Я успела прогуляться с Максом, зайти в магазин и забежать к Галочке. У той, как я хорошо помнила, давно лежало без дела чудесное шелковое зеленое платье, которое Галочка не носила уже много лет, потому что располнела из-за сидячего образа жизни и шоколада.

— Я тут два вечера подряд печатала один ученый труд, — глухо вещала она из глубины шкафа. — Автор — сексолог с липовым дипломом. Пытался ко мне подъезжать, представляешь?

— А ты?

— Что я? — возмущенно переспросила она, барахтаясь в своем тряпье. — Он не в моем вкусе — плешивый, близорукий, все время натыкался на мебель, да еще у него на кошек аллергия… И сексом, судя по его творчеству, он только в мечтах занимался. Я пыталась поспорить по поводу некоторых глав, так он обиделся, представляешь! Дурак какой!

В самом деле, ни один разумный человек не станет спорить с Галочкой в вопросах плотской любви — с теорией она знакома как никто другой.

— Так вот, к чему это я, — продолжила она, чихнув — в шкафу было пыльно. — Он там пишет, что занятие любовью сжигает уйму калорий! Если бы Вадик был настоящим мужчиной, я стала бы стройной, как тростинка или как щепка…

— Ну не знаю, — выразила я обоснованное сомнение. — Многие женщины полнеют, несмотря на наличие мужа.

— Это те, у кого муж такой же — как у меня! Или ты думаешь, врут насчет калорий?

Платье, извлеченное из глубин бездонного шкафа, оказалось щедро усыпано кошачьей шерстью.

— Ничего не понимаю. Заперто было плотно, — сказала Галочка. — Но эта шерсть, знаешь ли, везде проникает!

Да, особенно если кошку никогда не вычесывать. Но говорить об этом Галочке бесполезно — у нее свой образ жизни. Чтобы не терять времени, я принялась чистить платье. Его хозяйка тем временем окутывала меня сигаретным дымом и продолжала жалобно причитать по поводу своей полноты.

— Тебе бегать нужно, подруга, — осторожно сказала я — еще обидится.

— За кем? — спросила она серьезно. — Ты же помнишь, сама приносила мне конспект, что там было про меня написано: «с большим трудом находит партнера, который бы отвечал ее требованиям».

Все об одном! Записанный со слов Эльги Карловны скорпионовский гороскоп и впрямь соответствовал Галке. И когда подруга услышала, что «сильный характер женщины-Скорпиона обычно привлекает слабых, пассивных и нерешительных мужчин», отчаялась и махнула на себя рукой.

— Не «за кем», а просто так — выходить и бегать. Утречком по свежему воздуху. Километрик-другой — может, заодно и познакомишься с каким-нибудь спортсменом!

— У меня с детства отвращение к бегу, ранним подъемам и спортсменам. И вообще — холодно сейчас поутру-то. Еще простужусь, а я всегда так тяжело болею. Ты-то вот и не спишь вроде ни с кем, и по утрам не бегаешь, а не толстеешь! — Галка, с завистью меня оглядела. — Тоненькая, как стебелек, и все при всем!

— Я на работе набегаться успеваю, — улыбнулась я. — А вообще аэробикой занимаюсь. Каждое утро по будням — десять минут зарядки!

И выглянула в окно. Окна у Галочки выходят на ту сторону, где у нас парадные. Сразу заметила БМВ Меркулова — он уже занял позицию между помойкой и стройкой. Наверное, он мне звонит, а я не дома!

Я подскочила к телефону и набрала его номер по визитке — она у меня всегда с собой. Галочка приплясывала у окна.

— Это его машина? Ничего тачка. По-моему — последняя модель! Хотя «мерин» солиднее. Сколько такая стоит?

— Понятия не имею… — Игорь как раз ответил, и я попросила его подождать еще минуту.

— Хорошо, — сказал он тоном человека, который отлично знает, что имеется в виду, когда женщина просит подождать «минуту».

Я очень уважаю это качество в мужчинах — сдержанность и способность понимать маленькие женские слабости.

— А я вас вижу! — я осторожно подошла к окну — шнур позволял, и Меркулов приветственно подмигнул фарами.

— Попроси его подняться, — затормошила меня Галочка. — Хочу посмотреть, кого ты там подцепила!

— Ну уж нет, — я сделала вид, что сплевываю через плечо.

