На рубеже I тысячелетия до новой эры полинезийские острова оставались еще полновластными владениями растений, птиц, а также морских черепах, откладывавших яйца на их белых коралловых или черных базальтовых пляжах. Затем появился человек21 . На юрких лодках с балансирами, под парусами из циновок последовал он путем, который ему указало восходящее солнце.

Во всяком случае, именно такого мнения придерживаются приверженцы «классической» точки зрения в споре о происхождении полинезийцев. Самым известным их представителем был уже упоминавшийся нами Питер Бак (Те Ранги Хироа), сын маорийки и ирландца, врач, член парламента Новой Зеландии и, наконец, страстный этнограф, остававшийся до самой смерти, а умер он в 1951 году в возрасте семидесяти одного года, директором всемирно известного музея Бишопа в Гонолулу. Его великолепная книга «Мореплаватели солнечного восхода», написанная не только с большой симпатией и пониманием мышления «плывущих в даль», которое нам трудно постичь и передать, но и в образной, поэтичной манере, свойственной маорийцам, очаровала и увлекла почти всех, кто занимался изучением истории освоения Океании. Кроме того, авторитет Бака основывался на достойных удивления знаниях древнеполинезийской культуры, поэтому его книга снискала всяческое одобрение.

В несколько обобщенном виде теория Бака сводится к следующему. Европеоидная народность, изначально населявшая Переднюю Индию, постепенно переселилась на территорию современной Индонезии. Основными занятиями людей этой народности были возделывание таро, ямса, батата, хлебного дерева, кокосовой пальмы, разведение свиней и кур и рыбная ловля, интенсивному развитию которой очень способствовало окружающее острова море. Развитие рыболовства сопровождалось совершенствованием предназначенных для этого морских судов. На смену челнокам пришли лодки с балансиром, а потом и двухкорпусные лодки. Тем временем в Индонезию из материковой Азии проникли и смешались с прежними переселенцами монголоидные народности. И наступил день, когда снова пришлось пуститься в путь. Располагая прекрасными средствами мореплавания, а также выдающимися навигационными знаниями, одна ветвь переселенцев направилась в Индийский океан, на Мадагаскар и в Восточную Африку, другая — в Японию и Океанию. Следовательно, потомками этих мужественных переселенцев стали жители Мадагаскара, айны и полинезийцы, которые достигли своего нынешнего места расселения, миновав микронезийские острова. По мнению Бака, они в V веке новой эры высадились на острове Раиатеа (острова Общества), который долгое время оставался их культурным центром и сегодня еще известен под названием «Гаваики» — прародины всех полинезийцев. В течение последующих столетий они расселились на остальные островные группы.

С момента выхода в свет книги Бака «Мореплаватели солнечного восхода» накопились новые научные данные, требующие частичного пересмотра взглядов новозеландского ученого. Так, например, в ходе археологических раскопок с помощью радиоуглеродного метода были установлены новые даты, которые подвергли сомнению предполагаемые Баком сроки эмиграции и его теорию, что исходным пунктом освоения Полинезии были острова Общества. Большинство антропологов, лингвистов, археологов и этнографов, занятых сегодня решением полинезийской загадки, в общем и целом пришли к единому мнению, что предки полинезийцев приблизительно до 2000 года до новой эры жили на южнокитайском побережье. Там, кстати, были найдены изделия и орудия каменного века, очень похожие на аналогичные находки в Полинезии. Еще одно доказательство южноазиатского происхождения «плывущих в даль» представили лингвисты: полинезийские диалекты относятся к австронезийским языкам, распространение которых ограничено Юго-Восточной Азией. (К этой же языковой семье относятся языки народов, населяющих Филиппины, Индонезию, Меланезию и Микронезию.)

После образования древнекитайского государства, то есть в период между правлениями династий Ся и Шан23 , набирающая силу имперская экспансия согнала с насиженных мест соседей — «варваров», в том числе и будущих жителей Полинезии. Дальнейший путь переселенцев могут восстановить археологи. Правда, они не берутся точно сказать, прибыли ли те в Индонезию через Малаккский полуостров, попали ли туда через Филиппины или использовали оба направления. Типичные для полинезийцев каменные орудия находили и там и там. Неясным остается и дальнейший путь переселенцев. Пролегал ли их маршрут, как считает часть этнографов, через Молукки, Каролинские и Маршалловы острова на Гавайи, в то время как другая ветвь переселенцев одновременно с первой с Каролинских островов через острова Гилберта достигла архипелага Тонга и островов Общества? Этот путь с наименьшими трудностями можно было бы проделать вдоль северных берегов Новой Гвинеи, через Соломоновы острова, Новые Гебриды, Фиджи, Самоа, Тонга и дальше на восток. В этом случае действительно могло бы возникнуть смешение с меланезийцами, которые к тому времени проникли уже на Новую Каледонию. Даты, установленные в ходе археологических исследований, свидетельствуют о том, что предки «плывущих в даль» появились на Тонга и Самоа около 500 года до новой эры. Но это вовсе не значит, что движение переселенцев представляло собой организованный поход. Скорее всего, это были многочисленные волны миграции, которые разными направлениями и в разное время выплескивались в океанийский островной мир.

