Глава 1

Люди казались похожими один на другого, словно две капли воды. Одежда грубого пошива, довольно крепкая на вид. Из какого материала она сделана, Сергей пока определить не мог. Дядя Фёдор заговорил первым:

– Вы мои братья, – произнёс он твёрдым и решительным голосом, обращаясь к толпе, что стояла немного поодаль. – Это мой сын, – он указал на Сергея. – Так будьте с ним братьями.

Человек, что выглядел старше всех, а скорее всего, и являлся самым главным среди стоявших, добавил:

– Пусть будет так, и пусть он пройдёт весь свой путь до конца.

В знак согласия оба лишь слегка кивнули головами.

Фёдор повернулся и зашагал прочь. Сергей машинально хотел, было, идти за ним, но вовремя остановил себя.

Теперь его дом здесь, и идти некуда. Придётся прожить в этих странных местах несколько лет, и уже потом вступить в свой последний и решающий поединок. Что именно означают слова «пройти весь свой путь до конца», он пока ещё представлял себе весьма смутно, но надеялся в самом скором времени во всём разобраться.

Жители леса неплохо разговаривали на нормальном русском языке, хотя и с небольшим акцентом. Даже более того, их речь, пожалуй, можно назвать литературной, чего нельзя сказать о говоре многих наших современников, порою имеющих не одно высшее образование. «Туземцы» никогда не матерились и не пользовались жаргоном. Нужно отметить, правда, что в их выражениях присутствовала некоторая краткость, но это не мешало довольно точно выражать мысль говорящего.

К Сергею подошёл пожилой человек.

– Пошли, – обратился он к нему без лишних церемоний. – С этой минуты я твой учитель и буду с тобой до конца пути.

– А что это за путь такой? – неожиданно для самого себя вдруг спросил парень у подошедшего.

– Это путь духовного и физического перевоплощения. После его окончания ты сможешь владеть многими знаниями, для тебя пока недоступными. Но запомни главное. Эти знания – только твои. Ты никогда не должен без разрешения на то совета племени передавать их другим людям. Ты никогда не должен пользоваться ими для совершения зла. Твой отец дал слово. Он ответит вместе с тобой, если ты нарушишь закон. А вот здесь будешь жить.

Они вошли в небольшое помещение, находящееся под землёй. Стены его, выложенные брёвнами, имели всего одно окошко, выходящее на улицу, по меньшей мере, метрах в пяти от пола. Снаружи небольшую трещину в скале отыскать очень непросто, да и добраться до неё без специальных приспособлений, практически невозможно.

В углу стояла большая деревянная кровать, а рядом с ней стол, такой же огромный и громоздкий. На столе пылилась книга, размерами совершенно определённо сочетавшаяся с остальной мебелью.

– Это наш закон, – произнёс учитель. – Почитай его на досуге, а сейчас отдыхай.

Он повернулся и вышел в коридор.

– Вот попал, – с досадой думал про себя Серёга.

«Полудикие пещерные люди, древние манунскрипты и тайные знания. Что всё это значит, в конце-то концов?» Он с интересом открыл было предложенную ему литературу, но, к сожалению, читать уже не смог. Глаза слиплись сами собой.

Утром проснулся от яркого света. Через единственное окно солнце светило прямо в лицо. Открыв глаза, сразу встал с кровати. Учитель уже стоял рядом.

– Пойдём, – тихо произнёс он.

Пройдя по узкому каменному коридору, вышли на улицу.

– Первые три месяца, будешь работать под землёй. Что делать – тебе скажут. Один день в неделю – выходной. А самый лучший отдых – это медитация. Встречаемся наверху, у скалы, по понедельникам.

Обогнув поляну, люди протиснулись в расщелину утёса и оказались в узкой, уходящей в глубину полутёмной пещере. Странно, что хоть какой-то свет здесь всё-таки присутствовал. Его источник оставался загадкой. В ноздри сразу ударил едкий запах дыма.

Серега не заметил человека, что сидел в нише стены, и обратил на него внимание лишь тогда, когда учитель заговорил с незнакомцем.

– Это наш брат. Он проходит своё первое испытание и будет приходить каждый день, кроме понедельника.

Сидящий в стене человек в знак согласия лишь кивнул головой и тихо произнёс:

– Хорошо, я провожу.

Внизу неизвестный газ сильно щипал глаза и не давал дышать. Люди здесь походили на чертей. Раздетые по пояс, вымазанные сажей с ног до головы, они работали, не зная отдыха.

Осмотревшись, понял, наконец, что находится в подземной мастерской. Наверное, точнее это место можно назвать даже не мастерской, а мини-цехом, в котором плавили руду, делали оружие и, наверное, ещё многое другое, что скрывалось в темноте от посторонних глаз. В углу, в большой яме, булькал расплавленный металл.

– Так вот откуда рыжий дым над горами. – Интересно, что за материал они используют? На бурый железняк не похоже. Вряд ли в столь примитивных печах можно достичь температуры более 1500 градусов, необходимой для выплавки чугуна обычным способом.

Рядом с этими своеобразными «домнами» работали, не останавливаясь ни на минуту, несколько огромных мехов, приводимые в движение группой рабочих, которые по очереди обеспечивали непрерывную работу механизма. Копоть уходила через узкую щель в потолке. «Наверное, дядя Фёдор и раньше догадывался о происхождении рыжего дыма, но отчего-то упорно молчал, ничего не объясняя».

Вместо топлива применялась странного вида смесь, чем-то напоминающая нефть. Что это такое, Серёга пока понять не мог, хотя не – плохо был знаком с геологией. И топливо, и сырьё таскали носилками, похожими на большие корыта.

После часа непрерывной работы силы начали постепенно покидать слабеющее и не привыкшее к такой нагрузке тело. Но он отчего-то постоянно смотрел на своего напарника, «лилипута», похожего на скелет, по которому дети в школе изучают анатомию, и понимал, что сдаться – значит подвести его, значит, признать себя слабаком. А ведь учитель заикался о каком-то там испытании. В голове вдруг наступило помутнение. Человек уже практически перестал понимать, ощущать и чувствовать всё, что творится вокруг. Он как будто находился в каком-то взвешенном состоянии, когда, ничего не понимая, ни о чём не думая и ничего не замечая вокруг себя, словно запрограммированный робот, продолжал совершать одни и те же движения, независимо от своих желаний и возможностей, а если сказать точнее, то просто повторял то, что делал идущий впереди. Крепко вцепившись обеими руками в носилки, Серёга передвигал ноги, поворачивал голову и даже дышал точно так, как странный незнакомец, которому усталость, была чужда вообще.

Запущенную чьей-то невидимой рукой и так размеренно работающую машину остановить, наверное, не могло уже ничто. Хотя, конечно же, на самом деле это было не так.

Часа через три наступил короткий отдых. Невероятно, но «железный» человек вдруг заговорил. До сих пор, за всё время работы, он не произнёс ни единого слова, и казалось, вообще не умеет разговаривать.

– А ты молодец. В первый раз никто столько не выдерживает. На вот, отхлебни водички. Полегче станет.

Оба сделали по несколько глотков. По вкусу вода казалась похожей на минеральную. Но в ней было слишком много какого-то противного газа, который отдавал в нос, в глаза и даже в уши, вызывая неприятную отрыжку.

– Сделай три больших глотка, даже если очень противно. Водица эта силы здорово прибавляет. И дышать сможешь нормально. Без неё не выжить.

Серёга последовал совету своего наставника и выпил ещё. Человек сразу ему понравился, хотя раньше они никогда не встречались. Эти несколько часов, проведённые подземелье, его лицо и ещё что-то, что именно, он пока и сам понять не мог, вызывало доверие к незнакомцу.

– Не верить ему – значит, обречь и себя, и его на гибель.

Здесь, в подземелье, на той самой размытой границе между тем и этим светом, при таком отношении между людьми остаться в живых попросту невозможно. Нехватка кислорода, булькающий металл, едкий газ и, наконец, те узкие лесенки, по которым приходилось таскать руду, проходившие по самому краю бездны, – всё это создавало те особые условия, в которых внезапная гибель работающего вызывала совсем немного внимания со стороны его соотечественников.

А вода тем временем действительно оказывала благотворное воздействие на организм. Стоявший понемногу стал приходить в себя и начал смотреть на мир уже обычными глазами, более-менее реально воспринимая окружающий пейзаж. Именно сейчас это стало попросту жизненно необходимо. Сейчас человеку уже совсем не было всё равно, сгорит ли он заживо в булькающем металле или какое-то время ещё будет карабкаться по этим узким и скользким ступенькам.

В тусклом свете мерцающих факелов люди стали похожи на немые серые тени, застывшие возле огромных отвесных стен каменного каземата, воспользовавшись, несколькими минутами отдыха.

А трудились здесь все на износ. Но от работы никто не отказывался. Возможно, что не могли нарушить закон, а, быть может, отступать вообще не принято в их необычном мире. Уйти с поста – значит поставить на своё место и подвергнуть смертельному испытанию другого человека. Того, что придёт сюда вместо тебя. А это, несомненно, считалось несмываемым позором и стало, наверное, следующей вечной истиной для Серёги, твёрдо усвоенной именно в этом мрачном подземелье.

Впоследствии в своей полной трудностей и лишений жизни он никогда не уходил в сторону от опасности, порою даже заглядывая холодное в лицо самой смерти. Нельзя сказать, что рискуя собой, во имя спасения жизней других людей, человек не боялся. Нет. Но, несмотря на это, всегда был совершенно твёрд в своих намерениях. А страх – всего лишь минутная слабость, с которой нужно уметь справляться. Ибо чувства никогда не должны брать власть над разумом, в котором один раз и на всю оставшуюся жизнь чётко отпечаталось: «Иногда, жизнью приходится рисковать».

Вечером еле добрался до кровати. Руки и ноги дрожали от усталости, а голова кружилась так, что, сев, уже попросту невозможно было больше подняться на ноги.

Кроме всего прочего, из носа и ушей вдруг пошла кровь. Но боли не чувствовалось, и Серёга старался не обращать на это внимания.

Весь следующий день как две капли воды оказался похож на предыдущий. Хотя люди в подземелье работали уже другие. Наверное, больше, чем один день, здесь никто не находился. И сейчас, проснувшись рано утром, перед тем как вновь спуститься в пещеру, человек, кажется, начал понимать причину тех сочувственных взглядов, что подземные рабочие то и дело бросали в его сторону.

«Испытание продлится три месяца. Срок почти нереальный. Но нужно постараться выжить. Выжить во что бы то ни стало и несмотря ни на что. Выжить во имя, наверное, уже родившегося ребёнка. Выжить назло врагам, которые так сильно желают моей смерти. Никогда и ни при каких обстоятельствах не изменять себе». А это значило лишь то, что нужно жить и бороться до конца.

Наконец, наступил понедельник. «Сегодня, можно остаться наверху и встретиться с учителем».

Пожилой человек неподвижно сидел посредине зелёной лужайки, скрестив ноги под собой. Указав Серёге место напротив, он заговорил первым.

– Я знаю: тебе очень тяжело. Но ты не должен сдаваться. Твой дух выше физических страданий и гораздо твёрже твоей плоти. Пока человек не пал духом, он живёт. Осталось два месяца и три недели. Людей не сторонись, но особо никому не доверяй. Здесь не любят чужаков. От меня ничего не скрывай. Я – твой друг. А сейчас я помогу тебе овладеть твоим первым знанием.

Два человека встали и молча начали подниматься по склону по направлению к огромным скалам, что сплошным каменным поясом венчали вершину водораздельного хребта.

После двух часов непрерывной ходьбы вышли к границе леса и продолжили путь по каменной россыпи. Вершину гряды обозначала отвесная каменная стена с совершенно гладкими склонами. Со скалы тонкой струйкой падала вода, образуя внизу, в месте своего падения, небольшое озерко с кристально-чистой, словно слеза, водой. Из него с весёлым журчанием вытекал безымянный ручей, устремляя в даль свою прозрачную и такую беспокойную воду. Но далеко убежать ему так и не удалось. Огромные каменные завалы прятали под собой маленькую частичку жизни, совсем недавно ими же и порожденную.

– Это святой источник. С его помощью ты сможешь открыть в себе те скрытые до поры возможности, что дремлют в каждом из нас. То самое шестое чувство, про которое, пожалуй, нельзя рассказать словами. Скоро и сам всё поймёшь. Сделай три глотка воды из ключа, сядь, закрой глаза и сосредоточься.

Они сидели друг против друга. Вода журчала и убегала прочь, не обращая внимания на людей, что в странных позах застыли посредине поляны. Но тем не менее она, сама того не желая, оказывала на них удивительное и, даже более того, чудесное действие. Во всём теле чувствовалось необыкновенное облегчение. Перед глазами вдруг поплыли картины окружающего леса. Казалось, что человек смотрел сам на себя, но только уже со стороны. А то, что произошло дальше, вообще не укладывалось ни в какие рамки и заставило поверить в те вещи, которые еще неделю назад показались бы попросту смешными.

Сначала Серёга увидел пролетающую мимо ворону и, скорее всего, принял бы это за плод своего собственного, больного воображения, но громкое карканье над головой привело в чувство и подтвердило реальность всего происходящего.

«Но ведь я даже не открывал глаз. Что всё-таки происходит?» Не – приятный холодок пробежал по телу.

«Просто мистика какая-то», – думал про себя сидящий.

Дальше – больше. Вниз по склону, километрах в двух от места странной медитации, куда-то не спеша брела медведица с двумя маленькими медвежатами. Увидеть её невозможно было бы, даже открыв глаза. Но медвежий рёв, раздавшийся как раз с той стороны, где должно в этот момент находиться семейство, подтвердил увиденное. И вдруг Сергей почувствовал, что учитель бесшумным движением руки размахнулся, чтобы его ударить. Успев перехватить удар, крепко сжал кисть своего наставника. А в ответ сразу же послышался одобряющий возглас:

– Ну, что, для первого раза даже очень хорошо.

Он только сейчас осознал то, что сделал.

– Но это невозможно!

Учитель продолжил:

– Один раз в неделю в течение трёх месяцев будешь приходить сюда, и мы продолжим наши занятия. По окончании этого срока ты сможешь пользоваться своим шестым чувством тогда, когда посчитаешь нужным, и при чем, без помощи волшебной воды из священного источника. Обязательно овладей этим искусством в совершенстве, иначе не сможешь дальше продолжить свой путь. Запомни это.

Стоял тёплый весенний день. В лесу весело щебетали птицы. Природа цвела и благоухала. В эти минуты совсем не хотелось возвращаться в мрачное и тёмное подземелье. Но то, что произошло сегодня на поляне, придало новый заряд жизненных сил, так необходимых для того, чтобы выжить и во что бы то ни стало дойти до цели. Дойти, чтобы идти дальше, вперёд, постигая новые, неведомые доселе ни кому из цивилизованных людей, знания. А достигнув совершенства, использовать приобретённое лишь во имя торжества добра, света и справедливости.

Дни казались бесконечно долгими. Они тянулись один за другим нескончаемой чередой. Ночи, напротив, пролетали в мгновение ока. Порою даже казалось, что их не было вообще. Непосильный для нормального человека труд не оставлял ни капли сил. Прошлая жизнь теперь уже представлялась каким-то сладким сном. И даже та игра со смертью, в которую обстоятельства заставили их ввязаться этой зимой в тайге, сейчас не виделась такой уж ужасной по сравнению с тем, через что приходилось проходить изо дня в день.

Порою Серёга даже начинал всерьез верить в то, что его просто-напросто хотят убить в этой грязной и вонючей шахте. Но внутренний голос да ещё, наверное, редкие, всего один раз в неделю, встречи с учителем подсказывали обратное.

Там, у самого подножья скалы, творились вещи невероятные, если только не сказать больше, – сверхъестественные. Он начинал открывать в себе самом то, о чём раньше не мог даже подозревать. Возможно, что именно эти скрытые в каждом из нас силы и помогли человеку принять новый для него уклад жизни и справиться с невыносимо тяжёлой работой под землёй.

А вскоре случай предоставил не только косвенные, но и самые прямые доводы, подтверждающие справедливость этих суждений. И лишь то, что ученик оказался чрезвычайно одарённым, спасло жизнь ему и ещё очень многим людям, указав дорогу к свету из мрачного подземелья.

Три месяца, положенные на испытание, заканчивались. Несчастный уже всерьёз начал рассчитывать дожить до их завершения. И, несмотря на то, что он даже примерно не знал, что будет происходить дальше, на душе становилось легче. Подходил к концу этот каторжный труд в мрачных казематах странного завода.

Но в тот день необъяснимая тревога вдруг овладела сознанием уже с самого утра.

«В этом мире у меня нет ни друзей, ни врагов. А если сказать точнее, то попросту нет ни сил, ни времени, чтобы заводить знакомства. Что может представлять собой неизвестная опасность?». Вопрос непраздный. Но ответа пока не было.

Идя обычной дорогой на работу, через узкую и тёмную расщелину скалы в вонючую подземную душегубку, бдительности не терял ни на секунду. Эта привычка необходима здесь для того, чтобы просто выжить. А в это утро человек был внимателен вдвойне.

Странное чувство не оставляло, заставляя с какой-то особенной настороженностью присматриваться и прислушиваться ко всему, что происходит вокруг.

«Я вновь наблюдаю за самим сабой. Ощущение хорошо знакомое, но раньше я испытывал его лишь там, у скалы, под действием волшебной воды из священного источника. Сейчас оно пришло само собой под действием смутного и ничем не объяснимого предчувствия неизвестной опасности».

Перед глазами вырисовывались совершенно отчётливые очертания каменных стен, между которыми люди шли как раз в эту самую минуту.

Человек прекрасно понимал, что этого не может быть. Но в последнее время жизнь научила по-иному относиться ко всему происходящему. Слишком часто многие невозможные, на первый взгляд, вещи вдруг становились реальностью. И именно поэтому идущий старался внимательно наблюдать за тем, что происходило у него на глазах.

Подходя к очередному изгибу каменного коридора, отчетливо увидел детину с огромной дубиной на плече. Со стороны казалось, что тот поджидал именно их. Он внимательно вслушивался в тишину подземелья, а услышав приближающиеся шаги, заметно оживился и занял угрожающую боевую позу, приподняв своё оружие высоко над головой.

Отряд быстрым шагом спускался вниз по лестнице. Шли цепочкой на расстоянии пяти шести метров один от другого. Идущий сзади постоянно видел спину идущего впереди. Правила такого передвижения под землёй были написаны кровью на потёртых стенах мрачного каземата. Если идти плотной группой, то, в случае завала, могут погибнуть все и сразу. Наверное, раньше такое уже бывало, потому что люди свято и неукоснительно соблюдали этот неписаный закон. «Раз я иду первым, значит, несу ответственность за всех».

Дойдя до уступа, где пещера круто поворачивала направо, не подал даже вида, что чем-то обеспокоен. «А тот незнакомец, что стоит за скалой, если только такой в действительности существует, пусть уж лучше не догадывается о том, что я готов к встрече с ним. Пусть он думает, что наносит удар слепому котёнку, не видящему и не слышащему ничего, что происходит вокруг».

А человек с дубиной между тем сохранял прежнюю боевую стойку. И в тот самый момент, когда идущие поравнялись с камнем, за которым притаился странного вида бородач, он сразу же начал опускать свою палицу на голову идущего первым – Сергея, чтобы нанести последний и решающий удар, после которого уже вряд ли можно было бы куда-нибудь идти дальше.

Но в тот самый момент, когда булава стала с невероятной силой опускаться вниз, прямо на «мягкий» человеческий череп, неожиданно для окружающих, но более всего неожиданно для мохнатого великана идущий во главе колонны сделал два резких шага назад. К нему под ноги вывалилось круглое и громоздкое тело с большой палкой в руках и округлившимися от неожиданности глазами.

Взмахнув своим оружием изо всех сил и промахнувшись, нападавший потерял равновесие и, словно мешок с опилками, свалился прямо под ноги своей несостоявшейся жертве.

Серёга выхватил нож. Ещё секунда, и враг никогда уже больше не поднялся бы на ноги. Жизнь среди этих людей научила быть жестоким и решительным в такие минуты. «Если я не сделаю этого сейчас, то через мгновение он поднимется, и уж точно раздумывать не станет, а ударит наверняка, не испытывая при этом ни малейших угрызений совести». Но за спиной вдруг услышал знакомый голос. Это был учитель:

– Подожди. Не убивай. Это всего лишь испытание. Ты достойно прошёл его. Так пусть живёт и этот человек.

Серёга спрятал нож и, не оборачиваясь, пошел дальше в темноту. А учитель не спеша уходил в обратную сторону.

«Ничего, – успокаивал он себя. – Сегодня последний день под землёй. Больше я сюда не спущусь. Да, пожалуй, и охранника этого тоже никогда не увижу. Ну, а если, если бы я не смог? Выходит, что тогда просто смерть? Возможно, и смерть. Обычаи этих людей жестоки, но выбирать не приходится. А что здесь делал учитель? Ведь он стоял прямо у меня за спиной. Наверняка ведь пришел не для отдыха. Может быть, он хотел помочь. Был здесь, чтобы не дать мне погибнуть!»