— Не надо мне здесь плеваться! Тогда обещай выяснить его знак по гороскопу, слышишь? Мы сопоставим ваши звездные пути и точно узнаем, твой это мужик или нет. Я вот в свое время опростоволосилась…

К платью Галочка предложила серьги с изумрудиками.

— Только не потеряй, — предупредила она. — Красоваться мне в них, похоже, уже не придется, но это настоящие камни, хоть и маленькие. Может, когда-нибудь они спасут меня от голодной смерти!

— Не прибедняйся, — сказала я, примеряя сережки.

У Галочки круглое лицо, поэтому она предпочитает длинные продолговатые висюльки, но меня серьги тоже красили. Зеленый цвет, я слышала, редко кому подходит, но благодаря камушкам мое лицо стало еще прозрачнее и нежнее.

— Ты мне за это должна будешь потом рассказать, как у вас сложится, — предупредила она. — Ох, и шикарные же у тебя волосы, мне б такие…

Я расчесалась. Волосы у меня густые и тяжелые, я предпочитаю носить их распущенными — так голова меньше устает.

— Что, кстати, входит в программу вечера?

— Точно еще не знаю. Поужинаем, наверное, и разойдемся!

— И все? — она искренне удивилась. — Что-то здесь не так!

— Не говори ерунды. Просто не все так помешаны на сексе, как тебе кажется!

— Нет, дорогуша, сейчас ведь не девятнадцатый век, — возразила всезнающая Галочка. — Уверяю, и тогда жизнь не была такой целомудренной и невинной, как теперь нам порой пытаются втолковать. А сейчас все эти галантные штучки вообще нелепы! И в джентльменов я не верю — мой был таки-и-им перед свадьбой, — она скорчила гримасу, сейчас она была похожа на сестрицу, — а оказалось, что он просто ничего толком не может. А ты уверена, что твой не импотент?

— Слушай, успокойся, пожалуйста. Он нормальный человек, просто очень интеллигентный и милый, — я тщательно выбирала шерстинки, а кошка то и дело норовила забраться на платье, сводя на нет мои кропотливые усилия. — Забери Марусю.

Галочка оттянула ее за хвост. Кошка, давно привыкшая к подобному обращению, не возражала.

— Если он будет медлить, действуй сама, — продолжала Галочка старую песню. — Знаю, знаю — «он не такой»! Но ты его уже считай что окрутила, и надо подстраховываться! Если он такой вежливый-деликатный, то, переспав с тобой, уже не бросит, а может, и предложение сразу сделает! Сколько времени, дорогуша, у тебя не было мужчины?

Я промолчала, продолжая свое кропотливое занятие.

— Не стесняйся! — сказала она серьезно. — Представь, что говоришь с врачом. Тем более, что после этого бредового трактата я и вправду чувствую себя дипломированным специалистом.

— Девять месяцев, — сдалась я.

Последняя встреча с бывшим супругом состоялась под Новый год. Мало того, что он явился уже под хмельком, так еще и собирался остаться на ночь. Еле выгнала…

— Девять месяцев? — переспросила Галочка. — Ребенка выносить можно было!

— Уже есть один, — вздохнула я. — В Новгороде сидит с матушкой!

— Скучаешь? — она тоже сочувственно вздохнула.

Я закивала.

— Зато там воздух чище, — попыталась она найти положительную сторону,

Во всем, говорят, можно отыскать хорошее, хотя иной раз мне кажется, что это не так.

— К тому же, Новгород — это наша история, там каждый камень хранит в себе память веков и все такое…

— Хватит!

— Я серьезно! Там, должно быть, аура мощнейшая и положительная, а у нас в Питере с этим большие проблемы!

— Ох, Галка, так хочется увидеть его скорее, а с аурой мы как-нибудь разберемся…

— Ну смотри, а то и в исследовании этом дурацком говорится — воздержание вредно для женского организма! «Развивается сердечно-сосудистая дистония», — процитировала она по памяти.

— Весьма тронута твоей заботой о моем здоровье, — саркастически заметила я.

— Да, я такая — я заботливая! Слушай, от опять фарами мигает! — она снова отодвинула штору. — Давай собирайся!

— Он терпеливый, — я как раз придирчиво осматривала платье на предмет оставшихся шерстинок и, наконец, удовлетворенная, стала переодеваться.

