… Спира…

Габри подскочил от неожиданности, застигнутый дребезжанием телефона. Он как всегда уснул за столом, зарывшись в бумаги. Но лучше такой отдых, чем никакого. Без Флорины не спалось. Тоска ржой выела душу. Не таков был Габриель Мидару, чтобы признаться себе - он не может без бросившей его женщины.

Телефон истерично требовал взять трубку. Мидару лениво протянул руку к аппарату, мысленно обругав звонившего. "Что за паршивцы развлекаются?" - подумалось ему, когда на том конце никто не ответил. Только по-змеиному зашуршало… Раньше бы Габри это насторожило. А сейчас он только раздраженно фыркнул и зашелестел бумагами. Неверные мотыльки сновидений упорхнули в прохладную осеннюю ночь.

Утром, когда владелец "Пульса Спиры", спрятав красные от бессонницы глаза за толстые стекла очков, явился в редакцию, к нему метнулись двое сыскарей, неся новость чернее сажи. Этой ночью Орландо Жисас, глава партии Добрых перемен, напился, перестрелял весь персонал офиса и застрелился сам, оставив на столе записку: "Мидару - мерзавец!" последним, кому звонил самоубийца был тоже он, Габриель.

- Так что у нас есть все основания подозревать вас в психологическом воздействии на главу партии, повлекшем за собой смерть шестерых человек, - хмуро сообщил моложавый сыскарь с напомаженными усиками-червячками.

- Неумный розыгрыш, - хотел было отмахнуться от них Габри. В то, что Жисас мог кого-то убить, он не поверил бы и под пытками. В самоубийство этого хлыща - тем более.

- Вам придется проследовать за нами до выяснения обстоятельств, - упорствовал усатый.

- Вьердо, ты пока главный, - окликнул Мидару выглянувшего из-за двери журналиста. - Через пару часов буду. Пройдемте, господа.

Он старался выглядеть спокойным. Но внутри с грохотом рушилось очередное здание, с таким трудом и старанием возводимое на протяжении долгих лет. Орландо мертв?! Не верилось.

Кто мог убить этого слизняка? Кинс мараться не будет. Гатурам невыгодно. Хотя… Фегинзар! Мнительная шельма не прощает предательства! Чего ждать теперь? Обвинений или пули в спину?

Всю дорогу до сыска он молчал, уставившись в одну точку. Мысли тормозились навалившейся усталостью. У кого просить помощи? У Марминара? Позволят ли отправить сообщение? Он бы не позволил. Сослаться на дружбу с адмиральским сыном? Неизвестно, как на самом деле относится гатур к Бартеро. Политика - дело жестокое. Тут отца родного продашь - не заметишь. Или рискнуть? Главное - спастись самому, а там за все рассчитаемся…

Его начали допрашивать чуть ли не с порога.

- Где были, что делали вечером и ночью?

- В каких отношениях состояли с самоубийцей?

- В каких отношениях с ним состояла ваша жена?

Вопросы следовали по кругу. Голова раскалывалась. Блестящее, широкоскулое лицо главного сыскаря превратилось в усмехающуюся луну на фоне желтых в завиточках обоев.

- Вы же понимаете, вы теперь никто без Жисаса. Кто станет в вас вкладывать деньги?

Молчание. Только сдержать эмоции. Главное не наговорить глупостей.

- Вы ведь решили отомстить за измену жены, так? У вас было достаточно оснований ненавидеть вашего шефа. Это стало последней каплей. Почему вы, жалкий неудачник, сами не оборвали свое никчемное существование?

Внутренне Габриель зарычал. Выводят из себя целенаправленно, со знанием дела. Не дождутся!

- Не трудись отвечать, - слишком знакомый звучный голос раздался сзади. - Я уже знаю, партия - это ты. Бесхребетный Жисас - ширма. Красавчик впереди, соблазняет впечатлительных избирательниц, а ты, невзрачный, зато умный - трудишься кукольником.

Габри втянул голову в плечи. Что ответишь проницательному эксадмиралу? Подошедший вплотную Фегинзар хищно улыбнулся.

