Торговый спутник мерцал рекламными щитами, озарявшими кратеры анкерной луны. Если двигаться от ближайшей заставы к Обсидиану – маршрут, которого тщательно избегал экипаж «Банши», – то пропустить такое зрелище невозможно. Это место давно уже стало туристической Меккой, передышкой от многомесячных перелетов, где путешественники могли излечить свою вызванную одиночеством раздражительность медовым вином, лазерными квестами и дешевыми сувенирами. 

Солару ничего из этого не интересовало. 

Она прижалась к окну челнока и перевела взгляд от пестрых бегущих строчек – «МОМЕНТАЛЬНЫЙ РЕМОНТ ШАТЛОВ!», «САМЫЕ ШИРОКИЕ СЛОТЫ В ГАЛАКТИКЕ!» – к единственному контрольно-пропускному пункту, расположенному в верхней части статичного пузыря, защищавшего комплекс. Войти и выйти можно было только через эту узкую вершину. 

Паршиво, особенно когда нужно быстро сбежать. 

– Пожалуйста, скажи, что есть потайная задняя дверь, – обратилась Солара к Ренни. 

Он как раз снизил мощность двигателей и направил челнок к КПП, по сути бросая их из огня да в полымя. Вскоре она уже могла рассмотреть силуэт скрытой лазерной пушки – невидимой, но искажавшей пространство вокруг себя, словно жара, от которой воздух над асфальтом идет волнами. 

– Я бы сказал, – ответил Ренни, – но не хочу врать. 

Солара выдохнула и примотала гелевый компресс к лодыжке, в то время как старпом теребил манжеты своего фрака, пытаясь удлинить рукава. Если он хотел выглядеть щеголем, надо было красть шмотки у кого-то такого же долговязого. 

– Запомни, – начал Ренни, подняв ворованную карту с кредитами, – я дядя Джаред, брат твой мамы, и ты остановилась у меня на лето. 

Затем подвел челнок к сканеру, представлявшему собой две панели по краям узкого прохода. Управлял всем этим делом охранник внутри станции. Пока невидимые лучи сканировали корабль на предмет оружия, Ренни прижал украденную карту к окну. Случайным зевакам здесь делать нечего, как и в автоматизированных торговых центрах, так что посетители обязаны подтвердить свою платежеспособность, прежде чем войти. Через стекло будки охранник указал на портативный сканер для карт и спросил у Ренни его имя и идентификационный код. 

Ренни настроился на частоту станции и сообщил: 

– Джаред Роджерс. – А затем ряд букв и цифр. 

В тот же миг охранник отключил силовое поле и пропустил их внутрь. 

– Вроде несложно. – Солара откинулась на спинку кресла, но тут заметила, что ее ладони вспотели, поискала, обо что бы их вытереть, и в итоге остановила выбор на рукаве старпома. Когда тот обиженно отшатнулся, она кивнула на свое платье: – Оно стоило пять тысяч кредитов. 

Ренни выудил из-под сиденья флягу с кристаллайном: 

– Набери в рот, но не глотай. Пополощи немного, выплюнь на руки и натрись. 

Солара выполнила указания, бережно защищая от брызг платье. Даже в стельку пьяная, ни одна девушка не обольет спиртным такой наряд. 

– Ну что, пахну, будто только что с дикой вечеринки? – спросила она, наклонившись. 

– Почти, но скоро все выветрится. 

Все больше оснований, чтобы побыстрее схватить тканевую склейку и смыться. Игра с переодеванием – это, конечно, весело, но до Солары постепенно начинало доходить, что они собирались сделать и что их ждет в случае провала или поимки, отчего сердце стучало все быстрее, грозя расколоть грудную клетку пополам. 

Ренни пролетел мимо ряда магазинов и ресторанов прямо к медицинскому центру в дальнем конце комплекса, но вместо того чтобы приземлиться возле входа в неотложку, опустил челнок за кораблем вдвое больше размером. 

– Дело пустяковое, – сказал он, заглушив двигатели. – Но если что-то пойдет не так, сразу возвращайся сюда. На челноке прятаться безопаснее всего, и ты сумеешь добраться до «Банши», если... 

«...Если меня схватят, и тебе придется бежать». 

Ренни не нужно было договаривать. Солара и так все поняла, наученная жизнью на улицах. Никого не бросать – благородный, но наивный порыв, от которого больше вреда, чем пользы. Силовикам выгоднее арестовать обоих и попробовать натравить их друг на друга, чтобы поскорее осудить. Солара, к примеру, ждала, что если охранники сцапают ее, то Ренни выберется и доставит лекарство на «Банши». Жизнь Дорана на волоске – времени на благородство не осталось. 

