Внезапно к нам подошел мужичок лет 50–55, немного лысоватый, среднего телосложения, с хорошей выправкой, хитрым прищуром глаз, и обратился ко мне.

– Обязательно походите тут на экскурсии с друзьями! Узнаете очень много интересного. Тем более с вами такая красивая девушка. Комсомолка, красавица! Родина должна гордиться такими! Меня зовут Юрий Геннадьевич. Зовите меня просто Генадич, – представился радушно незнакомец и протянул руку.

Наталья немного смутилась и с интересом посмотрела на незнакомца, но Алексей отвлек ее и предложил ей махнуть еще стаканчик «Салюта».

– Чем обязан? – сказал я осторожно и огляделся по сторонам.

– У меня к вам важный разговор. Если можно, хотел бы переговорить лично, тет-а-тет, – он предъявил красное удостоверение КГБ СССР, чем еще сильнее смутил моих друзей.

– Вы уж извините. Я украду вашего друга ненадолго, – сказал он моим друзьям.

– А в чем, собственно, дело? Можно взглянуть на ваше удостоверение? – спросила деловито Наталья.

– Да вы не волнуйтесь так, Наташенька. Я от Владимира Ефимовича Семичастного.

В то время, а точнее с 1961 по 1967 год, Владимир Семичастный возглавлял КГБ СССР.

– Скоро вы получите вашего Гаррика назад. Минут через 10–15, – сказал Генадич и показал удостоверение Наталье. – Займитесь пока Алексеем и пропустите по стаканчику «Салюта» с ним. Но не отпускайте его от себя далеко, дабы не «ушел». Пройдемте, гражданин Гарри Ларин! – сказал он, еще раз широко улыбнувшись нам всем.

– Куда и зачем? – спросил я.

– В бар, конечно! Выпьем молочный коктейль, – предложил Юрий Геннадьевич. – Или вы сегодня не пьете молочный коктейль? Натуральный, густой, с мороженым. Очень рекомендую местный коктейль!

– Ну почему же? Можно и коктейль, – сказал я все еще в недоумении, но уже с некоторым облегчением.

– Доллары только из заднего кармана брюк не выкидывай никуда! Зачем сорить деньгами? Тем более валютой, – сказал он тихо мне на ухо с той же улыбкой. – Да ты не пугайся. Я не за ними пришел. Есть пара вопросов по антихрущевскому заговору, – сказал он еще тише мне на ухо, после чего мы пошли в сторону бара пансионата, который был недалеко от танцплощадки, сразу за стеклянными дверями в здании.

Не скрою, что я немного напрягся. Хотя слово «немного», наверное, не совсем корректно… Меня пугало, что Генадич, видимо, знал слишком много чего обо мне. Он за мной с Москвы следит, что ли?

Владимир Ефимович Семичастный (1924–2001) – советский партийный и государственный деятель. Председатель КГБ (Комитета государственной безопасности) СССР в период с 1961 по 1967 гг. Генерал-полковник. Кандидат в члены ЦК КПСС (1956–64 гг.). Член ЦК КПСС (1964–71 гг.)

– Эх, какие замечательные девчонки у нас в СССР! Посмотри вокруг, Гаррик! – с восхищением сказал «человек Семичастного», обходя танцплощадку. – Красавицы, комсомолки, ударницы производства! Тут простые девчонки не отдыхают. Все ударницы труда! Лучшие кадры Советского Союза. Посмотри вокруг! Верно я говорю? – сказал он, обращаясь ко мне и одновременно к двум танцующим подругам на краю танцплощадки, около которых мы проходили. – Вот она, настоящая элита СССР! Верно, девчонки?

Две танцующие твист или что-то подобное подружки услышали Генадича, улыбнулись нам, переглянулись между собой и захихикали. Мы прошли в бар и подошли к барной стойке, где Юрий Геннадьевич заказал пару молочных коктейлей.

– Ну, товарищ, сделай нам парочку хороших коктейлей, как для себя! Мороженое не жалей. Стаканы самые чистые готовь! Дорого гостя угостить хочу. Не обижай. Не надо! Ну, если на Колыму путевку получить не захочешь, конечно – сказал Генадич весело бармену. Мы прошли за дальний столик.

