В парадном на этот раз было темно. Как там у Окуджавы: «Надо лампочку повесить, денег все не соберем…» Вот так и у нас. В этот раз, похоже, перегорели лампочки на всех этажах.

Я продвигалась на ощупь, жалея, что не обладаю радиолокатором, как у летучих мышек. На втором этаже всего в двух шагах от тетушкиной квартиры наткнулась на что-то мягкое, скрипучее и пахнущее кожей.

— Извините, — сказала я и отскочила, но была тут же поймана могучей рукой.

— Стоп, сестренка!

Я хотела закричать, но из горла вырвался жалкий хрип. Меня никогда еще не хватали за шиворот — очень унизительное чувство. Как он меня разглядел, интересно, — наверное, у него очки ночного видения, как у маньяка в фильме «Молчание ягнят». А я сейчас дрожала совсем как Джоди Фостер — голос не предвещал ничего хорошего. Только в отличие от Джоди, у меня в руках не было револьвера. Хотя я, как все матери, — против оружия — сейчас отдала бы полжизни за что-нибудь эдакое. Всю бы обойму, наверное, разрядила в кожаное брюхо…

— Сейчас мы тихо спускаемся вниз, — уверенно продолжал голос. — Садимся в машину и едем! И никаких фокусов и криков, иначе шею сверну.

— Я вам деньги отдам прямо здесь, — пропищала я тихо.

— Ни деньгами едиными жив человек! — усмехнулся громила.

Сейчас, когда глаза мои уже немного привыкли к мраку, я могла разглядеть его очертания. Мои худшие опасения подтвердились: это был Кинг-Конг в коже. Бежать бесполезно один его шаг как десять моих.

— …А я тебе говорю, что это плохая примета — мусор на ночь глядя выносить! — дверь ближайшей квартиры распахнулась, в дверном проеме появился щупленький мужичок, которого я не знала по имени, но не раз встречала.

Судя по конституции мужичка, вынос мусора был пределом его физических возможностей, и на активную защиту тут надеяться не приходилось. Однако своим появлением он смутил врага. Надо думать, тот долго стоял в потемках, поджидая меня, и от яркого света ненадолго ослеп.

Я не стала тратить время на разглядывание его физиономии и помчалась вниз, перепрыгивая через ступеньки. Громила, матерясь, бросился вслед за мной, оступился, скатился с ревом по лестнице, но не разбился, как я надеялась, а тут же снова бросился в погоню. Теперь мне точно не поздоровится — он совсем озверел. Я ускорилась и каким-то чудом вылетела из парадного на улицу.

У дверей под козырьком стоял человек и курил. Я не сразу узнала Николая.

— Привет, я тут как раз… — начал он.

Я вцепилась в него, тяжело дыша, и затравленно обернулась.

— Он меня сейчас схватит!

Кинг-Конг уже выскочил из парадного.

— Стоять, дура, убью! — рявкнул он.

— Эй! — попытался вмешаться Коля, но, оценив противника, отступил назад под козырек.

— Застынь, плесень! — тот даже не посмотрел на бывшего.

А совершенно напрасно. Николай, оказывается, не прятался, а просто отступил, — чтобы вооружиться. Амбал не успел даже обернуться — тяжелая труба опустилась ему на голову. Он охнул и завалился на землю, словно подкошенный дуб.

Тут же в стороне завелся мотор, и черная машина, стоявшая в конце дома, сорвалась с места и пронеслась мимо нас. Видимо, сообщник наблюдал за развитием событий и решил не связываться. Я не успела запомнить номера, даже марку не разглядела. Впрочем, неважно — в милицию я сейчас все равно не собиралась обращаться.

Коля поставил трубу назад к дверям. Я осмотрела окна. Никого не было видно. Лишние разбирательства с милицией никому не нужны. То, что моя персона здесь не пользовалась особенной популярностью, сейчас было на пользу. Никто не лез с вопросами — вот и славно.

— Откуда ты взялся, спаситель? — спросила я.

— Вот, — показал он на свое оружие, — трубу ведь обещал твоей тетке. Для батареи. Понимаю, что поздно, но думал — тебя застану, пообщаемся за жизнь… Я ведь со своей-то зазнобой расстался недавно…

— Подожди! — я была совершенно не расположена выслушивать амурные россказни бывшего мужа. Были дела и поважнее.