- Боишься? Верно поступаешь. Твой Орландо тоже боялся. Но тебя я не убью. Оставлю в назидание прочим шустрым. За это ты подпишешь дарственную на имя Микола Строна на все свои банковские счета, газету, квартиру. Не беспокойся, нужные документы мы сегодня изъяли из твоего сейфа. Наш юрист тебе поможет, если возникнут хм… затруднения. Он, знаешь ли, в свободное от оказания юридических услуг время увлекается анотомией. Затруднения он разрешит легко. Просто-напросто отрезая у тебя какую-нибудь часть тела. Квалификация у него высочайшая, поверь.

- Ты скоти… М-м-м…

Чья- то сильная рука зажала Габриелю рот.

- Первое затруднение я тебе по широте своей инопланетной души прощу. Но только первое. Учти это, иначе превратишься в конструктор "собери сам".

За спиной загремели, зазвенели инструменты. И Габри, обливаясь ледяным потом, согласно закивал. Он подпишет все, что от него требуется. Только оставьте жизнь.

Фегинзар спокойно дождался, пока бывший владелец влиятельной газеты поставит замысловатые закорючки на документах, тонкими красными пальцами пролистал бумаги, аккуратно сложил в серую кожаную папку, затем кивнул приспешникам.

- Избавьте меня от общества этого падальщика!

Габриеля вывели во двор, затолкали в фургон и повезли.

"Отыщут ближайший пустырь, а там шлепнут".

Не шлепнули. Завезли в лесок, судя по времени путешествия, далекий. Бросили лицом в грязь, лениво попинали под ребра и укатили, оставив босого, одетого в тонкую рубашку Габри мокнуть под ледяным дождем.

"Так мне и надо. Сразу чувствовал - нельзя прогибаться под Марминара. Хотел уйти в оппозицию, знал - вернется бывший. Орландо, скотина, поддался. Из-за него я теперь никто и ничто. Но хотя бы живой. Теперь все начинать заново! Главное найти, кому продать информацию о Фегинзаре!"

Он вздохнул и встал на четвереньки. Потом выпрямился весь и босоного зашлепал по раскисшей дороге.

"Марминар поможет вернуть украденное имущество. Только попасть к нынешнему адмиралу не так просто. Тем более теперь. Нужен посредник. Кто?" Вопросов не стояло. Кинс. Этот может поработать в долг, несмотря на былые разногласия. "Или убьет, или поможет".

Через полтора часа, когда необхватные стволы обглоданных осенью деревьев катастрофически постройнели, мутный непогожий день перетек в темно-серые сумерки, вдалеке забрезжили желтые прямоугольники окон.

В четвертом доме сжалились, пустили оборванного бродягу, выделили теплый коридор, усадили на продавленный диван, заботливо подстелив под промокшего беднягу газетку, дабы не запачкать свое имущество. Габриель даже взглянул на заглавие. Хвала всевышнему - не "Пульс Спиры". Иначе хоть самому стреляться.

О, сердобольные хозяева даже поднесли стакан вина пополам с кипятком, а потом разрешили позвонить. Дрожащей от волнения рукой он набрал номер. Нет, не Кинса. Одного из его доверенных лиц. Предельно кратко обрисовав ситуацию и назвав адрес, откуда его забрать, Габри стал ждать.

Час, другой… Он начал волноваться. Голова болела, нос хлюпал, в горле точила когти целая армия блошивых кошек…

Наконец в дверь позвонили. Гостеприимный хозяин впустил в коридор пожилого господина в клетчатой тройке. Выглядел тот как сельский доктор. Сопя, он медленно прошаркал к дивану.

- Это и есть наш пострадавший? - словно войдя в роль, поинтересовался приехавший. - Ай-яй-яй! Тяжелый случай! - заглянув Габри в глаза, сочувственно протянул он.

- Хорош издеваться! - садящимся голосом оборвал его Мидару, чувствуя себя паршивей портового нищего.

- Я всего лишь любопытствую, как ты докатился до жизни такой. Иди в машину, пока не передумал!

И он полез в нагрудный карман за несколькими купюрами "в благодарность за приют непутевого родственника". Габри набрал в грудь побольше воздуха. Какое унижение!

- Топай, не спи. Отдохнешь, когда не вздохнешь, - пихнул его в спину зонтиком толстяк. - Твой уважаемый спаситель потолковать с тобой мечтает.

Только в машине присмотревшись получше к своему спутнику, Габриель чуть не разинул рот от удивления. Лайв! Правая рука Усача! О, серьезный разговор будет. Надо все обдумать.