Шутка бармену не слишком понравилась, но отлично замотивировала его. Он явно засуетился и приготовил нам пару хороших коктейлей. Прибежал лично, вытер столик, сменил салфетки на столе… Мы сели подальше от барной стойки. Народу там было мало…

– Итак, Алексей сказал тебе в ресторане несколько часов назад, что против руководителя партии и правительства, дорогого Никиты Сергеевича Хрущева готовится заговор, верно ведь?..

– Ну… Тут не совсем так… Можно мне сигаретку?

– Да ты не нервничай, Гаррик! Я тебя не арестовывать пришел. Просто поговори с ним, чтобы он больше никому эту чушь не говорил. Это же бред полный, что дорогого Никиту Сергеевича, руководителя Советского государства, Героя Советского Союза и трижды Героя Социалистического Труда, осудившего культ личности Сталина на 20 Съезде КПСС (в 1956 году), отправят в отставку! Ну не бред ли? Совсем никому пусть не говорит этот бред! Иначе пропадет. И сам пропадет, и тех, кому расскажет, подведет очень… Пропадут и они… Невзирая даже на заслуги, погоны и звания, – Генадич улыбнулся широко. – Ну, я имею в виду, что пропадут, так как потеряют веру в социализм и скорый приход коммунизма, а также в правильность курса партии и правительства! Еще коктейльчиком тебя угостить? – спросил Генадич добродушно меня.

Апрель, 1964 год. Празднование 70-летия Никиты Хрущева. Соратники пока рядом, но уже подумывают избавиться от Никиты.

Между собой они его называют «Хрущем». Как рассказывал мой дед, в ту пору, сразу после смещения Хрущева, он летел в самолете рядом с одним из участников антихрущевского заговора, Николаем Игнатовым (который с декабря 1962 был председатель Президиума Верховного Совета РСФСР и одновременно, с декабря 1963 был заместителем председателя Президиума Верховного Совета СССР). Игнатов с удовольствием рассказывал, как они «сняли Хруща». Летели они рядом совершено случайно. Мой дед летел в рабочую командировку, на обычном рейсовом самолете. В это сейчас уже сложно поверить, но в те годы, многие члены правительства ЛЕТАЛИ ОБЫЧНЫМИ САМОЛЕТАМИ, регулярными рейсами…

Я был в легком замешательстве. И больше не потому, что разговор был об антихрущевском заговоре, который, я точно знал, произойдет уже осенью нынешнего, 1964 года, а потому, что у меня не проверяли документы, меня не арестовывали, не допрашивали, не задерживали и даже не обыскивали! Ведь доллары у меня действительно лежали в заднем кармане брюк. Притом сумма достаточно крупная. Если даже не на расстрел, то, как я уже говорил, лет на 15 лишения свободы запросто хватит. Кагэбэшник Генадич догадывался или даже знал о долларах, но, видимо, вопрос антихрущевского заговора его интересовал намного больше, что вполне логично. Если он действительно от председателя КГБ СССР Владимира Семичастного, то шутки тут действительно плохи. Ведь Семичастный, насколько я знал, был на стороне заговорщиков, готовивших этот самый антихрущевский переворот. Соответственно, все, кто знает и может узнать о заговоре, подвергают себя чудовищной опасности. Ведь лето только начинается. Знающие данный секрет действительно могут пропасть, так как невольно могут помешать смещению Хрущева со всех постов. А кагэбэшник Юрий Геннадьевич знает, что Лёшик рассказал о заговоре мне. Может сейчас рассказать и Наталье. Тогда мы все пропадем…

«Надо бы дать понять Генадичу, что разговор об атихрущевском заговоре не более чем глупая шутка Лёшика, в которую никто не поверил и не поверит, – думал я. – И вообще, пора бы Лёшику все объяснить, и пусть сам объясняется в КГБ за свой длинный язык».

– Можно и коктейльчику, – сказал я. – Молочный коктейль тут действительно отличный! А Алексею я так и сказал… И посоветовал тоже забыть весь этот бред, но… Все это откровенно смешно. Лично я ни в какой заговор не верю! Человек приехал на отдых, перегрелся на солнце, выпил на пляже пивка. Ну и перефантазировал. Что-то где-то слышал о ком-то. Не так все понял… Не принимайте его всерьез, что бы он ни наговорил. Ну любит человек отдохнуть, выпить и поболтать на все темы, – сказал я Генадичу с ответной натянутой радушной улыбкой.