Человек вздохнул с облегчением. И вовсе не оттого, что избежал смерти. В некоторых случаях она, возможно, является даже избавлением. Ему стало легче потому, что он не потерял друга. Человека, которому верил. Предательство близких людей, наверное, гораздо хуже смерти.

«Нет, людям, несмотря ни на что, нужно верить, и не стоит спешить со скоропалительными выводами».

И это впоследствии оказалось следующей истиной, которую он усвоил один раз, но на всю оставшуюся жизнь.

«Теперь, наверное, всё позади. Хотя, если должно случиться что-то ещё, что же, чему быть, тому не миновать. Отступать всё равно некуда. Я буду готов ко всему, в том числе и к смерти, если только она станет неизбежной, либо необходимой».

Спустившись вниз, принялись за свою обычную работу. Серега усталости не чувствовал. Наверное, уже успел привыкнуть, а возможно, сознание того, что всё скоро закончится, придавало столько сил, что работа казалась вовсе не в тягость. И даже та противная вода, что тоненькой струйкой текла в дальнем углу пещеры и столько раз спасала его от гибели, даря новые силы в самый тяжёлый момент, сейчас оказалась попросту не – нужной.

Обычный и размеренный ритм работы подземного цеха прервал пронзительный крик человека: «Спасайтесь»!

Оглушительный грохот обваливающегося свода и падающих сверху камней поглотил в себе призывы о помощи гибнущих людей. Мир вокруг превратился в самый настоящий ад, в котором трудно стало вообще что-либо разобрать.

А всего через несколько минут всё стихло. Факела, горящие по стенам, погасли. Стояла такая кромешная тьма, что даже на расстоянии в несколько метров уже нельзя было ничего разглядеть. И лишь человеческие стоны могли указать на присутствие здесь пока еще живых людей. После обвала в воздухе стоял плотный столб пыли, которая забивала нос, горло и, оседая где-то внутри, делала дыхание попросту невозможным.

Картина помещения с обрушившимися каменными стенами и потолком вновь четко вырисовывалась перед глазами, несмотря на полную темноту. Он увидел вдруг прямо перед собой огромные завалы и погребённых в них заживо людей. Видел их искалеченные и изуродованные тела. Видел также и то, что многие пока ещё живы. Они звали и молили о помощи, либо смерти.

«Нужно срочно отсюда выбираться. А иначе умереть придется всем. В таких условиях человеческий организм долго существовать не сможет. Недостаток кислорода, плотная стена пыли и ещё какой-то вонючий газ, что быстро наполнил все помещения подземного грота после обвала, сделают своё дело. Один-единственный выход завален камнями, по меньшей мере, метров на сто. Разобрать завал – затея пустая. Ни малейшего шанса на спасение. Ждать помощи снаружи тоже, пожалуй, бессмысленно. Ждать – значит погибнуть. Завал раскопают не раньше чем через сутки, даже если будут работать все 24 часа без отдыха и сна. А всего через час здесь никого в живых уже не останется».

Но жить хотелось безумно. Хотелось вновь увидеть те леса и реки, те горы и тех людей, что остались там, наверху. Хотелось увидеть всё то, на что неоднократно уже смотрел раньше, но, наверное, так и не смог по достоинству оценить. Хотелось просто жить. И только сейчас, в минуту смертельной опасности, Сергей смог понять истинную цену человеческой жизни.

«Наверное, сейчас я в ответе за этих людей, потому что один из всех находящихся здесь всё-таки способен найти дорогу к свету».

Человек не боялся смерти. Он просто не хотел её принимать потому, что, несмотря ни на что, должен выйти отсюда сам и вывести остальных. Должен для того, чтобы увидеть своего, уже, наверное, родившегося сына. Должен сделать в жизни ещё многое, о чём сейчас не мог даже догадываться.

Собрав волю в один-единственный кулак, метр за метром обследовал захлопнувшуюся подземную ловушку в поисках, возможно, даже не существующего выхода. Сохранять самообладание в сложившейся ситуации оказалось чрезвычайно сложно.

«Так, спокойно, из каждого положения всегда есть три выхода». Словно заклинание, без устали твердя про себя одну-единственную фразу, наконец, нашёл, что искал.

Источник, который столько раз придавал людям силы во время их каторжного труда в подземелье, вытекая из-под камня в противоположном углу пещеры, тоненькой струйкой бежал вдоль стены и вырывался на свет через узкое отверстие в скале, совсем рядом.

Узким проход оказался только в самом начале. Далее, с каждым метром, он делался всё шире и шире. Осторожно спустившись к тому месту, где ручей должен выходить наружу, Серёга действительно обнаружил там отверстие.

Схватив валявшуюся неподалёку кирку, без промедления принялся за дело. После пяти минут непрерывной работы лаз оказался пригодным для того, чтобы через него с трудом, но всё-таки мог протиснуться человек. Заглянув внутрь проёма, чуть было не вскрикнул от радости. Где-то далеко, в самом конце тоннеля, брезжил едва различимый лучик света. Сознание не обмануло. Сам не помня себя от радости, он вдруг заорал что было сил: – Скорее! Скорее все сюда! Здесь выход! Вода укажет нам путь к свету и спасёт в очередной раз!

С трудом протиснувшись в узкий проход между камней, пополз наружу. С каждым вновь пройденным метром ползти становилось всё легче, а дышать всё свободнее. Тоннель делался шире, а воздух чище.

Минут через десять, когда узник выбрался на свет, он увидел бегущих навстречу людей и понял, что это спасение.

«Уже совсем скоро, они вытащат оттуда всех живых, а затем и мёртвых. Да. Сейчас я, пожалуй, прошёл своё первое испытание до конца». Больше Серёга уже ничего не помнил.

 

Глава 2

Вадим негодовал. Он готов был просто лопнуть от злости. Птичка выскользнула из его клетки.

«Как?! Почему?! Кто это был?!» Эти и ещё многие вопросы не давали покоя ни днём, ни ночью.

«Неужели Сергей остался в живых? А возможно, и ещё кто-то. Нет, не может быть». Сидевший в кресле человек гнал прочь от себя так ненавистные мысли.

«Нужно срочно во всём разобраться и расставить, наконец, все точки над „и“, пока дело не зашло слишком далеко. Для начала как следует поработать с его бабой. Пугать, наверно не стоит. Всё равно бес толку. Пугана уже предостаточно. Вот чёрт. Что же делать? Стоп. Кажется, есть выход».

В лаборатории, где работала Таня, у Вадика была подружка. И сейчас он быстро набирал по памяти номер её телефона.

– Алло, Настенька. Привет, дорогая. Дело к тебе очень важное и не терпящее отлагательства.

– А что за дело?

– Сейчас всё скажу, одну минутку. На заводе у вас работает Татьяна Николаевна. Знаешь такую? Вот и отлично. А дело-то, собственно, пустяковое. Нужно, как бы тебе это лучше объяснить, ну, в общем, поговорить с ней. Очень деликатно, но вместе с тем убедительно попросить, чтобы забыла обо всём, что произошло за последние несколько месяцев.

– А что случилось-то?

– Настя, ты извини, конечно, но разговор не телефонный. Если интересно, то потом всё объясню. В долгу, безусловно, не останусь. Ты знаешь ведь. Главное, растолкуй женщине доходчиво, что молчание ей же самой и выгодно. А если не замолчит, то я найду способ, как рот болтливый заткнуть.

Мужчина весело рассмеялся прямо в телефонную трубку, переведя разговор в шутку.

– Ну, пока. Я тебе перезвоню.

После этого весёлая гримаса сразу исчезла с лица говорившего. То, что после подобного разговора с начальницей, Таня всё простит и сразу обо всём забудет, слегка смахивало на небылицу. Но сейчас обидно было даже не это. Вадима бесило, что он в первый раз в жизни по-настоящему боялся. Испугался каких то ничтожных людишек только за то, что они не стали пресмыкаться и не сломались от первого его натиска. Видавшего виды «бизнесмена», приводило в неистовую ярость и одновременно с этим бросало в холодный пот от того, что на поверку он оказался не таким уж и крутым, что ему, Вадиму, в принципе, возможно проломить голову или всадить нож в спину, как и всем остальным. А это, несомненно, было уже несправедливо, потому как он, Вадим, умирать вовсе не хотел.

«Нужно продумать запасные варианты. Срочно предупредить ментов. Петрович поможет, если захочет, конечно». Сидящий отыскал в записной книге нужный телефон и набрал номер начальника местного отделения милиции.

– Алло, Петрович, как дела, дружище? Узнал, говоришь? Разговор есть, но не телефонный. Сможешь принять?

– Принять смогу. Помочь – не знаю. Давай к шести. Вот и хорошо. До встречи тогда.

В трубке послышались короткие гудки.

«Вот сволочь. Корчит из себя, сам не знает кого. Гавнюк недоделанный. Забыл, как ещё вчера парашу ложкой хлебал. Забыл, кто его в люди вывел».

Человек зло бросил трубку.

Утром Таня проснулась раньше обычного. Спать уже не хотелось. Женщина не спеша позавтракала и вышла на балкон. Свежий аромат теплого весеннего утра ударил в лицо. Не в силах зайти обратно, так и простояла там минут пятнадцать, не шелохнувшись и вдыхая полной грудью воздух, наполненный сладким запахом цветущей сирени.

Наконец спохватившись, вернулась в комнату. Пора будить Артёма.

Вскоре, проводив сына и наспех собравшись, вышла на улицу.

На работу шла хорошо знакомой дорогой по сонным улицам только-только пробуждающегося города. Солнце ласково пригревало в щёку. Но мир вокруг уже не казался таким уютным и доброжелательным, как ещё десять минут назад. С плохо скрываемой ненавистью смотрела она на проносящиеся мимо дорогие автомобили и зло цедила сквозь зубы:

– Ублюдки! Мешки, набитые дерьмом! Считаете себя центром вселенной. Думаете, что вам все можно.

Женщина даже не подозревала, скольких хороших людей она назвала в процессе своего диалога не совсем хорошими словами. Сейчас, ей до этого дела не было. Эмоции, в очередной раз брали верх над разумом.

Войдя в знакомые двери заводской лаборатории и столкнувшись лицом к лицу со своей начальницей и давней подругой, Анастасией Сергеевной Снегирёвой, женщиной, довольно неразговорчивой, была немало удивлена и вместе с тем озадачена тем, что та сразу же начала весело болтать с ней, да ещё таким тоном, каким никогда раньше этого не делала.

– Танечка, зайди ко мне, пожалуйста, дорогая, если не очень занята.

– Да, Анастасия Сергеевна, я сейчас.

Криво усмехнувшись, последовала за заведующей в её кабинет. Усевшись на стул возле двери, выжидающе посмотрела на свою начальницу.

– Понимаете, Танюша, у меня к Вам разговор, ну, если можно так сказать, довольно деликатный. Один наш с Вами общий знакомый убедительно Вас просил, чтобы Вы никому не рассказывали о том, что произошло за последние несколько месяцев. Сказал, что так будет лучше для Вас же.

Но лучше бы она не произносила этих последних слов, потому как не знала сути дела и даже не понимала, про что говорит. А для её собеседницы это был удар ниже пояса. Таня побледнела, сердце так и норовило выскочить из груди. Женщина ожидала услышать что угодно, но только не это.

– Анастасия Сергеевна, да как Вы…, как Вы можете?! Ведь Вы же тоже женщина.

Больше вслух ничего сказать не смогла. С трудом поднявшись на ноги и слегка пошатываясь, вышла из душного кабинета прочь.

Вечером по дороге домой вновь вспомнила Сергея. Александр обещал, что при возвращении в город сразу же даст о себе знать.

«Скорее бы он возвращался. Возможно, тогда хоть что-то прояснится». Находиться в полном неведении оказалось невыносимо тяжело.

«Что же всё-таки там произошло? Когда Сергей вернётся? Через месяц, через год, а может быть, и вообще никогда». В этом городе у неё не было друзей, на которых можно рассчитывать в тяжёлую минуту. Оставалось только ждать и надеяться на чудо.

Вечером ровно в шесть часов Вадим вошел в кабинет к своему давнему знакомому, Алексею Петровичу Шершнёву. Нельзя сказать, что эти люди были друзьями. Но Петрович стал «должником» Вадима несколько лет тому назад. Ведь именно благодаря ему он сейчас занимал пост начальника милиции.

– Ну, что, дружище, встал, заходи, не стесняйся.

– Да я-то не стесняюсь, только вот ты не слишком-то рад со мной встречаться, я смотрю. Особенно по телефону.

– Вадик, ты что? У меня же все телефоны на прослушке. Как ещё я мог с тобой разговаривать? И вообще хватит ругаться, давай лучше к делу перейдём.

– Ну, к делу так к делу.

В знак примирения Вадим улыбнулся.

– В общем, переспал я с бабой одной, пока та в дурдоме лежала.

– Не понял, где переспал?

– Ясное дело где. Прямо там, в «дурке» и переспал.

– А она что, больная что ли?

– Да нет, уже здоровая.

– И где же здесь криминал?

– Дак она со мной ложиться не хотела, ну я и перенервничал.

– А зачем нервничал-то? Нервные клетки не восстанавливаются. Алексей Петрович улыбнулся.

– По-моему, тратить нервы нет причины.

– А ты не язви, не язви. Скажи лучше, поможешь или нет?

– Успокойся, Вадик. Я же сказал тебе – не бери в голову. Конечно, помогу. В меру своих сил и возможностей, естественно. А в дурдом-то ты её запер, что ли?

– Да нет, одна её хорошая знакомая. Видать подлечить немного хотела.

Они весело рассмеялись.

– Давай мы сделаем вот как. Сейчас я не буду вникать во все тонкости, а поговорю со следователем. А завтра вечером ты у него в четырнадцатом кабинете в это же время. И будь спокоен, он сделает всё возможное, чтобы тебе помочь.

– Я надеюсь.

– Ну, а если что, то заходи. Тебя подвезти?

– Да нет, я на машине.

– Тогда по рукам.

Пожав друг другу руки, два человека разошлись в разные стороны. Каждый из них шёл по жизни по своему пути. И, несмотря на то, что две дороги не совпадали, они были подчинены единому присущему этим людям закону, а если сказать точнее, беззаконию.

Войдя в подъезд, Таня по обыкновению вытащила почту из ящика. Дома, бросив газетный свёрток на журнальный столик, была немало удивлена, когда на пол упало письмо. Разорвав конверт, женщина начала читать предназначенное ей послание.

«Слушай, ты, сучка. В следующий раз, когда пойдёшь к следователю, отказывайся от всего, что наговорила. Скажи, что не в себе была или ещё что-нибудь там придумай. Не долечилась, мол, немного. Не было ничего, и все тут. Да и вообще мы друзья с тобой. А иначе – ты меня знаешь. Я два раза повторять не стану».

Письмо, написанное машинописным текстом, для прокурора не значило ничего. Ведь теоретически она могла и сама его напечатать. А в том, что бандит сможет привести свою угрозу в исполнение, сомневаться не приходилось. Этот человек не остановится ни перед чем.

«Завтра должны положить в роддом на сохранение. Что ж, нужно рожать. Это будет, пусть и очень маленькая, но всё-таки капелька от Сергея. А там, может быть, и Александр появится».

На следующий день, точно в назначенное время, Вадим вновь поднимался по широким каменным ступеням. Аккуратно постучав, слегка толкнул дверь назначенного ему четырнадцатого кабинета.

– Войдите, не заперто.

– Я от Алексея Петровича.

– Да да, он говорил. Проходите, пожалуйста, присаживайтесь. Вот материалы дела. Если хотите, то можете ознакомиться.

– Да нет, не стоит. Насколько всё серьезно?

– Пока что большой опасности нет. Сегодня потерпевшая ложится в больницу. Раз она беременна, то допрашивать её нельзя. А вот впоследствии желательно, чтобы женщина хотя бы немного изменила свои показания.

– Я об этом уже позаботился.

– Тогда дело и вообще яйца выеденного не стоит. Хотя, даже если будет стоять на своём, думаю, что всё равно смогу Вам помочь. Прямых доказательств, подтверждающих вину, нет, и не будет. Обещаю.

– Что ж, будем надеяться. Я Ваш должник и в долгу не останусь.

Выйдя на улицу, впервые за несколько месяцев вздохнул с облегчением.

– Кажется, всё потихоньку налаживается. Подожду, пока сука выйдет из больницы. И если только она ещё не поняла, чего я от неё хочу, то нужно будет объяснить более доходчиво.

Дни шли за днями, одинаковые, словно близняшки. Ничего особенного больше не происходило. Родила нормально. Крепкий мальчик как две капли воды походил на своего отца. Видно, правду говорят люди, что ребёнок сильнее походит на того из родителей, кто больше желал его появления на свет. В комнату вошла медсестра.

– Николаевна, завтра тебя выписывают. Кто встречать-то будет?

– Некому нас встречать.

– Как это некому? А там, внизу, уже полчаса посетитель дожидается. Я подумала, что муж. Сердце в груди бешено заколотилось.

«Кто это?!» За время, которое Таня пролежала в больнице, к ней всегда приходили только женщины.

«Неужели Александр?! А может быт, Сергей?! Нет, вряд ли. Это уж слишком». Быстро спустившись вниз, увидела стоящего возле окна человека и узнала его сразу.

– Здравствуйте.

Где-то в самой глубине души Татьяна рассчитывала, что сейчас здесь встретится с мужем. Слабая искорка, теплившаяся, пожалуй, до самой последней секунды, угасла. Почувствовав это, она, естественно, испытала боль и разочарование. Но, с другой стороны, сейчас, наконец, должно всё проясниться.

Возле окна стоял Александр. И это наполняло измученную тревогами душу радостью и страхом одновременно.

– Здравствуйте, – так же тихо ответил ей человек.

– Ну что? Как дела? Вы узнали что-нибудь о Сергее?

– Да, узнал.

– Жив?

– Сам я его не видел, но говорят, что жив. История, прямо скажем, невероятная. Живёт в тайге в каком-то странном подземном городе. Обратно не возвращается. Вернётся ли вообще, никто не знает.

– Да как же так?! Жив, и не возвращается! Этого не может быть.

– Значит, может. То, что жив, точно. Верный человек сказал. А вот почему не возвращается, я сказать не могу. На этот вопрос ты, наверное, сама себе должна ответить.

– У тебя-то как дела?

– Пока, вроде, всё нормально. Милиция бездействует. Вадим не беспокоит. Но он не отстанет. Не тот человек. Задыхаясь от волнения, рассказала о странном письме.

Внимательно её выслушав, нахмурил брови.

– Ладно. Сделаем вот как. Завтра тебя выписывают.

– Откуда знаешь?

– Не важно. Так вот, я встречу. А дальше – если уж совсем невмоготу станет, меня найдёшь. Через этого человека, – мужчина протянул ей измятый клочок бумаги с адресом и фамилией. – Попытаемся разыскать всё-таки твоего Серёгу. Хотя старик говорил, что сделать это очень непросто. Не просто, но возможно. Поэтому сильно не пугайся. Чего опять пригорюнилась? Радоваться нужно. Вон, какого богатыря родила. – Саня улыбнулся.

Поднявшись в палату, Таня вдруг поняла, что в этом жестоком и беспощадном мире у неё появился верный и надёжный друг, а вернее сказать, друг её мужа, который, наверное, сможет помочь. Это был, несомненно, человек сильный, и чтобы понять это, достаточно лишь внимательно посмотреть на него. На душе стало легче. Но из головы не выходили странные слова: «А вот почему он не возвращается, на этот вопрос ты должна ответить себе сама».

– Может, это я виновата во всём? Наверное, он считает, что не нужен здесь никому. Может быть, он думает, что я его не жду?

От таких мыслей сразу разболелась голова.

«Да нет же, нет! Нужен! Нужен!» Только что толку от этих слов сейчас. Наверное, их стоило сказать гораздо раньше. «А ведь именно я и отправила его в эту злополучную командировку. Но ведь даже в кошмарном сне невозможно было представить, что всё обернётся таким образом. Что ж, тем хуже для меня». Неутешительный вывод лишь положил на душу новый камень, и от этого стало ещё хуже.

На следующий день Саня забрал женщину из роддома. Встретил как муж. Цветы в руки, такси к подъезду. Посторонний человек ни на секунду бы не усомнился в том, что перед ним молодая и счастливая супружеская пара.

А утром следующего дня молодую маму разбудил осторожный стук в дверь. Наскоро одевшись, выглянула в глазок и сразу же узнала в пришедшем того самого следователя, перед которым уже «исповедовалась» несколько месяцев назад.

– Можно мне войти? – гость говорил приторно слащавым голосом.

– Заходите, конечно, раз пришли.

