Глава 1
Пока Крис Фенрой работал от рассвета до заката, его молодая жена сражалась с недовольством и скукой – почти так же, как в доме своего отца, сколько она себя помнила. Разумеется, нельзя было сказать, что на ферме нечем заняться. Напротив, Джейн постоянно ловила себя на том, что занята больше, чем прежде, и этим она была обязана своей так называемой прислуге. Нанятые ею девушки маори действительно приходили почти каждый день, но лишь тогда, когда им заблагорассудится. После того как Джейн однажды накричала на них, они какое-то время не показывались. Затем девушки вернулись, и Джейн в конце концов отказалась от попыток навязать им какой-либо график. Эти уверенные в себе особы, которые привыкли работать бок о бок с высокопоставленными членами племени, не довольствовались одними только указаниями Джейн: они хотели общаться. Поэтому Джейн учила девушек английскому языку; кроме того, ей самой пришлось стать ученицей. Омака настояла на том, чтобы Джейн тоже трудилась в огороде и повторяла слова подходящей каракиа для кумара и зерна.
– Ты петь с нами. Ты жить здесь с духами. Если не петь, духи злиться, тогда зерно не растет…
Все это действовало Джейн на нервы, но ей не хватало словарного запаса, чтобы объяснить женщинам разницу в отношениях между хозяевами и слугами. У маори, кажется, были только хозяева и рабы – побежденных в войне брали в рабство. Впрочем, нгаи таху давно уже ни с кем не воевали, а цвет кожи, судя по всему, для них был не символом статуса, а всего лишь неким интересным фактом. Кристоферу постоянно приходилось отбиваться от женщин маори, желавших от него забеременеть.
Казалось, не существовало никакой возможности объяснить туземцам интеллектуальное превосходство белой расы. Более того, в глубине души Джейн понимала, что маори намного быстрее усваивают английский, нежели она язык маори. Имея лишь скверно переведенную Библию, Джейн продвигалась в своих занятиях слишком медленно. С ее аналитическим складом ума ей легче было бы изучать язык, запоминая правила грамматики и зазубривая слова. Однако никто еще не составил грамматику языка маори. Нужно было либо учить его интуитивно, что Джейн не нравилось, либо разбирать формы глаголов и предлоги, сравнивая библейские тексты на двух языках. Джейн выбрала последнее и постепенно впадала в отчаяние, поскольку муж ей ничем не мог помочь.
Крис не был неграмотным, но в настоящую школу никогда не ходил. Его мать, которая получила в Англии хорошее образование для девушек, научила его читать и писать, привила интерес к книгам. Крис читал все, что подворачивалось под руку, но английской грамматики в списке прочитанных им книг не оказалось. Поэтому он не представлял себе, что имеет в виду Джейн, говоря о спряжении или склонении. Он мог перевести на маори слова и фразы, но не умел составлять таблицы, параграфы и уроки, к которым его жена привыкла благодаря учебникам. К тому же выяснилось, что маори мыслят совершенно иначе. Для некоторых фраз было невозможно подобрать перевод, или же оказывалось, что дословный перевод будет истолкован превратно. Все, что они говорили и думали, было пронизано мифологией и размышлениями о сути вещей. Джейн то и дело чувствовала себя загнанной в тупик после разговоров с женщинами, даже если понимала их слова.
– Ты должна серьезнее к этому относиться! – только и мог сказать на этот счет Кристофер.
Ему вообще хотелось, чтобы Джейн серьезно отнеслась к своей новой жизни и попыталась приспособиться к миру, в который он ее привез. Он просто не понимал, что Джейн не хочет приспосабливаться, у нее была лишь потребность переделывать все под себя. Поэтому, несмотря на всю свою занятость, она испытывала то же чувство, что и в доме родителей: она не продвигалась вперед и словно вязла в топком болоте, хотя ей хотелось бы плыть по чистой воде. Любое усилие, которое она прикладывала, казалось чрезмерным и вело не к тому, чего она хотела.
Подобное недовольство в Нельсоне она обычно вымещала на слугах, как приучила ее мать. Однако с маори этот номер не прошел, и поэтому от ее дурного настроения теперь страдал Кристофер. Джейн то ругала его за то, что он забросил строительство дома, проводя весь день в поле, то принималась ворчать, что ферма никогда не принесет прибыли, если он, вместо того чтобы работать на полях, займется стройкой. Она придиралась к еде, которую подавала на стол кухарка маори, хотя та старалась изо всех сил. Арона любила готовить и искренне пыталась воспроизвести любимые блюда Джейн, такие как ростбиф и йоркширский пудинг, однако у нее толком ничего не получалось, поскольку Джейн знала только вкус блюд и ни одного рецепта. Экспериментировать ей не хотелось, поэтому кухарка обычно готовила самые проверенные блюда: почти каждый день на стол у Фенроев подавали жареную рыбу и сладкий картофель.
Кристофер не возражал. Он любил свежую рыбу, и ему было все равно, что есть, лишь бы не остаться голодным. Он предпочел бы главенствовать не на кухне, а в спальне, или хотя бы иметь право голоса относительно того, как все будет происходить. Однако с Джейн договориться было невозможно. Она и только она решала, когда Кристофер может исполнить супружеский долг; ей нравилось издеваться над ним. Поэтому она приглашала его в постель, а потом в последний миг прогоняла, возбуждала его – а после роняла одно-единственное колкое замечание, которое напрочь отбивало у него желание. Все это было Крису ужасно неприятно. Раньше у него никогда не случалось подобных затруднений, однако Джейн не казалась ему сексуально привлекательной, кроме того, она пугала его. Он предпочел бы вообще не спать с ней, но считал своим долгом удовлетворять супругу. К тому же он надеялся, что у них будет ребенок. Ведь с появлением ребенка женщина непременно должна стать мягче и спокойнее, даже если эта женщина – Джейн!
Поэтому Крис делал все от него зависящее, но они слишком редко проводили ночи вместе, чтобы можно было надеяться на скорую беременность. Когда он заговорил об этом, супруга недвусмысленно дала ему понять, что не хочет детей.
– Боже мой, Крис, я едва могу заставить слуг заправить постели и помыть посуду! Каким образом я смогу вышколить няньку?
Ей даже не приходило в голову, что она может заботиться о ребенке самостоятельно.
– Я не гожусь для материнства, – равнодушно заявила она в другой раз. – Дети нагоняют на меня тоску…
– Что, скажи на милость, не нагоняет на тебя тоску? – бросил ей в лицо взбешенный Крис.
– Есть кое-что, но этим тут не займешься, – злобно отозвалась она, пожимая плечами. – Я могла бы вести бухгалтерию для фермы, если бы ты наконец начал что-нибудь производить. Но ведь до сих пор у тебя это не очень-то получалось.
В конце концов Кристофер сдался и перестал пытаться наладить контакт с Джейн. Ему оставалось лишь надеяться на то, что его первый урожай будет хорошим и ферма наконец начнет процветать. Тогда Джейн хотя бы сможет уважать его, если уж о любви и речи не идет.
Однако вскоре Джейн Фенрой нашла для себя сферу влияния там, где ничуть этого не ожидала.
Те Хайтара, вождь ближайшего племени маори, с которым Джейн познакомилась почти сразу по приезде во время повири, часто приходил в гости к Крису Фенрою. Арики интересовался всем, что происходило на ферме. Казалось, он хотел выяснить все подробности быта пакеха. Поэтому Крис рассказывал ему о том, как работают сельскохозяйственные машины, а вождь неловко и с глубочайшим почтением гладил шерсть лошадей, с восхищением наблюдал за тем, как мужчина из его племени доит корову Фенроев. Он недвусмысленно поощрял желание его соплеменников работать на Джейн и Криса, принимал оплату зерном и одеялами, не требуя денег. Крис благодарил за это Господа, поскольку, с одной стороны, денег у него не было, а с другой стороны, без согласия Те Хайтары ему вряд ли удалось бы уговорить тех девушек и женщин, которых обидела Джейн, снова служить ей. Те Хайтаре ферма Криса Фенроя казалась страной чудес и выставкой современных достижений, и, если члены его племени что-то могли показать ему и объяснить здесь, он щедро раздавал им похвалы. Вождь внимательно осматривал земляную печь, на которой Арона готовила блюда, и камин, который растапливала Река и который давал намного больше тепла, нежели открытые костры, у которых грелись маори. Но в первую очередь он стремился выучить английский язык и был единственным, кто пытался регулярно брать уроки у Кристофера, вместо того чтобы просто повторять за белыми слова и фразы, как другие маори. Джейн невольно рассмеялась, увидев, что ее муж использует в качестве учебного материала ее грамматику, составленную с таким трудом.
