При более детальном рассмотрении часто оказывается так, что великие свершения на море осуществлялись не одним каким-нибудь человеком, которому мы охотно приписываем безраздельную славу, стремясь объединить в одной фигуре и дух времени и черты гения, а несколькими. Так, в первом плавании Колумба существенную роль сыграло, возможно, навигаторское и организационное участие братьев Пинсонов. Вклад эксцентричного Фалейру в теоретическую разработку плавания Магеллана, может быть, был большим, чем сегодня принято считать. Успехи Менданьи были бы невозможны без содействия Гальего и Кироса.

«Тенью» Тасмана называют Франса Якобсзона Висхера. Этот моряк и картограф, родившийся во Флиссингене, в качестве кормчего принимал участие в экспедиции л’Эрмита, а позже производил картографическую съемку в Японии и Индокитае. Управляющие Ост-Индской компании, по заданию которых он этим занимался в 1634 году, свидетельствовали, что Висхер обладал «наибольшей ловкостью в измерении берегов и картографировании местностей по сравнению с любым другим кормчим, находящимся в этих краях». В 1642 году Висхер написал несколько теоретических работ (две из них представляют интерес и в наши дни), в которых он отстаивал способ определения местонахождения наблюдателя по магнитному склонению компаса — метод, уже применявшийся Колумбом, а затем отцом и сыном Каботами. Его предложение сочли достаточно интересным, а самого Висхера направили в Голландию, где должны были вынести по этому вопросу компетентное суждение. В другом своем труде Висхер описывал, каким образом следует искать Южную Землю. К тому времени уже укоренилось представление, что Terra australis простирается от открытой Схаутеном и Ле-Мером Земли Штатов через южную Атлантику и Индийский океан до уже разведанных берегов Австралии и до земель, открытых Менданьей и Киросом. (Лишь в 1643 году экспедиция под командованием Хендрика Браувера установила, что Земля Штатов — это остров.) Висхер предлагал отправить флотилию в начале южного лета из Батавии к острову Маврикий — в этом случае кораблям помогал бы попутный ветер, — а оттуда легко достичь широты пятидесяти двух-пятидесяти четырех градусов, на которой, очевидно, находится континент. Устойчивые западные ветры и все более удлиняющийся в это время года световой день предоставили бы тогда в распоряжение мореплавателей достаточно времени для изучения страны и ее жителей. Ведь «те люди дикие, упрямые и злые и способны лишь с большим трудом на короткое время оставаться дружелюбными». Если Южная Земля не будет найдена в южной части Индийского океана, можно плыть дальше на восток, пока не будет достигнута долгота Новой Гвинеи, а затем северным курсом вернуться назад. Висхер надеялся, что тогда будут разгаданы загадки, заданные голландцам береговой линией на северо-востоке Австралии. Кроме того, он считал, что было бы интересным проследовать дальше, мимо Новой Гвинеи до Соломоновых островов, ибо он не сомневался, что «Соломоновы острова и окружающие их воды откроют не одну удивительную диковину».

План Висхера определялся логикой и интуицией профессионала: кто хочет найти Южную Землю, тот не должен приближаться к ней со стороны мыса Горн, потому что «ревущие сороковые» и «неистовые пятидесятые» — бешеные западные ветры тех широт — препятствуют продвижению на запад. Вместо этого следует избрать маршрут в низких широтах, уже известный голландцам, — морской путь Браувера. Его преимущества очевидны, поскольку на нем, как говорят пираты, «вздергивай все паруса и чеши, покуда хватит сил у твоей посудины». И каким бы само собой разумеющимся ни казалось сегодня предложение Висхера, оно все-таки более чем необычно для времени, когда система ветров в южном полушарии была известна только в самых общих чертах. Такого же мнения был и Антон ван Димен, занимавший с 1636 по 1645 год пост генерал-губернатора нидерландских владений в Ост-Индии. В августе 1642 года, через полгода после выхода в свет «Заметок по поводу открытия Южной Земли» Висхера, он распорядился снарядить для этого плавания два корабля. Это были «Хемскерк», трехмачтовая яхта, имеющая очень мало общего с кораблями, которые мы сегодня называем яхтами, и флейт «Зехайн». Общее число членов команды составляло сто десять человек. В трюмах кораблей было уложено провизии на двенадцать месяцев (а риса даже на восемнадцать) и большой набор всех тех товаров, которыми торговала Ост-Индская компания.

