I

Политические головорезы эпохи Гранта помимо своей воли оказались восприемниками нового промышленного общества, представлявшего несомненный прогресс в экономическом отношении. Подобными полномочиями отнюдь не располагали политические авантюристы послевоенного периода, обладавшие столь же высоким историческим призванием, как обыкновенные взломщики. Бароны грабежа 1860—1900 гг., какие бы средства они ни пускали в ход, какие бы потери и убытки они ни причинили, выполнили определенную созидательную работу. Их наследники и душеприказчики 1920—1932 гг. ограничились практикой ловкого мошенничества, без конца создавая акционерные общества и пуская в обращение огромное количество всевозможных акций и облигаций, действительная стоимость которых равнялась нулю.

В послевоенные годы грабительского разгула республиканцев — годы, которые, как следует помнить, были логическим продолжением второго четырехлетия Вильсона на посту президента, — высшая правительственная политика была настолько пронизана коррупцией, что этому патологическому явлению следует посвятить особую главу. Белый дом превратился в 1920—1932 гг. попросту в политический притон.

Даже по самым внешним признакам последующие республиканские правительства вызывали подозрение. Они отличались друг от друга только именами обитателей Белого дома. Уоррен Г. Гардинг был пьяницей, оставившим столь скандальную славу, что простой намек на нее оскорбителен для хорошего вкуса; Кальвин Кулидж просто выполнял то, что ему предписывали Эндрью У. Меллон и Дуайт У. Морроу, его опекун в политических делах; Герберт Гувер, бывший прежде продавцом и посредником при продаже сомнительных акций горнорудных компаний, получил перед войной порицание от английского суда за участие в одной афере.

"Гардинг,— сказала Алиса Лонгуорт, дочь Теодора Рузвельта, резюме которой может считаться научно точным,— не был плохим человеком. Он просто был слюнтяем" [1 A. Longworth, Crowded Hours, р. 325.]. Кулидж, по характеристике сенатора Медила Маккормика, совладельца неистовой республиканской газеты "Трибюн" (Чикаго), был обыкновенным "простофилей" 2 D. Gitfcnd, The Rise of St. Calvin, p. 124.. В бытность свою вице-президентом он был настолько непопулярен, что, став президентом, назначил государственным секретарем сенатора Фрэнка Б. Келлога, единственного человека в Вашингтоне, который к нему хорошо относился. Третьим республиканским послевоенным президентом был "жирный Кулидж", как его презрительно назвал X. Л. Менкен. Кулидж безропотно подчинялся владычеству Томаса У. Ламонта из банкирского дома Моргана, с которым он неизменно советовался по междугородному телефону, прежде чем объявить о каком-нибудь важном решении. Невежество Кулиджа в самых простых вопросах уступало только невежеству Гардинга: покойный Клинтом У. Джилберт, в течение многих лет работавший вашингтонским корреспондентом нью-йоркской газеты "Ивнинг пост", рассказывал, что, став президентом, Кулидж привел в смущение своих советчиков, сообщив им о своей уверенности, что в международной торговле товары оплачиваются золотыми слитками из расчета столько-то золота за такое-то количество товаров.

Исключительно низкий уровень умственных способностей Кулиджа ярче всего проявился в 1921 г., когда он, будучи вице-президентом, написал для женского журнала серию статей под заглавием: "Враги республики. Угрожают ли красные нашим студенткам?". Инфантильный интеллект, обнаруженный в этих писаниях, служит достаточно ярким комментарием к деятельности интриганов, заботливо пестовавших политическую карьеру Кулиджа.

При президентах 1896—1920 гг. правительство мало делало для народа и много — для финансистов. Но при трех послевоенных президентах правительство стало явно антинародной силой, гибельной, наглой и безответственной, открыто выступавшей против интересов общества.

Для послевоенных республиканских президентов характерно, что они были ставленниками банковского капитала, который в 1920 г. укреплял свои позиции. Они были теми "чистыми листами бумаги", о которых страстно мечтал в 1916 г. Дэвисон. И если они лично не участвовали в грабеже, то были виновны в том, что грабеж происходил с их ведома, причем за сотрудничество им было разрешено занимать самое высокое положение, какое только мог предоставить им американский народ.

На ранних этапах борьбы за утверждение кандидатуры на пост президента от республиканской партии богатейшие семейства поддерживали, главным образом через свои банки, генерала Леонарда Вуда, который подвизался на Кубе и Филиппинах в качестве первого суверенного проконсула американской империи. Несвоевременное разоблачение грязных источников его финансовых фондов прекратило в самую последнюю минуту раздутую вокруг Вуда шумиху; после этих разоблачений он не смог бы собрать голосов. Тогда сторонники Вуда переметнулись к Гардингу.

После победы республиканцев в конгрессе в 1918 г. стало очевидным не только то, что демократы имели мало шансов сохранить народную поддержку, но и то, что вильсоновское "медное правительство", над которым господствовал "Нэйшнл сиги бэнк", должно было уступить место "нефтяному правительству", независимо от того, какой бы манекен ни украшал собой Белый дом. Во время войны приоритет нефти был явно заслонен быстрым развитием автомобильной промышленности. Феноменальный успех Генри Форда с его общедоступными автомобилями свидетельствовал, что автопромышленников ожидает широкий рынок, и издания вроде "Уолл-стрит джорнал" предсказывали автомобильный бум.

Во время правления Вильсона автопромышленники заставили правительство прислушаться к своим требованиям, добившись принятия закона о федеральной помощи дорожному строительству; согласно этому закону, под предлогом помощи фермерам на постройку дорог было отпущено 240 млн. долл, государственных средств. Соединенным Штатам предстояло вскоре стать страной, пересеченной самой тщательно разработанной сетью дорог в мире, сооруженных на государственный счет и представляющих миллиардную ценность для нарождающейся автомобильной промышленности.

Наряду с нефтяными ресурсами и случайно награбленным добром на карту был поставлен также основной политический курс. Для того чтобы удержать господство, завоеванное во время войны, финансовому капиталу требовалась особая правительственная политика по ряду вопросов — политика, которая обеспечивала бы отказ от судебного преследования лиц, нажившихся на войне, снижение подоходного налога военного времени, угрожавшего возвращением в государственную казну частных средств, просочившихся в карманы частных лиц, управление кредитным механизмом посредством федеральной резервной системы с тем, чтобы облегчить спекуляцию и приток избыточного капитала в расширявшуюся тяжелую промышленность, прекращение государственного регулирования финансов и промышленности и бесплодное* но внушительное бряцание оружием в вопросах, касавшихся интересов фермеров, рабочих и потребителей.

Мероприятия по первым двум вопросам были быстро намечены; оставались побочные вопросы. Поскольку снижение налогов на крупные доходы сделало финансовое положение в стране весьма непрочным, между тем как устойчивость финансов в стране является неотъемлемым условием . благополучия частного капитала, необходимо было укрепить их таким способом, который бы не представлял неудобств для крупных состояний.

Одобренный в конце концов метод заключался в выпуске на отечественный рынок на миллиарды долларов иностранных ценных бумаг, поглотивших сбережения тысяч мелких вкладчиков; на сумму, вырученную с этого выпуска, Европа и Латинская Америка продолжали покупать американские товары и платить по урегулированным межправительственным долгам, что также имело большое значение. Тем самым удалось частично разрядить финансовое напряжение, созданное магнатами в 1917 г., чтобы спасти свои карманы.

Прежде всего было полностью прекращено регулирование частного капитала. Вместо того чтобы его регулировать, правительство оказывало ему содействие, особенно в применении федеральной резервной системы, поддерживая спекулятивную деятельность в лихорадочном напряжении и облегчая отпочковывание акционерных обществ, финансовых трестов, закладных компаний и биржевых объединений.

В 1920 г. перспективы демократов были так мрачны, что внутри партии не было даже настоящего соперничества при утверждении кандидатур на пост президента; кандидатом решили выставить Джеймса Кокса, политического деятеля из штата Огайо, владельца газеты и, совместно с чикагской кликой республиканца Дауэса, компаньона фирмы "Пьюр ойл компани". Кандидатом на пост вице-президента был Франклин Д. Рузвельт, хотя Э. Л. Дохини из "Мексикен петролеум компани" добивался этой чести для себя самого. Солидная поддержка была оказана Коксу, ратовавшему за вильсоновскую Лигу наций. Среди его сторонников на первом месте стоял Томас У. Ламонт из фирмы "Дж. П. Морган и К°", который незадолго до того приобрел нью-йоркскую "Ивнинг пост", проводившую кампанию за Лигу наций. Но даже в моргановском лагере не было единого мнения по вопросу о Лиге, и некоторые компаньоны Ламонта были против Кокса. Кокс, подобно Олтону Б. Паркеру в 1904 г., выступил с сенсационными обвинениями по поводу предвыборного фонда республиканцев. Он не мог привести никаких доказательств, но ускорил проведенное сенатом расследование, отличившееся главным образом тем, что оно не смогло выяснить подлинного положения дел.

Одно из обвинений заключалось в том, что Генри Клей Фрик дал в 1919 г. в честь генерала Вуда неофициальный обед, на котором в числе гостей присутствовали Джордж Харви, Джордж У. Перкинс, Джон Т. Кинг {республиканский босс штата Коннектикут и руководитель предвыборной кампании Вуда, впоследствии обвиненный в жульничестве, связанном с опекой имущества иностранных подданых; он умер до суда, а его сообщник был приговорен к заключению в исправительной тюрьме в Атланте), Дан Р. Ханна, сын Маркуса Ханна, Э. Л. Дохини, Гарри Ф. Синклер, Эмброз Монсл из "Интернэйшнл чикел компани", Джордж Уилан, глава "Юнайтед Стейтс сигар сторс компани оф Америка", X. М. Биллесби, управляющий акционерным обществом предприятий общественного пользования, А. А. Спрейг, владелец оптового бакалейного предприятия в Чикаго, и Уильям Бойс Томпсон.

Томпсон и Харви взяли на себя инициативу в деле выдвижения кандидатуры Гардинга, после того как кандидатура Вуда потерпела крах под тяжестью золота. В самом деле, Харви проницательно указал на Гардинга в начале 1919 г., когда, еще за год до съезда республиканской партии, он написал имя кандидата, который, по его мнению, будет утвержден, в присутствии многих свидетелей вложил эту записку в конверт и запечатал его. После съезда конверт был вскрыт. Там стояло имя Уоррена Гамалиеля Гардинга[1 W. F. Johnson, George Harvey, A. Passionate Patriot, p. 279.].

Уолл-стрит начала собирать фонд для предвыборных махинаций в начале 1919 г., поручив проведение всех деталей Уиллу Хейсу из "Синклер ойл компани". Всех руководящих административных работников корпораций заставили внести от 100 до 1000 долл. Так как Хейс, пресвитерианский староста, распространил с благочестивыми целями слух, что пожертвования, превышающие 1 тыс. долл., приниматься не будут, крупные капиталисты осторожно начали предлагать свои даяния только взносами по 1 тыс. долл, единовременно.

Членами богатых семейств, внесших по 1 тыс. долл, от двух до 12 раз (причем в некоторых семьях жертвователями являлись от двух до восьми членов), были: С. Р. Гуггенхейм, Мэри Гуггенхейм, Уильям Бойс Томшсон, Р. Ливингсон Бикман, Эдуард X. Кларк, К. А. Коффин, Дэниэль Гуггенхейм, Перси А. Рокфеллер, Томас Кохран (компаньон Моргана), Джордж Ф. Бейкер, Чарлз Хейден, Джон Н. Уиллис, Элиша Уокер, Гарри Ф. Синклер, Э. X. Гэри, Дж. Леонард Реплогл, Джеймс Мак-Лин, Уильям X. Будин, Клэренс X. Маккей, Юджин Г. Грейс, Э. К. Конверс, У. К. Дюрант, Чарлз М. Шваб, Эрл У. Синклер, Теодор Н. Вейл, Дуайт Морроу (компаньон Моргана), Джордж Д. Пратт, Джеймс Б. Дьюк, Дэвид А. Шульте, Эдвин Гульд, Фрэнк Дж. Гульд, Винсент Астор, г-жа Винсент Астор, Элен Астор, Джеймс А. Фарелл, X. Э. Хантингтон, Джордж Вашингтон Хилл, Джордж Дж. Уилан, Людвиг Фогельштейн (глава компании, реквизированной государством во время войны и затем жульнически оплаченной из общественных средств), Олберт X. Уиггин, Данлеви Миллбэнк, Хорэйс Хэвмейер, Огден Рид, У. К. Вандербильт младший, Генри П. Дэвисон (компаньон Моргана), Огюст Хекшер, Джон Т. Пратт, Рут Бейкер Пратт, Т. Ф. Мэнвиль, X. X. Вестингауз, Джеймс Спейер, Элен Фрик, Уолтер П. Крайслер, Чайлдс Фрик, Джон Д. Рокфеллер, Джон Д. Рокфеллер младший, г-жа Эдвин Харкнесс, Джюлиус Флейшман, У. И. Меллон, Эндрью У. Меллон, Т. Кольман Дюпон, г-жа Отто Кан, У. К. Вандербильт, г-жа Т. Кольман, Юджин Мейер, Феликс Уорберг, Адольф Люисон, г-жа Джон Д. Рокфеллер, г-жа Генри Зелигман, г-жа Феликс Уорберг, г-жа Огден Миллс, Алексис И. Дюпон, У. А. Гарриман, Ф. А. Джюллиард, Чонси Дип!ью, г-жа Ф. У. Вандербильт, Флора Уитни, Барбара Уитни, г-жа Гарри Синклер, Огден Л. Миллс, Хауорд Фиптс, Фредерик Б. Пратт, Джордж У. Перкинс, Маршалл Филд, Дж. Огден Армор, Ф. Эдсон Уайт, Дэниэль Г. Рид, г-жа Маршалл Филд, г-жа Стэнли Филд, г-жа Сэмюэль Инсалл, Чарлз Э. Митчел, Гарольд И. Праи, г-жа Гарри Пэйн Уитни, Отто Кан и Джон У. Уикс.

