Все хорошее, как известно, когда-нибудь заканчивается. Игорь высадил меня недалеко от дома, поцеловав напоследок руку.

Я вспомнила, как обращался со мной последнее время Николай, и прикусила губу, чтобы не расплакаться. Как я могла так занизить планку… Вот с кем нужно было с самого начала строить семейную жизнь. Сколько времени зря потеряно. Или не зря? Миша, Миша… Его личико, такое серьезное и родное, встало у меня перед глазами. Как он отреагирует, когда я привезу ему нового папу?

Я так не набралась храбрости рассказать Игорю о сынишке. Захочет ли господин Меркулов такого счастья? Я все-таки уже не та наивная девочка, что когда-то приехала в Петербург, полная радужных надежд, и здраво оцениваю свои шансы. Брак с врачом — мечта всякой порядочной сестры, но на практике, как я хорошо знала, такое случается крайне редко.

Но, рассуждала я, карьерный рост в любом случае обеспечен, в таком заведении оклады куда выше моих прежних грошей. Можно будет уже не зависеть от папы, оставить тетушку и подыскать себе жилье, а там и о Мишеньке подумать. Цель была поставлена.

Было еще около десяти, я позвонила Галочке и сообщила, что сейчас приду.

— Можно? — вопрос для проформы, к Галочке можно в любое время суток — у меня такое впечатление, что она никогда не спит.

— Можно, конечно! — просипела она в трубку и я как была, не переодеваясь, отправилась к ней.

С Галочкой я познакомилась вскоре после поселения у тетушки при весьма драматических обстоятельствах — Макс едва не совершил убийство. Предполагаемая жертва нашего дворянина — пестрая кошка Маруся — забилась в подвальное окошко и оттуда храбро ругалась на своем кошачьем языке. Как выяснилось позже, бедняжка первый раз в жизни самовольно оставила квартиру, и ее первое столкновение с жестоким миром едва не закончилось преждевременной гибелью. Не знаю почему, но Макс ненавидит кошек сильнее, чем все собаки, которых мне приходилось видеть, вместе взятые. Должно быть, здесь что-то личное.

Оказалось, хозяйка Маруси во многом походила на свою питомицу. Галочка редко покидала свою квартиру, лишь изредка совершая вылазки за сигаретами. Галка — программист, работает на дому, поэтому раньше мы и не сталкивались. Ее муж — почти мифическая личность. Сколько мне довелось выслушать рассказов о нем, но ни разу не удалось застать его в квартире. По словам Галочки, ее Вадик проводил дни и ночи в некоей закрытой фирме и не спешил в семейное гнездышко.

Помню, по настойчивой рекомендации Галочки я посещала астрологический кружок, арендующий помещение в ДК у метро недалеко от училища. Самой Галке «было некогда», и я была делегирована от нас двоих, чтобы «все узнать и записать».

Занятия вела шумная веселая особа, которую звали Эльга Карловна. Группа состояла сплошь из девушек разного возраста. Потом я жалела, что не сошлась поближе с кем-нибудь из девчонок — слишком скромная была и заговорить первая стеснялась. К тому же Галочка так науськивала меня перед занятиями и так жадно читала сделанные мною записи, что на занятиях я интересовалась лишь тем, чтобы переносить в тетрадь слово в слово разглагольствования Эльги Карловны.

— По какому случаю марафет наведен? — подруга придирчиво осмотрела меня.

Галочке тридцать пять, она кареглазая брюнетка, всегда в джинсах и шерстяном свитере с котятами, прожженном сигаретами в нескольких местах, в дырках видна сорочка, в данный момент — розовая. Кстати, по гороскопу Галочка — Скорпион и чрезвычайно этим гордится. Сигарета в ее руке истлевает, и пепел сыпется на линолеум. Ненавижу неряшливость и беспорядок, но Галочке прощаю все.

— Ты когда-нибудь себя спалишь, — я закашлялась. — Чем это ты дымишь?

— Понятия не имею, муж оставил россыпью, как патроны. Вполне приемлемо — курево и есть курево! Только не рассказывай про вред курения! Твои «ментоловые облегченные» вообще неизвестно из чего сделаны, а здесь хотя бы табак чувствуется. И вообще, плевать мне на все, я на работе сгораю! А от сигарет, кстати, голос становится низким и сексуальным!

Я протиснулась в ее комнату, заваленную коробками и тряпками. У одной стены — диван, на котором она коротает время в обществе Маруси, у другой — компьютер. Собственно, из-за него я и заглянула к ней.

Галка одновременно набирала в поиске интересующие меня фамилии и в который раз делилась со мной наболевшим:

— Нормально он ничего со мной не может, «Виагра» еле помогает, да и не хочет он ее принимать! Говорит — здоровью может повредить. А чему там уже вредить-то?

«Он» — это Вадик, «обожаемый» муж и научный работник, вечно пропадающий на своей научной работе. Что это конкретно за работа, похоже, и сама Галочка не в курсе. Может, оттого у него и не ладится в постели — всякие вредные излучения?

