1. Идеологическая функция первоначальных исследований генезиса марксизма

Процесс формирования взглядов Маркса и Энгельса становится предметом специальных исследований на рубеже XIX – XX веков. Необходимость в таких исследованиях возникла прежде всего из насущных потребностей классовой борьбы, идеологическим выражением которой и была борьба различных политических партий вокруг марксистского учения.

Характеризуя период 1872 – 1904 гг. в истории марксизма, В.И. Ленин писал: «Везде складываются пролетарские по своей основе социалистические партии... Учение Маркса одерживает полную победу и идет вширь». Распространение марксизма вширь, особенно начиная с 90-х годов, происходило столь стремительно, что в течение буквально нескольких лет буржуазные идеологи оказались вынужденными круто изменить свою тактику борьбы с ним. Если в 1883 г. буржуазные теоретики были склонны к мнению, что марксизм давно «опровергнут» и потому его можно считать похороненным вместе со смертью Маркса, то в 1894 г., когда появился подготовленный Энгельсом третий том «Капитала», наиболее дальновидные из них пришли к заключению, что они находятся «не в конце, а лишь в начале критики Маркса».

В конце XIX в. официальная буржуазная наука начала больше заниматься исследованием марксистского учения. Профессиональный «критик» марксизма В. Зомбарт отмечал, что если к 1883 г. насчитывалось лишь 20 работ об основоположнике марксизма, то в период с 1883 по 1904 г. появилось 280 таких работ, из них 214 приходится на 1895 – 1904 годы. Марксизм становится модой, его изучают и так или иначе «принимают» даже ортодоксальные буржуазные профессора, демонстрирующие свою научную «беспристрастность». «Диалектика истории такова, – подчеркивал В.И. Ленин, – что теоретическая победа марксизма заставляет врагов его переодеваться марксистами. Внутренне сгнивший либерализм пробует оживить себя в виде социалистического оппортунизма».

Имеется богатая советская и зарубежная марксистская литература, в которой всесторонне рассматривается социальное, политическое и теоретическое содержание оппортунизма. Только за последние годы появился ряд монографий, в которых специальному анализу подвергается философский ревизионизм, получивший широкое распространение среди оппортунистических партий II Интернационала. Поэтому здесь мы читаем необходимым обратить внимание лишь на одну из причин быстрого поражения социал-демократизма вирусом философского ревизионизма. Речь идет о том, что, то поколение учеников Маркса и Энгельса, которое выдвинулось на политическую арену Германии в 70 – 80-х годах, пришло к марксизму совершенно иным путем, чем сами основоположники его.

В духовном развитии Маркса и Энгельса различаются несколько этапов, каждый из которых характеризуется выдвижением на первый план то одной, то другой стороны их воззрений. Если в период формирования марксизма на первый план выдвигались в общем философские проблемы, то в конце 40-х годов важнейшее значение приобрела разработка политических вопросов, а в 50 – 60-х годах преобладающим становится исследование экономических проблем. В 70 – 80-е годы Маркс и Энгельс продолжают развивать все составные части своего учения, уделяя особое внимание разработке важнейших принципов материалистической диалектики.

Перед учениками Маркса и Энгельса стояла задача не создания, а усвоения и разработки уже развитой теории. Не останавливаясь на всех возникающих здесь трудностях практического и чисто методического характера, подчеркнем лишь, что всесторонне решить эту задачу нельзя было, не овладев историей возникновения и развития марксистского учения. Неполнота такого рода знаний как раз и явилась, на наш взгляд, одной из причин того, что многие представители немецкой социал-демократии не смогли адекватно овладеть теорией своих учителей. Определяющее влияние на становление их воззрений оказал тот период, когда на первый план выступала экономическая сторона марксистского учения. Именно под непосредственным воздействием неопровержимой логики «Капитала» и содержащегося в нем «монблана фактов» отказались от своих прежних воззрений и перешли к марксизму такие лидеры немецкой социал-демократии, как Э. Бернштейн и К. Каутский. Исходным пунктом развития их оказался конечный (для того времени) пункт развития самого марксизма. Этот вполне естественный факт определил и последовательность усвоения ими марксизма, которая оказалась в общем противоположной последовательности реального процесса создания научной коммунистической теории: усвоив экономическое содержание марксизма, указанные деятели приняли и политическое его учение; от первого тома «Капитала» они пришли к «Манифесту Коммунистической партии».