С 1 января 1919 по 26 августа 1920 г. национальный комитет республиканской партии собрал 2 359 676 долл, для общепартийных целей, не считая пожертвований в пользу отдельных кандидатов. Это было все, что могла обнаружить комиссия Кениона, хотя а последующие годы на свет выплыли огромные дополнительные суммы. Согласно заключительному отчету производившей расследование сенатской комиссии Кениона, Гарри Ф. Синклер 15 мая 1919 г. сделал два взноса по 1 тыс. долл, каждый. Однако в своих показаниях под присягой 2 июня 1920 г. Синклер дал следующие ответы на вопросы:

В. Вы не имели никакого отношения к политической кампании?

О. Нет, сэр.

В. Ни прямо, ни косвенно?

О. Нет, сэр.

Комиссия Кениона не смогла продвинуться дальше в своем расследовании 10-миллионного выборного фонда республиканцев в 1920 г., но ее работа повлекла за собой устранение Вуда, после того как было установлено, что его фонд до съезда составлял по меньшей мере I 773 033 долл. Однако Уильям Бойс Томпсон поведал в 1922 г. К. У. Бэррону: "Пожертвования в организации штатов и сенатскую комиссию не имели предела. Каждый округ по выборам в конгресс и каждый штат имели столько денег, сколько им было нужно" [1 С. W. Barron, They Told Barron, p. 251.]. Повидимому, всего было потрачено 6 млн. долл. Будучи председателем республиканской "комиссии по ассигнованиям", работу которой направлял Хейс, адвокат Синклера и руководитель национальной кампании, Томпсон, очевидно, знал о чем говорил. Остальными членами комиссии были сенатор Джон У. Уикс из комиссионной конторы "Хорнблоуер и Уикс", Уильям Купер Проктер, глава "Проктер энд Гэмбл суп компани" из Цинциннати, Г. Кольман Дюпон, Уильям Крокер и г-жа Джон Г. Пратт ("Стандард ойл").

Сокрытие пожертвований на кампанию — обычное дело. Фрэнк Р. Кент, из балтиморской газеты "Сан", пишет в своем "Политическом поведении": "Случаи обвинения в нарушении закона о подкупе почти неизвестны, а случаев осуждения за это не было вовсе; Начиная с президента, все выборные лица избираются в результате кампаний, во время которых обходят и нарушают штатные и федеральные законы. В каждой кампании по выборам президента у каждой партии всегда имеется, кроме казначея и председателя, человек, близко стоящей к кандидату и знающий, как надо вести игру; ему-то и передаются персональные пожертвования, никогда не упоминающиеся и не подлежащие отчету".

Как выяснила комиссия Кениона, взносы в фонд Вуда включали 731 тыс. долл., внесенных Проктером; Джордж Дж. Уилан ("Юнайтед сигар сторс"), Руфус Паттерсон (табак) и Эмброз Монел ("Интернэйшнл никел") дали по 100 тыс. долл, каждый; Генри X. Роджерс ("Стандард ойл")—50 тыс. долл., Джон Д. Рокфеллер младший— 25 тыс. долл., X. М. Биллссби—15 тыс. долл., Джордж У. Перкинс, Уильям Ригли и Джон К. Шеффер, издатель чикагской газеты и нефтепромышленник,— по 10 тыс. долл., Г. X. Пэйп — б тыс. долл, Филипп де Ронд, торговец сахаром, — 5 тыс. долл.; Джон Т. Кинг собрал 91 тыс. долл., но не мог вспомнить имен жертвователей. Его преемником в качестве руководителя выборной кампанией в пользу Вуда был Уильям Лэб, бывший секретарем Белого дома при Теодоре Рузвельте, задолго до 1920 г. выдвинутый на пост вице-президента гуггенхеймовской "Америкен смелтинг энд рефайнинг компани" и президента "Юкон голд компани".

Второй по величине предсъездовский фонд принадлежал Фрэнку О. Лоудену, зятю покойного Джорджа М. Пульмана, финансисту компании "Сентрал траст компани оф Чикаго" (владелец Чарлз Г. Дауэс), инициатору создания "Америкен рэдиэйтор компани", бывшему во время войны губернатором штата Иллинойс. Фонд Лоудена составил 414 984 долл., из которых большую часть внес он сам; этот фонд представлял особый интерес, так как сенатской комиссии удалось пролить некоторый свет на обстоятельства, при которых часть фонда была употреблена на "финансирование" двух делегатов съезда от штата Миссури.

На третьем месте стоял фонд Хайрама Джонсона — 194 393 долл., на четвертом -— фонд Герберта Гувера — 173 542 долл, и на пятом — фонд Уоррена Г. Гардинга — 113 109 долл. Судя по отчетам, фонд Кулиджа до съезда составлял только 68 375 долл.; но комиссия не учла взносов Дуайта У. Морроу и Томаса Кохрана, хотя другие источники свидетельствуют, что они дали деньги и даже были инициаторами шумихи вокруг Кулиджа [1 Н. Nicolson, Dwight Morrow, р. 232]. По данным комиссии Кениона, крупнейший взнос в фонд Кулиджа был сделан Фрэнком У. Стирнсом, владельцем универсального магазина в Бостоне, давшим 12 500 долл. Основным жертвователем в фонд Гардинга был Гарри М. Догерти.

В течение восьми лет после 1920 г. на свет выплывали все новые и новые разоблачения относительно огромных взносов в республиканский выборный фонд; возможно, что дальнейшие расследования обнаружат дополнительные суммы.

В 1924 г. было установлено, что в ходе кампании Гарри Ф. Синклер дал 75 тыс. долл.; в 1928 г. выяснилось, что он дополнительно внес 185 тыс. долл, облигациями займа Свободы, чтобы покрыть дефицит кампании. Джеймс Паттен, спекулировавший пшеницей, внес, как было обнаружено в 1928 г., 50 тыс. долл. Эндрью У. Меллон дал по меньшей мере на 25 тыс. долл, больше, чем это предполагалось раньше. Джон Т. Пратт, брат Герберта Пратта из "Стандард ойл компани", дал на 50 тыс. долл, больше, чем было раскрыто комиссией Кениона. Эдуард Л. Дохини, давший 34 900 долл, республиканцам, дал также 75 тыс. долл, демократам. Т. Кольман Дюпон дал республиканцам на 25 тыс. долл, больше, чем значилось в материалах комиссии Кениона.

В 1928 г. Хэйс нехотя признал, что Дэниэль Г. Рид, член правления "Юнайтед Стейтс стил корпорейшн", председатель "Америкен кен компани", президент "Тобэкко продактс компани", директор "Бэнкерс траст компани", "Гаранти траст компани" и многих других моргановских банков и трестов, внес в 1920 г. 100 тыс. долл.[ 2 The New York Times, March 2, 1928.] Уильям Боне Томпсон одолжил республиканцам 150 тыс. долл, и пожертвовал 60 тыс. долл.[ 3 Там же.] Лжесвидетельство было обычным явлением при разборе дел. Нью-йоркская газета "Геральд трибюн", орган республиканского семейства Миллс-Рид, деликатно заметила, что уклонение Хейса от закона и истины достойно сожаления"[ 1 Н. Pringle, Big Frogs, р. 196.].

В та время как преданные гласности взносы в республиканский фонд составили в конце концов почти 10 млн. долл, (причем подозрительно отсутствовали сведения о взносах таких лиц, как Морган, Рокфеллер и Вандербильт, обычно подбрасывавших жирные куши), демократический выборный фонд равнялся всего 2 327 750 долл.

За день до утверждения кандидатуры Гардинга в комнате Джорджа У. Харви в отеле Блэкстон состоялось знаменитое ночное совещание нефтяных магнатов.

В свете сделанного им предсказания относительно кандидатуры Гардинга нельзя не видеть в Харви носителя высоких полномочий Уолл-стрит. Действительно, еще в бытность помощником Райана, сотрудничавшего на равных основаниях с Морганом, Рокфеллером и Фриком, Харви выполнял конфиденциальные политические поручения для всех крупных финансовых кланов.

Догерти, которому, несмотря на его незначительную роль в этом заговоре, предназначался пост генерального прокурора при Гардинге, был достаточно осведомлен для того, чтобы сообщить журналистам еще до съезда, что "в два часа ночи в комнате, наполненной табачным дымом, двенадцать или тринадцать человек решат вопрос об утверждении кандидатуры"[2 Ch. W. Thompson, Presidents I’ve Known, p 326].

Политическими уполномоченными крупного капитала в комнате Харви были сенаторы Генри Кабот Лодж (Морган), Медил Маккормик (газета "Чикаго трибюн" — "Интернэйшнл харвестер компани"), Джеймс И. Уотсон из штата Индиана (Ку-клукс-клан), Рид Смут (группа сахаропромышленников штата Юта), Джеймс У. Уодсворт из Нью-Йорка (Морган) и Фрэнк Брэндиги из штата Коннектикут (Морган); все присутствовавшие в номере Харви были сенаторами, кроме самого Харви и Джозефа Р. Гранди, главного специалиста по закулисным махинациям ассоциации промышленников штата Пенсильвания и личного представителя сенатора Бойса Пенроуза, который лежал в Филадельфии при смерти, но тем не менее поддерживал непрерывную телефонную связь с Харви.

Харви, хотя и не был делегатом съезда, "оказал влияние на его ход" [1 W, F. Johnson, George Harvey, р. 274.]. Другими участниками событий, находив, шимися в теснейшей связи с руководителями съезда, были Элберт X. Гэри, Генри П. Дэвисон, Томас У. Ламонт, У. У. Аттербэри, президент "Пенсильваниа рейлрод", Ричард Меллон, Джордж Ф. Бейкер, Фрэнк А. Ваидерлип и Ф. X. Аллен, компаньон "Ли, Хиггинсон энд компани оф Бостон энд Нью-Йорк" [2 R. F. Pettigrew, Imperial Washington, p. 399.].

Согласно сообщению сенатора Р. Ф. Петтигру из штата Южная Дакота, названные здесь лица фактически продиктовали тог путаный и уклончивый документ, который лежал в основе платформы республиканцев. "Они хотели протащить Лоудена или Вуда... В резерве они держали Нокса и Гувера, Гардинга и сенатора Уотсона из штата Индиана..."[3 Там же, стр. 398.]. Ежедневно ход событий на съезде определялся кликой, группировавшейся вокруг Харви [4 Там же.].

Гардинг, поникший от жары и возлияний, со слегка заплетающимся языком, был призван в комнату Харви в полночь накануне дня, когда была утверждена его кандидатура. На торжественный запрос, не было ли в его биографии обстоятельств, которые могли сделать его непригодным для поста президента — осторожный намек на пущенный кем-то слух, что в его жилах текла негритянская кровь, — он с той же торжественностью ответил отрицательно. Тогда ему сообщили, что перст судьбы указал на него, предназначив его стать преемником Вашингтона, Джефферсона, Джексона и Линкольна. Гардинг вышел изумленный и отправился просить сенатора Хайрама Джонсона принять пост вице-президента, но безуспешно.

После утверждения кандидатуры Гардинга незримые руководители съезда наметили Кулиджа кандидатом на пост вице-президента — решение, разочаровавшее Стирнса, но одобренное за кулисами Кохраном и Морроу. Лодж, будучи председателем съезда, ловко продвинул моргановского кандидата, оттеснив сенатора Ленрута из штата Висконсин.

Подобно Коксу, Тафту и Мак-Кинли, Гардинг происходил из штата Огайо — царства "Стандард* ойл". И действительно, он был продуктом созданного Маркусом Ханна механизма прежней "Стандард ойл", рядовым винтиком которого он стал в молодости, начав свою карьеру в качестве издателя газеты в маленьком городке. Сенатор штата Огайо с 1900 по 1904 г., вице- губернатор штата с 1904 по 1906 г., Гардинг официально выставил кандидатуру Уильяма Хауорда Тафта в 1912 г. и в 1914 г. был послан в сенат Соединенных Штатов. В 1908 г. Гардинг раздул шумиху вокруг кандидата на пост президента Джозефа Б. Форекера из "Стандард ойл". Хотя это и не все знали, Гардинг в действительности был ставленником "Стандард ойл", и поэтому вряд ли можно считать случайностью, что его правление насквозь пропиталось нефтью.

