Здравствуй, Судан! — Лучшая питьевая вода. — Суданское жилье. — Вписка у офицеров. — Автостоп по-судански. — 369 км. пустыни на поезде .
Судан — самая большая страна Африки. Не буду скрывать, эта страна не представляла для нас неожиданностей, ибо в прошлом году экспедиция «Академии вольных путешествий» уже достаточно изучила Судан, и мы спускались по трапу парохода в Вади-Халфе, уже зная все замечательные свойства суданцев. Больше того, после Египта и его «самых египетских полицейских в мире», мы ждали Судана даже с нетерпением.
Но, сначала хочется рассказать несколько слов для тех, кто не читал книги Антона Кротова «Это ты, Африка». А кто читал, — могут пропустить.
По своему географическому положению Судан — ключевая страна для путешествий по Африке. На северо-востоке он имеет выход к Красному морю (город Порт-Судан), а югозападные провинции его граничат с Конго, и если бы обе эти страны не были охвачены многолетней партизанской войной, то можно было бы пересечь всю Африку от океана до океана только с двумя визами. К сожалению, и другие соседи Судана — очень неспокойные страны: Ливия и Чад считаются рассадниками исламских террористов, видимо, эти же террористы время от времени взрывают автобусы с туристами в южном Египте. Восточный сосед, Эфиопия уже много лет воюет со своей бывшей северной провинцией Эритреей. А в самом Судане правительство контролирует только северную часть, где простирается бескрайняя пустыня Сахара, и вся жизнь сосредоточенна в долине Нила. Южные области, более плодородные и покрытые тропическими лесами, контролируют партизаны. Из-за этой партизанской войны, Судан входит в список стран «не рекомендованных МИДом РФ для посещения». Жители северного Судана — нубийцы — весьма чернокожие, высокого роста, добрые и гостеприимные мусульмане. В конце двадцатого века, технические совершенствования весьма скромно вторгаются в их жизнь, — как и много поколений назад, они живут в простых глиняных домах, пьют воду из Нила, не знают электричества (кроме фонарика на батарейках), телевидения, Майкла Джексона, алкоголя, депрессии, смога, СПИДа и прочих атрибутов цивилизации. И только поистине «всемирный монстр» — компания «Кока-кола»
распростерло свои вездесущие щупальца даже сюда. Если кто из читателей знает страну, где нет «кока-колы» — сообщите нам, мы выдадим этой стране медаль и обязательно посетим ее!
Итак, 5-го сентября в 16–00, мы сошли на суданский берег в городе Вади-Халфа. Нас было трое: Григорий Лапшин, Сергей Лекай и Олег Сенов. Где-то впереди нас, на просторах пустыни радовались настоящей суданской жизни еще трое русских путешественников: Юрий Генералов, Антон Кротов и Григорий Кубатьян, стрелка с ними была назначена 10-го сентября в Хартуме, возле посольства РФ. Напоминаю читателю, что каждый путешественник мог сам выбирать маршрут, скорость и компанию для передвижения и осмотра Африки. Даже если кто-то не хотел, или не успевал на стрелку — можно было предупредить через интернет и там же узнать, как дела у остальных.
На берегу нас встретил, уже описанный Кротовым «хелпер», который предлагал всем иностранцам свои услуги по вписыванию в гостиницу и регистрации в полиции. Дело в том, что по суданским законам, всем иностранцам необходимо регистрироваться каждый день в полиции и получать специальное разрешение на перемещение из одного в города в другой.
Ужас! Но, в отличие от египетских полицейских, суданская полиция проявляет к иностранцам очень вялый интерес, так что на эту самую регистрацию можно спокойно наплевать. Тем более, что за нее надо платить деньги, а в Вади-Халфе невозможно обменять доллары где-либо, кроме как у вышеупомянутого хелпера, а это противозаконно. Для проверки мы все же решили зайти в суданский банк, отделение которого располагалось возле железнодорожной станции. В единственном на сотни километров вокруг финансовом учреждении не знали даже электричества. Одни древние черные банкиры сидели за такими же черными и древними столами и гоняли мух, другие крутили ручки механических арифмометров, третьи перебрасывали костяшки счет. Я внес долгожданное разнообразие в их время провождение.
