В этот солнечный и тихий вечер погода порадовала лондонцев. Улицы были наполнены гуляющими, в тавернах и пивных все окна распахнуты настежь. Наемный экипаж быстро доставил Ивана и Юргена в центр города, но на одном из перекрестков пришлось остановиться. Путь преградила карета, около которой собралась большая толпа. Все кричали, размахивали руками.
Иван узнал карету российского посла.
Ливрейный лакей, которому положено быть на запятках и вовремя открывать дверцы кареты, согнувшись стоял у стены. Держался за живот, судорожно глотал воздух. На козлах сидел какой-то детина, а кучер с разбитым в кровь лицом хватался за оглобли, не отпускал лошадей. Из кареты доносились ругань и крики Андрея Артамоновича.
— Я российский посол! Иностранный дипломат и лицо неприкосновенное! На помощь! Отпусти руку, злодей! Отдай мою шпагу! Ах ты, мерзавец!
Иван растолкал зевак, рванул дверцу кареты. Двое неизвестных били посла, выворачивали ему руки.
— Стой! — заорал Иван. Крайнего мужика ухватил за кафтан, выдернул наружу. Второй замер, но не выпускал свою жертву.
— В Англии не хватают людей на улице! Все дела решаются в суде!
Неизвестный нагло взглянул на толпу, недобро оскалился. Тихо прошипел Ивану:
— Руки не распускай. Иди своей дорогой, а не то…
Ясно, что эти трое — рожи зверские, одеты с дешевим шиком, — не относятся к особой службе. Те ведут себя скромно, в светлое время суток и на людной улице не работают. И действуют без шума. Этот злодей уже понял, что задержание не получилось и волнуется. Скорее всего, они обычные «ловцы воров» с окраины или из доков. Кто-то их нанял, чтобы провернули грязное дело в центре Лондона. Работают грубо, неумело. Недавние матросы или солдаты? С такими нужен другой разговор.
— Я лейтенант королевского флота! Нахожусь при исполнении обязанностей! — громко объявил Иван. — Говори мне «сэр»! А то…
— Мы выполняем приказ, сэр! Имеем бумагу шерифа, сэр! — незнакомец сразу сбавил тон. На его лице появилось подобие вежливой улыбки.
— Наша милостивая королева Анна подтвердила положения Хаберс корпус акта. В ее стране каждый имеет право на разбор своего дела в суде и может быть арестован только по решению судьи, — решительно произнес Иван и, понизив голос, добавил, — Боюсь, что генеральный тайный сыщик Великобритании мистер Уайлд будет тобой недоволен.
Собравшиеся поняли, что у «ловцов воров» вышла осечка. Раздались возмущенные голоса.
— Нельзя хватать людей без суда!
— Англия свободная страна!
— Надо подать жалобу в парламент!
— Написать в газету!
— В чем обвиняется господин иностранный посол? — строго спросил Иван.
— Он задолжал 50 фунтов и пытался скрыться из Англии, сэр, — ответил незнакомец. — Как вы знаете, действие Хаберс корпус акта на должников не распространяется. Это указано особо, в восьмой статье, сэр. Готов показать вам приказ шерифа. Но не на улице, сэр.
— Тогда пошли в ближайшую таверну, — предложил Иван. — Господин посол, пройдемте с нами. Пусть ваши слуги займут места в карете. Этот господин из датского посольства будет свидетелем. Идем, Юрген.
После ознакомления с приказом пришлось признать, что он составлен по всей форме, снабжен необходимыми подписями и печатями. Теперь незнакомцы держались не столь нагло, давали понять, что они всего лишь исполнители и сами сочувствуют потерпевшему. Толпа разошлась, но многие возмущались тем, что шериф затеял скандал из-за такой незначительной суммы, и настоятельно советовали добиваться справедливого решения в суде.
Все это время Андрей Артамонович молчал, но его глаза гневно сверкали, а на губах застыла презрительная улыбка.
