Он жил в отдельном номере в том же отеле. Страховая фирма за него не платила, но Сесилия считала, что обсуждать здесь нечего. Матсу пришлось платить самому, и они оба понимали, что их бюджет долго так не выдержит. Но она думала, что он понимает, пусть она и не сказала этого прямо. Она просто не посмеет оставить его в одной комнате с детьми.

Время шло. У Матса оставалось еще несколько дней больничного, он мог бы забирать Зайку из садика, но и здесь она высказалась ясно. Он ни на секунду не останется наедине ни с ней, ни с Беньямином. Она сказала ему, что ему придется посетить психолога. Он ответил, что ему нужно прийти в себя после травмы.

– Ты хочешь развестись? – спросил он однажды вечером, когда они поужинали в номере, где жили Сесилия и дети. Беньямин смотрел какую-то взрослую программу с насилием, как и всегда, но ему уже двенадцать, так что, возможно, все не так страшно. Зайка уселась на кровати Сесилии и примеряла жемчужное ожерелье. Вся постель потом будет усыпана разноцветными бусинами, когда придет время ложиться.

Она не знала, что ответить. С одной стороны, она его все еще любила, его теплые руки на ее плечах, ямочки на щеках, одна из которых была глубже, чем другая, то, как он спокойно справлялся со всеми проблемами по дому.

С другой – он ужасно, страшно болен. Он должен был почувствовать развитие болезни и обязан был принять меры.

Она должна хотеть развода. Она уже никогда не сможет его оставить наедине с детьми. Никогда не сможет ему доверять.

Она ответила ему честно:

– Я не знаю, Матс, сейчас тяжело об этом говорить. Ты должен попытаться вылечиться.

И нужно подождать, что скажет психолог. Дети успели сходить на прием уже один раз. Если Матс что-то сделал с ними, пути назад нет.

Матс вышел на работу. Ему нужна полноценная зарплата, и не в последнюю очередь – чтобы платить за отель. Они попытались получить компенсацию от страховой, но там их встретили настороженно. Почему он не может жить с семьей?

Матс отказался ночевать у кого-то из приятелей, пока квартиру не приведут в приличный вид.

– Как думаешь, что они скажут? Они же станут расспрашивать.

Сесилия задавалась вопросом, как они решат эту проблему, когда переедут обратно. Она все еще не готова пустить его жить под одной крышей с детьми.

Он начал ходить к психологу. Он посещал его два раза в неделю и, побывав у врача шесть раз, сказал:

– Наверно, что-то случилось, когда я был маленьким. И поэтому я стал этим заниматься. Мне нужно это перебороть.

В то же время Сесилия не понимала, почему полиция не действовала жестче. Они должны были провести больше допросов. Может и с ней поговорить. Изъять ноутбук. Потом ее поразила мысль, что она не знала, что Матс рассказал полицейским. Знали ли они вообще про ноут.

Те картинки снова закрутились в ее голове. И как два года назад Беньямин спросил, можно ли есть семенники животных: «А яички у человека тоже можно есть, а, мама, как бы откусить?»

Или как в прошлом году, когда Зайка не захотела, чтобы ее вытирал отец. Она встала в душе и требовала маму.

Однажды Зайка прокричала так сорок пять минут, пока она была в магазине. Требовала только маму. Хотя эту историю ей рассказал сам Матс.

Пришло время переезжать обратно в старую квартиру. После пожара прошло около двух месяцев. Она все еще не придумала, как быть с жильем.

В два часа они должны встретиться в квартире вместе с техническим инспектором.

Сесилия уже дважды была там вместе с Матсом, чтобы выбрать новую краску и обои на часть стен. Они обсудили и кухонную мебель, оба согласились, что им не хочется иметь что-то, похожее на обстановку до пожара.

Инспектор задержался на пять минут. У него была папка для бумаг, выглядевшая излишне шикарной, из чего-то вроде крокодиловой кожи. Матс, похоже, тоже запаздывал.

Они подождали десять минут, и Сесилия попробовала ему позвонить, но никто не ответил.

Они начали. В кухне стало по-настоящему уютно. Ящики, крышки и разделочный стол были из ИКЕА, сливочного оттенка с ручками и фурнитурой под старину. У смесителя над мойкой теперь были большие белые ручки из фарфора в деревенском стиле. На плите поместилась индукционная панель.