Разумеется, сама по себе такая последовательность овладения марксизмом еще не содержит ничего отрицательного. Недостаток марксистской подготовки названных учеников Маркса и Энгельса заключался не в том, что они начали с «Капитала», а в том, что изучение марксистской теории они ограничили периодом от «Капитала» до «Манифеста Коммунистической партии», в результате чего из их поля зрения выпал период формирования марксизма, содержание которого составляла выработка основ диалектико-материалистической философии.

Это была не столько вина, сколько беда данного поколения учеников Маркса и Энгельса, вызванная тем, что в тот период почти полностью отсутствовали важнейшие источники для изучения процесса формирования марксизма, а официальная наука создала заговор молчания вокруг этого исторического процесса. При жизни Маркса и Энгельса так и не было издано собрание их сочинений. Но если произведения, написанные ими в 1848 г. и позднее, неоднократно переиздавались, то большинство их ранних трудов оставались неизвестными даже ближайшим последователям их учения. Докторская диссертация Маркса лежала в рукописи где-то в архиве; ее судьбу разделяли «К критике гегелевской философии права» (1843 г.), «Экономическо-философские рукописи» (1844 г.) и подавляющая часть «Немецкой идеологии» (1845 – 1846 гг.). О статьях Маркса из «Рейнской газеты» знали лишь понаслышке, поскольку сама «Рейнская газета» стала библиографической редкостью; то же относится и к статьям Маркса и Энгельса в «Немецко-французском ежегоднике» (1844 г.). О существовании работ Энгельса, написанных до 1844 г., вообще не было известно никому, кроме самих основоположников марксизма. Немного имелось марксистов, читавших «Святое семейство» (изд. 1845 г.), и еще меньше тех, кто понимал бы огромное значение этой работы для формирования научного мировоззрения, поскольку оставались неизвестными конкретные условия создания этого труда. Правда, в работах Маркса и Энгельса, написанных после 1848 г., имелось немало методологических и фактических указаний относительно процесса формирования их воззрений. Однако, все значение этих указаний могло быть понято лишь на основе специального исследования генезиса марксизма, лидеры же немецкой социал-демократии не имели желания и вообще не считали необходимым заниматься такого рода исследованием.

Об отсутствии у вышеназванных социал-демократов сколько-нибудь основательных знаний в этой области свидетельствует, например, следующий факт. 17 марта 1906 г. Карл Каутский выступал на рабочем собрании в Лейпциге по случаю годовщины мартовской революции 1848 г. Характеризуя Маркса в период его учебы в университете, Каутский сказал: «Большого труда стоило его отцу заставить его сдать экзамен на доктора прав. Сдав последний в 1841 г., Маркс подумывал о карьере приват-доцента». В одной первой фразе здесь три ошибки: во-первых, отец Маркса умер 10 мая 1838 г. и потому не мог заставлять своего сына сдавать экзамен в 1841 году; во-вторых, Маркс так и не сдавал никакого экзамена, так как Иенский университет провозгласил его доктором без предварительного экзамена; в-третьих, Маркс получил степень не доктора прав, а доктора философии.

Если подобные чисто фактические ошибки допускались виднейшими теоретиками II Интернационала даже в 1906 году, т.е. после издания работы Меринга «Из литературного наследства» К. Маркса и Ф. Энгельса, то можно представить себе уровень соответствующих публикаций (биографические статьи в энциклопедических словарях и т.п.) в 70 – 80-е годы. Не случайно Ф. Энгельс в своей второй биографической статье о Марксе, напечатанной в «Handwörterbuch der Staatswissenschaft», вынужден был заметить, что «большинство появившихся в печати биографий Маркса кишат ошибками».

Ф. Меринг писал в 1907 г.: «Путь, которым шел Маркс от „Коммунистического манифеста“ к „Капиталу“, для нас совершенно ясен, между тем как первая большая полоса его жизни, именно период, когда он из преданного ученика Гегеля стал автором „Коммунистического манифеста“, слишком долго была покрыта мраком, да и теперь еще не легко поддается обзору». Напряженный десятилетний труд Маркса и Энгельса, итогом которого и явился «Манифест Коммунистической партии», был скрыт от взоров людей 70 – 80-х годов. Этот исторический документ оказывался как бы выпущенным из пистолета – создавалось впечатление, будто он представляет собой продукт произвольных спекуляций очередных исправителей мира.