Он вошёл в прихожую, разулся и, не раздеваясь, уселся на диван.

– Знаете, я просто не хотел беспокоить Вас повестками и потому решил прийти прямо сюда.

Человек достал из кожаной папки несколько исписанных листков.

– Вот здесь Ваши показания. Ничего не хотели бы изменить?

– Нет, ничего, вроде, всё правильно. А почему Вы спрашиваете?

– Понимаете, дело в том, что этот самый Вадим начисто всё отрицает. Говорит, мол, в дурдом Вас определила ваша же подруга. Она сама это тоже подтвердила. Сказала, что в последнее время стала замечать какие-то странности в поведении. Потому и решила устроить на обследование. Больше-то позаботиться вроде как некому. Пожалуйста, почитайте. Сидевший протянул ей целую кипу бумаг.

Кровь ударила в голову. Стук сердца глухо отдавался в висках нестерпимой болью. Взяв «ватными» руками протянутые документы, уже практически ничего не соображая, тупо повертела их перед глазами и сразу же отдала обратно.

– Сговорились. Все сговорились. Кругом непробиваемая стена. Куда ни кинься. Вот так подруга. И она, значит, с ними заодно.

– Вы делайте, что хотите, и поступайте, как знаете. Только отстаньте все от меня ради Бога!

Несчастная в отчаянии уткнулась лицом в подушку.

– Что ж, Татьяна Владимировна, извините, как говорится, за вторжение. Будем работать дальше. Но послушайте, пожалуйста, моего совета. Не нужно Вам ссориться с этим человеком. Это страшный человек, поверьте мне.

Мужчина встал с дивана и быстро вышел на улицу, осторожно прикрыв за собой дверь. В кроватке расплакался маленький Славик. Таня подошла к сыну. Увидев перед собой мать и услышав её голос, мальчик сразу притих. А ещё через минуту он уже вновь мирно посапывал, перевернувшись на другой бок. Женщина улыбнулась.

«Этому крошечному человеку сейчас, как никогда, нужна её ласка и забота. И уже ради этого одного стоило жить и бороться дальше.

Но что делать? – думала, напрягая мозг до боли в висках. – Как поступить в сложившейся ситуации? Следователь куплен точно так же, как и все остальные. Он советует не ссориться с преступником. А это значит, что я должна пойти у него на поводу, отказаться от своих показаний, прекратить начатое дело и в дальнейшем терпеть унижения и издевательства. Я этого не сделаю. Но если следователь куплен, значит, Вадим вряд ли понесёт наказание. Хотя это сейчас не главное. Главное – чтобы он оставил нас в покое. Надежда, конечно же, пустая. Как только злодей почувствует себя в безопасности, он сразу возьмётся за старое. Друзей, способных защитить, за исключением, пожалуй, Александра, в городе нет. Родственников втягивать не стоит. С насильником они справиться всё равно не смогут, а лишние жертвы принесут лишь новую боль. Да и Александру в одиночку с таким зверем тоже не совладать. Наверное, остаётся только ждать. Ждать до тех пор, пока это будет возможно. Может, всё и уляжется. Как говорится, утро вечера мудренее».

Она даже не заметила, как задремала, сидя на диване. За последние несколько дней несчастная не сомкнула глаз, в буквальном смысле этого слова.

Утром, войдя в приёмную, Вадим по обыкновению, не обращая ни на кого внимания и ни с кем не здороваясь, сразу прошёл к себе в кабинет. Секретарь, миловидная женщина с прелестным личиком куклы, через несколько минут, занося почту и кофе, нежно проворковала:

– Вадим Валерьевич, Вам только что из прокуратуры звонили, просили зайти.

– Хорошо, спасибо, Верочка, я буду.

– Раз звонили из прокуратуры, значит, что-то не клеится.

Человек нервно ёрзал на стуле. Он уже было начал забывать не – приятную историю.

«И надо же, именно сейчас. Не хватает ещё перед иностранной делегацией облажаться».

Следователь встретил Вадима по обыкновению радушно.

– А, Вадим Валерьевич, проходите, присаживайтесь.

– Ну, что, Юрик, как там у нас дела? Как потерпевшая себя ведёт?

– Вчера домой к ней ходил. И ни да, и ни нет. Наотрез не отказывается, но и согласиться не согласилась. Нужно ещё немного подождать, я думаю, а там видно будет.

– Ну, что ж, раз нужно, давай подождём. А если что, то попробуем по – другому на неё воздействовать.

– Вадим Валерьевич, я умоляю, только без криминала. Прямой опасности пока нет. А забот у нас и так по горло.

Вадим улыбнулся:

– Не переживай, Юрик. За пацана меня держишь, что ли? Никто ни – кого и пальцем не тронет. А если и тронет когда-нибудь, то комар носа не подточит. Ты же знаешь меня.

– Знаю, знаю, Вадим Валерьевич. Это я так, на всякий случай. Вы уж не обижайтесь.

– Да я и не обижаюсь. Эх ты, молодо-зелено. Он похлопал своего собеседника по плечу и не спеша удалился из кабинета.

А жизнь у Татьяны Николаевой, между тем, текла пока без особых приключений. Страшное прошлое не оставило женщину насовсем, но она перестала просыпаться посреди ночи, стирая со лба холодный пот, не вздрагивала, повстречавшись на улице лицом к лицу с подозрительным, по её мнению, человеком. Уход за грудным ребёнком отнимал практически всё свободное время. Но однажды ранним воскресным утром в дверь квартиры постучали.

– Кто бы это мог быть? Никто из знакомых так не стучится.

Двери открыл Артем. Она суетилась на кухне. Выйдя в прихожую, еле удержалась на ногах. На пороге стоял Вадим.

– Ты чего испугалась? Или видеть меня не рада? В голосе мужчины звучали издевательские нотки. Вадим чувствовал своё превосходство и возможность действовать безнаказанно, и это было ему чрезвычайно приятно.

– Ты зачем пришёл?

– Да так. Попроведать вот тебя решил. Соскучился ведь. Давно уж не видел.

– Ну что, попроведал?

– Попроведать-то попроведал. Да только я ещё и поговорить хотел.

– Не о чём нам с тобой разговаривать. Уходи.

Но гость уходить, похоже, не собирался.

– Да. А живёшь ты, я смотрю, небогато. Придётся ссудить немного.

– Мне ничего от тебя не нужно. Уходи, а то я закричу.

Таня стояла возле дверей, не закрывая их за непрошеным гостем. Сердце готово было выскочить наружу в любую секунду.

«Как он смеет? Как он смеет сюда приходить?! И это после всего того, что со мной сделал. Вот подонок!»

Она боялась этого человека простым животным страхом. Но в эту минуту жгучая ненависть затмила все остальные чувства. Хозяйка еле сдерживала себя от того, чтобы не наброситься на своего врага прямо с кухонным ножом в руках или просто-напросто не вцепиться ему зубами в горло, сжимая челюсти до тех пор, пока мучитель не сдохнет. Сумев всё-таки удержать себя в руках, поняла, что такая задача, конечно же, ей явно не по силам.

«Вадим гораздо сильнее. Он будет защищаться и, ни секунды не раздумывая, прикончит бывшую подругу при первой возможности».

– Что же, я уйду. Но тебе стоит послушать меня внимательно. Сегодня ты пойдёшь в прокуратуру к тому самому следователю, с которым уже неоднократно разговаривала, и откажешься от всех своих предыдущих показаний, если, конечно, тебе дорога твоя собственная жизнь и жизнь твоих детей.

Это было уже чересчур. Неожиданно для самой себя вдруг закричала во весь голос:

– Пошёл вот отсюда, скотина! Видеть тебя не могу, подонок!

Вадим всё с той же издевательской гримасой на лице не спеша вышел за дверь.

После такого разговора успокоиться оказалось очень непросто обоим.

«За маленьким Славиком присмотреть ещё можно. Но Артем. Его к себе не привяжешь. Мальчик целыми днями пропадает на улице и находится в хороших отношениях с Вадимом. Тому не составит большого труда заманить его в ловушку».

А гость, в свою очередь, выйдя на лестничную площадку, тоже сразу перестал улыбаться. Его лицо приняло какое-то странное, озлобленно-озадаченное выражение.

– Вот сука упрямая. Ну, я тебе устрою жизнь весёлую. Ты у меня навсегда память-то потеряешь.

Быстро спустившись по лестнице, с силой хлопнул дверцей своего «Вольво», и упав в мягкое кожаное кресло, уже на ходу бросил водителю:

– Давай в офис.

Вечером Артем пришёл домой необыкновенно радостный и возбуждённый:

– Мам, ты знаешь, а мы с дядей Вадимом сегодня на тачке катались. Машина у него классная, сказать нечего.

Она не нашлась даже, что ему ответить. Наверное, просто не было слов.

– Мам, а что, дядя Вадим правду говорит, что ты его в тюрьму хочешь посадить?

– Артём, замолчи сейчас же! Это не твоего ума дело! Ты что, совсем сдурел что ли?

Женщина чуть было не заплакала.

– Артём, милый, никогда, ты слышишь, никогда даже близко не подходи к этому человеку.

– Мам, а почему не подходить-то?

– Потому, что это очень плохой, слышишь, очень плохой человек. И это говорю тебе я, твоя мать.

– Ха, а кто тогда хороший-то? Уж не дядя Сережа ли твой? Дак ты его особо не жди. Он уже вряд ли вернётся. Мне дядя Вадим сказал. Он точно знает. И вообще дядя Вадим – мужик что надо. И при деньгах всегда. Ты зря с ним так обходишься.

– Замолчи, Артем! Как ты можешь так со мной разговаривать?! Перестань сейчас же.

– Да пожалуйста, пожалуйста.

Мальчик спокойно встал со стула и пошёл умываться, а Таня, уже больше не могла сдерживать слёзы и разрыдалась прямо тут же, сидя за столом.

«Что делать дальше?» Её волновал лишь этот, один-единственный и такой важный сейчас вопрос.

 

Глава 3

На новом месте жизнь Игоря изменилась сразу и до неузнаваемости. Современный боевой вертолёт оказался напичкан самой сложной электроникой. Аппаратура работала нормально. Через месяц должны начаться первые учебные полёты. Парень ждал этого с нетерпением.

Шелестящее посвистывание вертолётных винтов действовало успокаивающе. Машина шла ровно. В ярко-голубом небе ясного летнего утра не было видно ни единого облачка. Игорь с замиранием сердца наблюдал пейзажи, проплывающие за иллюминатором винтокрылой машины. Он поднялся в воздух впервые, и сейчас всё казалось в диковинку. Земля внизу совсем не походила на ту землю, что мы привыкли созерцать в повседневной, обыденной жизни. С высоты трёх тысяч метров глаз охватывал огромные, необъятные просторы. Это трудно было выразить словами. Несколько горных хребтов, идущих один параллельно другому, расходились к югу широким веером, становясь значительно выше и образуя обширную горную страну, состоящую из скалистых вершин и покрытых лесом увалов. Узкие голубые ленточки речушек извивались и петляли между ними.

Командир экипажа – капитан Северцев слыл человеком строгим, но справедливым. С солдатами всегда разговаривал на равных, если только суровые будни армейской службы не требовали иного отношения. Справедливости ради нужно заметить, что такое случалось крайне редко. В отличие от многих других офицеров, он не испытывал особого удовольствия от ощущения власти и превосходства над людьми, а просто старался хорошо делать свою работу сам и требовал того же от подчинённых.

– Ты чего там, Николаев, к окошку прилип? В первый раз оно всегда интересно, а потом привыкнешь и не будешь обращать внимания. Хотя, если честно, я вот – до сих пор привыкнуть не могу.

– Красотища, товарищ капитан, невообразимая. Глаз не оторвать.

– Но ты оторвись всё-таки, на минутку всего. Что там у нас вокруг творится?

– Два объекта. Первый – скорее всего вертолёт. Скорость – 350–400, высота 2500, идёт на север, сигнал радиомаяка чёткий. Вертолёт гражданский. Сейчас удаляется. Второй – наверное, самолёт. Высота около 6000. Минут через десять пройдёт прямо над нами, если не отклонимся от курса. Скорость – около 800 км/ч. Транспортная авиация, скорее всего почта. Больше пока ничего.

– Пожалуй, очень даже неплохо. Держи в том же духе. И запомни главное. Ни в коем случае нельзя останавливаться на достигнутом. Постоянно стремись повышать свой профессиональный уровень. Лишь тогда сможешь достигнуть совершенства. Именно движение, есть форма существования материи.

Он улыбнулся.

– Я буду стараться, товарищ капитан.

– Что, капитан, нового радиста инструктируешь?

Полковник с седыми волосам и огромными усами точно такого же цвета, приехавший дня два назад в гости к комбату, до сих пор не проронивший ни слова, вдруг заговорил. Он оказался старым другом командира и заехал сюда на несколько дней по дороге в отпуск.

– А парень-то, видать, смышленый. У него на лице всё написано. Я в этом деле волоку мал – мала.

Северцев ковырялся с новой радиостанцией. Игорь помогал ему. Но время от времени он всё же оглядывался назад, ловя на себе пытливые взгляды отцов – командиров. Всё вышесказанное льстило, хотя, если сказать честно, то до сих пор было непонятно, говорят ли они всерьёз или просто подшучивают над ним.

Сейчас в креслах сидели просто два пожилых человека, которые даже издалека не напоминали тех людей в форме с большими звёздами на плечах, которых солдаты привыкли видеть на земле. И вызывали они чувства самые противоречивые. С одной стороны, это милые добрые старички. Но с другой, сейчас все летели на удалённые горные озёра на современном боевом вертолёте только для того, чтобы их развлекать.

И всё же таких людей, наверное, можно понять. Всю жизнь они отдали армии. А кроме того, ведь этот полет не был сугубо развлекательным. Командир хотел лично убедиться в том, что назначенные им совсем недавно в экипаж два молодых бойца впоследствии смогут справиться со стоящими перед ними задачами. Что именно ему хотелось проверить, для окружающих оставалось загадкой. Но, по всей видимости, пока сидящий оставался доволен ребятами. Ведь главное, что старались те изо всех сил.

«Желание есть, а опыт придёт со временем».

Машина зашла на крутой вираж и начала постепенно терять высоту. Внизу небольшим голубым пятачком блестело озерко. То самое, которое и являлось конечной точкой их маршрута.

Подступающие почти вплотную к самым его берегам три скалистые горные вершины делали их обрывистыми и малопригодными для посадки. Но Северцев, по всей видимости, оказался здесь уже не в первый раз.

Внизу вдруг появился маленький клочок абсолютно ровной земли, которая приближалась очень быстро. И вот, наконец, шасси мягко коснулись травы и, слегка подпрыгнув, твёрдо опустились на землю.

Глазам людей открылось зрелище, описать словами которое не стоит даже пытаться. Необыкновенной красоты горное озеро в лучах восходящего солнца походило на сказку. Кристально чистая и очень холодная вода превращала его в один огромный родник на вершине горного хребта. В солнечных лучах с берега дно просматривалось метров на десять – пятнадцать. Но рыбы видно не было. Наверное, она тоже внимательно наблюдала за тем, что происходит на берегу, и спешила вовремя укрыться в густых зарослях водорослей.

Словно в огромном зеркале на идеально гладкой поверхности отражался весь окрестный пейзаж. Каменные россыпи на горных вершинах в свете едва показавшегося из-за соседних скал солнца отливали каким-то особенным розоватым оттенком.

Небольшую поляну, где притих уставший вертолёт, обступала плотная стена густого хвойного леса. Новая, добротно срубленная изба, баня, веранда – всё это говорило само за себя. Несмотря на всю свою удалённость от человеческого жилья, место выглядело довольно обжитым. Замков нигде не было. Видимо, воров в здешних местах не особо боялись, ведь дорога сюда только одна, по воздуху.

Напарник Игоря Мишка оказался менее восприимчив к красотам природы. Он успел уже натаскать целую кучу дров для костра и сейчас пытался развести огонь. А после того, как пламя весело затрещало, пожирая сушняк, выпачкавшийся с ног до головы новоявленный бортмеханик подошёл к товарищу и слегка толкнул его локтем в бок:

– Чего стоишь, рот разинул? Пошли за дровами. Потом будешь озером любоваться.

Разгоревшийся костёр внёс определённый уют и оживление в зябкую прохладу раннего утра. Огонь охотно принимал все подношения, взамен которых щедро одаривал окружающих его людей своим теплом. Успевший прокоптиться до степени дальше некуда котелок недовольно шипел, подставляя пламени свои мокрые бока.

В камышах вдруг послышалась странная возня, а ещё через минуту громкое кряканье возвестило о том, что утиное семейство уже проснулось и с радостью встречает показавшееся из-за гор солнце. Радуясь восходящему светилу, в лесу весело щебетали птицы. Их разноголосые трели сливались в одну-единственную, прекрасную и неповторимую мелодию раннего летнего утра. Метрах в пятнадцати от берега шлёпнула хвостом по воде крупная рыба, нарушив тем самым зеркальную гладь озера.

– Ты чего, Михаил, стесняешься? Забрасывай удочки.

Комбат обращался к товарищу Игоря.

– Сейчас всё сделаем, товарищ командир, – вновь засуетился Мишка.-

Чего стоишь, как истукан?

Он протянул приятелю свежесрубленное удилище, и на лице у него при этом сияла улыбка до самых ушей.

– Мы же не в казарме. Здесь всё по-другому. Чувствуй себя свободным, ну, например, как птица в полёте. А вот когда в часть вернёмся, там дело другое, там устав.

Парень говорил с видом знатока, человека, видавшего виды. Игорь незаметно для друга вдруг улыбнулся.

Ребята уселись на насиженных кем-то уже местах, закинули удочки.

– Вот Васька Деменёв, что меня стажировал, рассказывал, что командир отпустил его в отпуск за то, что тот поймал вот такого леща.

С этими словами Миха раздвинул руки до упора.

– Да ну! Пожалуй, чешешь!

– Всё так и было. Хочешь – верь, а хочешь – нет. Твоё дело.

Он замолчал.

В общем – то, такой вариант окончания рыбалки казался вполне приемлемым. Хотя, пожалуй, размер рыбы стоило немного подкорректировать. Отпустить в отпуск солдата – для командира задача не – сложная. Куда труднее поймать леща подобных размеров. Игорь размышлял, внимательно наблюдая за поплавком.

Через полчаса полного молчания они вновь разговорились.

– Как дела идут? Ловится рыбка или нет?

– Да так, пару ершей – мелочь. И я три штучки вытащил. На уху хватит. Пошли, а то нас потеряли, наверно.

– А-а, вот и наши рыболовы.

Отцы-командиры были уже явно навеселе. Они громко смеялись и размахивали руками.

– Ну, Сергеич, давай, заваривай ушицу. Ты ведь спец по этому делу. Уж я-то знаю. Голос комбата выделялся среди остальных. Сейчас он обращался к Северцеву. Ребят совсем не интересовала вся эта болтовня, но уйти они не могли. А если сказать точнее, то уходить здесь было просто некуда.

К тому же, прислушавшись повнимательнее, можно понять, что все эти пьяные россказни вовсе не лишены определённого смысла. И порою, становилось даже интересно.

А уха между тем, удалась действительно на славу. Уплетали за обе щеки. Игорь старался не отставать от друга. И это, надо признаться, ему удавалось. Голод плюс свежий воздух хвойного леса и обилие пищи на столе легко объясняли неплохой аппетит.

Где-то высоко вверху, прямо над их головами, бесшумно кружил одинокий коршун. Птица то вдруг замирала на одном месте, то начинала описывать окружности, радиус которых каждый раз всё увеличивался и увеличивался.

– Ага, кажется, собираются. Мишка тронул товарища за плечо.

– Кто собирается?

– Известно кто, все, конечно пойдут, кроме нас с тобой, естественно.

– Да куда пойдут-то?

– Ты чего, прикидываешься или правда, не знаешь. На охоту, конечно, куда же им ещё идти-то здесь? 3верья хватает. Только вот лесные жители тоже нынче умные стали. Под пули не лезут, а бегут, соответственно, сломя голову, и как можно дальше.

– Михаил, ты за старшего.

Сзади послышался немного хрипловатый голос Северцева.

– Вертолёт караулить бдительно, никуда не отлучаться. Отцы – командиры идут на охоту, – произнеся последние слова, он слегка хихикнул себе под нос.

– Часа через три вернёмся.

– Есть, товарищ капитан.

– Кушайте, не стесняйтесь, но спиртное – ни-ни.

Как только охотники скрылись в чаще леса, ребята без лишних церемоний вновь уселись за стол: шашлычок что надо, горяченький ещё. Мишка втянул в себя воздух и от удовольствия зажмурился.

А через несколько часов крылатая машина уже уносила людей обратно из райского уголка девственной уральской природы.

Утром следующего дня при заступлении на боевое дежурство Игорь пришёл немного раньше обычного. Подойдя к вертолёту, застал там Северцева, перепачканного в мазуте с ног до головы в самом прямом смысле этого слова.