– Кажется, еще кому-то нелегко дается новый язык, – усмехнулась она. – Чего доброго, он научит тебя грамматике!
Как бы там ни было, с тех пор Джейн стало казаться, что у них с вождем есть определенное сходство. Он всегда обращался к ней почтительно, употребляя такие выражения, как «How do you do, madam?». В какой-то момент даже его племенные татуировки перестали казаться ей странными. В окружении маори к ним все привыкали быстро.
Тем не менее однажды она немного испугалась, увидев, что он неподвижно сидит на берегу реки Ваймакарири, будто бы полностью погрузившись в размышления. Джейн шагала вверх по течению реки, как почти каждый день с начала лета. Она не любила гулять, но зато обожала купаться. Она восхищалась современными ванными комнатами в домах Бейтов в Гамбурге и Нельсоне. Здесь же, на ферме, ничего подобного, разумеется, не было. Имелась, правда, бадья для купания, зато не было слуги, который мог бы ее наполнить. Кристофер лишь рассмеялся, когда Джейн предложила поручить это одному из его помощников-маори.
– Джейн, прошу тебя, я не хочу, чтобы туземцы подумали, будто мы спятили! Если хочешь купаться, купайся в реке.
В первое лето, проведенное на равнинах, а затем и зимой Джейн гордо отказывалась это делать и, ворча, обтиралась полотенцами, смоченными в теплой мыльной воде. Теперь же, на второе лето, она открыла для себя реку. Она с удовольствием в нее окуналась, а вскоре нашла укромные места, где листья папоротников висели над водой, словно занавески. Джейн могла со спокойной душой, не опасаясь любопытных взглядов, раздеться и поплескаться в этих тихих заводях, где совсем не было течения. Джейн зачаровывал зеленый полумрак ее любимой купальни, который царил там даже тогда, когда светило солнце, и вскоре она перестала бояться летавших над водой насекомых.
Джейн не была склонна к истерикам. Веты и мушиные личинки внушали ей отвращение, однако она не испытывала иррационального страха перед ними. В Новой Зеландии не было ядовитых и опасных животных, ей кто-то говорил об этом, и она поверила. В конце концов Джейн даже в какой-то степени полюбила прогулки по тропе, ведущей от фермы к ее любимой заводи. Гуляя, она пыталась распознать деревья, дарившие ей тень, например, тонкосемянник, который маори называли манука, – и даже находила некоторые растения красивыми, например, тот вид незабудки, который цвел вдоль берега реки. Эти цветы были намного красивее вездесущих рата! Джейн вдыхала их аромат, наслаждалась их пестрыми оттенками, но ей не приходило в голову сорвать их и поставить в вазу на ферме. Она не желала тратить свое время на такую ерунду.
И вдруг она увидела могучего воина маори, сидящего в траве, среди дикого льна и тростника. Джейн узнала вождя не сразу, и его наряд показался ей странным. На нем была традиционная одежда маори, у которых даже мужчины носили нечто вроде юбки и ходили с обнаженным торсом. На поясе у него висели дубинки, ножи и другое оружие, копье лежало рядом. Навещая Кристофера на ферме, он обычно надевал рубашку и хлопчатобумажные брюки, как и другие члены племени, работавшие на Фенроев. Казалось, им нравились эти вещи, и они предпочитали их традиционной одежде. Те Хайтара сидел на корточках, держа спину ровно, длинные черные волосы были собраны в пучок на затылке, глаза его сузились, превратившись в щелочки. Он сидел, словно в трансе, глядя на реку, и Джейн растерялась, не зная, можно ли его побеспокоить. С другой стороны, было бы невежливо просто пройти мимо. К тому же она не хотела купаться, пока поблизости находится вождь. Пусть для Те Хайтары в этом ничего удивительного не было, поскольку женщины его племени расхаживали по деревне полуголыми, однако Джейн умерла бы от стыда, если бы он увидел ее обнаженной.
– Киа ора, арики! – почтительно поздоровалась она, надеясь, что не застала Те Хайтару врасплох.
Вождь медленно повернулся к ней – наверное, опытный воин давным-давно заслышал ее шаги, еще до того, как она увидела его.
– Добрый день, мадам! – произнес Те Хайтара и поднялся.
– О, не нужно вставать ради меня! – воскликнула Джейн. – Я совсем не хотела мешать вам.
Арики улыбнулся.
– Нельзя стоять никто, если арики сидеть, – пояснил он. – Это тапу. Не хотеть, чтобы ты говорить «прости» духам.
Джейн удивленно подняла брови.
– Я духов не боюсь, – спокойно сказала она.
Те Хайтара рассмеялся.
– Ты есть женщина с много мана. Быть может, духи боятся тебя. – Он вздохнул. – Быть может, духи боятся пакеха, – рассуждал он. – Сегодня не говорить со мной.
Джейн окинула взглядом тростник, лен и ближайшее дерево манука.
– Вы здесь для того, чтобы… поговорить с духами? – спросила она. – С теми, которые живут в растениях? – Работавшие на нее женщины занимались этим постоянно, но она почему-то думала, что вождь проявит больше благоразумия. – Тут обитают какие-то особенные духи? Ведь ближе к деревне тоже растут лен и тростник.
Те Хайтара серьезно покачал головой:
– С духами реки. Духи растений не могут знать. Все время на одном месте. Но река течь. В том числе к пакеха. Может, знать ответ.
– Какой ответ?
Джейн была уверена, что своим вопросом наверняка нарушила какое-нибудь тапу, но все же подошла к одной из четырех скал, которые словно бы росли из травы неподалеку от берега. Если вождю это не понравится, он просто скажет об этом. Он ведь не обязан с ней церемониться.
– На вопрос, – произнес Те Хайтара. – Здесь священное место, мадам. Река, камни, много духов. Лучше сидеть между камнями, не на камнях.
Джейн пожала плечами и опустилась в траву. Вождь тоже присел чуть поодаль.
– Если речь идет о пакеха, возможно, я смогу вам помочь, – предложила Джейн. – В таком деле на духов лучше не полагаться.
– Хм… – удивился вождь, а затем снова принялся размышлять: – Арики искать совет у духов, если племя несчастливое.
Джейн задумалась, не обидятся ли духи, если она прислонится к одному из камней. Было жарко, и ей хотелось устроиться поудобнее. Вождь сидел с прямой спиной, однако выглядел встревоженным.
– Ваше племя несчастливо… из-за вас? – поинтересовалась она.
На миг Джейн задумалась, что может ждать арики в подобном случае. Его сменят? Ему придется подавить восстание? Или его съедят, если у него ничего не получится? Последняя мысль напомнила ей о том, что она никогда не верила рассказам о каннибализме маори.
– Не из-за меня, – поправил ее Те Хайтара. – И «несчастливы» – неподходящее слово. Скорее… если мы чего-то хотим и не получаем, как сказать?
– Недовольны? – предположила Джейн.
Вождь кивнул, лицо его помрачнело.
– Да. Это нужное слово.
– А чего хочет ваше племя? – спросила Джейн.
Те Хайтара сорвал несколько листьев тростника и принялся вертеть их в пальцах. Возможно, тохунга его племени сделали бы это только после того, как прочли каракиа. Джейн прислонилась к камню.
– Деньги, – коротко ответил вождь. – Племя хотеть покупать вещи. Вещи иметь, как имеют пакеха.
