Чтобы разобраться с будущим нефти и динамикой цен на этот ключевой ресурс, надо вернуться в прошлое. Примерно до 1985 г. существовал единственный рынок нефти. Это – рынок сырой нефти. Цены на нефть целиком определялись балансом мирового спроса и предложения. Именно это позволило, например, главе ЦРУ У. Кейси по соглашению с правящей династией Саудовской Аравии обвалить цены на нефть в 1982–1987 гг. Сделано это было до смешного просто. Саудовская Аравия, вслед за ней ОАЭ и Кувейт, и вынужденно СССР резко увеличили добычу нефти. Соответственно предложение стало заметно превышать спрос. Цены на нефть резко упали. Дорогая советская нефть стала замещаться на мировых рынках дешевой – аравийской. Некоторое увеличение экспорта советской нефти в 80-е гг., которое можно увидеть в статистических данных, объяснялось тем, что тогда СССР по бросовым ценам увеличил поставки в страны СЭВ, а также в так называемые «неприсоединившиеся» страны.

С конца 80-х гг. появился второй сегмент международного рынка нефти, который стал влиять на ценообразование. На рынке дебютировали фьючерсы. Это – контракты на поставку нефти в будущем по некоторой фиксированной цене. В основном эти контракты покупали опять же производители и потребители реальной нефти. Поэтому фьючерсные контракты были привязаны к цене реальной нефти и связаны с уровнем волатильности цен на нефть в краткосрочной перспективе.

В 1998 г. сначала в США по решению Администрации Б.Клинтона, а затем в Великобритании и Европе, а потом во всем мире была ликвидирована юридическая разница между коммерческими и инвестиционными банками. Был аннулирован закон Стигола-Гласса. До этого банки в соответствии со своим наименованием могли выполнять строго определенные функции. Например, коммерческие банки не могли за счет собственных средств и средств клиентов проводить операции на рынках акций и товаров.

Т.о. в начале XXI века широкое распространение деривативов наложилось на скачкообразное увеличение свободы финансовых институтов использовать на рынках капитала не только собственные, но и заемные средства. В самих деривативах нет ничего криминального. Это, производные ценные бумаги, чьи цены исходно зависят от цен на те бумаги, товары и т. п., которые они призваны страховать, защищать и т. п. Однако в силу того, что с одной стороны была ликвидирована разница между банками и финансовыми институтами, а с другой – на рынке появился новый вид активов – деривативы, сформировался огромный рынок так называемых «бумажных» активов. Нефтяные деривативы – это фьючерсы на фьючерсы, ценные бумаги производные от изменения индекса цен на сырую нефть, нефтепродукты, акции нефтяных компаний и т. д.

Примерно с 2001 г. рынок деривативов рос как на дрожжах. В настоящее время при мировом Валовом Внутреннем Продукте в год порядка 90 трлн. долларов, рынок деривативов составляет чуть менее 900 трлн. долларов. К настоящему времени цены на деривативы, в т. ч. «бумажную» нефть не только практически оторвались от цены на реальную нефть, но и зависят только от спроса/предложения на бумажную нефть, определяя цены на реальную. Контракты на бумажную нефть не предусматривают поставки реальной нефти, а являются исключительно средством финансовых спекуляций и получения на их основе доходов.

В результате развития финансовых рынков и изменения принципов ценообразования на любые активы, в т. ч. нефть, к 2014 г. сложилась следующая картина. В общем объеме сделок по нефти на международных рынках, сделки с реальной нефтью составляли на тот момент 5–7 %. Еще примерно столько же приходилось на фьючерсные сделки, которые имеют прямое отношение к реальной нефти. Таким образом, рынок реальной нефти составлял в общей сложности 10–15 % от общего объема сделок с нефтью на мировом рынке. Остальные 85–90 % – приходились на «бумажную» нефть.

В этих условиях цена на нефть стала формироваться не столько соотношением спроса и предложения на реальную нефть, связанную с издержками ее добычи и транспортировки, сколько с операциями на спекулятивном рынке бумажной нефти. По оценкам экспертов, в начале 2014 г. в цене на нефть от 60 до 80 % составляла надбавка, связанная со спекулятивной составляющей на нефть, сформированная рынком бумажной нефти.

