же.]. Томпсон рассказывает, что он слышал, как Рузвельт в телефонном разговоре с Перкинсом обсуждал кандидатуры.

Прогрессивная партия, хотя она и была совершенно мертва, все еще не сходила со сцены. Рузвельт мог оказать услугу этому разлагающемуся трупу лишь в роли могильщика. В Чикаго был проведен инсценированный съезд, на котором Бэйнбридж Колби, также бывший юрист "Икуитэбл лайф иншуренс сосайти", выставил кандидатуру Рузвельта в президенты; Хайрам Джонсом в своей речи поддерживал ее. Рузвельт телеграммой отклонил свою кандидатуру, и партия была официально распущена. Конечно, всем механизмом съезда управлял Джордж У. Перкинс[4 С. G. Bowers, The Tragic Era, p. 488.].

 В конце 1915 г. в доме Элберта Э. Гэри, председателя "Юнайтед Стейтс стил корпорейшн", состоялось политическое совещание, созванное с целью решить дальнейшую судьбу прогрессивной партии. На совещании присутствовали Огюст Бельмонт, А. Бортон Хэпберн (председатель "Чейз нэйшнл бэнк"), Джейкоб X. Скифф, Джордж Ф. Бейкер, Фрэнк А. Вандерлип, Корнелиус Вандербильт, Дэниэль Гуггенхейм, Клэренс X. Маккей, Джордж Б. Кортилью и Джордж У. Перкинс[1 С. G. Bowers, The Tragic Era, p. 488.].

Вскоре после того как была утверждена кандидатура Юза и снята выставленная прогрессивной партией кандидатура Рузвельта, Перкинс пригласил кандидата республиканцев на обед и получил от него разрешение вернуть Бевериджа в лоно партии [2 Там же, стр. 489.]. Это был минимум того, что Перкинс мог сделать для жестоко обманутого прогрессиста из штата Индиана. В конце 1916 г. республиканский губернатор штата Нью-Йорк Чарлз Уитмен в ознаменование примирения с прогрессистами предложил кандидатуру Перкинса в мэры Нью-Йорка.

Согласно "Нью-Йорк Таймс" от 28 и 29 ноября 1916 г., крупнейшие взносы от правящих семейств страны в республиканский предвыборный фонд 1916 г. сделали следующие лица: 92 500 долл. — Пьер С. Дюпон; 25 тыс. долл.— Джон Д. Рокфеллер старший, Джон Д. Рокфеллер младший, Дэниэль Г. Рид, У. X. Мур, Оливер X. Пэйн и Фрэнк А. Вандерлип; 20 тыс. долл. — Э. Т. Стотсбэри и г-жа X. X. Гарриман; 15 тыс. долл. — Дж. П. Морган, Дж. Б. Дьюк, Гален Стоун (предприятия общественного пользования) и Джозеф Э. Уайденер; И тыс. долл. — Джордж Ф. Бейкер; 10 тыс. долл. — Клэренс X. Маккей, Гарри Пэйн Уитни, А. С. Шеуэр, Чарлз О. Пратт ("Стандард ойл"), Уильям X. Чайлдс, Генри П. Дэвисон (компаньон Моргана), г-жа Дэниэль Гуггенхейм, г-жа Гарри Пэйн Уитни, г-жа Гарри X. Э. Хантингтон, Эдуард Б. Олдрич, Гарри Ф. Синклер, Фредерик А. Джюллиард, Корнелиус Вандербильт, Джеймс Мак-Лин, Фрэнк Э. Пибоди, Э. В. Р. Тэйр, Чарлз Хэйден, Джон Н. Уиллис, Уильям Барбур, X. Ф. Браун, Бэйард Доминик, Хорнблоуер и Уикс (маклеры), Томас У. Ламонт (компаньон Моргана), У. X. Портер (компаньон Моргана), Джордж Д. Пратт ("Стандард ойл"), "Уильям А. Рид и К°", "Дж. и У. Зелигман и К°", Эдуард Ширсон (маклер "Юнайтед Стейтс стил"), Уильям Бойс Томпсон и Г. Э. Трипп; 7500 долл. — Джордж Ф. Бейкер младший и г-жа Уиллард Стрейт; 4500 долл. — Сюард Проссер ("Бэнкерс траст компани"); 2500 долл. — г-жа Корнелиус Вандербильт, г-жа У. Ф. Крокер, г-жа Феликс Уорберг, г-жа Александер Смит Кохран, Ричард Б. Меллон и Эндрью У. Меллон; 2 тыс. долл. — г-жа Т. Кольман Дюпон, Артур Кэртис Джеймс и Эдуард Хайнс; 1 тыс. долл. — г-жа Э. Т. Стотсбэри, г-жа Феликс Уорберг, г-жа Симон Гуггеихейм, г-жа Джон Д. Арчболд, Элен Фрик (дочь Генри К. Фрика), Джеймс Н. Хилл (сын Джеймса Дж. Хилла), Мортимер Л. Скифф, Джозеф Грейс и У. Р. Грейс (судоходство).

В фонд по выборам губернатора Уитмена Перкинс внес 45 542 долл, и Артур Кэртис Джейме—10 тыс. долл. Перкинс также дал дополнительно 48 654 долл, на рассылку агитационной литературы за Уитмена республиканским и прогрессивным избирателям. Г. А. Пратт внес в фонд Уитмена 5 тыс. долл., г-жа Э. X. Гарриман—1 тыс. долл., Герберт Зелигман и Корнелиус Вандербильт — по 500 долл, каждый и Л. У. Стотсбери, М. Дж. Доджер, Э. С. Уитни, Оскар С. Страус и X. X. Роджерс — по 250 долл, каждый.