Кулидж, ставленник Дж. П. Моргана, был просто марионеткой. После того как он изумил своих сограждан, перехватив должность мэра Нортхэмптона (штат Масачусетс) у двух более способных кандидатов, он был избран в сенат штата Массачусетс в качестве протеже богатого сенатора У. Меррея Крейна, директора "Америкен телефон энд телеграф компани" и других предприятий Дж. П. Моргана. В 1913 г. Кулидж, к удивлению непосвященных, возвысился до поста президента сената штата Массачусетс, чем был обязан предусмотрительно проведенным интригам Дж. Оттиса Уордуэлла, адвоката "Киддер, Пибоди и К°", тесно связанных с банкирским домом Моргана; соучастником этих интриг был Артур П. Рассэл, адвокат "Нью-Йорк, Нью-Хэйвн энд Хартфорд рейлрод" и различных других моргановских компаний предприятий общественного пользования [1 D. Gilfond, The Rise of St. Calvin, pp. 47—51.], В качестве президента сената Кулидж располагал властью, уступавшей только губернаторской.

В 1915 г. он был избран вице-губернатором, на этот раз с помощью денежных фондов своего школьного товарища по Алмхсрстскому колледжу Дуайта У. Морроу [1 Н. Nicolson, Dwight Morrow, р. Зб8.].

Спустя два года Морроу помог Кулиджу стать губернатором; на этом посту он пребывал в бездействии до 1919 г., когда забастовка бостонской полиции привела в бешенство напуганных консерваторов. Забастовка прекратилась до того, как бестолковый губернатор осмелился что-либо предпринять; тогда он издал решительную прокламацию с открытым вызовом забастовщикам. На съезде в Чикаго доказывали, что "решительные действия" Кулиджа при "подавлении сил беззакония" свидетельствовали, что он был достойным претендентом на пост президента; но искушенных, пропитанных алкоголем делегатов съезда было не так легко убедить.

Медоречивый Морроу, "творец президентов", находился в Чикаго, хотя и держался в тени. "Комната Морроу в отеле стала центром постоянных закулисных интриг и сделок. Он растолковывал, спорил, обхаживал"[2 Там же, стр. 233.]. Когда была утверждена кандидатура Гардинга. Морроу написал Ламонту, что не находит кандидата особо приятным, но "тем не менее не видит никаких данных против него и очень много — в его пользу"[3 Там же, стр. 234.].

Решающая победа Гардинга и Кулиджа на выборах сразу создала Харви выдающееся политическое положение. Харви был фактическим президентом все время, пока Гардинг находился в Белом доме. Ему предложили пост государственного секретаря, но он предпочел пост посла в Лондоне. Гардинг и Уилл Хейс телефонировали Харви в Нью-Йорк с юга, чтобы получить от него одобрение по поводу состава кабинета. По мере того как зачитывались фамилии людей, которые должны были составить "черный кабинет", Харви восклицал: "Восхитительно!.. Отлично! Вы не могли выбрать лучше" [4 W. F. Johnson, George Harvey, р. 282.].

До самой своей смерти президент Гардинг регулярно переписывался с Харви и спрашивал его советов [1 W. F. Johnson, George Harvey, рр. 348—362.], Когда Харви получил назначение в Лондон, Джон Д. Рокфеллер счел уместным его поздравить[]2 Там же, стр. 286.. И даже после смерти Гардинга влияние Харви в Белом доме вряд ли уменьшилось, хотя первенство все же принадлежало Дуайту У. Морроу. Харви вел переписку и с Кулиджем; после того как его политический ставленник перешел в иной мир, Харви, отказавшись от поста в Лондоне, чтобы быть поближе к месту действия, часто бывал в Белом доме[3 Там же, стр. 400—404.]. В самом деле, он постоянно сновал взад и вперед для совещаний с Кулиджем [4 I.H. Hoover, Forty Two Years in the White House, p. 170.]. Однажды президент написал Харви: "Если когда-либо вас осенит какая-нибудь новая идея, дайте мне знать"[5 W. F. Johnson, George Harvey, p. 403.]. Достоверно известно, что Харви и Кулидж находились в "исключительно интимных дружеских отношениях"[6 Там же, стр. 399.].

По случаю одной из тупоумных речей Кулиджа Харви и Джон Д. Рокфеллер старший совместно подписали поздравительную телеграмму президенту[7 Там же, стр. 401.]. Двойная подпись явилась, пожалуй, деликатным способом напомнить Кулиджу, чьим представителем был Харви. Харви был такой большой политической силой, что безмерно честолюбивый Герберт Гувер добивался его могущественной помощи во время кампании по выборам президента в 1928 г. и получил ее[8 Там же, стр. 418.].

По требованию Генри Клея Фрика, передавшего свое пожелание через сенатора Фнлендера К. Нокса, Гардинг назначил Эндрью У. Меллона министром финансов [9 G. Harvey, Henry Clay Frick, The Man. pp. 292—293.]. До своего назначения Меллон фактически был неизвестен широкой публике, хотя он входил в число пяти самых богатых людей в стране и с 1871 г. был банкиром Фрика. Назначение Чарлза Эванса Юза, адвоката "Стандард ойл", государственным секретарем было, вероятно, продиктовано Харви. Согласно утверждению словоохотливого Уильяма Бойса Томпсона, "Юз был связан с Джоном Д. Рокфеллером" [1 С. W, Barron, They Told Barron, p. 251.].

Между прочим, когда Филендер К. Нокс умер, его место в сенате занял компаньон Нокса по юридической фирме Дэвид А. Рид из Питтсбурга, бывший, как и Нокс, адвокатом меллоновских банков. Меллон и Фрик не допустили, чтобы место их агентуры в сенате перешло в другие руки; однако оно сохранялось только благодаря полной профанации системы выборов, как это было обнаружено комиссией сената.

Юз и Меллон получили наиболее важные посты в кабинете Гардинга; один занимался скользкой областью иностранных дел, включавшей урегулирование военных долгов и распределение послевоенных рынков, другой — не менее скользкой проблемой отечественных финансов Неудивительно, что в 1923 г. Лодж поделился с Бэрроном мыслью, что "Гардинг вполне удовлетворяет интересам финансистов" [2 Там же, стр. 252.]. Что касается Юза и урегулирования долгов, то Бэррон цитирует произнесенные в июне 1921 г. слова государственного секретаря кабинета Гардинга: "Я очень хорошо знаю мистера Рокфеллера, и мы часто используем мнения мистера Моргана" [3 С. W, Barron, More They Told Barron, p. 214.].

Сенатор Уикс, бостонский маклер, связанный с Морганом, был назначен военным министром. Хейс, адвокат "Синклер ойл", стал на короткое время министром почт и телеграфа, затем ушел с этого поста, сделавшись цензором кинематографической промышленности. Догерти был избран лично Гардингом на пост генерального прокурора. Гувер, о связях которого будет сказано дальше, был назначен министром торговли по требованию Уильяма Бойса Томпсона, действовавшего, вероятно, с одобрения своего близкого друга Томаса У. Ламонта. Уступчивый сенатор Олберт Б. Фолл, протеже Э. Л. Дохини, Гарри Ф. Синклера и Кливленда X. Доджа, получил портфель министра внутренних дел, ведавшего охраной государственных земель. Эдвин Б. Дэнби из Мичигана был назначен морским министром. Генри А. Уоллес из штата Айова — министром земледелия.

Гардинг окружил себя пестрой толпой личных советников. Его "негласный кабинет" состоял из Меллона, Харви, Уилла, Хэйса, Уильяма Ригли, чикагского фабриканта жевательной резины, Чарлза М. Шваба, Гарри Ф. Синклера и Уолтера К. Тигла, президента "Стандард ойл компани" в штате Нью-Джерси[1 I. Н. Hoover, Forty Two Yearsin the White House, pp. 249—250.]. По Вашингтону скоро пошли слухи о частных вечеринках президента, и многие из высокопоставленных лиц стремились повидать комнату в Белом доме, где происходили эти собрания; однако только после расследования дела "Типот доум" "таинственный маленький зеленый домик на улице К." стал широко известен как обычное место свиданий президента с его друзьями по игре в покер.

"До меня доходили слухи, и мне хотелось самой убедиться, насколько они соответствуют истине", — рассказывала Алиса Лонгуорт о своем посещении Белого дома. Действительность превзошла все эти слухи; комната была набита закадычными друзьями, в числе которых были Догерти, Алекс Мур, Джесс Смит и др.; воздух был тяжелым из-за табачного дыма; повсюду стояли подносы с бутылками, содержащими все марки виски, какие только можно себе представить (продажа спиртных напитков была запрещена федеральным законом); в руках — карты и мелки для покера; расстегнутые жилеты, задранные на столы ноги и плевательницы на каждом шагу" [2 A. Longworth, Crowded Hours, p. 32.].

Сразу же после дня церемонии вступления президента в должность захватившая государственный корабль пиратская команда игроков в покер начала драку за несгораемый шкаф с безошибочным инстинктом взломщиков, ищущих фамильные драгоценности. Юз вел переговоры об уплате долгов союзниками и о всеобщем сокращении военно-морских вооружений; это были сравнительно "чистые" дела, хотя они и приносили миллионерам выгоду. Меллон охотно взял на себя задачу манипулировать государственными средствами. Фолл и Денби с полного согласия президента разрешили расхищение запасов горючего военно-морского флота синдикатом "Стандард ойл", возглавлявшимся Синклером и Дохини. Догерти замял судебное преследование военных спекулянтов и других авантюристов с Уолл-стрит и повел ожесточенную борьбу против рабочих организаций. Гувер расширил министерство торговли, потратив на это большие государственные средства, и использовал его в качестве торгового агентства для крупных отраслей промышленности, получавших бесплатно ценные услуги министерства.

Но что всего знаменательнее, Гувер использовал министерство торговли для поощрения монополий в невиданных масштабах. Такое широкое применение монополий знали лишь фашистские государства. Антитрестовское движение потерпело во время войны полный крах; не делалось даже попыток применять законы Шермана и Клейтона. При Гувере движение за организацию трестов приняло новую форму. Во время войны возникло около четырехсот торговых ассоциаций, находившихся под покровительством различных отраслей промышленности и поощрявшихся правительством.

В 1921 г. Верховный суд установил, что разглашение торговой информации стесняет торговлю. Догерти, как генеральный прокурор, заявил, что распространение сведений и статистических данных среди членов торговых ассоциаций является нарушением закона. В 1923 г. Верховный суд нашел, что "Ассошиэйшн оф линсид ойл продюсере" связывает торговлю.

"Тогда Гувер окончательно решил использовать механизм своего министерства для обхода ограничений Верховного суда и министерства юстиции. Комитеты, созданные промышленниками и торговыми кругами, посылали свои статистические материалы в министерство. Эти материалы сопоставлялись с данными, полученными из Бюро переписи и Бюро по делам внешней торговли, проверялись и возвращались обратно ассоциациями для распространения между членами этих ассоциаций" [1 D. L. Dumond, Roosevelt to Roosevelt, p. 335.].

Федеральная торговая комиссия протестовала против этих мероприятий, ведущих к явному установлению фиксированных цен; но Верховный суд их одобрил. Система монополий и трестирования достигла теперь своей наивысшей формы: она проводилась через правительственные органы. До 1927 г. при помощи гуверовского министерства торговли было заключено не менее 243 торговых соглашений, приведших к повышению цен для непосредственного потребителя. И именно в знак признания этой выдающейся работы по усовершенствованию механизма выкачивания денег из потребителя в 1928 г., когда вызванный Эндрью У. Меллоном бум закончился крахом, Гувер в качестве кандидата на пост президента получил поддержку банкиров.

Гувер не гнушался даже еще более бесчестными проделками, чтобы гнать деньги в руки финансовых властителей. Например, в начале своей деятельности в министерстве торговли он опубликовал ложный прогноз о предстоящем неурожае сахарного тростника, что дало возможность повысить цены на сахар и за 3 месяца принесло сахарному тресту 55 млн. долл, прибыли.

Гуверовские торговые ассоциации действовали под прикрытием самых высоких из когда-либо существовавших тарифов, установленных законом Фордни — Мак- Камбера, принятым в 1922 г. республиканским большинством и одобренным Гардингом. Доказательством того, что тарифные расценки были установлены не на основании абстрактных принципов, явилось повышение цен на алюминиевую посуду в интересах меллоновской "Алюминум корпорейшн", которая в 1921 г. платила на свой  первоначальный капитал дивиденд в 1000% и немедленно после принятия закона Фордни — Мак-Камбера объявила о добавочном дивиденде в 500%. Другие крупные компании извлекли из этого закона не меньшую выгоду.