Таким образом от большинства из представителей первого поколения учеников Маркса и Энгельса в Германии оказалась скрытой методологическая сторона марксизма, его философское содержание.

Опасность этого положения заключалась, конечно, не в академической неполноте сведений, а в неполноте усвоения коренных принципов научного мировоззрения, основы которых были заложены именно в период, непосредственно предшествовавший созданию «Манифеста Коммунистической партии». Не имея за плечами той школы действительной философской борьбы, которую Маркс и Энгельс прошли в процессе создания научного мировоззрения и даже не зная истории этой борьбы, Бернштейн, Каутский и другие лидеры немецкой социал-демократии не уяснили существо марксового метода, не поняли, что Маркс и Энгельс осуществили революцию в философии и создали качественно новый, высший тип философии – диалектический материализм; от них вообще остался скрытым тот факт, что составными частями марксизма являются не только экономическое и политическое, но и философское учение.

Неполное, одностороннее восприятие ими марксизма как только политического и экономического учения приходило во все большее несоответствие с логикой классовой борьбы, с потребностью во всесторонней разработке марксизма и в том числе – материалистической диалектики. Особенно резкий характер приобрело это несоответствие на рубеже XIX – XX вв., когда началась новая, монополистическая стадия в развитии капитализма, а с ней и новый исторический этап в развитии марксизма, поставивший успехи политической борьбы марксистских партий в тесную зависимость от дальнейшего развития диалектико-материалистического метода.

Оказавшись безоружными перед лицом новых задач, выдвинутых логикой классовой борьбы, лидеры немецкой социал-демократии начали капитулировать перед буржуазной идеологией и прежде всего – перед идеалистической философией. В результате этой капитуляции «диалектический материализм был объявлен личным делом Маркса и Энгельса, частным делом каждого социал-демократа».

Таким образом, в качестве одной из самых важных проблем перед марксистами всех стран встала на рубеже XIX – XX вв. задача доказать наличие органической связи между диалектическим и историческим материализмом, с одной стороны, и политическим и экономическим учением марксизма – с другой, иначе говоря, доказать, что как марксистская политическая экономия является единственно научной теорией экономического развития капитализма, а учение Маркса и Энгельса о коммунизме – единственно научной теорией будущего общества, так диалектический и исторический материализм представляет собой единственно научное понимание наиболее общих законов природы, общества и мышления.

Это была комплексная задача, решение которой предполагало освещение и творческую разработку большого круга проблем. В частности, требовалось проанализировать отношение диалектического и исторического материализма к основным предшествующим и современным философским и социологическим концепциям, выяснить генезис марксистской философии.

Таким образом, идеологическая функция первоначальных исследований процесса формирования марксистской философии заключалась прежде всего в том, чтобы на конкретных исторических фактах доказать глубокое генетическое единство диалектического и исторического материализма с другими составными частями марксистского учения и наглядно раскрыть действительное отношение марксистской философии к предшествующим философским концепциям, главным образом к философии Гегеля и Фейербаха, и к мелкобуржуазным «истинно социалистическим» и анархистским социальным теориям.

 

2. Исходный пункт научного исследования проблемы

Маркс и Энгельс были очень скупы на рассказы о собственном творческом пути. Тем не менее, имеющиеся в их произведениях высказывания позволяют с большой точностью фиксировать некоторые важные вехи, характеризующие первоначальный этап формирования взглядов Маркса.

Хронологически первым (январь 1859 г.) и вместе с тем наиболее цельным среди такого рода высказываний, принадлежащих самому Марксу, является изложение его пути к исследованию экономических проблем, содержащееся в известном предисловии к «К критике политической экономии». Характерны мотивы, побудившие Маркса сделать этот краткий очерк своего теоретического развития за двадцать лет (с конца 30-х по конец 50-х годов): «Эти заметки о ходе моих занятий в области политической экономии, – заключал Маркс, – должны лишь показать, что мои взгляды, как бы о них ни судили и как бы мало они ни согласовались с эгоистическими предрассудками господствующих классов, составляют результат добросовестных и долголетних исследований». Таким образом, характеристика формирования взглядов Маркса с самого начала выступает как форма борьбы за адекватное овладение развитой марксистской теорией.