Командиром экспедиции ван Димен назначил тридцатидевятилетнего капитана Абеля Янсзона Тасмана. Должно быть, он долгое время плавал простым матросом, поскольку, когда он в возрасте двадцати восьми лет, после смерти первой жены, женился вторично, в брачном свидетельстве он все еще значился именно таковым. Но в 1634 году он был уже первым кормчим на одном из кораблей Ост-Индской компании. В том же году стал капитаном сторожевого судна. В его обязанности входила борьба с контрабандой в водах острова Амбон (из группы Молуккских островов) и подавление восстаний. В 1639 году Тасман в качестве капитана корабля «Грахт» сопровождал Маттиса Хендриксзона Кваста в его поисках островов, находящихся, согласно испанским и португальским сообщениям, восточнее Японии. Уважение к Тасману вызывает и тот факт, что компания назначила его преемником Кваста на случай смерти последнего в пути. Загадочные острова, богатые золотом, серебром и шелком, они так и не нашли, но для капитана «Грахта» плавание в путанице опасных мелей между Японскими островами было хорошей школой. В 1640 году он уже командовал эскадрой из четырех кораблей, отправившейся из Батавии в голландские фактории на Тайване и в Хирадо на западе Японии. Затем, командуя торговокаперским судном, Тасман продолжал исследовать побережья Японии и Индокитая, боролся с тайфунами, захватывал джонки, перевозившие португальские товары. Ему охотно поручали задания, требующие как навигаторского мастерства, так и мужества и осмотрительности. И вот теперь хозяева Ост-Индской компании, уже почти всемогущие повелители всех известных торговых путей между Персидским заливом и Японией, решили поручить ему совместно с Висхером открыть «доселе неизвестные местности земного шара». Позднее специалисты сравнили успехи Тасмана с теми непомерными задачами, которые поставила перед ним компания, и пришли к выводу, что подобные планы могли быть претворены в жизнь лишь в XVIII столетии, да и то только истинными гениями мореплавания.

13 августа 1642 года Тасман получил надлежащие инструкции — примечательный документ, составленный высокомерными и воинственными повелителями торговли, находящимися в зените своей славы. Вначале они напомнили о плаваниях Колумба, Веспуччи и да Гамы и лишь потом перешли к изложению своих намерений: «И все-таки до сих пор не было предпринято каким-либо христианским королем, принцем или республикой ни одной серьезной попытки организовать надлежащую экспедицию с целью открыть доселе неизвестные области земного шара, лежащие на юге и наверное такие же обширные, как Старый или Новый Свет, несмотря на то что были веские основания предполагать, что там находятся притягательные и плодородные земли».

После столь обнадеживающего вступления хозяева Тасмана уточнили свои желания. Они почти слово в слово пересказали мнение Висхера и, кроме того, выразили пожелание, опять же заимствованное у Висхера, выяснить, существует ли на юге приемлемый маршрут к чилийскому побережью. Тем самым администрация Батавии вплотную подступила к сути своих намерений: Чили подвластно не только испанской короне, но и находится в том районе, на который мечтает распространить свои права нидерландская Вест-Индская компания, основанная в 1621 году. Высказывается красноречивое требование сообщать «о природе тех земель, о культурных растениях и о домашних животных, о формах жилищ местных жителей, их внешнем облике, одежде, оружии, нравах и обычаях, пропитании, религии и формах правления», а также о том, как они ведут войны. Отправлявшийся с экспедицией художник должен был разузнать и зарисовать, какие предметы и продукты производят жители тех областей Земли и в каких нуждаются. Приближаться к «дикарям» следовало очень осторожно и во всеоружии, ибо уже давно доказано, что «ни одному варварскому народу не стоит доверять». Тасман тем не менее должен был следить за тем, чтобы «их домам, посадкам, средствам передвижения, имуществу и женщинам» не был причинен ущерб. Если же экспедиция встретит цивилизованных людей, нужно было узнать, каковы их потребности, заинтересовать голландскими товарами и завести торговые отношения. А если у них окажется золото и серебро, то тогда, заклинает компания своих посланцев, «не показывайте свою жадность, чтобы ценность этих металлов осталась для туземцев сокрыта, но если последние будут расплачиваться золотом и серебром, вы должны держаться так, будто бы их ценность вам безразлична, а предпочтение отдавайте меди, цинку и свинцу, будто бы они для вас более ценны». Как видим, от Тасмана требовали не только навигаторского мастерства, исчерпывающей информации, энергичного руководства, но и хитрости и дипломатической ловкости.