— Везет некоторым, — приговаривала она уныло, тормоша свою кошку. — А вот мы с тобой, Маруся, никому не нужны!

— Все у тебя будет, подруга! — шепнула я ей одобряюще на прощанье.

— Все было, — слова старой песни неслись мне вслед по лестнице, — все было, и любовь была!..

Меркулов вышел из машины, чтобы галантно распахнуть передо мной дверцу. Перепрыгивая через лужи и стараясь не сломать каблук в одной из выбоин, которыми был усеян асфальт, я добралась до него и обернулась.

Галочка смотрела на нас из окна — маленький темный силуэт в оранжевом прямоугольнике. Помахав ей рукой, я нырнула в салон. БМВ, конечно, не «Мерседес», но зато, как мы с Мишкой читали, символизирует честолюбивые устремления своего владельца и его способность рисковать по жизни. Риск меня не особенно пленял, но что касается устремлений, то мне, как и любой женщине, по вкусу увлеченные люди, способные реализовать свои мечты. А Игорь, несомненно, из таких.

Он не утруждал себя сменой костюма — только рубашка и галстук были не те, что сегодня на работе. Вряд ли он не мог себе позволить расширить гардероб — видимо, просто не придавал этому особого значения. Но мое платье, в смысле — Галочкино — он заметил. Взгляд был усталым, но на меня он смотрел нежно.

— Прекрасно выглядите! — в его устах это не звучало как дежурный комплимент, и я поздравила себя с еще одной победой, пусть на первый взгляд и незначительной.

— Игорь, и что же у вас за планы в отношении меня? — спросила я, когда мы уже выбрались из новостроек на запруженные машинами улицы города, где вскоре благополучно встали в первой пробке.

— В первую очередь, я собираюсь вас отвезти в одно неплохое местечко.

— А во вторую?

— Надя, как вы торопитесь!

Я с детства уверена, что во всем должна быть ясность и понимание того, что происходит вокруг.

— Жизнь поторапливает, вот я и тороплюсь, — не задержалась я с ответом. — Вы сами виноваты — бросаете меня на растерзание всяким привилегированным маньякам и еще хотите, чтобы я ни о чем не беспокоилась!

— Но я ведь вам уже объяснял… — мой шутливый упрек его, кажется, в самом деле расстроил.

— Ладно, — сжалилась я. — Я все помню и все понимаю. Но хотелось бы знать — что мне грядущее готовит? А то все как-то неопределенно, размыто…

— Вам палец в рот не клади, — заметил он.

В этот раз «неплохое местечко» оказалось маленьким ресторанчиком в восточном стиле. Девушки в кимоно небесно-голубого цвета, ширмы, расписанные птицами и цветами, и палочки к блюдам. Меню, впрочем, не изобиловало экзотикой, что меня порадовало. Я выросла в обычной семье на обычной диете — картошка, вермишель, котлеты и салат «Оливье». Пусть меня считают плебейкой, но все эти хваленые заморские деликатесы меня не слишком интересуют. Кроме икры — икру я люблю! Отцовские родственники из Астрахани присылали ее нам часто и помногу. А от незнакомой пищи у меня бывает несварение, что было бы сейчас совсем некстати.

— Вы когда-нибудь пробовали трепанга? — поинтересовался у меня Игорь, пробегая глазами меню.

— Нет, но я, пожалуй, воздержусь. Знаете, я как классический герой, который говорил, что устрицу в рот не возьмет, потому что знает, на что устрица похожа! Нет, — подумала я вслух, — устрицу я еще могу съесть, хотя мне их почему-то жалко! Они ведь такие, бедняжки, беззащитные. Никуда им не убежать, если найдут. Можно сказать — рождены, чтобы быть съеденными…

Иногда на меня нападает лирическое настроение.

— У вас доброе сердце! — сказал он немного удивленно, поняв, что я не шучу. — Теперь понятно, почему вы стали сестрой.

— Часто даже слишком жалостливая, — заметила я. — Медработник должен сохранять хладнокровие, чтобы помогать, а мне это трудно дается, жалею больных. Вообще-то я в медицинский пошла из-за мамы. Я-то сначала думала о финансово-экономическом, но ей — после многих лет работы в бухгалтерии — казалось, что финансовый мир насквозь порочен и мелочен, а медицина — занятие благородное и возвышенное!