– Не на отдых он приехал, а липовый больничный по простуде взял на работе. И не пивка, а коньячку он взял. И мог сегодня вечером, перепив коньячку, утонуть в море. С пьяными так бывает, – тихо сказал мне Генадич, наклонившись ко мне поближе. – Но он тут с вами на танцы поперся… Зачем вы его пригласили? – сказал спокойно Генадич и подмигнул мне. – Ладно. Жду вас завтра на экскурсии в Долину Привидений. С удовольствием составлю вам компанию. Ребята вы неплохие, как вижу. К тому же компанейские и понимающие… – Генадич снова радушно улыбнулся. – Все будет хорошо! Но ты с ним все же поговори. Приведи его, кстати, ко мне сейчас. На пару слов. Хотел с ним махнуть по рюмашке. У меня вопрос к нему по его пансионату. Он же в пансионате «Таврида» остановился, кажется?

– Да, кажется. Хотя я точно не знаю… – сказал я неуверенно.

– Тетку свою хочу отправить туда в июле. Хотел его совета спросить, как там и что… Веди. Жду вас с нетерпением, – сказал Генадич радушно, с широкой улыбкой.

Я вышел из бара и пошел через танцевальную площадку, где играла приятная музыка, искать Алексея с Натальей. Я почти не слышал эту музыку и не обращал внимания на танцующих, идя немного напролом, через центр танцплощадки, слегка расталкивая танцующих на ней отдыхающих. Алексей пребывал в хорошем настроении и неуклюже танцевал с Натальей. Его заветная бутылка коньяка, подаренная мною, была уже заботливо завернута в газетку. Смотреть на такие танцы было особенно прикольно, наверное, но не в данной ситуации.

– Алексей! Можно тебя на минутку? Наталья, ты не подождешь нас здесь? Мне надо переговорить с Алексеем. К нему несколько вопросов у товарища из Москвы, – сказал я, имея в виду Генадича.

Наталья нас поняла правильно, и мы с Алексеем отошли в сторонку.

– Я тебе говорил, что не стоит много говорить на тему возможной отставки Хрущева?

– А что я? Я никому пока и не говорил, кроме тебя, – сказал мне Алексей, покачивая головой в такт музыке.

– Так ты так громко мне за ужином это сказал…

– Да брось. А то нас кто-то слушает с тобой тут, на отдыхе. Все своим делом заняты. Загорают, отдыхают, танцуют, знакомятся… Знаешь, сколько народу о политике на отдыхе говорит, за кружкой пива или за рюмкой чего покрепче? – продолжал Лёшик, беззаботно оглядывая зал и танцующих девушек. Он покачивался в такт музыке, так как танцевать, видимо, уже не мог или особо и не умел.

– В том-то и дело, что нас, и особенно вас, услышали! Тут товарищ прямо из Москвы, от самого Владимира Семичастного, нами интересуется теперь. И особенно тобой! – сказал я в негодовании Алексею. – Видеть вас хотят. Не будете ли так любезны, пройти в бар и побеседовать с ним?

– Что, серьезно? – спросил Алексей, с удивлением глядя на меня. – Ну, если пройти в бар, то хорошо. Готов пройти в бар, – сказал почему-то достаточно весело Алексей, видимо, не совсем уже понимая всю серьезность ситуации.

– Да уж куда серьезнее! Скажи ему, что все, что ты слышал или говорил про заговор против Никиты Хрущева, является шуткой, вымыслом или в крайнем случае подслушанным разговором в очереди за пивом. Ведь беду накличешь на себя! И на меня заодно. А у меня сейчас и своих проблем хватает, – сказал я серьезно Алексею.

Алексей немного собрался. На лице его появилась некоторая доля серьезности. Мы прошли в бар, к сидящему там Генадичу.

– Ааа, Алексей! Меня зовут Юрий. Юрий Геннадьевич. С недавнего времени я хороший знакомый Гарри Ларина. Наслышан, наслышан! Гаррик о тебе много рассказывал. Проходи, садись, уважь старшее поколение! Не откажи пропустить бокальчик с нами, уже с немолодыми, но еще бодрыми духом любителями моря и солнца! Как отдыхается? Как погодка? Давно прибыли на отдых? С девушками-красавицами, смотрю, шампанское пьете тут? Или больше сами по себе пьете? Самолетом или поездом к морю? – поинтересовался Генадич с напускным радушием.

– На машине, конечно! Новенькую «Волгу» обкатываю! – с гордостью заявил Алексей.