– Спасибо. Не знаю, почему ты нам помогаешь, но я рада, что ты здесь. Одна бы я ни за что не справилась. 

Лицо старпома озарилось искренней улыбкой – той самой, что растопила сердце Солары при их первой встрече. Она хотела, чтобы и он и правда был ее дядей, чтобы кровь связала их крепко-накрепко, и неважно, какое между ними пролегло расстояние. Чудовищно несправедливо, что люди не могут сами выбирать себе родню. 

– Жизнь здесь нелегка, – сказал Ренни. – Думаю, тебе это известно. Поэтому, когда судьба сводит тебя с родственной мятущейся душой, ты делаешь все возможное, чтобы оставить бесконечные странствия в прошлом. 

– Какова твоя история? – спросила Солара. Она отчаянно желала узнать о нем как можно больше – вдруг это их последний разговор. – Как ты оказался на «Банши»? 

Старпом шутливо погрозил ей пальцем, будто упрекая за отсутствие веры в успех: 

– Я все тебе расскажу. У меня был дом на Земле, отличная работа и женщина, которая любила меня сильнее, чем я того заслуживал. Но моя болезнь все разрушила. Я обокрал кого не следовало, мафию, и больше не мог там оставаться. – Он похлопал Солару по плечу. – Чтобы услышать остальное, придется подождать. 

Затем открыл двери и обошел челнок, где она тут же пьяно обхватила его руками за шею. Пока Ренни нес Солару через стоянку, она, прижав голову к его плечу, болезненно кривилась на случай, если охрана наблюдает через камеры безопасности. Наконец двери неотложки мед центра разъехались, и их накрыло волной прохладного воздуха, смешанного с едким запахом антисептика. 

Солара громко застонала, и Ренни бросился к приемной стойке. 

– Это моя племянница, она повредила лодыжку на вечеринке, – сообщил он служащей и после тяжкого вздоха продолжил, с каждым словом тараторя все быстрее: – Я не должен был ее отпускать, она пообещала, что не будет пить. 

– Э-э-эй, – протянула Солара, тыча пальцем в его грудь. – Я ж не внова-ата... Они сказали, что эт фруктовый пунш. 

Проигнорировав ее, Ренни умоляюще уставился на администратора – женщину средних лет с кислой физиономией, явно говорившей, что и ее смена, и ее терпение подходят к концу. 

– Скажите, что вылечите ее! Я не могу вернуть ее к моей сестре в таком виде. Я поклялся, что... 

– Как ты повредила ногу? – перебила служащая, переведя взгляд на разукрашенное лицо Солары. 

– Подвернула, – ответила та и для пущего эффекта икнула. – Фиговая из меня танцовщица на столе. 

Ренни понурил голову: 

– Твоя мать меня прикончит. 

С трудом удержавшись от закатывания глаз, администратор толкнула через стойку инфопланшет и кивнула им за спины: 

– Заполните и ждите там. Вас вызовут. 

Ренни устроился в дальнем углу комнаты ожидания, где Солара тут же притянула взоры не менее двух десятков скучающих пациентов, которые теперь таращились на нее так, словно прежде никогда не видели дебютанток. Что ж, она не могла их винить. Поменяйся роли, она, наверное, и сама бы пялилась. Поначалу непрошеное внимание нервировало, но тут в новостях, транслирующихся над их головами, прозвучало знакомое имя, и все остальное перестало существовать. 

– До сих пор ничего не известно о местонахождении Дорана Сполдинга, – вещал женский голос из потолочных динамиков, – выпускника Верховной академии, объявленного в розыск за то же преступление, за которое его отец, президент «Сполдинг Интрепрайз», сейчас дожидается суда в тюрьме, без права выхода под залог. 

Солара и Ренни синхронно повернулись к экранам, откуда с фото высокого разрешения им ухмыльнулся Доран, стоявший рядом с более взрослой и высокой версией себя в костюме-тройке. Неудивительно, что Доран не мог связаться с отцом, раз того посадили. 

– По словам представителей Солнечной Лиги, – продолжала диктор, – отец и сын организовали похищение вещества, известного как «инфиниум», с борта тщательно охраняемого правительственного перевозчика. Прокуратура называет доказательства неоспоримыми, но главный защитник продолжает все отрицать от имени обоих обвиняемых, несмотря на то, что ДНК Дорана Сполдинга, обнаруженная на месте преступления, явно указывает на его причастность. 