Очень важно понимать ключевое обстоятельство, связанное с рынком бумажной нефти. Рынком эта сфера является только по названию. Купля/продажа на рынке обязательно предполагает, что огромное число независимых продавцов заключает сделки с таким же огромным числом независимых покупателей. Соответственно цена на таком идеальном рынке формируется спросом и предложением, а также себестоимостью производства или добычи чего-либо. Когда говорят о рыночной экономике и рынке, имеют в виду именно такой рынок, где множество независимых конкурентных производителей и потребителей соревнуются между собой и заключают сделки.

Не считая тапочек, детских игрушек и некоторых видов продуктов питания, никаких рынков в современной экономике нет. Например, рынок бумажной нефти контролируют всего девять банковских структур, из которых шесть находятся в США, одна – в Великобритании, одна – в Германии и одна в Швейцарии. Их называют маркетмейкеры (делающие рынок). Они являются основными продавцами или покупателями контрактов на бумажную нефть. Кем они являются в конкретной сделке, зависит от интересов этой банковской структуры. Поскольку эти финансовые институты тесно связаны с соответствующими правительствами, ФРС, Банком Англии, ЕЦБ, и обладают по сути безлимитными средствами, они, по согласованию с правительствами, фактически устанавливают цены на бумажную нефть, а через нее и на реальную. Тому есть множество статистических подтверждений и доказательств.

Соответственно в современном мире цена на нефть складывается под воздействием двух рынков: в основном рынка бумажной нефти и как корректирующего – рынка реальной нефти. Рынок бумажной нефти таковым является только по названию. Более правильно назвать его пространством целенаправленного формирования цены на нефть со стороны крупнейших западных финансовых институтов, элитных структур и правительств. Второй рынок – это рынок реальной нефти, на нем сохраняются принципы классического рынка. На нем цена действительно формируется спросом и предложением, а также издержками производства той нефти, которая обеспечивает сбалансированность спроса и предложения. Таким образом цена на реальную нефть определяется, в конечном счете, не себестоимостью наиболее дешевой нефти, а наоборот себестоимостью наиболее дорогой нефти, без наличия которой на рынке невозможно сбалансировать спрос и предложение.

Грубо говоря, сегодня и в ближайшем будущем цены на нефть формируются следующим образом. Определяется уровень добычи нефти, который необходим для удовлетворения мировых потребностей в реальной нефти, т. е. обеспечивающий сбалансированность спроса и предложения. Исходя из этого уровня, формируются так называемые, признанные мировым рынком, издержки добычи нефти или ее себестоимость. Как уже указывалось выше, эта себестоимость не наиболее дешевой, а наиболее дорогой по издержкам нефти, без которой невозможно сбалансировать спрос и предложение. Вот эта себестоимость и является нижней границей цены на нефть, которая, по сути, является нижней границей цены контрактов на нефть. Рынок бумажной нефти формирует конечную цену на нефть, которая в большинстве случаев превышает себестоимость наиболее дорогой нефти, необходимой для сбалансирования реального спроса и предложения. Т. е. рынок бумажной нефти формирует прибыль нефтяников, или в отдельных случаях, их убытки по отношению к себестоимости. Такой порядок действует в настоящем и сохранится в будущем.

Коротко опишу, что произошло в период 2014–2016 гг. с ценами на нефть. Как известно, они упали в три раза и продолжают колебаться в интервале между 25 и 50 долларами за баррель. Почему это произошло? Точек зрения на этот счет высказывается достаточно много. Подавляющая часть специалистов, причем не только эксперты, но и руководители крупнейших российских нефтяных компаний, вопреки очевидным фактам, продолжают считать, что цены на нефть формируются только ценами на сырую нефть. Поэтому в течение всего периода времени 2014–2016 гг. они ожидали скорого подъема цен на нефть, постоянно высказывая раз за разом несбывающиеся прогнозы.