– Так у тебя «Волга»?! – спросил я с удивлением. – Новая?!

– Естественно, новая! А какая же еще? ГАЗ-21. Экспортный вариант! Окрас в два цвета. Вообще, она не 1964 года, а декабря 1963 года выпуска. Но до весны я ее в гараже хранил. Почти совсем не ездил. И вот теперь только обкатываю, – с гордостью заявил Алексей.

– Солидный выбор! Да еще и экспортный вариант… Вы, наверное, профессор, Алексей? – деловито, с уважением сказал одобрительно Генадич. – Куда уж нам до вас, простым труженикам госбезопасности. Мы больше общественным транспортом. Автобус, троллейбус, метро, – тонко съязвил Генадич с улыбкой. – Вижу, вы человек, разбирающийся хорошо в качестве отдыха. Поездили, наверное, по разным пансионатам и домам отдыха. Я, собственно, проконсультироваться хотел по одному вопросу. Хотел своих в пансионат «Таврида» отправить. Вот не знаю, стоит ли? Говорят, ты в пансионате «Таврида» остановился?

– Ну, я не профессор пока. Лаборант обычный. А остановился в «Тавриде». Ну так… В пансионатах ЦК КПСС или домах отдыха Совмина, конечно, мне больше нравится. В «Тавриде» простенько, конечно, но терпимо… – сказал он Генадичу. – Вот видишь! А ты говорил… – сказал Алексей уже мне, видимо, имея в виду, что Генадич не спросил его про слухи об антихрущевском заговоре…

– Да, да, – с улыбкой ответил я.

– Ах… Лаборант или профессор. Какая разница, если ездишь уже на «Волге»! – с улыбкой и напускным радушием заметил Генадич. – Кофейку, чайку или коньячку? – спросил Генадич.

– Ну, можно коньячку, если угостите, – сказал, расплывшись в улыбке, довольный Алексей.

– А я думал, счастливый обладатель новой 21-й «Волги», тем более экспортного варианта, угостит бедного офицера госбезопасности?! Наглость – второе счастье в жизни. Ну да ладно, – сказал с улыбкой и привычным напускным радушием Генадич. – Гаррик, не в службу, а в дружбу попроси бармена все организовать, а я пока поболтаю с Алексеем. Проведай, кстати, девушку вашу. Кажется, Наташей ее зовут. Чтобы не заскучала там, не замерзла от скуки и чтобы не увели красавицу-комсомолку. А то ведь на нее парни быстро глаз положат! Сейчас такое время, – подмигнул мне Генадич, намекая, чтобы я их оставил ненадолго.

Я подошел к бармену и попросил его подойти к дальнему столику бара, где сидели Алексей и Генадич и «весело» общались. Генадич сыпал какими-то шутками и прибаутками. Алексей широко улыбался, кивал и что-то коротко объяснял. Бармен направился к ним, а я пошел к Наталье. Какая замечательная у них компания. Неплохо бы оставить их одних, с их проблемами. Вот угораздило меня с ними пересечься и стать свидетелем опасных разбирательств касаемо вероятности заговора против Хрущева. Все так весело со стороны смотрится, не считая того, что человек прибыл по «наши души» из Москвы, от самого председателя КГБ СССР Семичастного, а Алексей еще умудряется его развести на коньяк! Воистину не только наглость, но и жадность – в равной степени второе счастье в жизни. Вот жаль не знаю, что все же важнее…

Я вышел на танцплощадку и подошел к Наталье.

– Чего от вас надо товарищу из Москвы? – с удивлением спросила меня Наталья.

– Ах… Мелочи. Он у Алексея хотел там узнать про пансионат «Тавриду» для своих родственников…

– Ну да, ну да. Я хоть и учительница в школе, но не совсем дура.

И от самого председателя КГБ СССР человек прилетел узнать про какой-то там пансионат, – с улыбкой сказала Наталья, немного перекрикивая музыку и говоря мне почти на ухо.

– Наталья! Пусть у мужчин будут свои секреты, – ответил я ей. – Нам с вами надо бы потанцевать.

Я принялся немного пританцовывать в такт непривычной для себя музыке середины 60-х. Наталья стала тоже танцевать, с большим интересом наблюдая за моими танцами.

– Странно вы двигаетесь и танцуете, Гаррик! Здорово, но немного странно, – сказала она мне с улыбкой, снова немного перекрикивая музыку, продолжая с интересом изучать взглядом мои движения.