– Она еще и безопаснее, – пояснил инспектор.

Матс так и не появился. Квартира стала красивой, в какой-то степени даже шикарнее после свежего ремонта, учитывая, что они прожили здесь только три года.

Когда они закончили с инспектором, она снова попробовала позвонить Матсу. Он не отвечал.

Ей пришлось вернуться к действительности.

Сегодня с детьми было особенно много проблем. Беньямин не хотел ехать в отель после тренировки, и Сесилия опаздала в садик больше чем на сорок минут. Зайка описалась по дороге в отель. Когда они поднялись в номер, Беньямин обнаружил, что забыл сумку в метро.

К обеду Матс тоже не пришел. Нет ничего странного в том, что он работал сверхурочно, но обычно он всегда звонил. Сесилия отправила ему эсэмэску. Ответа она не получила.

Этим вечером они смотрели самые спокойные программы на Детском канале, поскольку она сама сидела с ними перед телевизором. В семь часов она вышла в коридор и постучала в дверь Матса.

На следующее утро от него все еще не было вестей. Она оставила с десяток сообщений на его автоответчике.

Они, как и всегда, позавтракали в зале внизу. Возможно, они в последний раз едят с гостиничного «шведского стола», завтра они уже въедут в квартиру.

Она не понимала, куда же Матс пропал.

Мысли путались. Может, он решил ее бросить? Может, он больше не мог уживаться сам с собой? Или что-то про себя узнал у психолога?

Но ведь он мог предупредить. Хотя бы прислать эсэмэску: «Мне нужна пауза на несколько дней» или «Мне нужно время, чтобы все обдумать».

Но ничего подобного он не сделал. Только тишина.

Три дня спустя от него все еще не было вестей. Она позвонила его шефу и спросила, был ли Матс на работе, но он там не появлялся. Она распросила работников отеля, не видели ли они его. Они открыли его номер, но его там не было. Она даже позвонила Виктору Блумгрену – его лучшему другу, который ей даже не нравился, – и спросила, не известно ли ему что-либо. Но он ответил так же, как и персонал отеля.

Матс Эмануэльссон пропал.

И никто не знал, куда он мог деться.

* * *

– Сразу спустимся и посмотрим на машину?

Через плечо Яна была перекинута большая сумка.

– У меня с собой, кстати, полно оборудования.

Втроем они прошли в гараж, где стоял автомобиль. Эмили рассказала, что только что подписала договор об аренде. Сейчас она шла рядом с Тедди несколькими метрами позади Яна.

В Тэбю всегда полно народа, хотя помещение, где они находились, казалось огромным. Полы сверкали, а рекламные щиты хвастались, что южное крыло увеличено на 14 000 квадратных метров. С потолка свисало что-то, похожее на огромные кристаллы. Наверное, какое-то освещение.

Тедди видел свое отражение в больших витринах. Он выглядел, как кусок дерьма, и именно так он себя и чувствовал. Он попробовал позвонить Линде и попросить ее сделать все возможное, чтобы заставить Николу вернуться домой, но ее телефон был выключен. Тогда он попытался позвонить самому Николе, но тот не брал трубку. Единственное, на что он мог надеяться, – что племянник прислушался к его совету.

Эмили тоже выглядела потрепанной. Она так и поспала после ночного происшествия.

Ее телефон зазвонил.

Он услышал, как она сказала:

– Алло… Нет, я работаю… Нет, к сожалению, мне не очень удобно говорить… Нет, конечно, я хочу, но сейчас слишком много дел… – Она замедлила шаг, чтобы отстать от Тедди на несколько метров, но он все равно слышал продолжение разговора: – …Феликс, пожалуйста, я очень хочу, но, может на следующей неделе. Сейчас не могу сказать точно, мы можем созвониться через пару дней?.. Хорошо, я поняла. Послушай, я не могу больше говорить. Скоро созвонимся… Вот что. Хорошо. Пока.

Он обернулся и увидел ее лицо, рот – тонкая линия, взгляд – прямо перед собой.

Принимая во внимание последние сутки, трудно точно сказать, что послужило причиной ее напряженной мины: только что оконченный разговор, ночное происшествие или все это дерьмо вместе.