— А вы так не считаете? — он удивленно посмотрел на меня.

— Нет, конечно — так оно и есть, мне нравится помогать людям, но романтики, согласитесь, не так уж много… В основном — рутина. Я, правда, не могу судить об этом в полной мере — врачом так и не стала!

Я предоставила выбор блюд Меркулову при условии, что он не закажет жареных тараканов или чего-нибудь еще в этом роде. Игорь выбрал какой-то супчик и говядину под замечательным, по его словам, соусом. Напитки здесь были вполне традиционными, Игорь уговорил меня на бокал белого вина. Сам он пил воду.

Когда принесли еду, Меркулов взял палочки.

— Я провел в Японии немало времени — изучал опыт тамошних коллег, — пояснил он, придирчиво их осматривая. — Девушка! — он вернул официантку к нашему столику, — принесите мне, пожалуйста, другие — эти уже мыли.

— Мы очень хорошо все моем, можете проверить! — наморщила нос девица, немного похожая на китаянку.

— Я вам верю, но они деревянные, а структура дерева не позволяет хорошо его отмыть!

Девица едва заметно дернула плечиком и принесла новую упаковку.

— Приличное заведение — и экономят на палочках, — прокомментировал Игорь, ловко управляясь с ними. — В Японии такого не бывает!

Какой человек… Аккуратный и чистоплотный мужчина — это такая редкость. «Пижон!» — сказала бы Галочка, которая презирает любые церемонии и готова есть чуть ли не из одной миски со своей Марусей. Я с восхищением смотрела, как здорово Меркулов орудует этими деревяшками и, наконец, захотела тоже попробовать. Кусочки говядины в пряном соусе показались вполне подходящими для опыта. Но первый же кусок едва не угодил на Галочкино платье, и я решила поэкспериментировать в другой раз. Платье мне еще пригодится.

— Хотите, я вас научу? — предложил он, наблюдая за моими мучениями.

— Лучше потом как-нибудь, в домашних условиях, — вырвалось у меня само собой.

Он понимающе кивнул.

— Договорились.

Вино оказалось сладким и крепким, с привкусом миндаля. Надо было как-то поддерживать разговор. Вообще я себя считаю в достаточной мере образованной, но сейчас от волнения вся эрудиция куда-то испарилась.

— А Япония похожа на то, как ее изображают в фильмах? — наконец придумала я приличный вопрос.

— В чем-то да, в чем-то нет, — он пожал плечами. — Как любая страна, наверное!

— Расскажите что-нибудь, — предложила я.

— О Японии? — он задумался. — Знаете, там очень легкомысленное, с нашей точки зрения, отношение к религии. Официально существуют два основных вероисповедания — буддизм и синтоизм. Синтоисты, — пояснил он, — по сути — язычники, ну а буддисты, поклоняются Будде. Впрочем, обе религии очень тесно сплетены между собой. Но у них есть и христианские церкви. Так вот, очень часто японцы-буддисты венчаются по христианскому обряду, например православному. Им нравится внешняя сторона и потом это дешевле, а они чертовски практичны…

Да и я тоже практична, как японка, пришло мне в голову. Не успела узнать человека, как следует, а вот уже сижу и прикидываю насчет нашего возможного альянса. Что ж, ведь именно такого мужчину я и ждала все эти годы. Что поделать, если практичность и романтика умудряются существовать во мне, ловко уживаясь друг с другом!

— …дарят шоколадки молодым людям, а вообще у них много праздников позаимствовано у американцев!

Размечтавшись, я прослушала большую часть лекции, оставалось только надеяться, что мой спутник этого не заметил. Я лично очень не люблю, когда меня не слушают — просто не выношу.

— Чем вы занимались в Японии?

— У нас была совместная программа, я тогда еще работал в государственной системе. Мы ведь много оборудования получаем оттуда.

— А ваша лаборатория в «Аяксе» — над чем вы там химичите, если не секрет?

— Работаем над новыми препаратами самых различных направлений. В частности, над лекарствами против СПИДа. Правда, на мой взгляд, это фантастический проект, но Борицкий его поддерживает.

— А вы лично что делаете?