На практике динамика цен на нефть стала результатом взаимодействия, а более точно – резонанса трех ключевых факторов. Первый связан с ценами на бумажную нефть. Второй – с изменениями в производстве сырой нефти, включая районы производства, а также ее себестоимость. Третий – обусловлен факторами и тенденциями, лежащими на стороне спроса на нефть. Рассмотрим схематично эти факторы.

Что касается цен на бумажную нефть, то, как уже отмечалось, они зависят от девяти банков-маркетмейкеров и стоящих за ними элит. Эти финансовые структуры при любой динамике цен на бумажную нефть, и это важно понимать, оказываются в выигрыше. Если они наперед знают, что цены будут падать, то они продают контракты на бумажную нефть всем остальным инвесторам. В итоге, поскольку цена падает и падает, то инвесторы оказываются в проигрыше, а финансовые институты-маркетмейкеры – в выигрыше. Когда нефть падает до дна, то они начинают покупать контракты и соответственно цены на нефть несколько повышаются. Затем, когда цена нефти опять снижается, они снова начинают продажи. Это называется «игра на волатильности». Строго говоря, по международному законодательству и законодательствам западных стран такого рода манипуляции с ценой строго настрого запрещены и предполагают уголовную ответственность. Однако, как отметил еще Оруэлл, «все животные равны, но некоторые из них равнее».

Поскольку эти крупнейшие финансовые институты связаны с элитами и правительствами и сами формируют цены на нефть, они наперед знают, куда пойдет цена. Т. е. нынешний финансовый рынок – это казино с игровыми автоматами, определенным образом настраиваемыми хозяевами казино. В казино всегда в выигрыше владелец и в проигрыше масса посетителей, хотя отдельные счастливцы выигрывают. Поэтому не должен удивлять тот факт, что в условиях сверхнизких темпов роста мировой экономики и ее ведущих стран корпоративные прибыли финансовых институтов-маркетмейкеров нефтяного рынка устойчиво увеличиваются из года в год.

С первых дней украинского кризиса было понятно, что цена на нефть неизбежно обвалится. Не составляло большого труда предположить, что, получив соответствующие указания от элит и правительств, маркетмейкеры на рынке целенаправленно начнут формировать резко понижающийся тренд на нефть, благо в тот момент спекулятивная «подушка» составляла порядка 60–70 долларов за баррель. Только безответственность аналитических подразделений российских аналитических нефтяных компаний привела к колоссальным потерям бюджета РФ из-за того, что ни сами компания, ни бюджет оказались не готовы к резкому падению цен на нефть. В принципе в тот момент, если бы всерьез отнеслись к неизбежности резкого падения цен много того, что случилось потом можно было избежать.

Собственно американцы повторили в новых условиях то же, что сделал У.Кейси применительно к СССР. Однако там главным рычагом были саудовцы, а теперь банки-маркетмейкеры. Снижение цен на нефть стало ответом России, причем, сейчас это не скрывается Белым Домом. Это был прямой акт финансово-экономической войны, осуществленный ВРФК.

Параллельно на этот процесс наложились факторы, связанные с сырой нефтью. В настоящее время Соединенные Штаты сравнялись по уровню добычи с Саудовской Аравией и Россией. Определяющую роль в росте нефтедобычи США сыграл не столько шельф Мексиканского залива, сколько экспоненциальный рост добычи сланцевой нефти. Необходимо отметить следующее. Наряду с экспоненциальным ростом добычи сланцевой нефти ее себестоимость в результате внедрения принципиально новых технологий Третьей (Четвертой) производственной революции, снизилась со по долларов в 2011 г. до 25–35 долларов в настоящее время, и это – не предел. Уже сегодня США полностью удовлетворяют потребности в нефти за счет собственных источников, а также поступлений нефти из Мексики, и в меньшей степени из Канады, а также совсем немного из Венесуэлы. Более того, с 2016 г., после отмены действующего многие десятилетия запрета на экспорт нефти и газа из США, американские углеводороды начали поставляться в Европу и Азию.

Параллельно с США в течение 2014–2016 гг. стремительно наращивали добычу нефти Саудовская Аравия и Россия, еще более усиливая несбалансированность между спросом и предложением на мировом рынке нефти. Каждая из стран делала это по своим причинам. После отмены эмбарго. Связанного с реализацией атомной программы, впервые после долгих лет изоляции на мировой нефтяной рынок вышел Иран, который с каждым месяцем наращивает добычу. Поставлена задача уже в 2017 г. вернуться на уровень экспорта иранской нефти, существовавшей до эмбарго.