В республиканский фонд графства Нью-Йорк Огден Л. Миллс внес 2 тыс. долл, и Феликс Уорберг, Льюис К. Тиффани, г-жа Уайтлоу Рид (дочь Дариуса О. Миллса), Уильям К. Вандербильт, Дж. П. Морган и Генри П. Дэзиеон — по 1 тыс. долл. Комитет Кэррана республиканской и независимой партий получил 5 тыс. долл, от Уильяма Стрейта, 2 тыс. долл, от Джорджа У. Перкинса и по 1 тыс. долл, от Сэмюэля А. и Адольфа Люисонов.

Демократическая партия была обеспечена не хуже. Вильсоновская "Лига дельцов" собрала по 2500 долл, от С. Р. Бертрона (маклер) и Чарлза Р. Крэйна, 1500 долл, от Эдуарда А. Файлина, владельца универсального магазина в Бостоне, и по 1 тыс. долл, от Джейкоба X. Скиффа (банкира) и Джееса И. Страуса, владельца универсального магазина в Нью-Йорке.

Крупнейшие взносы в национальный предвыборный фонд демократической партии были сделаны Кливлендом X. Доджем (25 тыс. долл.), Э. Л. Дохши* (25 тыс. долл.)[ 1 На этом примере мы снова видим, что официальные отчеты вдвое преуменьшают цифры взносов. Генри Моргснтау в книге "Все в течение одной жизни" пишет, что в 1916 г. он получил от Дохини в фонд демократов 50 тыс. долл. (Н. Morgentau, All in а life time, р. 24-2).], Роджером Сулливаном, демократическим боссом Чикаго, Томасом Д. и Дэвидом Б. Джонсами, директорами "Интернэшнл харвестер компанп" (12 500 долл, каждый), Альвином Унтермейером, сыном Сэмюэля Унтермейера, Фредериком Пенфильдом, Нелсоном Моррисом (владельцем консервных предприятий в Чикаго), Чарлзом Дж. Пибоди, Чарлзом Р. Крэйном, Ф. X. Пибоди и Бернардом Барухом (гю 10 тыс. долл, каждый), Фрэнсисом П. Гарваном, зятем Энтони Н. Брэди, Мартином Фогелем Эдвином О. Вудом, Джеймсом Тэйлором Льюисом, Фредом Джонсоном, Джорджем С. Мидом, Ф. Б. Линчем и Маркусом А. Кулиджем (по 5 тыс. долл, каждый).

Фредерик Пенфилд был богатым владельцем недвижимого имущества в Филадельфии. Подразумевалось, что в его взносе участвовал Джозия Куинси, адвокат бостонской горнорудной компании, которому было предъявлено государственное обвинение в использовании почты для жульнических действий 1 [2 W. F. McCombs, Making Woodrow Wilson President, p. 70-]. Впоследствии Куинси был оправдан. Вильсон назначил Томаса Д. Джонса членом правления федеральной резервной системы, но он не был утвержден сенатом.

Много крупных взносов в демократический фонд было скрыто от избирателей благодаря новой технике задержки пожертвований на кампанию до конца выборов, после которых оставался требовавший покрытия дефицит. Первое сообщение о демократическом фонде в га зете "Таймс" от 27 ноября 1916 г. определяло его в 1 584 548 долл. Несмотря на то что взносы были сделаны 170 тыс. лиц, питавших иллюзии относительно великого демократизма Вильсона, после кампании, обошедшейся в действительности в 2 500 тыс. долл., остался дефицит в 600 тыс. долл., согласно сообщению "Таймс" от 28 февраля 1917 г.

Что касается источников их денежных фондов, то в 1916 г., как и позже, политические партии не раскрывали всех своих карт. Уильям Бойс Томпсон, компаньон комиссионной фирмы "Хэйден, Стоун и К°", крупный акционер "Чейз нэйшнл бэнк" и "Синклер ойл компани" и один из первых директоров "Федерэл резерв бэнк оф Нью-Йорк", одолжил по ходу кампании Уиллу Хэйсу, руководителю республиканской предвыборной кампании и главному адвокату "Синклер ойл компани", 1 млн. долл., которые позднее были возвращены [1 С. W. Barron, They Told Barron, p. 12.].

В 1918 г. Томпсон дал Хэйсу 300 тыс. долл, с определенной целью купить контроль над конгрессом, в котором республиканцы в этом году получили большинство [2 H, Hagedorn, The Magnate, The Life and Time of William Boyce Thompson, p. 279.]. В 1918 г. Томпсон стал председателем финансовой комиссии по ассигнованиям републиканской партии.

IV

Мировая война затмила все остальные события в период обоих правительств Вильсона и открыла новую фазу в неуклонном процессе роста влияния американских мультимиллионеров.

Экономические магнаты были инициаторами вовлечения страны в войну. В противном случае, в период, когда мировой рынок был разорван на части воюющими странами, миллионерам пришлось бы иметь дело с застоем отечественной экономики, угрожавшим навлечь на них гнев всех классов.

Попытки историков обнаружить отдельных деятелей, вызвавших войну и втянувших в нее Америку, останутся, вероятно, тщетными. Как указали некоторые историки, причины войны были многочисленны и действовали за много десятилетий до 1914 г.

Вопрос, ударяющий, как кинжал, в самую сердцевину проблемы войны, заключается не в том, кто вызвал войну, и даже не в том, кто втянул Америку в войну. Разоблачающий вопрос, — кто нажился благодаря войне, кто завладел этой наживой и защищает ее? Известно, что основная часть военных прибылей попала в руки богатейших семейств.