— Курирую несколько проектов, — ответил он уклончиво. — Времени, правда, маловато остается из-за отделения. К сожалению, Леонид Васильевич не очень высокого мнения о моих способностях или скорее всего — боится конкуренции в стенах учреждения и поэтому не дает мне сосредоточиться на научной работе. Это старый лев, который предпочитает держать все в своих лапах. Монстр! Бороться с ним трудновато.

— А вы поставили себе такую задачу?

— Да. Мне нужна свобода действий. «Аякс» — это место, где такой человек, как я, может развернуться, — глаза Меркулова заблестели.

Кажется, он намеревается меня привлечь к своей деятельности в клинике. Почему нет? Я, как пионерка, готова оказаться ему полезной.

— Я хочу быть с вами предельно откровенным! — сказал он.

Я согласно кивнула. Мне тоже этого хотелось.

— Я хочу, чтобы вы мне помогли, Надя. Станьте моим человеком в тылу врага!

Ну вот — я все угадала правильно и еще раз поздравила себя с проницательностью. Кто там что-то говорит про женский ум? Чем еще привлекал меня Игорь, так это своей уравновешенностью, ему тоже было нужно расставить все по своим местам. Заговорив о делах, тон его изменился, мягкий душевный взгляд стал серьезным. Я понимаю, дело есть дело. И практичности у него не меньше, чем у меня!

— Уважаемый Леонид Васильевич что-то затеял, — продолжал увлеченно Меркулов. — У меня пока нет никаких конкретных доказательств того, что его деятельность имеет противозаконный характер, но косвенных — предостаточно. Я знаю, с какими людьми он поддерживает в последнее время контакты. Никакие проверки его не страшат — у «Аякса» сильные покровители. Среди его клиентов и друзей — первые лица государства. Поэтому мое расследование носит частный характер — я не сумасшедший, Наденька, и не собираюсь лезть на рожон, — он наморщил лоб. — И уж тем более — вас не собираюсь подставлять, поверьте…

Я верила Меркулову. Верила, смешно сказать, с первой минуты нашего знакомства. Я поставила на этого человека и теперь собиралась плыть под его парусами, чего бы мне это ни стоило.

— …Однако в данный момент вопрос стоит о нашем будущем. Если я прав и разработки связаны с чем-то нелегальным, «Аякс» окажется под ударом, а значит, и я, — он запальчиво разрезал рукой воздух. — Официально лабораторная работа курируется мной — на практике господин Борицкий сильно ограничил мои полномочия, пользуясь своим положением. Он ведет себя как король. Ма-а-аленький такой монарх, — мрачно усмехнулся Меркулов. — Сначала я мирился с этим, благо получил кое-какие привилегии и ощутимую прибавку в деньгах. БМВ, на котором я имел удовольствие вас катать, — новогодний подарок от акционеров, а точнее — господина Борицкого за некие заслуги, которые я имею перед центром. Я не стал спорить, разумеется, поблагодарил. Только за все, как известно, приходится рано или поздно расплачиваться. У меня есть подозрения, что наш добрейший Леонид Васильевич определил для меня роль зиц-председателя при своем маленьком домашнем предприятии. Не знаю, что за пирожки он там намерен выпекать, но отвечать за его шалости я не намерен. В случае неудачи он выйдет из воды сухим из очень грязной воды, нужно заметить, ну а меня, как говорится, сольют.

— Но послушайте, Игорь, даже если мне удастся найти какой-нибудь… компромат, — спросила я, — вы же не сможете передать его в органы?

— Не смогу! — признался он. — И не только потому, что на стороне Борицкого очень влиятельные люди, которые не позволят дать ход делу. Даже если я прав и дело нечисто — на моей карьере будет поставлен жирный крест. Корпоративная порука! На мне повиснет клеймо человека, подсидевшего собственного шефа, неважно, чем тот занимался. Правдолюбцы, как вы, вероятно, знаете, не пользуются уважением и любовью…

— Так чего же вы добиваетесь?

— В первую очередь — истины! Вам, возможно, покажется это странным или наивным, но мне невыносимо то, что за моей спиной происходит нечто, от чего меня отстранили, словно неразумного ребенка, и посчитали, что, сунув несколько дорогих игрушек, откупились от меня. Но это не любопытство и не зависть, вы понимаете?

Я кивнула — я понимала. И все больше и больше убеждалась, как мы похожи. Я отпила немного из бокала, сладкое вино ласкало язык и нёбо.