В общем и целом, резкое увеличение добычи нефти в США, Мексике, Саудовской Аравии, России и Иране привело к тому, что никогда в мире не добывалось столько нефти, сколько сегодня, никогда запасы нефти в хранилищах не были столь велики как сегодня, и никогда баланс между спросом и предложением не был столь нарушен в пользу предложения, как сегодня.

Наконец, относительно спроса 2014–2016 гг. действовало три главных тенденции. Первая, резко замедлился экономический рост стран, на которые приходится основной прирост потребления нефти. Это – Китай, страны Юго-Восточной Азии, Индия, Бразилия, Турция и т. п. Во всех этих странах экономических рост резко замедлился, и соответственно снизился прирост потребляемой нефти. В результате целенаправленных мер по переходу на альтернативные источники энергии, в США, Европе и Японии также удалось резко снизить удельную энергоемкость ВВП. Т. е. теперь на тот же объем товаров и услуг в этих странах нефти нужно меньше, чем вчера. Это только начало, поскольку по экспоненте растет количество электромобилей и гибридных автомобилей, альтернативных систем отопления и т. п. Наконец, третья тенденция связана с заменой нефти частично природным газом, а еще более активно нетрадиционными источниками энергии. К ним в России относятся скептически. Однако уже сегодня солнечная энергия обеспечивает в разных странах от 7 до 15 % энергобаланса. Естественно, при дешевой нефти процессы замещения углеводородов другой энергией резко замедлятся.

В итоге, все три группы факторов: бумажная нефть, динамика себестоимости добычи сырой нефти и глобальный спрос на нефть и нефтепродукты – действовали, резонансно усиливая друг друга, в одном направлении – снижения цен на нефть. Процесс запустило целенаправленное снижение цен на бумажную нефть, а потом подключились и другие факторы.

На период 2016–2018 гг. можно сделать следующие прогнозы. Прежде всего, не подлежит сомнению, хотя бы с силу высокой инерциальности рынка, что в течение этого периода цены на нефть будут по-прежнему формироваться тремя группами факторов, связанных с бумажной нефтью, себестоимостью добычи реальной нефти и спросом на реальную нефть.

Что касается бумажной нефти, то здесь ситуацией останется неизменной. Девять банков, по-прежнему, были, есть и в периоде до 2018 г. останутся маркетмейкерами, которые смогут целенаправленно манипулировать рынком бумажной нефти, а соответственно формировать цены на реальную нефть. Поскольку банки нуждаются в прибыли, то можно с уверенностью сказать, что цены на нефть будут волатильны, т. е. будут колебаться. Границы колебаний останутся примерно между 25 и 50 долларами.

Конкретные границы волатильности зададут элиты, в зависимости от политических целей в прогнозируемом периоде. В принципе, если того потребуют политические обстоятельства, они могут быть опущены где-то до 15 долларов, но вряд ли смогут там пробыть сколько-нибудь длительное время. С другой стороны в силу политических причин и кризисных геополитических явлений цена на нефть на непродолжительный период времени может подниматься примерно до 60 долларов за баррель. Однако в целом, цена будет прибывать в долговременном плане в рамках отмеченного коридора.

Наибольшие споры вызывает формирование цен на нефть со стороны предложения или, что то же самое, – определение себестоимости добычи нефти, необходимой для сбалансированности спроса и предложения. Тема эта огромная, поэтому остановлюсь на ключевых факторах.

Существует устойчивая точка зрения, что не сегодня-завтра, сланцевая революция в США выдохнется, и страна будет вынуждена вновь вернуться к экспорту нефти. Также высказывается точка зрения, что наращивание добычи нефти Саудовской Аравией, направленно не столько против России, сколько против США, и имеет целью вытеснение сланцевой нефти с мирового рынка.