Джейн кивнула:
– Да, я понимаю. Но не считаю это предосудительным. Конечно, сегодня довольно тепло, и в этом случае ваша… хм… юбка… возможно, удобнее, нежели мое платье. Однако зимой вы ведь в этом замерзнете. Кроме того, ваши льняные одеяла и блузки очень симпатичные, однако не годятся для местного климата. Не говоря уже о том, что никому не захочется питаться одним только сладким картофелем. Будь я членом вашего племени, мне хотелось бы иметь хорошие одеяла, зерно, скот и все остальное.
– Это не… как говорить? Пре-дсуди-тельно? Трудное слово. Нельзя просто сказать «плохо»? Это легкое слово. Итак, это не плохо, просто дорого. Не хватать денег. Я спрашивать духи. Как получить деньги?
Джейн невольно рассмеялась.
– Мой муж тоже постоянно задает этот вопрос, – ответила она. – Может быть, стоит прислать его к вам.
Вождь серьезно посмотрел на нее:
– Да. Я уже спрашивать Крис. Он тоже не знать. – Арики разорвал листья тростника.
Джейн закусила губу. Раньше мужчины ее никогда не слушали, если речь шла о деньгах, или по меньшей мере не принимали ее всерьез. Может быть, стоит попробовать еще раз?
– Слушайте, арики, – начала она, – с деньгами дело обстоит так: их обменивают. На предметы и на работу. Последнее вам не подходит: единственный, кто может дать вам здесь работу, это мой муж, а у него у самого нет денег. Кроме того, работая на кого-то, не разбогатеешь. Коммерсант получает намного больше.
– Что такое «коммерсант»? – спросил вождь, который внимательно ее слушал.
– Коммерсант – это тот, кто покупает и продает вещи. Другое название торговца.
– Торговец, как Ка-пин-та! – обрадовался Те Хайтара. – Том Капин-та. Приходить с повозка, хотеть продавать нам вещи. Одеяла, одежда, все, что есть у пакеха. Но хочет иметь деньги.
– Конечно, – согласилась Джейн. – Даром ничто не дается. Смотрите, арики, этот Карпентер сам товары не производит. Он покупает их где-то, поскольку уверен, что сможет продать их в другом месте. Значит, для начала вам нужно поступить иначе: продайте Карпентеру нечто такое, что он хочет иметь. Он даст вам за это деньги, а вы купите на них все то, что хочет иметь ваше племя.
Вождь нахмурился.
– Почему тогда сразу не поменяться? – спросил он. – Но не важно, у нас нет вещей для продажи. Ничего из того, что хотят пакеха.
Джейн выпятила губы.
– А я не стала бы утверждать это так уверенно, – произнесла она. – Дело в спросе и предложении, в желаниях и ценообразовании. И в рекламе. Вам стоило бы почитать Адама Смита. Ах, забудьте… – Джейн рассмеялась, увидев, с каким недоумением смотрит на нее вождь. – Скажем так: вам нужно просто привлечь на свою сторону нужных духов. Когда этот торговец приезжает, вам ведь обычно переводит Крис, верно?
Арики кивнул:
– Или мы сами. Не нужно много слов, чтобы делать торговля.
Джейн покачала головой.
– Неправильно! – заявила она. – Слушайте, завтра я зайду к вам в деревню. И мы посмотрим, что у вас есть на продажу. А потом нужно будет целенаправленно изготавливать этот товар, иначе появится спрос, но не будет предложения. А когда приедет торговец, переводить буду я!
Глава 2
Джейн и послушные ей, хотя и недоумевающие маори хорошо подготовились к тому моменту, когда два месяца спустя торговец Карпентер прибыл в мараэ нгаи таху со своей повозкой. Он пришел сюда скорее для того, чтобы бесплатно поесть, переночевать в безопасном месте и заняться любовью со сговорчивой женщиной, нежели ради каких-то сделок. В этом племени он разве что мог обменять ножи и зерно на лекарственные травы и масло чайного дерева. А порой он ограничивался тем, что одаривал свою ночную подругу отрезом дешевой ткани. Однако на этот раз вышло иначе. Вместо приветливого Криса Фенроя, с которым Карпентер всегда был не прочь поболтать, наутро в деревню явилась статная молодая женщина пакеха в деловом темно-красном костюме. Ее тщательно уложенные густые каштановые волосы были убраны под простую шляпку. Маори взирали на нее с не меньшим почтением, нежели на Карпентера, когда она приветствовала торговца:
– Меня зовут Джейн Фенрой-Бейт, и по поручению арики Те Хайтара я буду говорить с вами о делах.
– Что? – изумился Карпентер.
Джейн высокомерно усмехнулась:
– Да, мистер Карпентер. Вождь Те Хайтара и его народ решили создать небольшую мануфактуру, чтобы улучшить экономическую ситуацию в племени. Они с удовольствием поручат вам сбыт продукции, для начала за комиссионные. Но я уверена, что наше предложение понравится вашим постоянным клиентам, особенно колонистам. Вы ведь знаете, что в поселениях все время жалуются на нехватку медикаментов. При этом у маори есть множество традиционных снадобий, которые не уступают лекарствам немецких или английских переселенцев. Однако колонисты зачастую относятся к ним с предубеждением, если их непосредственно предлагают представители коренного населения. Вот у нас, к примеру, есть «эссенция из желтых цветов», которая незаменима при обработке ран и синяков. А вот «порошок вероники» – так называется куст, из листьев которого он добывается. Помогает от… диареи.
– Порошок от поноса? – уточнил Карпентер. – Неплохо, на это точно будет спрос.
– Я в этом не сомневаюсь, сэр! – заявила Джейн. – А вот сироп от простуды, помогает от кашля и боли в легких. Мы называем его «бабушкин сок от кашля».
Карпентер усмехнулся:
– Потому что вы не знаете, как перевести ронгоа на английский?
Джейн улыбнулась:
– Вы улавливаете суть, сэр! Клиенты должны верить в наши лекарственные препараты, и мы скорее добьемся желаемого, если их названия не будут звучать слишком экзотически.
Джейн пришлось написать матери три письма, чтобы убедить ее прислать пособие по ботанике, которое хранил в библиотеке отец. Растения Полинезии исследовали, зарисовывали и каталогизировали еще со времен путешествий капитана Кука и при этом крайне редко присваивали им данное туземцами название. Намного чаще ботаники именовали свое открытие так, как им было удобно. Например, Джейн выяснила, что под иллюстрациями с изображением коромико в учебниках стоит подпись «новозеландская вероника». А «эссенция из желтых цветов» получила свое название просто потому, что ковайя на языке маори означает «желтый».
– Как видите, мы разлили лекарства в сосуды из древесины твердых пород, срок годности у них будет немаленький. Так что я предложила бы вам взять у нас, скажем, по двадцать образцов каждого средства и…
– Я не стану покупать наудачу! – перебил ее Карпентер.
Джейн понимающе кивнула:
– Просто выслушайте меня до конца! Как я уже говорила, мы можем для начала договориться о комиссионном способе продажи. Хотя вам все равно придется заплатить небольшую сумму за каждую единицу товара.
– А что ты хочешь получить? – обратился Карпентер к Те Хайтаре, с которым, по его мнению, разговаривать было проще. – Если я дам тебе, скажем… тюк хлопка за все это… – он указал на медикаменты, аккуратно разложенные по ящичкам для удобства транспортировки.
Было непросто уговорить тохунга племени, привыкшую мастерить из твердой древесины музыкальные инструменты, чаши и ложки, сделать вместо этого ящики для мазей и настоек. Также женщины весьма неохотно кроили и шили мешочки для порошков из той ткани, которую Джейн нашла в своем сундуке с приданым: по их мнению, ее лучше было пустить на рубашки для детей. Но в конечном итоге у них получилась очень симпатичная упаковка, а Джейн пожертвовала своей почтовой бумагой, чтобы украсить ее аккуратными этикетками.