— Добрый день. Мне нужно получить с карточки суданских денег. — Сделал я наивное лицо, зайдя в банк.
— Карточки?! Ах, да… что-то слышали… — Лениво отвечают суданские банкиры, разглядывая карточку VIZA. — В прошлом году один такую штуку уже приносил. (Это был Владимир Шарлаев) К сожалению, ничем не можем вам помочь.
— Ну ладно. А хоть обменять наличные доллары можно? Или вы тоже не слышали что это такое?!
— Ах, доллары! Это, конечно, другое дело. Про доллары слышали. Только наше отделение не может заниматься обменом долларов. Не имеем лицензии.
— А где же мне обменять доллары?
— Завтра будет поезд в Хартум, езжайте в столицу, там, в центральном офисе и обменяете…
Суданская железная дорога — одна из древнейших в мире: За отсутствием в пустыне деревьев англичане еще в девятнадцатом веке проложили через Сахару железную дорогу на металлических шпалах. Тогда же построили станции, развилки, платформы и все прочие атрибуты железной дороги, которые так ни разу с рождения, кажется, и не подвергались капитальному ремонту. Ветка из Хартума в Порт-Судан еще сохраняет свое стратегическое значение, в то время как в Вади-Халфе все меньше платежеспособных грузоперевозчиков.
Вагоны, изготовленные в «старой доброй Англии» до сих пор катаются по суданским дорогам, хотя паровоз заменили-таки дизельным локомотивом.
Но сегодня поездов не было — единственный поезд «Вади-Халфа — Хартум» ходит только раз в неделю, на следующий день после прибытия египетского парохода. Станция была пустынна в буквальном смысле — ветер гнал вдоль рельс потоки песка, и не видно было никаких признаков жизни. Рельсы и детали древних вагонов постепенно заносились песчаными сугробами и казалось, еще немного, и железная дорога окончательно поглотиться барханами.
Нам все же не хотелось ждать этого исторического момента, а нужно было найти питьевую воду и устраиваться на ночлег.
Питьевая вода в арабских странах существует в трех видах:
1. Бутылированная вода в магазинах. Ее, и ТОЛЬКО ее, разрешают пить иностранцам все иностранные путеводители. Питие воды другого происхождения, чревато, по мнению буржуйских путеводителей, заболевания всеми возможными тропическими болезнями.
2. Водопоилки на улицах городов. Каждая уважающая себя контора (фирма, магазин) покупает специальный «холодильный агрегат» — большой блестящий ящик и выставляет его на улицу возле своего офиса. Агрегат, подключенный к городскому водопроводу и электросети, гудит, охлаждает воду и бесплатно выдает ее из маленькой трубочки с краником. Пить могут все желающие, кружки прикручены к ящику на цепочке. Можно и набрать в бутылку. Такой сервис есть на улицах всех городов в Турции, Сирии, Иордании, Египта и в столице Судана.
3. Глиняные кувшины с ветряным охлаждением. На специальной круглой подставке стоят высокие и большие кувшины. Донышко их имеет каплевидную форму и изготовлено из обожженной глины с маленькими дырочками. Кувшины стоят на видном месте, под навесом из пальмовых листьев, а от летящего по ветру песка прикрыты специальными крышками. Житель ближайшего дома, каждое утро, наполняет кувшины водой из доступного ему источника. Вода отстаивается и понемножку сочиться сквозь пористые глиняные стенки. Горячий ветер пустыни обдувает кувшины снаружи, испаряя просочившуюся влагу. Испаряясь, наружная вода охлаждает стенки кувшина. Чем сильнее ветер — тем прохладнее внутренность кувшина. Желающие утолить жажду черпают воду сверху (глина и муть оседает на дне) консервной банкой, которая привязана к подставке.
Естественно, что местным жителям доступны только источники 2 и 3. Коими они и пользуются всю жизнь. Наши желудки постепенно привыкали сначала к «холодильным ящикам», а затем и к «кувшинам». Но то, что мы увидели в Судане, было потрясение в большей мере для наших глаз, нежели желудков. Из водопроводного шланга в кувшины текла вода прямо из реки. Вода в Ниле была похожа на какао. Зачерпнув ее ладошкой, линии руки рассмотреть можно было лишь с трудом, настолько густо в ней плавали частички песка и глины.
