На следующее утро «Артемида» уже резво шла на юг, в Кейптаун. Эскадренные учения закончились, и на крейсере велись обычные работы. Николаю и Тому больше не требовалось торчать у прожектора, и довольно много времени они могли проводить в каюте. Том строчил в блокноте свои заметки, а Николай побывал в судовой лавочке и приобрел толстую тетрадь в клеенчатой обложке. Тоже вел записи.

За эти дни многое удалось узнать. Увидел, как рождаются новые тактические приемы морского боя, как используется современное оружие. Краем уха слышал, что и дома довольно успешно занимаются этими же проблемами, но, как говорится, лишнее знание никому не повредит.

Сейчас на плотные листы тетради ложились краткие пометки и столбцы цифр. Наименования товаров, цены, расходы на хранение и перевозку, найм помещений и работников. Считал и пересчитывал в фунтах стерлингов, голландских гульденах, американских долларах. Ошибался и перечеркивал написанное. Вот когда пригодилась бухгалтерия, на изучении которой так настаивал Иван Иванович. Записей набиралось достаточно, но если пишешь для себя, то позднее можно прочитать и ненаписанное, да и цифры окажутся совсем другими. Особенно, если изменить их по системе, известной только тебе одному. Тетрадь лежала в каюте открыто — смотри всякий, кто пожелает.

Любознательный баталер заглянул как-то через плечо. Поинтересовался:

— Что это ты все время пишешь?

— Узнал у Тома, сколько стоит упряжка лошадей и повозка в Кейптауне. Вот расходы на фураж прикидываю — на месяц и за год. Да еще надо будет конюха нанять. Без своего транспорта какая торговля.

— Слушай, парень, брось ты все это. Нанимайся к нам на флот. Старший артиллерист очень тебя капитану нахваливал. Сам слышал от вестовых из кают-компании. Подмахнешь контракт лет на пять, за это время с твоей головой и руками стать классным специалистом плевое дело. Если захочешь, сдашь экзамен и офицерское звание получишь.

— Может быть и адмиралом стану?

— Вот это не для нас с тобой. Мы оба родились в конюшнях, где не разводят «соленых жеребцов».

— Не понял.

— У нас на флоте так строевых офицеров зовут. Старшим механиком или артиллеристом еще можно стать, а вот кораблем или эскадрой командовать, этого не получится. На командирский мостик больше попадают сыновья из старинных морских семейств, что уже много столетий от моря кормятся.

— И хорошо кормятся?

— Раньше, говорят, было лучше. Купцы за охрану своих караванов капитанам военных кораблей наградные платили, а захваченные вражеские корабли с грузом на торгах выставлялись. Выручка шла капитану и офицерам, ну и команде особая доля выделялась. Сейчас все на окладе, сверх того выслуга, да наградные время от времени платят…

— Ну, а я сам себе хозяин. Африка большая, успевай только поворачиваться. Если дело пойдет, можно будет обороты расширить. Вот Том говорит, что его приятель страусиную ферму завел, перья для вееров и шляп в самый Париж продает, хорошие деньги делает. А золото, а алмазы? Тоже ведь в тех краях добывают!

— Может быть, ты и прав. Я шестнадцать лет назад контракт на полный срок подписал. Теперь уже имею и награды и серебряные нашивки. Начальство соблазняет еще послужить, новые льготы предлагает. Думаю согласиться, привык на службе. Иногда подумаю, что рано или поздно придется уволиться — как жить, не представляю!

— Опасаешься, что не найдешь работу?

— Нет, просто не могу без моря. А что до работы, то с флотской выучкой не пропадешь. Например, мой приятель, старина Боб, в том же Кейптауне очень хорошо устроился.

— Торгует?

— На флотской базе в Саймонстауне при арсенале служит. Дом купил, виноградник развел. Если хочешь, познакомлю.

— С большим удовольствием. Тогда и отметим окончание плавания и новое знакомство.

— Все это отметим, когда на базу придем, а вот ты к завтрашнему дню приготовься, — сказал баталер и, как показалось Николаю, как-то странно взглянул на него.

На следующее утро солнце не смогло пробиться сквозь облака. Опять моросил дождь. Вода Атлантики потеряла прежнюю синеву и стала свинцово-серой, словно где-нибудь у берегов Балтики. Вернувшиеся с ночной вахты чертыхаясь стягивали с себя промокшие куртки, ругали погоду. Перемена и в самом деле была довольно заметной. После тропической жары попали в зону холодного Бенгуэльского течения, принесшего к берегам Африки дыхание Антарктиды.

Но у большинства настроение было приподнятое. Все явно чего-то ожидали. Матросы переглядывались словно заговорщики, а офицеры с подчеркнуто безразличным видом проходили по отсекам и даже не пытались отдавать приказания. За носовой башней натянули брезент, и ухмыляющиеся морские пехотинцы отгоняли любопытных и курильщиков, которые по привычке решили собраться на баке.

Скоро все объяснила довольно необычная команда:

— Все наверх! Через экватор плыть!

Бодро засвистели боцманские дудки, и весь экипаж поспешно выстроился на палубе. Тут все увидели, как по шторм-трапу на капитанский мостик карабкается голый человек. Все его тело было расписано разноцветными кругами на манер рыбьей чешуи, а с драных штанов ручьем текла вода. Так что ни у кого не должно было остаться сомнения в том, что он прибыл прямо с морского дна!

— Какой державе принадлежит корабль, что задел килем крышу дворца Его Вёличества владыки океана Нептуна?

! — крикнул ряженый.