Вот вкратце история "Алюминум компани": в 1912 г. федеральные суды признали ее монополистическим предприятием; в 1924 г. федеральная торговая комиссия докладывала о ней как об абсолютно монополистическом предприятии, и хотя комиссия подавала жалобы на компанию в 1928 и в 1930 гг., по этому вопросу ничего не было предпринято вплоть до 1937 г., когда правительство снова возбудило дело о ее расформировании. Короче говоря, Меллон пользовался иммунитетом, предназначенным для тех, кто обладает деньгами.

Но немедленно после прихода Гардинга в Белый дом в центре внимания правительства оказалось министерство финансов. Меллон приступил к операциям с государственными средствами с быстротой, разоблачившей подоплеку его избрания. При Меллоне сумма подоходного налога на отдельных миллионеров в результате скидок и изъятий снизилась на 6 млрд, долл.; до его появления в Вашингтоне поголовные скидки с налогов были неслыханным делом. Детали меллоновской программы по снижению налогов были выработаны помощником министра финансов С. Паркером Джилбертом, который позднее стал компаньоном дома "Дж. П. Морган и К°". Джилберт был протеже Оуэна Д. Юнга и Рассэла К. Леффингуэлла, помощника министра финансов при Вильсоне, впоследствии компаньона Моргана.

Меллон даже организовал движение за обложение федеральным налогом всех предметов розничной торговли, открыто пытаясь увеличить налоговый гнет на низшие классы. Хотя при Гардинге, Кулидже и Гувере предпринимались по инициативе Меллона повторные попытки провести этот торговый налог, они каждый раз проваливались в результате оппозиции обеих партий в сенате. Зато проект этих торговых налогов получил бурное одобрение большинства крупных газет, в особенности прессы Херста.

В период, когда Меллон драпировался в мантию Александра Гамильтона, китам крупного капитала угрожала необходимость отдать часть своих военных барышей государственному казначейству, откуда они в сущности их и получили. После объявления войны конгресс разработал налог на сверхприбыли, основанный на доходах корпораций в 1911 — 1914 гг. Налог доходил до 20% на прибыли, превышающие на 15% взятую за основу цифру дохода, до 35% па сверхприбыль от 15 до 25%, до 45% на сверхприбыль от 25% до 33% и до 60% на сверхприбыль свыше 33%. Несмотря на эти сравнительно жесткие расценки, прибыли, остававшиеся после уплаты налогов, были грандиозны. Добавочный военный налог от 2 до 3% приходился на индивидуальные доходы от 8 тыс. долл, до 50 тыс. долл., от 12 до 24% —на доходы от 50 тыс. до 100 тыс. долл., от 27 до 52%— на доходы от 100 тыс. до 2 млн. долл, и от 63 до 65%—на доходы свыше 2 млн. долл. Богачи нашли различные способы уклонения от уплаты этих налогов. Один из этих способов состоял во вложении капитала в освобожденные от налогов государственные ценные бумаги. Однако последних было недостаточно для покрытия спроса богатейших семейств; тогда наряду с ними стали использовать освобожденные от налогов бумаги, выпущенные властями штатов и местными властями, которых банкиры-финансисты понуждали использовать громадные излишки денежных ресурсов Уолл-стрит. Другими способами уклонения от налогов были: помещение денег за границей; объявление дивиденда на основной капитал и перевод наличных доходов в остаток, с тем чтобы отложить их распределение до периода более низких налогов; строительство ненужных заводов, отелей и контор; выплата непомерно высокого жалованья должностным лицам корпораций. Кроме того, прибегали и к внешне законным уловкам, вроде создания персональных акционерных обществ. Хотя доходы имущих классов резко повысились, в 1922 г. налоги, уплаченные на доходы свыше 300 тыс. долл., составили всего 366 млн. долл, по сравнению с почти миллиардом в 1916 г., до введения налогов чрезвычайного времени!

Меллон не чинил препятствий ни одной из этих лазеек. В 1921 г. министерством финансов был разработан новый проект закона о доходе. Этот закон, якобы предназначавшийся для того, чтобы ликвидировать возможность уклонения от налогов, в действительности полностью исключал налог на сверхприбыли; одним взмахом пера он сохранил акционерам корпораций I 500 млн. долл. Максимальный добавочный налог на индивидуальные доходы был снижен конгрессом с 65 до 50%, причем Меллон требовал 25-процентного налога. Однако алчному Меллону и поддерживающим его лицам было недостаточно этой уступки конгресса; в конце 1923 г. были приняты дополнительные меры, еще более сократившие налоги на богачей. Законопроект 1924 г. предлагал снизить максимальный добавочный налог с 50 до 25%, но это показалось чем-то настолько неслыханным, что даже раболепный конгресс не смог принять подобного законопроекта. Принятым вместо него законом был установлен добавочный налог в 37,5%, а имущественный налог на состояния в 10 млн. и выше был повышен с 25 до 40%. Тогда Меллон посоветовал Кулиджу применить право вето,- но президент, прислушавшись к советам других кругов, дал свое согласие на этот закон.

Меллон уверял, что этот налог через пятьдесят — шестьдесят лет приведет к конфискации всех крупных состояний и прикончит существование частной собственности. Но либералы в сенате указали, что на самом деле состояния Гуггенхеймов, Дюпонов, Харкнессов и Праттов удвоились и утроились в руках их многочисленных наследников. Алексис И. Дюпон, принадлежавший к четвертому поколению династии, основатель которой оставил после себя 40 млн. долл., оставил после своей смерти в 1921 г. состояние в 30 млн. долл.; свыше десяти других членов четвертого поколения обладали имуществом такого же или еще большего размера. Стивен В. Харкнесс оставил менее 50 млн. долл., а его сыновья оставили состояния один в 100 млн. долл., другой — в 170 млн. долл.

В 1926 г. Кулидж подписал составленный Меллоном закон, устанавливавший максимальный добавочный налог на индивидуальные доходы в 20%, норму основного налога в 5%, снижение налога на наследство и отмену налога на дарственные акты. До этого момента проведенное Меллоном снижение налогов сохранило отдельным миллионерам и корпорациям сумму, официально оцененную в 4 млрд. долл, в год, не считая аннулированных налогов.

Если бы на этом остановились, можно было бы спасти кое-какие обломки после крушения. Но Меллон был беспощаден в своей решимости добиться фактически полной отмены налогов для клик крупного капитала. Когда он стал министром, казначейство потихоньку дало понять кому следовало (в особенности — щедрым жертвователям в фонд республиканской партии), что Бюро внутренних доходов взяло курс на "либеральную" интерпретацию налоговых законов с тем, чтобы разрешить освобождение от уплаты налогов, вносившихся начиная с 1917 г. Одно время свыше 27 тысяч юристов, бухгалтеров и экспертов по налогам были заняты в Вашингтоне делами о сокращении налогов.

Такое положение скоро привело к созданию специальной сенатской комиссии по расследованию под председательством сенатора Джеймса Кузенса от штата Мичиган. Одно из дел, обнаруженных Кузенсом, касалось цинковых месторождений, купленных Уильямом Бойсом Томпсоном в 1913 г. за 10 тыс. долл, и проданных в 1918 г. за 600 тыс. долл, с 5 900% прибыли, причем с этой сделки не было удержано никакого налога, ибо Томпсон с изумительным отсутствием логики заявил, что фактически это имущество с самого начала стоило 600 тыс. долл.

Расследование комиссии Кузенса обнаружило и другие примеры классового пристрастия, если не прямо преступных намерений, выразившихся в раздаривании государственных фондов под видом сокращения налогов. Меллон мстительно предъявил встречное обвинение, возбудив против Кузенса судебное дело по удержанию 10 млн. долл/ налога, якобы причитавшегося за продажу в 1918 г. принадлежавших Кузенсу акций в "Форд мотор компани" Кузене выиграл дело, но это стоило больших затрат.

В течение первых четырех лет своего пребывания на посту министра Меллон возместил сам себе за уплаченные им ранее налоги 404 тыс. долл., уступив первенство только Джону Д. Рокфеллеру младшему, которому было возвращено 457 тыс. долл. "Юнайтед Стейтс стил корпорейшн" получила возмещение за уплаченные фирмой налоги на сумму 27 млн. долл. Эта сумма типична для больших корпораций. Нет никакой возможности привести здесь суммы всех этих возмещений, так как список их до декабря 1924 г. занял восемь томов по 10 тысяч страниц в каждом. Ко времени ухода Меллона из министерства список этот увеличился вдвое.

В одном случае Меллон преступил всякие границы законности; возмещение 91 472 долл, меллоновскому банку в Питтсбурге подверглось нападкам как незаконное; Дэвид А. Рид, адвокат Меллона, немедленно стал защищать это дело в сенате. Но столкнувшись с дружным протестом либеральной группы сенаторов, министерство финансов было вынуждено признать возмещение незаконным, и его отменили.

Меллон, разумеется, вел борьбу против расследования фактов возмещения налогов за 1923 и 1924 гг., производившегося Кузенсом и либеральнььми сенаторами, и ему вместе с Кулиджем удалось добиться прекращения этой полезной работы. К сожалению, разоблачения Кузенса не остановили разбазаривания Меллоном государственных средств. В самом деле, комиссия Кузенса не имела возможности распутать сложные детали всех налоговых комбинаций. Но в результате ее деятельности стало очевидно, что фактически каждое налоговое мероприятие министерства финансов, возглавлявшегося питтсбургским банкиром и алюминиевым монополистом, было нечистым. За время пребывания Меллона на посту министра финансов было возмещено налогов на сумму 1271 млн. долл., из которых 7 млн. было возмещено самому Меллону, а 14 млн. долл, перечислено на счет его корпорации. По графам освобождения, сокращения и возмещения налогов из казначейства в карманы частных лиц просочилось более 6 млрд. долл. Таким образом, хозяйничанье Меллона привело к тому, что национальный долг увеличился на эту сумму и военные барыши возросли по меньшей мере на половину этой суммы, поскольку во всех налоговых надувательствах фигурировали именно основные прибыли от операций военного времени.

Не удовлетворившись опустошением, уже произведенным в государственных финансах, в ноябре 1929 г. Меллон и президент Гувер объявили о снижении на 1% налога на частные и корпоративные доходы за 1930 г., что •принесло 100 млн. долл, корпорациям и 60 млн. долл, частным лицам. Это снижение было только временным; с тех пор не проводилось никакого основательного усовершенствования таблиц подоходных налогов, которые в интересах упрочения финансов страны не должны были отклоняться от корм 1919 г. Правда, правительство Франклина Д. Рузвельта прикрыло некоторые лазейки, дававшие возможность сократить налог; но повысив имущественный п подоходный налог оно в то же время сохранило весьма либерально сформулированный закон о налоге на дарственные акты, фактически сводящий к нулю действие имущественного налога.

Будучи министром финансов, Меллон проводил свои интриги различными способами. Время от времени он предсказывал большой дефицит. Эти предсказания имели целью предотвратить требования государственной помощи со стороны ветеранов войны и фермеров. В 1921, 1922 и 1924 гг. Меллон предсказывал дефицит, опасаясь волнений в связи с выплатой пособий демобилизованным, хотя все эти годы в государственной казне имелся достаточный излишек. Но с 1929 г., когда дефицит стал правилом, Меллон предсказывал излишек, чтобы конгресс не увеличивал налогов на доходы и наследства.

Когда в 1929 г. страна задыхалась в тисках кризиса, экономисты критиковали министра финансов за снижение налогов, произведенное в период процветания, когда можно быдо ликвидировать национальный долг. Консервативный д-р Э. Р. А. Зелигман, почетный профессор политической экономии в Колумбийском университете, бичевал Меллона за "абсурдное несоответствие" доходов, полученных со скудного налога на наследства.

При Меллоне министерство финансов изобиловало скандальными аферами, среди которых особенно выделяется концессионная сделка Барко [1 В 1917 г. "Караибский синдикат", контролировавшийся Генри Л. Догерти и Дж. П. Морганом, приобрел нефтяную концессию в Колумбии, известную под названием концессии Барко. Она не разрабатывалась, так как требовала больших издержек, и в 1926 г. правительство Колумбии предложило ее аннулировать.