Инфиниум? Что это такое, и почему его так рьяно стерегут? Солара попыталась представить, как Доран пробирается на военное судно, а потом улепетывает с награбленным. Да ну, чушь. Скорее, он случайно впутался. 

– Предположительно, беглец путешествует со слугой – восемнадцатилетней Соларой Брукс, осужденной преступницей, которую также разыскивают для допроса в связи с расследованием дела о мошенничестве с кредитами. Ее можно опознать по татуировкам и родимому пятну... 

Солара не стала ждать, когда на экране появится и ее снимок. 

– Вытащи меня отсюда, – прошептала она, так крепко вцепившись в Ренни, что тому пришлось наклониться. И радуясь наблюдателям, прижала ладонь ко рту и застонала: – О боже. Кажется, меня сейчас стошнит. 

Ренни подхватил ее на руки и вновь понес к кисломордой администраторше, которая, заслышав сдавленные хрипы пьяной дебютантки, немедля отвела их в отдельную смотровую. Меньше чем через минуту Солара уже сидела на мягком столе с контейнером для отходов на коленях. Ренни шептал что-то утешительное и тер ей спину, пока служащая не ушла, затем убрал волосы с лица Солары и тихонько выругался. 

– Не паникуй. – Вот только его слова как-то не вязались с нервным кружением по комнате. – С таким слоем макияжа тебя родная мать не узнает. 

– Она-то точно не узнает, – пробормотала Солара. – Поищи тканевые склейки. Если кто-то спросит, почему ты шатаешься по коридорам, скажешь, что я послала тебя за шипучкой для желудка. 

– Шипучка, – повторил Ренни и кивнул. 

– Поторопись. Они быстро поймут, что с лодыжкой все в порядке. Я постараюсь максимально затянуть осмотр, но... 

Он убежал, не дожидаясь окончания фразы. 

Оставшись в одиночестве, Солара попыталась успокоить бабочек в животе. Ведь Ренни прав. Все приметы, по которым ее можно вычислить – родимое пятно и татуировки, – надежно скрыты под слоем голографической косметики. И фальшивая личность продержится ровно до тех пор, пока она сама себя не выдаст. 

Вскоре в коридоре послышались приближающиеся шаги, и Солара свернулась клубочком на столе, приняв настолько жалкий вид, насколько позволял тугой лиф платья. Дверь открылась и мужской голос спросил: 

– Мисс Вандербильт? 

Солара с хныканьем села и замерла, уставившись на парнишку перед собой: тоненький, с гладким детским личиком – назвать его мужчиной язык не поворачивался. Исходя из юного возраста, она поначалу приняла его за санитара, но потом посмотрела на прикрепленный к халату бейдж. 

«Доктор Смерть». 

Да ладно. 

– Произносится не так, как пишется, – вздохнул доктор, будто выдавал это объяснение по тысяче раз за день. – Как себя чувствуете? 

Вопрос вежливый, но голос прозвучал равнодушно – явная формальность, привычная для обхода смотровых. Доктор перевел глаза на сканер костей, и Солара поняла, что, если хочет задержать его, придется проявить фантазию. 

– Теперь... гораздо лучше. – Она улыбнулась и, опустив голову, кокетливо взглянула на него из-под ресниц. 

Раньше ей флиртовать не доводилось, но в кино такое всегда срабатывало. 

Деловитая маска слетела с лица доктора, рот приоткрылся, будто он встретил инопланетянку и не знал, верить ли своим глазам. Похоже, девушки в большинстве своем его не замечали, и Солара ощутила симпатию к юному дарованию. Она смело оглядела его сверху донизу – от коротких каштановых волос до носков практичных ботинок – и широко улыбнулась, дескать, увиденное ей понравилось. 

– А вы не такой, как я думала, – сообщила Солара. 

Доктор на мгновение растерялся и закашлялся: 

– Вы тоже. 

– Но ведь в хорошем смысле, да? 

Его щеки залились румянцем, взгляд устремился в пол. 

– Конечно. Вы очень милая. 

Очень милая? Если это лучшее из его арсенала, неудивительно, что доктор Смерть одинок. 

– Правда? – спросила Солара, изображая застенчивость и наклоняясь вперед, чтобы продемонстрировать глубокое декольте. 