Рассматривая на просвет набранную в бутылку воду, мы обратились к местным жителям, сидящим за столиками кафе-магазина:
— А эту воду пить-то можно?
— Конечно можно. Мы всю жизнь пьем. — Отвечали удивленные нашими глупыми вопросами суданцы.
— А что это она какая-то не очень… — Скептически морщили лицо некоторые из нас.
— Да все нормально! Это просто в Эфиопии дожди идут. Через пару недель дожди прекратятся и вода станет прозрачной. А пить ее можно, не сомневайтесь. Это самая лучшая вода — прямо из Нила!
— Если это «лучшая, потому что из Нила», то какая же тогда «плохая»?! — Удивленно спрашивали мы уже друг друга.
— Я знал что такое будет, но не думал, что так скоро! — Философски заметил Олег Сенов, поднося бутылку к глазам.
— Но пить то что-то нужно! Покупать бутылированную воду мы себе позволить не можем, значит надо привыкать к этой. Ведь мы и приехали сюда для того, чтобы пожить местной жизнью, так что тогда сомневаться «пить или не пить?» — Рассуждали Лапшин и Лекай, смело отхлебывая из бутылки и прислушиваясь, как Нил протекает в желудки.
Вокруг, за столиками кафе, сидели суданцы. Некоторые покупали кока-колу в стеклянных бутылочках по четверть литра, но большинство все же запивали еду водой из этих же кувшинов.
Выбор в магазине был невелик, но все же больше, чем в других деревнях — рядом Египет, «богатая заграница». В глиняном сарае с большим не застекленным окном сидел бородатый продавец, за спиной у него по полкам располагался товар: мыло, стиральные порошки, клей, три-четыре вида консервов, рис, фасоль, растительное масло, чай, сахар, свечи, спички и специи. Изучив товар, мы поблагодарили собеседников и пошли в город, в поисках ночлега и помывки. Суданцы очень гостеприимны, мы знали, что нас пустят ночевать в любой дом, куда постучимся. Но стучаться хотелось в дом побогаче, где есть душ и кухня.
Улица в Судане отличается от привычной нам улицы. Почти сразу мы познакомились с суданским процессом строительства: человек разгребал верхний слой сухого песка, через 20–30 см начиналась плотная сухая глина. Подливая воду из Нила, строитель доводил глину до вязкости пластилина и лепил кирпичи нужного размера. Готовые изделия просто складывались на песок рядом с ямой. Через пару дней солнце обжигало кирпичи не хуже печки (все равно дрова — дефицит) и можно было строить заборы, дворы, хозяйственные постройки и дома.
Ничего не нужно таскать, покупать или возить. Где решил строить — там и добываешь кирпичи.
Дождей в Сахаре не бывает, так что крыши одноэтажных построек защищают только от солнца и песчаных бурь. Бедняки довольствуются листьями от финиковой пальмы, кто побогаче — делают жестяную крышу, металлические двери и ставни.
Мебель тоже изготавливается из металла, для мягкости используют соломенные или привозные из столицы поролоновые подушки. Часто каркас кровати или стула оплетается цветной проволокой и тогда изделие приобретает яркий узор. Спят, сидят, пьют чай прямо на улице, возле дома. И только в дневную жару затаскивают мебель в комнату.
Расстояние между домами может быть в 200–300 метров, но к любимому соседу могут построиться и впритык. Некоторые «улицы» Вади-Халфы такие широкие, что на них можно было бы сажать самолет, если бы они имели хоть какое-нибудь покрытие, кроме песка.
Никакие кабели и трубопроводы не нарушали гармонию улиц с пустынным холмистым пейзажем.
Мы шли по вечернему городу и высматривали дом побогаче. Неожиданно из-за забора донеслись звуки западной музыки. Заглянув внутрь, мы увидели такое чудо цивилизации, как спутниковую тарелку.
«Вот это богачи! — здесь и заночуем» — решили мы.
Оказалось, что это «дом-казарма» для холостых офицеров суданской армии. Из военных источников офицеры имели электричество, водопровод (вода из Нила) и телевизор с тарелкой.
