Одна из пяти бывших жен Джонса дала некоторые пояснения по поводу его индивидуализма и бунтарства. Она рассказывала, что он был очень одинок в юности. Она говорила: “Он не взрослел, он просто рос” (“Тайм”, 1985). Эта незащищенность привела к тому, что Джонс стал эксцентричным человеком, настоящим бунтарем. Он игнорировал все правила общества, его постоянно влекло в неизвестность. Он жертвовал личными нуждами, здоровьем и деньгами ради достижения целей, обусловленных неустроенной юностью.

Джонс был трудоголиком. Он работал по восемнадцать часов в день. Он говорил, что спит только 4 часа в сутки уже в течение тридцати лет. Служащие “Наутилус” говорили, что он часто забывает об обеде. Они описывали совещания, длившиеся до двух часов ночи. Они всегда говорили о нем с почтением и характеризовали как эксцентричного гения.

Артур Джонс слушал только себя по многим причинам” и прежде всего потому что был интравертом, сосредоточенным на своем внутреннем мире. Он видел картину мира в целом – он видел лес, а не деревья – и его интуиция и внутреннее чутье были ему опорой. Артур решал проблемы и принимал решения при помощи рационального мышления. Другими словами, он не принимал в расчет личные чувства других и свои собственные в то время, когда воплощал в жизнь свое изобретение или инновацию. Он был очень организован и самостоятельно контролировал практически все. Артур Джонс представляет собой интровертный, интуитивно мыслящий оценивающий тип, который часто встречается у предпринимателей и инноваторов всего мира, согласно Карлу Юнгу.

Один репортер характеризовал Джонса как “человека, который сделал себя сам и в голове у которого, похоже, встроена микросхема. Человека, обладающего целостностью и проницательным умом”. Тот же самый репортер изображает Джонса “антиобщественным подростком” и “одним из самых злых людей, которых ему доводилось встречать когда-либо”. Другой репортер сказал, что Джонс “умышленно равнодушен ко всему, кроме сугубо практического”. Джонс сам описывал свой антисоциальный и бунтарский характер: “Когда мне было четырнадцать, я общался исключительно с людьми, которым было за тридцать и сорок лет. Мне было, да и сейчас, совершенно неинтересно со своими сверстниками” (Билгор, 1980).

Еще один представитель средств массовой информации описывает Джонса как “человеческую динамо-машину в шестьдесят лет” и характеризует его как нечто среднее между “коммивояжером, наделенным лживостью змея-соблазнителя, и евангелистом со Среднего Запада”. Джонс сам замечал, что его политическая идеология на 64000 миль правее, чем у Гунна Аттилы. Он говорил, что не слишком интересуется обществом и предпочитает надежную компанию своих животных. Они – его убежище, как показывает его невероятное заявление прессе, сделанное в 1983 году: “Я убил семьдесят три человека и шестьсот слонов и сожалею о слонах” (Роберте, 1985). Этот репортер характеризовал Джонса как “садиста-мизантропа – в лучшем случае, и как настоящего маньяка – в худшем”. Джонс женился пять раз. Каждая из жен была подростком во время женитьбы. Когда они достигали тридцати, он с ними разводился. Так случалось, что у Джонса было подсознательное стремление удовлетворить свою потребность в женской любви и дружбе, так же как и стремление почувствовать себя юным, путем постоянных покорении молодых женщин. В любом случае он удовлетворял свои эгоистические потребности в стиле, который редко встречается за пределами Голливуда. У Джонса, очевидно, было глубокое подсознательное стремление преодолеть идущий с детства недостаток интимности, привязанности и любви, связанный с отсутствием фигуры матери.

Паранойя присутствовала во многих чертах поведения Артура Джонса. Он постоянно носил кольт 45 калибра, потому что “большинство людей верят в милосердное Провидение, а я верю в практичный Хартфорд” (город, где основано производство кольтов). Он описывал свою философию управления, выражаясь языком Тедди Рузвельта, в ироничном стиле: “Подкрадись и достань автомат Томпсона”. Это поведение можно наблюдать на примере системы безопасности в “Джамбо Лейр”, где на мониторах видно все, что делают служащие двадцать четыре часа в сутки. Его подозрительность ко всему человеческому роду становится ясной из его часто цитируемого высказывания о человечестве: “хомо-лунатики, хомо-маньяки и хомо-берсерки”.