– У меня свой стиль. Я неповторим в танце. А что вас так удивляет? – сказал я с улыбкой Наталье, продолжая движения под музыку.

– Да как-то не по-нашему танцуете. Не по-советски, что ли… Бывали за рубежом или вас тренировал танцам иностранец? – продолжала нежелательную для меня тему Наталья.

– Бывал, но расскажу как-нибудь об этом в другой раз. Посмотрите, какой вечер, – громко сказал я Наталье, продолжая двигаться под музыку.

– Когда расскажете-то? Завтра, на экскурсии в Долину Привидений? А что, кстати, там так долго Алексей с товарищем с Лубянки обсуждают про пансионат? (здание КГБ СССР располагалось на Лубянке; сейчас там ФСБ РФ).

– Не знаю. У них свои дела.

– Пойдемте посмотрим, что они там делают. Может, они уже вышли из бара, – сказала Наталья.

Мы подошли к окну в бар. Генадич с Алексеем продолжали сидеть в баре. У Алексея уже было немного встревоженное лицо, но они продолжали общаться. Радушие Генадича тоже немного поубавилось. Видно было, что разговор стал серьезным.

– Пойдемте к ним! Интересно, что они так серьезно обсуждают в такой приятный крымский вечер? – спросила Наталья. – Да и пора уже скоро по домам. Завтра экскурсия в Долину Привидений. Много сил потребуется. Надо бы хорошо выспаться. Я сегодня выпила немного шипучего «Салюта» и готова лечь раньше. И возможно, не одна! – сказала игриво Наталья, состроив глазки.

– Весьма интересное предложение, – оживился я, оценивающе посмотрев на Наталью. «Вот как начинаются большие проблемы, так всегда их меньше всего хочется в этот момент решать», – подумал я. – А вот Алексею с человеком из Москвы, думаю, не нужно мешать сейчас. Пусть пообщаются спокойно, – ответил я Наталье. – Побудьте здесь, я спрошу, надолго ли они там. Пора действительно скоро возвращаться в нашу «гостиницу».

Вообще, в моей ситуации сейчас лучше думать не о вечере с девушкой, а о том, как скрыться от Генадича и проблемного Алексея, который сейчас у КГБ вызывает гораздо больший интерес, чем я. При этом Генадич слишком многое знает обо всех. Хотя… При этом он дал мне понять, что я его не интересую на данном этапе. Сейчас его больше интересует информация о заговоре против Никиты Хрущева, которой обладает Алексей. Да и уйти от Генадича, как я понял в тот момент, будет не так легко. Ведь совершенно понятно, что работает он не один. Наверняка тут, на танцах, у него есть «сослуживцы» – коллеги по работе. Вопрос государственного переворота или заговора против главы государства – достаточно серьезный. Я огляделся внимательно на мгновение. Мне показалось, что по периметру всей танцплощадки и недалеко от входа в бар стоят со скучающим видом несколько мужчин с явно офицерской выправкой. Прикрывают Генадича? Возможно, нет, а возможно, что некоторые его действительно прикрывают. Хотя, если бы у меня было время хорошо подумать, я бы, наверное, принял решение скрыться. Но так просто скрыться не получится наверняка. Тут надо бы подумать хорошенько, как это сделать лучше. Сбежать сейчас, когда все внимание на Алексее – просто глупо. Тем самым я привлеку к своей персоне лишнее внимание. Ну, скроюсь завтра, если что. Хоть будет время подумать, как это сделать лучше.

Я зашел в бар и пошел в сторону столика, где сидели Генадич с Алексеем. Они разговаривали, и вероятнее всего, уже заканчивали разговор.

– Я вас понял, Алексей. Никому об этом не говорите! Ни в коем случае! Даже девушкам. Им особенно! – тут Генадич немного улыбнулся. Потом снова его лицо стало серьезным. – Напишите мне завтра все, что знаете об этом, – видимо, он имел в виду информацию о заговоре. – Все в письменном виде, подробно. Без домыслов. Только то, что знаете. Я завтра буду тоже на экскурсии в Долине Привидений. Там мне все и передадите. Спасибо, Алексей! Я вынужден откланяться. Допивайте коньяк и не опоздайте завтра на экскурсию. Я все оплачу, с вашего позволения. Надеюсь вас завтра увидеть на экскурсии. Явка обязательна! Смертельно обидите, если не придете. Вы и Гарик. Можете брать Наталью. Чем больше народу, тем веселее. Уважительной причиной неявки может быть очень плохое состояние здоровья, к которому можно отнести только случайную смерть пациента, – сказал нам снова с юмором и подчеркнуто весело Генадич и попрощался с нами и с барменом. Он направился к выходу из бара и скрылся на танцплощадке. Я остался в баре и сел рядом с Алексеем.