Нас тут же зазвали ужинать, а вечером желающие смогли помыться-постираться, а так же посмотреть американский фильм «Телохранитель» на английском языке. Пикантность ситуации была в том, что США — главный идеологический противник суданской армии, ведущей борьбу за исламский порядок-«шариат», а содержание фильма мало соответствовало номам шариата.
Сейчас, когда я пишу эти строки, координаты этого «лагеря подготовки мусульманских боевиков» уже наверняка введены в компьютеры Пентагона и соотечественники актера Кевина Костнера никак не могут решить, каких союзников Афганистана бомбить первыми — в Судане, в Сирии или Ливане?
Кроме тарелки и душевого-туалетного домика, во дворе росло несколько финиковых пальм на водопроводном поливе. Офицеры финики не обрывали, а автостопщики делали это с удовольствием. Еду готовили на бензиновом примусе.
После полуночи электричество закончилось, стали укладываться спать. Железных кроватей было ровно по числу офицеров, но нас такие мелочи уже давно не огорчали. Хозяева легли на кроватях с одной стороны двора, а вписчики на своих ковриках — с другой. Предположив, что здесь могут водиться скорпионы, я натянул между кухней и спутниковой тарелкой свою легкую продуваемую палатку. Теперь мы надежно защищены от незваных гостей-насекомых, которые, возможно, захотят с нами познакомиться ночью. Но знакомиться пришлось с начальником нашей вписки. Уже во втором часу, приехал на машине какой-то человек типа «комендант», который пытался нас разбудить, объясняя, что иностранцам нельзя спать в палатке в расположении военного объекта. Нам предлагалось перебраться в некое другое бесплатное место ночлега, но мы не были склонны к ночным переездам, и остались в палатке, сославшись на разрешение уже спящих офицеров.
Теперь представим подобный вариант в России: на территорию нашего военного объекта пришли трое черных арабов с большими рюкзаками, поели в столовой, сходили в баню и прачечную, а потом легли спать в палатке позади офицерской казармы… а тут начальник приехал! …???
В семь утра офицеры пошли на службу, а русские путешественники пошли изучать суданский автостоп. Видимо, офицеры завтракали в части, так что все разошлись без завтрака.
Теперь дело за малым — найти автотрассу на юг и дождаться там машины. Машины, в принципе, бывают. Нам объяснили, что их отъезд приурочен к поезду и садиться на них надо на местном рынке. Но там садятся платные пассажиры. Автостопщикам же нужно ловить попутку на трассе или на выезде из города, знать бы только где эта трасса и где тот выезд.
Долго ли коротко, продвигаясь пешком на южную окраину города, наполняя обувь горячим песком пустыни, а желудки — нильской водой из кувшинов. Наконец, нам показывают «выездной пост ГАИ»: в трехстах метрах от последнего дома стоит в пустыне палатка. В тени ее сидит вооруженный человек, явно мечтающий проверить наши разрешения на путешествие по стране и регистрацию. Не дождется!
У последних домов нашли навес с соломенной крышей и решили «пустить корни» в его тени. Скоро из ближайшей двери выглянули любопытные тетушки. В отличие от прочих арабских стран, суданские женщины с удовольствием выходят к нам общаться, угощают чаем и лепешками, ведут разговоры, шутят и весело смеются. Мужчины, все как один, ходят в одинаковых белых просторных одеждах. Пожилые носят чалму, более молодые — арабскую накидку, бурнус. Женщины стараются одеваться поярче — их просторные длинные платья самых пестрых расцветок. Головы покрыты цветными платками. Суданские дети, одетые, большей частью, чисто символически, с восторгом рассматривают зимние фотографии из альбома Олега Сенова, гитара ходит по рукам, самые смелые даже пытаются извлекать из нее звуки. Так, в общении, проходит один знойный час за другим. Приехала машина — небольшой грузовичок «TOYOTA». В кузове горой громоздятся вещи, а пассажиры буквально облепили машину со всех сторон. Вот такой он, «суданский автостоп». И это еще и за деньги! Поговорили с водителем, но и так было ясно, что еще трех человек с рюкзаками сажать некуда. Пассажиры говорят, что сегодня больше машин не будет 
После полудня к нам подошла делегация взрослых суданцев. Один даже принес визитную карточку Паши Марутенкова, а на обратной стороне свой адрес написал в прошлом году Андрей Петров. Мы подарили им еще по одной визитке и сфотографировались на память.