Важное значение для нас имеет указание на наличие органической связи развития его теоретических воззрений с политической деятельностью: именно сотрудничество в «Рейнской газете» явилось для него первым толчком к изучению экономических проблем и привело его в конечном счете к необходимости пересмотреть прежние, идеалистические воззрения. Кроме того, очевидно, что во время сотрудничества в «Рейнской газете» Маркс еще не был коммунистом, а коренной поворот в сторону научного мировоззрения начался именно в ходе критического разбора Марксом гегелевской философии права (1843 г.); подтверждение этому можно найти также в послесловии Маркса ко второму изданию первого тома «Капитала»: «Мистифицирующую сторону гегелевской диалектики я подверг критике почти 30 лет тому назад», – писал Маркс в январе 1873 года.

Существенное дополнение к этим и некоторым другим автобиографическим ремаркам Маркса можно найти в ряде произведений Энгельса, много внимания уделявшего истории возникновения научного мировоззрения и выступавшего не только как соратник, но и как биограф своего великого друга.

В статье «Карл Маркс», написанной в 1877 г. и опубликованной в 1878 г. в альманахе «Volks-Kalender», Энгельс раскрывает обстоятельства, обусловившие активное включение юного Маркса в политическую борьбу. Непосредственной причиной этого поворота в жизни Маркса явилось политическое движение, возникшее после смерти Фридриха-Вильгельма IV. Таким образом, Энгельс также выдвигает на первый план наличие органической связи, точнее, взаимообусловленности между развитием теоретических (в данном случае – философских) и политических воззрений Маркса.

Важное методологическое значение в этой статье Энгельса имеет также замечание о том, что поселившись в 1843 г. в Париже, Маркс «стал издавать там вместе с А. Руге „Deutsch-Französische Jahrbücher“, в котором он открыл серию своих социалистических произведений „Критикой гегелевской философии прав“». Примечательна здесь оценка известной марксовой статьи «К критике гегелевской философии права. Введение» как первого социалистического произведения Маркса.

В 1876 – 1878 гг. Энгельс создает «Анти-Дюринг», в котором значительное внимание уделяет анализу всего комплекса теоретических источников научного мировоззрения и выяснению того коренного переворота, который произвел марксизм в общественных науках. Продолжение и углубление исследования Энгельсом процесса возникновения марксистского мировоззрения представляет собой работа «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии» (1886 г.). Подготовка этой книги привела также к двум важным результатам источниковедческого характера. Во-первых, как сообщает Энгельс в предисловии к этой книге, он «отыскал и еще раз просмотрел старую рукопись 1845 – 1846 годов». Это означало, что рукопись «Немецкой идеологии» все-таки не погибла в результате «грызущей критики мышей». Во-вторых, как сообщает там же Энгельс, «в одной старой тетради Маркса» он «нашел одиннадцать тезисов о Фейербахе», содержащих в себе «гениальный зародыш нового мировоззрения». «Тезисы о Фейербахе» Энгельс опубликовал в 1888 г. в качестве приложения к своей книге, положив тем самым начало публикации рукописей Маркса, относящихся к периоду формирования его воззрений.

Даже беглое рассмотрение работ, написанных Энгельсом с середины 70-х до середины 90-х гг., приводит к выводу, что в этот период у Энгельса нарастает внимание к процессу формирования марксистского учения. В особенности это проявляется в последний период жизни Энгельса, о чем свидетельствует, например, его намерение выпустить отдельным изданием статьи Маркса из «Рейнской газеты». В письме от 15 апреля 1895 г., адресованном Р. Фишеру, руководителю социал-демократического издательства «Vorwärts» Энгельс намечал следующий план этого издания: «Первые литературные произведения Карла Маркса. Три статьи из (первой) „Рейнской газеты“ за 1842 год. I. Рейнский провинциальный ландтаг о свободе печати. II. Он же о законе о краже дров. III. Положение мозельских крестьян-виноделов. Под редакцией и с введением Ф. Энгельса». К сожалению, Энгельс не успел осуществить этот план.