Как бы то ни было, он ее понял.

Парковка «Авис» от остальной части гаража отличалась лишь наличием табличек с их логотипом. Тедди увидел, как Эмили нажала на кнопку черного ключа, который держала в руке. Послышался писк, и одна из машин посигналила.

– Ян, нужно ее вывести, прежде чем ты начнешь, – сказала она.

Тедди протянул руку, остановив ее.

– Нет, я так не думаю. Нам нужно копаться в ней как можно меньше, там в квартире нам это не особенно удалось. Что скажешь, Ян?

– В подобных ситуациях чем меньше чужих следов и отпечатков, тем лучше.

Ян поставил свою сумку рядом с машиной и достал латексные перчатки.

– Я за этим присмотрю, – сказал он Эмили, забрав у нее из рук ключ.

Ян Компетентный прицепил налобный фонарик, открыл дверцу и забрался на заднее сиденье.

Тедди не видел, что Ян там делал. Только время от времени тот высовывался и копался в кисточках, пакетиках и пинцетах. Интересно, что народ вокруг думал, но кажется, никто на них не обращал внимания. Может, просто думали, что Янне был самым дотошным в мире уборщиком.

Эмили присела на корточки на серый бетонный пол, держа на коленях ноут.

Через десять минут Тедди сам подошел к автомобилю. Он ничего не трогал, но попробовал заглянуть внутрь. Это был «Вольво»-комби, одна из недавних моделей, темно-синий, но без особенных наворотов. То, что чехлы были из ткани, означало, что частицы ДНК должны были сохраниться лучше. В багажнике мог с легкостью поместиться человек. Тедди обошел вокруг, попросил Яна о разрешении открыть водительскую дверь и рассмотрел водительское кресло, руль и приборную панель. Он вспомнил «гопарскую тачку» Деяна, в которой тот его забирал. Сегодняшние машины, похоже, в движение приводит не мотор, а компьютер. Теперь у Деяна тоже такое авто. Он хвастался стерео, возможностями видео и навигации.

Тедди замер прямо перед панелью.

Навигация.

– Ян, – сказал он, – в этой машине есть какой-то встроенный GPS или что-то в этом роде?

Ян с заднего сиденья поднял на него глаза.

– Да ты гений.

Тедди и Ян пересели вперед. Эмили стояла сбоку у двери автомобиля, стараясь как можно больше увидеть. Тедди чувствовал ее запах: смесь шампуня и кожи. Наверное, она не была в душе уже много часов, это был запах человека.

Ян сказал:

– В навигаторе есть карта памяти. Но я не знаю, сколько поездок она запоминает. Да мы и вообще не знаем, пользовались они навигатором или нет.

Он нажал на пару кнопок на приборной панели. На дисплее появилась надпись: «Недавние маршруты».

Он увидели список адресов. Ян пролистал его вниз. Нажал на кнопки. Пролистал.

Вот. Дата: 19 февраля.

Адрес совпадал: Фатбурсгатан.

Ян снова нажал на кнопки.

Назначение: Усадьба «Левтуна», Энбакен, 1, провинция Сэрмланд.

Эмили вела «Вольво».

Они были по пути к месту, куда похитители, согласно навигатору, отправились 19 февраля в 12.07. С большой долей вероятности именно в это место они перевезли Филипа Шале. Место, где не слышно автобусов и прочего транспорта, зато слышно птичье пение.

Эмили вела спокойно.

Она сказала:

– Мне удалось кое-что найти по этому счету в «Ситибанке», тому, куда Филип перевел деньги.

Ян уехал, чтобы проанализировать свои находки. Если они сейчас идут по ложному следу, ему лучше не терять времени зря.

– Я получила кучу бумаг, которые касаются Филипа, в электронном виде, и сохранила их в моем компьютере. Потом я сделала собственный маленький «дью дилидженс» по всем материалам.

– Сделала что?

– Проверку, исследование. И этот банк – он мне показался знакомым. Довольно крупный, но шведские компании туда нечасто обращаются.

– И?

– Я обнаружила, что услугами именно этого банка пользуются некоторые из предприятий, куда Филип делал инвестиции. И компании, записанные на Карла-Юхана. Даже «Пиксель Флоу», фирма Кевина.

Они сидели молча, пытаясь понять, что это значит.