Победоносные европейские державы добились завоеваний за счет своих противников, хотя выигрыш ни в коем случае не покрывал убытков. Однако Соединенные Штаты "великодушно" отказались от участия в дележе экономической добычи по Версальскому договору. Заправилы Уолл-стрит могли позволить своим политическим деятелям подписаться под этим решением, ибо их завоевания приняли форму добычи за счет самого американского народа.

Американские солдаты, сражавшиеся в окопах, народ, трудившийся на родине, вся страна, перенесшая трудности военного положения, боролись не только для того, чтобы победить Германию, но и для того, чтобы самим оказаться побежденными.

Что такая интерпретация правильна, становится ясно, если обратить внимание на то обсотятельство, что общая сумма военных расходов правительства Соединенных Штатов с 6 апреля 1917 г. по 31 октября 1919 г., к моменту возвращения из Европы последнего контингента американских войск, составила 35 413 млрд. долл. Чистый доход корпораций за период с 1 января 1916 г. по июль 1921 г., к моменту прекращения работы промышленности на военные нужды, составил 38 млрд, долл., т. е. был приблизительно равен сумме военных расходов. Свыше двух третей прибылей корпораций достались именно тем самым предприятиям, которые, как выяснила комиссия Пьюджо, находились под контролем "денежного треста".

Большая часть военных затрат финансировалась путем предоставления государственного, т. е. всенародного, кредита; к концу войны эта сумма составила почти 30 млрд, долл., более чем в тридцать раз превысив довоенный долг США. Единственный способ, которым народ мог бы получить обратно часть этих денег, заключался в обложении налогом корпораций; но республиканские правительства, находившиеся у власти после 1920 г., вместо того чтобы повысить налоги на богачей, позабогились об их резком снижении. То, что правительство не позволило богачам удерживать на законном основании, они сохраняли путем поголовного уклонения от уплаты налога, как это было впоследствии обнаружено проведенными сенатом расследованиями.

Начало войны явилось счастливым событием для фирмы "Дж. П. Морган и К°", замешанной в крахе четырестамиллионного финансового хозяйства железной дороги "Нью-Йорк, Нью-Хэйвн энд Хартфорд рейлрод". Несмотря на увеличение движения за два десятилетия, в течение которых Морган контролировал это предприятие, финансы дороги находились в плачевном состоянии. По словам Чарлза А. Бирда, эта дорога "была настолько обременена акциями и закладными, что петерпела ужасающий крах, разоривший вдов, сирот и других держателей ценных бумаг в Новой Англии и нанесший страшный удар тем, кто покупал обыкновенные акции по высоким ценам в старые благоразумные времена".

История с "Нью-Хэйвн рейлрод" могла опровергнуть все претензии "Дж. П. Моргана и К°" на честность в деловом отношении, даже при отсутствии каких бы то ни было других фактов. Отчет комиссии по торговле между штатами показывает, что "Дж. П. Морган и К°" тайком похитили из кассы дороги 12 млн. долл. В своих показаниях председатель правления дороги К. С. Меллен сообщил, что предостерегал директоров "Нью-Хэйвн" о том, что фонды "Нью-Йорк, Вестчестер энд Бостон рейлрод" не стоили и десяти центов за фунт; но все же дорога "Нью-Хэйвн" за кругленькую сумму услужливо освободила "Дж. П. Моргана и К°" от этих негодных бумаг. По материалам комиссии по торговле между штатами, с 30 июня 1903 по 30 июня 1913 г. "Дж. П. Морган и К°", захватившие контроль в 1893 г., способствовали увеличению основного капитала дороги "Нью-Хэйвн" с 93 млн. долл, до 417 млн. долл.; из этой суммы только 120 млн. долл, было потрачено на самую дорогу, а все остальное — на спекуляции через посредство 336 компаний. В число расходов дороги входит покупка по фантастической цене негодного дорожного имущества у сенатора Олдрича.

В номере от 1 февраля 1914 г. нью-йоркская газета "Уорлд" писала, что акционеры "Нью-Хэйвн" были "надуты, ограблены и разорены" "самым холодным, расчетливым и подлым образом", в результате чего дорога "истекала кровью". "Тысячи людей, — писала газета,— сидят в тюрьмах за преступления против общества, которые кажутся ничтожными по сравнению с грандиозными достижениями респектабельного бандитизма".

К середине лета 1914 г. перспективы дома Моргана были определенно мрачными, и некоторые предсказывали ему скорый крах. Тем не менее к началу военных действий в Европе "Дж. П. Моргану и К°" посчастливилось стать финансовым агентом английского и французского правительств в Соединенных Штатах. В качестве такового фирма заведывала огромными военными закупками союзников в США. Крах банкирского дома был предотвращен.

Как было установлено в 1936 г. сенатской комиссией Ная, 10 августа 1914 г., меньше чем через две недели после начала войны, государственный секретарь Уильям Дженнингс Брайан сообщил президенту Вильсону, что "Дж. П. Морган и К°" осведомлялись, не будет ли офи^ циальных возражений против предоставления французскому правительству займа через Ротшильдов. Брайан предостерегал президента, что "деньги —наихудший вид контрабанды" и что если заем будет разрешен, интересы могущественных особ, предоставивших его, будут втянуты в орбиту войны на стороне должн1ика, затрудняя, если не вовсе исключая, возможность соблюдения нейтралитета.

15 августа Брайан писал "Дж. П. Моргану и К°" "Предоставление американскими банкирами займов любой иностранной державе, участвующей в войне, несовместимо с подлинным духом нейтралитета". Это заявление официально ставило вопрос о невозможности  предоставления Соединенными Штатами займов воюющей Европе. Вскоре Брайан был вынужден отказаться от такой точки зрения, что он и сделал в частном порядке.