Однако меллоновская "Галф ойл компани", хотя и была в курсе дел, 5 января 1926 г. уплатила Догерти за концессию 1 500 тыс. долл. Компания протестовала против аннулирования неразработанной концессии и была поддержана в своих претензиях государственным департаментом. Американские банки свели эмбарго, направленное против Колумбии, вызвав там жестокий политический и экономический кризис. "Нэйшнл сити бэнк оф Нью-Йорк", к которому обратился д-р Энрико Олайя Эррера, колумбийский посланник в Вашингтоне, ответил, что никаких мер для финансирования Колумбии не может быть принято, пока не будет восстановлено доверие вкладчиков. Чтобы помочь Эррера восстановить это доверие, ему предложили сотрудничество X. Фримена Маттьюса, помощника начальника латино-американского отдела государственного департамента, и Джефферсона Кэффи, американского посланника в Колумбии. Они посоветовали, чтобы Колумбия пригласила д-ра Эдвина Кеммерера из Принстонского университета для пересмотра колумбийской финансовой политики, и Джорджа Рабли, помощника Дуайта У. Морроу в Мексике, для советов по вопросах законодательства. Колумбия приняла, хотя и после бурных дебатов, предложенный этими американскими деятелями закон, касающийся эксплоатации нефтяных месторождений. .Новый закон предоставлял "Галф ойл компани" концессию на пятьдесят лет. Спустя 10 дней после принятия закона "Нэйшнл сити бэнк" по заключенному ранее соглашению о 20-миллионном кредите перевел Колумбии последний взнос в 4 млн. долл. Журнал "Нью-рипаблик" выразил удивление по поводу того, что "американский государственный секретарь использовал высокие полномочия своего поста, чтобы убедить "Нэйшнл сити бэнк оф Нью-Йорк" предоставить необоснованный банковский кредит правительству Колумбии с целью получить одну из самых больших в мире нефтяных концессий для компании, контролируемой в интересах мистера Меллона, ].

Да и вся налоговая политика Меллона была достаточно скандальной; она сыграла большую роль в разжигании спекулятивного бума 1924—1929 гг., так как освободившиеся для частного, использования капиталы во многих случаях не могли найти себе нормального экономического применения. Поэтому они были направлены на биржевые махинации, на отпочковывание акционерных компаний и компаний, вкладывавших свои средства в скупку разнообразных ценных бумаг, а также на безудержную расточительность, стимулировавшую производство предметов роскоши, которое позднее потерпело крах.

II

Преждевременная смерть Гардинга, последовавшая 2 августа 1923 г., не внесла в политику правительства никаких изменений. При Кулидже продолжалась все та- же веселая грабительская игра. В 1924 г. первые разоблачения относительно "Типот доум" слегка обуздали ретивых игроков, но в общем при поверхностном наблюдении не было заметно никаких перемен. Кандидатом в вице-президенты на выборах 1924 г. был Чарлз Г. Дауэс, чикагский банкир, бывший контролером по валютным вопросам при Мак-Кинли.

Утверждение кандидатуры Дауэса сохраняло общий низкий уровень ловко составленного списка кандидатов республиканской партии. Дауэс был протеже Маркуса Ханна, и все это знали; но ввиду того, что кандидату демократов Дэвису, по выражению боксеров, предстояло "быть уложенным на обе лопатки", не имело никакого значения, кто будет баллотироваться вместе с таким сильным кандидатом, как Кулидж. Основной патент Дауэса на славу, помимо необоснованной претензии на авторство репарационного плана Дауэса, заключался в том, что перед войной он участвовал в скандальном деле чикагского банка Уильяма И. Лоримера.

Лоример был избран в 1910 г. сенатором Соединенных Штатов от штата Иллинойс благодаря фондам, предоставленным богатым лесопромышленником Эдуардом Хайнсом. Так как Хайнс был на ножах с республиканской кликой, возглавлявшейся Маккормиками, сделка была разоблачена в чикагской газете "Трибюн", и сенат, большинство членов которого пришло к своему высокому положению тем же путем, что и Лоример, отказался принять Лоримера в число своих членов.

Лоример, будучи республиканским политическим боссом, в то же время контролировал в Чикаго банк общенационального значения; банк этот столкнулся с большими затруднениями вскоре после того, как его владелец был отвергнут сенатом. Чтобы избежать федеральной ревизии банка, Лоример решил изменить статус своего банка, превратив его из федерального в банк штата. Но для этого перевода ему необходимо было доказать финансовому ревизору штата, что банк действительно располагает 1 250 тыс. долл, наличными — суммой,, которую банк указывал в своем активе. К своему несчастью Лоример даже тогда был неплатежеспособен. Дауэс, глава "Сэнтрад траст компани" (которую он организовал в начале века на деньги, полученные им от своего друга Фрэнка О. Лоудена), не поставив в известность директоров и ответственных работников, выдал ло" римеровскому банку чек на 1 250 тыс. долл., при помощи которого Лоример должен был обмануть ревизию штата. Как только лицензия штата была выдана, неиспользованный чек был возвращен обратно. За свое участие в этом деле Дауэс получил суровое порицание от Верховного суда штата Иллинойс. Суд постановил возложить на дауэсовскую "Сэнтрал траст компани" материальную ответственность за крах банка Лоримера в размере 110 457 долл. 51 цента, сократив первоначально определенную судами низших инстанций сумму иска в 1 400 тыс. долл.

Хотя при крахе банка Лоримера тысячи вкладчиков потеряли свои сбережения, дело против Дауэса не пошло дальше описанной выше тяжбы, так как Дауэс был большой силой в политической жизни Иллинойса. Более того, банк Дауэса не выполнил судебного предписания до утверждения кандидатуры Дауэса на пост вице-президента в 1924 г .

От демократической партии кандидатом на пост президента был Джон У. Дэвис, бывший конгрессмен и заместитель генерального прокурора, предшественник Харви на посту посла в Лондоне и, главное, — адвокат "Дж. П. Моргана и К°". Дэвис был выбран демократами в результате компромисса после безвыходного положения на съезде, когда Ку-клукс-клан поддерживал Уильяма Г. Мак-Аду, а римско-католическая церковь — Альфреда И. Смита. Кандидатом на пост вице-президента при Дэвисе был Чарлз Брайан, брат Уильяма Дж. Брайана.

Когда Дэвис и Кулидж выступили на арену, "Дж. П. Морган и К°" получили небывалую привилегию контролировать обоих кандидатов.

Третий избирательный список возглавлялся сенатором Робертом М. Лафоллетом; кандидатом на пост вице- президента был Бэртон К. Уилер из штата Монтана, один из активных участников разоблачения аферы "Типот доум".

Лафоллет собрал 5 млн. голосов — наибольшее количество, когда-либо полученное независимым кандидатом; но победа досталась Кулиджу, которого поддерживала гора золота.

Финансовой организацией кампании Кулиджа руководил Дуайт У. Морроу. Томас Форчюн Райан, как обычно, играл ведущую роль в кампании демократической партии. Фрэнк П. Уолш, адвокат комитета Лафоллета, определил общую сумму, собранную республиканцами, в 15 млн. долл.; если принять во внимание высокие персональные ставки ни происходивших в это время выборах различных сенаторов, результат легко может сойтись с этой суммой. Но, как установила специальная сенатская комиссия под руководством Уильяма И. Бора, республиканский национальный комитет собрал всего 4 370 409 долл. Демократический национальный комитет потратил на своего "подставного боксера" лишь 903 903 долл. Кампания Лафоллета обошлась в 221 937 долл.

В 1924 г., как и в 1904 г., "Дж. П. Морган и К°" задали тон в раздувании республиканских пожертвований. Э. Т. Стотсбэри собрал 50 тыс. долл, в Филадельфии; Гай Эмерсон, ныне вице-президент "Бэнкерс траст компани", произвел большую часть сборов в Нью-Йорке, хотя Джордж Мэрнэйн, вице-президент "Нью-Йорк траст компани" (Морган), собрал 77 тыс. долл.; Уильям Ригли, Джеймс А. Пэттен, Уильям X. Вудин и Фредерик X. Принс дали по 25 тыс. долл, каждый; Элдридж Р. Джонсон, президент "Виктор токинг мэшин компани", Мортимер Л. Скифф, Артур Кэртис Джеймс и Пэйн Уитни — гго 15 тыс. долл, каждый; Дж. Б. Дьюк и Уильям Нелсон Кромуэл — по 12 500 долл.; Джюлиус Флейшман, Чарлз Хейден, Дж. Хорэйс Гардинг, Эндрью У. Меллон, Винсент Астор, Джюлиус Форстман, Джон Д. Рокфеллер, Айрсне Дюпон, Огден Миллс, Фрэнк А. Мэнси, Фрэнк У. Стирнс, Артур У. Каттен и Чарлз Г. Дауэс — по 10 тыс. долл, каждый; Дуайт У. Морроу, Томас Кохран, Маршалл Филд, Ричард Б. Меллон, Элен Клей Фрик, Корнелиус Вандербильт, Альфред П. Слоун младший, Харви С. Файрстон, Уильям X. Тодд, Генри Г. Хантингтон, Арчер М. Хантингтон и Чарлз М. Шваб — по 5 тыс. долл, каждый. Меньшие суммы различных размеров были внесены другими богатыми лицами, пожелавшими сказать свое слово при выборах правительства.

Томас Форчюн Райан дал демократам 55 тыс. долл. — крупнейший из всех ставших известными индивидуальных взносов. Пожертвования по 25 тыс. долл, были сделаны Бернардом М. Барухом и Джесси X. Джонсом, техасским банкиром и дельцом, занимавшимся операциями с земельными участками. Генри Моргентау дал 23 500 долл., Томас Л. Чедбурн, финансировавший сахарную промышленность Кубы,— 20 тыс. долл. Взносы по 10 тыс. долл, были сделаны Норманом X. Дэвисом, банкиром и дипломатом, Фрэнсисом П. Гарваном и С. Д. Кемденом. Взносы по 5 тыс. долл, сделали г-жа Джесси X. Джонс, Джон Д. Райан, Перси С. Страус, Джон У. Дэвис, Кливленд X. Додж, Фрэнк Л. Полк, Аллен Уордуэлл, Сайрус X. Маккормик, Чарлз Р. Крэйн и Джесси И. Страус. Взносы меньшего размера поступили от Ральфа Пулитцера, Ф. Б. Кика, Джерарда Суопа, Эдуарда А. Файлина, Ричарда Крэйна и ряда должностных лиц различных корпораций.

Анализ создавшегося положения показывает, что с финансированием кампании был связан целый клубок особых личных интересов. Над Стотсбери, ведущей фигурой в "Юнайтед гэз импрувмент компани оф Филадельфиа", и его компанией тяготело государственное обвинение; генеральный прокурор Соединенных Штатов снял это обвинение. Свыше десятка должностных лиц сахарных компаний, деятельность которых расследовалась тарифной комиссией Соединенных Штатов, сделали взносы ь фонд кампании; большие пожертвования внесли текстильные фабриканты, заинтересованные в более высоких тарифах; Чарлз Хейден, старый компаньон Уильяма Бойса Томпсона, особо поддерживавший Герберта Гувера, внес 5 тыс. долл, и вскоре начал оспаривать правительственный иск на сумму 5 267 476 долл., переплаченную в военное время компании "Райт — Мартин эйркрафт компани", директором которой он был. Вскоре правительство отказалось от этого иска. Гарри М. Блэкмер, председатель "Мидуэст рефайнинг компани", серьезно запутанный в скандале "Типот доум", сделал солидный взнос, как и все другие, замешанные в этом деле. Джюлиус Флейшман, король дрожжей, и многие другие имели к правительству крупные претензии по налоговым вопросам. Биман Г. Дауэс, брат кандидата в вице-президента 11 президент "Пьюр ойл компани", дал 5 тыс. долл.; его жена внесла такую же сумму. "Пьюр ойл компани" ожидала в то время решения по иску о возмещении налога и являлась ответчиком по делу, возбужденному правительством, обвинявшим ее в сговоре с целью установления контроля цен на нефть и бензин в штате Огайо. Налог был возмещен, судебное дело замято.

Другими словами, продолжалась старая игра покупки иммунитета. Председателем республиканской комиссии по ассигнованиям, сменившим Томпсона, был Джозеф Р. Гранди, президент ассоциации промышленников штата Пенсильвания, один из тех, кто протаскивал Гардинга в 1920 г. Гранди самостоятельно собрал 300 тыс. долл, в Пенсильвании.

"Черный кабинет" Гардинга должен был быть реорганизован до выборов; но Кулидж боялся сделать шаг, который нарушил бы работу республиканской правительственной машины. В течение некоторого времени, сопротивляясь большому нажиму, он удерживался от того, чтобы предложить Догерти подать в отставку, и, наоборот, хвалил этого прожженного авантюриста, выразив сожаление по поводу его ухода. Кулидж также предложил подать в отставку министру Денби, давшему в свое время согласие на отчуждение нефтяных месторождений, принадлежавших военно-морскому флоту. Юз, выполнив свою задачу, ушел в 1925 г. в отставку и возобновил свою деятельность в "Стандард ойл"; на его место был назначен сенатор Фрэнк Б. Келлог из штата Миннесота. Был проведен ряд других назначений, продиктованных местными политическими соображениями; но Меллон, центральная фигура республиканского правительства оставался в казначействе; Гувер оставался в министерстве торговли.

Страну охватила реакция. В результате непрерывных интриг послевоенного периода обе палаты конгресса находились под контролем Уолл-стрит. В 1922 г. Уильям Бойс Томпсон сказал: "Сенат необходимо контролировать, и за многими сенаторами из различных штатов нужен присмотр"[1 С. W. Barron, They Told Barron, p. 251.]. Как показали события в сенате, Томпсон и Харви поработали наславу. В течение многих лет президент не подписал ни одного закона в интересах не имущих классов.