— Крейсер британского королевского флота «Артемида», — ответил капитан.

— За поломку крыши дворца и за проход через наши владения согласны ли вы уплатить дань Нептуну?

Капитан согласился. Не возражали и стоявшие рядом с ним офицеры.

— Отлично! Дань Нептун желает получить лично и сейчас явится сюда сам!

Вновь засвистели дудки, а с кормы корабельный оркестр рванул развеселый марш. Под свист и улюлюканье команды из-за носовой башни показалась живописная процессия. Во главе ее выступал Нептун в картонной золотой короне, с бородой из пакли, задрапированный в мантию из сигнальных флагов. За ним скакали русалки, морские черти, самые невероятные чудовища подводного мира, размалеванные во все цвета радуги.

Морской владыка торжественно приветствовал экипаж, поздравил с пересечением экватора и пожелал всем счастливого пути. Но потом проявил большую осведомленность о корабельных делах и напомнил собравшимся об их больших и малых прегрешениях. При этом он демонстрировал такие красоты английского языка, о которых профессора Кембриджа и Оксфорда, прославленные составители словарей и грамматик, даже и не подозревали. Под дружный хохот были упомянуты не только подгоревший на камбузе пудинг и кочегары, явившиеся из увольнения в невменяемом состоянии, но и неудачная постановка на якорь крейсера одним из вахтенных офицеров и даже последний конфуз с торпедой. Так что требование искупить вину было встречено всеми с большим пониманием.

Капитан и бывалые офицеры поспешили пообещать выкуп, а вот конопатого младшего лейтенанта не пощадили и окатили забортной водой. Том, как единственный на корабле уроженец Южного полушария, получил от Нептуна амнистию. Но раскошелиться пришлось и ему. С молодыми матросами, впервые пересекавшими экватор, не церемонились — ловили по всему кораблю и малярной кистью намыливали голову, а потом брили громадным деревянным мечом владыки океанов и швыряли в купель, сооруженную на палубе из брезента.

Туда же полетел и Николай. Как вынырнул, так окунули еще раз — чтобы «насквозь просолился экваториальной водичкой». Весело проходил этот древний морской праздник, что берет свое начало еще со времен викингов. Они хотя через экватор и не ходили, но в новых морях местным богам кланялись, просили дать путь. Обязательно приносили жертвы, порой своих молодых товарищей за бортом окунали. Пусть хлебнут новой водицы, со здешним хозяином моря поближе познакомятся. Да и сами запомнят — морская работа робких не любит, ошибок не прощает.

Неизвестно, сколько бы еще продолжалась эта потеха, но опять засвистели боцманские дудки и прозвучала долгожданная для многих команда: «Вино достать!» Тут же к старшему офицеру подлетел баталер и получил ключи от заветной кладовой. Немного погодя с мостика донеслось: «Вино наверх!» На палубе появилась деревянная кадушка с широким дном, обтянутая ярко начищенными медными обручами. На них чеканная надпись: «Боже, храни короля!» Рядом с кадушкой замерли по стойке смирно вахтенный офицер и караул из морских пехотинцев.

Трижды переливчатым посвистом залились боцмана, призывая всех к вниманию и порядку. Но к тому времени корабль и команда вновь обрели должный вид и новый приказ: «К вину и обедать!» — был исполнен безукоризненно. Офицеры удалились в кают-компанию, а старшины и матросы чинно подходили к кадушке и по очереди принимали положенную королевским указом порцию грога. В этот праздничный день все получили, сверх положенного, еще по одной порции, а Нептун и его свита и по третьей.

Долго потом на корабле вспоминали этот день отдыха, прошедший без учений и тревог, обсуждали шутки языкастого рулевого, так удачно исполнившего роль морского владыки. Служба шла своим чередом, и настал день, когда прямо по курсу в голубой дымке встала громада Столовой горы. Ровная, словно срезанная ножом, она высоко поднималась над плоскими серо-желтыми берегами. Острые пики горных вершин встали у нее по бокам. Мимо такого заметного ориентира ни один моряк не пройдет. Когда обогнули скалистый островок Роббен и подошли ближе, стали хорошо видны крутые склоны горы, обнаженные слои породы, каменистые осыпи, густо поросшие зеленью. Но долго любоваться открывшимся видом не пришлось, буквально на глазах плотные облака накрыли плоскую вершину.

— Вот стол и накрылся скатертью, — сказал Том. — Завтра будет ветер.

Николай стоял рядом на мостике, с большом интересом слушал пояснения. В бинокль хорошо просматривался город, широко раскинувшийся вдоль берега, у подножья горы. Прямые улицы, тесно застроенные домами, прямоугольники парков и садов, дым над предприятиями. Да, город деловой. Сколько придется здесь прожить?

— Посмотри, вон старый форт, обсерватория, ботанический сад. — Том говорил увлеченно, от обычной сдержанности не осталось и следа. — Теперь, когда телеграфную линию до Лондона проложили и железную дорогу до самых золотых приисков довели, население Кейптауна за пятьдесят тысяч перевалило. Посмотри, сколько места торговый квартал занимает — всем конторам и магазинах в нем уже и не разместиться. Не поверишь, но именно на этом месте голландские переселенцы свою первую сделку с местными племенами совершили — обменяли три медных миски на корову и быка…

Николай слушал, согласно кивал. Бухта просторная, торговых судов много. На прибрежных вершинах сигнальные посты и батареи. Портовое хозяйство большое, причалы, склады. Вон что-то еще строят. Со всем этим надо хорошо ознакомиться.

Вот и кончилось путешествие, начинается работа.