22 МАЯ 1813 — 13 ФЕВРАЛЯ 1883

АСТРОЛОГИЧЕСКИЙ ЗНАК: БЛИЗНЕЦЫ

НАЦИОНАЛЬНОСТЬ: НЕМЕЦ

МУЗЫКАЛЬНЫЙ СТИЛЬ: РОМАНТИЗМ

ЗНАКОВОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ: «ПОЛЕТ ВАЛЬКИРИЙ» ИЗ ОПЕРЫ «ВАЛЬКИРИЯ» (ПЕРВАЯ ПОСТАНОВКА — 1870)

ГДЕ ВЫ МОГЛИ СЛЫШАТЬ ЭТУ МУЗЫКУ: НАПРИМЕР, В ФИЛЬМЕ — АПОКАЛИПСИС СЕГОДНЯ 1979) КОГДА ВЕРТОЛЕТЫ РЕЗКО СНИЖАЮТСЯ С ТЕМ, ЧТОБЫ АТАКОВАТЬ МИРНУЮ ВЬЕТНАМСКУЮ ДЕРЕВУШКУ

МУДРЫЕ СЛОВА: «ЭТОТ ЦИКЛ («КОЛЬЦО НИБЕЛУНГА») СТАНЕТ… ВЕЛИЧАЙШИМ ПРОИЗВЕДЕНИЕМ ИЗ ВСЕХ ИЗВЕСТНЫХ ДОНЫНЕ».

Когда Вагнер сочинял оперный цикл «Кольцо Нибелунга», его воображение разыгрывалось не на шутку. Ему виделось особое, ритуальное исполнение его опер с целью духовного просвещения всех немцев. Когда последняя нота отзвучит, специально выстроенный деревянный театр и все четыре оперные партитуры нужно будет сжечь дотла. Коли послание, заключенное в музыке, окажется усвоенным, мир более не будет нуждаться в этих партитурах.

К претензиям композитора никто, кроме него самого, всерьез не относился. Удивляет другое: как Вагнера можно было в принципе воспринимать серьезно? Этот малый истово верил, что евреи всего мира спят и видят, как бы его погубить, и что опера обладает магической силой, способной спасти человечество. Тем не менее, сколь бы несуразными ни были его идеи, Вагнер всегда находил тех, кто сочувственно кивали его речам, а затем вручали композитору толстые пачки купюр.

Действительно ли поклонники Вагнера симпатизировали его воззрениям? Либо, слушая его музыку и поражаясь масштабу и оригинальности его таланта, они начинали думать, что человек, написавший все это, не может быть совсем уж отпетым типом?

ЮНОСТЬ ВАГНЕРА

В происхождении Рихарда Вагнера много неясностей. Его мать, Иоганна Розина, в девичестве меняла фамилии, дабы скрыть связь с неким немецким принцем. Отцом композитора мог быть ее первый муж, Карл Фридрих Вагнер, умерший, когда Рихарду было всего несколько месяцев от роду, или второй муж, Людвиг Гейер, за которого Иоганна вышла после более чем краткого вдовства.

Гейер, актер по профессии, привлек всю семью к своим театральным начинаниям — в итоге Рихард вырос за кулисами. Его одолевали честолюбивые желания; вдохновленный «Гамлетом», он решил дебютировать трагедией в стихах, которая мигом его прославит. Два года он тайком сочинял свой «шедевр»; наконец, написав четыре с лишним тысячи строк, Рихард представил пьесу на суд семьи в уверенности, что они будут ошеломлены его неповторимым дарованием. Но сестры только потешались над высокопарной мелодрамой, сочиненной братом. Рихард почувствовал себя оскорбленным и униженным, однако не отступил. Вознамерившись показать всем, чего он стоит, Вагнер сосредоточился на музыке. Играть на пианино он научился еще ребенком, теперь же принялся изучать теорию композиции и оркестровку. Его конечной целью было создание оперы. Оперу Вагнер считал высшей формой искусства. Объединив драму, поэзию, музыку и театральный спектакль, опера предлагала аудитории всестороннее интеллектуальное и эмоциональное переживание — то, которое, по мысли композитора, обладает мощью вознести людей на более высокий уровень существования. Со временем Вагнер стал ведущим представителем новой немецкой школы в музыке и самым пылким сторонником создания Gesamtkunstwerk, или «совокупного произведения искусства».