Однако вышеописанная теория удовлетворяла далеко не всех специалистов и неспециалистов, интересовавшихся по тем или иным причинам историей заселения Полинезии. Некоторым, в частности, казалось странным, что, согласно этой теории, переселенцы двигались с запада на восток, тогда как наиболее постоянные тропические ветры и течения имеют обратное направление. Неужели праполинезийцы могли плыть против ветра и достичь таким образом даже острова Пасхи? Кроме того, считали другие, их лодки были «хрупкими ореховыми скорлупками», не способными ни захватить с собой груз, необходимый для переселения, ни предоставить место для достаточного количества людей.

Последнее заключение неверно. Полинезийские двухкорпусные лодки обладали высокими мореходными качествами и были крепкими судами. Некоторые из них могли перевозить до трехсот человек со всем необходимым имуществом. Также поверхностным оказывается утверждение о том, что ветры и течения в центральной части Тихого океана препятствуют его освоению с запада на восток. Такое утверждение полностью основано

Морские течения и преобладающие ветры в Тихом океане

на воздействии пассата в южном полушарии зимой и не учитывает те значительные изменения, которые происходят в южном полушарии летом, когда термический экватор перемещается к двенадцатому градусу южной широты и в западной и центральной части Океании создаются совершенно иные условия. И кроме того, дискуссия о навигационной возможности миграций в восточном направлении представляется вообще излишней, поскольку тот, кто подвергает эту теорию сомнению, недооценивает преимуществ формы океанийских парусов и обращает внимание лишь на те ограничивающие мореплавание качества, которые скорее были характерны для европейских кораблей с прямой оснасткой, чем для судов с косыми парусами, предназначенными как нельзя лучше для плавания при любом ветре.

Мысль о том, что полинезийский островной мир мог быть заселен из Америки, впервые публично высказал испанский священник X. М. де Суньига. Она сразу нашла широкий отклик, поэтому сторонники «классической» теории уже сто пятьдесят лет назад начали активно выступать против нее. Чтобы доказать несостоятельность лингвистической основы теории Суньиги, не потребовалось много времени (он считал, что нашел в словаре некоторых американских и филиппинских языков совпадения). Однако на этом дискуссия о предках полинезийцев не была закончена.

В наши дни все те, кто разделяет взгляды Суньиги и продолжает искать доказательства, подтверждающие его идею, группируются вокруг самого маститого его приверженца — Тура Хейердала,

Он родился в 1914 году в Норвегии, изучал зоологию в университете в Осло. В 1936 году он вместе с женой поселился более чем на год на острове Фату-Хива из группы Маркизских островов, проводил там зоологические исследования и жил в полном взаимопонимании с островитянами. Однажды Хейердал узнал от полинезийца Теи Тетуа о легенде, бытовавшей на Маркизских островах. Согласно ей, первые жители этих островов прибыли сюда когда-то под предводительством своего бога-вождя Тики с востока, с земли, лежащей по ту сторону океана. Хейердал был потрясен — не указывали ли массивные каменные изваяния, называемые островитянами «тики», на связь с создателями монументальных скульптур в Америке. Только что начавшаяся карьера Хейердала-зоолога на этом и закончилась. Забросив зоологию, он почти целых десять лет занимался изучением литературы, ища сведения о возможных контактах между Новым Светом и Полинезией, и в конце концов посвятил себя деятельности, которая так прославила его норвежских предков, — он стал чрезвычайно смелым, очень удачливым и весьма настойчивым мореплавателем.

Изучая литературные источники, Хейердал наткнулся на перуанскую легенду, в которой говорилось о том, что задолго до возникновения государства инков повелителем процветающей империи в окрестностях озера Титикака был Кон-Тики. После какой-то проигранной битвы он в окружении немногих приверженцев будто бы бежал на берег Тихого океана и оттуда на плоту уплыл на запад. Хейердал решил, что это должен быть тот самый Тики, про которого ему рассказывали на Маркизских островах. Ученому было известно, что во времена конкистадоров индейцы пользовались бальсовыми плотами, оснащёнными парусами и обладавшими очень хорошими мореходными качествами. Оставалось только доказать, что с помощью таких средств передвижения возможно было достичь полинезийского островного мира. А чтобы доказательство стало неопровержимым, Хейердалу пришлось проявить незаурядный организаторский талант и очень много мужества. Бальсовый плот «Кон-Тики», на котором он и пять его товарищей в апреле 1947 года у берегов Кальяо отдались на волю течения Гумбольдта, был вынесен на сотый день дрейфа к рифу у острова Рароиа из группы островов Туамоту. Таким образом, чисто гипотетические до сего времени дальние плавания от берегов Американского континента перешли в разряд реальных. Спустя шесть лет Хейердал представил вещественные доказательства того, что американские бальсовые плоты бороздили воды Тихого океана: на Галапагосских островах он в ходе археологических раскопок нашел остатки древнеперуанской керамики.