Южное море на голландской карте 1650 года

Вступать во владение населенными местностями следовало только с согласия местных жителей, а как он этого добьется — его дело. Но на всякий случай ловкие господа из Батавии всегда имели наготове совет. Например, можно было бы сначала посадить маленькое деревце, обставив это событие торжественной церемонией, но при этом во что бы то ни стало самым точным образом записать, кто из местных жителей при этом присутствовал.

14 августа 1642 года «Хемскерк» и «Зехайн» покинули рейд Батавии и достигли Маврикия 5 сентября. На острове команды охотились или валили под присмотром плотников деревья для нового рангоута, так как большая часть рей и стеньг уже сгнила. Дрова, воду, такелаж, блоки и разные другие необходимые предметы снаряжения поставил голландский губернатор острова. К началу второй недели октября плавание можно было продолжить. Тасман приказал плыть на юг. В середине месяца ветер изменил направление на западное. 23 октября еще можно было поставить топсель (верхний парус), но спустя день пришлось убрать даже дополнительные паруса грот-мачты. Ветер день ото дня становится все сильнее, дождь и град захлестывали корабли, потом они попали в туман и снег. 7 ноября, на широте пятидесяти градусов, где «сильно шел снег и наши люди стали страдать от чрезвычайного холода». Тасман решил прекратить атаку на юг, кроме того, волны, шедшие с той стороны, подтверждали, что никакой суши там нет. Но на случай, если господ из Батавии это не убедит, Висхер составил исключительно аргументированное объяснение, в котором утверждал, что в той местности действительно нечего открывать в окружности тысячи морских миль.

Положение изменилось после того, как Тасман вернулся примерно к сорок пятому градусу южной широты и две недели плыл в восточном направлении. 24 ноября 1642 года он и его спутники увидели «очень высокую землю». То были поросшие лесом горы и покрытые густой травой холмы Тасмании. Первооткрыватель назвал ее Землей ван Димена, а маленьким островкам вокруг достались имена других членов правления Ост-Индской компании.

Поначалу штормы препятствовали поискам якорной стоянки, и корабли сносило вдоль восточного побережья до тех пор, пока 1 декабря не нашли убежище от ветра в северной части нынешнего полуострова Тасмана. На следующий день, совершив несколько вылазок в округе, матросы сообщили, что земля очень плодородна и, по всей вероятности, населена великанами, поскольку они видели на деревьях глубокие зарубки, отстоящие друг от друга на полтора метра, при помощи которых исполины, видимо, залезали на деревья в поисках птичьих яиц; матросы слышали какие-то звуки, вроде игры па рожке, видели столбы дыма и покинутые кострища, но никого не встретили. И все-таки голландцы не могли отделаться от впечатления, что за ними кто-то наблюдал. Следы зверя, похожего, возможно, на тигра, тоже, прямо скажем, не способствовали дальним прогулкам. Сильный прибой воспрепятствовал повторной высадке на берег, предпринятой 3 декабря. Лишь плотник Питер Якобсзон добрался до берега вплавь с флагом принца Оранского и вступил во владение Тасманией, которую Тасман и его спутники принимали за оконечность Южного континента. А на следующий день на кораблях уже ставили паруса — ведь здесь побывали не исследователи, а купцы. Да и что можно ожидать от страны, жители которой питаются птичьими яйцами и избегают общества цивилизованных людей?