Выдающимся событием при Кулидже было выдвижение Дуайта У. Морроу, занявшего исключительно высокое положение в стране, что дало "Дж. П. Моргану и К°" впервые с 1908 г. фактически неограниченную власть над Белым домом. При Гардинге Морроу занимался международными финансовыми проблемами. В 1921 г. он тщательно изучил финансовое положение Франции с точки зрения возможности предоставления ей займа через "Дж. П. Моргана и К°"; в том же году он реорганизовал финансы Кубы так, что это привело к установлению кровавой диктатуры Мачадо и к столь же кровавому восстанию против нее. В 1922 г. он был занят выпуском австрийского займа восстановления. По недоразумению, Морроу не получил крайне желательного ему поста в репарационной комиссии, но ему удалось добиться назначения на этот пост Оуэна Д. Юнга, главы "Дженерал электрик компани", номинально являвшегося членом демократической партии. С. Паркер Джилберт был назначен генеральным агентом по репарациям по рекомендации "Дж. П.Моргана и К°", оценивших его усердные труды по разработке программы снижения налогов.

В 1925 г. Кулидж назначил Морроу в управление по делам авиации; в 1927 г. Морроу получил свое самое ответственное назначение, став послом в Мексике. Тогда этот пост имел жизненно важное значение для интересов Уолл-стрит и Вашингтона; в самом деле, в то время это был самый значительный пост во всей дипломатической службе, так как отношения с Мексикой, в разработку минеральных месторождений которой американские капиталисты вложили свыше 1 млрд, долл., значительно ухудшились со времени первого правительства Вильсона.

Несмотря на тесную связь с финансовой верхушкой, государственный департамент, посольство которого в городе Мехико помещалось в здании, персонально подаренном ему Э. Л. Дохнни, не сумел добиться существенных уступок для американских миллионеров. В 1919 г. Рокфеллеры, Гуггенхеймы, "Анаконда коппер майнинг компани" и Э. Л. Дохини взяли это дело в свои руки, образовав Ассоциацию для защиты американских прав в Мексике.

Эта организация стала вести бешеную пропаганду в пользу интервенции. Сенатская комиссия под председательством Фолла заседала с августа 1918 г. по май 1920 г., рассматривая жалобы на притеснения американцев, якобы имевшие место в Мексике, и тем самым обеспечивая официальное основание для пропаганды интервенции. Выслушав доводы агента интервенционистов в сенате Фолла, Вильсон отказался от сравнительно примиренческой политики Лэнсинга и к концу своего пребывания у власти занял решительную позицию по отношению к Мексике. Но он не решился последовать открытым призывам к войне.

Гардинг и Кулидж в порядке эксперимента обратились к прежней вильсоновской политике запугивания. В 1923 г. Кулидж признал Обрегона, занявшего за два года до того место Каррансы, и согласился продавать ему боеприпасы.

Но после заметного улучшения отношения снова стали весьма напряженными, когда в 1925 г. правительство Кальеса провозгласило новый мексиканский земельный закон. По этому закону бессрочное владение землями Мексики, богатыми нефтью и минералами, было заменено концессиями на пятидесятилетний срок; тем самым конфликт был настолько обострен, что в 1927 г херстовская печать, владелец которой был собственником богатых минералами мексиканских земель, опубликовала ряд фальшивок, обвинявших либеральных сенаторов США в участии в интригах мексиканских радикалов и в коррупции.

В этот критический момент и было подписано назначение Морроу. Бывший компаньон Моргана отправился в Мексику с намерением достигнуть примирения, и ему удалось добиться удовлетворительного для американских интересов изменения закона о нефтепромышленности. Морроу оставался в Мексике, пока правительство Гувера не назначило его членом делегации Соединенных Штатов на лондонской военно-морской конференции 1930 г., которая в конце концов зашла в тупик. В это же время началась кампания по избранию его сенатором Соединенных Штатов от штата Нью-Джерси.

Кулидж, подобно Гардингу, откровенно угождал богачам: он назначил Харлана Ф. Стоуна, декана юридического факультета Колумбийского университета, когда-то учившегося вместе с ним и Морроу в Амхерсте, генеральным прокурором вместо Догерти; когда Стоун собирался возбудить дело о нарушении антитрестовского закона против хмеллоновской "Алюминум компани", он внезапно получил повышение и был назначен членом Верховного суда; дело, разумеется, было замято.

На должность генерального прокурора был выдвинут вместо Стоуна Чарлз Бичер Уоррен, имевший многолетний опыт по организации трестов; но сенат отверг эту кандидатуру. Тогда Кулидж назначил генеральным прокурором Джона Г. Сарджента, из штата Вермонт, воображение которого не простиралось до процессов против крупных компаний. Один из служащих железной дороги "Пенсильванца рейлрод" был назначен Кулиджем в комиссию по торговле между штатахми, чтобы выносить решения по делам железных дорог. Эдгар Броссар, известный своими закулисными интригами ъ сахарной промышленности и заинтересованный прежде всего в пошлинах на сахар, был сделан членом тарифной комиссии, превращенной в орудие повышения пошлин вместо снижения их. По закону Фордни — Мак Камбера тарифная комиссия была облечена полномочиями проводить тарифные реформы; по ее рекомендации президент мог повысить или понизить расценки на 50% За шесть лет Кулидж снизил пошлины по трехм-четырем статьям третьестепенного значения и повысил их пс 18 статьям, включая железную руду (Морган). Е 1928 г. Эдуард П. Костиган, впоследствии сенатор от штата Колорадо, отказался от работы в тарифной комиссии, обвинив Кулиджа в том, что он наса дил в комиссии своих ставленников и тормозил ее де ятельность.

Кулидж, как и Гардинг, накладывал вето на все су ществепные законодательные мероприятия по оказаник помощи ветеранам мировой войны; те мероприятия которые удалось провести, были приняты вопреки президентскому вето. И Гардинг и Кулидж медлили с разрешением все обострявшегося вопроса о положении фермеров, отвергая все действительно эффективные законопроекты и одобряя лишь те, которые поддавались двойному толкованию. Кулидж саботировал все усилия либеральных сенаторов, стремившихся урегулировать производство электроэнергии. Короче говоря, все, что могло послужить интересам неимущих, тормозилось; все, что несло выгоду богатым, принималось. Полный смысл происходившего становится ясным только в свете той роли, которую играли за кулисами Харви и Морроу, ближайшие советники Кулиджа. Неудивительно, что в 1927 г. Уильям Бойс Томпсон сказал, что он был бы рад до конца своих дней иметь Кулиджа королем, а Меллона — королевой.

Кулидж, верный слуга крупного капитала, получил награду за свои труды. По истечении своего президентского срока он был избран директором "Нью-Йорк лайф иншуренс компани" (Морган) и стал сотрудником нью- йоркской газеты "Геральд трибюн" (Миллс-Рид), получая пс доллару за слово, хотя обычно ему не удавалось написать что-либо осмысленное. В 1933 г. комиссия сената по валютно-банковским вопросам обнаружила, что Кулидж в 1929 г. состоял в списке лиц, пользовавшихся "особыми одолжениями" "Дж. П. Моргана и К°". Кулидж был одним из тех, кому разрешили купить акции по цене гораздо ниже биржевой, причем разница между этими ценами, составлявшая 30 тыс. долл., явилась прямым даром ог "Дж. П. Моргана и К°".

Ill

Правление Герберта Гувера было в общем не менее скандальным, чем два предшествующих. Стратегия Гувера заключалась в том, чтобы не предпринимать ничего решительного в надежде, что равновесие в стране не нарушится. Экономическое бедствие, поразившее страну в период его пребывания у власти, не может быть поставлено в вину ему одному. Он ничего не |Сделал для изменения ситуации; скорее можно сказать, что события развертывались сами собой в результате политики самотеки, проводившемся всеми правительствами, начиная с 1896 г. Завершение было художественно логичным; Гувер пожал то, что посеяли Мак-Кинли и Ханна, Рузвельт у. Перкинс, Вильсон и Додж, Кулидж и Меллон.

Наиболее серьезной помехой к утверждению кандидатуры Гувера явился Эндрью У. Меллон, который после отказа Кулиджа баллотироваться на второй срок искусно попытался сам пролезть в президенты. Но на съезде республиканской партии в Канзас-Сити Меллон был превзойден в ловкости группой филадельфийских политиков, возглавлявшейся Уильямом С. Бэром и действовавшей по указке Э. Т. Стотсбери и Моргана, Дрекселя и К°. Уже Гувер в течение долгого времени был марионеткой Моргана, и состязание на республиканском съезде было поистине схваткой между финансовым капиталом Моргана и финансовым капиталом Меллона. Томас Кохран, компаньон "Дж. П. Моргана и К°", участвовал в этой дуэли в Канзас-Сити в качестве тайного фельдмаршала Гувера.

Честолюбивый Гувер оказался в моргановской орбите задолго до того, как он стал во время войны управляющим по делам продовольствия В продолжение двадцати лет с лишним он обслуживал британские горнорудные предприятия в Африке, Австралии и Азии, работая. в контакте с английскими банками, связанными с домом "Морган, Гренфел энд компани оф Лондон"; как явствует из контрактов, Гувер получал ежегодно 95 тыс. долл, жалованья за свою деятельность в интересах этих фирм и 5 тыс. в год за консультации по техническим вопросам. В 1909 г. Гувер достиг поворотного пункта своей карьеры, познакомившись в Лондоне с Уильямом Бойсом Томпсоном, в то время компаньоном фирмы "Хейден, Стоун и К°", принадлежавшей нью-йоркским банкирам. Томпсон, приятель по бирже Томаса У. Ламонта, компаньона Моргана, был тоже заинтересован в продвижении горнорудных проектов. Он привлек Гувера к обслуживанию ряда предприятий дома "Хейден, Стоун и К°".

. Выдвижение Гувера на пост управляющего по делам продовольствия в правительстве Вильсона были окутано некоторой тайной; но на самом деле тут не было ничего таинственного: влиятельный Томпсон представил Гувера, долго жившего за границей, заправилам американской политики и финансового мира. Как мы видели, правительство Вильсона находилось на поводу у "медной клики", а Томпсон был в весьма близких отношениях с членами этой группы.

Не многим известно, что Гувер стал управляющим по делам продовольствия после того, как возглавлял Общество помощи Бельгии. И когда в 1920 г. Гувера начало одолевать искушение стать президентом, именно Томпсон привлек его в республиканскую партию и помог завязать ценные политические связи в Нью- Йорке, Колорадо и Калифорнии. Благодаря своей работе у Гуггенхеймов Томпсон имел широкий круг знакомств среди политических деятелей, издателей газет и деловых людей в западных штатах; в качестве председателя республиканской финансовой комиссии он сблизил Гувера с такими лицами, как Чарлз Хейден, Олберт X. Уиггин, Гарри Ф. Синклер, Э. Л. Дохини и Томас У. Ламонт. В 1928 г. руководство финансовой стороной избирательной кампании в пользу Гувера было возложено на Хейдена, старого компаньона Томпсона.

В 1928 г. борьба между республиканцами и демократами была обострена попытками молодой честолюбивой группы, объединившейся вокруг Дюпонов и "Анаконда коппер", захватить пост президента для Альфреда И. Смита, губернатора штата Нью-Йорк, принадлежавшего к Тамманн-холл. Эта группа, католическая в своем большинстве, внесла новую ноту в американскую политическую жизнь, ознаменовав собой появление на сцене в общенациональном масштабе римско-католической церкви, действовавшей через политический аппарат финансового капитала. До сих пор католическая церковь в Соединенных Штатах занималась только местными политическими делами в больших городах.

Между обеими партиями не было никаких разногласий по основным политическим вопросам. В самом деле, под руководством Смита демократическая партия стала более, чем когда-либо раньше, похожа на республиканскую. Так, например, она выкинула за борт свою знаменитую тарифную политику. Мнимым предметом разногласий было запрещение спиртных напитков, причем Гувер поддерживал его, заручившись таким образом поддержкой Американской методистской лиги по борьбе с кабаками. Но только в 1932 г. "сухому закону" предстояло, под нажимом своенравных Дюпонов, стать серьезной экономической проблемой внутренней политики.

Смит в своих речах говорил о "Типот доум" и других скандальных делах республиканцев, но был достаточно осторожен, чтобы не разоблачать ни бесчестных меллоновских махинаций с налогами, ни спекулятивного бума, раздутого Вашингтоном. И все же он получил поддержку некоторых либералов, которых не отпугнул его безобразный ист-сайдовский акцент и его связи с Таммани-холл. Однако мнимый либерализм Смита был лишь результатом дальновидных советов г-жи Генри Московиц, работавшей в области социальных вопросов в тесном сотрудничестве со Смитом, когда он, будучи губернатором штата Нью-Йорк, провел несколько реформ умеренного характера. Когда впоследствии г-жа Московиц умерла, исчез и политический ум Смита.