Между тем неунывающие нью-йоркские банкиры приступили теперь к обработке своих вашингтонских чиновников новым способом. 23 октября 1914 г. Сэмюэль Мак-Робертс, вице-президент "Иэйшнл сити бэнк", сообщил советнику государственного департамента Роберту Лансингу, что банк желает стимулировать торговлю, помогая иностранным правительствам делать закупки на американском рынке, но не в состоянии осуществить это намерение с имеющимся в его распоряжении кредитом.

В тот же вечер, пользуясь отъездом Брайана из Вашингтона, Лансинг посетил Вильсона. Вдвоем они выработали иезуитскую формулировку различия между кредитами и займами, причем кредиты признавались допустимыми. Затем Вильсон уполномочил Лансинга передать его "впечатления" лицам, которые "имели право услышать о них", с условием, что все это будет считаться "впечатлениями" Лансинга и что Лансинг "не уполномочен говорить от имени президента или правительства".

Вечером 24 октября 1914 г. в нью-йоркском клубе Метрополитэн, основанном Дж. П. Морганом старшим, Лансинг передал свои "впечатления" таинственному посланцу "Дж. П. Моргана и К°" (имя его осталось неизвестным; повидимому, это был Уиллард Стрейт). Два дня спустя в государственном департаменте Лансинг поведал свои "впечатления" агенту "Нэйшнл сити бэнк". Но когда комиссия Ная попросила бывшего президента банка Вандерлипа сообщить детали этого дела, оказалось, что он страдает весьма удобными провалами памяти.

Зная отношения между Вильсоном и Доджем, мы можем прийти к заключению, что во время всех этих переговоров Додж поддерживал непрерывную связь с президентом. К сожалению, комиссия Ная не занималась расследованием дружбы Вильсона с Доджем.

После того как были переданы "впечатления" Вильсона— Лансинга, союзные правительства начали делать в больших количествах закупки по банковским кредитам через "Дж. П Моргана и иК°". В этих сделках принимали участие все банки с "Нэйшнл сити" во главе. Однако прошло некоторое время, прежде чем появился новый прилип заказов.

Разумеется, финансовый риск все увеличивался по мере того, как немцы одерживали на различных театрах военных действий одну победу за другой.

Тем временем в декабре 1914 г. Генри П. Дэвисон, компаньон Моргана, ответственный за финансовые соглашения с союзниками, заверил английского министра финансов Дэвида Ллойд Джорджа, что Соединенные Штаты в течение шести месяцев отменят ограничения на официальные займы союзникам [1 Т. W. Lamont, Henry Р. Davison. The Record of и Useful Life, p. 190.]. В качестве высокопоставленного члена правительства de faclo Дэвисон знал, о чем говорил; прошло немногим больше шести месяцев, и Вильсон тайно разрешил выпуск огромного англо-французского займа.

Чтобы дать обоснование этому займу в правительственных кругах, Бенджемин Стронг, директор "Федерэл резерв бэнк оф Нью-Йорк", бывший ответственный работник "Бэнкерс траст компани" (Морган), в письме полковнику Хаузу от 14 августа 1915 г. предостерегал, что кур.: фунта стерлингов по сравнению с долларом падает, что, повидимому, означает уменьшение покупательных и платежных возможностей Англии. Комиссия Ная пыталась установить, не было ли падение стерлинга результатом совместного маневра американских банкиров и английского банка, предпринятого с целью запугать вашингтонские власти и заставить их разрешить заем с официальной целью восстановления фунта стерлингов.

Затем министру Мак-Аду была вручена копия письма Дж. Б. Форгана, президента "Ферст нэйшнл бэнк оф Чикаго", находившегося под влиянием Моргана, к Ф. А. Делано, заместителю председателя правления федерально!! резервной системы. Форган спрашивал, каково будет отношение правительства к предоставлению займов союзникам теперь, когда последним требовались средства, которые их банки, по их заявлению, не могли больше получать посредством открытых кредитов.

21 августа 1915 г. Мак-Аду писал Вильсону: "Наше процветание зависит от продолжения и расширения нашей внешней торговли. Чтобы сохранить эту торговлю, мы должны всеми силами помочь закупкам наших клиентов... Чтобы обеспечить наше процветание, мы должны его финансировать. В противном случае нам придется остановиться, а это было бы катастрофой".

25 августа 1915 г. государственный секретарь Лансинг, сменивший Брайана, послал Вильсону копию письма Форгана со своим собственным заключением, что следует учесть изменившиеся условия и что "большие долги воюющих стран в результате их закупок требуют известного метода консолидации этих долгов в нашей стране".

26 августа Вильсон писал Лансингу: "Вкратце мое мнение по этому вопросу состоит в том, что мы должны сказать: "не будет предпринято никаких действий ни за подобную сделку ни против нее"; но поскольку дело касается нас, это должно быть передано устно и не записано". Короче говоря, Вильсон боялся, что просочатся улики, свидетельствующие об одобрении им займов союзникам. Лансинг уведомил банкиров об этой перемене во взглядах Вильсона.

Прежде чем перейти к займам, предоставленным союзникам "Дж. П. Морганом и К°" и "Нейшнл сити бэнк", следует вернуться к апрелю 1915 г., когда Томас У. Ламонт, компаньон фирмы "Дж. П. Морган и К°", произнес речь в американской Академии политических и социальных наук в Филадельфии. Газеты об этой речи не упоминали; не была она предана гласности и комиссией Ная[1 Annals of the Academy of Political Science, v. 60, July 1915, pp. 106—112.].