Уважаемый читатель! Если ты соберешься поехать в Вади-Халфу, возьми у нас несколько фотографий для замечательных жителей сего города!
В 15 часов японские часы на руке Сергея Лекая показывали +47 градусов в тени. Сергей попытался ненадолго повесить часы на солнце, но эксперимент сорвался — вскоре они отключились от перегрева. Несомненно, это была самая жаркая точка на нашем маршруте, однако жара переносилась легче чем, скажем, + 33 градуса в Дубне. Объясняется это более высокой влажностью воздуха в Подмосковье. В Сахаре воздух очень сухой — в моем льняном костюме пот испаряется почти сразу, а вот хлопковые майки моих спутников все же липнут к телу. Дети на жару не обращают внимания и вскоре извлекли откуда-то потрепанный мяч. Олег Сенов с удовольствием поиграл с ними футбол прямо по песку. Вот уж действительно событие для деревни — белые мистеры без машины, с детьми в футбол играют, да еще и поют песни под гитару. И все это, несмотря на дикую жару!
В четыре часа дня уходил единственный за неделю поезд на Хартум. Сергей Лекай, прослышав о возможности прокататься по пустыне на крыше вагона начала IXX-го века, стал всех агитировать доехать по железной дороге хотя бы до Абу-Хамеда. Олег, желающий вкусить суданской жизни в многочисленных деревнях вдоль Нила, предлагал оставаться ждать машину, ибо до стрелки в столице еще целых пять дней. Я высказал предположение, что поезд возьмет троих человек без труда, а вот с машинами наблюдаются проблемы. В конце концов, под нашими уговорами, Олег почти согласился, но все же бросил монетку, и выпало нам разделиться. Попрощались с нашим товарищем и гитарой на пять дней (а впоследствии оказалось, что и более), пошли пешком обратно в город. Впрочем, вскоре нас подбросила до вокзала пустая машина.
Картина отправления суданского поезда достойна кисти художника-баталиста: сотни черных людей в былых одеждах заполнили еще вчера такую пустынную вокзальную площадь!
Все несут тюки и чемоданы, ругаются и прощаются, обмениваются документами, деньгами, засовывают в окна бурдюки с водой и ящики с «кока-колой». Касса закрыта, судя по пыли и паутине, уже несколько лет. К разочарованию Сергея, на крышу никого не пускают — недавно произошел несчастный случай и у охраны очень строгий приказ. В конце состава прицеплен специальный вагон для охранников. Подходим к начальнику охраны:
— Добрый день. Мы — путешественники из России. У нас нет денег, можно в вашем вагоне бесплатно проехать сколько-нибудь?
— Почему у вас нет денег?! — Офицер впервые видит безденежного белого человека.
— Мы вчера приехали из Египта. Египетские деньги все закончились, а доллары в Вади- Халфе обменять невозможно. Карточки тоже не действуют…
— А-а-а. Я понял ваши проблемы. Подождите здесь, я найду начальника поезда, он поможет.
Начальник охраны растворился в толпе на два десятка минут, но вернулся ни с чем.
— Сожалею, но не могу найти начальника поезда.
— Как же нам уехать, до отправления уже всего десять минут!?
— Вот что: идите в третий вагон. Потом с вами разберемся. — Опрометчиво разрешил полицейский.
— Отлично! Спасибо большое. — Бежим к проводнику третьего вагона.
— Добрый вечер. Рад вас видеть! — Проводник уже потирает руки, ведь ему достались единственные белые люди во всем поезде.
— Здравствуйте. Нам начальник охраны разрешил ехать в вашем вагоне без билета…
— Ничего, ничего… — Проводник как будто и не слышит про билеты. — Записываю «два белых пассажира в четвертом купе». Проходите, располагайтесь!