Присела над поверженным противником и осмотрела его рану, затем проверила пульс. Он шумно хрипел, закатив глаза. Судя по всему — будет жить.

— Эй, ты чего делаешь? — спросил Николай, видя, что я засунула руку за пазуху бандита.

Испугался. Но мне нужно было выяснить, с кем мы имеем дело. Вытащила бумажник и извлекла документы.

Марат Федорович Кашин. Я вгляделась внимательнее в его лицо. Точно — тот самый негодяй, что стрелял в нас с Игорем на дороге. Мастер спорта! Ничего — против лома нет приема. Под курткой обнаружилась кобура с пистолетом. Среди бумаг Кашина была лицензия на ношение.

Пистолет я оставила на месте, и правильно сделала, потому что через секунду возле дома снова замелькали фары милицейской машины. Прямо по закону подлости — когда надо, не дождешься! Я обернулась — Коля растворился. Видимо, понес трубу тете Вале. Я осталась одна рядом с почти бездыханным телом, успев, к счастью, сунуть назад в карман его бумажник.

— Что здесь такое? — один из милиционеров выглянул в окно, не открывая дверцу.

— Не знаю, — сказала я беспечно. — Валяется тут! Наверное, пьяный!

Милиционер оживился и выскочил из машины вместе с напарником.

— Запаха нет, — сказал он, нагибаясь, — а это что? Кровь?

— Да он тут песни только что пьяные орал, — сказала я. — А потом упал, наверное.

— Ого! — сказал второй. — У него волына…

— Ладно, давай «Скорую», что ли?

— Вы представляете, как страшно, — продолжала щебетать я, притворяясь дурочкой. — Идешь с работы, а тут такие гуляют! Как жить?

— Вы домой шли? — спросил милиционер. — Вот и идите, не мешайте работать!

Я не заставила себя упрашивать и тут же исчезла в парадном, оставив работников правопорядка возиться с беззащитным Маратом Кашиным. Поднимаясь по лестнице, я слышала, как они матерятся, поднять эту тушу без домкрата было сложновато.

Дома меня ждал Коля. У бывшего хватило ума не посвящать тетю Валю в то, что сейчас произошло, а окна ее выходили на другую сторону. Словом, тетушка была в полном неведении. Я оставила их на кухне мирно беседующими и улизнула к подруге.

Ночевала в ту ночь я у Гали.

— Ну ты и дура! — Галочка качала головой, выслушивая мою исповедь. — В таком положении отказываться от мужчины! От мужчины, которого прочат тебе сами звезды! И только потому, что он не хочет из-за твоей идиотской фантазии пустить под хвост дело своей жизни!

— А что прикажешь делать? — я шмыгнула носом. — Это был выход! Я не хочу умирать!

— Тебя просто хотели пугнуть, — сказала она задумчиво. — Но все зашло слишком далеко, тут ты права! Надо подумать.

— Думай, думай… А я пока прилягу.

Я уже предупредила тетю Валю, что дома ночевать не буду. Тетушке пришлось в мое отсутствие развлекать Николая, я на это сейчас была не способна.

После пережитого сегодня вечером было страшно. Я очень сомневалась, что Нина осмелится повторить попытку. А с другой стороны — кто ее знает?

Страшно! И за себя, и за тетю Валю, и за Колю, и за Мишеньку… Нужно что-то делать! С этой мыслью я отключилась.

Проснулась уже под утро. Галочка увлеченно набивала что-то на компьютере, смоля сигарету. Складывалось впечатление, что она просидела в такой позе всю ночь.

— Я тут с немкой одной переписываюсь, — поведала она. — Деловой человек, приятно побеседовать!

— А со мной, значит, неприятно? — насупилась я шутливо.

— Приятно, приятно. Я тут думала, пока ты дрыхла, и решила, что нужно твою Нину сдать с потрохами.

— Отлично, — просияла я, потягиваясь. — А как с доказательствами?

— Элементарно, Ватсон. Она ведь призналась один раз в убийстве? Значит, признается снова!

Я в этом очень сомневалась.

— Даже если так, что это даст? Ты что, думаешь, мне стоит позвонить в милицию?

— Нет, мы решим вопрос на самом высшем уровне! — глухим голосом произнесла она.

— Что, к президенту? — ужаснулась я.