Целью этой интересной речи, столь долго остававшейся неизвестной, было доказать заинтересованность банкиров в продолжении войны в Европе для извлечения из нее максимума барышей. Сделав обзор финансового положения с момента начала войны и отметив быстрый рост американского экспорта, Ламонт нарисовал своим слушателям перспективу превращения Соединенных Штатов в финансовый центр мира. Ламонт перечислил факторы, способствующие и препятствующие этому, и продолжал:

"Еще один фактор, зависящий от продолжительности войны, — это возможность выкупа американских ценных бумаг, все еще находящихся в руках иностранных вкладчиков... Если мы будем продолжать выкупать обратно эти ценные бумаги в больших количествах и если война продлится достаточно долго (sic!), то мы имеем шансы сделать это й избавиться от необходимости ежегодно переводить за границу крупные суммы в качестве процентов... Мы платили бы проценты по нашим долгам своему собственному народу, (банкам), а не иностранцам. Такой оборот дел имел бы важнейшее финансовое значение для нашей страны.

Третий фактор, который тоже зависит от продолжительности войны (sic!), заключается в том, станем ли мы кредиторами иностранных держав в крупном масштабе. Я указывал, что с начала войны мы непосредственно предоставили иностранным правительствам займы на сумму срыше двухсот миллионов долларов. Однако это сравнительно небольшая сумма. Станем ли мы кредиторами этих иностранных правительств в действительно грандиозных масштабах? Будем ли мы снабжать деньгами частные и полугосударственные предприятия в Южной Америке и других частях света, промышленность которых доселе финансировалась Великобританией, Францией и Германией? Если война продлится так долго, что нам удастся (sic!) занять такое положение, и если у нас будет достаточно ресурсов, чтобы справиться с этой задачей, тогда мы неизбежно превратимся из страны-должника ь страну-кредитора, и подобный рост рано или поздно приведет к тому, что международной валютной единицей вместо фунта стерлингов станет доллар".

Обрисовав эти блестящие финансовые возможности, таящиеся в войне, Ламонт сказал с чисто актерской небрежностью: "Я поделился этими мыслями только в порядке постановки вопроса и совета".

Речь Ламонта в сочетании с материалами, собранными комиссией Ная, имеет первостепенное историческое значение. Она дает возможность впервые в протокольной форме установить сознательные мотивы экономического характера, заставлявшие "Дж. П. Моргана и К°" и уоллстритовских банкиров в целом принуждать правительство Соединенных Штатов взять тот курс, который оно впоследствии действительно взяло, хотя компаньоны фирмы "Дж. П. Морган и К°" публично всегда отрицали наличие подобных мотивов.

И когда "Федерэл резерв" отказался редисконтировать английские долговые обязательства военного времени, то именно Ламонт посоветовал английскому байку временно прекратить закупки, тем самым подняв тревогу в деловых кругах. Вскоре после этого Вильсон окольным путем разрешил банкирам предоставить займы союзникам.

В конце 1914 г. и в течение 1915 и 1916 гг. ведущие представители капитала и их агенты проводили в прессе, с трибун и кафедр бешеную пропаганду в пользу союзников, против Германии. В частности газеты сделали все, что было в их силах, чтобы обеспечить успех этой кампании.

После того как Вильсона убедили разрешить предоставление займов союзникам, в октябре 1915 г. "Дж. П. Морган и К°" возглавили синдикат крупнейших банков, который выпустил англо-французский заем в 500 млн. долл. Крупнейшими индивидуальными подписчиками были братья Гуггенхейм (медь), Джеймс Стиллмен, Дж. П. Морган, Джордж Ф. Бейкер, Эндрью Карнеги Винсент Астор, Отто X. Кан, Хэтти Грин, Уильям А. Кларк (медь), Чарлз М. Шваб из "Бетлехем стал" и нью-йоркский юрист Сэмюэль Унтермейер. В первый год было выдано 620 млн. долл., на следующий год, вплоть до осени 1917 г., — еще 600 млн. долл. Ведущие страховые компании, банки и корпорации также получили от своих уоллстритовских хозяев приказ закупить облигации этих займов, вплетая тем самым финансы страны в узел военных противоречий на стороне союзников.

В начале 1917 г. германские армии фактически поставили на колени союзников, которые были теперь должны американским банкирам и их клиентам почти 1 500 млн. долл.; казалось, что достигнут предел предоставления займов союзникам. В марте 1917 г. пало царское правительство, Что Роздало угрозу освобождения германских армий на востоке для наступления во Франции.

5 марта 1917 г. Уолтер Хайнс Пэйдж, американский пссол в Англии, послал президенту Вильсону обширное донесение, которое он резюмировал следующим образом: "Я думаю, что глубина приближающегося кризиса превышает возможности финансового посредничества Моргана в интересах французского и английского правительств. Требования союзников становятся слишком большими и неотложными, чтобы их могло удовлетворить какое-либо частное агентство, ибо оно неизбежно столкнется с ревнивым отношением соперников". Пэйдж говорил, что картина становится "тревожной" для американских! промышленных и финансовых перспектив, но откровенно указывал: "Если мы должны вступить в войну с Германией, то наиболее существенная помощь, которую мы могли бы оказать союзникам, заключалась бы в предоставлении подобного кредита. В этом случае наше правительство могло бы при желании вложить крупные суммы во франко-британский заем или гарантировать подобный заем... Конечно, наше правительство не может пойти на подобное непосредственное предоставление кредита, если мы не вступим в войну с Германией..." Пэйдж предостерегал, что если не будет объявлена война, стране грозит полный крах.

Не позже чем через четыре недели президент Вильсон предложил конгрессу утвердить объявление войны, избрав предлогом возобновление подводной войны против торговых судов. Конгресс поспешно согласился, за исключением маленькой, но отважной группы, возглавлявшейся сенаторами Лафоллетом и Норрисом.