БЕГИ, ВАГНЕР, БЕГИ

В 1834 году родственники, похлопотав, нашли Вагнеру место дирижера музыкального театра в Магдебурге. Там он встретил Христиану Вигельмину (Минну) Планер, актрису сомнительной репутации. Минна увидела в Вагнере шанс на стабильность и обеспеченность. В характере композитора она ошиблась по всем статьям, но к тому времени, когда Минна это поняла, они уже были женаты. В дальнейшем Вагнер не раз терял работу, влезал в непомерные долги. Самым унизительным эпизодом его карьеры был побег из Риги в грузовом трюме корабля, где Вагнер спрятался с женой и огромным псом по кличке Роберт.

Затем он бедствовал в Париже, пока дрезденский театр не согласился поставить его оперу «Риенци, последний трибун». То был первый успех Вагнера на оперной сцене, достаточно громкий, чтобы композитору предложили престижное место капельмейстера при королевском саксонском дворе. В течение нескольких лет Вагнер прилежно ходил на работу к саксонским принцам, а по вечерам общался с радикальными республиканцами и порой даже с анархистами. Поэтому в 1849 году, когда в Дрездене вспыхнуло восстание, Вагнер устремился на баррикады: он раздавал антимонархические памфлеты и охранял башню, выложенную изнутри матрасами, в которых застревали пули. Восстание потерпело поражение, и перед Вагнером замаячили суд, тюрьма, а возможно, и казнь. Он бежал в Веймар, где Ференц Лист обеспечил (в финансовом смысле тоже) отъезд Вагнера из Германии вместе с Минной, собакой по кличке Пеле и попугаем. Минна не успела упаковать библиотеку Вагнера, и книги достались кредиторам.

Вскоре после этих событий Минна решила, что с нее хватит такой жизни. Вероятно, Вагнер вздохнул с облегчением, поскольку ему более не требовалось скрывать свои связи на стороне. Он определенно обладал даром нравиться аристократкам, не жалевшим на него расходов. Вагнер поселился в Цюрихе; вынужденный простой в качестве дирижера подтолкнул его к активному сочинительству. В Цюрихе родился замысел цикла «Кольцо Нибелунга», основанного на немецких и скандинавских мифах; там же Вагнер закончил две первые оперы цикла — «Золото Рейна» в 1854-м и «Валькирию» в 1856 году.

БЕЗУМНЫЙ КОРОЛЬ ЛЮДВИГ И СУМАСШЕДШАЯ ДОЧЬ ЛИСТА

В 1860 году немецкие власти даровали Вагнеру частичную амнистию. Он принялся колесить по городам, пытаясь договориться о постановке его опер. В 1861 году в Париже состоялась премьера «Тангейзера» (во французском переводе), закончившаяся полным провалом, а венскую премьеру «Тристана и Изольды» после семидесяти семи репетиций в итоге отменили, признав слишком сложные музыку и декорации «принципиально не постановочными». 1864 год композитор встретил нищим.

Затем словно добрая фея взмахнула волшебной палочкой над его головой, и участь Вагнера круто переменилась. В данном случае в роли доброй феи неожиданно выступил восемнадцатилетний Людвиг II Баварский, красивый и эксцентричный король, питавший, по слухам, слабость к юным конюхам. Людвиг прямо-таки обожал музыку Вагнера. Вступив на престол, он первым делом пригласил композитора в Мюнхен, заплатил его долги и назначил ему щедрое жалованье. Словом, случилось чудо.