У Алексея оставалась еще рюмка. Он задумчиво смотрел на нее и молчал. Я понял, что разговор был действительно серьезным, несмотря на кажущуюся со стороны веселость и непринужденность. В окно за нами наблюдала Наталья. Я ей жестами показал, чтобы она зашла в бар. Она с явным удовольствием зашла к нам. Алексей задумчиво потягивал рюмку. Наталья была явно рада, что Генадич нас покинул. Она заказала себе молочный коктейль за 10 копеек.

Алексей молча задумчиво тянул рюмку. Наталья села к нам и с шутками-прибаутками обрушилась на Алексея с вопросами. Говорила она достаточно тихим голосом, при этом.

– Почему вами интересуется КГБ, да еще на столь высоком уровне? Этот товарищ правда от самого главы КГБ Владимира Семичастного? Что вы там натворили, если не секрет? Алексей! О чем он с тобой так долго говорил и почему ты такой серьезный? Гаррик! Ответьте мне, наконец, кто-нибудь, иначе я обижусь!

Алексей молча разом махнул остатки коньяка… Он ничего нам не успел ответить, как вдруг обмяк, опрокинув пустую рюмку на стол. Потеряв сознание, он упал головой на стол… Наталья вскрикнула и схватила его за руку, пытаясь нащупать пульс…

– Врача! Срочно вызывайте скорую помощь!!! – крикнула Наталья бармену.

Благо, что врачей ждать долго не пришлось. Они подоспели очень быстро. Народ засуетился. Вокруг столпились зеваки, зашедшие в бар с танцевальной площадки. Через несколько минут Алексей очнулся и запел громко песню – новейший хит 1964 года: «А я еду за туманом, а я еду за запахом тайги…»

Спустя мгновение пьяный Алексей потянул очередную песню-хит 1963–1964 года «И на Марсе будут яблони цвести…»

– Со звездами на бутылке коньяка ты сдружился, – с улыбкой ответила Наталья. – Это, кстати, один из последних хитов молодого певца. Этого. Как его… Йозефа… Иосифа… Ну, в прошлом, 1963 году он ее спел на «Огоньке», – популярная праздничная музыкальная передача в СССР, – на День космонавтики еще, – сказала Наталья со смехом.

– Иосифа Кобзона, – поправил ее я.

– Точно. А ты, Гаррик, откуда знаешь? Следишь за новыми музыкантами и певцами?

– Не слежу. Но Иосифа Кобзона знаю…

– Вы его друзья или знакомые? – спросил нас врач про очнувшегося и поющего Алексея.

– Ну, вроде того, – ответил я.

– Вам надо его брать и нести до номера. Ему надо отоспаться. Он просто сильно пьян. Видимо, не рассчитал силы, – посоветовал врач. Спортивного вида мужчина вызвался нам помочь.

«Наверное, подручный Генадича», – подумал я в тот момент. Мы взяли Алексея под руки. Он продолжал петь. Наталья попыталась у него узнать, как он умудрился так напиться и о чем с ним так долго говорил Генадич, но Алексей только пел песни. Мы повели, или в большей степени понесли, его в его пансионат «Таврида». Спустя 10 или 15 минут мы уже были там. С трудом выяснив, в каком номере он остановился, мы его довели до самого номера… Спустя еще три минуты одетый Алексей мертвецки уснул на кровати своего номера. Я поблагодарил мужчину, который нам помог, и мы с Натальей отправились к себе. Завтра надо не опоздать на экскурсию в Долину Привидений…

Мы, усталые и немного расстроенные, пошли с Натальей в свою гостиницу, в дом Кузьминичны. У нее явно испортилось настроение…

– Совсем нет настроения теперь. А у вас? – грустно сказала Наталья. Мы пришли к Кузьминичне…

– И у меня, – ответил я. – Этот вечер был немного напряжным. Трудным, что ли…

– Да уж, Гарри! Хотя… А давайте его закончим весело? Может быть, вы меня пригласите к себе в гости? Может, выпьете со мной по бокалу вина? Почему сегодня весело должно быть только вашему Алексею?