Из суммы, вырученной от распространения первого займа свободы, более 400 млн. долл, было выплачено "Дж. П. Моргану и К°" для частичного покрытия долга английского правительства. За все время своего участия в войне Соединенные Штаты ссудили Европе 9 386 311 178 долл., из которых Англия получила 4 136 млн. долт и Франция 2 293 млн. долл. Участие Америки в войне дало правительству возможность предоставить союзникам кредит от имени всего американского народа; дела союзников в начале 1917 г. были так плохи, что американским держателям английских и французских ценных бумаг на сумму около 1 500 млн. долл, грозили катастрофические убытки. Вступление Соединенных Штатов в войну не только вывело богатейшие семейства Америки из опасного положения, но открыло им новые перспективы наживы.

Европе не досталось ни цента из денег, предоставленных казначейством; она получала только военные материалы. Деньги получили хозяева американской промышленности, которые использовали большую часть их для расширения промышленности страны и увеличения своих богатств и своего могущества. Короче говоря, военный долг, созданный американским правительством, был попросту переводом денег из карманов народа в карманы богатейших семейств, владевших банками и промышленностью. Как установила комиссия Ная, военные барыши были чудовищно велики[1 См. приложение "Б": "Военные барыши".].

И хотя Европа с тех пор не выполнила своих военных и послевоенных долговых обязательств по отношению к правительству Соединенных Штатов, она выплатила долги американским банкирам и банкам. Европа давно могла погасить свои обязательства, но только товарами. Однако урегулирование вопроса подобным образом отвергнуто американскими банкирами и промышленниками, действовавшими через своих подручных в конгрессе и в Белом доме.

В связи с этим вопросом остановимся вкратце на фигуре Уолтера Хайнса Пэйджа, попечителя Рокфеллеровского совета всеобщего обучения и редактора различных уоллстритовских изданий. С самого начала войны 1914 г. Пэйдж целиком разделял точку зрения союзников. Он сделал все, что мог, чтобы заставить Соединенные Штаты таскать для Англии каштаны из огня. Он действовал столь неослабно, что часто казался английским агентом; многие, особенно X. Л. Менкен, редактор и критик, прямо обвиняли его в изменнической деятельности.

Подобная оценка роли Пэйджа поверхностна и едва ли справедлива. Он просто вел уоллстритовскую игру. Когда в 1919 г. Вильсон обсуждал с Пэйджем его назначение послом в Англию, последний отказался на том основании, что не обладает достаточными средствами, чтобы вести образ жизни, соответствующий положению посла. Тогда Вильсон призвал Доджа, чтобы пополнить недостававшие средства из его личного кармана. Додж согласился ежегодно давать Пэйджу за время его пребывания в Лондоне 25 тыс. долл. [1 R. S. Baker, The Life and Letters of Woodrow Wilson,. IV, pp. 33—34.] Таким образом, Пэйдж был послом военного времени в Великобритании, финансировавшимся крупным акционером "Нэйшнл сити бэнк", который "случайно" оказался одним из крупнейших американских магнатов военной промышленности.

V

Чрезвычайное положение военного времени застало членов правительства de facto на захваченных ими важных стратегических постах в правительстве de jure. Многие из них, однако, давно уже проявляли большую активность в подготовке страны к войне.

Генри П. Дэвисон, который в качестве компаньона Моргана вел переговоры относительно англо-французского займа, финансировал в 1915 г. "Воздушный береговой патруль № 1", гражданскую летную часть, временно находившуюся под покровительством Йэльского университета. В 1915 г. генерал Леонард Вуд открыл "лагерь для тренировки служащих" в Платтсбурге (штат Нью-Йорк); лагерь финансировался Бернардом М. Барухом, первый взнос которого составил 10 тыс. долл.; Барух потратил много времени, собирая на Уолл-стрит средства для лагеря. Газеты, разумеется, уделили этому проекту большое внимание. В нем немедленно приняли участие Уиллард Стрейт ("Дж. П. Морган и К°) и Роберт Бэйкон, бывший компаньон Моргана. Г-жа Корнелиус Вандербильт подарила нью-йоркской национальной гвардии санитарный поезд. Теодор Рузвельт, Генри Кабот Лодж, Элиху Рут и другие верные слуги Дж. П. Моргана требовали объявления войны задолго до того, как Вильсон почувствовал, что страна заодно с ним.

Уолл-стрит, разумеется, имела все основания считать войну выгодной. К концу 1916 г. цены на фондовой бирже поднялись на 60% по cравнению со средними ценами 1914 г. Для акционеров и банкиров 1916 г. был годом наибольшего процветания во всей истории Америки.

Так, например, в 1915 г. фирма "Э. И. Дюпон де Немур и К°" получила через "Дж. П. Моргана и К°" 100 млн. долл, английскими деньгами на расширение своих предприятий по производству взрывчатых веществ; буквально за одни сутки Дюпоны поднялись из третьего ранга в промышленности в первый. Цены на железную руду повысились с 13 долл, за тонну в 1914 г. до 42 долл, в 1917 г. Если к концу 1913 г. невыполненные заказы "Бетлехем стил корпорейшн" оценивались лишь в 24 865 тыс. долл., в конце 1914 г. они оценивались уже в 46bl3 тыс. долл., а в конце 1915 г.—в 175 432 тыс. долл. Экспорт боеприпасов в 1914 г. составлял в целом 40 млн. долл., в 1915 г. — 330 млн. долл, и в 1916 г.— 1290 млн. долл. Прежде чем Америка вступила в войну, Уоллстрит продала союзникам материалов на сумму около 5 млн. долл.