Разговор действительно был серьезным. Итеро Усач выспрашивал у Габри, что он знает про эксадмирала, интересовался делами нового владыки Первопланетного дома и его сына Бартеро, но ничего внятного не сказал, озадачено покивал и взял паузу на раздумья.

То, что Кинс был озадачен - еще слишком мягко сказано. Сразу две взаимоисключающих просьбы свалились на него: убить Марминара - от Фегинзара. И предупредить Марминара об угрозе - от Габриеля Мидару.

Тут главное не промахнуться, не поспешить. То, что у проклятого мятежного гатура оказался архив политика со всем компроматом на него, Кинса, склоняло чашу весов не в пользу Фегинзара. Но и линия Марминара настораживала. Слишком радикальные реформы не были выгодны Усачу. Он уже нес значительные финансовые потери из-за разрешения транспортировки мелкогабаритных грузов силами ближней авиации.

Уничтожить гатура! Да еще какого! Адмирала! Раньше об этом и подумать было страшно. Что-то изменилось в отношении к гребнеголовым. Не потому ли, что они стали менее высокомерны?

Усач взял трехдневный тайм-аут на раздумья и консультации со знающими людьми. А тут еще Лайв принес весточку, немало удивившую Итеро. Новоиспеченная сестричка уже подлетает к Равидару и настоятельно просит встретить и помочь попасть на прием к кому-нибудь из летного начальства Земли. Заглянув в календарь, Кинс улыбнулся - девчонка не помешает планам. Что ж, можно и встретить.

Как и большую часть дней в году, в день прилета Танри в Равидаре шел дождь. Не ливень, а противная, предпростудная морось, в которую и зонт достать несерьезно, и промокнешь за четверть часа - не заметишь. "Важная Дама" медленно заходила на посадку. Даже через улицу от здания аэропорта было видно, как с нее сбросили гайдропы, а из эллинга выползла причальная мачта.

Перед попеременно вспыхивающими то алым, то сиреневым дверями аэропорта столпились встречающие. Крупных катастроф при посадке уже лет двенадцать, как не случалось, а все равно, на посадочное поле посторонних не пускали.

Сидя в машине, Кинс смотрел в приоткрытое окно, теребил серебряную цепь на груди и думал о Мидару. Человек проиграл в своей жизни все, что имел, а еще вертится, будто ящерица, отбросившая хвост, ищет щелку, куда бы забиться, переждать опасное время. Думает, выпутается. Врет он себе. После случившегося былого влияния не вернешь. И второго Орландо Жисаса не будет тоже.

Толпа встречающих засуетилась. Створки мигающих дверей разъехались в стороны, и прошедшие таможенный досмотр путешественники один за другим стали покидать здание аэропорта, тут же оказываясь в цепких объятьях родственников, либо алчных таксистов. Меньше, чем через полчаса муравьиная суета сошла на нет, и только тогда по ступенькам спустилась хрупкая девушка в серо-голубом плаще и аккуратной шляпке.

- Она, - кивнул Итеро Лайву.

Торопыга с неожиданным для него проворством выпрыгнул из машины, подбежал к Танри, галантно поклонившись, принял не очень большую сумку и проводил к брату.

- Спасибо, - просто сказала она и улыбнулась, довольная, что не ошиблась в Ито.

- Куда, шеф? - тут же спросил шофер.

- На малый аэродром. Полетим в Кринд. Здесь мне погода не нравится.

Лайв не выказал удивления. Девчонку с улицы и сразу в свой особняк? Однако!

Девушка восприняла путешествие как само собой разумеющееся. Во время полета даже перебралась к пилоту. Видите ли, на такой модели самолета она еще не летала. И всю дорогу в полголоса обсуждала летные характеристики этого чуда техники.

- Ну и сестра у тебя! - удивленно шепнул Лайв Усачу. - Хочешь в дело взять?

- Посмотрим. Такими как она не бросаются. Свой человек в дальнелетной авиации всегда пригодится.

Устраивать Танри на новом месте Итеро поручил одной из своих "жен" Зиринаре. Маленькая, жгучеглазая, широкобедрая герийка в первую очередь полюбопытствовала - не очередную ли ее соперницу привез обожаемый Ито. Ах, всего лишь сестру! Тогда добро пожаловать! Чувствуй себя, малышка, как дома… Танри большего и не требовалось. Итеро обещал побеседовать с ней ближе к вечеру. А пока есть время осмотреться как следует.