— Сперва следует узнать, о чем идет речь. Ну а потом будем действовать исходя из результатов. Если у меня будут в руках козыри, можно будет диктовать свои условия. Или же, наоборот, уйти — пока не поздно… Но сначала следует разузнать — что там творится. В лабораториях, — осторожно сказал Меркулов.

— Неужели у вас нет туда совершенно никакого доступа?

— Только к двум секторам из трех; то, что происходит в третьем — тайна за семью печатями. Возможно, господин Борицкий форсирует какие-то разработки…

— Вы хотите, чтобы я пробралась в эти лаборатории?

— Боже упаси! — возразил Меркулов. — Во-первых, это вряд ли получится — вас просто не пустят. А во-вторых, вы все равно ничего не поймете, не будучи специалистом. Да что там, даже специалисту нужно время, чтобы сделать какие-то выводы и, конечно, их нужно делать не на основе поверхностных наблюдений… Я хочу, чтобы вы нашли для меня документацию по этим лабораториям. Как бы господин Борицкий не скрывал свои делишки, документы должны быть. Вы умеете работать с компьютером?

Я кивнула.

Он посмотрел на меня пытливо и внимательно. На секунду я представила себе бывшего мужа — с его вечной улыбочкой, запахом дешевого табака, копеечного алкоголя и немытого тела. Отец моего ребенка… Да, вот они уважаемые зрители, ошибки молодости. Фильм с таким названием мы с Ленкой смотрели, когда еще учились в школе.

Сейчас у меня есть шанс изменить все. Шанс, которого тысячи таких, как я, женщин — неглупых и красивых, — ждут всю жизнь, пока в один прекрасный день не поймут, что их время закончилось, морщины ползут, как тараканы, и так же неистребимы, и никого им уже не суждено очаровать… А этого человека надо еще заслужить!

Его глаза вспыхнули на мгновение. А может, в них просто отразился огонь моих глаз. Это было как в дамских романах — два сердца нашли друг друга, разгорелось пламя любви. Мне вообще по жизни излишняя сентиментальность чужда, но в тот момент я в самом деле чувствовала, что этот человек дорог мне, как никто другой.

— Давайте поедем, я хочу показать вам одно место! — вдруг предложил он, и я согласилась, не спрашивая, куда он меня собирается везти.

Вечерний город из окна машины казался неузнаваемым, так что вскоре я уже плохо понимала, где нахожусь. С оживленных улиц мы свернули в какой-то проулок и через несколько минут выехали к длинной аллее. В свете фар замелькали ряды голых деревьев. Меркулов сбросил скорость, выбирая место для парковки и, наконец, затормозил.

— Давайте пройдемся, — полуспросил-полупредложил он.

Я снова кивнула, как китайский болванчик.

Игорь подал руку, помогая выбраться. Было уже прохладно, а я надела на свидание свое лучшее пальто — темно-серого, почти стального цвета и строгого классического покроя, по фигуре. Весьма презентабельная вещь, но, к сожалению — не для петербуржской погоды. Добежать от парадного к машине и потом обратно — куда ни шло, а вот для длительной прогулки по холодному парку оно вряд ли подходило. Отказываться от нее, однако, совершенно не хотелось, и я понадеялась, что наш променад не затянется надолго.

Я уже успела рассказать Игорю о неудачном браке и сыне, ждущем меня в Новгороде. Рассказала, замирая от страха.

Реакция Меркулова была сдержанной. В ладоши он не захлопал, конечно, но взглянул на меня лукаво и с интересом, и тяжелый груз свалился с души.

Лужи на дорожках подернулись тонким слоем ледка и матово блестели. Мы прошли сначала в сторону разноцветных огней, мерцавших в глубине парка. Там оказалась маленькая кафешка, откуда доносился русский шансон. Надрывный голос завывал про мужиков за решеткой, и я уже издалека видела (зрение у меня — единица), что за столиками сидели в основном те, кто за этой решеткой либо побывал, либо собирается в недалеком будущем попасть.

— Мы идем к ним? — удивленно поинтересовалась я.

— Нет, — он рассмеялся. — Туда!

И показал на мостик, переброшенный через широкую канаву. Над мостом горел фонарь, оформленный под старину. Его сосед был немилосердно разбит и покорежен — видно, посетители кафе погуляли, но света и так хватало. Уток нигде не было видно — наверное, уже спят.

