Пункт по сбору и ремонту оружия развернули в небольшом шахтерском поселке. После военных действий в нем сохранилось несколько домов и даже пара станков в маленькой ремонтной мастерской, да и железная дорога была рядом. Встретил Николая бородатый мужчина среднего роста, начальник нескольких коммандо, которые вели боевые действия на этом участке фронта. Представился как фельд-корнет Лукас Стейн, церемонно раскланялся, снял шляпу. Сразу стал виден бугристый шрам поперек его бритой головы.

— Не обращайте внимания, это меня лев поцарапал. Я тогда еще был совсем юным охотником… Наш командующий генерал Луис Бота сообщил, что пришлет опытного оружейника. Вы действительно хорошо разбираетесь в английском оружии?

— Так точно.

— По приказу генерала мы ведем сбор оружия, но недавно захватили и большие трофеи в тылу противника. Все это надо осмотреть и привести в порядок. Для работы и охраны имущества получите людей под командой капрала. Вопросы есть?

— Так точно. С чего прикажете начинать, с ремонта или с разборки трофеев?

— Начните с трофеев. Захвачено несколько вагонов, надо помочь определить ценность их содержимого.

— Железнодорожных вагонов?

— Здесь нечему удивляться. Одно из наших коммандо перешло линию фронта, сняло караульные посты англичан и захватило их подвижной склад в железнодорожных вагонах. Операцию провели всего за ночь. Места эти хорошо знакомы, до войны все мы, и сам генерал Бота, часто охотились здесь на антилоп.

Осмотр трофеев занял немного времени. В вагонах оказались не только патроны, но и изрядный запас консервов и медикаментов, поэтому основная работа выпала на долю интендантов. Но вот с собранными на поле боя винтовками пришлось повозиться. Они оказались в самом жалком состоянии, у одних побиты прицелы и мушки, расколоты ложи, другие густо залеплены грязью. Все это хозяйство лежало кучей под открытым небом и от первых ливней начавшегося сезона дождей было кое-как укрыто соломенными циновками.

Работу начали немедленно. Все винтовки перенесли в один из пустующих складов. К радости Николая, оказалось, что половина людей из приданной ему команды были более или менее знакомы с кузнечным делом, а среди трофеев нашлись ружейное сало и кое-какие важные для полевого ремонта мелочи. Расторопный капрал обещал переговорить с женщинами в лагере и раздобыть тряпье, годное для ветоши и протирки. Действительно, на другой день привез два огромных узла. Ремонт решили проводить в мастерской, где хранились все инструменты и принадлежности. Возле этих бесценных запасов Николай и оборудовал себе ночлег. Так и засыпал на узкой походной койке в крохотной конторке, под гул далекой пушечной канонады.

Каждую винтовку прежде всего осматривал специально назначенный стрелок, проверял — не заряжена ли она. Задрав ствол вверх, открывал затвор и удалял случайно оставшиеся в ней патроны. Только после этой операции винтовки, уже безопасные для самих ремонтников, разбирали и чистили, делали необходимые исправления. Но случалось так, что оружие оказывалось в таком состоянии, что годилось только на запасные части. И порой из трех побитых винтовок выходила пригодной к бою всего лишь одна. Зато каждая из них, вновь поблескивая вороненой сталью ствола, хранилась после ремонта в специальной пирамиде, возле которой капрал установил круглосуточный караул.

Первую партию отремонтированных винтовок Николай повез на позиции сам. С утра стояла жаркая духота, а во второй половине дня на востоке неба поднялась отвесной стеной черно-синяя туча. Заходящее солнце освещало ее ослепительно-белую вершину, а молнии одна за одной полыхали над горизонтом. Все с беспокойством прислушивались к раскатам грома, и возница торопил быков, тащивших фургон с винтовками. Дорога еще не просохла после недавнего дождя, и колеса глубоко вязли в жидкой глине кирпичного цвета.

— Теперь на дорогах грязь месить придется два-три месяца, пока не кончатся дожди, — проворчал капрал, тоже решивший сопровождать фургон.

— Самое время сейчас сеять, — откликнулся возница.

— Какой уж тут сев. Посмотри сам, что творится вокруг.

На дальнем пригорке возвышались постройки какой-тофермы. Двери и окна выломаны, крыша провалилась, пристройки сожжены, сад порублен. Вдоль обочины то и дело встречались вытоптанные поля и следы лагерных стоянок с потухшими кострами и кучами мусора, обломки повозок, скелеты лошадей и быков, еще не растащенные гиенами. Кругом мерзость и разорение войны.