Услышав предложение Карпентера, женщины племени возликовали. Как это обычно бывало во время столь знаменательных событий, они все собрались на площади. Женщинам казалось: достаточно протянуть руку, чтобы получить вознаграждение за свой труд. Вождь тоже колебался и неуверенно смотрел на Джейн, однако та решительно покачала головой:
– Нет, сэр, на бартер мы не согласны. Как уже было сказано, у нас здесь мануфактура, мы ориентируемся на получение прибыли, по крайней мере, стремимся к этому. Наша твердая цена за единицу товара составляет шесть пенсов, сколько вы прибавите к ней при продаже – это только ваше дело. И… мы прекрасно понимаем, что вы только осваиваете этот рынок, поэтому готовы удовлетвориться одним пенни в качестве предоплаты за каждую единицу товара. А расчет осуществим после, когда вы вернетесь.
Карпентер удивился. Вождь согласно кивнул, но женщины недовольно заворчали.
– Пять пенсов за каждую единицу! – начал торговаться Карпентер. – И полпенни предоплаты.
Джейн на миг задумалась.
– На пять пенсов мы согласны, но предоплата в размере одного пенни пусть остается. Ах да, вот еще что я хотела вам показать…
И, прежде чем Карпентер продолжил торг, она вынула из ящичка мешочек, а из него – вырезанные из нефрита поунаму подвески. Карпентер недоверчиво взглянул на искаженные гримасами лица идолов.
– И что это такое? – поинтересовался он.
– Это хей-тики, – пояснила Джейн, – их носят на шее. Назовем их амулетами. Они приносят удачу. Вот эти, к примеру, отлично подходят для китобойного промысла.
– Правда? – недоверчиво спросил Карпентер. Окинув взглядом стоящих рядом маори, он увидел, что у многих на шее висят подобные амулеты. – А разве в этой местности охотятся на китов?
– Они приносят удачу и на обычной рыбалке, – выкрутилась Джейн. – В любом случае вы могли бы предложить их клиентам. Может быть, не так открыто, как другие товары. Скорее вечером, в пабе, – как секрет знатока.
– Вот здесь тоже бог река! – вмешался Те Хайтара. Судя по всему, вождь понял принцип этой торговли. – Он приносит…
– Деньги! – просияла Джейн и подмигнула Те Хайтаре. – Поскольку деньги, как известно, постоянно текут… как река. А… э… этот бог… однажды он запрудил реку.
– Ага, – усмехнулся Карпентер. – Дайте я угадаю: за каждую штуковину вы хотите получить шесть пенсов?
Джейн покачала головой:
– Нет, десять. И два пенса предоплаты. Так просто деньги не даются.
В конце концов Карпентер действительно отдал им сто пенсов, или восемь шиллингов и четыре пенса, в качестве предоплаты за шестьдесят упаковок медикаментов и двадцать хей-тики.
Арики с удивлением осознал, что за эти деньги он может купить тюк хлопка и три перочинных ножа.
– Видите, обмен был бы менее выгодным, – с довольным видом пояснила Джейн, прежде чем попрощаться. – Однако вам придется дать мне десять пенсов уже сейчас. Мне понадобятся клей и бумага, чтобы сделать новые этикетки.
– Новые? – переспросил Те Хайтара. – Ты думать, он покупать еще?
– Конечно! – ответила Джейн. – Дайте только срок. Но не ведите с ним переговоры без меня! Он не получит ни капли сиропа от кашля, не рассчитавшись за эти товары полностью.
– И тогда мы богат! – просиял Куту. У Криса он научился считать и теперь никак не мог поверить, что его племя вскоре получит такую огромную сумму.
– Не спешите, – остудила его пыл Джейн. – Сейчас Карпентер заглянет на ближайшие фермы, потом отправится в Порт-Купер, оттуда – в Нельсон. Пройдет не один месяц, прежде чем он снова вернется.
Однако этот прогноз не оправдался. Повозка торговца снова появилась на деревенской площади маори всего две недели спустя. Те Хайтара послал к Джейн самого быстрого гонца племени, худенького мальчика, приказав ему немедленно привести ее.
– Снова здесь Ка-пин-та! – произнес мальчик на ломаном английском. – Без ронгоа!
Ронгоа было общим названием всех лекарственных средств у маори.
Джейн сразу же тронулась в путь и обнаружила, что ретивый торговец уже вовсю торгуется с Те Хайтарой.
– Он продать все. Но хочет дать меньше, – подытожил вождь его слова. – И все равно много.
Джейн с неодобрением посмотрела на Те Хайтару. Сегодня она была одета не столь официально – в простое домашнее платье без корсета. Однако благодаря явному успеху предприятия она даже в таком виде излучала уверенность в себе.
– Что ж, мистер Карпентер, если вы продали весь товар, то, по моим расчетам, вам следует выплатить нам пятьсот пенсов, что составляет сорок один шиллинг и шесть пенсов. От них нужно отнять восемь шиллингов и четыре пенса, которые мы уже получили, значит, вы должны вождю ровно тридцать три шиллинга и два пенса. Если вы рассчитаетесь сразу же, мы все останемся друзьями. – Джейн попыталась обворожительно улыбнуться, однако и сама прекрасно понимала, что сейчас больше напоминает скалящуюся акулу. – А теперь расскажите мне, как шли продажи, мистер Карпентер, и почему вы вернулись к нам столь быстро. Неужели деньги племени так жгли вам руки, что вы захотели поскорее избавиться от них?
Глаза Те Хайтары расширились от удивления, когда Карпентер действительно выплатил ему всю сумму и послушно поведал о том, как продавал медикаменты. Он понимал, что Джейн не поверит ему, если он начнет прибедняться. И в какой-то момент он перестал себя сдерживать. Карпентер даже забыл о своем намерении самую малость нажиться на «дикарях» и с восторгом рассказал о лучшей сделке в своей жизни:
– Люди вырывали товар друг у друга из рук. Я заехал на три фермы по дороге в Порт-Купер, и каждая из живущих там женщин купила у меня лекарство. Мне еще велели узнать, помогает ли порошок от тошноты, если… э… женщина в положении. Остальное забрали китобои и моряки. Я мог бы продать втрое больше! Кстати, есть спрос на средство от фурункулов и боли в конечностях. Все моряки страдают от подагры, ну, из-за влажности на борту. В общем, раскупили весь товар прямо в Порт-Купере. И эти хей-штуки тоже: все китобои хотели взять по одному, и моряки. Им я раздал тех демонов, которые нагло показывают язык. Я сказал им, что это самое убойное средство против бури. Гарантирует безопасное путешествие.
Карпентер усмехнулся, ожидая похвалы, а Джейн оставалось только надеяться, что вождь понял не все. Чтобы торговля шла и дальше, лучше не задевать его религиозные чувства.
– В общем, я подумал, что стоит заехать сюда еще раз, – продолжал Карпентер. – За новой партией товаров. Поэтому у меня такой вопрос: как скоро вы сможете изготовить столько же медикаментов и амулетов? Или даже больше? Я возьму все, что вы сумеете произвести, скажем, за две недели. А до тех пор я поживу здесь.
– Конечно! – просияла Джейн. – Тогда мы вычтем с вас пенни в день за постой и еду и еще один за прокорм ваших лошадей: их мы устроим на ферме моего мужа у реки, там есть конюшня. Ах да, и я так полагаю, что за неделю мы сможем изготовить еще около сотни единиц товара. Может быть, не в такой дорогой упаковке… Зато я скоро закажу для них стеклянные флаконы. А что касается хей-тики, то… штук пятьдесят точно получите.
Те Хайтара пришел в полный восторг от дальнейших перспектив, но тохунга его племени была далеко не так счастлива.
– Быстро не выйдет! – заявила травница. – Один только сбор цветов ронгоа займет много времени. Я должна заниматься этим сама, не могу поручить никому другому, поскольку это тапу. А отвар из коры ковайи… Нужно ведь петь каракиа! В том числе во время сбора коромико.
