Понедельник — великолепный, лучший в мире понедельник — начинался на удивление буднично.
С утра я позвонила Левинскису.
— Борис Артемьевич? Здравствуйте! Вас беспокоит Людмила Прокофьевна Кулагина. Впрочем, последнее ненадолго. Дело в том, что я выхожу замуж и по семейным обстоятельствам, уж извините, остаюсь в Питере. Характер нашего дальнейшего взаимодействия предоставляю определить вам — меня вполне устроит любое ваше решение.
Я выслушала сбивчивые поздравления Левинскиса, поблагодарила и распрощалась.
Зашедший Козлов поинтересовался, как мне понравились его саженцы — оказывается, это были черенки чайной розы.
После этого я вызвала к себе Снегова. Лисянский сегодня на работу не вышел — он позвонил и нетвердым голосом сообщил, что слегка прихворнул. Правда, это было несущественно, по возвращении его все равно придется уволить. Так или иначе, а пришлось временно перепоручить Рюрику все не законченные Анатолием Эдуардовичем дела. Принимая из моих рук весомую стопку документов, Снегов тяжело вздохнул. Покосившись на него, я не без лукавства заметила:
— Не надо было моих сотрудников калечить. Особенно об декоративные столики.
Рюрик вздрогнул и опустил бумаги на стол. Понимание отразилось на его лице.
— Ты… Ты была здесь? И все слышала?
— Да.
Он замолчал и на глазах стал сникать, словно покрываясь ледяной корочкой. Но на этот раз я сразу поняла ход его мыслей.
— Нет! — Я покачала головой. — Ты снова все понял не так!
Подойдя, я обняла его. Горло сразу перехватило, голос сделался глуховатым:
— Господи, ты что, решил, что я только из-за этого тебе поверила? Я с самого начала чувствовала, что это не можешь быть ты. Вот только… Доказательств не было. Мне-то они были не нужны. Я и так знала. А толку?..
Я потерлась носом о его плечо. Жалобно добавила:
— Я весь день тебя искала. В офисе караулила, домой ездила, звонила тебе как бешеная! А ты, между прочим, телефон отключил! Пожалуйста, никогда больше не делай поспешных выводов. Лучше уж никаких не делай! Лучше я сама их сделаю!
Лицо его снова просветлело. Он приподнял бровь:
— Поспешные выводы?
— Именно.
Улыбка его стала ироничной и снисходительной.
Мы соприкоснулись лбами.
— Рюрик! — с нежностью прошептала я. — Милый, глупый Рюрик!
— Ну, если уж ты умудрилась полюбить мое имя, значит, мне нечего больше опасаться!
Его объятия стали крепче, он зарылся лицом мне в волосы, вдохнул и замер. Когда я снова увидела его глаза, они словно помолодели на несколько лет. Будто наконец ушло его настороженное «неужели?»
— Ты только никогда не называй меня Рюшиком, — попросил он и поцеловал меня. — И все у нас будет хорошо.
И знаете, он оказался прав. Все было хорошо. В дальнейшем разногласий между нами практически не было.
Если не считать хронического несходства мнений по длинному списку пунктов.
Но чтобы всерьез? Нет, не было…
Наступала зима…