Тучу пронесло стороной, и в лагерь прибыли еще до наступления темноты. И хотя на подходе к нему фургон внимательно осмотрел конный патруль, а в вечерней тишине отчетливо слышалась недалекая стрельба, все это скопление людей и животных с военным лагерем роднил лишь густой запах дыма, костров и навоза. Десятки крытых фургонов и разнокалиберных повозок раскинулись на большом пространстве без видимого порядка. Между ними мелькали пестрые шали и платья женщин, у костров возились чернокожие слуги. Картину дополняли привязанные у повозок лошади и мулы, быки и гурты овец в импровизированных загонах. Собачий лай и кудахтанье кур оглашали окрестности.

Капрал, который отлично ориентировался в лагере, объяснил, что здесь находятся несколько коммандо, численностью от ста до тысячи человек, и что на войну каждый бур снаряжается сам. Человек побогаче имеет несколько фургонов или повозок, запасных лошадей. Его сопровождают слуги. Но обычно около десятка бойцов снаряжают один общий фургон, в котором и хранят свои запасы еды и одежды. Кое-кто взял с собой в поход и семьи, чтобы не оставлять их одних на удаленных фермах. Коммандо имеет собственные стада, и скотину забивают ежедневно, чтобы постоянно пополнять запасы сушеного мяса, основного продукта питания. Кафры же следят за скотом, рубят дрова, носят воду и выполняют все другие вспомогательные работы. Без такого тыла вести войну невозможно, хотя во время наступления все эти фургоны, для передвижения каждого из которых требуется не менее шести — восьми пар волов, сильно снижают скорость передвижения конных коммандо. Но когда надо перейти к обороне, эти же фургоны и повозки можно поставить в круг или четырехугольник, и они откажутся отличным прикрытием для стрелков.

— Ну, а если противник имеет пушки и пулеметы? — поинтересовался Николай. — Ведь не с кафрами войну ведете.

— Ничего, уже приспособились. Завтра увидишь нашу оборону, — ответил капрал.

На следующее утро сам фельд-корнет Лукас вызвался показать гостю позиции своих войск. Полученные винтовки оказались весьма кстати, и он был в отличном настроении. Неглубокие, чуть выше колена, окопчики шли по склонам холмов, некоторые из них размещались на соседних высотках. Кое-где ложбины между ними прикрывались заграждениями из колючей проволоки, которую прежде использовали для ограждения садов и пастбищ.

Немногочисленные бородатые стрелки, все в широкополых шляпах, одетые в долгополые пиджаки и фуфайки серых и бурых цветов, почти не различались среди камней и пучков травы. Некоторые из них выложили перед своими окопчиками мешки с песком в качестве бруствера, прикрыли их для маскировки ветвями. Английские позиции находились на другой стороне долины и тоже почти не различались на местности. Определить их расположение помогали частые вспышки выстрелов и суета маленьких фигурок в хаки между укрытиями.

— Они готовятся к атаке?

— Собираются приблизить к нам свои позиции, — ответил Лукас. — Сейчас по ним стрелять — только зря патроны тратить. Расстояние большое, а боеприпасов у нас не так уж и много.

Больше с вопросами Николай не приставал.

Еще в Претории стало ясно, что эта война приобрела непривычный для многих характер. Многокилометровые марши, стремительные прорывы и другие приемы маневренной войны теперь не давали прежнего эффекта. Только небольшие конные части еще могли совершать рейды на просторах вельда. Скорострельное оружие наносило такие потери, что обе стороны были вынуждены встать друг против друга. Буры безуспешно осаждали Кимберли и несколько других городов на территории соседних английских колоний, а англичане шаг за шагом выжимали противника с его позиций и каждых раз, овладев ими, оказывались перед новой линией окопов. Славные королевские полки, получив новое вооружение — кирки и саперные лопатки, срочно учились окапываться и маскироваться на местности.

По своим масштабам операция в Южной Африке уже не напоминала прежние колониальные войны и карательные походы против диких племен. Быстро росло число убитых, раненых, умерших от тифа и дизентерии. Это была настоящая война, и Великобритания поспешно наращивала силы своей армии. Уже свыше двухсот тысяч солдат из Англии, Канады, Австралии и других британских доминионов и колоний прибыли на южноафриканский театр военных действия, чтобы избавить империю от этого позорного топтания на подступах к бурским окопам. Лондон не жалел сил и средств, если огонь противника остановил наступление, врага следовало подавить огнем еще большей мощности. Заводы и фабрики в Англии получали все новые заказы, и все новые караваны транспортов с войсками и оружием отправлялись в порты Южной Африки…

— Лукас, посмотри-ка, они пулемет вывозят! — крикнул один из бойцов. — Вон там, справа от черных камней.