Относительно сланцевой нефти надо понимать несколько основополагающих моментов. Прежде всего, запасы сланцевой нефти на территории США, а также некоторых других стран, включая и Россию, колоссальны и заметно превышают запасы обычной нефти в освоенных регионах. Далее, технология добычи сланцевой нефти принципиально отличается от традиционной технологии добычи нефти. При обычной добыче заглушение разбуренной скважины приводит к необратимым последствиям. В будущем при возобновлении добычи все надо начинать заново. Сланцевая добыча позволяет заглушить разбуренную скважину, и при изменении конъюнктуры расконсервировать ее буквально в течение нескольких часов. Т. е. если, например, себестоимость добычи нефти на скважине составляет 30 долларов, а цена упала до 25, то скважина консервируется. Как только цена повышается, например, до 32 дол., скважина тут же расконсервируется и начинает давать добычу. С учетом того, что в США сейчас стоят тысячи уже пробуренных скважин, любое повышение цен на нефть до порядка 40 долларов тут же приведет к их расконсервации, и, соответственно, к увеличению предложения. Это не даст возможности цене расти выше.

Несколько слов об экологии. Любая добыча нефти не проходит бесследно для окружающей среды. Во всех районах добычи нефти имеет место загрязнение независимо от способов добычи. Несмотря на то, что за последние пять лет коэффициент экологичности добычи сланцевой нефти повысился, он по-прежнему меньше коэффициента для обычных месторождений. В этой связи в Западной Европе, например, в Польше, при всем дефиците энергоресурсов и наличии сланцевой нефти, ее добыча не ведется. Однако Соединенным Штатам в этом плане повезло. Крупнейшие поля сланцевой нефти, которые обеспечивают значительный рост ее добычи до 2025 года, расположены в малонаселенных местах. Однако при всей малонаселенности это – хорошо освоенные, имеющие развитую энергетическую, транспортную и иную инфраструктуру регионы, где малая плотность населения. Крупнейшие сланцевые районы, где сегодня добывается нефть и будет добываться до 2025 г. – это Дакота, Монтана, Техас и Нью-Мексика. Объем и перспективы добычи таковы, что американцы спокойно отказались от активизации добычи нефти на Аляске, а также в приполярных районах Канады с последующей транспортировкой по гигантскому нефтепроводу.

Некоторые российские нефтяные эксперты и руководители не понимают еще одной вещи, связанной со сланцами. Они полагают, что коль скоро, цена на нефть будет ниже себестоимости добычи сланцевой нефти на некоторых скважинах, то скоро сланцевой индустрии США придет конец. Это глупость. США отличается от России, в том числе тем, что ФРС эмитирует доллары, на которые можно купить что угодно в мире. Россия же этого сделать пока не может. Соответственно американские банки имеют возможность под предлогом национальной безопасности кредитовать кого угодно, под какие угодно, в том числе отрицательные, проценты, и на сколь угодно долгий срок.

Если внимательно почитать отчеты крупнейших американских компаний, имеющих сланцевые месторождения, то выяснится, что они получают кредиты под сланцевые поля от все тех же банков-маркетмейкеров на 10–15 лет под 0–3,5 % годовых. Т. е. строго говоря, сланцевые компании США могут продавать нефть себе в убыток чрезвычайно долго практически по любой цене. То, что банки-маркетмейкеры отнимают у инвесторов всего мира, они частично перераспределяют в пользу американских нефтяников.

При этом решается еще одна задача. В США действительно банкротятся сланцевые компании, инвестиционные фирмы и т. п., вложившие средства в эти компании. Об этом в мире много пишут. Не пишут о другом, более важном. Активы обанкротившихся компаний за бесценок приобретают все те же крупнейшие нефтяные компании и банки-маркетмейкеры. Т. е. те, кто проложил дорогу сланцевой нефти, убираются из бизнеса и уже готовые разбуренные скважины переходят в собственность «жирных котов». В результате, происходит процесс, который не могут понять многие аналитики. Они уже долгое время пишут, что добыча нефти в США должна прекратить расти, а объемы сланцевой нефти должны уменьшаться. Между тем, по отчетам не только официальной статистики, но и по биржевым данным, все в США растет, и будет расти как минимум в течение ближайших 10 лет. К тому же уже сегодня известно, что крупные компании начинают на сланцевых полях ставить новую технологию, которая позволяет уменьшить себестоимость до 20 долларов.