Комната оказалась уютной, выполненной в апельсиновых тонах. За окном на розовых кустах робко увядали несколько чахлых розочек. Не сезон.

Понимая, что чрезмерное любопытство - штука неблагодарная, Танри сразу установила для себя границы, что именно лично ей нужно знать о "брате". Следующие полчаса прошли в задушевной беседе с местными духами-хранителями. В общем, нечто подобное она и ожидала. Ее родственник - человек опасный, но в определенной степени честный. С ним можно быть откровенной.

… - Его зовут Бартеро, - начала она, когда на Кринд опустился бархатный полог ночи, а в саду замерцали зеленоглазые фонари.

Зиринара принесла поднос с кофе и сластями, разожгла камин, построенный на старинный манер, и танцующей походкой удалилась.

- Его зовут Бартеро, и я его люблю. Я не думала, что это будет настолько серьезно. И летела сюда с единственным желанием - поступить на службу в одно из крыльев, несущих дозор в пределах Солнечной системы. Но с каждым днем, приближающим меня к Равидару, понимала - вначале должна объясниться с этим человеком. Помоги мне его найти, пожалуйста.

- Что ты о нем еще знаешь, кроме имени?

Итеро почувствовал, как обломалась его надежда на личного навигатора. Выскочит девчонка сейчас замуж, нарожает детей. Какое небо! Эх, жаль, что сестра. Достанется какому-нибудь дураку, а он и не оценит.

- Он куратор полярной экспедиции по спасению Тихро Анависа. Мы с ним на Данироль летали только что. И, я слышала, он сын адмирала.

- Что?! Ты в своем уме?

Итеро аж подскочил. Но тут же себя осадил. Девочка еще выше метит. Верные люди в Первопланетном доме доложили, Марминар стережет своего щенка от Фегинзара понадежней, чем Национальный банк. Интересная комбинация может получиться, окрути Танира этого господина…

- Зачем он тебе? И ты ему зачем?

- Я и хочу это выяснить, - спокойно ответила Танри. - Не боюсь ни его происхождения, ни своего, и готова побороться за его любовь.

- Он же не человек, ты это знаешь? - уже осторожно осведомился Усач.

- Человек. И чудесный, - девушка была непреклонна. - Ты мне его отыщи. Потом сочтемся. Я найду, как тебя отблагодарить.

"Если бы не знал, что она найденыш, расцеловал бы мамашу за такого чудесного человечка! Далеко пойдет!" - с восхищением подумал Итеро.

… В день прибытия Танри на Спиру, Бартеро стоял на посадочной площадке на вершине Первопланетного дома, ежась от промозглого воздуха Равидара. Несмотря на теплую куртку куратора била дрожь. Уже больше недели он находился под домашним арестом. А как еще назвать долгие дни, проведенные в гостинице под усиленной охраной людей и гатуров? В собственную квартиру не пускают, берегут, видите ли, от бешеного Фегинзара! И с чего "папочке" не молчалось? Как теперь жить с таким позором?

Даже вышколенные охранники кланяются, почтительно кивают на любые вопросы, а сами любопытно косятся на него, шушукаются за спиной. Думают, он не видит. Ладно, нечистый с ними, со сплетниками. С каждым днем иные мысли больше тревожили куратора. Как там Эдвараль? Как "Вестница" долетела? Не погнались ли за ней безлицие? И какой силой нужно обладать, чтобы этих самых безлицых создать? И живых людей за считанные минуты обратить в волков?

Ладно, он сам, дитя гатура, умеет нечто неординарное. Но другие! Тот же Висерн или Танри! Она с Дарироль, земли загадок. Она видит даже больше них, специально обученных! Что теперь будет с ней после гибели командора? Лишилась друга, потом наставника. Как только закончится этот арест, следует разыскать журналиста. Габри поможет, у него координаты юноши должны были остаться. Танри необходим защитник.

Он улыбнулся. Мысли о девушке наполнили душу теплым светом, затмили собой часть тревог. Но его уже звали к лифту. Пора наконец-то поближе познакомиться с родным папочкой.

Дорога до кабинета Марминара показалась невероятно долгой. По цветной плитке под ногами от каждого шага разбегались желто-зеленые блики. Пластиковые панели на стенах мерцали голубовато-зеленым, отчего Бартеро казалось - он вновь во власти полярной ночи.