Как только банки переложили финансовый риск своих военных операций на плечи американского народа, вынудив правительство объявить войну Германии, богатейшие семейства сочли своим патриотическим долгом взять в свои руки работу правительства, и президент Вильсон не оказал им противодействия. Кстати, правительство тайно подготавливалось к войне в течение шести месяцов до фактического вступления в нее. Согласно сообщению Франклина Д. Рузвельта, в то время помощника военного министра, осенью 1916 г. военное министерство начало делать обширные закупки военных материалов [1 The New York Times, April 7, 1937.].

Отнюдь не случайно все важные в стратегическом отношении правительственные посты, особенно те, которые были связаны с закупками, были забронированы за "патриотами" с Уолл-стрит. По всем наиболее важным назначениям Вильсон советовался с Доджем, который предложил Дэвисона на пост главы американского Красного Креста [1 Т. W. Lamont, Henry P. Davison, р. 267. Имя Дэвисона стало известно Рузвельту таким путем: Дуайт У. Морроу, компаньон Моргана, сообщил его Корнелиусу Блиссу младшему, сыну бывшего казначея республиканской партии, который сообщил его Доджу, в свою очередь сообщившему его Вильсону. Попросту говоря, выдвижения Дэвисона желали "Дж. П. Морган и К°". См. также The Intimate Papers of Colonel House, III, 16.]. Он рекомендовал также неизвестного до тех пор Баруха, спекулировавшего на бирже акциями медных! приисков, на должность председателя всесильного управления военной промышленностью.

Баруха ввел в маклерское дело Джеймс Кин, доверенный маклер "Дж. П. Моргана и К°"; свой первый большой, куш он заработал спекуляцией акциями "Амальгамейтед коппер", которые производились "Нэйшнл сити бэнк" и "Кун, Лэб и К°"[2 Fortune, October 1933, p. 109.]. В 1904 г. он стал доверенным маклером Гуггенхеймов, а впоследствии ближайшими его товарищами в делах стали Томас Форчюн Райан и Генри X. Роджерс[3 Там же.].

Возглавляя управление военной промышленностью, Барух тратил государственные средства в размере 10 млрд. долл, в год; деятельность руководимого им учреждения подвергалась резкой критике после войны, и сам Барух получил порицание от Грэхэмской комиссии палаты представителей. Некоторые из грязных подробностей мы прибережем для дальнейшего изложения.

В результате деятельности Баруха в управлении военной промышленности и его комиссиях появилось множество бывших и будущих уоллстритовских дельцов, промышленников, финансистов и их агентов. Среди них были: Джюлиус Розенуолд, глава "Сирс, Робак и К°"; Дэниэль Уиллард, президент "Балтимор энд Охайо рейлрод"; Уолтер С. Джиффорд, в то время вице-президент "Америкен телефон энд телеграф"; Хауорд Э. Коффин, ответственный работник "Хадсон мотор кар компани"; Александер Легги из "Интернэйшнл харвестер компаги"; Дж. Леонард Реплогл, стальной магнат; Герберт Байярд Суоп, брат Джералда Суона из "Дженерал электрик"; Клэренс Диллон из "Диллон, Рид и К°"; Элберт X. Гэри, председатель "Юнайтед Стейтс стил";

Джеймс А. Фэрелл, президент "Юнайтед Стейтс стил корпорейшн", и Джон Д. Райан, президент "Анаконда коппер корпорейшн" ("Амальгамейтед коппер"), помощник военного министра и глава комиссии по закупке меди.

Закупочные комиссии по всем отраслям военной промышленности составлялись из руководителей этих отраслей, которые назначали цены с надбавкой на издержки производства и, как было обнаружено последовавшими расследованиями, позаботились вздуть надбавки, чтобы втихомолку нажиться на этом.

Помощником военного министра одновременно с Райаном был Эдуард Р. Стеттиниус, компаньон Дж. П. Моргана, который до вступления Америки в войну наблюдал по поручению союзников за ходом военных закупок в Америке. Рассэл Леффингуэл, в будущем компаньон Моргана, был помощником министра финансов Мак-Аду, который назначил Дуайта У. Морроу, компаньона Моргана, директором отделения Национального комитета военных сбережений в штате Нью-Джерси. Несмотря на отсутствие опыта в морском деле, Морроу был также назначен членом союзного совета морского транспорта, распределявшего тоннаж между державами. Чарлз М. Шваб из "Бетлехем стил" взял на себя попечение об "Эмердженси флит корпорейшн". Герберт Гувер, агент, продвигавший заказы различных лондонских горнорудных концернов, был назначен государственным инспектором по продовольствию. Фрэнку А. Вандерлипу, президенту "Нэйшнл сити бэнк", было поручено проведение компании по распространению марок "военных сбережений". Сэмюэль Мак-Робертс, вице-президент "Нэйшнлсити бэнк", стал начальником отдела заготовок артиллерийского управления. Поль Д. Крават, адвокат Томаса Форчюна Райана, был назначен консультантом по юридическим вопросам американской военной миссии в Европе.

Слабость вашингтонских должностных лиц лучше всего иллюстрируется собранием писем Франклина К. Лэйна, министра внутренних дел при Вильсоне. Когда была объявлена война, Лэйн писал: "Президент должен послать за Чарлзом М. Швабом, вручить ему ордер казначейства на миллиард долларов и предписать приступить к постройке судов, устроив так, чтобы ему не мешали никакие юсударственные инспекторы, надсмотр щики, ревизоры, бухгалтеры-эксперты и прочие бюрократы. Дайте президенту предоставить все патриотизму и чести Шваба, больше ничего не требуется. Шваб выполнит эту работу".