Уильям Ф. Кенни, личный друг Смита, президент "У. Ф. Кенни контрэктинг компани", выполнявшей в сотрудничестве с богатыми Брэди подряды для "Нью-Йорк Эдисон компани", "Бруклин Эдисон компани" и "Консолидейтед гэз компани оф Нью-Йорк", внес 125 тыс. долл.—крупнейший индивидуальный взнос — в предвыборный фонд демократической партии в 1928 г. Томас Форчюн Райан, Джон Дж. Рэскоб, уполномоченный Дюпона и председатель финансовой комиссии "Дженерал моторе компани" и национального демократического комитета, а также Герберт X. Лимен из банкирского дома "Братья Лимен" внесли в фонд Смита по НО тыс. долл. каждый. Лимен, который, кстати сказать, истратил более 1 млн. долл, на кандидатуру Смита в различных выборных кампаниях, в 1932 г. стал губернатором Нью-Йорка; Джесси X. Джонс, техасский банкир, внес в фонд Смита 75 тыс. долл, и был инициатором организации съезда демократической партии в городе Хустоне (штат Техас).

Взносы по 50 тыс. долл, в фонд Смита сделали Гарри Пэйн Уитни ("Стандард ойл"), М. Дж. Михен, уоллстритовский биржевой делец, У. А. Кларк, президент "Юнайтед верде коппер компани", и Пьер С. Дюпон; Бернард М. Барух дал 37 590 долл., Роберт Стерлинг Кларк — 35 тыс. долл., так же как и судостроитель Уильям X. Тодд. Джон Д. Райан, председатель "Анаконда коппер майнинг компани" и директор "Нэйшнл сити бэнк", внес 27 тыс. долл. Пожертвования по 25 тыс. долл, сделали Николас Брэди, П. Гарван, Пигер O. Джерри из штата Род-Айленд, Оливер Кабана, президент "Ликвид веиир корггорейшн" и директор горнорудных компаний, Артур Кэртис Джеймс из "Нэйшнл сити бэнк" и "Фелпс Додж корпорейшн", Эдит А. Лимен, жена Герберта X. Лимена, Джордж У. Лофт, фабрикант конфет и биржевой делец, Джордж Макдональд, адвокат корпораций, Николас М. Скенк, театральный и кинематографический магнат, Б. И. Смит, президент "Дюсенберг мотор сэйлз компани", Сэмюэль Унтермейер и Уильям X. Вудин, директор "Дженсрал моторе" и президент "Америкен кар энд фаундри компани". Эти лица внесли в предвыборный фонд Смита 1 161 590 долл.

Джюлиус Розенуолд, председатель "Сирс, Робак и К°>\ сделал крупнейший из ставших известными взносов в республиканский предвыборный фонд — 50 тыс. долл. От П. А. Уайденера поступило 30 тыс. долл. Джордж Ф. Бейкер младший и Ричард Б. Меллон дали по 27 тыс. долл, каждый. Дж.

P. Натт, президент "Юнион траст компани оф Кливленд", серьезно замешанный в одной из моргановских авантюр, дал 26 тыс. долл. Взносы по 25 тыс. долл, были сделаны Уолтером X. Олдричем из "Юнайтед смелтинг энд рефайнинг компани", У. О. Бриггсом из "Бриггс боди компани", Эдуардом Ф. Кери, президентом "Пульман кар компани", Уолтером П. Крайслером, Уильямом X. Крокером, Уильямом Нелсоном Кромуэлом, Джорджем У. Крофордом (Меллон), Клэренсом Диллоном, Альфредом И. Дюпоном, У. К. Дюрантом, Джорджем Истменом, Сайрусом С. Итоном, Уильямом А. Кларком младшим, Харви С. Файрстоном, Д. М. Гудричем, Дэниэлем Гуггенхеймом, Гарри Ф. Гуггенхеймом, С. Р. Гуггенхеймом, Чарлзом Хейденом, И. Ф. Хаттоном, Отто Каном, С. С. Кресги, Э. У. Меллоном, Юджином Мейером, Иеремией Милбэнком, Джоном Д. Рокфеллером, Джоном Д. Рокфеллером младшим, Мортимером Скиффом, Чарлзом М. Швабом, Гербертом Н. Страусом, Альфредом П. Слоуном младшим, Артуром Уитни, Харрисоном Уильямсом, Джоном H. Уиллисом и Джорджем Вудраффом, банкиром. Братья Фишер из "Дженерал моторе корпорейшн" и "Фишер боди корпорейшн" совместно внесли 100 тыс. долл. В целом пожертвования всей этой группы составили 1 210 тыс. долл.

Этими цифрами отнюдь не исчерпываются взносы на политические цели, сделанные богатыми семействами после 1924 г. Громадные суммы были истрачены в двадцатых годах 1на выборы губернаторов и сенаторов, когда борьба за особые привилегии приняла ожесточенный характер. Этими цифрами не исчерпываются и взносы, полученные национальными комитетами партий; дуэль между двумя партиями за прибыльную привилегию определения политики правительства началась еще в 1926 г.

У национального комитета демократической партии остался от кампании 1924 г. дефицит, который необходимо было покрыть до 1928 г. Для покрытия этого дефицита поступили следующие суммы: 75 тыс. долл, от Томаса Форчюна Райана, 60 тыс. долл, от Джесси X. Джонса, 30 тыс. долл, от Томаса Л. Чедбурна, 25 тыс. долл, от Нормана X. Дэвиса и Уильяма Ф. Кенни, 20 тыс. долл, от Джона Генри Кирби, по 15 тыс. долл, от Фрэнсиса П. Гарвана и Джона У. Дэвиса, по 10 тыс. долл, от Перси С. Страуса и Ральфа Пулитцера, 7500 долл, от Сайруса X. Маккормика, 5 тыс. долл, от Джесси И. Страуса, по 2 тыс. долл, от Джона Д. Райана и Оуэна Д. Юнга, по 1 тыс. долл, от Мелвина А. Трэйлора, чикагского банкира, Силаса Строупа, юриста чикагской корпорации, и Джерарда Суопа. Хотя Строун и делал взносы для покрытия дефицита фонда демократической партии, он был председателем финансового комитета республиканской партии штата Иллинойс; коллегами его были Джюлиус Розенуолд и Джеймс А. Пэттен, спекулянт пшеницей.

Как обычно, большая часть взносов от 1 до 25 тыс. долл, поступила в демократический и республиканский фонды от богатых семейств; но особый характер этих выборов привлек больший приток денег, чем в 1924 г. Маршалл Филд дал республиканцам 15 тыс. долл., Огден Л. Миллс и его отец Огден Миллс — по 12 500 долл, каждый, Ф. Эдсон Уайт, глава "Армур и К°", — 20 тыс. долл. Пожертвования в фонд республиканской партии размерами в 10 тыс. долл, и выше сделали филадельфийский издатель Эдуард У. Бок, Юджин Г. Грейс, Перси А. Рокфеллер, X. В. Раст (управляющий одного из меллоновских предприятий), Джеймс Симпсон, председатель "Маршалл Филд и К°", Ламмот Дюпон, Т. Кольман Дюпон, Уильям X. Крокер, Гарольд И. Пратт ("Стандард ойл"), Дж. П. Грэхэм (автомобили), Джордж М. Моффет, Руфус Л. Паттерсон (табак), Корнелиус Вандербильт, Мэри Гуггенхейм, Орландо Ф. Вебер ("Эллайд кемикл энд дай"), Э. Т. Бедфорд ("Стандард ойл"), Данлеви Милбэнк и Айра Нелсон Моррис. В этот раз, так же как и в другие годы, среди Дюпонов имелись приверженцы и республиканцев и демократов.

Взносы по 5 тыс. долл, сделали Фредерик А. Джюллиард (страхование), Жюль С. Бах (биржевой маклер), Арчер М. Хантингтон (железные дороги), г-жа Уайтлоу Рид, урожденная Миллс, X. Л. Стюарт (банкир, занимавшийся вексельными операциями и поддерживавший Сэмюэля Инсалла), Сидни 3. Митчел ("Электрик бонд энд шэр компани"), Джером Ханауэр ("Кун, Лэб и К°"У, Сэмюэль и Адольф Люисоны (медь), г-жа Дэниэль Гуггенхейм, Томас У. Ламонт, Томас Кохран, г-жа Мэри X. Харкнесс, Дж. П. Морган, Клэренс X. Маккей, Дуайт А. Морроу, Люис И. Пирсон ("Ирвинг траст компани"), Мэтью К. Браш (биржевой делец), Чарлз Г. Дауэс, Гарольд С. Вандербильт, Эдуард Дж. Бервинд, Элен Клей Фрик, г-жа Герберт Л. Пратт ("Стандард ойл"), Сюорд Проссер ("Бэнкерс траст компани"), Огден Рид (Миллс-Рид), Э. П. Свенсон ("Нэйшнл сити бэнк" и "Тексас галф сулфур компани"), г-жа Джон Д. Рокфеллер и Филипп Д. Уэгонер. Г. М. Лафлин младший, Ирвинг Б. Лафлин и Дж. П. Лафлин из стальной династии "Джонс и Лафлин" дали по 4 тыс. долл.; Александр Лафлин дал 2 тыс. долл., его жена — 5 тыс. долл. Джордж Уитни, компаньон Моргана, считавшийся на Уоллстрит дублером Ламонта в роли "мозга" фирмы, дал 2750 долл. Эдит Рокфеллер Маккормик дала 2 тыс. долл.

Пожертвования от 1 тыс. до 5 тыс. долл, сделали Роберт Р. Маккормик, А. Феликс Дюпон, Ф. Д. Бартоу (компаньон Моргана), Джозеф М. Кудахи, Поль Д. Крават, Уолтер И. Фрю ("Корн эксчейндж бэнк"), г-жа Маршалл Филд, Энтони Дрексел Биддл младший, Олберт Г. Милбэнк, Герберт Л. Саттерли, Эдвин Гульд, Уолтер К. Тигл ("Стандард ойл") и Альфред X. Свэйн из "Дженерал моторе".

Взносы менее 25 тыс. долл, в фонд демократической партии сделали: Генри Моргентау и Рудольф Сперекелс (сахар)— по 15 тыс. долл., Эдуард С. Харкнесс и- Винсент Астор — по 10 тыс. долл., Джон У. Дэвис — 5 тыс. долл., Норман X. Дэвис —4 тыс. долл., У. Н. Рейнолдс (табак) и Ральф Пулитцер — по 3 тыс. долл.; взносы меньшего размера поступили от десятков должностных лиц корпораций. Гарри Харкнесс Флэглер дал 5 тыс. долл.

Не считая расходов на первичные предвыборные собрания и местных затрат, республиканцы истратили 9 433 604 долл, и демократы — 7 152 511 долл., как было сообщено специальной сенатской комиссией. Обе партии вместе израсходовали по всей стране 16 586 115 долл. У демократов остался большой дефицит, и для покрытия его Рэскоб, Лимен, Кенни и Огюст Хэкшер, нью-йоркский миллионер, спекулировавший недвижимым имуществом, внесли по 150 тыс. долл, каждый. Уильям X. Тодд, Барух Т. Дж. Мара, компаньон М. Дж. Михэна, Джеймс Дж. Риордан из "Каунти траст компани оф Нью-Йорк" и Джон Ф. Джилкрист дали по 50 тыс. долл. Пьер Дюпон и Дэниэль Л. Риордан внесли по 25 тыс. долл. Д. Дж. Муни дал 10 тыс. долл.

Уже в первые дни правления Гувера делались приготовления, чтобы продолжать прежний быстрый и бесшумный грабеж. Широкая публика была все еще одурманена гуверовскими предвыборными обещаниями "курицы в каждой кастрюле" и "двух автомобилей в каждом гараже", которые скоро оказались таким же надувательством, как и его притязания на звание инженера (он не имел диплома) или гуманного человека на том лишь основании, что он заведывал распределением средств для помощи беженцам во время мировой войны. Своим безразличием к человеческому страданию во время пребывания в Белом доме Гувер навсегда доказал несостоятельность своих претензий .на репутацию гуманного человека.

Кабинет Гувера отражал состав поддерживавших его групп. На пост государственного секретаря Гувер назначил Генри Л. Стимсона, последнего из могикан режима Рузвельта — Тафта, кузена двух компаньонов фирмы "Бонбрайт и К°", являвшейся агентурой "Дж. П. Моргана и К°" среди предприятий общественного пользования. Тень предприятий общественного пользования стояла и за назначением министром внутренних дел Рэя Лимена Вилбура, президента университета Лиланда Стэнфорда; этот университет отличался тем, что большая часть его материального фонда состояла из ценных бумаг предприятий общественного пользования. Морским министром при Гувере был Чарлз Фрэнсис Адамс, директор "Америкен телефон энд телеграф компани" и тридцати двух других моргановских корпораций, в течение многих лет заведывавший огромным фондом вкладов Гарвардского университета, и тесть Генри Стэрджиса Моргана, сына нынешнего Дж. П. Моргана.