Вагнер предъявил королю только одно условие: нельзя ли найти при дворе работу для его хорошего друга Ганса фон Бюлова? Фон Бюлов был талантливым композитором и бывшим протеже Ференца Листа, но не эти обстоятельства возбуждали горячее желание Вагнера помочь карьере друга. Куда сильнее его возбуждала жена фон Бюлова и дочь Ференца Листа Козима. Людвиг милостиво уважил просьбу композитора, и супруги фон Бюловы поселились на одной улице с Вагнером. Вскоре Козима забеременела и в 1865 году родила дочь Изольду. В том, кто из двух композиторов создал эту Изольду, вопросов у окружающих не возникало.

Мюнхенцы были шокированы. Их также удручали суммы, которые Людвиг тратил на роскошные постановки вагнеровских опер, и влияние, оказываемое композитором на баварское правительство. В конце концов Людвиг был вынужден попросить своего «домашнего» композитора покинуть город.

Вагнер вернулся в Швейцарию, но не один, а с Кози- мой. В 1867 году у них родилась вторая дочь, Ева, а в 1869-м — сын Зигфрид. Тут даже у безропотного фон Бюлова лопнуло терпение, и в 1870 году он развелся с Козимой. Поскольку Минна умерла еще в 1866 году, ничто не препятствовало свадьбе Вагнера и Козимы. До конца дней Козима неустанно пропагандировала творчество своего второго мужа.

По ком звонит кольцо

Для Вагнера начался новый, тихий швейцарский период, только на сей раз с Козимой, сдувавшей с него пылинки, и Людвигом, его финансировавшим, — в столь благоприятных условиях Вагнер вскоре завершил «Кольцо Нибелунга» операми «Зигфрид» (1871) и «Гибель богов» (1874). Эти оперы задумывались как то самое Gesamtkunstwerk, о котором Вагнер постоянно толковал, — совокупное произведение искусства, чья сверхзадача состояла в том, чтобы послужить возрождению немецкой нации.

Вот только обычный оперный театр не годился для «Кольца Нибелунга», и Вагнер задумал возвести для своих опер особенный театр, где ежегодно весь цикл мог бы исполняться полностью под его личным руководством. Выбор Вагнера и Козимы пал на Байройт, город в северной Баварии, куда они и перебрались в 1872 году. Вагнер не только вникал во все, что касалось нового театра, — начиная с проекта концертного зала и кончая костюмами персонажей, — не менее важно то, что последнее слово неизменно оставалось за ним. С особым рвением он любил показывать певцам, как им нужно исполнять свои роли, порхая по сцене, как стареющая, лысеющая дева Рейна.

Первое представление состоялось в августе 1876 года. Среди публики находились принц Фридрих Вильгельм Виктор Альберт Прусский (будущий кайзер Вильгельм) и император Бразилии Педру II. Зрелище получилось не идеальным. Механический дракон вместо ужаса вызвал в зале хихиканье, а кольцо, давшее название циклу, постоянно куда-то пропадало. Но более всего Вагнеры огорчились, когда подсчитали кассу и обнаружили, что чистый убыток от их предприятия составил 148 000 марок. Только финансовые вливания безотказного Людвига спасли Байройтский театр от закрытия.

Тем временем здоровье Вагнера пошатнулось, участились боли в груди. Зимы композитор с семьей проводил в Италии, спасаясь от немецких морозов. С Италией связан последний конфликт между супругами. Яблоком раздора стала англичанка Кэрри Прингл, талантливая певица-сопрано. Неизвестно, насколько далеко зашли отношения композитора и певицы, но Козима, неустанно пресекавшая увлечения мужа другими женщинами, всегда была настороже. Когда зимой 1882 года Вагнеры приехали в Венецию, Прингл попросила разрешения их навестить. Ее письмо спровоцировало семейную бурю, завершившуюся тем, что Козима, редко садившаяся за пианино, решительно направилась к инструменту и сыграла сочинение своего отца, Ференца Листа. Вагнер терпеть не мог бывшего друга, противившегося браку дочери, и, надо полагать, Козима с помощью музыки хотела побольнее уязвить супруга. Вряд ли Козима предвидела последствия своих действий, но пущенная ею стрела буквально сразила мужа наповал. У Вагнера случился обширный инфаркт, от которого он скончался.