Имеется еще одно важное обстоятельство, которое необходимо учитывать при оценке перспектив цен на нефть. В США прошла успешную апробацию и вскоре начнет применяться технология еще более опасная для России, чем сланцевая нефть. Речь идет о технологии добычи вторичной нефти. Поскольку на обычных скважинах в течение XX века использовались не самые совершенные технологии, то в них в зависимости от стран и регионов осталось от 30 до 50 % имеющихся нефтяных запасов. Их просто не сумели извлечь. Еще в 80-е гг. в ССР научились это делать, в Новосибирске и ряде других мест разработали соответствующую технологию. В 90-е гг. автор технологии помыкался по нашим нефтяным компаниям и, несмотря на то, что он был руководителем крупнейшего института, понимания там не нашел. В итоге, как и многие другие российские технологии, эта оказалась на Западе. Сейчас американцы доводят ее до ума, воплощают в железо и уже убедились, что она работает. Привлекательность технологии состоит в том, что скважины в США, где хранится примерно 30–35 % их запасов нефти (у нас в скважинах осталось 45–50 % нефти), расположены в идеальных для нефтедобычи районах. Соответственно себестоимость нефти будет крайне низкой. Ее оценивают в 8–12 долларов за баррель.

Второй фактор – Саудовская Аравия. Саудиты понимают, что превышение предложения над спросом будет нарастать и далее в силу научно-технического прогресса. Поскольку королевство полностью зависит от нефти, то единственный выход для них – убрать ряд нефтепроизводителей с рынка, чтобы затем заместить их на мировом рынке. Для этого они готовы терпеть низкие цены на нефть в течение периода 2016–2020 гг. У них есть свои большие сложности. До 2018 г. они точно продержатся даже при ценах 20–25 долларов. За счет сверхнизких цен на нефть, они собираются убрать не США (они понимают, что США не уберется), а страны, которые были поименованы в закрытом саудовском документе, принятом в июле 2014 г. Список стран таков: Венесуэла, Канада, Нигерия, Россия, Иран. Венесуэла уже на грани краха, и он произойдет в течение этого года. Весь вопрос в размерах этого краха. В Нигерии с нефтедобычей огромные проблемы, частично связанные с Боко Харам. Добыча начала падать. Канада в 2015 г. заметно уменьшила экспорт нефти. В стране, также как в Венесуэле – тяжелая нефть, а ее добыча очень дорога. Канада и Венесуэла просто не выдерживают нынешних цен. К тому же Канада надеялась на трансамериканский нефтепровод, который американские сланцевики заблокировали. Так что пока саудиты идут по плану. Дополнительно надо иметь в виду, что после снятия эмбарго с Ирана, чему в немалой степени поспособствовала Россия, Иран выходит на европейский и азиатский рынки нефти. При этом аятоллы заявили, что ради возврата рынка они готовы демпинговать. Дополнительно, после грядущего видимо в 2016–2017 гг. окончательного распада Ирака, а возможно и Сирии на отдельные квазигосударств, резко увеличится экспорт иракской нефти, который сдерживается в настоящее время военными действиями. Это также плохо скажется на ценах.

Наконец, с точки зрения спроса на нефть перспективы тоже не радужные. Впереди очередной циклический кризис капитализма. Он обязательно начнется в ближайшие годы. Шансов протянуть до 2018 г. крайне мало. Этот кризис, скорее всего, будет серьезнее кризиса 2008 г. От мировых кризисов больше всего страдают так называемые «энергичные» рынки, типа Китая, Индии, Мексики, Турции, Вьетнама (основные потребители нефти), а также основные производители сырья, типа России, Канады, Саудовской Аравии. Т. е. неизбежный кризис еще более ограничит спрос на нефть. Соответственно в лучшем случае она не поднимется выше 45–50, а в худшем может упасть до 20–25, а может даже и ниже. Плюс будет продолжаться замещение нефти другими источниками энергии, а также сокращение потребления нефти частными потребителями из-за электромобилей, солнечных домов и т. п.