Многочисленные усилия Энгельса, направленные на то, чтобы привлечь внимание общественности ко всему богатству теоретического содержания научного мировоззрения, в 90-х гг. уже начали приносить свои плоды. Важнейшим итогом этих усилий было более полное, более всестороннее овладение марксизмом представителями поднимавшегося в этот период нового поколения марксистов. Именно это поколение и выдвинуло пионеров широкого исследования процесса формирования взглядов Маркса.

 

3. Общий анализ Г.В. Плехановым отношения марксистского мировоззрения к предшествующей теоретической мысли

Одним из первых марксистов, глубоко осознавших теоретическую и практическую необходимость развернутого исследования процесса возникновения марксистской философии, был Г.В. Плеханов. Тот факт, что это был именно русский марксист, отнюдь не случаен. В связи с перемещением в Россию в конце XIX в. центра революционного движения и соответственно – центра творческой разработки марксистской теории в условиях новой исторической эпохи, необходимость осмысления генезиса марксистского мировоззрения встала перед русскими революционерами с особой остротой.

В России появляются переводы ранних произведений Маркса и Энгельса. В 1884 г. в Москве в литографированном сборнике были опубликованы введение и первые четыре главы «Положения рабочего класса в Англии» Энгельса. В 1887 г. народническая «Вольная русская типография» в Женеве издала «К критике гегелевской философии права. Введение» Маркса.

В 1892 г. Г.В. Плеханов издал на русском языке работу Энгельса «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии», а в качестве приложения к ней – «Тезисы о Фейербахе» и раздел о французском материализме из «Святого семейства». В том же году был осуществлен русский перевод «Переписки 1843 года», содержавшей два письма Маркса о программе «Немецко-французского ежегодника».

К необходимости исследовать генезис марксистской философии Плеханов пришел, отправляясь непосредственно от интересов политической борьбы рабочего класса. Занявшись всесторонним изучением и пропагандой марксизма, он понял, что решение этой задачи требует знакомства с историей происхождения философских взглядов Маркса и Энгельса. Причем он осмысливает это требование не просто как необходимый элемент теоретической подготовки того или иного марксиста, но как одну из закономерностей развития идеологической борьбы в целом: «Огромные успехи рабочего движения, – писал он в 1891 г., – вынуждающие так называемые образованные классы интересоваться той теорией, под знаменем которой оно совершается, заставят эти классы заинтересоваться также историческим происхождением этой теории».

Это научное предвидение блестяще подтвердилось всей последующей историей и дало возможность Плеханову сразу занять в целом правильную позицию в борьбе с ревизионизмом. Здесь нет необходимости подробно характеризовать ее; в связи с интересующей нас темой обратим внимание лишь на то обстоятельство, что он первым указал на безграмотность в области марксистской философии как на один из важнейших пороков ревизионизма. В статье «Бернштейн и ревизионизм» (1898 г.) Плеханов констатировал: «Г. Бернштейн много лет жил в ближайшем общении с Фр. Энгельсом и не понял его философии». Три года спустя он с еще большей резкостью подчеркивает: «Теперь философское невежество г. Бернштейна выступило во всем своем блеске, и теперь мы даже не станем приглашать его вернуться к учебникам: мы видим, что учебники не для него писаны».

Основной теоретический источник непонимания существа марксистской философии как современного материализма он усматривал в незнании теоретических предпосылок марксизма и прежде всего – гегелевской философии и истории материализма.

Таким образом, исследование генезиса марксистской философии Плеханов рассматривал как оружие борьбы за правильное понимание существа марксизма и потому в своем творчестве уделял этим вопросам большое внимание.