В бинокль хорошо была видна запряженная парой мулов двуколка с водруженным на ней пулеметом.

— Вот еще одна английская новинка, — проворчал Лукас. — Они теперь формируют целые пулеметные батареи, которые внезапно появляются то в одном, то в другом месте. Палят, не жалея патронов, так что все кусты и траву скашивают под корень.

Возница двуколки медленно правил по руслу ручья, выбирал путь поровнее. Тем временем англичане усилили огонь, за дальним холмом бухнула пушка. Снаряд ударил с недолетом, и облако зеленоватого дыма поползло по склону холма.

— Фугасный, начинен лиддитом, потому и дым зеленый, — зачем-то сообщил Николай.

Буры стояли рядом с безразличными лицами, но не будешь же всем объяснять, что хотя в свое время на полигоне насмотрелся на множество разрывов снарядов и мин, но этот- то снаряд был первым, который летел в твою сторону. Он не долетел, а у тебя почему-то похолодела спина…

Чтобы как-то скрыть неловкость, спросил:

— Зачем им этот бугор?

— Хотят занять его. Вчера туда выдвинулись наши стрелки, трех их солдат положили, — сказал кто-то.

— Сейчас начнут все их батареи. Ради этого бугра им снарядов не жалко. Если верить трофейным документами, то на каждого нашего убитого они расходуют в общей сложности более четырех тонн боеприпасов, — промолвил Лукас, все это время не отрывавшийся от бинокля. — Внимание! Всем в укрытие!

Предупреждение последовало вовремя, все опустились на дно окопов, и только наблюдатели замерли у амбразур. Снаряды рвались на склонах, поднимая тучи пыли, огонь явно велся неприцельно, больше для устрашения буров. Что-то крикнул наблюдатель, и Лукас полез вдоль окопа, выглянул в просвет между мешками с песком.

Чтобы не отстать от других, последовал за ним и Николай. На бугре уже находились английские солдаты, поспешно окапывались, тоже таскали мешки с песком. Видно было, как один из них, видимо, старший, влез на кучу камней, махал рукой, отдавал приказы. Вдруг он рухнул навзничь и остался лежать неподвижно. Двое бросились к нему, остальные взялись за винтовки, стали палить в сторону буров.

— Это старина Дик промышляет, — сообщил наблюдатель. — Еще утром в камнях между позициями залег, старой львиной шкурой накрылся и выслеживает англичан. И не найдешь, пока на него сам не наступишь.

— Ну, Дик охотник известный, от него ни один зверь не уйдет, — согласился Лукас.

В артиллерийской канонаде привычное ухо Николая уловило новый гулкий звук.

— Против вас англичане применяют и морские орудия?

— Да, разведчики недавно видели среди англичан матросов. Что это за орудия?

— Судя по звуку, это пятидюймовая система. Скорее всего снятая с какого-нибудь крейсера. Стреляет дальше и точнее, чем обычная полевая пушка… Вот проклятье! — Близкий разрыв дохнул горячим вихрем, обдал градом мелких камней и песка.

— Пойдем-ка в лагерь, здесь ребята и без нас справятся, — предложил, отряхиваясь, Лукас и, когда уже отошли на некоторое расстояние, продолжил: — Я вижу, ты не только оружейный мастер, но разбираешься и в артиллерии. Французская трехдюймовая пушка тебе знакома?

— В общих чертах.

— Понимаешь, нам без артиллерийской поддержки приходится довольно туго. У меня же всего два легких горных орудия и эта вот французская пушка. Но она сейчас стоит без дела. Английские драгуны чуть ее не захватили, из пулемета разом положили весь расчет. Хорошо, что мальчишка-ездовой не растерялся и вместе с пушкой успел доскакать до нашего патруля. Сегодня нашли одного волонтера, но то ли он этой системы не знает, то ли я его понять не могу. Короче, согласен стать командиром орудия?

— Я же иностранец, — напомнил Николай.

Недавно командование буров расформировало все отдельные отряды иностранных волонтеров и предложило их участникам стать рядовыми бойцами в коммандо. Иностранцев удалили со всех командных постов и деликатно объяснили, что они слабо знают местные условия и незнакомы с особенностями тактики буров. Это решение обосновали печальным примером голландского отряда добровольцев, которые храбро сражались, но не сочли нужным исполнять приказ вовремя отойти и почти все погибли. Бросившиеся им на помощь буры и немецкие волонтеры сами понесли тяжелые потери.

— Не беспокойся, мы поладим, — сказал фельд-кор- нет. — Майор Якоб рекомендовал тебя поберечь, поэтому я уже запросил артиллеристов из Претории. Дело в том, что англичане со дня на день перейдут в наступление. Выручай.