Теперь целью Тасмана было достижение «долготы сто девяносто пять градусов или Соломоновых островов». (Нулевой меридиан Тасмана — это меридиан Тенерифе, поэтому из указанной им долготы нужно вычесть шестнадцать градусов тридцать девять минут.) Он приказал плыть на восток. Во второй половине дня 13 декабря впередсмотрящие доложили, что на юго-востоке приблизительно на расстоянии шестидесяти морских миль показалась гористая земля. Пять дней продвигались корабли вдоль ее обрывистых берегов в поисках подходящей бухты, где можно было бы безбоязненно бросить якорь. Сквозь просветы облаков лишь изредка проглядывали вершины гор, возвышавшихся на две-три тысячи метров и покрытых снегом; их каменистые склоны резко выделялись на фоне зеленых лугов и могучих ледников в долинах. Это были горы Южного острова Новой Зеландии. 16 декабря голландцы увидели мыс на самом северо-западе острова — позже Кук назовет его Фэруэлл. На следующий день впервые заметили дым, что говорило о присутствии людей. 18 декабря корабли встали на якорь перед плоским, покрытым дюнами берегом. Вскоре после захода солнца к ним приблизились две лодки. Сидевшие в них люди что-то кричали «хриплыми, глухими голосами» и несколько раз протрубили в какой-то инструмент, звук которого напомнил звук мусульманской трубы. Их язык никто не понял, но на звуки местного горна ответил зов голландской трубы. Опустившаяся ночь прервала необычный концерт.

На следующее утро местные жители появились вновь, но держались от кораблей на расстоянии броска камня, хотя моряки показывали им ткани и изделия из металла. Они «среднего роста, но плотные, голоса у них грубые, цвет кожи между коричневым и желтым». Длинные черные волосы они завязывали узлом и вкалывали в них большие белые перья, всю их одежду составляли набедренные повязки из материала, похожего на рогожу. Лодка, в которой они приплыли, состояла «из двух лодок, поставленных рядом, поверх них… перекинуто несколько перекладин, двухлопастные весла длиной с целую сажень [около 2 метров], узкие и на концах заостренные». Снова те и другие пытались понять друг друга, причем голландцы даже прибегали к помощи словаря, составленного во время плавания Схаутена, но все их усилия были напрасны. После того как визитеры отгребли прочь, Тасман велел просигналить на «Зехайн», что он хочет собрать совет. (Голландцы и в море оставались истинными республиканцами, поэтому каждое важное решение должно было быть утверждено определенным кругом лиц, назначенных еще в Батавии.) На этот раз, поскольку грунт позволял, а местные жители выглядели довольно миролюбивыми, решили бросить якорь как можно ближе к берегу.

Но в тот самый момент, когда совет принял это решение, вновь появились семь лодок, две из которых направились к «Зехайну». Обеспокоенный капитан, принимавший участие в совете, послал к своему кораблю ялик с матросами. Они доставили на «Зехайн» приказ быть начеку и поплыли назад к «Хемскерку». Но вдруг вооруженные палицами островитяне, сидевшие в одной из лодок, повернули к ялику, протаранили его и набросились на растерявшихся матросов. Три голландца были убиты на месте, четвертый смертельно ранен. Нападавшие перетащили один труп к себе в лодку и быстро поплыли восвояси. Догнать их было невозможно, и осталось только палить по ним с корабля из пушек и мушкетов. Тасман приказал подобрать раненого, убитых и лодку, а потом «после этого отталкивающего и такого ужасного происшествия… мы вытянули наши якоря и уплыли, ибо уже не могли надеяться завязать с этими людьми какие-либо дружеские отношения».

Маори перед «бухтой Убийц». Иллюстрация современника Тасмана к его сообщению

Насколько легко понятна реакция Тасмана, настолько трудно объяснить поведение маори, коренных жителей Новой Зеландии.

Подобную их тактику еще не раз наблюдали и испытывали на себе другие экспедиции. Маори, строго следящие за своими племенными владениями, должно быть, принимали пришельцев, плавающих в их водах и часто ведущих себя довольно вызывающе, за завоевателей. Не посчитали ли они вызовом невинную игру голландцев на трубах? Или им показалось подозрительным поведение людей в ялике, которые, переплывая от корабля к кораблю, «кричали и размахивали веслами»? А может быть, они просто использовали удобный момент?