Гроб с телом композитора перевезли в Байройт для погребения. Позднее возникла байка о том, как Козима целые сутки провела у тела мужа, не выпуская его из своих объятий, но ни записи в ее дневнике, ни воспоминания очевидцев не подтверждают эту историю. Впрочем, наследие Вагнера Козима действительно не выпустила из рук. Всю свою энергию до последней капли она потратила на популяризацию творчества Вагнера и Байройтского театра. Сегодня поклонники Вагнера по десять лет ждут билетов на фестиваль в Байройте — выше почести, пожалуй, и не придумать для этого блистательного и несносного человека.

ЗНАКОМСТВО С ВАГНЕРАМИ

Фестиваль в Байройте знаменит не только трагедиями, разыгрывавшимися на сцене, но и страстями, зачастую с мелодраматической ноткой, бушевавшими за кулисами и вокруг. Проявив железную хватку, Козима заведовала фестивалем вплоть до 1907 года, когда она наконец сочла своего сына Зигфрида достаточно взрослым, чтобы передать ему дела. Якобы бисексуальный Зигфрид, решив пресечь слухи о его нетрадиционной ориентации, в 1915 году женился на англичанке Винифред Клиндворт. Винифред быстро подтвердила его состоятельность как мужчины, родив за четыре года четверых детей (Виланда, Фриделинд, Вольфганга и Верену). Зигфрид умер в 1930 году от сердечного приступа, а незадолго до его смерти Винифред познакомилась с человеком, вызвавшим у нее безоговорочный восторг, — восходящей звездой немецкой политики Адольфом Гитлером.

РИХАРД ВАГНЕР ЛЮБИЛ ШЕЛКОВЫЕ ПАНТАЛОНЫ, СШИТЫЕ НА ЗАКАЗ, КРУЖЕВНОЕ БЕЛЬЕ И БАРХАТНЫЕ ХАЛАТЫ — НАСТОЛЬКО, ЧТО В ЕГО ДОМЕ СУЩЕСТВОВАЛА ОСОБАЯ КОМНАТА, НАБИТАЯ ЭТИМИ КОКЕТЛИВЫМИ ВЕЩИЧКАМИ.

Гитлер обожал Вагнера и частенько наведывался в Байройт; ему нравилось гулять в саду, играя с детьми Винифред. Фюрер настолько чтил фестиваль, что в военные годы выделял Байройту государственное финансирование и заполнял зал, присылая на спектакли фабричных рабочих и солдат, приехавших домой на побывку. Единственной из Вагнеров, кому хватило здравого смысла разгадать, что же на самом деле кроется за героическими речами Гитлера, была Фриделинд: в начале войны она сбежала из Германии в Англию, где написала ряд разоблачительных газетных статей о человеке, которого в детстве называла «дядюшкой Вольфи».

Война все же нанесла ущерб Байройту, и виной тому были не столько бомбардировки союзников, сколько тесная связь семьи с нацистской партией. За дружбу с Гитлером Винифред получила условный срок; впрочем, она утверждала (не моргнув глазом), что знать ничего не знала о политике, которую проводил фюрер.

Винифред с Вольфгангом решили не прерывать традицию фестивалей. В 1966 году Винифред умерла, и Вольфганг продолжил семейное дело. В 2008 году министр культуры Баварии передал бразды правления фестивалем дочерям Вольфганга — Еве Вагнер-Паскье и Катарине Вагнер. Можно не сомневаться, что в двадцать первом веке, покуда Байройт остается в руках Вагнеров, творчеству композитора не грозит забвение.