Вагон, действительно, сделан на заводе «Ее Королевского Величества», о чем сообщает сохранившиеся в тамбуре клеймо. В купе четыре мягких кресла, под потолком вентилятор, на окне — стальные жалюзи без стекол. С нами едет богатый египтянин, хвастается сколько у него домов и автомобилей, а вот едой не угощает. (Позже мы узнали, что в Судане даже есть поговорка «жадный, как египтянин») Тем временем крики толпы за окном достигли своего апогея, поезд несколько раз дудит и трогается. Ура! Поехали!!! Но через 300 метров кто-то срывает стопкран, и со всех сторон поезд атакуют толпы …безбилетных пассажиров! Нехитрый багаж суют в окна и щели, сами же бедняки залезают следом… проводники ничего не могут поделать — помогли бы только пулеметы. Минут через 10 снова трогаемся.
Сергей сходил исследовать наполняемость других вагонов:
В нашем вагоне, «первого класса» есть еще несколько пустых купе. В вагоне «второго класса», который отделяет от нас ресторан, люди сидят и лежат даже в проходах. В вагон же «третьего класса» он проникнуть не смог вообще, но мы узнали от Антона Кротова, что там люди пробираются, в буквальном смысле, по головам друг друга. Когда Сергей проходил через вагон-ресторан, его узнали пассажиры с парохода. Радостный Лекай прибегает за мной и говорит по-русски:
— Бросай ты этого египтянина, там в ресторане уже купили еды и мне и тебе. Пошли быстрее к суданцам!
— О! Это очень кстати, но … тут образовался в дверях начальник охраны, а с ним начальник поезда, проводник вагона и полицейский. Выход закрыт.
— Так, иностранные туристы, чем платить будете? — Спрашивают нас на английском.
— А как бы платить-то и нечем — Начали мы издалека. — Дело в том что денег у нас как бы и нет…
— Как это так?! Как же вы путешествуете без денег?
— Ну, это длинная история… попозже расскажем. А деньги у нас только в долларах и на карточке… — И мы гордо помахали пред носом чиновника пустыми карточками из московских банков.
— А-а. Ну тогда другое дело. Можете ехать без билетов. Как приедем в Хартум, я снова к вам подойду и тогда разберемся.
— Большое спасибо. — Как легко отделались от билетеров!
Почти бегом поспешили в ресторан, где нас ждали белые суданские лепешки и уже знакомая фасолевая каша «фуль». Фасоль варили прямо в вагоне-ресторане, за фанерной перегородкой. Полчища мух покрывали все поверхности «кухни», но «даже если кто из них и попадет в котел — в вареном виде они не опасны» — успокаивали мы себя. Повар в грязном клеенчатом фартуке почти непрерывно вылавливал лопатой очередную порцию фасоли, в большой полукруглой миске все смешивалось с маслом, солью и специями, а затем измельчалось с помощью пустой стеклянной бутылки. Так что особых различий суданской еды от египетской мы не видели. Под сиденьями ресторана пылились ящики с запасами колы, в углу стоял пластмассовый китайский холодильник, где среди кусков льда плавали охлаждаясь бутылки на продажу. Нам тоже досталось по бутылочке.
Суданский арабский язык несколько отличался от египетского, так же как, впрочем, египетский от иорданского. Но наши познания были все же не столь глубоки, чтобы отличать разные наречия. Думается, суданцы понимали нас так же, как мы понимаем жителей Украины или Западной Белоруссии.
За коном вагона тянулась бесконечная пустыня, красный диск солнца прыгал с одного бархана на другой, никаких других предметов не нарушало песчаного пейзажа. Когда стемнело, неожиданно началась песчаная буря и мы возрадовались, что едем все же не на крыше, а в купе первого класса. Сосед-египтянин вытянулся на двух сиденьях и заснул. Я оставил Сергею вторые два кресла, а сам перебрался в пустующее соседнее купе, закрыл окна и двери, выключил свет и включил вентилятор. «Едем как белые люди, однако! Надо бы и суданской жизнью пожить будет…» — размышлял я, засыпая под стук колес и завывания бури за тонкой стенкой вагона.
За ночь поезд делал несколько остановок. Пассажиры выходили из вагонов на песок, разминали конечности, совершали молитву и другие естественные надобности души и тела.
Песок под ногами, после бури, казался очень твердым — ноги стояли как на асфальте — все рыхлые песчинки сдул ветер