– Что, Николаев, как дела, чего голову повесил?

– Всё нормально, товарищ капитан. Вам помочь?

– Нет. Спасибо тебе, конечно, но я сам тут справлюсь. Ты иди, занимайся по расписанию.

Войдя в аппаратную, сразу проверил приборы.

«Кажется, всё в порядке». Спать не хотелось, хотя ночью он не сомкнул глаз. Самые разные чувства теснились в голове. С одной стороны, огромная радость оттого, что можно, наконец, заниматься любимым делом, а порою приходится работать даже в воздухе. Здесь есть чему позавидовать. И это всё после той пренеприятнейшей истории, из которой с таким огромным трудом, но всё-таки удалось выпутаться. А с другой, тоска по дому. Он вспомнил дядю Серёжу. Перед глазами проплывали картины ушедшего детства. Старый велосипед, который отчего-то вечно ломался. Они вновь и вновь приводили его в боевое состояние, заставляя ездить на глазах разваливающуюся кучу металлолома. Тот случай, когда Сергей спас его от огромной собаки.

Игорь вертел в руках передатчик.

«Не работает. А ведь классная штука. Схема проверена тысячу раз. Интересно, где он сейчас. Наверное, уже и в живых-то нет давно».

– Ты что, Игорь, сегодня угрюмый такой? Случилось чего?

Голос Северцева вновь вернул к реальности.

– Все нормально, товарищ капитан, – машинально повторил сказанные полчаса назад слова, так как ничего нового на ум почему-то не пришло да попросту и не могло прийти потому, что голова была занята совсем другим. Он кисло улыбнулся.

– Я тебе вот что скажу. Не нравится мне людям в душу лезть, но сейчас, пожалуй, не тот случай. Ты летаешь в моём экипаже. А в воздухе то же самое, что и под водой, по крайней мере, если идешь на высоте в несколько сот метров. Здесь либо все погибают, либо все остаются в живых, и ошибка одного может стоить жизни его товарищам. Так что давай на – чистоту. Выговоришься – легче станет.

– Дом вспомнил, товарищ капитан.

– Случилось, что ли, чего?

– Дядька ушёл в геологоразведочную экспедицию. Давно ушёл и уже давно должен вернуться. Но до сих пор ни слуху ни духу. Без вести пропал. По-моему, где-то в наших краях. Вот так вот – просто ушёл и не вернулся. Сейчас уж нет в живых, наверное, – вздохнул Игорь.

– Я и сам – то толком не знаю, что и как там у них приключилось. Тётке не пишу, она меня с детства недолюбливала. А дядя Серёжа – он вместо отца.

Парень замолчал.

– Ничто нас в жизни не сможет вышибить из седла. Такая уж поговорка у командира была.

– Знаешь, кто сказал?

– Вроде, Симонов?

– Ну, вот видишь. И я тебе скажу то же самое. Вёсла бросать нельзя ни в коем случае. Только тогда куда-нибудь да выплывёшь. Он похлопал солдата по плечу и вновь полез под вертолёт. Северцев любил свою машину, и та, в свою очередь, платила ему тем же.

– Бог даст – всё наладится. Надежда должна умирать последней. Запомни это, сынок, и духом не падай никогда. Я сам-то из детдома. Родителей и в лицо не видел.

Он замолчал, словно осёкся, но, выдержав паузу, добавил:

– Пожалуй, хватит об этом.

Странно, но как может простой набор звуков, доносящийся из-под брюха огромной железной птицы, оказать такое влияние на человеческую душу.

Через несколько минут, вытирая капающий с рук мазут, капитан вновь обратился к своему подопечному:

– Сегодня поговорю с командиром. Думаю, он против не будет. Приказ состряпаем. Поедешь домой, в отпуск. Две недели – срок, конечно, небольшой, но хватит, я думаю, чтобы прояснить ситуацию хотя бы настолько, насколько её возможно прояснить в настоящий момент. Новых боевых вылетов пока больше не предвидится. Командир о тебе мнения неплохого.

За прошедшие семь месяцев город, казалось, вовсе не изменился.

Те же серые неширокие улицы с потоком беспорядочно снующих туда-сюда автомобилей. Всё те же самые, такие знакомые, и в то же время такие бесконечно чужие человеческие лица. И Игорь порою не мог понять, что именно для него сейчас дороже? Серые громады каменных домов, с нескончаемым потоком вечно спешащих куда-то людей или глухое безмолвие тайги на далёкой лесной заставе, которое могло дать человеку душевный покой, стать ему домом и могилой одновременно. В том жестоком и вместе с тем таком прекрасном мире было, по крайней мере, всё ясно и понятно без слов, а подлости и лицемерию места уже не оставалось. Тогда как здесь, среди этих чужих человеческих лиц, напротив, не было ясно совсем ничего.

Он направлялся прямиком к дому дяди Серёжи. Нужно внести в это тёмное дело хоть какую-то ясность.

Дверь открыла симпатичная женщина с лёгкой проседью на голове:

– Ой, Игорёк, проходи, раздевайся, я сейчас чай согрею.

– Смотри-ка ты, какая ласковая стала, – с удивлением отметил про себя.

– Раньше она меня так сроду не называла. Как всё-таки сильно время меняет людей.

– Тётя Таня, я спросить только хотел. О дяде Серёже есть новости какие-нибудь?

– Я и сама пока ещё понять ничего не могу, Игорь. Но надеюсь, что скоро удастся хоть что-нибудь прояснить. А пока – пропал без вести. Трупа никто не видел. Свидетелей смерти нет. Друг его приходил, сказал, что жив, вроде бы.

– А сам-то он никак о себе не дал знать, что ли?

– Нет, в том-то и дело. Ни ответа, ни привета.

Женщина заплакала.

– Не плачь, перестань. Теперь ведь уже не изменить ничего. Остаётся только ждать и надеяться. Надежду терять нельзя, ни в коем случае. Я думаю, что тогда он обязательно вернётся.

– Тот самый человек, который сказал, что Сергей жив, ходил вместе с ним в экспедицию и обещал помочь всё выяснить.

Татьяна умышленно не рассказала Игорю всего, о чём поведал ей Александр.

– В конце концов, ведь я его совсем не знаю. Разве можно доверять незнакомому человеку на все сто процентов? Да и нечего попусту парня волновать. Когда всё прояснится, вот тогда и расскажу.

Но была, наверное, и совсем другая причина. Женщине оказалось не просто признаться даже себе самой в том, что Сергей, возможно, не может вернуться домой потому, что Вадим сразу же расправится с ним. Признаться в том, кто такой для неё был этот Вадим, в том, что она сама в немалой степени явилась виновницей всего произошедшего? Хотя говорившей почему-то вдруг показалось, что парень сам начал о чём-то догадываться.

– Тетя Таня, ты напиши мне, если что. Он протянул листок бумаги с адресом.

– Хорошо Игорь, как только что-нибудь узнаю, сразу напишу.

На мокрых улицах родного города было по-прежнему сыро и не – уютно. Дождь лил словно из ведра уже почти сутки, не переставая ни на минуту. Непрерывный поток воды, падающий с неба на землю, не придавал оптимизма, а, напротив, наводил на самые грустные мысли. Жизнь, и без того никогда не казавшаяся солнечной сказкой, в серых красках проливного дождя на фоне приключившегося несчастья представлялась ещё более не – радостной и унылой, чем была на самом деле.

«Что же там произошло? Почему всё так неправильно? Хотя я, наверное, не вправе сейчас судить об этом. Ну, предположим, что на тётку у него обида, ведь именно она определила его в эту самую экспедицию. Но почему никак не сообщил матери, если только на самом деле остался в живых? Ведь она же его родная сестра. Одно из двух: либо дяди Серёжи уже нет, либо мать с тёткой что-то недоговаривают. А возможно, что и то, и другое сразу».

Человек ускорил шаг.

Жил Игорь неподалёку и сейчас спешил побыстрее добраться до дома, пользуясь небольшой передышкой, любезно вдруг предоставленной, плывущими низко над землёй облаками.

Его мать, седая женщина с добрым лицом, как всегда, хлопотала на кухне у плиты.

– Где это ты шатаешься в такой ливень? – обратилась она к сыну, не выходя в прихожую. Со стороны могло показаться, что для говорившей это пустяшный и ничего не значащий диалог, заведённый просто так, ради красного словца. Но на самом деле всё было, конечно же, далеко не так. Просто парень мог подумать, что мать следит за ним, и тогда разговор просто обречён на неудачу.

– К тёте Тане ходил.

– И зачем, если не секрет?

– Хотел спросить, может, новости какие есть.

– А она что?

– А что она, она ничего. Мам, ведь ты должна знать, что произошло. Я по глазам вижу, что скрываешь что-то.

– Ничего я не скрываю. Знаю только, что человек приходил, сказал, что Сергей жив, но в ближайшее время мы вряд ли его увидим. Где живёт, не сказал, да и вообще больше ничего объяснять не стал. Возможно, что его держат там силой. Но зачем? Дело тёмное какое-то. Вопросов гораздо больше чем ответов.

На этом разговор закончился, но только не для Игоря, ведь он пока не выяснил ничего.

– Раз дядя Серёжа жив, значит, нужно ему как-то помочь. Но как? Способ должен быть обязательно. Почему не проходит вызов на передатчик? Может быть, он его выбросил. Возможно, что-то случилось с блоком питания. Есть вопрос, значит, обязательно должен быть и ответ. Это аксиома, не требующая доказательства. Нужно только как следует постараться этот ответ найти, чего бы мне это ни стоило.

 

Глава 4

Учитель сидел молча. Сергей, словно каменное изваяние, застыл прямо напротив него, на той самой уже хорошо знакомой нам поляне, возле падающей с неба воды, что живой и неугомонной струёй, весело журча и перепрыгивая с камня на камень, устремлялась куда-то вниз, исчезая под развалинами огромной скалы, что ещё совсем недавно произвела её на свет. Она уносила с собой ту самую таинственную, никем пока ещё не познанную и скрытую от посторонних глаз силу пряча под землёй одну из великих тайн природы, которую человеческий разум не смог да и вряд ли сможет когда-либо объяснить.

Первым заговорил учитель. Произносил лишь короткие фразы. На его лице не было даже тени чувств. Но Сергей прожил среди этих людей уже несколько месяцев, и за это время успел достаточно хорошо освоить все тонкости их языка так, что сейчас мог спокойно разговаривать на местном диалекте.

– Первое испытание ты прошёл. Самое сложное ещё впереди. Чем дальше, тем труднее. Будь готов.

Человек вновь замолчал.

– Я понял.

– Жить будешь там же. Но каждое утро встречаемся здесь. А сейчас иди, отдыхай.

Два человека встали и разошлись в разные стороны. И через несколько минут уже ничто не могло напомнить о недавно произошедшем на поляне разговоре. И лишь неугомонный ручей всё так же легко и свободно уносил свои кристально чистые воды в манящую и одновременно такую пугающую своей неизвестностью даль.

В голове мысли бродили самые разные. Порою Серёга даже начинал сомневаться в себе. А сможет ли? Хватит ли сил и терпения? Под землёй было тяжело, очень тяжело. Но то, что творилось наверху, вообще с трудом поддавалось описанию и являло собой картину страшную и неприемлемую для неподготовленных глаз обычного человека.

Местом для занятий была обозначена вершина той самой скалы, возле которой происходили встречи с учителем. Это оказалась довольно просторная каменная площадка. То, что творилось здесь, походило скорее на убийство или, по крайней мере, на истязание и уж точно ничего общего с занятиями боевыми искусствами не имело. Во всяком случае, со стороны всё выглядело именно так. А началось всё с жёсткого отборочного тура.

Прекрасным июльским утром, когда солнце ещё только-только поднималось из-за горизонта, птицы радостно щебетали, а всё живое с неописуемым восторгом встречало новый день, пятьдесят человек, выстроившись в цепочку, молча бежали по самому краю пропасти. Из пятидесяти в строю останется только пять. Остальные должны сойти. Но сходить так, как это принято у спортсменов, здесь никто не собирался, а может быть, просто не имел на это права. Каждый бежал ровно столько, на – сколько хватало сил, после чего падал в изнеможении. И это в лучшем случае. Часто люди теряли сознание, выжимая из себя всё до последней капли, а многие уже вообще никогда больше не приходили в себя.

Так отбирали избранных воинов. И это были ещё только цветочки. Дальше – дни, недели, месяцы непрерывной, невыносимо-тяжёлой работы, которые запомнятся им на всю оставшуюся жизнь.

Человек держал в руках меч. С виду этот обыкновенный самурайский клинок не был ничем примечателен. Но внешнее сходство сильно обманчиво. Оружие оказалось сделанным из довольно странного материала, который по своим свойствам чем-то напоминал сталь – блеск, гибкость, упругость. Но по твёрдости сплав стоял, пожалуй, ближе к алмазу. Скорее всего, саблю сделали из особого вида булатной стали, секретом изготовления которой владели всего несколько человек в племени. Кто именно? Не знал никто. Эти люди умели хранить свои секреты. Ударом такого меча без особого труда можно разрубить на две части метровую гранитную глыбу. В дерево же он входил, словно нож в сливочное масло. Из подобного материала делались также все боевые дротики и звёзды. Мишень для их метания попросту рисовали на скале.

Глаза Сергею завязали плотной чёрной повязкой. Это был первый в его жизни серьёзный бой. Первый бой, где ставкой могла стать собственная жизнь. Из головы не выходили слова учителя: «Контролируй свой разум. Он сильнее твоей плоти. Помни это всегда». И человек с завязанными глазами вновь, как это было уже не раз, наблюдал самого себя, поляну и всё, что на ней происходило, не открывая глаз. Он видел также и своих вооружённых противников, что готовы напасть и разорвать его на куски в любую секунду.

«Пусть в твоё тело вселится дух рыси. Ты станешь ловким и сильным, словно та дикая кошка, и тогда с лёгкостью сможешь справиться со своими врагами».

Сердце бешено колотилось в груди. Прошедшие несколько минут уже казались вечностью. От чего-то вдруг вспомнил убитое на вырубках животное.

«Что же, неужели всё, неужели сейчас смерть? А умирать так не хочется. Противников двое. Они зрячие. Это отнюдь не дворовые мальчишки, и пришли они сюда совсем не для игр. В памяти навсегда остались глаза. Предсмертный взгляд её был пронизан неистовой злобой и сожалением. Да, именно сожалением, и не более того. Она жалела о своей смерти. Ни капли страха, ни малейшего намёка на испуг. Клянусь, я тогда не хотел тебя убивать. Выбора ты мне не оставила. Бред какой-то. Я что, перед ней оправдываюсь?»

Сергей только теперь понял, отчего завёл весь этот разговор. Животное стояло прямо перед ним, отделяя от воинов, которые уже начали расходиться в разные стороны для последнего и решающего удара.

«Что же, пусть будет так». Нечеловеческим усилием воли открыл зверю дорогу, и тот, казалось, вошёл в него.

«Не по душе мне вся эта чертовщина. Хотя лучше уж так, но живым, чем по-другому, но мёртвым».

Волосы отчего-то вдруг зашевелились на голове. Серёга неподвижно стоял на одном месте, словно застыв, ощущая себя хищником настолько, что захотелось даже пустить в ход зубы. Стоявший с трудом вновь сумел справиться с этим душевным порывом.

Сейчас он был абсолютно убеждён в том, что сможет убить этих людей в любую минуту. Это делало лицо спокойным, а движения уверенными. Воин чувствовал своё превосходство так, как зверь чувствует превосходство над противником, или, напротив, превосходство противника над собой, едва увидев того. Походка, взгляд, жесты позволяли легко прочитать эту нехитрую азбуку жизни.

Но человек не торопился, так как вовсе не был голоден. Ради забавы убивать не хотелось. Он слегка наклонил голову, и клинок одного из нападавших, со свистом рассекая воздух, пронёсся чуть выше затылка.

Враги тоже почувствовали перемену в своём сопернике. И эта перемена им явно не понравилась. Возможно, что именно из-за этого они так сильно нервничали. К ним присоединился и третий их товарищ, до этого наблюдавший за ходом поединка, стоя немного поодаль. Раскинув огромную железную сеть, все трое попытались было накинуть её сзади. Но паутина оказалась разрубленной, и несостоявшийся пленник свободно прошёл сквозь неё.

Ощущение, более чем странное, не покидало ни на секунду. Наблюдая за схваткой со стороны, или даже, вернее сказать, откуда-то сверху, воин прекрасно мог владеть своим телом. Более того, в него, казалось, вселился дух той самой дикой кошки, которая только что стояла совсем рядом, в ярких красках нарисованная услужливым воображением, и смотрела прямо в глаза диким и необузданным звериным взглядом, выставляя напоказ красивый, но вместе с тем жестокий и беспощадный оскал острых, словно лезвие бритвы, зубов.

Сергею вновь захотелось выпустить когти и оскалить клыки, чтобы вцепиться в горло своим врагам.

В тот момент к своей внешности он не присматривался, и это, пожалуй, к лучшему. Произошедшие изменения могли самым неадекватным образом подействовать на неподготовленную психику обычного человека. Хотя возможно, что его нельзя было уже назвать обычным человеком – в прямом смысле этого слова, а психика вовсе не была такой уж не – подготовленной.

Глаза заметно сузились и приобрели не характерный для людей, странный зелёноватый оттенок. Нет, это не были глаза обыкновенного работяги – слесаря. Скорее, это были глаза пятнистой воительницы, сильного и безжалостного хищника, что будоражит наше воображение своими кровавыми подвигами, вселяя страх в души даже самых смелых таёжников. Их холодный блеск мог о многом рассказать посвящённому, если бы только не скрывался за плотной повязкой чёрного цвета. В них не было страха смерти и слепой жажды крови. А был лишь холодный расчёт и уверенность в своих силах. А ещё, ещё, наверное, презрение или даже ненависть к той подлости и ничем не оправданной жестокости, повинуясь которой одни люди порою убивают других, испытывая при этом удовлетворение от пролитой ими невинной крови. И всё это, несомненно, исходило из самой глубины души.

Нападавшие заметно нервничали. Это стало видно по их поведению. Из-за чего незнакомые ему люди вдруг пришли сюда и приняли этот бой, этого Серёга не знал.

«Возможно, просто из-за того, что я чужестранец и не похож на них. А может быть потому, что меня больше других любят женщины? А может, есть и ещё какая-то скрытая причина. А может, её нет совсем. Сейчас это уже не важно. В таких схватках друзья, как правило, не встречаются, ибо исход у поединка всегда бывает один и тот же. И эти трое – они сами вызвались на бой. А для меня это лишь часть второго испытания. Так пусть всё произойдёт здесь и сейчас, в открытой схватке, под чистым и безоблачным небом, на глазах у всего племени. Это лучше, чем получить нож в спину и кормить вороньё где-нибудь на дне оврага».

Несмотря на всё нарастающее напряжение, некоторые косметические изменения в себе он всё-таки успел ощутить. Клыки заметно удлинились и выступали наружу из-под нижней губы, а изо рта вместе с прерывистым дыханием вырывалось глухое звериное урчание. К тому же, кроме всего прочего, на пальцах вместо обыкновенных человеческих ногтей вдруг появились острые звериные когти.

«Мистика какая-то». Но времени на размышления уже не оставалось.

«На подобные мелочи сейчас лучше просто не обращать внимания». Весь дух и вся плоть были отданы лишь той, одной-единственной смертельной схватке, в которой он во что бы то ни стало должен победить. Победить во имя того, чтобы выжить и отомстить. Победить, чтобы увидеть своего сына, чтобы не заставлять плакать своих друзей и не дать лишний повод для насмешек своим врагам.

В отличие от Серёги, его соперники достаточно хорошо уже успели заметить и оценить произошедшие в нём перемены. Что-то дрогнуло в их сознании. Все эти превращения были им явно не по вкусу. Воин с чёрной повязкой на глазах это понял, хотя вида не подал.

В следующую секунду напали все сразу. Повинуясь инстинкту самосохранения, человек, подобно той самой дикой кошке, что сидела где-то далеко внутри него, извиваясь всем телом, отбил несколько ударов и, интуитивно угадывая единственно-верный путь к жизни, выскочил из кольца. Левая щека его при этом оказалась рассечённой. По плечу стекала липкая жидкость красного цвета. Он прекрасно понимал, что это его собственная кровь.

Боли не чувствовалось, а в голову вновь и вновь закрадывалась гадкая мыслишка: «А стоит ли губить эти три совсем ещё молодые жизни ради одной-единственной, своей». Опять вспомнил дом. Боль невосполнимой утраты оставит на душе близких и родных людей незаживающую рану. Довольное лицо Вадима. А другие – они, наверное, тоже плакать не станут. Быть может, кто-то будет даже рад чужому горю. А вслух лишь произнесут с напущенным сожалением: «Придурок, чего он туда полез-то? Жил бы как все и горя бы не знал».