Джейн возвела глаза к небу, когда Крис передал ей эти слова. Старуха обратилась к нему, так как считала его более умелым переводчиком, нежели ее собственный арики.
– Ронгоа может собирать только тохунга, – объяснял Крис. – А с ковайи нужно быть осторожным, некоторые части растения ядовиты.
– Значит, ей нужно взять еще нескольких учениц, а тех, которые у нее уже есть, посвятить в жрицы. Или как у них принято? Что же до всех этих песнопений, то скажи ей, что мы, белые, чтим в первую очередь богов реки, а они стоят выше богов растений. Когда смыло Санкт-Паулидорф, Маутер забрал все, насколько я поняла. Так что пусть поют свои каракиа побыстрее, а то духи реки рассердятся…
Глава 3
Карл Йенш получал почту в Веллингтоне. Впрочем, в городе он появлялся один раз в несколько месяцев, не чаще, и только чтобы забрать корреспонденцию. За последние два года он успел побывать во всех уголках Северного острова. Он измерял землю везде, начиная с залива Бей-оф-Айлендс на севере и заканчивая окрестностями Веллингтона на юге. Сначала он работал под началом Таккетта, а затем, когда тот стал преемником Уэйкфилда в Нельсоне, у него появились другие подрядчики. Чаще всего он работал на правительство, но порой его нанимали частные лица и даже племена маори, которые хотели избежать обмана при продаже земли. Во время этих деловых поездок Карл досконально изучил Северный остров Новой Зеландии. Он обследовал его леса, восхищаясь массивными деревьями каури, измерял земли для овцеводов на равнинах Вайкато и с замиранием сердца наблюдал за извержениями вулканов, которым маори давали странные имена, такие как Нгаурухое, Руапеху или Таранаки. И каждый из них имел свою историю. Маори считали, что в горах и деревьях живут боги и духи. Карл часто жалел, что плохо знает их язык и не может послушать, как рассказывают эти мифы сами маори. Он плавал в чистых водах озера Таупо, научился у местных маори искусству ловить форель, бродил по огромным, залитым солнцем пляжам на востоке острова. Глядя на море, он всегда испытывал печаль, поскольку оно напоминало ему об Иде и о том, как она восторгалась Байей.
Все сложилось бы иначе, если бы она тогда сумела переступить через свой страх и бежать вместе с ним! Или позже, после того как колонисты приняли судьбоносное решение основать деревню на Маутере. На крайнем севере Новой Зеландии летом было жарко, как в субтропиках, а в густых лесах Вайпоуа встречались одни только пальмы и папоротники, почти как на Карибских островах. Карл еще мечтал о том, чтобы купить дом для Иды в этой местности, где скорее воплотились бы ее мечты о жарком солнце, прозрачном воздухе и ярко-синем море, нежели на дождливом Южном острове.
Но Ида ушла, он потерял ее навеки, и Карлу следовало смириться с этим.
Он знал, что Австралия – это целый континент, огромный и необъятный. Даже если он бросит все в Новой Зеландии и отправится туда на поиски любимой, в этой большой стране он не сумеет отыскать даже следов Ланге и Брандманнов. Оставалось только надеяться, что брак с Оттфридом не принесет Иде много горя и что жители Рабен-Штейнфельда сумеют найти свою землю обетованную хотя бы со второй попытки. Может быть, местный климат больше подойдет Иде? Если уж она должна самоотверженно прожить свою жизнь в смирении, рядом с мужчиной, которого она не любит, то пусть у нее хотя бы будет дом с видом на море и усыпанный белым песком пляж. По возможности без крокодилов!
Карл кое-что слыхал об Австралии, а еще больше читал – с тех пор как Таккетт рассказал ему об отъезде его соотечественников в эту страну. Он знал, что уехали не все, но выяснил, что Петер Брандманн и Якоб Ланге первыми отправились туда, чтобы основать новую общину. И, конечно же, Оттфрид и Ида наверняка присоединились к ним. Однако более точной информацией об их местонахождении Таккетт не располагал. Вроде бы речь шла об окрестностях Аделаиды – так он писал, – но оттуда колонисты, разумеется, могли перебраться в другое место.
Карл вздохнул и открыл почтовый ящик, как обычно, питая безумную надежду увидеть на одном из конвертов крупноватый, немного детский почерк Иды. Это было невозможно, она не знала его адреса, но она могла бы написать просто «Карлу Йеншу, Веллингтон»… Карл часто напоминал почтмейстеру, что такое письмо может прийти, и тот его ни за что не выбросил бы и не отослал обратно. Впрочем, среди тех немногих писем, которые получил Карл, и на этот раз не было долгожданной весточки. Одно письмо от Таккетта, одно – от Кристофера Фенроя, который писал ему каждые несколько недель, и несколько деловых посланий. Последние могли подождать – у Карла не было желания браться за новое задание.
Может быть, дело было лишь в очередном разочаровании и вечной тоске по Иде, но в последнее время молодой человек утратил интерес к работе. Поначалу она ему очень нравилась, но постепенно ему надоели постоянные разъезды. Карл с удовольствием вернулся бы к оседлому образу жизни, он любил землю. Какое-то время он с энтузиазмом разведывал ее для других, но теперь ему хотелось иметь собственный надел, и он даже мог его себе позволить! В последние годы Карл хорошо зарабатывал и почти ничего не тратил. Приезжая в Веллингтон, он останавливался в лучшем отеле, регулярно питался и покупал добротную одежду, которая согревала его и не позволяла промокнуть во время путешествий. Однако чаще он ночевал в палатке и питался рыбой и лепешками. Если его вел проводник маори, что случалось нередко, он запоминал, какие коренья и плоды можно употреблять в пищу, а потом разнообразил свой обед, к примеру, вареными корнеплодами раупо. Если по пути ему встречалась ферма, то хозяева почти всегда проявляли гостеприимство, так же как и племена маори. Заработанные деньги он отправлял в банк Веллингтона, сумма на счету все росла, и он давно уже мог купить участок земли.
Однако Карл долго не мог решить, где именно ему хочется поселиться, кроме того, ему казалось, что нет смысла этого делать, оставаясь холостяком. Он даже подумывал о том, чтобы провести в Веллингтоне несколько месяцев и поискать себе жену. Должна же найтись девушка и для него, Ида ведь не единственная, кого он может любить! Однако до сих пор никто не пробудил в нем даже намека на страсть, хотя молодой человек честно пытался хоть что-то почувствовать к девушкам маори, которые то и дело заигрывали с ним, пока он гостил у племен. Каждый раз он приглашал одну из них к себе в палатку – в конце концов, он не был святым. Иногда ему удавалось найти девушку с темными волосами, с лицом в форме сердечка и кротким взглядом. Однако, хотя эти девушки были красивы, просыпаясь рядом с ними, Карл чувствовал себя особенно скверно. Глупо было пытаться найти вторую Иду, поэтому он решил поискать светловолосую невесту.
Положив письма в карман, Карл вышел из здания почты. Ему не хотелось читать их прямо на месте: за окном светило весеннее солнце, он с бóльшим удовольствием устроился бы где-нибудь на улице. Он тут же заметил кофейню напротив, где столики и стулья были выставлены прямо на тротуаре. На ярких жалюзи над входом было написано «Пти Пари». Французские колонисты? Или кто-то притворяется космополитом? На вкус Карла, кафе выглядело довольно мило, поэтому он устроился на мягком сиденье одного из хрупких металлических стульев. Изогнутая спинка оказалась поразительно удобной. Столы тоже были коваными, а молодая девушка, которая вышла из заведения, чтобы принять его заказ, показалась ему весьма симпатичной. Она была светловолосой – может быть, стоило присмотреться к ней поближе? Карл улыбнулся сам себе, а затем посмотрел официантке в лицо и с изумлением обнаружил, что ее черты ему знакомы.
– Ты… Вы… Быть того не может! Извините, вы так похожи на одну девушку, которую я когда-то знал, она… – Карл запнулся, пытаясь объяснить свое недоумение.