В 1952 году как результат плавания на «Кон-Тики» и дальнейшего сравнительного изучения полинезийской и индейской культур, в ходе которого Хейердал натолкнулся на очевидные, по его мнению, аналогии, вышла в свет его монография «Американские

Тики. Маркизские острова

индейцы в Тихом океане». В ней он отстаивает мнение, что в заселении Полинезии принимали участие не только индейцы из областей сегодняшнего Перу, но и из Британской Колумбии (Канада). Последним это удалось благодаря течению Куросио, которое доставило их с северо-западного побережья Америки на Гавайские острова.

Реакция ученых, занимавшихся теми же проблемами, что и Хейердал, была в основном отрицательной. Они утверждали, что исследователь при оценке этнографических и археологических данных использует только те из них, которые подтверждают его взгляды, и не придает никакого значения тем фактам, которые говорят о связях с Азией. Полинезийские языки, например, однозначно азиатского происхождения. В конце концов подали голос и те, кого миллионные тиражи книги «Кон-Тики» донимали, словно заноза в пятке, и они заявили, что автора больше интересует шерсть, чем сама овца. Была даже попытка объявить авантюристом человека, который с завидной серьезностью отстаивал свою точку зрения и пытался ценой собственной жизни доказать теорию, до сих пор спорную. А результат всех этих баталий был именно таким, какого и следовало ожидать: наступило заметное оживление в соответствующих отраслях американистики и океанистики, нашлись необходимые средства для фрахтовки исследовательского судна и для активизации археологических раскопок.

В результате проведенных исследовательских работ были найдены такие доказательства, которые не опровергнуты и по сей день. Например, оказалось, что в Полинезии совершенно отсутствуют изделия из керамики25 , весьма и весьма характерные для древнеперуанской культуры. И когда Хейердал считает, что американские пришельцы начали готовить пищу в земляных печах и поэтому отказались от гончарного дела, он не учитывает того ритуального значения, какое придавалось в древнем Перу различным керамическим сосудам. Подобные функции, так же как и весьма важный в человеческой жизни процесс приготовления пищи, вряд ли могут измениться ни с того ни с сего. Даже если действительно произошел отказ от изготовления керамических изделий и поворот к приготовлению пищи в земляных печах, то вещественные доказательства тому следует искать не на востоке, а на западе Океании, на линии Тиниан — Палау в Микронезии. На островах Полинезии гончарным изделиям не придавалось ни малейшего значения (в противном случае их можно было легко завезти из соседней Меланезии), значит, ни в один из периодов исторического развития гончарные изделия не предназначались для культовых целей, как это было распространено в древнем Перу. Обработка металлов и ткачество, возделывание маиса и черной фасоли — эти отличающие древних перуанцев достижения культуры в Полинезии отсутствовали, хотя на многих островах имелись металлорудные месторождения, на Гавайях произрастал хлопчатник, а семена других растений легко можно было перевезти из Америки.

Короче говоря, теорию Хейердала о том, что предки полинезийских переселенцев являются носителями культуры Тиауана-ко с берегов озера Титикака, отклоняет сейчас большинство специалистов.

Бесспорно, связи между Америкой и Полинезией существовали: американский хлопчатник, увиденный первыми европейскими путешественниками на Гавайях, батат, родиной которого является Америка и который давным-давно известен полинезийцам и на многих островных диалектах называется американским словом «кумара» (как на языке индейцев кечуа). Семена и хлопка и батата теряют в морской воде всхожесть, семена хлопчатника птицы в пищу не употребляют, значит теми, кто доставил эти культурные растения из одной части света в другую, могли быть только люди. Поэтому осторожный скепсис кажется уместным, когда столкновение мнений сводится лишь к дилемме «восток или запад?», как будто бы обе возможности не могут заключать в себе истину.

Проводимый уже много лет сравнительный анализ состава крови полинезийцев, индейцев, австралийских аборигенов, меланезийцев, микронезийцев, индонезийцев и айнов показал, что с этой точки зрения у полинезийцев куда больше общего с индейцами, чем со всеми другими названными народностями. Хотя это утверждение само по себе недостаточно убедительно для решения полинезийской загадки, однако в настоящее время допускается, что к предкам «плывущих в даль» могли относиться и жители Америки.