Судьба предстала сейчас в виде огромного роста женщины с кнутом в руках, что силой заставляла его идти за собой.

«Ну, нет уж. На вот, выкуси, родная. Я пойду своей дорогой, причём, до самого конца. И попробуй мне помешать, если сможешь, конечно».

Он вдруг понял, что это станет одним из постулатов всей его будущей жизни, и следующей истиной, которую постиг, живя в этом затерянном подземном городе. А женщина-судьба, что стояла у него перед глазами, начала вдруг недоумённо и вместе с тем уважительно хлопать ресницами, по-видимому, согласившись с доводами странного человека. Лишние скандалы ей, наверное, были тоже ни к чему.

А во взбудораженном сознании всё ещё звучали ехидные усмешки друзей Тани.

«Да чего ты с ним возишься? Он просто не хочет работать. Брось, найди себе мужика нормального. Ты посмотри, как твой ребёнок к нему относится. Он же его ни во что не ставит».

«Ну что же, мужика нормального она, кажется, себе уже нашла. И ребёнок к нему относится нормально. А мне деньги, испачканные кровью, не нужны, и перешагивать через головы или даже трупы невинных людей, идя к своей цели, не стану, пусть буду ими же за это и высмеян. Странная штука, оказывается, жизнь. Странные мысли приходят в голову, когда находишься у самого её края. Жить ради близких тебе людей, ради своего, совсем недавно родившегося ребёнка, чтобы он мог, когда-нибудь опереться о надёжное плечо своего отца. Наверное, это и есть счастье.

В конце концов, ни в коем случае нельзя позволить злу обрести ничем не ограниченную власть в мире людей».

И это стало окончательной точкой в разговоре с самим собой. Все мысли пронеслись в голове всего за несколько секунд.

По поведению врагов Сергей понял, кто именно из них сейчас готовится нанести удар.

«Что же, я не заставлял тебя заносить этот меч над моей головой. Ты сам захотел этого».

Стоящие вокруг зеваки даже не успели понять, что произошло. Всем показалось, будто никто даже не пошевелился. Нападавший, вдруг начал как-то неестественно размахивать руками, и странно подгибая колени, казалось, бросился наутёк. А ещё через секунду его голова отделилась от туловища и, словно мяч, покатилась по мокрой от утренней росы, траве. Возможно, что Серега и сам до конца не был уверен в том, он ли сделал это или та самая дикая кошка, что сидела внутри и время от времени выпускала наружу весь свой необузданный, звериный нрав. Наверное, она ещё только-только начинала входить во вкус сражения, жаждя крови и мести.

Зеваки раскрыли от удивления рты. Однако, они раскрыли их ещё шире, когда тела двух оставшихся в живых воинов, развалились на куски прямо у них на глазах. То, что сделал этот слепой человек с тремя сильными мужчинами, смахивало на мистику.

А тот, в свою очередь, продолжал просто стоять без движения. Перед ним лежала куча изуродованного и окровавленного мяса, на которую нельзя было смотреть без содрогания. Но в душе не осталось места для чувств и эмоций. Он просто ждал. Ждал, что же будет дальше.

Из толпы вышел старик и обратился к стоявшему. Конечно же, это был учитель. Подняв руку вверх, он произнёс лишь одну короткую фразу:

«Твой бой окончен». Слова произвели поистине магическое действие. Руки и ноги обмякли и стали словно ватные. Голова кружилась. Его тошнило от груды изрубленных тел, лежащих в луже крови. Сергей потерял сознание.

Упав, очнулся лишь через несколько часов. Поляну всё ещё убирали какие-то люди. С трудом поднявшись на ноги, побрёл к ручью. Мысли путались в голове. Вновь вспомнил сына. Сейчас ему, наверно, уже полгода.

«Я пройду через всё, и мы встретимся».

То, что ребёнок родился, знал точно, сам не понимая почему. Причём, был уверен, что именно мальчик.

«Но как я смог? Ведь это одни из лучших воинов племени». Затем вновь закрыл глаза и забылся. Проснулся только на следующее утро.

Учитель, как всегда, был сдержан в своих эмоциях:

– Ты вёл себя правильно. Но этого мало. Тебе помогал дух рыси. Дикая кошка хитра, сильна и беспощадна. Стань решительнее. Пятнистая воительница не всегда станет следовать над тобой. Нужно учиться драться самостоятельно как в рукопашной схватке, так и всеми видами оружия. Начнём завтра. Сегодня отдыхай. Но и днём и ночью помни – дух дикой кошки выбрал тебя. Ты избранник и должен получить ещё много знаний как самостоятельно, так и с моей помощью. Будь достоин.

Дни и ночи изнурительных тренировок порою заставляли задуматься: «А стоило ли вообще выживать в том самом поединке, чтобы продолжать медленно умирать сейчас? Но эта слабость длилась всего лишь секунду. За неё впоследствии человеку становилось мучительно стыдно. И чем дольше он жил среди этих диких людей, тем сильнее в нём укреплялась единственная и вечная правда или, вернее сказать, вера. Вера в конечное торжество справедливости.

Пять новеньких кирпичей лежали аккуратно уложенные в стопку на двух небольших камнях. Учитель стоял рядом. Говорил еле слышно, едва шевеля губами. Но Серёга научился прекрасно понимать своего наставника, и с полуслова разбирал всё, что тот произносил.

– Соберись. Ты должен быть уверен, что сделаешь это. Посмотри, как светит солнце. Оно питает твоё тело той живительной энергией, что стирает границы человеческих возможностей». Солнце действительно светило ярко и прямо в глаза на совершенно чистом голубом небе.

Казалось, что огромные гранитные утёсы очень внимательно наблюдали за происходящей внизу сценой. Им было забавно наблюдать за человеком, что стоял сейчас неподвижно и готовился совершить нечто для него невозможное. Лицо с застывшей на нём гримасой со стороны казалось совершенно равнодушным к окружающему миру. Кирпичи местного изготовления, сделанные довольно качественно, выглядели гораздо прочнее тех, с которыми мы привыкли встречаться в повседневной жизни.

Резкий удар, похожий на щелчок кнута, и стопка рассыпалась вдребезги. Камни одобрительно отозвались гулким эхом, в котором не было уже и тени насмешки.

«Я сделал это! Сделал!» Он пока ещё не мог поверить в реальность всего, что только что произошло. Кирпичи, несомненно, являлись предметами более чем материальными, и, несмотря на это, всё равно рассыпались.

«Но как?! Как я мог?! Так, всё, стоп. Не давать воли чувствам. Так учил наставник. Главное – совладать с самим собой и не потерять душевного равновесия». А впереди предстояли ещё более серьёзные экзамены, и он прекрасно это понимал.

Тёплой июльской ночью у самого края пропасти, в бездонной глубине которой уносил куда-то вдаль свои прозрачные воды неутомимый ручей, лежал человек. Он лежал на спине уже полчаса, широко раскинув руки в разные стороны и устремив свой взор в бесконечную, густо усеянную звёздами черноту ночного неба ясной летней ночи. Этот неизвестный и совсем не знакомый людям мир созвездий и туманностей казался ему в тот момент таким близким, и таким далёким одновременно. Что может скрываться там, за покрытыми тайной и пугающими своей неизвестностью миллионами маленьких светящихся точек, загадочно мерцающих и притягивающих к себе чистотой и какой-то особенной прелестью?

«Быть может, вот точно так же, как я сейчас, на расстоянии в несколько миллионов световых лет отсюда на траве лежит „человек“ и, устремив свой взор в холодную пустоту, размышляет о вечном». Может быть, это действительно так, а может быть, нет. Сергею от этого легче не становилось. Воспоминания наваливались плотной стеной. Огромная и неуёмная тоска заполнила его, казалось, от самых пяток до кончиков волос, совсем не оставляя места для других чувств.

Вспомнил прошлое. Вспомнил о том, что где-то вдали отсюда есть и другой мир, где живут другие, близкие ему люди. Там осталась его семья, его совсем недавно родившийся сын, который до сих пор даже не видел своего отца. И суждено ли будет им вообще когда-нибудь встретиться?

«Так, всё, стоп. Достаточно рассуждений. Гнать прочь ненужные мысли. Я сам выбрал свою дорогу, и теперь нужно идти по ней. Не бежать же, в конце концов, отсюда. Это стало бы верхом слабости и малодушия, к тому же, доставит немало неприятностей человеку, который поручился за меня. Нужно ещё больше работать над собой, совершенствуя как силу мышц, так и силу духа. И тогда, возможно, удастся достигнуть когда-нибудь того самого конца пути, про который не раз говорил учитель. Только потом я смогу вернуться и закончить борьбу, а если сказать точнее, то начать её с начала».

Внизу по-прежнему уносила куда-то в даль свою живую воду беспокойная речушка.

«Но что же такое есть конец, и что такое есть начало? Ведь зачастую бывает так, что мы ошибочно принимаем за конец то, что фактически, является только началом. И что такое тогда начало конца или, скажем, конец начала? И есть ли между этими понятиями какая-то существенная разница? Ну вот, кажется, и договорился. Пора спать идти. А то можно ещё и не до такого додуматься. Тоже мне, философ».

Поднявшись, не торопясь, начал спускаться к подножью утёса. Вскоре человек скрылся в чаще, а уже через минуту ничего не могло напоминать о его недавнем здесь присутствии. Ночь, звёзды, тайга, да убегающая куда-то в даль нескончаемым потоком тоненькая струйка воды вновь остались наедине с собой. И, сами того не подозревая, они, сливаясь воедино, создавали ту величественную и неповторимую гармонию, тот прекрасный и вечный горный пейзаж, что волнует душу и будоражит воображение. Пейзаж, что, несомненно, достоин пера художника. Они создавали в конце концов весь тот мир, в котором издревле жил человек. Мир, который вовсе не собирался раскрывать всем живущим в нём своих секретов, но, тем не менее, был искренне рад присутствию тех из людей, которые любили и понимали его, с неподдельным любопытством, стремясь познать неизведанное.

Утро началось, как обычно, с изнурительной тренировки по рукопашному бою. Учитель, похоже, находился в прекрасном расположении духа. А это могло означать только одно. Занятия он проведёт с тем особым рвением и старанием, после которого у Сереги ещё долго будут болеть кости.

– Встань правильно и смотри прямо в глаза своему противнику. Только в глаза. Так ему сложнее тебя обмануть. Нужно уметь безошибочно угадать то, что враг намерен предпринять в следующую секунду, и всегда быть на мгновение впереди. Зря не двигайся, сохраняй спокойствие духа и трезвость ума. Нападай. Удар. Уход от удара. Не теряй равновесие. Контролируй своё тело. Теперь ногой. Не увлекайся. Следи за действиями соперника. Не позволяй ему собраться и оценить ситуацию. Если пропустил удар, даже если очень больно, ни в коем случае не показывай это и не теряй самообладания. Веди бой так, как будто ничего не произошло. Пусть он думает, что ты неуязвим и высечен из камня. Тогда дух его будет надломлен. Навяжи свой бой. Запомни: истина одна. Она непобедима. Нужно только разглядеть её. И если сумеешь определить, в чём же всё-таки она заключается, то сумеешь обнаружить и в себе самом тот самый стержень, который невозможно сломать. Только тогда, отбросив всю ненужную шелуху, станешь непобедим.

– Никогда не опускай рук. Даже если смерть посмотрит тебе в глаза. Безвыходных ситуаций не бывает. Из каждого положения всегда есть, по крайней мере, три выхода. Видишь, в небе парит орёл. У него в когтях змея. Она притворилась мёртвой. Но на самом деле это не так. И когда орёл опустится на скалу, чтобы съесть свою добычу, змея укусит его. Возможно, этого и не случится. Возможно, орёл сбросит её сверху на камни, а уже потом съест. Сначала нужно выжить. И только после этого стоит рассуждать о жизни. И это «вечная истина».

Так прошло ещё часа два. И когда ученик уже падал с ног от усталости и, истекая кровью, всерьёз начал думать о том, как ему остаться в живых в сложившейся ситуации, учитель поднял руку вверх и объявил об окончании занятий. Человек вздохнул с облегчением.

– Что же, неплохо.

Наставник говорил голосом ровным. Казалось, он вовсе не устал.

– Следующим этапом станет одиночество. Ты должен жить один, ни с кем не встречаясь, чтобы лучше познать мир. Поверь мне, это очень не – легко как физически, так и морально. Но ты справишься, я знаю.

Сергей ему верил охотно, но легче от этого не становилось.

– Жить будешь в горах.

Говорящий указал рукой в сторону скалистой гряды.

– Уходя, возьмёшь только самое необходимое и после этого на год забудешь сюда дорогу. Лишь там, в полном одиночестве, ты, возможно, сможешь постигнуть ту великую истину природы, то таинство жизни, которое никогда не сможет познать человек, живя в окружении себе подобных. Не забывай: ничто не стоит на месте. Самосовершенствование есть ключ к познанию истины и достижению гармонии с ней. Нужно заниматься самостоятельно, продолжая закалять дух и тело одновременно. Я всё сказал. Сейчас иди, спи, а завтра на рассвете тронешься в путь.

Учитель повернулся и не торопясь пошёл прочь. Сергею отчего-то вдруг чертовски захотелось закричать, вернуть своего наставника, сказать ему, что он вовсе не собирается пока никуда отсюда идти.

«И как это всё просто у них получается, – думал он. – Раз, два и шагай себе в тайгу, и живи себе там как хочешь. А можешь, впрочем, и умереть. И никому до этого дела нет. Хотя, возможно, и есть, но это ничего не меняет. А может, так оно даже лучше. Сцены прощания и слёзные проводы ни к чему. Да и провожать-то меня здесь, в общем, некому. Может быть, многие из этих людей и желают отшельнику поневоле удачи, но они никогда не произнесут вслух того, что лежит у них на душе. Это считалось бы, безусловно, проявлением слабости».

Сергей не судил никого. Ведь в том цивилизованном мире, где он жил раньше, родная жена отправила его на верную гибель. И, несмотря на всю свою напущенную доброту и гуманность, тот образованный и человечный мир, безусловно, гораздо более циничен и жесток, чем этот, на первый взгляд, безрассудный уклад жизни полудиких лесных людей. Здесь никто не умирал от голода на помойках, не грабил, не воровал и не обманывал. Здесь ценились сила и мужество. Качества, несомненно, достойные настоящего мужчины.

Так рассуждал человек, который, пожив и там и здесь, мог сравнивать. Хотя, несомненно, это было его личное мнение, и оно могло быть ошибочным. Сергей не знал, не мог знать того, что происходило в это время в его родном городе. А если бы и узнал, то это, наверное, только укрепило бы веру в правильности таких суждений.

 

Глава 5

Сон не приходил. События последних дней не давали женщине покоя.

«Что делать? Похоже, что этот человек не отстанет никогда». Казалось, выхода нет. Но у Тани рос ребёнок, и это не давало права опускать рук.

«Нужно поговорить с Александром». Она вертела в руках скомканный клочок бумаги.

«Только этот человек сможет помочь найти Сергея. Но захочет ли? Во всяком случае, стоит попытаться. Ведь обещал же».

Вадим пришёл в неописуемое бешенство.

«Вот сука. Неохота руки об неё пачкать».

– Войдите, не заперто.

В дверях кабинета стоял невысокий худой человек, на вид лет тридцати-тридцати пяти.

– Проходи, Михей, присаживайся.

– Ничего, я постою пока.

– Знаешь, зачем я тебя позвал?

– Догадываюсь.

– Да не напрягайся ты. Чего набычился? Дело плёвое. Ну и не бесплатно, само собой разумеется. Я же не зверь. Я ра-бо-то-да-тель. Понял?

Оба хихикнули. Вадим – вполне искренне. Ему вдруг отчего-то стало весело. А вот гостю смеяться сейчас вовсе не хотелось.

Вошедший не был похож на друга или приятеля Вадима. Слишком уж эти люди отличались один от другого. Но входил Михей в этот кабинет уже далеко не в первый раз. Он задолжал хозяину деньги, причем, сумму не – малую, и потому уже почти год ходил у него под «колпаком».

– Смотри внимательно. Вот адрес, вот фотография женщины. Куда ходит, с кем встречается, в общем, наружку по всем правилам. Любая информация будет полезна. Ты справишься, я знаю. Это ведь твой профиль.

– Её что, кончать?

– Нет, пока, думаю, не стоит. Это всё.

– Я понял.

– Хорошо, держи меня в курсе.

Человек повернулся и вышел.

«Ну что ж, раз Михей взялся за дело, значит, справится. Выхода у него нет. Эта сучка явно что-то замышляет. Хотелось бы узнать, что именно? А то она уже и так немало дров наломала».

Ранним августовским утром Таня вышла из подъезда своего дома и направилась по адресу, что был указан на бумажке, которую передал ей Саня. Она не заметила мужчину, прогуливающегося с собакой неподалёку от подъезда. Она также не заметила и то, что человек пошел следом за ней.

Нужный женщине дом находился в пятнадцати минутах ходьбы. Вскоре пришедшая уже поднималась по грязной, бетонной лестнице. Постучавшись в старую деревянную давно не крашеную дверь, в нерешительности отошла в сторону. Невысокого роста седоватый старичок открыл сразу. Он внимательно с ног до головы осмотрел стоящую перед ним блондинку.

– Ты кто и зачем пришла?

– Один мой друг дал мне этот адрес и сказал, что здесь помогут его разыскать, если только это понадобится.

Татьяна передала человеку клочок бумаги. Тот внимательно осмотрел его, а вслух задумчиво произнёс:

– А тебе что, уже понадобилось?

– Да, конечно, даже очень.

– Ну что ж, проходи. Чай будешь?

– Нет, спасибо, я сыта.

– Не хочешь, как хочешь. А я, пожалуй, попью. Давай, рассказывай, что там у тебя?

– А что рассказывать-то?

– Рассказывай, зачем пришла.

Гостья и без того была уже на пределе. А от странного тона, которым с ней разговаривали, и вовсе начала терять терпение.

– Как это зачем?! Я же Вам только что сказала. Мне нужно найти Александра.

– Да не кипятись, не кипятись, девка. Со слухом у меня всё в порядке. Просто я хочу знать, зачем он тебе нужен.

– Но это моё дело!

– А вдруг ты хочешь его убить? И что же мне, по-твоему, помочь тебе в этом? Женщина вдруг неожиданно для самой себя разревелась.

– Ладно, ладно, ты мне слёзы тут не лей. Ни к чему это сейчас. Раньше нужно было думать. А Сашке я скажу. Он сам тебя найдёт. Меня тоже можно понять. Один ведь сын, и я знаю, чего ты от него хочешь и чем он рискует, когда пойдёт туда. Скажу честно, место поганое, и живым оттуда мало кто возвращается. Хотя ему, пожалуй, не впервой. Заговорился я с тобой. Ты иди домой да отдохни как следует. А то глаза-то от бессонницы, поди, красные.

На этом разговор закончился, и она не торопясь вышла за дверь. Спустившись вниз по истоптанным до неузнаваемости ступеням, вновь не заметила того же самого человека в чёрной шляпе с широкими полями, читающего газету, сидя на лавочке неподалёку. Сидевший внимательно наблюдал за ней поверх толстых стёкол очков.

Михей хорошо знал своё дело. Он был профессионалом с большой буквы. Годы работы в КГБ не прошли даром. Ещё лет десять назад этот человек ни за что бы не поверил, что когда-нибудь вот так подло будет шпионить за одинокими женщинами, чтобы рассчитаться с долгами, в которые влез при более чем странных обстоятельствах. По крайней мере, сам он считал именно так.

Через два дня самым обычным воскресным вечером в дверь квартиры Николаевых негромко постучали. Открыв, Таня сразу узнала Александра, застенчиво переминающегося с ноги на ногу.

– Здравствуйте.

– Здравствуйте, проходите, что же вы в дверях стоите?

– Спасибо. Вы уж извините моего отца за то, что он так с Вами.

– Да что Вы. Его не в чем упрекнуть. По сути дела, он правду сказал. Я ведь сама во всём виновата, и Вы вовсе не обязаны подставлять сейчас за это свою голову.

– Мы с Сергеем как братья, и я думаю, что подобные разговоры не уместны. Ты лучше расскажи, в чём дело.

– Да всё то же самое. Только теперь ещё хуже стало. Заставляет заявление из милиции забрать. Детям грозит.

– Вот подонок. Ладно, найдём и на него управу. Я всё-таки попробую разыскать Сергея. А уж если не получится, то вернусь и сам помогу чем смогу.

Гость быстро вышел в коридор, аккуратно прикрыв за собой дверь. Тот же самый мужчина в чёрной шляпе внимательно наблюдал за ним и даже успел незаметно сфотографировать. Саня лишь мельком взглянул на подозрительного типа, читающего газету на лавочке перед домом. Ему и в голову не могло прийти, что этот человек следит за ним.