Светловолосая девушка ответила ему насмешливой улыбкой:
– Неплохая попытка, но я свиданий не назначаю. И нет смысла приглашать меня на кофе: я могу пить его сколько душе угодно.
Девушка говорила по-английски бегло, но с немецким акцентом.
– Простите, – снова повторил Карл и вдруг понял, что не ошибся. – Ты… Вообще-то, это невозможно, но иначе и быть не может. Такое сходство! Хотя ты, конечно же, выросла. Ты Элсбет? Элсбет Ланге? Сестра Иды?
– Бетти, – поправила его девушка. – А откуда вы меня знаете?
Теперь Бетти тоже пристально вгляделась в лицо Карла, и вдруг в ее глазах промелькнуло узнавание.
– Вы – Карл Йенш! – с удивлением произнесла Бетти. – Sorry, что я вас не сразу узнала, я обычно в лицо клиентам не смотрю, чтобы не казаться наглой, так учит меня Селин. Но теперь… Откуда вы здесь? И где вы были все это время, пока все прочие эмигранты из Рабен-Штейнфельда только и знали, что тонуть да молиться?
Карл невольно рассмеялся. Элсбет всегда была более открытой и дерзкой, чем ее сестра. Может быть, иногда она молила Господа ниспослать ей мужество, но никогда не просила у него смирения. И, судя по всему, Господь услышал ее – мужества ей было не занимать, она была в этом кафе как дома. Она казалась цветущей и счастливой, одетая в аккуратное черное платье с кружевным передником и модный кружевной чепец, кокетливо сидевший на ее светло-русых волосах. Какой контраст с туго накрахмаленными чепцами, которые были частью повседневной женской одежды в Рабен-Штейнфельде!
– Я их предупреждал! – воскликнул Карл и театрально воздел руки к небу, чтобы подчеркнуть свою невиновность. – Но меня ведь никто и слушать не стал. Не приглашали меня и помолиться вместе, пока их деревня тонула. Кстати, выражаешься ты не слишком благочестиво.
Бетти захихикала.
– Да не было там Господа! – продолжала богохульствовать она. Карл подумал, что Ида непременно отругала бы ее за это. – Там руку приложили скорее духи реки. По крайней мере, так говорила Кэт. Или приемная мать Кэт. Она предупреждала маори, чтобы они не продавали эту землю переселенцам, но они не послушали ее. Как бы там ни было, по Санкт-Паулидорфу я не пролью ни слезинки. Работали с утра до ночи, потом еще эти наводнения… И мне велели выйти замуж за Фридриха Хаузера. Ты представляешь? Э… или мне нужно называть тебя на «вы»?
Бетти перешла на немецкий и невольно обратилась к нему на «ты». В Рабен-Штейнфельде ей бы и в голову не пришло говорить Карлу Йеншу «вы». Но у этого хорошо одетого и уверенного в себе молодого человека, который устроился в кафе, словно делал это каждый день, и который наверняка мог заплатить за еду и кофе, не было ничего общего с тем оборванцем.
– Конечно, давай перейдем на «ты», в конце концов, мы вместе ходили в школу… Правда, как только ты стала ее посещать, мне пришлось ее бросить, – улыбнулся Карл. – Но что ты делаешь в Веллингтоне? Я думал, что ты со своей семьей в Австралии. Разве вы все не уехали, и Брандманны вместе с вами?
Бетти надулась.
– Это долгая история, – наконец сказала она. – А мне нужно работать. Селин, хозяйка кафе, уже косится из-за гардины. Хотя… она очень, очень милая. Думаю, что раньше она… Ах, я тебе потом расскажу! Моя смена закончится через час. Ты пока пей кофе, а потом мы сможем поговорить.
Карл кивнул:
– Отлично. Тогда принеси мне кофе и кусок пирога. Мне еще нужно прочесть письма.
И он снова вынул из кармана полученную корреспонденцию, а Бетти в это время сбегала на кухню и вернулась с чашкой ароматного кофе с молоком и слоеной выпечкой. Она поставила все это на стол и произнесла:
– До скорой встречи! – после чего скрылась в помещении кафе.
Сначала Карл открыл письмо Фредерика Таккетта. Его прежний работодатель, как обычно, красочно описывал свои переговоры с маори по поводу покупки земли в Отаго. Он полагал, что эта территория идеально подходит для того, чтобы заложить на ней новый город, который давно хотела построить на Южном острове Церковь Шотландии. Таккетт недавно услышал о том, что у Новозеландской компании возникли затруднения с оплатой счетов, и в очередной раз выразил свое недовольство тем, что ему снова поручили обманывать маори.
Полагаю, я откажусь от этого и вернусь в Англию, – заканчивал он свое письмо, отправленное из Нельсона. – Или для начала съезжу в Австралию, где мне сделали очень интересное предложение. Может быть, Вы согласились бы поехать со мной и снова поработать на меня? Вы всегда интересовались судьбой колонистов, которые переехали в Австралию после катастрофы в Санкт-Паулидорфе. Если получится, Вы сможете восстановить свои связи.
Карл потер виски. Какая неожиданная просьба! Прежде он всегда старался подавить свое желание последовать за Идой, не желая гнаться за иллюзией. Однако, если он отправится туда вместе с Таккеттом, это станет хорошей причиной, чтобы вопреки здравому смыслу ответить на зов сердца. Может быть, Элсбет поддерживает связь с сестрой и хотя бы приблизительно подскажет ему, где находится Ида.
Несколько приятных минут Карл предавался грезам, мысленно представляя себе, как он шагает по воссозданному Рабен-Штейнфельду, а навстречу ему бежит Ида, лучась от счастья, и приветствует его, как своего спасителя. Но затем молодой человек взял себя в руки и решил рассуждать здраво. Ида замужем, ее жизнь вошла в свою колею. Карл не имеет права нарушать ее покой.
Решительно отложив в сторону письмо Таккетта, он открыл послание Криса Фенроя. Из конверта выпали три страницы, торопливо исписанные мелким почерком. Уже после первых фраз стало ясно, что Крис снова пытается излить ему душу.
Мы наконец собрали урожай , – писал Кристофер, лишь для приличия поинтересовавшись здоровьем Карла. Забегая вперед, он сообщил о том, что на ферме дела идут хорошо и у них с Джейн все в порядке. После этого он, наверное, решил, что хватит с него общих фраз, и принялся обрисовывать реальную ситуацию: – Зерна намололи немало, но оказалось, что продать его не так-то просто. Мы с трудом доставили доверху груженные повозки по земле в Порт-Купер – а по прибытии обнаружили, что потребности поселка с лихвой покрывают фермы, расположенные намного ближе. Поэтому мое зерно пришлось морем переправлять в Нельсон, где спрос пока что довольно велик. Некоторое время они испытывали серьезные трудности со снабжением …
Об этом Карлу было известно, поскольку Таккетт, став преемником Уэйкфилда, вынужден был решать эту проблему.