— Само собой… — Галка сделала страшные глаза и расхохоталась. — Ладно, давай серьезно! Тут нам самим не справиться. Твоя идейка с Интерполом оказалась не совсем уж дохлой. Моя немка, мужик ее немецкий оказался крут до невозможности, помогла, навела справки: один из разработчиков этой вашей бяки для беременных смылся, когда дело запахло керосином, и до сих пор числится в розыске. Надо же, всегда думала, только в кино такое бывает, а нет — сама участвую в поимке преступников, — Галка манерно выпустила колечко дыма и важно продолжила: — Так что дельце не закрыто, хотя непосредственно к препарату они отношения не имеют, но если им намекнуть насчет того, что твоя Нина связана с этим товарищем, они начнут раскручивать на это дело наше ФСБ, а ФСБ переключится с нашей помощью на эти убийства…

— Подожди, не слишком ли это сложно? Может, просто пойти в это самое ФСБ?

— Ну, если ты считаешь, что так проще!.. — развела подруга руками.

— Нет-нет! Пусть будет по-твоему, — сразу пошла я на попятный.

Галка права: пусть теперь немцы расхлебывают эту кашу, раз они сами ее и заварили.

А с ФСБ мне все равно еще придется пообщаться…

У ворот особняка я вышла из такси и прошла в открытые ворота в гордом одиночестве. Меня ждали. Договориться о встрече с Ниной удалось легко, она не удивилась. И, кажется, ничего пока не заподозрила.

В гостиной я столкнулась с Маратом. Гигант был без пиджака, по обе стороны мощного торса — две кобуры, голова перевязана. Марат почему-то глупо мне улыбнулся и показал на голову. Неужели…

Нина появилась через секунду, одетая в немыслимое красное платье. На груди сияла гигантская перламутровая брошь — у нее, наверно, их целая коллекция. Она подтвердила мою догадку:

— Он совсем теперь, как ребенок! Правда, и раньше… — она махнула рукой. — Но все остальное работает как надо. В смысле — стреляет по-прежнему без промаха.

Услышав это, Марат потянулся к кобуре. Видимо, хотел продемонстрировать свое умение на предметах старины.

— Иди, иди! — сказала хозяйка, и он послушно двинулся из гостиной, вздыхая, словно раненый носорог.

— И кто же его так приложил? — спросила она как будто между прочим. — У тебя — силенок маловато, неужели Меркулов постарался?

— Может, и Меркулов, — сказала я.

А про себя вздохнула облегченно. Теперь я точно знала, что Николаю ничего не угрожает. Зла ему я не желала, а к Игорю у Нины особое отношение.

— Ну и с чем пожаловала? — она забралась на диван с ногами и указала мне на кресло напротив.

Яркий цвет платья и глубокий вырез старил Нину, но она, похоже, была в восторге от своего наряда. В ее руках был обязательный стакан. Я от выпивки отказалась.

— Не бойся, милочка, — зловеще рассмеялась она. — Не отравлю! Зачем? Ты же в моих руках! Захочу — сразу съем, захочу — на завтра оставлю! Это тоже шутка, не обращай внимания…

Она сделала приличный глоток, продолжая следить за мной. Глаза ее оставались серьезными. Ничего не боится… На входе в особняк, как я знала, стояли детекторы металла, так что Нина могла быть уверена, что я не пронесла с собой оружия.

— Мне все последние события давно не кажутся шуткой, — заметила я. — Я хочу ясности. Слишком много пережила за последнее время. Убийства, нападения…

Она смотрела на меня с интересом, мне это было только на руку.

— Мы сидели вместе с Иннокентием за этим столом, — горько заметила я.

— Ох, ну и что, — бросила она раздраженно. — Могла бы и в постель с ним лечь, меня бы это только позабавило!

Я ждала.

— Скажу тебе по правде, — продолжила она, — мне было это легче сделать, чем убрать Ружевского! Это странно, но убивать, оказывается, легче знакомого человека, нежели того, о котором ты ничего толком не знаешь… Мне раньше казалось, что должно быть наоборот. Может быть, я ненормальная?

Ответ был для меня очевиден, но я промолчала.

— Ну что ты на меня так смотришь? — она рассмеялась. — Я вот на тебя совершенно не в обиде. Даже после того, как ты Маратика попортила — он такой забавный теперь. Чистый ребенок!

В гостиную вошел охранник, один из тех, что дежурил у ворот Нининой крепости.

— У нас тут люди из федеральной службы! — доложил он.