Эт0‘Т0 фактически и сделал президент во всех отраслях промышленности. Интересно, что Лэйн понимал, что магнатов беспокоили именно эксперты и ревизоры.

Дэвисон заполнил Красный Крест прихвостнями Моргана. Джордж Ф. Бейкер младший из "Ферст нейшнл бэнк" возглавил предварительную чрезвычайную комиссию, посланную в Италию. Грэйсон М. П. Мэрфи, вице- президент "Гарантитраст компани" (Морган), возглавил первую миссию Красного Креста во Франции, а потом сменил Бейкера в Италии.

Мэрфи является, пожалуй, наиболее важным из второстепенных персонажей этой книги. Сейчас[1 Мэрфи умер в 1938 г.] ему принадлежит первая роль в правлении автобусной системы Нью-Йорк — Чикаго; одновременно он является директором нескольких моргановских банков и владельцем собственного фондового банка. Как пишет Генри Прингл в биографии Теодора Рузвельта, в начале текущего столетия президент тайно послал Мэрфи, тогда лейтенанта армии, для выяснения обстановки в Панаме с точки зрения возможности устроить там революцию. Мэрфи получил настолько благоприятное впечатление от этих возможностей, что он и один из его товарищей собирались заинтересовать Дж. П. Моргана финансированием революции. В конце 1934 г. генерал-майор Смидли Д. Батлер обвинил Мэрфи в поддержке грандиозного плана, требовавшего первоначально 50 млн. долл., согласно которому Батлер должен был руководить боевым политическим движением ветеранов мировой, войны. После быстро стихшей шумихи в прессе, во время которой либералы заклеймили план Мэрфи как фашистский, тяжелое обвинение, выдвинутое Батлером, было благополучно скрыто от общественного внимания за стеной молчания.

Вместе с Дэвисоном в военный совет Красного Креста входили: Корнелиус Н. Блисс младший; республиканский политический деятель Сюорд Проссер, ныне председатель исполнительного комитета "Бэнкерс траст компани" (Морган); Джон У. Дэвис, в то время заместитель генерального прокурора, ныне главный адвокат Моргана; Джон Д. Райан; Харви Д. Гибсон, ныне президент "Мэнюфекчюрерс траст компани", и Джесс X. Джонс, банкир, ныне глава "Реконстракшн файнэнс корпорейшн".

Миссия Красного Креста в Россию возглавлялась Уильямом Бойсом Томпсоном и полковником Рэймондом Роббинсом, золотоискателем с Аляски. Томпсон и Роббинс в России и Мэрфи в Италии использовали Красный Крест для военных целей Уолл-стрита способами, о которых не подозревал американский народ.

Даже теперь многие не понимают, что Красный Крест имел чисто политические функции.

Задача Мэрфи в Италии состояла в том, чтобы поднять моральное состояние после разгрома итальянцев под Капоретто. Под его руководством миссия Красного Креста осуществляла заботу о бездомных и обездоленных, чье настроение считалось опасно революционным. Томпсон и Роббинс, согласно их собственным заявлениям, действовали в России в качестве политического орудия военного министерства. Крупнейшим их достижением был подкуп достаточного количества делегатов Всероссийского демократического совещания с тем, чтобы совещание поддерживало Керенского и его программу продолжения войны. Стоимость подкупа этого собрания составила 1 млн. долл., которые Томпсон охотно заплатил. На протяжении всего своего пребывания в России Томпсон непрестанно поддерживал телеграфную связь с Ламонтом и Морроу (компаньоном Моргана), а в перерывах подготовлял почву для того, чтобы выхлопотать себе и своим друзьям горнорудные концессии от Временного правительства.

Целью Томпсона и Красного Креста было предотвратить заключение Россией сепаратного мира с Германией. Когда же русские все-таки заключили мир, новый вариант задачи Томпсона заключался в том, чтобы предотвратить возможность продажи Россией Германии военных материалов. Красный Крест помогал деньгами и продовольствием антигерманским элементам и отказывал в них прогермански настроенным и крайне радикальным элементам. Под прикрытием Красного Креста Томпсон и Роббинс занимались шпионажем, выслеживая местонахождение материалов, которые, как они подозревали, подвозились к германской границе.

Аналогичным образом действовала и комиссия Гувера, оказывавшая послевоенную "помощь" Европе. Либеральным и радикальным правительствам отказывали в продовольствии и прочем снабжении, которое посылалось в страны с реакционным режимом.

Конец войны застал финансистов-политиков все еще следующими по пятам за неудачливым Вильсоном. На мирной конференции Барух восседал рядом с Вильсоном; Ламонт, как представитель казначейства, также присутствовал на конференции и, по сообщению Уильяма Бойса Томпсона, "написал финансовую часть вильсоновского проекта Лиги наций, будучи более осведомленным относительно положения финансов за границей, чем Барни Барух" [1 С. W. Barron, They Told Barron, p. 327.]. Как явствует из другого авторитетного источника, Ламонт "был одним из тех немногих достойных восхищения экспертов, к мнению которых охотно прислушивался президент Вильсон"[3 H. Nicolson, Dwight Morrow, p. 237.]. Кстати, конфиденциальные копии Версальского договора попали в руки "Дж. П. Моргана и К°" задолго до того, как сенат Соединенных Штатов ознакомился с этим документом.

На всех послевоенных международных конференциях господствовали "Дж. П. Морган и К°", выпустившие большую часть послевоенных международных займов, включая два репарационных займа. Мировая война удвоила могущество и тех кланов, которые концентрировались вокруг этого банкирского дома, и тех, которые группировались вокруг банков Рокфеллера и Меллона.

С точки зрения богатейших семейств Америки мировая война была самым важным для увеличения их капитала событием со времени гражданской войны.