Разумеется, я не мог отправиться туда сам, чтобы уладить вопрос с продажей, мне пришлось положиться на торговцев и агентов. И все они хотели иметь свою долю от прибыли. Кроме того, перевозка морем тоже обошлась недешево. А еще пришлось платить за доставку зерна по реке из долины Ваймакарири в Порт-Купер. Если бы мы вновь попытались перевезти его на телегах, это заняло бы бог знает сколько времени. Поэтому чистая прибыль от урожая оказалась намного меньше, чем я ожидал, и можешь себе представить, что сказала на этот счет Джейн. Мы переехали в новый дом, и я обещал, что на вырученные деньги обставлю его подобающим образом, однако это оказалось невозможно: денег мне хватило только на то, чтобы докупить и отремонтировать необходимые сельскохозяйственные инструменты. Здесь нелегко вскапывать землю, травяной покров очень плотный. Строго говоря, мне не помешала бы упряжка волов, с лошадьми это настоящая мука. Мне придется распахать больше земли, если я хочу, чтобы ферма окупалась. При этом земля словно противится культивации. Вездесущие травы туссока растут сами по себе, прополоть поля просто невозможно. К тому же Джейн постоянно напоминает мне о том, что моя ферма совершенно нерентабельна. Она манипулирует какими-то экономическими теориями, в которых речь идет о рынках сбыта, инфраструктурах и о чем-то еще, не помню, о чем именно. Понимаю я только половину из того, что она говорит, да мне это и не интересно. Если послушать Джейн, моя ферма никогда не будет приносить доход, если ничто не изменится. Например, если построят город в устье Отакаро, это создаст новый рынок сбыта для сельскохозяйственной продукции, и его действительно планируют построить. Вот только … что мне делать до тех пор? Как мне пережить эти трудные времена и, самое главное, как мне выносить упреки Джейн? Проблема ведь не только в том, что она превращает мою жизнь в ад из-за неудач на ферме, с недавних пор она открыла собственное, весьма сомнительное дело. Сперва я даже радовался, когда она начала учить язык маори. Я думал, может быть, она подружится с местными женщинами, а вместо этого она перевернула жизнь племени с ног на голову. Почти каждую неделю ко мне приходят тохунга , чтобы пожаловаться на нее .
Карл на миг прервал чтение, чтобы представить себе отчаяние Криса.
Они говорят, что вождь и Джейн поклоняются богам денег. А я даже не знал прежде, что у маори есть такие боги. Но, судя по всему, Джейн и Те Хайтара устроили что-то вроде мануфактуры, и теперь племя производит традиционные лекарства и нефритовые статуэтки божеств в огромных количествах. Обычно для этого необходимо отправлять сложные ритуалы, по крайней мере, так считают тохунга. А Джейн говорит, что кора ковайи – это кора ковайи и не важно, что за каракиа поют во время сбора. Вождь, кажется, поддерживает ее в этом. Как бы там ни было, теперь племя разбогатело, и, к стыду своему, я вынужден признать, что они зарабатывают больше, чем я! Кроме того, я начинаю опасаться, что вскоре останусь без помощников на полях и в конюшне. Кажется, они теперь приходят ко мне скорее по дружбе, а не ради тех грошей, которые я могу им платить. Сейчас сами маори обрабатывают больше земли, поскольку могут позволить себе покупать больше зерна. А с недавних пор у них появилась корова, и они подумывают о том, чтобы купить овец. Вчера Те Хайтара пришел ко мне и с важным видом заявил: «Фенрой, я слыхать, у овец есть будущее здесь, в Те Вай Поунаму!»
Карл невольно рассмеялся. Как бы ни сочувствовал он другу, он не мог оставаться серьезным, представляя себе, как вождь маори анализирует экономическую ситуацию на Южном острове. Он вообразил, как Кристофер при этом изменился в лице. В целом же вождь не ошибался. Карл два года наблюдал за развитием Северного острова и тоже видел, что овцеводство приносит больший доход, нежели земледелие. Как и говорил Кристофер, широкие равнины острова, покрытые травой, были идеальными естественными пастбищами для жвачных животных. Все, что необходимо было сделать, – это построить загоны для них или просто выпустить их пастись. С хорошо обученными собаками фермер потом легко загнал бы овец обратно на ферму. Со временем он стал бы получать молоко, мясо и, самое главное, шерсть, которую перекупщики отправляли бы морем в Англию. Уже сейчас некоторые фермеры, выбравшие для себя такой путь развития, не только могли прокормить себя и свои семьи, но порой сколачивали целые состояния.
Карл задумался о Южном острове. Если верить рассказам, тамошний климат и ландшафт напоминали те, которые отличали важнейшие овцеводческие регионы Европы, такие как Ирландия и Уэльс. Значит, у местных овец будет более густая шерсть, нежели на Северном острове, где намного теплее, а в предгорьях Альп животные могут все лето пастись на высокогорных плато. Если Крис переключится с выращивания зерна на овцеводство, это спасет его ферму. Карл решил посоветовать ему это в ответном письме. Но тут к его столу подошла Бетти и улыбнулась ему. Она сменила рабочую одежду на простое голубое платье из хлопка и с довольным видом помахала пакетом.
– Я сказала Селин, что ты мой соотечественник, и она дала мне с собой немного паштета. Она предложила нам пойти в порт, сесть на набережной и смотреть на суда, угощаясь им. Она беспокоилась лишь о том, чтобы ты не вздумал сделать мне непристойное предложение. – Бетти захихикала. – Я сказала ей, что ты не причинишь мне вреда, потому что всегда был влюблен лишь в мою сестру.
Карл почувствовал, как его лицо заливает краска. Бетти была неисправима, и ее хозяйка, судя по всему, всерьез переживала за нее. Когда он спросил об этом, Бетти кивнула:
– О да, Селин наверняка взяла меня на работу только ради того, чтобы уберечь от «судьбы, которая хуже смерти». Конечно же, она так не выражалась, эти слова я прочла в книжке, которую купила недавно. Но мне думается, что, когда Селин приехала сюда, она… продавала себя. – Бетти смущенно понизила голос до шепота. – Она прибыла из Франции вместе с другими колонистами, которые пытались устроиться в Акароа на Южном острове, но, кажется, ее родители умерли во время путешествия, а потом она оказалась никому не нужна. Поэтому ей пришлось… заниматься самым ужасным делом, чтобы выжить. Теперь у нее, к счастью, есть кафе, и, когда я спросила ее насчет работы, она сразу же наняла меня. И спать я могу здесь, в комнатке за кухней. Это очень хорошо. У Эрика дела похуже, он…
– Эрик? – перебил ее Карл. – Давай ближе к делу, Элсбет… то есть, я хотел сказать, Бетти. Ты приехала сюда совсем одна? Якоб Ланге ведь не передумал и не остался на Северном острове?
Бетти покачала головой:
– Нет, отец с Францем в Австралии, и почти все Брандманны. Но я не хотела ехать с ними, и Эрик – я имею в виду Эриха Брандманна – тоже не хотел. Поэтому перед отплытием судна мы спрятались в повозке Иды, и они не нашли нас до самого…
– В повозке Иды?
Карл замер в изумлении. До этого момента он спокойно шагал рядом с Бетти по улице мимо ровных рядов пальм, направляясь к естественной гавани, которая, наверное, и послужила причиной того, что здесь обосновались англичане. Город был еще небольшим, но красивым и чистым. Он расположился между поросшей лесом горой Виктория и защищенной от ветров и бурь бухтой, в которой сегодня отражалось голубое небо. Но Карл уже не смотрел на корабли и портовую суету.
– Зачем Иде понадобилась повозка? – спросил он. – Разве она не уехала в Австралию с остальными?
– Нет, – спокойно ответила Бетти и подошла к портовой стене. В бухте как раз причалило судно, и матросы собирались разгружать его, подгоняя к нему грохочущую платформу. – Можем присесть здесь и поесть, – сказала она, – понаблюдать за разгрузкой. Не знаю, как ты, а я люблю смотреть, как работают другие. – И она задорно рассмеялась.
– Бетти! – взмолился Карл. – Что с Идой?
– Ида с Оттфридом в Пурау, – сообщила Бетти и грациозно опустилась на стену. Она явно наслаждалась восхищенными взглядами портовых рабочих. – Оттфрид не хочет быть крестьянином, и плотником тоже не хочет, у него теперь есть цель повыше. Он намерен покупать землю у маори, а потом продавать ее переселенцам. По крайней мере, я так поняла. У него есть компаньон, англичанин, а Кэт должна была помогать им общаться с маори. Видишь ли, Кэт жила среди туземцев.
Карл, с трудом сохраняя спокойствие, присел рядом с ней, однако ему хотелось бегать взад-вперед перед Бетти.
– Ладно, я знаю Кэт, по крайней мере, слышал о ней. Но как она вышла на Оттфрида? Хорошо, ты мне сейчас все расскажешь. Однако вернемся к Иде. С ней все в порядке? Она хотела ехать в Пурау? И почему именно в Пурау? Как они там живут? У них есть земля? Дом? Там вообще есть колонисты?