После того как в конгрессе потребовали привлечения Эндрью У. Меллона к суду за должностные преступления и ему пришлось расстаться с портфелем министра финансов, место Меллона занял заместитель министра финансов Огден Л. Миллс, внук Дариуса О. Миллса, золотого и серебряного магната старого Запада, совладелец нью-йоркской газеты "Геральд трибюн". Министром торговли при Гувере был Роберт П. Ламонт (не родственник Ламонта—компаньона Моргана), президент "Америкен стил фаундрис" и директор нескольких моргановских корпораций; в 1932 г. его сменил Рой Д. Чапин, президент "Хадсон мотор кар компани". Уйдя с этого поста, Ламонт стал президентом "Америкен айрон энд стил инститют", защитительной ассоциации сталепромышленников. Уолтер Ф. Браун, из политиканов штата Огайо, стал министром почт и телеграфа; он играл виднейшую роль в имевших место при Гувере скандальных аферах с дотациями на авиапочту.

Дауэс, которого сменил на посту вице-президента Чарлз Кэртие, бывший сенатор от штата Канзас и любитель конских бегов, был назначен послом США в Лондоне, где и оставался до назначения на эту должность Меллона. Начиная с 90-х годов, банкиры ни разу не выпускали из своих рук поста посла в Англии.

Джон Хэн сменил Джозефа Чоуга ("Сгандард ойл^), Уайтлоу Рид (Миллс) сменил Хэя, Уолтер Хайнс Пэйдж ("Нэйшнл сити бэнк") стал преемником Рида, ДжонУ. Дэвис (Морган) сменил Пэйджа и в свою очередь уступил место Джорджу Харви (Морган — Рокфеллер — Райан). Гуверовским послом во Франции был Уолтер И. Эдж из Нью-Джерси, зять Уолтера К. Тигла из "Стаидард ойл". Послом в Турции был назначен кузен Дж. П. Моргана Джозеф Кларк Грю, который был затем переведен на важный пост посла в Токио. Джон Н. Виллис, автомобильный фабрикант, стал послом в Польше. У. Кэмерон Форбс, директор "Америкен телефон энд телеграф комыани", уступил Грю свой пост в Японии. Ирвинг Б. Лафлин из семейства питтсбургских стальных магнатов был с 1928 г. послом в Испании ив 1931 г. был сменен Александером П. Муром, издателем пигтсбургской газеты, контролировавшейся Меллоном. Послом Гувера в Берлине был Фредерик М. Саккетт, владелец предприятий общественного пользования. Гарри Ф. Гуггенхейм был послан на Кубу, чтобы от лица финансового капитала сотрудничать с репрессивным режимом Мачадо.

Морроу и Ламонт были главными советчиками Гувера, направлявшими его политику. Сущность политики Гувера после падения цен на бирже и распространения экономического кризиса по всей стране заключалась в том, чтобы "предоставить депрессии итти своим ходом". По странному совпадению, это как раз была политика "Дж. П. Моргана и К°" и их газет, ибо моргановские банки, единственные из всех банковских учреждений страны, имели почти полностью реализуемые фонды, состоявшие целиком из наличных средств и государственных ценных бумаг. Всякое падение цен на предметы потребления и недвижимое имущество, равно как падение курса ценных бумаг, повышало ценность легко реализуемых фондов, находившихся в распоряжении "Дж. П. Моргана и К°", которые становились все могущественнее, по мере того как страна в целом беднела. Бесспорно, цель Моргана состояла в том, чтобы начать делать капиталовложения по низким ценам; но в 1932 г. Гувер совершенно потерял возможность контролировать положение.

Между тем Морроу и Ламонт сновали в Белый дом и обратно с регулярностью завзятых пьяниц, посещающих свой любимый кабачок. Когда Ламонта не было в Вашингтоне, телефонный провод между Белым домом и особняком № 23 на Уолл-стрит был почти все время в действии. Президент Франклин Д. Рузвельт в дальнейшем критиковал эти порядки.

В 1930 г. Морроу был выдвинут губернатором штата Нью-Джерси в сенат на место Уолтера И. Эджа, который ушел в отставку, чтобы избежать заслуженного поражения при голосовании. В дальнейшем Морроу был переизбран прекрасно налаженной республиканской машиной штата Нью-Джерси, находившейся во власти "Дж. П. Моргана и К°"; эта машина успела уже провести вторым представителем штата в сенате Гамильтона Фиша Кина, банкира, занимавшегося эмиссией ценных бумаг и обладавшего капиталом почти в 50 млн. долл.; Кин сменил на этом "наследственном" месте в сенате своего брата Джеймса Гамильтона Кина.

В качестве сенатора Соединенных Штатов от Нью- Джерси Морроу выражал лучшие традиции Кинов и "Дж. П. Моргана и К°". Его примиренческая тактика (на словах он соглашался со всеми) завоевала ему репутацию либерала. Он голосовал против закона Норриса, предусматривавшего государственную эксплоатацию огромной гидроэлектростанции Маскл Шолс, и неизменно действовал в интересах треста предприятий общественного пользования при проведении любого мероприятия, касавшегося эксплоатации электроэнергии. Морроу старался воспрепятствовать назначению трех специальных правительственных уполномоченных по вопросам эксплоатации электроэнергии, сменивших уполномоченных, которые были дружественно расположены к тресту; он голосовал за назначение в тарифную комиссию одного завзятого реакционера, он голосовал против всех федеральных законов о помощи безработным, против пособия ветеранам войны, за все крупные ассигнования на военно-морское строительство и за ассигнование средств военного министерства ,на поощрение военного обучения в школах и колледжах. Словом, Морроу был типичным компаньоном Моргана.

В уоллстритовских кругах известно, что Морроу и Ламонт побудили боязливого Гувера объявить мораторий на военные долги; Ламонт также совещался с Гувером как раз перед тем, как последний заявил о продлении срока кредита, предоставленного Германии нью-йоркскими банками. По мере того как экономическое положение страны ухудшалось, Гувер упорно сопротивлялся всем требованиям принять какие-нибудь меры; взамен он избрал меллоновский метод фабрикации ложных сведений о том, что положение улучшается.

Унаследованное Гувером положение было результатом не только войны, но даже эпохи Маркуса Ханна. Американская промышленность была теперь широко трестирована, монополии царили, опираясь на коммерческие и частные банки. Внешняя торговля была постепенно задушена пошлинами, повышенными по всей Европе в ответ на новый американский тариф. В 1930 г. Гувер подписал тарифный закон Смута-Хоули, поднявший таможенные расценки до невероятных размеров; против него выступили сотни экономистов, но закон продолжал действовать, в то время как внешняя торговля фактически прекратилась и тяжелый экономический кризис, сопровождавший общее повышение пошлин, охватывал одну страну за другой.

В 1930 г., сейчас же после того, как Гувер созвал конференцию банкиров и промышленников с широковещательной целью сохранить заработную плату и жалованье на прежнем уровне, массовое снижение ставок стало правилом. Оно было дополнено массовым увольнением рабочих во всех отраслях промышленности, все с той же целью — планомерно снизить заработную плату. Желание богачей "свести счеты с заработной платой" нашло свое официальное выражение в годовом отчете "Чейз нэйшнл бэнк" за 1930 г., подписанном (Элбертом X. Уиггином, председателем правления. Эту кампанию возглавляли крупнейшие корпорации; больше всех отличалась "Америкен телефон энд телеграф компани" (Морган), с 1929 по 1936 г. уволившая, как явствует из ее собственных годовых отчетов, почти 200 тыс. сотрудников.

На протяжении всего своего пребывания на посту президента Гувер боролся против всех правительственных мероприятий, которые могли бы послужить интересам неимущих групп, в особенности рабочего класса. В этом он был схож с Кулиджем и Гардингом. Подобно своим двум предшественникам, он пытался ввести общий торговый налог и повысить акцизный сбор; как и его предшествен-. ники, он снизил процент подоходного налога; подобно им он боролся против назначения пособий ветеранам войны, так что мероприятия эти были приняты через его голову конгрессом, боявшимся потерять голоса ветеранов; как и они, он медлил с разрешением проблем, связанных с положением фермеров, и тормозил все законодательные меры, которые могли бы регулировать деятельность компаний по эксплоатации электроэнергии.

Но кризис поставил Гувера в положение, в котором он казался гораздо более жестоким, чем Кулидж или Гардинг, хотя, конечно, и Кулидж и Гардинг действовали бы на его месте так же, как и он. В самом деле, Кулидж время от времени подавал голос из своего уединения, выражая одобрение некоторым особо 'бездушным действиям Гувера. Так, он одобрил сопротивление, оказанное Гувером государственной помощи безработным.

Две типичные выходки Гувера раскрыли перед стратой подлинный облик республиканской партии. Первой из них была зверская расправа с участниками "голодного похода" ветеранов войны, которых выгнали из Вашингтона огнем и мечом; второй — его уклонение от оказания помощи безработным. Гувер неуклонно отказывался уступить требованиям конгресса о выделении государственных средств в пользу миллионов людей, которых промышленники и банкиры выбросили на улицу из-за того, что дальнейшая выплата им зарплаты угрожала сокращением разбухших прибылей корпораций. После того как Гувер начал раздавать государственные средства банкам и железным дорогам, попрежнему отказывая в них безработным, в гостиных Вашингтона шопотом передавали, что его личным девизом было: федеральное правительство не поможет никому из действительно нуждающихся. Гувера поддерживали "Дж. П. Морган и К°", заставившие американский Красный Крест, все еще в значительной степени находившийся под их влиянием, провести ряд бесполезных "благотворительных мероприятий"; они также поощряли нелепую программу "круговой поруки", согласно которой богатые должны помогать богатым, а бедные — бедным.

Чтобы создать иллюзию каких-то положительных мероприятий, Гувер пропагандировал выдачу пособий безработным на местах, скрывая свои истинные цели под громкими фразами о правах штатов. Большая часть средств страны сосредоточилась в руках землевладельцев, не живших в своих усадьбах и переселившихся в некоторые восточные города, вроде Бостона, Нью-Йорка и Филадельфии, в то время как в таких крупных промышленных штатах, как Мичиган, Огайо, Иллинойс, так же как и в меньших, фактически не было наличных реальных ресурсов. Поэтому местная помощь означала — никакой помощи.

Но, проводя предписанную Морганом политику, Гувер нечаянно навлек на себя гнев Рокфеллера. Хотя Рокфеллеры и оставались республиканцами, в 1932 г. они оказали лишь номинальную поддержку республиканской партии. Другие кланы, входившие в "Стандард ойл", самым явным образом поддерживали демократов. Политика бездействия и предоставления событиям итти своим' ходом начала принимать катастрофический для Рокфеллеров оборот, так как каждое снижение цен на нефть угрожало подорвать их позиции. Рокфеллеры также сделали большие капиталовложения в строительство "Рокфеллер сентер" [1 Рокфеллер сентер — "город в городе", как называют его американцы, — группа небоскребов, занимающих несколько кварталов между 5-й и 6-й авеню, в которых расположены банки, торгово-промышленные учреждения, магазины, издательства, театры, кино, музеи и радиостудии. (Прим, перев.)] в Нью-Йорке, и падение ценности недвижимого имущества создало им серьезные затруднения. Вдобавок к этому "великий" "Чейз нэйшнл бэнк" сильно запутался в различных спекулятивных предприятиях, вроде "Фокс филм корпорейшн", "Дженерал тиэтерс икуипмент корпорейшн" и предоставления кредитов Германии.

В 1930 г. Гувер, пытаясь задобрить Рокфеллеров, поручил полковнику Артуру Вудсу взяться за разрешение проблемы, безработицы. Вудс, попечитель Рокфеллеровского фонда, был начальником нью-йоркской полиции, когда мэром города был Джон Пэррой Митчел, а позднее стал президентом "Рокфеллер сентер корпорейшн". Посоветовавшись с экономистами, Вудс сообщил, что для разрешения проблемы требуется организация общественных работ с бюджетом в 1 млрд, долл., и убеждал Гувера одобрить этот план. Гувер отказался, хотя, по данным Вудса, в стране имелось не менее 5 млн. безработных. Когда Гувер наложил вето на предложенный Вагнером законопроект о создании федерального агентства по приисканию работы, рассерженный Вудс ушел в отставку, и Рокфеллеры окончательно заняли враждебную позицию по отношению к президенту. Тогда Гувер поручил Уолтеру С. Джиффорду, президенту "Америкен телефон энд телеграф компани" (Морган), разработать программу местной помощи безработным, и до последних дней пребывания Гувера у власти Джиффорд старался создать впечатление, что для умирающих с голоду миллионов безработных что-то делается.

В 1932 г. блок демократов и прогрессистов предложил в конгрессе программу помощи безработным, требующую в два раза больше денег, чем программа Вудса, и провел ее через голову Гувера.