— Нет, — Галка отмахнулась, — уверяет, что с работой это не связано. Может, и врет. Я пригрозила, что пойду разбираться с его руководством, в каком бы закрытом бункере оно ни находилось, и наведу шороху! Тут он немного расшевелился вроде. Знает, на что я способна, если довести! Ходил к врачам при своем КБ или как это там сейчас называется. Но толку не было! — огорченно вздохнула Галка. — Сейчас прячется от меня, сутками работает. Я тебя уверяю — нарочно, чтобы со мной не встречаться! Его это устраивает, сукиного сына!

— О! — воскликнула я, глядя в монитор. — Ну-ка пусти, я посмотрю!

На запрос «АЯКС» в интернете поисковая система выдала список из двадцати ссылок. Первая оказалась самой полной.

«Медицинский центр “Аякс” создан по инициативе частных лиц… Высокий профессионализм и опыт работников центра — залог качественного обслуживания пациентов, среди которых видные деятели науки и искусства, представители деловых кругов…

…Многопрофильный стационар, новейшее здание, построенное с учетом нужд центра и полностью отвечающее современным требованиям, хирургическая служба, операционные с управляемым микроклиматом, рентгенооперационная, самые совершенные системы мониторинга. Современные средства диагностики и лечения… Среди сотрудников заслуженные врачи РФ, доктора и кандидаты медицинских наук…»

— Вот куда моего Вадьку направить надо, — сказала Галочка, по-кошачьи мягко обнимая меня за плечи. — Только, думаю, не поможет!

— Я там работать собираюсь.

— Да ты что? Поздравляю! А это что за пупсик?

«…Меркулов Игорь Павлович. Прошел путь от врача ординатора отделения рентгеноскопии до начальника отделения… Защита диссертации на соискание ученой степени кандидата медицинских наук. Доктор медицинских наук… Интернатура, ординатор, начальник отделения. Профессионал, легко находит контакт с людьми».

— Это точно, — прокомментировала я последнюю строчку в статье, вспоминая внимательный взгляд Меркулова.

— Шик-а-арный тип… — протянула Галочка. — Ты его знаешь?

— Только что вместе ужинали.

— Слушай, подруга, хватай его, пока в лес не убежал!

— Все-то у тебя просто! — вздохнула я.

— Не дури! Такой шанс один раз в жизни выпадает! Хочешь, как я — в тридцать пять с кошкой просиживать целыми днями? Была бы понастойчивее, не оказалась бы в таком дерьме! А сейчас кому я нужна?

Она зло попыхивала сигаретой, не забывая пускать колечки — это у нее хорошо получалось.

— Перегну палку и вылечу оттуда в ту же секунду без рекомендаций, — объяснила я скоропалительной подруге. — Вот и весь результат! Он меня еще и презирать начнет… И потом, не умею я «хватать» мужчин…

Она посмотрела на меня и снисходительно вздохнула — мол, дитя!

На прощание она крепко обняла меня у двери, чмокнула в щеку и, наконец, отпустила.

Через две недели после подачи заявления об уходе я перебралась в «Аякс». Все знакомые в один голос говорили, что мне повезло. Сообщение о новой работе встречалось с откровенной завистью — иногда доброй, иногда нет, что лишний раз убеждало меня в том, что я сделала правильный выбор.

Ключенко, явно раздосадованный моим уходом, мрачно напророчил скорое разочарование:

— Работа медсестры везде одинакова. Ну условия будут чуть получше, оплата побольше, зато контингент специфический и требования повышенные. Оставалась бы ты лучше у нас, Надюшка!

Я оставила эту сентенцию без комментариев. Меркулов уже звонил, чтобы получить подтверждение, что мое решение осталось неизменным и вскоре я присоединюсь к его «команде». Я была на седьмом небе: как, собственно, немного человеку надо для счастья — знать только, что он нужен!

В последний день на старой работе мне устроили проводы в кабинете у заведующего. Ключенко успел хорошо принять заранее и, прослезившись, провозгласил тост: «За успехи и карьеру самой преданной моей ученицы!»

Я не стала выяснять, что он имел в виду. Бедолага, наверное, переживал из-за того, что не смог меня соблазнить, а может, в пьяном угаре ему казалось, что это уже случилось? Мне даже стало жаль его — столько амбиций, и ни способностей, ни поля для их воплощения. Прощание было трогательным, я как-то даже растерялась. Не ожидала, что ко мне здесь так трепетно относятся.

Только Митя под конец все испортил. Медбрат не участвовал в общем банкете, но отыскал меня в гардеробе и набросился на меня так активно, что от возмущения я сперва потеряла дар речи.

Не надо было ему отращивать такие длинные волосы.

— Сука чертова! Совсем одурела! — он прямо взвыл от боли, когда я рванула его за лохмы.

Я выскочила из гардероба раньше, чем он успел что-либо сообразить, и закрыла дверь, подперев ее шваброй. Митя опомнился и стал рваться и биться, как дикий зверь. Сил у него было не занимать, поэтому я выбежала поскорее во двор и по дорожке, к воротам на улицу. Прощайте, родненькие…

Наверное, еще не раз я вспомню это место и возможно, даже с ностальгией, после дружеского прощания я была настроена философски. Но я чувствовала, что никогда больше уже не вернусь. Этот этап жизни для меня закончился.