Вадим рвал и метал, сидя в роскошном кожаном кресле своего кабинета.

– Как ты мог? Как ты мог его упустить? Маленькая фотография лежала прямо перед ним.

– Но я же не знал, что он тебе нужен. Ты ведь ничего не говорил.

– Не знал, не говорил. Мог бы и сам догадаться. Будь он в наших руках, через него и на остальных бы вышли. А что теперь делать?!

– Я думаю, есть только один способ всё выяснить.

– Да? И какой же?

– Нужно продолжить слежку. Рано или поздно человек вернётся и сам приведёт нас куда надо. А если не приведет, будем брать. Другого выхода нет.

– А если приведёт, а если не приведёт, а если не вернётся, как же мы его найдём?

– С этим, я думаю, проблем не будет. Главное – постоянное наблюдение за домом женщины. А ты пока с фотографией поработай. Паспортный стол там, милиция, и так далее. Тебе лучше знать, как.

– Ладно, давай начнём прямо сейчас. Время не терпит отлагательства. Михей кивнул головой в знак согласия и молча вышел на улицу. Вадим остался сидеть неподвижно, откинув голову на спинку кресла. Вся эта история ему уже порядком надоела и начинала действовать на нервы. Он нутром чувствовал, что Сергей жив и находится где-то совсем рядом. Человек прекрасно понимал: если Серёга появится в городе, то начнется новая игра, единственной ставкой в которой станет жизнь. И сейчас ему это совсем не нравилось.

– Успеть прикончить его во что бы то ни стало ещё по дороге домой.

– Чёрт побери, вляпался в историю, – зло выругался про себя сидящий.

«Появление в городе Александра тоже не сулит ничего хорошего. Раз один остался в живых, значит, не исключено, что выжил и ещё кто-то. Нужно проверить всех, у кого он мог бы остановиться».

Человек за столом не торопясь листал папку с анкетными данными.

«Ага, вот то, что мне нужно. В городе живёт отец. Это уже кое-что».

А на следующий день, Вадим сидел, удобно расположившись в той же самой квартире и на том же самом стуле, на котором совсем ещё недавно сидела Таня.

– Ты, отец, пойми меня правильно. Мне долго разговаривать с тобой резона нету. Нам сын твой не нужен. Мы ищем совсем другого человека. И Александр должен помочь найти его. А иначе…, ну сам понимаешь. В общем, много крови может пролиться.

– А у меня, ребята, для разговоров с вами тоже нет ни времени, ни желания. Я жизнь прожил. Крови немало повидал, и этим меня не напугаешь. А что сына касается, так он не должен вам ничего. А сейчас в долину пошёл, здесь тайны нет. И попробуйте его там взять, если сможете. Да и Серёгу поищете заодно. Но скоро, я думаю, он сам появится в городе. И вам же будет лучше подождать его здесь, на своей территории. А иначе действительно может пролиться очень много крови. Там его дом, его стихия. А в родном доме, как известно, и стены помогают. Я вам это говорю только для того, чтобы не губить зря невинные души. Уж лучше тебе разобраться во всём самому. Всё равно встречи не избежать.

– Ты, старик, я смотрю, что-то уже слишком разговорился. Что мне лучше, я и сам разберусь.

Вадим выругался и, сильно хлопнув дверью, вышел прочь из квартиры. Человек лишь улыбнулся ему вслед.

«На вас не угодишь. То рассказывай, а то разговорился слишком. Давайте, давайте, ищите иголку в стоге сена. Это вам не с бабами воевать».

Выйдя из подъезда, махнул рукой Михею, сидевшему неподалёку.

– Всё, осаду снимаем. Придётся в тайгу идти, вслед за этим уродом. Он должен вывести нас на объект. Похоже, что маугли действительно жив, но прячется в лесу.

Вадику сильно льстило, что Серёга от него скрывается, и он не преминул лишний раз козырнуть этим перед своими подчинёнными.

Предчувствие не обмануло.

– То-то, я смотрю, этот Александр как сквозь землю провалился. И баба из дома почти не выходит.

– На сборы сутки. Собери команду из самых надёжных и немедленно выступайте. Нужно застать их врасплох. В плен не брать. Живые мне не нужны. Хороший враг – мёртвый враг. Сергей где-то в долине. Ориентируйтесь по дыму. Возможно, что он живёт в той же самой избе. Но может быть, и другое убежище уже успел подыскать.

– Деваться им некуда. Войти и выйти оттуда можно лишь по одной дороге. По крайней мере, других путей люди не знают. И поаккуратней, смотрите. Куда девался отряд «Лысого», до сих пор понять не могу.

– Всё сделаем как надо. Не впервой ведь идти. Третий раз на эту поганую речку собираюсь. А в сказки я не верю, ты это прекрасно знаешь. В другое время нас по-другому воспитали. Хотя, надо признаться, порою там происходят довольно странные вещи. И ещё. У меня есть одно условие.

– Что за условие?

– После того, как всё сделаем, я свободен.

– Договорились.

Когда за Михеем закрылась дверь, Вадим с грустью в голосе добавил: «Если только это задание не станет вообще последним в твоей жизни.

Нужно подготовиться как следует, на случай, если Серёга всё-таки появится в городе и захочет меня попроведать».

Новенький «Урал» резво бежал, подпрыгивая на ямах и рытвинах старой дороги, по которой давным-давно уже никто не ездил. По той самой дороге, по которой совсем недавно увозил в горы отряд, что до сих пор так и не вернулся обратно. B кузове царила напряжённая тишина. Дурная слава Долины смерти оптимизма людям отнюдь не придавала.

Двенадцать опытных таёжников прекрасно осознавали то, на что они идут, и именно поэтому так неуютно чувствовали себя в эти минуты перед встречей с неприветливым уголком дикой уральской природы. Висевшие на шее АКМ и магазины, набитые патронами, настроения почему-то не поднимали. Хотя с их помощью даже в условиях густого леса и плохой видимости легко можно превратить своего противника в решето. Люди знали, что им предстоит схватка несколько иного рода, в которой победит тот, кто окажется выносливее и сильнее духом.

Странное, гнетущее ощущение опасности, казалось, нависло плотной, густой стеной прямо над их головами. Оно пугало и настораживало «солдат удачи».

Вадим, в свою очередь, тоже времени даром не терял. Уже на утро следующего дня он сидел в кабинете своего друга, начальника местного отделения милиции.

– Как думаешь, Петрович, мне что делать?

– Вадик, не принимай всё так близко к сердцу. Я думаю, что до города ему всё-таки не добраться. У тебя ведь ребята тоже не промах. Им палец в рот не клади, живо откусят. Но даже если оборотень всё-таки здесь и появится, то тем хуже для него. Закроем в камеру, а уж за тем, что предъявить, дело не станет, будь спокоен. Был бы человек, а статья всегда найдётся.

– Складно ты говоришь Петрович. Но если этот человек здесь появится, то в гости к нам не придет и за один стол с ним мы, скорее всего, не сядем. Первое, что выродок сделает, это прикончит меня. И поверь, причин более чем достаточно. А то, что будет дальше, как ты сам понимаешь, уже совсем не интересно. Поймаешь ты его или нет, мне от этого легче не станет. Удар нужно предупредить.

– Гм. Действительно. Ты, пожалуй, прав. Давай подумаем, что делать. Для начала я установлю за твоей квартирой круглосуточное наблюдение. Всех подозрительных будем задерживать и проверять. Фотография у тебя есть?

– Есть, конечно.

– Оставь. Я размножу. Дадим ориентировку в розыск. Может, где и всплывёт. Оружие?

– Имеется.

– Вот и отлично. На всякий случай будь поосторожнее. Держи порох сухим. Я думаю, что всё обойдётся. Не теряйся. Звони. Никуда он не денется. Не таких обламывали.

На улицу Вадим вышел, не сказать, чтобы успокоенный, но всё-таки на душе стало полегче. Не оттого, что вдруг почувствовал себя защищённым, конечно, нет. Просто здесь он нашёл хоть какое-то сочувствие и понимание. Раньше новоявленный бизнесмен даже представить себе не мог, как много порою могут значить для человека эти две, казалось бы, на первый взгляд, пустяковые вещи.

Идя домой пешком, что было уже само по себе неестественно, он бормотал себе под нос какие-то неразборчивые фразы.

– И надо же ведь, как всё получилось. Прикончить её, что ли? Нет, пожалуй, поздно. Это ничего не изменит, а скорее всего, только усугубит ситуацию. К тому же и ребёнок уже родился. Пока жив его отец и прячется от меня по окрестным лесам, их лучше не трогать. Иначе он может пойти на самые крайние меры, а стрелять станет уже без предупреждения и сразу в голову. Что делать? На ментов надежды никакой. Если что – они свою шкуру подставлять не захотят. Да и друзья, наверно, тоже. Хотя какие они мне друзья? Так, за деньги работают. А это значит лишь то, что в самую не – подходящую минуту эти люди могут повернуться ко мне своим задним местом, если только размер гонорара покажется им вдруг недостаточным. Да, история невесёлая. Вся надежда на него.

Он потрогал рукой, лежащий в кармане, «макаров». Его холодный металл слегка успокаивал, но вряд ли это можно назвать успокоением в полном смысле этого слова.

Надвигались сумерки. Беспристрастный хронометр всемогущего светила неутомимо отсчитывал минуту за минутой, ни на секунду не замедляя свой ход. Он просто не мог сбиться с тысячелетиями отлаженного ритма, заставляя всё живое и неживое на земле жить по своим законам. Одним новый день нёс счастье и радость, другим, напротив, горе и разочарование, проверяя тем самым на крепость. А Вадима он с каждой секундой неумолимо приближал к неминуемой развязке. Какой именно, оставалось пока загадкой. Но человек нутром чувствовал, что ждать осталось не так уж долго.

Пожалуй, сложно сказать, какое именно испытание человеческой душе пройти сложнее, горем и бедностью или богатством и роскошью. Пройти так, чтобы не уронить своего человеческого достоинства, чтобы не испачкать лицо грязью, а руки кровью. Пройти так, чтобы в конце жизни, оглядываясь на пройденный путь, не кричать от боли, которая железной хваткой сдавит горло и не позволит вырваться оттуда даже слабому шёпоту, в последний раз напомнив о том, что время уже ушло, а повернуть его вспять выше человеческих сил. Вадим понял это только сейчас. Понял, но уже, наверное, слишком поздно.

А «Урал» между тем, с натужным рёвом преодолев последний подъём по практически непроходимой дороге, оказался на той самой поляне, что пока ещё хранила следы, оставленные им здесь в прошлый раз. Люди молча, по одному, начали выбираться из машины. В лесу темнело. Стоило поторапливаться, чтобы успеть устроиться на ночлег.

Водителю место, похоже, тоже не понравилось. Машина, натужно взревев мотором и разбрызгивая по сторонам грязь, сразу же двинулась в обратный путь.

Они остались одни в диком и неприветливом мире.

«Все собрались? Ночуем у ручья, километрах в пяти отсюда. Место тихое. Дым от костра не видно. Пока не стемнело, нужно идти. Бродить ночью по лесу – занятие не из приятных». Взвалив на плечи тяжёлые рюкзаки и опасливо озираясь по сторонам, цепочкой двинулись вперёд. А тайга между тем готовила незванным гостям ещё немало сюрпризов, которые вряд ли покажутся им приятными.

У Тани жизнь постепенно приходила в спокойное и размеренное русло. Ребёнок рос. Вадим больше не беспокоил. Наверное, в последнее время у него сильно прибавилось забот, и пока было не до этого. А она, в свою очередь, старалась вообще не появляться на улице. Женщина знала, что бывший любовник слов на ветер бросать не станет. Боялась за детей.

Денег не хватало катастрофически. Но заводить нового богатого спонсора желания больше не возникало. Прошлое постоянно давало о себе знать неприятными воспоминаниями, иногда заставляя вздрагивать по ночам.

Маленький человек тем временем без дела тоже не сидел. Он уже начинал делать свои первые самостоятельные шаги, вначале неуверенные, но с каждым днём они становились всё твёрже. А первыми его словами стали, конечно же, «мама» и «папа». И это притом, что ребёнок вообще никогда не видел своего отца. Татьяна прекрасно понимала, что рано или поздно этот человек всё равно спросит у неё обо всём. Женщина не знала, что ему ответить, и поэтому боялась этого момента. Она лишь молила Бога, чтобы его отец остался в живых и вернулся домой. Сейчас, он был нужен им обоим.

Утром следующего дня Вадим решил навестить Светлану. Он знал, что это – одна из самых близких подруг Тани, с которой та до сих пор поддерживает неплохие отношения.

Через пятнадцать минут машина подъехала к нужному подъезду. Дверь открыла блондинка с коротко стрижеными волосами, выглядевшая гораздо моложе своих лет.

– А, Вадим, проходи, не стой у порога. Давно ты ко мне не заглядывал. Каким ветром занесло. По делу или как?

– По делу Света, по делу. Ну, и просто так тоже.

Оба улыбнулись.

– Хочу вот с тобой насчёт Таньки поговорить.

– А чего поговорить-то? Дура баба, одно слово. Ей хлеб с маслом в рот кладут, а она его на кукиш с маком меняет.

– Ты с ней общаешься?

– Бывает, захожу иногда. Так, поболтать ни о чём. Сама-то она, как запечный таракан, целый день дома сидит; носа на улицу не кажет. Всё ждёт этого своего придурка, Серёжу.

– Я, собственно, вот зачем пришёл, – прервал, наконец, Вадим её болтовню. Он протянул женщине стодолларовую бумажку.

– Что Вы, Вадим Валерьевич, не нужно.

– Бери бери, не стесняйся. Это тебе в подарок. Если поможешь, то получишь ещё, и раз в десять больше. А нужно мне от тебя совсем немного.

Если Сергей появится в городе, сразу же сообщишь мне.

– И всё?

– Всё.

– Я постараюсь, Вадик. Если он появится, думаю, она всё равно что-нибудь лишнее сболтнёт. А если и не скажет ничего, так без слов замечу. Почаще навещать стану, помогать, как говорится, по-дружески.

– Во-во. Ты, гляжу, смышлёная девушка, Вот тебе ещё сто долларов на карманные расходы. Действуй давай. А мне пора. Дела, понимаешь.

– До свидания Вадим.

– Будь здорова.

Он вышел из комнаты.

В способностях Светы сомневаться не стоило. Она бралась порою за совершенно немыслимые авантюры и умудрялась довести их до желаемого результата. Не имея ни гроша за душой, за три года женщина сумела купить двухкомнатную квартиру в центре города, в новом доме, на третьем этаже, а также сколотить небольшое состояние, как говорится, на чёрный день.

«Что ж, эта сможет. Всё сделает как полагается. Нужно ей телефончик свой оставить, чтобы могла позвонить немедленно, если что. В таком деле каждая минута на счету. Важно, чтобы он не успел нанести удар первым».

Успокоенный подобными мыслями, сел в машину и расслабился в мягком кожаном сиденье своего Мерседеса. Двигатель бесшумно заработал, и автомобиль, шурша колёсами, легко тронулся с места.

«Поменять бы на бронированный». Человек вдруг поймал себя на неприятной мысли: «Что-то уж очень сильно боюсь я этого беспризорника. Ни к чему хорошему это не приведёт. А ведь и в самом деле, не таких обламывали. С босяком-то уж справимся как-нибудь». Но червяк уже с новой силой начал точить его душу откуда-то изнутри. «Только бы удалось. Только бы получилось».

И опасения Вадима оказались не напрасны. Видимо, то самое шестое чувство, что позволяло не раз выходить сухим из воды, в очередной раз подсказывало ему, что враг намного сильнее и опаснее, чем может показаться на первый взгляд.

 

Глава 6

Через густые заросли ивняка пробирался человек. Он шёл по успевшей уже исчезнуть тропе, прокладывая глазом маршрут по тому узкому прогалу в стоящих сплошной стеной деревьях, где она когда-то была проложена. Здешние места летом обычно совершенно не проходимы, и именно поэтому в это время люди сюда почти никогда не заходят. Но человек шаг за шагом продолжал упрямо пробираться вперёд, несмотря на проливной дождь, вымокшую до нитки одежду, а также пронизывающий до самых костей ветер, налетающий порою неизвестно откуда и с бешеным остервенением срывающий с деревьев первые жёлтые листья.

Жирная болотная жижа противно чавкала под ногами, готовая в любую секунду расступиться и проглотить упрямого путника навсегда, став его могилой. Для этого стоило лишь слегка оступиться. Трясина с радостью примет в свои объятия новую жертву. Человек остановился и перевёл дыхание. Стерев стекающие со лба дождевые капли, достал из кармана аккуратно завёрнутую в старую газету краюху хлеба.

«Ну и погодка, – подумал незнакомец, тщательно пережёвывая засохший хлеб. – Льёт словно из ведра уже который день подряд. Слава Богу, самое опасное место осталось позади. А трясина-то, гляди-ка, совсем раскисла. Ещё немного, и здесь уже не пройти. Живьём проглотит и как фамилия, не спросит. Дальше полегче станет. Вымок, правда, до нитки весь. Но это ничего. Последний раз возле костра ночь коротать. Завтра к вечеру должен до пасеки добраться. Там и обсохну, и согреюсь. А сейчас нужно идти. До захода солнца ещё километров десять протопать придётся и костёр успеть засветло развести».

Человек встал и, шлёпая вымокшими сапогами по грязи, вновь пошёл вперёд сквозь непролазную чащу леса. Ветки хлестали его по лицу и цеплялись за одежду. Но ему, казалось, было всё равно. О себе сейчас не думал. «Раз другу нужна помощь, нужно во что бы то ни стало сделать всё, от меня зависящее». Сознание того, что на свете есть люди, судьба которых находится у тебя в руках, придавало телу новый заряд энергии и помогало идти вперёд даже тогда, когда сил на это уже не оставалось.

А в это самое время по совсем ещё свежим следам одинокого путника, отстав километров на пять, с трудом пробирался до зубов вооружённый отряд. Михей оказался неплохим следопытом. Он не в первый раз попал в эту тайгу, к тому же, прекрасно умел пользоваться картой и компасом.

– Смотрите, вот его следы. Я же говорил. Раз пошёл со стороны железной дороги, значит, обязательно должен пройти где-то в этом районе. Другого пути нет.

Говоривший небрежно ткнул пальцем в карту.

– Вот, пожалуйста, следы кирзовых сапог. Никто сюда больше не попрётся, а тем более в это время, да ещё в одиночку. Пойдём по следу, и он приведёт нас куда надо, а потом прикончим сразу обоих. Стоит торопиться, а то скоро темнеть начнёт. Подберёмся поближе и будем охранять. Так оно понадёжнее. А то вдруг дикие звери или ещё что. Его жизнь для нас сейчас бесценна, и её нужно беречь.

Все рассмеялись и двинулись дальше. Но если бы только они знали то, что приключится в самое ближайшее время, скорее всего, не стали бы так весело и беззаботно хохотать.

Огромных размеров волк неподвижно лежал у самой кромки обрыва, положив голову на передние лапы и зажмурив глаза. Зверь не спал и даже не дремал. Сквозь узкие щели чуть-чуть приоткрытых век он внимательно следил за людьми, что, выстроившись ровной цепочкой, медленно, но всё-таки двигались в сторону болота. Чуткий слух улавливал каждый шорох, а нос постоянно вздрагивал от слишком хорошо знакомого запаха пороха и железа.

«Около часа назад здесь проходил другой человек. Странно, что он пришёл сюда один, и, кроме того, его запах отчего-то показался вдруг знакомым. Возможно, что мы уже встречались». Но где и при каких обстоятельствах, серый вспомнить не мог. Те люди, что упрямо плелись сейчас по его следу у самого подножия скалы, наверное, впервые попали в здешние места и потому опрометчиво полезли на ночь глядя прямо в трясину, в которую после таких дождей и днём-то, пожалуй, не стоит соваться. Но бедняги не знали, на что шли, и потому, странным образом подбадривая друг друга, продолжали двигаться вперёд. Впрочем, сейчас волку уже не было до них дела. Точнее сказать, он не боялся.

«Собак нет. Значит, не охотники, а если и охотники, то, во всяком случае, не за моей шкурой. Возможно, им нужен тот человек, что совсем недавно проходил по этой же самой тропе. Что за дело мне до людских разборок?» И, пожалуй, лишь праздное любопытство заставило вновь продолжить наблюдение за незваными гостями. Хотя, возможно, присутствовало ещё какое-то непонятное, но очень нехорошее предчувствие. «Зачем они вновь пришли сюда? Что нужно людям на этот раз?» За всю свою короткую волчью жизнь серый успел твёрдо усвоить одно-единственное, но самое главное правило. «Появление в долине двуногих созданий никогда не сулит ничего хорошего».

Гости быстро удалялись, растворяясь в густом, словно топлёное молоко, тумане постепенно надвигающихся сумерек. Они покинули свои тёплые городские квартиры и отправились на поиски приключений и лёгкого заработка в совсем не знакомые места, сами не понимая ещё, как сильно ошиблись.