— Мне здесь нравится, — сказал Меркулов, остановившись под фонарем.

Мы стояли и смотрели на воду. Со стороны кафе к нам плыл, медленно кружась, пустой бумажный стаканчик. Было хорошо. Я достала сигареты, Игорь услужливо щелкнул большой золоченой зажигалкой. Столб пламени поднялся такой, что можно было погреться, если бы он дольше не захлопывал крышку.

— Плохо отрегулирована, — извинился Игорь. — Подарок отца, вот и не решусь сменить. Да я в общем-то бросил курить!

Затянувшись несколько раз своим «Мальборо», он поискал глазами урну. Не найдя ее, он присел на корточки, затушил сигарету, а затем сунул ее в карман.

— Такая методика! — объяснил он, заметив мой недоуменный взгляд. — Отучаться постепенно.

Здоровый образ жизни — это замечательно. Правда, иногда те, кто на него переходит, начинают здорово портить нервы окружающим. Один из Ленкиных воздыхателей одно время пытался приучить ее к трезвости и вегетарианству. Сестрица над ним только посмеивалась, так он меня начал агитировать. Воздыхатель объяснял мне, что, отказавшись от алкоголя с мясом и перейдя на раздельное питание, я смогу прожить на сто лет дольше обычного срока.

— Да я лучше умру, чем сто лет так мучиться! — сказала тогда я и продолжила есть котлеты и пить пиво — к его глубокому огорчению.

Если бы мой спутник знал, о какой ерунде я думаю в такой возвышенный момент — наверное, решил бы, что я совсем глупая! Но так уж у меня получается. О высоком я могу размышлять, смотря «Скорую помощь» или гуляя с Максом. А здесь, рядом с таким замечательным человеком в романтической обстановке, ничего, кроме чепухи, в мою влюбленную голову не лезло.

Игорь молчал, глядя на серые облака, подсвеченные ядовитыми красками городских огней. Очень хотелось сейчас прижаться к нему плечом, но ведь первый шаг должен сделать мужчина! Поэтому я ограничилась тем, что придвинулась поближе и тоже, погасив, сунула свою сигарету в карман выходного пальто.

— В жизни есть много прекрасного, Надюша, — сказал Игорь. — Но, к сожалению, со временем теряешь способность различать это среди обыденного и пошлого… Вам не холодно?

Я задумалась — рядом с ним, да еще после выпитого вина, в самом деле не ощущалось прохлады. Но тем не менее можно здорово простудиться, гуляя вот так, в легоньком пальтишке…

Не дождавшись ответа, он развернул меня лицом к себе и обнял. Впервые. Нежно и уверенно. Я закрыла глаза и почувствовала поцелуй на своих губах и запах его духов.

— Надя, поедем ко мне?..

Я посмотрела ему в глаза, в свете фонаря казавшиеся совсем темными и бездонными.

— Не сейчас… Я… Я не готова!

И замерла, ожидая реакции. Я искренне считаю, что нельзя вот так сразу, с ходу с лету. Мы ведь еще толком не знаем друг друга. Да, конечно, я была уже замужем, но это ведь не означает, что теперь я легко позволю увлечь себя в постель на первом серьезном свидании… Ленка, конечно, назвала бы меня старомодной дурехой, которая не понимает, что упускает свой шанс, Галочка бы повертела пальцем у виска… Но я не могла поступить иначе — «современно». И не только потому, что боялась потерять уважение мужчины — я боялась, что сама себя перестану уважать!

Он понял, прижал меня к себе.

— Хорошо-хорошо! Как скажешь…

Мы пошли, обнявшись, назад к машине. Он крепко держал меня за плечо, словно боялся, что я сейчас исчезну. Навстречу попалась какая-то подозрительная парочка — не то скинхеды, не то просто загулявшие фанаты, я напряглась, но Игорь был выше обоих парней на голову и они, видимо, решили не связываться.

Теперь я знаю, кто будет отваживать от дома Николая! На Макса, к сожалению, рассчитывать в этом деле не приходится. Он только с виду — страшный зверь, а на самом деле ко всем ластится, к тому же хорошо с Николаем знаком и врагом его не считает. Сторож из него никакой… Да о чем я? Если все пойдет, как я предполагаю, то о бывшем можно забыть навсегда. Я буду жить с Игорем и уже никогда этот мерзавец не позвонит в мою дверь, чтобы попросить «полташку». А как бы хорошо было дать Мишке фамилию Игоря…

Может быть, я рано размечталась, но как жить, совсем не балуя себя фантазиями? Помню, как в детстве мы с сестрицей придумывали свою будущую жизнь, забравшись с ногами на огромный клетчатый родительский диван.