Штевень военной лодки, украшенный резьбой. Новая Зеландия

«Бухтой Убийц» назвал Тасман место этого происшествия, а сегодня оно носит ласкающее слух название Голден-Бей (Золотая бухта). Материку, ибо именно за таковой принял Тасман Новую Зеландию, он дал название Земля Штатов, поскольку, как и его современники, решил, что он связан с открытием Схаутена и Ле-Мера в Южной Атлантике.

Спутники Тасмана считали, что они находятся в широком заливе, который глубоко врезается в новооткрытую землю. Но 24 декабря с кораблей заметили крутые волны, шедшие с юго-востока. Тасман предположил, что там может быть пролив. (Действительно, до пролива между двумя главными новозеландскими островами было не более двадцати пяти миль.) Но сильные восточные ветры не позволили кораблям приблизиться к предполагаемому проходу. Рождество голландцы встретили в море, на кораблях, за праздничным столом.

Топор с клинком из нефрита. Новая Зеландия

Только 26 декабря погода позволила возобновить дальнейшее продвижение на север. Они прошли вдоль западного побережья северного острова и 4 января 1643 года достигли мыса Мария-ван-Димен, названного так в честь жены Ост-Индского генерал-губернатора. Великолепие ландшафта вулканического Северного острова, его снежные вершины, остроконечные образования из пемзы, кипящие грязевые котлы и гейзеры, сосновые леса и кратерные озера — все это осталось голландцам неведомо. Тасман не проявил интереса к более детальному изучению берега, природа вообще не вызывала у него восторга. Только однажды он скупо сообщил, что видел высокую гору; так и осталось неясным, была ли это Таранаки или Кариои. Правда, два раза пытались высадиться на островок, лежащий неподалеку от мыса Мария-ван-Димен, но обе попытки сорвались то ли из-за высокого прибоя, то ли из-за появления островитян, вооруженных палицами.

И эта страна с ее воинственным населением и малым количеством освоенных земель пришлась не по вкусу голландским мореплавателям. 6 января совет решил, что надо плыть на восток до двухсот двадцатого градуса долготы вглубь Южного моря, как и предлагал в начале ноября Висхер. Это намерение было явно продиктовано стремлением достичь схаутеновских островов Хорн, чтобы там наконец получить желанный отдых. И лишь внезапной перемене ветра, вынудившей корабли лечь не на восточный, а на северо-восточный курс, обязаны голландцы своим новым открытием.

19 января они увидели остров Ата, самый южный в архипелаге Тонга. Вечером следующего дня на горизонте с востока появилась новая земля. Утром восходящее солнце осветило находящиеся прямо перед ними два острова: плоский Амстердам (Тонгатапу), поросший кокосовыми пальмами и панданусами с корнями-ходулями, и покрытый скудной растительностью гористый Мидделбург (Эуа). Тасман приказал бросить якорь северо-западнее Тонгатапу. Три островитянина, «обнаженные, с коричневым цветом тела, немного выше среднего роста», подплыли на лодке к судну. Голландцы подарили им нитки, иголки, зеркало, стеклянные бусы и получили за это рыболовный крючок из перламутра. Приплывшим островитянам показали кокосовый орех, курицу и объяснили, что голландцам нужна питьевая вода. Наконец-то их поняли! Появилась еще одна лодка. Тасман принял четверых сидящих в ней людей за посланцев «короля» и не преминул тщательно зафиксировать расходы на прием: «маленькое китайское зеркало, нож, изделие из ситца и несколько иголок» каждому. Принесли вино и стаканы, причем сначала выпили европейцы, «чтобы они не подумали, что мы хотим их отравить». Расстались вполне удовлетворенные друг другом, хотя полинезийские «царедворцы» и прихватили с собой стаканы. Но подарки были выложены не напрасно. Спешат навстречу лодки, полные кокосовых орехов, бананов, клубней ямса, поросят и птицы. За поросенка отдают кусок ситца, за курицу — иголку. Вождь доставляет дары несколько раз, и, несмотря на мелкое воровство, «все было мирно и спокойно». И хотя поначалу матросы сходили на берег за водой только вооруженными, скоро вступили в свои права скрипки и флейты. Тасман очень мало сообщает о внешности и обычаях хозяев острова — его бортовой журнал больше походит на конторскую книгу. Примечательным он находит следующее: «Эти люди совершенно ничего не знают о табаке или курении; женщины носят что-то наподобие юбок до колен, сделанных из листьев деревьев, выше пояса они обнажены; волосы у них более короткие, чем у мужчин; мужчины носят небольшие бородки и усы… У этих людей мы не видели никакого оружия».