Он никогда еще не попадал в Первопланетный дом сверху. Но и сейчас, приближаясь к кабинету адмирала, не узнавал помещений. Основательно постарались рабочие, ремонт здесь был не шуточный. Сразу видно - резиденция гатуров, а не сельский филиал провинциальной поликлиники.

- Ваш отец ждет вас, - приветственно поднялся из-за стола и поклонился секретарь.

Вот это почести! Что же дальше будет? Неужто новоявленный папочка потребует проявления сыновней любви и уважения? Еле сдерживая волнение, Бартеро шагнул в кабинет.

Марминар парил над высоким помостом на золоченом платто. Черный с золотом просторный наряд, широкие рукава. Массивная цепь на груди с золотой подвеской- парусником напоминала, что Управление Мореходством по-прежнему находится под контролем адмирала…

- Доброе утро, - сдержанно поздоровался Бартеро и застыл в ожидании ответа.

- Доброе…

Гатур внимательно рассматривал его, словно видел впервые.

- Для человека ты даже очень симпатичен. Не жалко растрачивать молодость в ледяной пустыне?

Этот вопрос был неожиданным, и Бартеро не нашел, что ответить, просто развел руками. Как можно жалеть о том, что является твоим призванием?

- Ты мне не нравился, скажу честно. Твое желание искать погубленный город меня, мягко скажем, не воодушевляло. Оно перекрыло дорогу моим собственным проектам. Памятуя о твоей работе с Драдаром, я ожидал очередных обвинений всей нашей расы в уничтожении части человечества. Но теперь вижу, ты обычный ученый, не мятежник. Ознакомившись со списком находок, я готов поддержать твои изыскания.

- Благодарю.

Бартеро чувствовал, гатур желает сказать совсем другое, но вновь и вновь сворачивает разговор в сторону работы. Тем лучше. Сам он никаких эмоций сейчас к Марминару не испытывал - ни плохих, ни хороших. Он ничего толком о нем не знает, чтобы составить объективное мнение.

Взгляд скользил по кабинету. Вместо тяжелых штор - стекла-хамелеоны, стены отделаны пористым розовым материалом. Светлые, блестящие столы и кресла расставлены полукругом…

- Рапорт о твоем пленении и гибели командора меня потряс, - продолжал адмирал. - Ты и вызванные мною восемь дней назад ученые будете обдумывать, обобщать выводы. Я выделю вам здесь надежно охраняемые помещения. Тебе предстоит передвигаться в сопровождении доверенных мне лиц. До тех пор, пока Фегинзар на свободе. Он уже расправился с несколькими, выступившими против него открыто. Вчера, например… - адмирал осекся. Нечего сыну знать об участи Мидару и Жисаса. Политик мертв, владелец газеты исчез. Еще сбежит парень искать друга, глупостей наделает. - Вчера, например, к забастовкам подстрекал, - соврал Марминар.

- Но я, помнится, ничего ему плохого не делал, - возразил Бартеро.

- Ты мой сын. Этого достаточно.

- Сын, - губы Бартеро скривились. - Кто просил вас объявлять это во всеуслышание?

- Фегинзар выволок бы тайну твоего происхождения на всеобщее обозрение и подал бы в таком свете, что ни тебе, ни мне не отмыться, - принялся оправдываться адмирал. - Он был инициатором опытов. Он отбирал кандидатов на отцовство. Сам понимаешь, пришлось действовать с опережением.

Бартеро кивнул. Марминар молчал. Аудиенция окончена?

- Можно вопрос относительно экспедиции? - не выдержал куратор.

- Можно.

- Что вам известно о народе, населявшем Данироль до вашего прилета?

- Почти нечего. Только то, что по техническому развитию они приблизились к выходу в космос. Но их было немного. И они были разобщены. Мы же, гатуры, стремились спасти большинство, то есть Спиру и Герию. На Данироль у нас просто не хватило сил и технических возможностей. Я это вычитал в информаториии, - он в очередной раз пытался оправдаться.

- То есть вы даже не совершили там высадки?