— Налоги я заплатила и могу спать спокойно! — ответила она, устраиваясь на диване поудобнее.

Охранник задумался на секунду.

— Федеральной службы безопасности, — пояснил он.

Она посмотрела на меня.

— С чего бы это вдруг? — и снова к нему: — Чего они хотят?

— Утверждают, что у них есть пара вопросов, — сказал он и добавил: — Слишком много народа для этого.

— Вы ее обыскали? — голос у Нины не предвещал ничего хорошего.

— Обычный осмотр третьей степени, — сказал охранник.

— Третьей степени? — рявкнула Нина. — Значит, в трусики не залезали?

Охранник посмотрел на меня нерешительно.

— Фээсбэшники ждут! — сказал он, как видно, желая поскорее удалиться.

Нина презрительно скривилась.

— Мужчины!.. Чтоб вас всех черти к себе забрали! Ладно, иди… Без тебя обойдемся. И постарайся задержать их как можно дольше на входе. И Марата позови.

Охранник выбежал, вместо него в гостиной возник мой знакомый громила.

— Что вы задумали? — спросила я.

— Зависит от того, что мы на тебе обнаружим, — сказала она. — Если ты чистенькая, то и волноваться ни к чему. Значит — у них, в самом деле, пара вопросов. Ты не представляешь, как наши «полисмены» любят гостить у состоятельных господ. Тем более, что повод есть… А найду микрофон, буду уходить по-английски, не прощаясь. Ты мне послужишь живым щитом. Знаешь, как немцы в войну прикрывались?

— Вы просто пьяны! — сказала я, храбрясь изо всех сил.

— Не более чем обычно, милочка, — сказала Нина, соскальзывая с дивана.

Просила ведь дать мне пистолет — на всякий пожарный. Хотя бы с холостыми, как у Семена! Семеновича из «Бриллиантовой руки». Впрочем, все равно отобрали…

Марат двинулся ко мне, по-прежнему по-идиотски улыбаясь.

— Не трогайте меня! — я попятилась и перескочила через спинку дивана.

Где же герои-фээсбэшники? Почему не ворвутся и не уложат этого монстра? Наверное, охранник повел их сюда обходным путем, а коридоров в доме ох как много.

Нина хлебнула из стакана и отставила в сторону — это не предвещало ничего хорошего. Я полагала, что легко смогу маневрировать, уворачиваясь от него, но оказалась не права. Вскоре Марат зажал меня в угол.

— Да, у меня жучок! — крикнула я, чтобы оттянуть неизбежное.

— Прекрасно! — сказала она. — Добровольное признание облегчает участь. Правда, у нас тут другие правила. Найди его.

Я попыталась ударить громилу ногой, но не тут-то было. Моя нога оказалась зажата, словно в тисках, и в ту же секунду я перелетела через диван и стол, едва не сбив с ног хозяйку.

Сначала мне показалось, что сломана нога… Или ребро, но что-то точно хрустнуло. Решив не подниматься, я поползла к дверям.

— Стой! Марат! — она щелкнула пальцами, показывая на меня.

Он замер в нерешительности.

— Ты идиот! — она защелкала пальцами.

Марат застыл на месте. Я тоже — во-первых, ломило все тело, во-вторых, невыразимо приятно была видеть Нинино бешенство.

— Дай-ка мне, — она решительно направилась к нему и сунулась к его кобуре.

Марат заревел обиженно и толкнул ее, сбив с ног. Очевидно, оружие было ему слишком дорого, чтобы отдавать его женщине, тем более пьяной. Появившийся на пороге охранник мигом оценил ситуацию. Надо думать, он уже давно ждал чего-то подобного со стороны громилы. В его руке появился пистолет, Марат обрадованно взревел, узрев достойного соперника, и ухватился за свою кобуру. Я выползла в коридор раньше, чем раздались первые выстрелы. Прямо навстречу бежали люди из ФСБ — те, которые готовили меня к этому «визиту».

Меня отнесли наружу и запихнули в машину, не дав надышаться воздухом.

— Его убили? — спросила я чуть позже, когда мы уже ехали прочь от этого проклятого места.

— Вы его знали? — спросил в ответ сопровождавший меня офицер ФСБ. По его взгляду и по тому, что он употребил слово в прошедшем времени, я все поняла.

— Немного, — сказала я, проглотив комок в горле. — Он умел стрелять с двух рук!