— Я подчиняюсь английским властям, — наконец произнес он. — Куда вы меня повезете?
— В долговую тюрьму на Уичстрит, сэр, — последовал почтительней ответ. — Это очень приличное место, только для знатных господ. Тут рядом, на набережной, сэр.
— Добрый человек, — обратился к Ивану Андрей Артамонович. — Не знаю вашего имени, но благодарю за сочувствие. Не могли бы вы повидать коммерсанта Томаса Стайлза. Я объясню, как его найти. Он поручится за меня и внесет необходимую сумму.
— Немедленно исполню вашу просьбу, сэр. А ты, Юрген, скачи к своему послу. Расскажи, что тут произошло и проси приехать.
— О, я поспешу! Уже понял, что эти обезьяны и их хозяин не читали трудов Гуго Гроция и не слышали о неприкосновенности дипломатов. Если из-за 50 фунтов в Англии могут избить посла, то что они сделают со мной, простым посольским секретарем, который задолжал в три раза больше! — Юрген отвечал по-голландски и, против своего обыкновения, выпалил все единым духом.
В тот июльский вечер в дипломатических кругах Лондона царило необычайное оживление. Первым в долговую тюрьму примчался датский посол, накричал и навел страх на всех смотрителей и сторожей. Вскоре вся неширокая Уичстрит оказалась тесно заставленной посольскими экипажами. Их владельцы, в блеске мундиров, звезд и орденов, прибыли, чтобы выразить свое сочувствие российскому коллеге. Простое человеческое чувство солидарности позволило на время забыть о политических разногласиях. И на этот раз дипломатический этикет никому не помешал откровенно выразить возмущение действиями английских властей.
Единственный, кто не принял участие в этой акции иностранных дипломатов, был посол Швеции.
Прибывший Томас Стайлз быстро уладил все финансовые вопросы. А тем временем Андрей Артамонович составил письмо на имя статс-секретаря и зачитал его собравшимся. Написанное по-латыни, оно было понятно каждому профессиональному дипломату.
В нем сообщалось о нападении на российского посла, который подвергся побоям и аресту по обвинению в неуплате долга. Но его кредиторы могут не беспокоиться. Посол еще не получил от королевы отпускной грамоты и путевых листов, и поэтому не может покинуть пределы Англии. Ранее он уже известил всех своих кредиторов о дне и часе, когда будет готов расплатиться с ними. И теперь выражает недоумение по поводу столь удивительной неосведомленности английских властей. Во всех цивилизованных странах мира персона посла считается неприкосновенной, что подтверждается международными договорами, государственными законами и учеными трудами всемирно известных правоведов.
В заключении российский посол вновь выражал крайнее возмущение и подчеркивал, что нападение на него было совершено умышленно, и требовал строго наказать виновных.
Все единодушно одобрили такое послание. Кто-то вспомнил историю, случившуюся с испанским послом в Лондоне. Еще до войны он задолжал огромную сумму и не смог расплатиться до своего отъезда из страны. Дипломата вызвали в королевский дворец и выразили по этому поводу крайнее сожаление. Из Англии испанец уехал без помех, а потом расплатился с кредиторами без лишнего шума.
Вскоре на Уичстрит примчался и представитель статс-секретаря. Многословно выразил сожаление и рассыпался в извинениях. Письмо от Андрея Артамоновича принял, а после полуночи, когда все речи были сказаны и бумаги подписаны, проводил его, вместе со всеми иностранными послами, до дверей российского посольства.
Этим дело не кончилось. Из кабинета статс-секретаря пришла бумага, известившая российского посла, что Тайный совет королевы будет судить лиц, совершивших такое неслыханное преступление. В Москву британскому послу Витворту был направлен приказ уладить дело таким образом, чтобы не допустить разрыва отношений между двумя странами и сохранить выгодную торговлю с Россией.
Но в Москве получили подробное сообщение и от самого Матвеева. Ответ поступил без задержки. И не из Посольского приказа, а из Походной канцелярии государя. Он гласил: в Лондоне совершено грубейшее нарушение международного права и в лице российского посла нанесено оскорбление тому, кого он представляет, — царю Петру!