Работа, проделанная Плехановым в этом направлении, огромна. Не ставя перед собой задачу подробно охарактеризовать ее, отметим лишь, что в большинстве трудов по истории философии Плеханову удалось провести двуединый принцип: с одной стороны, он скрупулезно выявляет то ценное, что содержалось в произведениях предшественников Маркса и Энгельса и что так или иначе было воспринято последними, доказывая тем самым, что марксистская философия является обобщением достижений предшествующей мысли; с другой стороны, он стремится показать, что коренные философские проблемы получают свое действительное научное решение лишь в марксистской философии, представляющей поэтому качественно новый, высший этап в развитии философии. Однако поскольку у Плеханова еще отсутствовало четкое понимание коренного отличия марксистской философии от предшествующей, при проведении отмеченного двуединого принципа он часто делал акцент именно на первой его стороне, на том, что связывает марксистскую философию с предшествующими философскими учениями, а не на том, что их различает. (В особенности это сказывалось при характеристике отношения Маркса к Фейербаху).

Недостатки общей позиции Плеханова усугублялись тем, что он не дал конкретного анализа ранних произведений Маркса. Своеобразие положения Плеханова заключалось в том, что в первый период его деятельности в этом направлении еще не было известно большинство источников, характеризующих конкретно-исторический процесс становления марксистской философии. Тем не менее, Плеханов, опираясь на работы Энгельса, предпринял попытку выяснить существо этого процесса путем анализа того, как важнейшие положения марксистской философии подготавливались предшествующим развитием философской мысли. Это была попытка воспроизвести исторический процесс путем общетеоретического, методологического анализа. Более или менее обстоятельно Плеханов рассмотрел лишь «Тезисы о Фейербахе»; о всех остальных произведениях, относящихся к периоду формирования взглядов Маркса, он лишь упоминает в той или иной связи и дает им самые общие оценки.

Если собрать все эти отдельные высказывания и попытаться привести их в связь друг с другом, то обнаружится совершенно четкое распадение их на две группы, соответствующие двум основным периодам деятельности Плеханова – революционному и меньшевистскому, рубежом которых является 1903 год. Характерной чертой позиции Плеханова в первый период является стремление рассматривать развитие философских взглядов Маркса в органической связи с политическими (а отчасти и экономическими) взглядами; второй период характеризуется, напротив, рассмотрением развития философских взглядов Маркса как самостоятельного процесса, изолированного от других сторон его духовного развития.

С особой очевидностью это следует из сопоставления высказываний Плеханова относительно статей Маркса из «Немецко-французского ежегодника». В «Очерках по истории материализма» (1896 г.) он называет их в качестве первых работ Маркса и Энгельса, которые «содержат уже прекрасно формулированные и ясно изложенные черты нового понимания истории». Дальнейший и крайне важный шаг вперед он делает в рецензии на «Aus dem literarischen Nachlass» (1902 г.): «Известно, что Маркс, Энгельс и Лассаль, сделавшиеся революционерами в период борьбы немецкой буржуазии с „старым порядком“, рано покинули точку зрения революционной буржуазии и перешли на точку зрения революционного пролетариата. Этот переход совершенно закончился, – по крайней мере у Маркса и Энгельса, – уже ко времени издания „Deutsch-Französische Jahrbücher“, т.е. в начале 1844 г.».

Изложенная здесь точка зрения чрезвычайно показательна для общей позиции, которую занимал Плеханов: считая, что революции могут быть либо буржуазными, либо пролетарскими, он не признавал возможности буржуазно-демократической революции и вообще не понимал революционного демократизма как исторического явления; это же непонимание проявилось и в его оценке эволюции политических взглядов Маркса – сначала буржуазный революционер, а затем – революционер пролетарский. Действительная сущность позиции Маркса в досоциалистический период как позиции революционно-демократической осталась скрытой от Плеханова. Тем не менее, как революционный марксист, Плеханов здесь первый точно понял, что уже к началу 1844 г. закончился переход Маркса и Энгельса на позиции пролетариата.

После 1903 г. Плеханов акцентирует уже на иных аспектах марксовых статей из «Немецко-французского ежегодника». В «Основных вопросах марксизма» Плеханов уже не говорит о переходе Маркса на позиции пролетариата, а утверждает лишь, что в указанных статьях Маркс «твердо стоит уже на точке зрения Фейербахова „гуманизма“, то есть „спинозизма, освобожденного Фейербахом от его теологической привески“». Здесь Плеханов явно не учитывает того, что к концу 1843 г. в воззрениях Маркса зарождаются элементы принципиально иного – диалектического и исторического – материализма, создать который нельзя было простым освобождением спинозизма от его «теологической привески». Плеханов допускает в этой и последующих работах также и другие ошибки, многократно отмечавшиеся в нашей литературе.