Как и предполагалось, привлеченный движением, доктор уставился на ее округлости остекленевшими глазами и с разом поглупевшим выражением лица. Но едва Солара решила, что его как следует проняло, он вдруг насупил брови и склонил голову набок. 

– Что это? – Доктор указал на ее шею и шагнул ближе. – Родимое пятно? Или, может, шрам? 

Коснувшись горла, Солара почувствовала что-то липкое, а когда отняла руку, на пальцах осталась маслянистая персиковая масса. Она хмуро пялилась на вещество, пока не поняла, что случилось. Девяностопроцентный кристаллайн, которым она себя обрызгала, видимо, медленно разъедал макияж. На костяшках сквозь тональный корректор уже тоже пробивались черные линии татуировок. 

И доктор это заметил. 

Солара спрятала руки за спину, но слишком поздно. Она буквально видела, как в его сознании рождаются вопросы. Острый взгляд сосредоточился на ее шее. Лишь по одной причине девушка станет замазывать костяшки пальцев косметикой, и любой, кому хватило мозгов закончить медицинский, все поймет. А если доктор Смерть не жил в пещере, то и родимое пятно он тоже узнал... 

Дверь отъехала в сторону, и Ренни, быстро оценив ситуацию с порога, не стал заходить в комнату, лишь похлопал себя по нагрудному карману и кивнул через плечо: 

– Я на улицу, покурить. Держись, солнышко. И глазом моргнуть не успеешь, а я уже вернусь. 

Солара облегченно вздохнула. Этот сигнал означал, что старпом украл лекарство и будет ждать ее в челноке. Теперь оставалось только придумать правдоподобный предлог, чтобы отправиться за ним. 

– Ладно. Но тебе пора бросить, – заявила Солара. – Это смертельно опасно. 

– Как и пьяные танцы на столе, – парировал Ренни, подмигнул и исчез. 

Доктор Смерть не засмеялся. Он проследил за уходом Ренни и вновь уставился на Солару, сосредоточенно сдвинув брови. И без рентгеновского зрения было видно, как кусочки головоломки складываются воедино в его голове. Самое время сваливать. 

– Гелевый компресс, кажется, сработал, мне намного лучше, – сообщила Солара, повращав лодыжкой. Затем встала и будто бы для проверки чуть прошлась, прихрамывая на левую ногу. – Где здесь уборная? 

Глаза юного врача округлились, и в них вспыхнула безошибочная искра осознания... Он наконец все понял. Понял, кто она. 

– Позвольте, я найду для вас коляску, – выдавил доктор, пятясь к выходу. – Ждите здесь. 

И выскочил прочь, закрыв за собой дверь. 

Солара рванула следом, но когда нажала на панель открытия, дверь не двинулась с места. Ручной рычаг, как бы сильно она за него ни тянула, тоже не помог. Доктор ее запер. 

Сердце ухнуло в пятки. 

Как только он предупредит охрану, все выходы заблокируют. И если к тому времени Солара не доберется до челнока, Ренни придется улетать без нее. А это равносильно смертному приговору. 

Инстинкт самосохранения взял свое, и Солара осмотрелась в поисках вентиляционной решетки – вдруг удастся пролезть в воздуховод. Ничего, даже отопительного регистра и того не было. Она вновь повернулась к двери и внимательно изучила панель: тонкая стальная пластина, реагирует на прикосновения. Если удастся ее снять, то, возможно, получится открыть замок. 

Выдернув из косы шпильку, Солара воткнула ее в узкую щель под выступом панели и расшатывала туда-сюда, пока не протолкнулась глубже. Затем, нажимая на шпильку как на рычаг, увеличивала разрыв между стеной и пластиной и вот наконец смогла просунуть в образовавшуюся дыру пальцы. Солара осторожно отделила панель, убедившись, что проводам хватает длины. 

Руки стали скользкими от пота, и она вытерла их о платье, наплевав на его стоимость. Сейчас свобода была куда важнее. Прищурившись, Солара оглядела клубок электрических проводов и сразу убрала в сторонку заземленные и горячие. Их точно трогать не стоит. А оставшиеся поочередно выдергивала и вновь подключала, пока не нашла аварийный режим. Дверь скользнула в сторону, и Солара в тот же миг ринулась прочь из комнаты. 

Оправляя платье и грубо расталкивая всех на своем пути, она пролетела по коридору и выскочила в фойе. Солара не оглядывалась, полностью сосредоточившись на двойных дверях, ведущих на стоянку, и уже почти чувствовала запах выхлопа от челнока, когда сзади раздался крик: «Стоять!», а следом: «Заблокировать выход!». 