В ответном письме королевы Анны, его доставил в Москву ее личный посланник, выражалось глубокое сожаление по поводу всего случившегося. Виновные в нападении на российского посла были наказаны, а позднее парламент принял грозный закон «Об охране привилегий послов и других официальных представителей иностранных монархов и государств».
В положенное время Андрей Артамонович закончил свои дела в британской столице и получил все необходимые бумаги. Но отказался принять от королевы традиционный подарок, который вручался каждому иностранному послу, завершившему пребывание в Англии. Отказался он и от королевской яхты, предложенной ему для возвращения на материк. Однако на прощание устроил торжественный обед для английских друзей и выразил пожелание, что все случившееся не отразится на отношениях двух стран. Россияне, посланные в Англию для изучения наук и ремесел, продолжат свои занятия, а английские коммерсанты и мастера в России будут и дальше торговать и работать на основании ранее подписанных контрактов.
За несколько дней до отъезда Андрей Артамонович встретился с Иваном. Опять сидели в знакомой комнате, говорили о будущем. Про недавние дела упомянули скупо. Из тонкостенных бокалов неторопливо прихлебывали легкий французский кларет, что еще оставался в посольских запасах.
— Тебе, Иван, за все спасибо, — произнес Андрей Артамонович. — Не растерялся, на чужой стороне выручил боярина из беды. Такой услуги я вовек не забуду. Понял, что в Англии ты совсем освоился. Может быть женишься, заведешь хозяйство или торговлю?
— Чужой я. Если останусь, то придется всю жизнь опасаться, что докопаются до правды. Сейчас время военное, многое сходит с рук, но все это до поры до времени. Сыскное дело у них хорошо налажено.
— Не беспокойся, тебя по пустякам тревожить не будем. В случае чего, прямо направляйся в Гаагу, ко мне в посольство. А в Англию прибывают ребята из Московской Навигационной школы. Будут волонтерами на британских кораблях и верфях. Приставленный к ним князь Иван Львов будет наблюдать за их учебой и поведением. Думаю, английские ищейки и станут около них кружиться.
— У мистера Даниеля Дефо ребята хлеб даром не едят, — ответил Иван. — Раскопали-таки, что дело с вашим арестом проводил судья Бенсон. Тот, что самого Дефо обвинил в государственной измене. Хотел послать на виселицу, но смог лишь выставить у позорного столба.
— Свара за власть и деньги у англичан идет постоянно, как и у всех других народов. Вот подожди, что начнется после смерти королевы и появлении короля-немца.
— Есть слух, что мысль о вашем аресте родилась в шведском посольстве.
— Слышал об этом. Ты проверь, а мы потом посчитаемся.
— Датчане со шведов глаз не спускают. Говорят, их посол общается с якобитами.
— Очень хорошо. Ты все это запоминай, пригодится, — задумчиво произнес Андрей Артамонович, глядя на пламя свечей. Некоторое время молчал, думал о чем-то своем, государственном.
Потом тряхнул головой, так что пудра посыпалась с парика:
— Сейчас Англия не желает иметь с нами дело. Королева, герцог Мальборо и их приближенные не верят в русскую силу. Пока не верят.
— Со мной в конторе сидит один любитель скачек. С мистером Дефо часто спорит о лошадях. Вместе гадают, какая вырвется в заезде и возьмет приз. Считают, что не в пример той, что выросла в конюшне, лошадь, у которой есть степная азиатская кровь, самая выносливая. От нее всегда жди неожиданностей. Поэтому, когда говорят о России, иначе как «темной лошадкой» ее не называют.
— Вот пусть и дальше гадают! — рассмеялся Андрей Артамонович. — Ты, господин лейтенант российского флота, знай, что я не забыл о своем обещании. Дворянство — получишь. Сейчас работай, смотри и слушай. Когда понадобишься, без тебя не обойдутся!