Таким образом, главная заслуга Плеханова как исследователя процесса возникновения марксистской философии заключается в общетеоретическом, методологическом анализе отношения марксистского мировоззрения к предшествующей философской мысли. В период до 1903 г. он не имел возможности дать конкретно-исторический анализ этого процесса, поскольку отсутствовали необходимые для этого источники. Однако после издания Мерингом ранних произведений Маркса и Энгельса (1902 г.) чисто методологический анализ процесса формирования марксистской философии стал недостаточен. Теперь на повестку дня встала задача теоретически воспроизвести этот процесс в его конкретно-историческом виде. Плеханов же не понял этой новой задачи, как не понял он и ряда других задач, которые должны были решать марксисты в начале XX века.

 

4. Конкретно-исторические исследования Мерингом раннего этапа жизни Маркса

Пионером конкретно-исторического исследования процесса формирования марксизма был Франц Меринг. К пониманию необходимости такого исследования он пришел долгим и трудным путем, в определенном смысле тождественным его пути к марксизму вообще.

При характеристике роли Меринга в исследовании раннего этапа деятельности Маркса необходимо выделить следующие аспекты: (1) публикация Мерингом ранних произведений Маркса; (2) выяснение конкретных исторических условий духовного развития молодого Маркса; (3) теоретический анализ самого содержания этого развития и борьба против его извращения.

Интерес Меринга к ранним произведениям Маркса возникает как непосредственное следствие его работы над первыми разделами «Истории германской социал-демократии». При этом Меринг устанавливает непосредственный контакт с Энгельсом, подготавливавшим к изданию ряд статей Маркса из «Рейнской газеты». О доверии, с которым Энгельс относился к деятельности Меринга, свидетельствует тот факт, что он поручил Мерингу отобрать для упомянутого издания самые важные места из тех статей, которые не могли быть включены в это издание полностью. Поэтому вполне естественным было, что после смерти Энгельса именно Меринг выступил непосредственным исполнителем его намерения опубликовать ранние произведения Маркса.

Первым шагом в этом направлении явилась уже «История германской социал-демократии», где Меринг подробно излагает, обильно цитируя, содержание статей Маркса из «Рейнской газеты» и «Немецко-французских ежегодников». Благодаря этому работа Меринга сразу превратилась в важнейший первоисточник для изучения первоначального этапа духовного развития Маркса.

Следующим шагом, открывшим новую эпоху в марксоведении, был выпуск Мерингом в 1902 г. трех томов литературного наследства Маркса и Энгельса. Нам, марксистам середины XX в., овладевших марксизмом при наличии полного собрания сочинений Маркса и Энгельса, трудно даже представить себе, какое огромное впечатление произвел на современников выпуск этого «Литературного наследства». Подавляющее большинство произведений, вошедших в это издание, представляло собой открытие и для рядового читателя, и для специалиста. По этому изданию училось целое поколение марксистов. В.И. Ленин изучал по нему тактику Маркса и Энгельса в революции 1848 – 1849 гг.

Меринг сам дал исключительно четкую характеристику значения этого издания: «Раскрыть исторические корни марксизма – значит раскрыть беспочвенность рассуждений на тему, что марксизм себя „изжил“». Более того, проследить «до мельчайших подробностей тот процесс самоуразумения, которого Маркс и Энгельс искали с пламенным воодушевлением стремящейся к наивысшим задачам юности», значит полнее понять глубокую истинность их зрелых произведений.

Первый том «Литературного наследства» охватывал произведения, написанные Марксом и Энгельсом с марта 1841 г. по март 1844 г. и представлял существенный вклад в решение задачи восстановления первоначального этапа духовного развития Маркса. Тем не менее, меринговскому изданию были свойственны серьезные недостатки, так или иначе связанные с общим уровнем имевшихся в то время знаний о молодом Марксе. Дело в том, что среди «вождей и учителей широкой рабочей массы», составлявших, по словам Меринга, основной контингент читателей «Литературного наследства», было распространено мнение, что ранние, незрелые произведения Маркса и Энгельса не представляют особой ценности для понимания существа марксизма. Издавая эти произведения, Меринг рассчитывал доказать обратное. Однако он опасался, что если опубликовать эти произведения полностью, то издание окажется «чрезмерно загроможденным» малосущественными и непонятными для современных читателей деталями, в результате чего незамеченными могут остаться самые существенные стороны издаваемых им произведений. Сильное давление Меринг испытывал при этом со стороны издателя Дитца, выступавшего, так сказать, от имени интересов читателей и настаивавшего на возможном сокращении каждого тома и включении в издание лишь заведомо «читабельного» материала.