Оставалось каких-то несколько метров... Солара ускорилась, напряглась и в последний момент прыгнула меж закрывающихся створок. 

Успела! Но едва ноги соприкоснулись с асфальтом, незримая сила дернула ее назад, впечатав в стекловолоконную дверь. Солара покрутила головой и обнаружила, что подол частично остался по ту сторону. Она потянула ткань – тщетно. Сердце заколотилось в груди бешеным стаккато. За стеклом два сотрудника службы безопасности тыкали в Солару пальцем и что-то кричали администраторше. И так как платье ни в какую не хотело рваться, Солара завела дрожащую руку за спину, дернула молнию и, спустив пятитысячное одеяние вниз по бедрам, перешагнула через него. А потом побежала к челноку так, будто за ней черти гонятся. Побежала в одних казенных трусах и длинных льняных полосках, поддерживающих грудь. 

Ренни, наверное, издалека увидел ее приближение, потому что, когда Солара добралась, двигатель уже гудел, а задний люк был открыт. С криком «Гони, гони, гони!» она нырнула в багажное отделение головой вперед, и челнок взлетел быстрее, чем успела закрыться дверь. Запечатав ее, Солара на четвереньках проползла в кабину и пристегнулась в кресле рядом с Ренни. 

– Ты потеряла платье, – заметил он, побелевшими от напряжения пальцами направляя челнок к КПП. 

– Не верь тому, кто скажет, будто я не умею эффектно удаляться, – задыхаясь, выпалила Солара. 

Старпом рассмеялся, но лицо его тут же окаменело. Проследив за его взглядом, она поняла почему. Над всеми постами охраны мигала красная тревога, а за панорамным окном, точно армия муравьев, текла толпа безопасников. Экраны вспыхнули надписями «ВЫХОДА НЕТ», и череда спешащих покинуть комплекс шаттлов остановилась так резко, что чуть не возникла авария. 

– Ренни... 

Вместо замедления старпом вдавил ускоритель до предела, отчего Солару вжало в спинку кресла, и повел челнок в сторону корабля, как раз пролетавшего через пропускную точку. Так вот что он задумал – хотел проскользнуть вслед за другим шаттлом, пока силовое поле за ним не активировалось. Но если барьер зацепит их хотя бы краешком, энергетическая волна спалит систему челнока, и останутся они дрейфовать прямо возле спутника – легкая добыча для силовиков. И это еще если переживут энергетический удар. 

– Держись, – предупредил Ренни. – Чтобы прорваться, придется их таранить. 

Солара стиснула подлокотники и задержала дыхание, наблюдая, как они на головокружительной скорости приближаются к шаттлу. Вот сбоку промелькнул пост охранника, и она приготовилась к удару, инстинктивно зажмурившись. Уши пронзил скрежет стали о сталь, и Солару швырнуло на натянутые ремни. Голова мотнулась вперед-назад, и в следующую секунду она поняла, что челнок находится за пределами силового поля, а в кабине хором завывают сигналы тревоги. 

С Ренни слетели очки, но он не замешкался, а тут же вильнул вправо, уводя их от прочего транспорта и с линии пушечного огня. Энергетический удар зацепил обшивку и развернул челнок на 360 градусов, но старпом быстро выровнялся и врубил ускоритель на полную. Они рванули в сторону ближней луны и через мгновение уже были вне зоны поражения. 

Но еще не в безопасности. 

Слишком занятый огибанием гравитационного поля луны, Ренни не обращал внимания на приборную панель, а та меж тем светилась как новогодняя елка. Солара не разбиралась в этих кнопках и рычажках и без своего диагностического оборудования не могла сказать, какие системы неисправны. 

– Чем я могу помочь? – попыталась она перекричать вой тревоги. 

– Свяжись с «Банши», – ответил Ренни, сжимая дребезжащий штурвал. – Скажи кэпу, что нас нужно отследить и перехватить. Он поймет. – Затем мельком глянул на приборную панель и добавил: – И передай, что наша аварийная система поджарилась. Кислорода осталось минут на тридцать. 

«И нет безопасного места для посадки», – подумала Солара, вдруг осознав, что если они умрут, то и Доран тоже, потому что «Банши» ни за что вовремя их не найдет и не доставит ему лекарство. От такой перспективы Солара содрогнулась. 

Экстренный вызов остался без ответа. 

– Не знаю, наш ли коммуникатор вышел из строя или проблемы с приемником. 

– Продолжай попытки. 