Тонга. Иллюстрация современника Тасмана к его сообщению

Удалось наменять около ста свиней, сто пятьдесят кур и целую гору фруктов. Вот только вода, собранная в лощинах, была солоновата и непригодна для питья. Именно это укрепило голландцев в решении поискать другие острова. Они недолго колебались и, подняв якоря, 24 января повернули на северо-восток. Вечером того же дня они достигли берегов острова Роттердам (Номука), открыв во время перехода и другие острова, в том числе Тофуа и Као.

Жители Номуки тоже «хорошие, миролюбивые люди», хотя «такие воры, что даже бдительный страж не может уследить» за их ловкими руками. Правда, Тасман считает нужным упомянуть, что в одном случае, когда островитянин стащил пику, соплеменники догнали его и принесли оружие назад. Здесь голландцы запаслись водой и могли без промедления продолжать плавание. Идиллическое сообщение Схаутена об островитянах Южного моря, которые живут «словно лесные птахи, не сеют, не жнут и не делают своими руками никакой работы», при ближайшем рассмотрении не выдержало проверки. Тасман видел на Номуке ухоженные пальмовые рощи, заботливо вырытые ямы для посадок, заполненные плодородной землей. Вид старательно обработанных, выровненных рядов саженцев произвел на него такое впечатление, что он, наконец, начал говорить о местных жителях с глубоким уважением: «И в этих людях, имеющих внешне человеческий облик, но поведение и обычаи которых безнравственны, обнаруживается чисто человеческий деловой дух». Однако он сетует, что у этих людей нет организованной формы правления, нет ни религии, ни духовенства, хотя они непомерно суеверны: «Ибо я видел, как один из местных жителей схватил водяную змею, плывшую за его лодкой, благоговейно возложил ее себе на голову, а потом выбросил назад в воду; они также не убивают мух». Тасман глубоко заблуждался. Конечно, его кратковременный визит не дал ему возможности узнать о хорошо организованной иерархической системе управления на островах Тонга, во главе которой стоял король, Туи-Тонга, имевший резиденцию на острове Тонгатапу и почитавшийся как полубог. Никакого представления не получил Тасман и об удивительной полинезийской мифологии, о касте жрецов и о священных ритуальных постройках. Ведь он и его товарищи очень неохотно ступали на берега островов, представлявших собой все что угодно, но только не место для прибыльной торговли.

Культовое сооружение на острове Тонгатапу. Рисунок конца XVIII века

Корабли покинули Номуку 1 февраля, взяли северо-западный курс и через шесть дней оказались в путанице незнакомых островов и рифов. Это была северо-восточная группа островов Фиджи. То и дело совершенно неожиданно появлялись мели, люди у лотов не знали покоя. Тасман сожалел, что нигде нет возможности пристать к берегу, но все-таки постарался как можно скорее вывести корабли из этого кораллового лабиринта. Его одолевали сомнения. Он знал, что находится на той же самой широте, где Схаутен и Ле-Мер открыли оегрова Хорн; их долготу он определил в двести два градуса к востоку от Тенерифе. Тасман был очень близок к истине, но его расчеты основывались на оценках, которым он и сам не слишком доверял. Схаутен ничего не сообщал об островах, виденных ими 6 февраля, а на морской карте, взятой с собой Тасманом, острова Хорн были изображены на уже достигнутой широте, но на восемьсот морских миль западнее. Неужели их отнесло гак далеко на запад? Тасман, обеспокоенный этим, решил, как когда-то Схаутен, изменить курс на северный, поскольку он ни в коем случае не хотел слишком далеко углубляться на запад. Кроме того, ветер набрал такую силу, что даже у хорошо знакомых берегов можно ожидать самого невероятного, а кто же хочет сесть на мель в незнакомом месте? Именно так объяснил Тасман свое решение совету. Висхер с ним согласился — все кормчие были озабочены тем, что пассат может пригнать их к неизвестному южному берегу Новой Гвинеи. Торрес был смелее. Но голландцы и в самом деле находились в худшем положении на своих кораблях с высокими бортами и очень плохим ходом при ветре. В результате они проплыли совсем недалеко от островов Хорн, оставив их к северо-западу. Слева по борту позади осталось все, что стоило бы изучить детальнее: Новые Гебриды, восточное побережье Австралии, Торресов пролив и Соломоновы острова. Неистовые штормы и дожди препятствовали продвижению, две недели солнце было закрыто облаками, поэтому невозможно было определить широту, на которой они находились. «У нас здесь сейчас плохое время года, когда сталкиваются друг с другом юго-восточный пассат и северный муссон, что обусловливает дожди и плохую погоду», — записал Тасман 8 февраля. Эти слова подтверждают его глубокие знания метеорологических условий в этом районе южного полушария. Образующаяся летом в Северной Австралии область низкого давления порождает над Арафурским морем северо-западный ветер, который может далеко проникнуть в зону господства юго-восточного пассата.