Исходя из всего этого, Меринг решил взять на себя функции редактора ранних произведений Маркса. В результате оказалась отсеянной целая группа полемических статей Маркса, а многие из включенных были в значительной степени сокращены. Кроме того, при подготовке «Литературного наследства» Меринг допустил несколько ошибок собственно источниковедческого характера, отрицая авторство Маркса по отношению к ряду статей; наиболее существенной из такого рода ошибок было его убеждение в том, что Маркс не является автором серии статей «Оправдание мозельского корреспондента».

Отмеченные и некоторые другие изъяны «Литературного наследства», конечно, снижали значение этого издания. Тем не менее, непосредственная практическая цель, поставленная Мерингом – «пролить более яркий свет на исторические корни марксизма», – была достигнута.

Другой заслугой Меринга как историка марксизма является кропотливое выяснение конкретных исторических условий духовного развития молодого Маркса. Меринг был справедливо убежден в том, что непонимание существа и значения ранних работ Маркса объясняется прежде всего незнанием того своеобразного исторического периода, продуктом которого они являются. Эти работы, писал он, «сами собой оживают в своей исторической среде и потому я считал главной своей задачей восстановить эту среду». Основную группу этих конкретно-исторических материалов, приведенную уже в «Истории германской социал-демократии», Меринг значительно дополняет и уточняет во вводных статьях и примечаниях к первому тому «Литературного наследства», а в окончательно отшлифованном виде весь этот материал предстает в его биографии Маркса.

Располагая бóльшим, чем кто-либо из его современников, знанием ранних произведений Маркса и условий их возникновения, Меринг предпринял в своих работах попытку выявить основные этапы и закономерности духовной эволюции молодого Маркса и определить место в этой эволюции важнейших его произведений. При этом результаты своих исследований он непосредственно направляет против ходячих буржуазных представлений о формировании научного мировоззрения. «Неправда, – пишет Меринг, – будто он (Маркс. – Н.Л.) в часы журналистского легкомыслия выдумал, что экономическая структура общества обусловливает его идеологическую надстройку, как уверяет идеология, принимающая тем более глубокомысленный вид, чем более она поверхностна». В действительности же открытие материалистического понимания истории было необходимым результатом дальнейшего развития достижений предшествующей мысли, к которому Маркс пришел под непосредственным влиянием законов самой жизни, логики классовой борьбы.

Как же осуществлялся этот процесс, какими изменениями сопровождался он в содержании и структуре марксовой мысли, в самом подходе Маркса к анализу рассматриваемых им объектов? Решая эти проблемы, Меринг сосредоточил основное внимание на том, что путь Маркса к научному мировоззрению представлял собой постепенное освобождение от чар спекулятивных понятий гегелевской философии, вытеснение этих понятий категориями исторического материализма и политической экономии, проникновение в самую сущность экономических процессов как конечной основы всех явлений общественной жизни.

Меринг верно подметил ряд аспектов духовного развития молодого Маркса. И все же картина этого развития, нарисованная им, страдала некоторой односторонностью. Основной ее недостаток составляло то, что, как отмечает И. Шлейфштейн, «Меринг не преодолел взгляда, согласно которому Маркс и Энгельс создали только новый научный метод исследования общества, а не новое мировоззрение»; в отличие от Плеханова, Меринг почти нигде не употребляет даже термина «диалектический материализм». Поэтому и формирование взглядов Маркса предстает в изложении Меринга главным образом как возникновение исторического материализма и научного коммунизма, опирающихся на разработку экономических законов капитализма. Возникновение диалектического материализма, т.е. собственно методологической стороны всего этого процесса, осталось вне поля зрения Меринга.