- Нет. Часть из нас занималась буксировкой астероида, по размерам превышавшего половину вашей луны. Остальные двигали Землю и гасили волны цунами в северном полушарии. После… После вы узнали, что космос населен. Развитые расы собрались на совет и постановили назначить нас вашими опекунами. Вот и живем мы среди вас, используя в десятки раз заниженный уровень техники. И тем, по воле Фегинзара, до сих пор делиться не разрешалось. Знаешь почему?

Бартеро знал. Речь брата эксадмирала он читал, как и речь самого Марминара в Парламенте. Печально.

- А волки, в которых обращают людей? - продолжал выпытывать он. - Вы, гатуры, на это способны?

- Вряд ли. От людей такого ожидать можно. Предела ваших настоящих способностей мы не ведаем, хотя и пытаемся изучать.

- Проект "Волшебники"? - вырвалось у Бартеро. Он отругал свой болтливый язык. Но адмирал не обратил внимания на его излишнюю осведомленность или не показал вида.

- И он тоже, - кивнул Марминар, поправляя складки на балахоне. - Пока, правда, никто из попавших в поле нашего зрения людей на такое не способен. Но мы ищем талантливых. Со стороны безлициых на волках исходит угроза. Нужно быть готовыми дать им отпор. А для этого следует их понять. С вами на полюс летала вполне способная девочка, умеющая заглядывать в прошлое. Можно попробовать прилечь ее.

- Откуда вы… Эдвараль!

В груди кольнуло. О Танри стало известно гатурам. А Ванибару предупреждал…

- Она уже попала в ваш реестр?

- А как же! Закончит Академию и через год обязана будет явиться к нам для тестирования. Решим, где ее таланты пригодятся больше всего.

- Могу я попросить о снисхождении к ней? - Бартеро чувствовал себя неуютно.

- До того момента еще год. Вот тогда и поговорим, - видно спохватившись, что и так наболтал лишнего, ответил Марминар более жестким тоном.

- Ясно. Всего доброго.

Бартеро поклонился и вышел, а адмирал еще несколько минут смотрел на бесшумно затворившуюся за его отпрыском дверь и думал: они никогда не поймут друг друга. Этот человек не оценит, не примет отца другой расы.

Но если бы свалившийся некстати сын - был единственной проблемой! Не давали покоя ни союзники, ни враги. Мысли недовольными пчелами жужжали в голове, тревожа сердце, отвлекая от дел. Мысли… В соседней комнате довольно щурил глубокие глазищи советник, прислушиваясь к адмиралу.

"Хоть на Спире народ угомонился, - думал Марминар. - Даже волна забастовок пошла на убыль. Кажется, первый этап ускоренной цивилизации Земли пройден. Стоит только подождать полгода, пока народ окончательно успокоится, и продолжить реформы.

Даже Союз Мстящих признаков жизни не подает. Ни единого теракта за предыдущий месяц. Пинаро упоминал - они объявили войну Фегинзару. Скорей бы кто-нибудь его уничтожил! А что если его наместник укрывает? Вряд ли. Они в слишком хороших отношениях были до покушения. Это означает только одно - Фегинзар наместника тихо ненавидел. И боялся, что ненависть выплывет наружу".

Подслушивавший Пинаро встал с кресла и потянулся, пошевелил крыльями под просторным плащом. Читать мысли шефа, пусть и из соседнего кабинета, чересчур утомительно - голова трещит, вокруг гребня кожа начинает припухать от усилий. Но они того стоят!

Смешно, Марминар постепенно сам превращается в землянина, приобретая те же человеческие качества, которые он ненавидел в Фегинзаре. Интересно, должность заставляет его меняться или тщательно опекаемый сыночек? Гисари рвется выручать застрявших на полюсе товарищей, а папаша его за порог не пускает.

Пинаро задумался. Марминар сейчас примется двигать отпрыска во власть. Пока Бартеро туда не хочет. Пусть он Данироль и дальше исследует. Реформатор из него выйдет похлеще отца. А это не выгодно ни Союзу Мстящих, ни лично ему, Пинаро. Нет, надо подумать. Вдруг есть местечко, где парень пригодится, оставаясь под присмотром?

Союзу Мстящих сейчас нужна громкая гибель эксадмирала. Надо поторопить Ринальдо Самида. Пусть пока активизирует своих фанатиков. Пару бескровных, но заметных терактов не помешают. А потом, к концу осени, накроем весь продажный крысятник. Нет, лучше сразу и Фегинзара, и его банду. Марминар должен прочувствовать - Союз по-прежнему жив и чутко следит за деятельностью гатуров.