Отчего-то вдруг вновь вспомнилось прошлое. Заныла старая рана под лопаткой.

«Наверное, к непогоде». Это было давно. Время постепенно начинало стирать кровавые сцены из памяти. Сейчас зверь стал опытнее и умнее. Он уже не лез под пули охотников, всегда успевая вовремя уйти от преследования. Но те случаи, когда жизнь висела на волоске в буквальном смысле этого слова, оставили неизгладимый след в беспокойной душе лесного скитальца. А ведь однажды, именно человек спас ему жизнь.

«Наверное, они тоже бывают разными. Но почему плохих всегда больше, чем хороших? Почему люди стараются прикончить тех, кто лучше и сильнее их? Вот и сейчас до зубов вооружённый отряд преследует того беднягу, что прошёл здесь час назад. Если они его настигнут, то, наверное, чай вместе пить не станут. Хотя, судя по тому, как шёл тот человек, его не так-то просто будет взять голыми руками». Уж в чём-чём, а в этом серый разбирался прекрасно.

«Наверное, такова жизнь. Стая убивает чужака. Хотя это не – справедливо, даже, может быть, слишком». Так размышлял хищник, вид крови у которого никогда не вызывал лишних эмоций. Ведь, собственно, так и проходила вся его жизнь. Впрочем, наверное, это не совсем так. Он убивал лишь старых, больных, и только тогда, когда было необходимо для сохранения собственной жизни или жизни своих детей, всегда вступая в честную схватку. Видимо, годы дикой жизни всё-таки не смогли уничтожить в нём до конца то живое и доброе, что закладывается изначально в каждое вновь появляющееся на свет существо.

Зверь встал и встряхнул головой, которую стали посещать отчего-то вдруг мысли самые, что ни на есть, удивительные.

Он не спеша поплёлся в сторону топей. Хотелось посмотреть, куда направляются эти люди, раз уж они ступили на его территорию.

Сумерки быстро опускались на землю. Темнело прямо на глазах. Михей шёл первым.

– Не отставать, идти след в след. Скоро выберемся из этой грязи и устроимся на ночлег.

Он, как мог, успокаивал людей. Но сейчас всем уже стало ясно, что на ночь сюда соваться, пожалуй, не стоило. Раздавшийся в конце колонны странный всплеск и последовавший за ним истошный крик сразу перекрыли все остальные звуки леса.

– Лёха, держись, я иду.

– Куда? Стоять, никому ни с места.

Но было уже поздно. В трясину угодили ещё двое.

– Всем оставаться на местах, – вновь бешеным голосом заорал Михей, багровея от натуги.

– Все сдохнем к чёртовой матери. Места предостаточно.

Но дальнейших пояснений никому не понадобилось. Желающих прыгать в болото больше не нашлось. Они просто стояли и смотрели, как жирная, грязная и вонючая жижа неумолимо проглатывает их товарищей.

– Помогите! Да помогите же кто-нибудь! Мама, мамочка! Как страшно-то…

Голос затих. За ним оборвались на полуслове и два остальных. Они исчезли раз и навсегда.

– Нужно выбираться, пока совсем не стемнело. Идём дальше. Ещё раз повторяю. Осторожно, след в след.

Он вытащил из рюкзака верёвку и бросил её стоящим за ним людям.

– Держитесь крепче. Верёвку не бросать. Ошибка одного может стоить жизни всем. Почва под ногами ходуном ходит. Если кто-нибудь сорвётся, остальные пойдут следом.

Минут через десять вышли на небольшой островок, клочок относительно сухой земли посреди бескрайних болотных топей.

– Ну вот. Здесь и заночуем. Удобств, правда, никаких, даже дров нет. Но это всё-таки лучше, чем тонуть в этом дерьме. Все молча начали распаковывать вещи. Непривычная тишина резала уши. И что-то загадочно-зловещее было в неожиданно наступившем ночном безмолвии. А в сочетании с мокрой одеждой и пронизывающим до костей ветром оно становилось уже совсем невыносимым.

– Чёрт нас дёрнул подписаться на это дело. Гиблые места. Прошлая экспедиция потерялась, да и нам, пожалуй, назад дорога заказана.

«С подобными настроениями в отряде нужно покончить незамедлительно». Михей это прекрасно понимал.

– Всё, хватит ерунду болтать. Кто не хочет идти дальше, завтра с утра может вернуться обратно. Их долю мы разделим между собой, как, впрочем, и долю троих погибших. Насильно никого держать не стану. А с теми, кто останется, пойдём до конца, сделаем дело и хорошо заработаем.

Ночь, как бы долго она ни тянулась, всё-таки подошла к своему логическому завершению. Утром желающих возвращаться обратно уже не оказалось. Все прекрасно понимали, что шансов на то, чтобы выйти из этих поганых болот без Михея у них ещё меньше, чем шансов остаться в живых в случае, если всё-таки придется идти дальше. Дорога назад ничуть не легче, чем путь вперёд. Да и мысли о деньгах сильно отрезвили разум, наставив на путь истинный незадачливых охотников за приключениями. Живо сообразив, что со смертью троих друзей гонорар заметно возрос и может со временем ещё увеличиться, бандиты и убийцы решили, что возвращаться, пожалуй, не стоит. В конце концов, игра стоит свеч. И с первыми лучами восходящего солнца они вновь двинулись вперёд, но уже с гораздо большей осторожностью.

Александр ночевал по другую сторону топей, километрах в двух от острова. Истошные крики погибающих в трясине людей были ему прекрасно слышны в тишине надвигающихся сумерек.

«Я так и предполагал. За мной погоня. Ну да ладно. Посмотрим ещё, кто кого. Здешних мест эти люди не знают, иначе не пошли бы на топи ночью. Пожалуй, я устрою вам, ребята, ещё один экзамен, в котором вы вряд ли сможете рассчитывать на карту и компас». Он вдруг поймал себя на мысли, что хочет убить незнакомцев. Возможно, на это были свои веские причины, если только убийство вообще можно чем-нибудь оправдать.

«Что же, вы первые начали эту охоту и не упустите возможности, чтобы довести её до желаемого результата. Церемонии неуместны. А сейчас нужно хоть немного отдохнуть, чтобы с первыми лучами восходящего солнца продолжить нелёгкий путь».

Зверь угрюмо плёлся по человеческому следу. Он прекрасно знал, что и как нужно делать, чтобы не попасть в лапы гиблых топей или под выстрелы охотников. Двигаясь немного поодаль от тропы, по которой только что прошли незнакомцы, прислушивался и принюхивался ко всему, что могло представлять хоть какую-то опасность. Совсем недавно по всему лесу разнеслись дикие крики погибающих людей, доносившиеся со стороны поляны. То, что там произошло, было ясно, как день.

«Дилетанты. Далеко же вы так уйдёте. Хотя оно, пожалуй, и к лучшему. Значит, точно не охотники. Идите куда хотите, а мне домой пора возвращаться». Обогнув островок, на котором гости устроили ночёвку, побрёл в сторону избы, что стояла по другую сторону хребта. Именно там был теперь его дом.

Утром поднялись чуть свет.

– Пора идти, не то след потеряем. Выберемся на сухое место, разведём огонь, обогреемся, перекусим.

И вновь медленно, шаг за шагом, они пробирались к обрывистому берегу на противоположной стороне болота. А через час, когда весь отряд уже стоял на твёрдой почве, наконец, вздохнули с облегчением. Но, как оказалось впоследствии, это было ещё далеко не всё.

После короткого получасового отдыха тронулись в путь. И с каждым новым шагом в душу к Михею всё глубже и глубже закрадывалось странное беспокойство. След Александра свернул с тропы и начал постепенно уходить в сторону.

«Куда этот мерзавец попёрся, чёрт его побери, неужели заблудился? Хотя нет. Вряд ли. Такие по лесу не плутают. Ушёл с тропы специально. Но зачем? След ведёт к змеиному ущелью. А там нет моста, и через пропасть перебраться невозможно. На что рассчитывает? Сам готовит себе западню? Пожалуй, тоже маловероятно. Лезть головой в петлю? Явно что-то задумал! Неужели почувствовал преследование и хочет каким-то образом перебраться через ущелье, чтобы уйти от погони? Маловероятно, но возможно. По крайней мере, другие варианты кажутся вообще неприемлемыми. Скоро всё прояснится. Главное, не давать передышки».

– Подтянись! – крикнул он товарищам и зашагал ещё быстрее по совсем свежему следу.

Александр тоже спешил, насколько хватало сил. Он прекрасно понимал, что его спутники, заметив, что след уходит с тропы, почуяв неладное, ускорят погоню, чтобы прояснить ситуацию.

Нужно признать, что Михей обладал не точными, а если сказать вернее, ошибочными сведениями. Один мост через змеиное ущелье всё-таки имелся, но по ветхому и полусгнившему сооружению идти стоило лишь в том случае, если человек был заведомо согласен подвергнуть свою жизнь смертельной опасности.

– Так и есть. Вот он, на месте, – с удовлетворением отметил Саня. – Только бы не рухнул под моим весом.

Он аккуратно пополз вперёд по предательски скрипящему настилу из досок. Перила уже давно развалились, а всё строение раскачивалось при малейшем дуновении ветерка.

«Что же, назад идти поздно. Остаётся только одна дорога. Вперёд и только вперёд. И если мне суждено умереть именно здесь, с этим ничего не поделаешь. Хотя ведь никак нельзя мне здесь помирать. Нельзя, хотя бы потому, что люди ждут помощи».

И вновь человек аккуратно, метр за метром, но всё-таки продвигался по шаткому и грозящему рухнуть в любую секунду строению, порою замирая от страха и прижимаясь всем телом к хрупкому настилу из переломанных досок.

А где-то далеко внизу, в бездонной пропасти, бурлила и шумела река, взбесившаяся от не прекращающегося уже вторые сутки дождя. Но отсюда, сверху, она казалась просто слабенькой и совсем не страшной струйкой воды. Сердце вновь и вновь замирало, когда брёвна начинали громко скрипеть и трещать.

Наконец, мост кончился. С трудом выбравшись на противоположный берег, позволил себе лишь минутный отдых. Взглянув ещё раз в глубину ущелья, вздрогнул. Лёгкий холодок пробежал по спине. Не верилось, что всё осталось уже позади. И лишь огромный и корявый валун, что лежал здесь уже давным-давно, свесившись над бездной, казалось, оставался совершенно равнодушен, к её пугающей глубине. Он без страха смотрел вниз, находясь на волоске от гибели, в буквальном смысле этого слова. Холодному камню было безразлично, болтаться ли на протяжении следующих нескольких сотен лет вот так, между небом и землёй, или рухнуть вниз, чтобы валяться где-то на самом дне пропасти, расколовшись на тысячи мелких осколков.

«Медлить некогда. Пора приниматься за дело. В запасе не больше часа». Человек сбросил с плеч рюкзак и вытащил верёвку. Один её конец привязал к ближайшей ели, а другой обмотал себе вокруг пояса. Взяв в руки топор, аккуратно сполз вниз, пока не добрался до того самого места, где полуистлевшие брёвна, служившие основанием моста, соединялись с кромкой обрыва. Поставив ногу на небольшой выступ скалы, сразу принялся за работу. Трухлявое дерево легко расступалось под натиском стали. Мост хрустнул и накренился.

«Тихо, тихо. Не падать. Сейчас. Осторожненько. Ещё не время». Шепча себе под нос понятные только ему слова, выбрался наверх. Встав на ноги, с опаской подошёл к уже наполовину рухнувшему творению рук человеческих.

«Кажется, всё нормально. Держится на честном слове. Пусть попробуют теперь перебраться на этот берег, а я посмотрю, что из этого получится». Закинув рюкзак на плечо, быстрыми шагами двинулся в глубь леса. Пройдя около километра по тропе, взобрался на небольшой пригорок, откуда ущелье было видно, словно на ладони.

«Что же, отсюда и посмотрим на людей, что так упрямо идут по моему следу. Интересно, каковы они в деле».

Присев на поваленную бурей сосну, закурил. Разыгравшийся не на шутку ветер, резвясь, играл с только что сорванной с деревьев листвой.

«Странное дело получается. Этот мост. Довольно натоптанная тропа. Здесь, в этой глуши. Кто по ней ходит, и кто строил этот мост? Что за люди, и что они здесь делают? А может быть, в тех байках, что рассказывал старик про странных лесных жителей, есть какая – то доля истины? По крайней мере, ничего другого в голову не приходит».

Размышления человека, одиноко сидящего у самого края пропасти, неожиданно были прерваны. По другую сторону обрыва он заметил нечто такое, что заставило мысли начать работать в совершенно ином направлении. Из леса, оживлённо что-то обсуждая, вышли именно те, кого ждал. Саня улыбнулся. Ему почему-то вдруг показалось, что незнакомцы собрались здесь на отдых, а где-то недалеко, за кустами, проходит оживлённая автомагистраль.

Автомагистрали, конечно же, не было. Была обыкновенная грунтовая дорога, и не за кустами, а примерно километрах в ста пути по бездорожью и непроходимому лесу.

– Ну что, Пахомыч. Ты у нас самый опытный да и самый лёгкий, пожалуй. Давай попробуем, что ли. Рюкзак снимай. Мы его тебе потом перетащим. Переходить по одному будем.

– Что же. Пробовать, так пробовать. Это можно.

Пахомыч скинул с плеч рюкзак и с опаской приблизился к нависшему над пропастью совсем ненадёжному переходу. Встав на четвереньки, он медленно начал пробираться к противоположному берегу. Мост угрожающе похрустывал и кренился под его весом всё больше и больше.

А когда человек добрался уже до середины, Михей вдруг заметил то, что должен был увидеть с самого начала. С другого берега брёвна оказались подрубленными, и всё строение уже начало постепенно сползать в пропасть.

– Пахомыч, давай обратно!!! – заорал он изо всех сил. Но было уже слишком поздно. Настил с грохотом и треском рухнул. Несчастный с диким криком полетел вниз, следом за огромными брёвнами. Ещё несколько секунд горное эхо повторяло нечеловеческий вопль обречённого на смерть пожилого геолога. А затем всё разом стихло. И лишь несколько обломков гнилых брёвен, застрявших в расщелине скалы, могли напомнить людям о случившемся.

Михей стоял в нерешительности, раскрыв рот от такого неожиданного поворота событий. И вдруг его словно прорвало. Чувства с потоком грубой брани бесконтрольно вырывались наружу, совсем не оставляя места для разума. Он вскинул оружие, и автоматная очередь вновь нарушила тишину горного ущелья.

– Сука! Тебе не уйти! На куски порежу! Козёл, мразь!

Далее следовала череда ещё более грубых и изощрённых ругательств. Опешившие товарищи держали его за руки. Они, как могли, успокаивали шефа.

– Перестань. Возьми себя в руки. Мы достанем его. Собирайся. Идти пора.

Слова, кажется, подействовали.

– Да да, конечно. Нужно взять себя в руки. Придётся идти в обход. Но почему я не дал ему верёвку? Почему?! Хотя всего предусмотреть невозможно. На сборы пять минут.

Он вновь занял своё место в голове отряда, который в течение последнего часа стал меньше ещё на одного человека.

– До заката нужно обогнуть вон ту сопку. Тогда вновь выйдем на его след. Другой дороги нет. Побыстрее бы покончить со всем этим. Этот лес и эти горы уже начинают действовать на нервы.

Путники прибавили шагу. До заката оставалось ещё часа три.

Александр, напротив, никуда не торопился, прекрасно понимая, что поспешно ретировавшиеся с противоположного берега бандиты сейчас спешат ему наперерез. На эту встречу он совсем не спешил.

«Они будут искать мои следы до тех пор, пока не придут на это самое место, где я сейчас отдыхаю. Идти навстречу не стоит, значит, нужно идти обратно».

Вновь спустившись к страшной пропасти, которая только что у него на глазах стала могилой неизвестному путнику, достал из рюкзака заранее приготовленную для такого случая кошку и крепко привязал прочным морским узлом. Размотав верёвку, что было сил бросил в сторону кривой сосны, стоявшей у самого края ущелья с другой его стороны. Обвившись несколько раз вокруг толстой ветки, крюк зацепился.

«Что же, пожалуй, неплохо. Остаётся надёжно закрепить свой конец на этом берегу, после чего можно начинать перебираться обратно». Метров пятьдесят по тонкой нити, каждый из которых, без преувеличения, можно назвать метром мужества и самообладания, метром страха и риска, метром воли и разума. И кроваво-красный след на белой шёлковой тетиве вскоре стал бессловесным тому подтверждением.

Но испытание, сколько бы долго оно не продолжалось, в конце концов всё-таки закончилось. Немного передохнув, Саня обрезал кошку и выкинул её в пропасть.

«Мостов за собой оставлять не стоит». Он быстрым шагом направился на вырубки.

«Старик знает, как найти Сергея, а кроме того, его нужно предупредить о присутствии в долине незваных гостей».

«Эти изверги сейчас на всё способны. Не пощадят ни старого, ни малого. Тупая ярость затмила разум, но тем хуже для них же самих. Возможно, что именно это мне и поможет. Завтра пойду по ручью. Вода уничтожит следы. Врагам придётся сильно поднапрячься, чтобы вновь отыскать их. Хватит ли на это выдержки и терпения, это мы ещё посмотрим. И пусть нас рассудит тайга. Но, по-моему, со старухой эти герои как раз не в слишком-то хороших отношениях».

 

Глава 7

Огромная столетняя липа, неудобно устроилась у самого берега речки. Толстый и корявый ствол, изогнувшись неимоверным образом, вновь устремлялся к солнцу, подставляя его тёплым лучам свою широкую и развесистую крону. Маленький красноголовый дятел старательно доставал из-под коры каких-то жучков. Он был так занят своей работой, что не заметил приближения человека. Хотя, возможно, просто не хотел его замечать. Белка же, напротив, с нескрываемым любопытством разглядывала непрошеного гостя. Она только что притащила в дупло большой гриб и сейчас сидела на ветке, чрезвычайно довольная собой, распушив мохнатый хвостик. А убедившись, наконец, что здесь поживиться будет нечем, зверёк одним ловким движением перескочил на соседнюю сосну.

На противоположном берегу речки гордо возвышалась над водой совершенно отвесная скала. На высоте метров около пяти в небольшой расщелине устроила гнездо какая-то крупная птица. Наверное, там поселилось семейство беркутов. Природа благоухала. И от этой неописуемой красоты сердце замирало в груди, а на душе становилось чуть-чуть теплее.

На обрывистом берегу речушки, зарывшись в холм, устроилась не – большая землянка. Вход в наскоро сложенный осиновый сруб закрывала довольно толстая деревянная дверь, состоящая из одного-единственного бревна, затёсанного с обеих сторон.

Крыша, покрытая еловым лапником и засыпанная сверху сухой травой, служила на удивление надёжной защитой от дождя. Наверное, тот человек, который её соорудил, совсем неплохо знал своё дело. Строение не создавало особого комфорта, но вместе с тем могло защитить от холода её обитателя даже в самую лютую стужу.

Совсем недавно натоптанная тропа уходила на хребет. Если пройти по ней несколько километров, то попадёшь в совершенно другой мир. Липа и осина уступали там место ели и пихте, а весёлые зелёные лужайки, постепенно сменялись обширными каменными россыпями. Но в мрачном царстве угрюмой горной тайги и холодного камня была, пожалуй, та особенная красота, которую нельзя больше увидеть нигде и которая завораживала и манила к себе именно своей неприступностью.

А лес там пропитан жизнью сверху до низу в буквальном смысле этого слова. Вот и человек, что только что вышел из землянки и уселся на самом берегу речушки, размышляя над тем, как быстра и скоротечна порою бывает жизнь, над тем, что события, из которых, собственно, она и состоит, бегут друг за другом ещё быстрее, чем вот эта самая горная вода, что стремительно уносится куда-то в туманную даль прямо у него под ногами, пожалуй, тоже являлся хоть и очень маленькой, но всё-таки частичкой той самой жизни, которой переполнены окрестные леса.

Ещё совсем недавно он жил в просторной городской квартире, где горячая и холодная вода бежали прямо из крана, а ночью было светло, словно днём, от искусственного света. Жил в окружении таких же, как он, людей, плохих и хороших, добрых и злых. А сейчас сидящий оказался совершенно один в наспех срубленной землянке за сотни километров от человеческого жилья и людей, за исключением, пожалуй, того полудикого народа, к которому он мог сейчас отнести и себя.

Хотя, если внимательно сопоставить все факты, то вопрос этот начинал казаться весьма и весьма спорным. Нужно ещё разобраться, какие именно из людей более дикие. Те, что живут в огромных каменных домах, едят икру с сыром, ездят на дорогих и блестящих автомобилях, спокойно наблюдая за тем, как на помойках умирают от голода и холода точно такие же, как они, люди, но только лишённые средств к существованию. Или те, что живут в лесу и спят на звериных шкурах, но которые не знают слов низость и нищий, унижение и предательство. Которые никогда не умирают от голода и никогда не бросают друг друга в беде.