«ЕВРЕЙСКИЙ ВОПРОС» ВАГНЕРА

Антисемитизм Вагнера широко известен; не совсем ясно лишь, как, собственно, композитор стал антисемитом. Некоторые утверждают, что взгляды Вагнера соответствуют духу времени. Верно, отношение к евреям в Европе девятнадцатого века сейчас шокировало бы многих. Однако Вагнер со временем стал склоняться к крайним формам антисемитизма.

Стоит отметить, что неприязнь Вагнера к евреям не проявлялась сколько-нибудь явно, пока он не счел своими личными врагами двух евреев-композиторов — Джакомо Мейербера и Феликса Мендельсона. (Лютеранство Мендельсона Вагнер намеренно игнорировал.) В прохладном приеме, оказанном этими композиторами его операм, Вагнер усмотрел признаки чуждой природы; отсюда недалеко и до того, чтобы увидеть в Мейербере и Мендельсоне представителей целого вражьего стана.

Со временем Вагнер создал свою собственную, замысловатую и откровенно вздорную мифологию, краеугольным камнем для которой послужил антисемитизм. Вагнер постановил, что раса господ, зародившаяся на Востоке, утратила былую мощь, когда, перебравшись на Запад, начала контактировать с евреями и употреблять в пищу мясо. (Только не надо думать, что сам Вагнер был вегетарианцем; последовательность в убеждениях ему никогда не была свойственна.) И теперь потомки расы господ, арийцы, должны вернуть себе статус сверхчеловека, лишив евреев всякого влияния.

Если вам эти идеи кажутся знакомыми, не удивляйтесь. Гитлер, прежде чем приступить к написанию «Майн Кампф», проштудировал все статьи и эссе Вагнера.

БЕДНЫЙ РИХАРД

Кто только не критиковал Вагнера! Недоброжелатели всегда любили проехаться на его счет. Вот небольшая подборка критических, если не издевательских высказываний:

«Я слышал, что музыка Вагнера лучше, чем она звучит».

Марк Твен, американский писатель

«Об опере «Лоэнгрин» нельзя судить по одному представлению, но во второй раз я на нее точно не пойду».

Джоаккино Россини, итальянский композитор

«Я люблю Вагнера, ведь для меня нет лучше музыки, чем те звуки, что издает кошка, когда, подвешенная за хвост, она скребет когтями по оконному стеклу».

Шарль Бодлер, французский поэт

««Парсифаль» из тех опер, что, начавшись в 6 вечера, длятся часа три, не меньше, хотя, сверившись с наручными часами, вы обнаруживаете, что они показывают 6:20».

Дэвид Рэндольф, американский дирижер

«Мне нельзя подолгу слушать Вагнера. У меня возникает неодолимый зуд завоевать Польшу».

Вуди Аллен, американский юморист и режиссер

А ВТАЙНЕ — ВЕСЬ ТАКОЙ ЖЕНСТВЕННЫЙ…

Рихард Вагнер всегда норовил предстать настоящим мужчиной, отважным бойцом на баррикадах и грозой женщин; но он также любил шелка и атлас, особенно розовые шелка и атлас. На самом деле Рихард Вагнер часто носил женское белье.

Неизвестно, когда именно у него возникла такая привычка, но уже в Цюрихе Вагнер обнаружил пристрастие к шелковым панталонам, сшитым на заказ, кружевному белью и бархатным халатам. Разумеется, ему приходилось тщательно скрывать эту маленькую странность. То он говорил портнихе, что белье шьется для Козимы, то заказ пересылали его цирюльнику. Поскольку слоняться по дому в нижних юбках мужчине не подобает, Вагнеру требовалось тайное убежище, где он мог бы наслаждаться своими приобретениями, и со временем в доме Вагнера появилась особая комната, битком набитая нежными шелками с розочками, рюшечками и прочей воздушной бахромой.