И наместник будет доволен. Здорово придумано - двойной контроль: с одной стороны наместник, с другой - Союз не позволяют элите гатурьего общества слишком наглеть. Пинаро искренне гордился своей тайной миссией.

… Вернувшись под конвоем в гостиницу при Первопланетном доме, Бартеро до полуночи маялся от безделья, потом долго вертелся в постели, мучимый мыслями о людях, томящихся в плену у безлицых. С трудом забылся сном он часа в три утра, когда сменилась охрана под дверью, и новые телохранители в полголоса принялись обсуждать свежие новости.

Инженеру снова приснился монах. На этот раз он стоял возле храма и трогал тонкими пальцами медные трубочки, в которых так любил петь ветер. Сегодня ветер молчал, отгонять злобных духов было некому, и Аришем терпеливо выполнял его работу. Заплетенные в чахлую косицу волосы блестели от пропитавшего их масла. Зеленое одеяние чем-то напоминало гатурий балахон. Крупные алые маки по обе стороны дороги жужжали пчелами и шмелями, вплетаясь в общую мелодию…

Словно почувствовав на себе чужой взгляд, Аришем обернулся. Морщинистое лицо озарила спокойная улыбка.

- Ты преодолел пропасть, - произнес он, с интересом разглядывая гостя. - Поэтому скоро нам предстоит важный разговор. Жди.

Он потерял интерес к Бартеро и вернулся к работе - звенеть трубочками, упиваясь их на удивление красивой мелодией.

Бартеро хотел спросить нечто важное у монаха, но проснулся.

Проснулся раньше обычного. Пару минут он лежал, наслаждаясь комфортом. Потом сделал над собой усилие, встал, потянулся за часами и обнаружил под ними сложенную вчетверо записку:

"Некая хорошо известная вам особа желает встретиться с вами до полудня. Ждите".

Сердце молчало кто это мог быть. Особа… Странно, разве его кто-нибудь помнит после столь долгих экспедиций? Самой записке он не удивился. В номер гостиницы при Первопланетном доме то и дело заглядывали преданные Марминару люди проверить - все ли в порядке с адмиральским сыночком.

Так кто же автор послания? На ум приходила только Флорина, жена Габри. Перед последней экспедицией она все рвалась поговорить с ним, но случай так и не представился. Ее что-то сильно тревожило. Нет, вряд ли…

Заинтригованный Бартеро привел себя в порядок и стал ждать. К тому же ничего больше делать не позволяли.

После десяти дверь в комнату отварилась и порог переступила стройная девушка. Первое, что бросалось в глаза - не по погоде яркий оранжевый костюм - модная кофточка и длинная юбка. Подкрученные черные волосы аккуратно лежали на плечах. Ярко-зеленые хризопразы глаз идеально сочетались с длинными хризопразами серег…

- Танри! Откуда ты? - обрадовался он ей.

Она улыбнулась в ответ, подошла к нему почти вплотную и просто сказала.

- Я прилетела к тебе.

- Ко мне? А что случилось? - встревожился он.

Но она не слушала, продолжала:

- Я честно считала, что лечу сюда, чтобы стать навигатором. Но на самом деле моим маяком всегда был только ты. Я люблю тебя, Бартеро. И готова отправиться за тобой хоть на Данироль, хоть на край Вселенной.

Бартеро рассеянно молчал, ошарашенный такой прямотой, не зная, как на нее отреагировать.

- Причем здесь я? Ты же любила Александра, журналиста! - он не нашел более умных слов.

- Я ошибалась. Для меня всегда был важен только ты. Лишь едва не потеряв тебя, я поняла эту простую истину.

Она обожающе смотрела на него. И Бартеро от ее зеленого взгляда как всегда стало не по себе. Что ей сказать?

- Спасибо за любовь. Прости, не могу ответить тем же. Мы не подходим друг другу, - запинаясь, выговорил он и отступил на шаг назад. - У тебя есть журналист. Он любит тебя. И ты его любишь. А меня ты просто идеализируешь. Александр парень надежный. Он всегда будет рядом, поможет.

- Так ты не любишь меня, или боишься? - спросила она умоляюще.

- Нет, не люблю, - он вздохнул. - Я переживал за тебя. Все годы винил себя в том, что случилось. Желал убедиться, что с тобой все в порядке…

- Убедился?