Погода изводила Тасмана до 14 марта, потом верх взял пассат, и люди заметили плывущие в море ветки. Но земли нигде не было видно. Лишь 22 марта достигли группы атоллов на северо-востоке Соломоновых островов. В честь острова, лежащего недалеко от Батавии, одному из них дали название Онтонг-Джава. Голландцы приняли атоллы за Новую Ирландию, открытую Схаутеном и Ле-Мером, и остались при своем заблуждении: не заинтересовавшись только что сделанным открытием, они решили плыть вдоль северного побережья Новой Гвинеи в Батавию, а остров так и остался необследованным. Дальше их курс примерно совпал с курсом, проложенным их предшественниками. Они встретили таких же меланезийцев, каких уже описал Схаутен: «черных как смоль мужчин», нередко вооруженных луками и стрелами, украшенных бусами из полированных ракушек и с кольцами в носах. У одного над верхней губой даже торчала кость толщиной в палец, продетая сквозь носовую перегородку. Спутники Тасмана были восхищены их роскошно украшенными лодками с балансирами и той ловкостью, с какой местные жители ими управляли. На борт поднялись несколько островитян, но вели они себя так странно, что Тасман предположил, не страдают ли они морской болезнью. Однако цирюльник Халбос был информирован лучше: матросы дали островитянам выпить арака.

10 апреля экспедиция находилась уже к западу от острова Новый Ганновер. Тасман считал, что наконец достиг западной оконечности Новой Гвинеи. Как того требовали полученные им еще до отплытия инструкции, он хотел плыть теперь на юг к тому месту в заливе Карпентария, где уже побывали Янсзон и Рос-сенгин, но при этом «натолкнулся» на настоящую Новую Гвинею.

Штевень, украшенный резьбой. Север Новой Гвинеи

Однако он по-прежнему держался далеко от берега (именно поэтому он и раньше не заметил, что Новый Ганновер, Новая Ирландия и Новая Британия, принятые им за один остров, не связаны друг с другом). На этом, собственно, и заканчивается вклад Тасмана в историю открытий в Океании, так как области, которые он посетил по дороге в Батавию, уже столетие назад были исследованы испанцем Ортисом де Ретесом. Тасман плыл вдоль северного побережья Новой Гвинеи до последней недели мая и 15 июня 1643 года возвратился в Батавию.

Всего лишь за десять месяцев и в условиях неблагоприятной погоды Тасман достиг многого. Он обогатил географические знания своих современников значительными открытиями. До него никто еще не проникал так далеко на юг. Протяженность легендарной Южной Земли теперь значительно сократилась, и были получены доказательства того, что Австралия представляет собой самостоятельную часть света. Новая Зеландия и другие неизвестные прежде острова попали в поле зрения географов, хотя их природные условия и образ жизни их населения были разведаны лишь в самых общих чертах. Тасману принадлежат и другие заслуги: если не считать жертв того злополучного происшествия в «бухте Убийц», его люди вернулись в Батавию здоровыми; примечательно и то, что он уважал права местных жителей, в то время как другие необдуманно использовали свое оружие, значительно более совершенное, чем у островитян.

