А через несколько дней позвонила Соня. Ей надо было в отпуск — а я не успевала. Я сидела уже не отрываясь, перестала ездить к Ивану, почти не выходила из дома — но не успевала все равно. Очень сложная рукопись оказалась, это правда, и редактором не до конца выправленная — в общем, я со своим козерожьим усердием должна была сделать все за всех — и не успевала никак.

— Ну где же вы? — кричит мне Соня в трубку. — Все горит!!!

— Соня, здесь очень много работы! Тут еще — вы, может быть, не заметили, тут еще нужна правка — я проверяю некоторые вещи, и оказывается…

— А это вообще не мой профиль! Ну, приносите, приносите, я сама как-нибудь!

— Нет, это никак невозможно, мне надо еще хотя бы два дня.

— Да какие два дня! Через два дня меня уже не будет.

— Ну не будет, что поделаешь — вы ведь ее кому-то передадите, эту книгу — или ее сразу на верстку?

— Ее уже на верстку… Ну ладно, хорошо — как доделаете, позвоните Юле — она глянет и отдаст верстальщику, а там разберемся. Только бы наверху про нее не вспомнили. Я через две недели вернусь, тогда доделаем. Да, деньги будут у Юли на той неделе…

Это называется — аврал, и еще это называется — сложности на работе, потому что мне сейчас отдуваться за то, что не доделала она, ей — за кого-то другого, а за все вместе, если в книге так и останется бардак, отдуваться, видимо, придется читателю. Это, в общем, и есть работа — раньше я не знала, на что это похоже.

Вечером я получила письмо от Светки — она написала, что работу мне нашла. Работу, надо сказать, просто прекрасную, как сперва показалось. Фирме, которая занимается продвижением какой-то продукции, я даже толком не поняла какой, но что-то интеллектуальное, требовался редактор — издавать их буклеты, писать какие-то тексты, править чужие — в общем, что-то вроде редактора-пиарщика. Зарплата приличная — то есть она, конечно, очень скромная, очень. За границу, даже в Египет, вряд ли уже поедешь, если конечно, питаться не одной гречкой и перестать покупать одежду вообще — но, во-первых, у меня сейчас и этого нет, во-вторых, я уже немного освоилась с рынком и поняла, какие на самом деле зарплаты у редакторов — в издательстве мне бы вряд ли стали столько платить. А главное — главное, у меня будет опыт, будет резюме, я буду чувствовать себя увереннее.

А писать можно и по ночам сейчас вот все равно нет времени писать — хотя я от тоски, перестав встречаться каждый день с Иваном, опять села за компьютер — и по две-три страницы в день, больше себе не позволяла — но все-таки записывала. Уж больно много новых впечатлений, жалко было терять. Минус только один — у меня совсем не будет времени на личную жизнь. Нет, два — Иван вряд ли одобрит эту работу, скажет, что надо «отсиживать». Но, может, и не скажет — и потом, я же теперь сама за себя думаю, нельзя об этом забывать. И еще один минус — не хочу и боюсь.

Привыкла к тихой спокойной жизни, домохозяйка, и хочу ее продлить. Не хочу, да — но что поделать? Тем более что у них уже есть все мои данные — и если я говорю «да», то надо будет идти на следующей неделе знакомиться. Я говорю «да». Там посмотрим.

Утром в субботу мне вдруг звонят из издательства — не Соня, не Юля, а Елена Витальевна, та самая, из директорского предбанника. Спрашивает, в каком состоянии рукопись. Рукопись готова практически — я сижу и проверяю многочисленные, увы, пропущенные редактором ляпы. С дрожью в сердце делаю редакторскую работу — но я уже поняла, что так надо, даже если не просят — и что мне тушеваться, в конце-то концов, я дипломированный филолог, я сама могла бы быть редактором, кто виноват, что их редактор этого не заметил? Она спрашивает, могу ли я сдать работу сегодня. В принципе, если позарез, то могу — я и сама хочу уже от нее избавиться и вздохнуть свободно. Могу, через несколько часов, ближе к вечеру.

— Тогда привозите сегодня, обязательно. Василий Игоревич срочно затребовал — без редактора на верстку отдавать не хочет, сам хочет посмотреть. Привезете ему лично и покажете свои вопросы.

«Снимать вопросы» — это то, чем мы тогда занимались с Лизой. Здесь есть что «снимать». Здесь придется тыкать его носом в недоработки его сотрудников — ох, перед Соней неудобно! Но я же не виновата, что так вышло, что я могу поделать! За эти несколько недель я уже поняла, что как минимум половина работы — это не собственно работа, а выстраивание отношений с каждым.

Вот почему я еще так боюсь Светкиного предложения — на новом месте придется выстраивать эти отношения по восемь часов пять дней в неделю. А у меня с непривычки и так голова кружится от всех этих новых людей, от всех новых разговоров, от стратегий поведения и необходимости становиться «политиком».

— Хорошо, я приеду часам к шести. Выпишите пропуск, у меня нет постоянного.

— Пропуск не нужен. Он сегодня дома работает, приедете прямо к нему. Записывайте адрес.

Вот это новости…