«Странная всё-таки штука жизнь. Крутит, вертит человеческими судьбами так, как ей вздумается. Однако, если присмотреться повнимательнее, то, пожалуй, её действия не лишены определённого смысла и подчинены какому-то тайному и недоступному для понимания людей закону создателя. Какие ещё она готовит сюрпризы?» Ответа на этот вопрос, конечно же, не было. Сергей даже представить себе не мог то, какие именно сюрпризы уготовила для него судьба в самом ближайшем будущем.

На противоположном берегу к воде не торопясь подошёл огромный лось. Животное, осмотревшись вокруг и потрясая могучей головой, увенчанной ветвистыми рогами, принялось с жадностью пить воду. Человека зверь не боялся. Он встречался с ним каждое утро и знал, что тот не причинит зла.

Михей был в ярости. Он с трудом сдерживал в себе накипевшую внутри злобу: «В самом начале экспедиции потерять сразу четверых! Это уже слишком. Вот сволочь. Ты мне за это ответишь. Ты мне за всё ответишь, и причём очень скоро». Незаметно для самого себя он всё прибавлял и прибавлял шаг. Его товарищи уже еле поспевали за своим предводителем. До перевала оставалось ещё километров десять. А это немало в условиях почти полного бездорожья и должно будет занять несколько часов пути. Как оказалось впоследствии, переход занял времени гораздо больше, чем можно было предположить. Бурелом и непрекращающиеся проливные дожди сделали своё дело.

Скалистая гряда тоже представляла собой зрелище отнюдь не радостное для глаз путника. Узкая горная тропа круто уходила вниз по самой кромке обрыва. Спускаться по ней оказалось очень тяжело, особенно после такого изнурительного перехода. Малейшая оплошность здесь могла стоить жизни. А впереди предстоял ещё и подъём, и чем всё это в конце концов закончится, никто сказать пока не мог. Начиналась гонка на выживание.

Поднявшись на перевал, Михей вздохнул с облегчением и удовлетворенно осмотрелся вокруг.

«Люди все на месте». Но его вдруг охватило нехорошее предчувствие. «Следов Александра нигде не видно. Куда он мог опять деться»?

«Пошли, сидеть некогда». Ни слова больше не говоря, все встали и молча зашагали вперёд.

Крепкий, добротно срубленный деревянный дом одиноко стоял посреди вырубок. Саня тихонько постучал в большие дубовые ворота. В сенях послышалось шарканье галош, и знакомый голос негромко произнёс:

– А, это ты. Я ждал тебя. Раз у твоего друга остались дела в новом свете, значит, ему нужно непременно их закончить. Так уж устроен тот мир. По-другому не бывает. Проходи, раздевайся.

Старик поставил на только что растопленную печку большой алюминиевый чайник и достал из залавка каравай свежеиспечённого хлеба.

– Хлеб сам пеку. Так что не обессудь, если что не так. Магазинов здесь нет, как видишь.

– Твой хлеб, дядя Фёдор, ни с каким магазинным не сравнить. Того и гляди, язык проглотишь.

Хлеб и вправду оказался очень вкусным, с запахом тмина и ещё каких-то незнакомых трав и пряностей, которые позволяли ему храниться довольно продолжительное время, не черствея.

– Завтра с утра я уйду. Облава на меня. Ты тоже будь поосторожнее. Я на сутки их опередил, не меньше. По следу не доберутся. Но если здешние места тем людям знакомы, рано или поздно, всё равно сюда придут. Другого жилья нет в округе.

– Ладно! Хватит об этом, – прервал его старик. – Заладил своё. Может, придут! Может, придут! А может, и не придут! Не больно-то я и напугался. Стреляный воробей, и немало всяких людей здесь повидал. Дорогу тебе укажу. Завтра чуть свет тронемся. А сейчас лучше про что-нибудь другое поговорим. Лопай вон похлёбку да чай пей с лепёшками. Я спать пойду, а то завтра дорога дальняя предстоит, отдохнуть нужно как следует.

Поев, Саня тоже прилёг. За прошедшие три дня он сильно устал и даже не заметил, как уснул.

Утром, открыв глаза, сразу почувствовал, что кто-то тормошит его за плечо:

– Вставай. Хватит спать. Пора собираться. Подкрепимся, и в путь. Дорога неблизкая, сам знаешь. Я до конца не пойду Мне там делать нечего. Тропу к речке покажу, а вверх по течению ты и сам сможешь подняться.

Через полчаса два человека уже бодро шагали между огромных елей только-только начинающего просыпаться в первых лучах восходящего солнца леса.

– Фёдор, а зачем мне вверх по течению тащиться? В прошлый раз ты про какую-то пещеру толковал, – спросил Саня, с любопытством поглядывая на своего провожатого.

– В прошлый раз толковал, а нынче он отшельником живёт один в лесу. Я уж, вроде, тебе сказывал. И ещё занимается, говорят, всякой там чертовщиной. Я сам-то толком ничего не знаю, но надёжные люди сказывали. Пойдёшь, вот и спроси у него, если тебе интересно так. А я, брат, в чужие дела носа не привык совать. И давай кончать разговоры. Смотри и слушай, а не то можно и в неприятную историю вляпаться. Тайга, брат, сам понимаешь. Запомни навсегда: глаза и уши. Вот так-то лучше. Часа через четыре поднимемся на перевал, если повезет. А там уже и до речки рукой подать. Дальше они продолжили свой путь молча.

Умывшись прохладной водой из ручья, Серёга вышел на середину поляны. Он аккуратно снял с шеи амулет с изображением оскаленной звериной морды и положил его на огромный плоский валун, невесть откуда здесь появившийся и как будто бы специально приготовленный для совершения обряда. По словам учителя, этим действием человек дал знать духам леса, что именно сейчас он начинает своё первое самостоятельное занятие, бой с тенью.

Схватка со стороны могла показаться несведущему человеку зрелищем довольно странным. Тень представляла собой зеркальное отражение воина, в самом прямом смысле этого слова, и точно повторяла все его движения. Нападавший наносил удары, его соперница легко их отражала.

Но дух жестокой дикой кошки оказался гораздо сильнее и выносливее человеческой плоти и просто-напросто играл с ней. А Серёге между тем с каждой минутой продолжать эту игру становилось все тяжелее и тяжелее. Отражать удары приходилось теперь уже ему. Гостья не из мира сего двигалась гораздо быстрее. Её движения делались всё стремительнее и стремительнее с каждой секундой, пока не достигли той критической планки, после которой человеческий мозг уже не был в состоянии реагировать на удары.

И вот здесь наступал самый тяжёлый и ответственный момент, когда для того чтобы выжить, нужно попросту предугадывать движения своего противника, определять то, куда именно и каким образом он нанесёт удар в следующую секунду. Этим даром в полной мере обладали лишь очень немногие великие воины. Сергей, конечно же, не относил себя к их числу, но тем не менее ничего другого не оставалось.

А соперница из преисподней тем временем разошлась не на шутку, и допусти сражающийся хотя бы малейшую оплошность, могла запросто срубить ему голову. По крайней мере, так казалось со стороны. Проверять правильность этих суждений не возникало ни малейшего желания. Пока человек всё ещё успевал каким-то чудом справляться с её стремительным натиском. Но долго так продолжаться не могло. Силы кончались.

«Надеть амулет», – мелькнула в голове совершенно, казалось бы, не – вероятная на первый взгляд мысль. Но по-другому остановить разбушевавшуюся воительницу не представлялось совершенно никакой возможности.

«Сейчас или никогда».

Выбрав удобное мгновение, он все-таки сумел схватить амулет и в последний момент накинуть его себе на шею. Острый, словно лезвие бритвы, и сверкающий на солнце, словно молния, клинок растворился в воздухе на полпути к голове за сотые доли секунды до того, как должен был отделить её от тела. Хотя возможно, что именно этого она сделать вовсе и не собиралась. Ведь наверное, если захотела, то смогла бы наверняка.

А через секунду Серёга уже рухнул без чувств на мокрую от утренней росы траву. И отчётливо помнил потом лишь то, как до боли сжимал в ладонях тот спасительный талисман, что висел у него на шее. Да, пожалуй, ещё без страха смотрящий на мир жёсткий оскал звериной морды с широко раскрытыми глазами, что не ведал страха, не знал лжи и подлости, был чужд жалости и милосердия к своим врагам, но тем не менее сложил оружие и склонил голову именно перед силой духа лежащего на траве воина, в душе которого и был заключен именно тот железный стержень не нужной никому честности и упрямства, благодаря которому именно он стал её избранником.

Поединок с тенью закончился. Ещё утром лежащий ни за что бы не поверил в то, что возможно остаться в живых в подобной мясорубке.

Через полчаса он уже с трудом, но всё-таки смог подняться на ноги.

«Совсем неплохо для начала дня, но пора подумать и о завтраке». А это значило лишь то, что придётся лезть в холодную воду, бросающую в дрожь разгорячённое тело, при малейшем к ней прикосновении.

Войдя по пояс, сразу же нашёл оставленную с вечера морду – корзину, сплетённую в виде бочки, с воронкой вместо горлышка. Внутри трепыхалось с десяток хариусов. Это был совсем не плохой улов.

«Ты смотри-ка, а ведь и здесь жить можно. И еды хватает. Нужно только уметь до неё добраться. А вот это как раз не всегда бывает так гладко и просто».

Поднялся сильный ветер. Он безуспешно в который раз пытался сдуть высохшую траву с крыши землянки, отбирал у человека тепло, пробирая до самых костей не успевшее ещё обсохнуть после холодной воды тело.

«Скорее идти развести огонь и как следует подкрепиться. Серьёзно заболеть в таких условиях – значит обречь себя на медленную смерть».

Вскоре весело потрескивающие на костре дрова согрели и отвлекли от грустных мыслей, напомнив о том, что скоро будет горячая еда. В котелке закипел свежий чай, распространяя вокруг ни с чем не сравнимый аромат.

Часа через два непрерывной ходьбы Михей, идущий во главе отряда, вышел на небольшую поляну, что располагалась у самого края обрыва, в том самом месте, где совсем ещё недавно сидел Александр.

– Ну вот, кажется, и пришли. Здесь он отдыхал. Ты посмотри, обратно пошёл, по своему же следу. Но куда деваться-то мог. Вот сволочь. По верёвке на другой берег перебрался. Гад! Обманул! Убью собаку! Так. Тихо. Спокойно. Я спокоен. Что делать? А выход, пожалуй, только один. Пойдём обратно. Куда он пошел? Дело ясное. Когда вернётся, пока не понятно, но дорога назад только одна. Придётся подождать. Только бы взять их. За всё сполна заплатят. А сейчас можно и передохнуть немного. Торопиться больше не – куда. Птичка выпорхнула из клетки. Погоня бесполезна. Расставим силки и будем ждать.

Взобравшись на самую вершину скалы, старик указал рукой на запад. Там, зажатая с двух сторон массивными горными хребтами, простиралась совсем узкая на севере и постепенно расширяющаяся к югу межгорная котловина.

– Вот она, во всей своей красе. Знаменитое и небезызвестное урочище. Тайны там скрыты разные и богатства немалые. Но только вот мы с тобой про них не ведаем. Может, так оно и к лучшему. Твой друг знает чуть больше. Лесные люди доверили ему многие свои тайны. Он сильно изменился, но остался жив, и это самое главное. Немало людей нашло здесь свою могилу. И вряд ли это была простая случайность или стечение обстоятельств. Но они, приходили сюда совсем не за тем, чтобы любоваться красотами природы. Их погубили алчность и жажда наживы. Хотя, пожалуй, это не совсем так. Тайга не делит ладей на плохих и хороших. Она забирает всех подряд, без разбора. И основным критерием для существования здесь является уровень выживаемости. Я думаю, что ты и сам успел уже не раз в этом убедиться. Так пусть урочище пощадит тебя и на этот раз. А я пошёл обратно. Надо за твоими друзьями присмотреть, а то кабы они чего лишнего не натворили. По тропе дойдёшь до речки, а дальше вверх по течению. В дороге заночуешь. До темна не добраться. Если пройдёшь без задержек, завтра к обеду увидишь землянку прямо на берегу. Там и найдёшь своего товарища. Он поди уж одичал один в лесу. Чай, и не узнаете друг друга. Ну, будь здоров.

0ни крепко пожали на прощание руки, и дальше каждый пошёл уже по своей дороге.

«Странный человек, – думал про себя Саня, петляя между камнями по узкой горной тропинке. – Даст Бог, ещё свидимся. Хотя, кто его знает, как жизнь сложится. Удастся ли вернуться обратно живым или суждено навечно остаться в этом угрюмом и молчаливом царстве леса, камня и ещё какого-то странного и загадочного духа гор, который не виден глазу, не слышен уху, но всегда находится где-то поблизости, меряя человеческую жизнь по своей жестокой и не всегда справедливой шкале. Хотя возможно, что именно в этом и заключается высшая правда жизни, законам которой подчиняется всё живое на земле и по законам которой выживает только самый сильный и умный. А для остальных, для остальных в этих необозримо бескрайних просторах не найдётся даже самого маленького клочка земли под солнцем и нежно-голубым небом, ласкающим и притягивающим взгляд своей первозданной чистотой».

Человек, стоящий сейчас у края бездны, был родом не отсюда. И хотя он прожил всю жизнь по совсем другим законам, правдивость всего выше сказанного успел испытать на своей собственной шкуре.

Через полчаса изнурительной ходьбы по усыпанной камнями тропе, наконец, углубился в чащу леса. Идти стало легче. А вскоре показалась и хорошо знакомая речушка. Внутри что-то дрогнуло. Сердце неприятно защемило. Это место было слишком хорошо ему знакомо, а страшные события прошлой зимы ещё совсем свежи в памяти. Только-только успевшие зарубцеваться раны вновь дали о себе знать.

«Всё уже позади и никогда больше не повторится», – вновь твердил про себя, до автоматизма заученную фразу. Хотя, если сказать честно, то и сам до конца не был уверен в сказанном. Сложившаяся ситуация казалась слишком похожей на то, что происходило здесь полгода назад. Снова кровь. Снова гонка на выживание. Разве что сам он стал теперь немного другой.

Здесь, в тайге, этот человек оказался гораздо сильнее своих врагов. И несмотря на их численное преимущество, имел то моральное право на победу, которое обуславливалось тем, что, действуя во имя спасения жизней ни в чём не повинных людей, в данной ситуации, несомненно, был прав.

Он вовсе не кривил душой, когда порою признавался самому себе в том, что эти горы пленили его своей ни с чем не сравнимой красотой и стали чрезвычайно дороги. А порою Сане начинало даже казаться, что именно здесь и есть его дом.

«Пора идти». Он быстрыми шагами пошёл вверх по течению речки.

А солнце между тем уже склонялось к западу. Вскоре начал устраиваться на ночлег. Быстро соорудив шалаш из елового лапника, уселся возле не – большого только что им же разложенного костерка. Глубокий овраг и густая стена непроходимого леса делали дым незаметным для окружающих.

От речки пахнуло свежестью ясного августовского вечера и мокрых водорослей. В котелке закипел чай. Спать не хотелось.

«Завтра я встречу своего друга и расскажу ему обо всём, что случилось. Захочет ли Сергей вернуться, и смогут ли они вообще когда-нибудь выбраться отсюда живыми? Почему этот тип так упорно преследует нас? Что ему нужно? За всем этим, по всей видимости, скрывается какая-то тайна. Возможно, что ублюдок хочет избавиться от лишних свидетелей, чтобы прибрать себе все сокровища злополучной долины. Что же, пусть попробует. Пока что кресты встают лишь над людьми из его отряда».

Прямо над головой одинокого путника на огромной старой сосне закричал филин. Резкий крик раздался неожиданно для человека, прервав ход его мыслей. Саня вздрогнул. А птица, казалось, вовсе не замечала сидящего внизу. Через несколько минут она бесшумно сорвалась с ветки и исчезла в чаще леса. Но в эти минуты человек уже спал у входа в сооружённый им же только что шалаш, навалившись на толстый ствол огромного дерева.

Рыжая лисица, высунув острую мохнатую морду из близлежащих кустов, с нескрываемым любопытством разглядывала незнакомца. Таких зверей она раньше никогда не встречала. Наконец, любопытство и чувство голода взяло верх над природной осторожностью. Выбравшись из травы, плутовка неслышно подкралась к чуть приоткрытому рюкзаку. От железных банок с бумажными этикетками вкусно пахло мясом. Но разгрызть их оказалось не так-то просто. Схватив самую большую, она скрылась в лесу, не выпуская добычу из крепко сжатых челюстей. Человек же как ни в чём не бывало продолжал спать, обхватив руками, словно подушку, могучий ствол дерева.

А всего в километре вниз по течению реки от того самого места, где ночевал Александр, расположился лагерем уже целый отряд. Это, несомненно, были те самые люди, которые до последнего времени так настойчиво шли по следу одинокого путника. Михей и предположить себе не мог, что под самым его носом мирно спит тот, кто мог бы дать ответы на очень многие вопросы.

Место для ночёвки отряда было выбрано не случайно. Именно отсюда удобнее всего контролировать единственный известный людям выход из долины.

– Поскорее бы они возвращались. Всё уже чертовски надоело, да и домой хочется.

Товарищи поддержали его одобрительными возгласами. И лишь один человек из всей компании, сидевший немного поодаль, угрюмо отмалчивался. За весь вечер он не проронил ни единого слова. Там, на болоте, остались два близких ему человека, два родных брата.

Сидящий представлял слёзы сестры и рыдания матери. Есть ли такие слова, что смогут утешить их и восполнить боль утраты? Что он скажет отцу, когда вернётся домой, как посмотрит ему в глаза, если, конечно, сможет выбраться отсюда живым.

Непрошеные слезинки, проступая в уголках чуть прищуренных глаз, скатывались по щекам. Человек жалел сейчас, что ввязался во всю эту историю. Деньги стали ему уже не нужны. Но назад дороги нет. А в душе навсегда останется незаживающая и кровоточащая рана, которая теперь уже не даст ему покоя до конца жизни, а возможно, и после него, навечно оставшись в самой глубине души и обрекая её на нестерпимые муки и страдания.

Человек поёжился от ночного холода. У его товарищей порою тоже рождались самые нерадостные мысли. Но вида никто не подавал. Незачем нагнетать и без того напряжённую обстановку. Каждый старался спрятать свои чувства внутри, хотя не у всех это одинаково хорошо получалось.

Пришло утро. Александр бодро шагал вперёд по давно не хоженой тропе, стараясь не задевать низко склонявшиеся над самой головой ветки, прятавшиеся от человеческих глаз в предрассветном тумане.

Небо на западе начинало постепенно светлеть. С воды послышалась странная возня. Подойдя поближе, обнаружил прямо перед собой целый утиный выводок. Путник присел на камень и достал из кармана засохшую корку черного хлеба. Отломив половину, бросил её в воду. Утки, заметив летящий к ним с берега маленький предмет, сначала шарахнулись в разные стороны, но, убедившись, что опасности нет, с жадностью съели хлеб и в ожидании уставились на странное двуногое существо, которое отчего-то вдруг решило с самого утра сделать им такой неожиданный подарок. Но существо уже шло дальше своей дорогой, позабыв про неожиданную встречу. Саня торопился поскорее увидеть друга, пожать ему руку, поговорить и поведать обо всём. Сейчас он, пожалуй, мог думать только об этом.

Солнце поднималось из-за горизонта, освещая живым сиянием окрестную тайгу, которая, нежась в его тёплых лучах, казалось, кричала и пела от радости. Ведь холодная тьма августовской ночи, наконец, отступала. На смену ей приходили тепло и свет, пробуждая жизнь во всех её проявлениях. Кривые и корявые ивы, что понуро и бессильно свесили свои ветви в холодную воду речки, словно ожили и тоже запели, взглянув в лицо долгожданному светилу. Казалось, что в эти минуты они даже зеленели как-то по-особенному, выставляя напоказ сверкающую от утренней росы зелень листвы.

Пройдя километров десять вверх по течению, завернул за очередную излучину и вышел на большую поляну. То, что здесь предстало перед глазами, заставило сердце биться в два раза быстрее. На высоком берегу примостилась небольшая землянка. Перед входом горел огонь и сидел человек, которого узнал сразу. Оступившись на камне, присел на сваленную ветром осину. Голова слегка кружилась.

«Нужно идти», – подумал он и с криком: «Серёга, Серёга!!!», – бросился к другу, который, широко раскинув руки, тоже бежал навстречу.

Через минуту они обнялись. Скупые мужские слёзы, появившиеся вдруг неизвестно откуда, катились по щекам, не обращая внимания на то, что два человека, стоявшие на самом краю обрывистого берега, вовсе не плакали.