Люди с острова Инсумоар (вблизи Новой Гвинеи). Иллюстрация современника Тасмана к его сообщению

Но все это не могло удовлетворить его нанимателей, так как они считали, что «найдены не богатства и приносящие прибыль товары, а всего лишь открыты обыкновенные новые земли и, возможно, удобный маршрут». Последняя часть фразы подразумевает путь от северного побережья Новой Зеландии до берегов Южной Америки. После того как Тасман установил, что зона устойчивых западных ветров распространяется и на южную часть Тихого океана, появились все основания предполагать, что там пролегает удобный маршрут к чилийскому берегу. Правда, осталось неизвестным, не прерывается ли он где-нибудь выступами Южной Земли.

В письме, посланном в декабре 1643 года в Голландию на имя директоров компании, говорилось, что члены совета в Батавии сочли сведения, полученные Тасманом, недостаточными. Он проявил, как сказано в письме, «в некотором отношении небрежность при исследовании местоположения и состояния дел в открытых им областях и в описании их народов» и переложил исполнение «основной части своей задачи на любознательных последователей». Такая критика, видимо, была порождена скорее огорчением от потери вложенных в предприятие гульденов, чем разочарованием в ходе познания мира: члены правления Ост-Индской компании по-прежнему доверяли обруганному ими же Тасману и поручили ему руководство новыми экспедициями. Уже в октябре 1643 года он должен был проверить морской путь к чилийскому побережью, но экспедиция несколько раз откладывалась по разным причинам.

Вместо этого Тасман и Висхер 29 января 1644 года покинули Батавию на кораблях «Лиммен», «Земеу» и «Брак» с командами из ста одиннадцати матросов и солдат. Они должны были установить, является ли Новая Гвинея действительно северо-восточной оконечностью Австралии или между ними существует судоходный пролив в Тихий океан. Иными словами, им предстояло «открыть» Торресов пролив. Если эта цель не будет достигнута, они должны были исследовать южную часть залива Карпентария и либо подтвердить, либо развеять подозрения, что Австралия состоит из двух массивов суши, отделенных друг от друга водным проходом, ведущим из залива к Тасмании. Если же и в этом экспедиции не будет сопутствовать успех, тогда необходимо было исследовать неизвестные участки североавстралийского побережья. Для истории открытий океанийского островного мира результаты этой экспедиции Тасмана были незначительными, поэтому сообщим о них вкратце: Тасман не нашел Торресова пролива, проход в заливе Карпентария оказался фикцией, но он проплыл в западном направлении вдоль побережья Австралии почти до Северо-Западного мыса и таким образом исследовал почти весь север Австралийского континента. Генерал-губернатору ван Димену и совету в Батавии экспедиция вновь принесла разочарование. В декабре 1644 года они сообщили в Голландию, что Тасман и Висхер не нашли «ничего существенного, одни только бедные, голые пляжи; ни риса, ни каких-либо плодов, достойных упоминания, и встретились с людьми бедными и во многих местностях злобными».

Итак, лебединая песня голландских мореплавателей, искавших Южную Землю, была пропета. Пройдет еще восемь десятилетий, прежде чем один из их соотечественников вновь решится отправиться к берегам Terra australis. Несмотря на то что в Батавии все еще было достаточно энтузиастов, мечтавших пуститься в плавание к тихоокеанским горизонтам, финансовые магнаты в Амстердаме и Роттердаме больше не прислушивались к их голосам. Ван Димен, та сила, которая поддерживала и организовывала все эти предприятия, умер в 1645 году. Его преемник поручил Тасману руководство торговыми рейсами на Цейлон и закупку перца на Суматре. Франс Якобсзон Висхер теперь участвовал в охоте за «серебряными галионами»-прошли дни, когда он хотел обнаружить на Соломоновых островах «не одну удивительную диковину». Дальнейший жизненный путь Тасмана по-прежнему был блестящим. В 1647 году он участвовал в переговорах с королем Сиама, через год командовал флотом из восьми кораблей, разорявшим испанские поселения на Филиппинах. В 1659 году Абел Янсзон Тасман закончил свой земной путь богатым и уважаемым землевладельцем в Батавии. И игра случая: в том же самом году появился на свет голландец, которому суждено было продолжить дело, начатое Тасманом.