– Конечно! Уже пригласил! А у вас есть вино? И почему вы считаете Лёшика «моим»? Я с ним познакомился днем, на пляже, совершенно случайно, как уже вам сказал вроде бы, – ответил я с удивлением, но в предвкушении хорошего вечера.

– Ну, вы же с Алексеем зачем-то пошли ужинать вместе и даже угостили его коньяком… А вино у меня есть. А вы не женаты? – спросила Наталья.

– Да случайно угостил. Скучно было очень. А про «женат ли я»… Сложный вопрос. Ну, возможно, и женат, – ответил я. – А если женат, то вы со мной не будете пить вино?

Наталья на меня посмотрела с каким-то возмущением и явным неудовольствием. Прямо как жена, которая услышала о другой женщине.

– Но моя жена еще не родилась! – быстро нашелся я и усмехнулся.

– Как это? Вы шутите? – со смехом сказала Наталья.

– Не шучу. Моя жена еще не родилась. Долго объяснять. В этом году я абсолютно свободен, – с юмором ответил я.

Наталья рассмеялась. Она вряд ли меня поняла при этом… Она зашла к себе и через пару минут вернулась с бутылкой «Цинандали» (легкого белого сухого грузинского вина).

– Открыть сможете?

– Смогу конечно! У вас есть штопор? Посмотрите в кухне у Кузьминичны штопор, – ответил я с юмором.

– Со штопором я бы, может, и сама бы открыла, – рассмеялась Наталья. Тем не менее она сходила за штопором в кухню и вернулась ко мне на веранду.

– Где вы взяли в наше время неплохое грузинское вино? – поинтересовался я.

– Пусть это будет моей маленькой тайной! – ответила Наталья и подмигнула мне. – Открывайте!

Она взяла из серванта граненые стаканы, достав их из подстаканников, и поставила около меня.

Я открыл бутылку и налил в каждый немного вина…

– Давайте за знакомство и хороший отдых! – весело сказала Наталья. Мы обменялись несколькими типичными для такого случая тостами.

– Алексей что-то расслабился сегодня очень. Наверное, его товарищ из КГБ, который приехал от самого Семичастного, чем-то расстроил. Ну вы-то мне можете сказать, почему вами интересуется офицер КГБ столь высокого ранга? – спросила меня снова Наталья и кокетливо улыбнулась.

– Смогу… Если вы станцуете тут стриптиз, – сказал со смехом я, глотнув вина.

– Что станцую? – переспросила Наталья с удивлением и улыбкой.

– Индийский танец. Восточный танец живота, – с улыбкой ответил я и включил радио. Оно было как раз надо мной. Номер-то (веранда Кузьминичны) был почти «люкс». На счастье, там была легкая, непринужденная музыка.

– Легко! – коротко сказала Наталья и махнула полстакана вина, после чего реально начала танцевать, напевая что-то и подпевая немного радиоприемнику. Танцуя она снова задала свой вопрос. Вот прицепилась…

– Не знаю, почему им интересуется КГБ! Может, Алексей сам из КГБ и к нему приехал коллега по работе, – нашелся я.

– Алексей из КГБ?! А-ха-ха-ха-ха-ха… – рассмеялась Наталья. – Вы в это сами-то верите?

– Ну, может, и не верю. Тогда, возможно, потому что Алексей выпил лишнего и стал фантазировать на тему «Если снимут Хрущева». Если бы… Да кабы… Вы видели, в каком состоянии был Алексей? – снова нашелся я.

– А Хрущева могут снять?! Это же возможно, только если будет переворот! Вам известно что-то о заговоре против Генерального секретаря ЦК КПСС? – спросила меня Наталья и налила мне и себе вина в стаканы.

– Наташенька! Мне ничего не известно! Ни о заговорах, ни о переворотах. Я с Алексеем познакомился сегодня случайно на пляже! Уже жалею об этом. Это его фантазии и ни больше! Возможно, фантазии эти навеяны пивом и коньяком! Возможно, он просто на солнце перегрелся! Не нужно воспринимать это серьезно! К чему нам с вами его проблемы и фантазии? Завтра у него сами все узнаете.

Наталья улыбнулась. Мы продолжили болтать на разные темы, пить вино и слушать легкую музыку по радио. Она не пошла к себе и осталась у меня на веранде, но это уже тема для другого рассказа…