Он кивнул. Тогда она сняла с шеи шнурок с белым блестящим камушком в золотой оправе и протянула ему.

- Держи. Это твой портрет, - грустная улыбка осветила ее лицо. - Прости, на золотую цепочку денег не хватило. Купишь сам. Счастья тебе, любимый. Прощай.

Она удалилась с достоинством, коему позавидовал бы самый гордый из гатуров.

Бартеро пару минут стоял недвижимо, сжимая в ладони камушек, еще хранящий тепло ее тела, и не мог пошевелиться. Внутри него все напряглось, в груди натянулась и лопнула струна.

- Танри! Прости, Танри! - он выбежал в коридор. Но лифт уже ушел вниз. Когда Бартеро, оттолкнув охранника, преодолел лестницу, спускаясь с двенадцатого этажа, улица оказалась пустынной.

- Господин Гисари, вам лучше подняться. На вас могут охотиться, - его тут же загородили трое верных стражей.

- Кто ее пустил, кто передал записку? - обернулся он к ним.

- Человек из Первопланетного дома. Он из окружения вашего отца. Господин адмирал ему доверяет, - ответил начальник.

- Кто?

- Нам его имя неизвестно, - не захотел открываться охранник. - Вам лучше зайти в здание.

Его мягко оттеснили к двери. Пришлось подчиниться.

- А можно ли ему предать…

- Нет. У нас нет полномочий связываться ним. Разве только случайная встреча. Но и то вряд ли, - начальник охраны не дал Бартеро сказать. - Поверьте. Мы действительно рады помочь. Но это невозможно.

Видя на лицах своих конвоиров искренне сочувствие, Бартеро поник. Что он наделал!? Она улетит, исчезнет. И не найти ее больше, не увидеть.

- Танри, - беззвучно прошептали его губы. - Я законченный идиот…

Танри не плакала, нет, просто шла без зонта под мелкой равидарсой моросью. Бартеро был с ней искренен, иначе она почувствовала бы ложь. Выходит, ее судьба - всю жизнь любить его издали.

Шофера она отпустила и брела наугад по улочкам столицы Спиры. Достопримечательностей она не видела, от прохожих шарахалась. Она сейчас справится с болью, найдет в себе силы. Как говорил командор: "Неразделенная любовь порой оказывается полезней иной взаимной. Нужно только найти, чем именно".

Она шмыгнула носом и раскрыла зонт. Александр, так Александр. Где он живет? Она сверилась с записной книжкой, спросила дорогу у прохожего. Недалеко. Вниз и направо. Почти у самого океана. Улица Кружащихся листьев. Какое название! Листья, правда, все облетели давно. Но настроение осталось. Девушка попыталась улыбнуться. Она идет к жениху. Изображаем радость. "Александр, миленький, вот и я!" - повторила она про себя несколько раз.

Кажется, это здесь. Она поднялась по лестнице на второй этаж и позвонила. Дверь распахнулась, и хозяин квартиры, ахнув, тут же подхватил летчицу на руки, закружил по просторной прихожей.

- Ты вернулась! А я места себе не находил, думал, как ты там, на Данироль! Как же я скучал по тебе!

- Я приехала, Александр. Ты по-прежнему меня любишь?

- Конечно, что за вопросы?!

Она могла бы не задавать их. Счастливый журналист, не переставая ее целовать, умудрился снять с нее плащ, поставить сушиться зонтик, и повел в гостиную.

- Ты надолго?

- Навсегда.

- Здорово!

Она не сопротивлялась его поцелуям. И тогда осмелевший журналист принялся расстегивать ее кофточку, увлекая девушку в сторону спальни. Танри же было все равно. Потеря Бартеро жалила ее сильнее целого роя пчел. Она не чувствовала ласк, просто принимала их как данность.

Только когда утомленный, но счастливый Александр уснул, она отодвинулась от него, повернулась к стенке и беззвучно разревелась. Она выбрала свою судьбу. Она выйдет замуж по совету Бартеро, притворится счастливой.

Завтра она явится в Управление Небесным Флотом. Ей нечего больше терять в этой жизни. Но ведь живут же люди без любви, не горюют, запрещая себе мечтать о большем. А если случайно и шевельнется нечто в закоулках души, воровато проползет в предрассветные сны, гонят прочь, всячески забывают…