И она пыталась, снова и снова, пока по коже не поползли мурашки, а зубы не застучали. Без поступления кислорода температура в кабине так упала, что дыхание вырывалось изо рта белыми облачками. Не самые лучшие условия для полетов почти нагишом. 

Ренни стянул с себя пиджак: 

– Надень. – Затем расстегнул рубашку и отдал Соларе и ее тоже: – Прикрой ноги. 

Пиджак все еще хранил тепло его тела, так что она поспешила укутаться, пока оно не улетучилось. А повернувшись, чтобы поблагодарить Ренни, заметила россыпь розовых шрамов на его обнаженных плечах. Солара хмуро уставилась на повреждения. Идеально круглые и ровные, они походили на следы от бластера. 

– Что случилось с твоей спиной? 

Старпом включил автопилот, вслепую нашарил свои очки и, увидев, что они не разбились, усмехнулся. 

– Помнишь, я сказал, что обокрал кого не следовало? 

– Они в тебя стреляли? 

– Еще как, – подтвердил Ренни с кривой улыбкой. – Пока я улепетывал, спасая свою жизнь, примерно как ты на спутнике. 

Солара задумалась, знали ли эти мафиозники, что он не способен контролировать свою тягу к воровству. Впрочем, для тех, кто готов стрелять безоружному в спину, это, наверное, и неважно. 

– А как же женщина? Та, что тебя любила? Где она сейчас? 

Улыбка Ренни стала грустной. 

– Хотел бы я знать... а может, и хорошо, что не знаю. – Он покачал головой. – Только глянь на нашу безумную жизнь. Передвигаемся в тени, нигде не задерживаемся надолго. Это и не жизнь вовсе. Я желал для нее лучшего... настоящий дом и семью, которыми она могла бы гордиться. Потому и бросил ее. 

На лице его появилось рассеянное выражение, а из груди вырвался такой тоскливый вздох, что у Солары чуть сердце не разорвалось. 

– Порой я надеюсь, что она меня забыла и двинулась дальше. А порой – что нет. 

Она не знала, что сказать, потому просто взяла Ренни за руку, и они молча смотрели в окно, пока время текло, расстояние увеличивалось, а кислород подходил к концу... 

В какой-то момент их сжатые ладони ослабели, и вновь переплести пальцы удалось не с первой попытки. Движения становились неуклюжими, голова кружилась. Солара блуждала взглядом по кабине, но не могла вспомнить, почему мигают лампочки и куда они вообще собрались. Она глотнула воздуха – телу его оказалось мало. Прямо как в городских трамваях на Земле, где в летнюю жару царит такая духота, что машинистам приходится опускать окна. 

– Эй, нам б-бы люк отк-крыть, – заикаясь, произнесла Солара. – Вп-пустить немного воздуха. 

Ренни посмотрел на нее сквозь очки и попробовал почесать грудь, но рука безвольно упала на колени. 

– Плохая идея. 

Солара хотела спросить почему, как вдруг краем глаза уловила движение, повернулась и увидела за окном старый уродливый корабль. Знакомый корабль... она не помнила его названия, но прямо-таки жаждала оказаться на борту. 

Ренни тоже его заметил, радостно вскрикнул и уставился на панель управления: 

– Мы слишком разогнались, надо притормозить. 

Но в итоге только потер лоб. 

Несколько толстых металлических тросов выстрелили из-под челнока и, вцепившись в корабль, подтянули их ближе. Будто по сигналу с удаленного пульта двигатели умолкли, и челнок прижало к большому брату с громким щелчком. Солара пыталась встать, но ремни удерживали ее на месте, пока парень со светлыми дредами их не расстегнул. 

Он же вытащил ее в грузовой отсек корабля, после чего вернулся за Ренни. 

Чуть позже, когда Дорану дали лекарство и убедились, что он стабилен, команда собралась на камбузе. Выяснилось, что никакого сигнала капитан не получал, а просто отслеживал челнок все время их отсутствия. Солара сидела за столом и размышляла над словами Ренни, мол, он мечтал дать своей женщине настоящий дом и семью, которыми она могла бы гордиться. 

Солара пока не знала, что скрывают члены экипажа или как пересеклись их пути, но сегодня эти незнакомцы сделали для нее больше, чем родные отец с матерью за все восемнадцать лет. По ее мнению, как раз этим и можно гордиться. Ренни ошибся, заявив, будто это не жизнь. 

В данный момент для Солары не существовало места лучше, чем «Банши».