— Серьезнее, серьезнее! — командовала Ленка, словно мы уже готовы были выйти на сцену и случайная улыбка могла все испортить. — Во-первых, смех без причины — признак сама, знаешь чего, во-вторых, это в самом деле важно. Мы себя программируем на будущее, понимаешь, и это не шутки! Как загадаешь, так оно и будет развиваться…

— Ну прямо-таки! — сомневалась я. — Тогда бы все были богатыми и знаменитыми!

— Не! — мотала она головой. — Штука в том, что нужно не только мечтать, но и верить, что мечты сбудутся…

— Ну хорошо! — сдавалась я. — Кем ты хочешь стать?

— Я хочу стать стюардессой. Стюардесса по имени Лена! — подпевала она, слегка переиначив Володю Преснякова. — Буду летать в облаках, только уже в натуральных! А там подцеплю себе кого-нибудь из пассажиров! Знаешь, у Саддама Хусейна была жена — стюардесса. Правда, она потом исчезла куда-то, но это ведь не всегда так! А из меня вышла бы неплохая диктаторша… Тебя бы назначила министром, министром здравоохранения!

Я уже тогда с легкой подачи матери задумалась о карьере в области медицины, но от щедро предложенной министерской должности отказывалась.

— Да ну тебя! — отмахивалась Ленка. — Далеко не пойдешь с таким подходом! Мечтать нужно по-крупному!

Может, и права была — я ведь в результате и врачом не стала. И уже, наверное, не стану никогда…

Дома тетушка встретила меня, укоризненно качая головой. Я готова была расцеловать ее, так как пребывала в избытке чувств, но она уже удалилась. А вот Макс не спрашивал разрешения, сам расцеловал меня, подскакивая.

Я вытерла губы и сняла поводок. Макс завертелся волчком, еле удалось поймать взбесившуюся от радости псину и затянуть шлейку. Пошли, дурачок!

Мы спустились вниз по полутемной лестнице. Сейчас я была в таком приподнятом настроении, что не замечала ни обычной грязи, ни запаха из углов. Легко сбежала вниз во двор. Макс повлек меня вперед, едва не вырывая поводок из рук. Двор был пуст — все знакомые собаки уже погуляли. Зато «старого знакомца» повстречала я, если это слово уместно по отношению к человеку, с которым прожила несколько лет.

Бывший вынырнул из темноты, словно привидение. Лицо бледновато, но держится на ногах вполне крепко — значит, трезв. А это в свою очередь значит, что ему не на что пить. Отсюда — логичный вывод, что сейчас будет просить деньги. Нет, ошиблась! Бывают же такие дни, когда чудеса продолжаются до конца…

— Как ты? — он помялся с ноги на ногу, не глядя мне в глаза.

— Хорошо.

— Я тоже… Вот, восстановил удостоверение!

Я и не знала, что у него были проблемы с правами. Мелькнула невольная мысль — вот, не дождалась, а Николай, кажется, как раз взялся за ум… А что там меня ждет с Меркуловым — еще под большим вопросом. Но тут же сообразила — осталась бы с мужем, и кто знает, сколько он еще паразитировал бы на моей жалости? А так ему волей-неволей пришлось взять себя в руки.

Все-таки я была рада, что он взялся за ум. Правда, надолго ли его хватит — еще вопрос, но для меня он был чисто теоретическим. В моем положении нет времени на эксперименты. И впереди у меня большое будущее под начальством Меркулова. Я сделала свой выбор, и жалеть не о чем!

Николай, наконец, осмелился поднять на меня взгляд.

— Ты хорошо выглядишь, — заметил он, на этом фактически разговор кончился, не успев начаться.

А говорить нам действительно было не о чем.

Тень из прошлого! Из прошлого, с которым нужно расстаться как можно скорее! Впереди у нас, как поется в песне, «полная надежд людских дорога». Я вздохнула и достала сигареты. Надежда Шарапова давно уже курит, вопреки предупреждениям Минздрава и тети Вали. Правда, только легкие с ментолом.