Бетти едва успевала отвечать на его вопросы, при этом не забывая угощаться паштетом. Карл не мог думать о еде, слишком уж он был взволнован.
– Мне лично не понравилось там, в этом жутком па, – наконец сказала Бетти. – А ей ведь придется оставаться там одной, с ребеночком…
Рассказав последние новости, Бетти попрощалась с Карлом. Она неохотно закрыла пакет с паштетом, половину которого успела умять, и сообщила, что собирается отнести его Эрику.
– Ему не так повезло, он устроился посыльным в торговую контору. А если им не хватает грузчиков, ему приходится работать в порту. Ночевать ему толком негде, перебивается кое-как. Но деньги он копит, и, когда ему исполнится шестнадцать, он сможет наняться на строительство дорог. Все лучше, чем пойти на корм крокодилам где-нибудь в Австралии. И он не хочет жить в дыре вроде Санкт-Паулидорфа, молиться днями напролет и говорить по-немецки. Видишь ли, нам обоим нравится город, и кто знает, что у нас может получиться!
Весело помахав рукой Карлу, Бетти побежала своей дорогой, а Карл остался сидеть на стене, размышляя об услышанном. Рассказ Бетти перевернул его мир с ног на голову. Ида не в Австралии! Ее не придется искать по всему континенту! Конечно, он не мог так просто заявиться в Пурау, чтобы поболтать с ней по-соседски. Если он поедет в гости к Иде и Оттфриду, для того должны быть веские причины. Но пока что это не важно. Важно лишь то, что она здесь, на Южном острове, до него ведь рукой подать! Разумеется, это означает, что о планах, касающихся Австралии, следует забыть. Он не поедет с Таккеттом и будет вновь искать работу на Южном острове. Или даже заглянет к Кристоферу и спросит его, не нужна ли ему помощь на ферме.
Карл усмехнулся. Конечно, он может сделать вид, что планирует приобрести землю, и явиться к Оттфриду в качестве клиента! Вообще-то, затея безумная, поскольку Бетти упомянула о ребенке. Тем не менее Карлу казалось, что теперь, когда он знает о том, где живет Ида, для них откроются новые возможности. Он испытывал радость и тревогу – сердце сжималось при мысли о том, что скоро он снова увидит ее.
Внезапно судно, которое собирались разгружать, привлекло его внимание. Уже поставили сходни, а на палубе громко блеяло стадо откормленных овец. Портовые рабочие и матросы готовились перегонять их, однако мужчина в синем костюме начальника порта пытался помешать им. Он уже успел поругаться со старшиной, когда подошел капитан, которого, видимо, позвали матросы.
– Еще как я их выгружу! – сразу закричал капитан, снимая шляпу и вытирая пот со лба. – Не могу же я забрать их обратно! Мне заплатили за перевозку из Сиднея в Веллингтон, и я выгружу животных именно здесь.
– Но владельца нет! – объяснял начальник порта.
Он пытался сохранять спокойствие, но заметно нервничал при мысли о том, что ему придется выпустить овец в порт, а затем, быть может, и в город, чтобы они бегали там без присмотра.
– Быть того не может, поищите его…
Старшина пробежал глазами документы:
– Владелец – некий мистер Пиджин, больше никаких данных у меня нет. Конечно, мы понимаем, что возникла проблема, но завтра утром мы будем получать новый груз, а до того еще нужно успеть вычистить нижнюю палубу. Вы хоть представляете себе эту вонь?! Так что животных необходимо выгрузить. Мне все равно, что вы будете делать с ними, это ваша проблема.
Начальник порта поднял руки, словно сдаваясь:
– Дайте мне хотя бы час или два, чтобы найти загон или хлев, где можно будет разместить животных на некоторое время. Сколько их тут?
– Сотня, – ответил старшина. – В документах указано, что здесь сотня беременных овцематок. Ах да, вот еще что написано: оплата при получении банковским переводом. Кстати, вы должны показать нам квитанцию.
Начальник порта просиял:
– Да! То-то и оно! Нет банковского перевода, нет оплаты, нет выгрузки. Вы заберете животных назад!
Капитан вынул из кармана часы:
– Один час, почтенный. Я подожду, но потом эти твари сойдут на землю. Мне все равно, получит продавец свои деньги или нет. Так что найдите этого мистера Пиджина или придумайте еще что-нибудь.
Карл подошел к ним поближе. Ему только что пришла в голову идея…
– Если нам придется разместить тут животных, у которых фактически нет хозяина, то что же будет дальше? За аренду хлева тоже должен кто-то платить! – Начальник порта посмотрел на овец так, словно хотел зажарить их на костре, причем немедленно.
Капитан пожал плечами:
– Я оставлю вам адрес заводчика из Австралии, мистера Холдера. Продайте овец от его имени и вычтите из этой суммы плату за аренду хлева.
– Продать! – Голос начальника порта едва не сорвался. – Капитан Петерс, я же не скотопромышленник!
Пока мужчины переругивались, Карл осмотрел овец. Ничего особенного он не увидел, но животные выглядели неплохо: они были ухоженными и откормленными. Совсем недавно их остригли, но их светлая шерсть уже начала равномерно отрастать.
– Извините, – обратился к спорящим мужчинам Карл, – я случайно услышал ваш разговор. Наверное, я могу вам помочь. Если покупатель этих животных так и не отыщется… то я готов их приобрести.
Глава 4
Найти для овец временное помещение оказалось вовсе не сложно. Из Веллингтона довольно часто перевозили скот на Южный остров, и один из живущих на окраине фермеров предоставил Карлу во временное пользование свои загоны – конечно же, не бесплатно. Начальник порта, довольный тем, что нашелся человек, готовый взять на себя заботу об овцах, при том, что загадочный мистер Пиджин так и не обнаружился, помог Карлу организовать перегон. Карл теперь понимал, что случайно заключил поистине выгодную сделку. Все овцы по-прежнему выглядели здоровыми, и если цена окажется приемлемой, то это приобретение его только порадует. Хотя молодой человек еще толком не знал, что будет делать с отарой. Неужели он и вправду станет владельцем овцеводческой фермы на равнинах при посредничестве Оттфрида Брандманна? Или лучше отвезти животных к Крису и договориться насчет долевого участия в их разведении?
Как бы там ни было, эта покупка, которую он совершил неожиданно для себя, могла стать отличным стартом для той новой жизни, которую он давно хотел начать в другом месте. Убедившись в том, что овцы стоят в чистом загоне и с удовольствием жуют сено, он, преисполнившись оптимизмом, вернулся в отель. Карл собирался немедленно написать Крису и сообщить о том, как развиваются события. Также он пообещал начальнику порта передать вместе с капитаном Петерсом послание австралийскому заводчику, у которого были куплены овцы. Карл написал ему, что согласен взять животных на тех же условиях, которые были оговорены изначально, если цена его устроит. Он просил мистера Холдера указать сумму оплаты, заверяя заводчика, что перечислит ее в ближайшее же время. Начальник порта добавил, что овцы находятся под присмотром администрации Веллингтона и что с ними все в порядке. Они будут переданы мистеру Йеншу по предъявлении квитанции денежного перевода.
Однако дожидаться ответа заводчика даже не пришлось. Слух о нерадивом мистере Пиджине быстро распространился в порту, и на второй день после прибытия судна какой-то портовый рабочий нашел его в одном из пабов. Джон Пиджин, фермер из Фокстона, пребывал в печали, маялся похмельем и намеревался вскоре напиться вновь. Впрочем, ему не хватало денег на то, чтобы претворить свое намерение в жизнь.
– Он гол как сокол, – сообщил рабочий начальнику порта. – А ведь приехал сюда с кругленькой суммой, чтобы заплатить за овец. Этих животных он собирался забрать на свою ферму, его жена уже видела себя в роли овечьей баронессы. – Овечьими баронами в шутку называли фермеров, разбогатевших на разведении овец в Новой Зеландии. – Но потом мистер Пиджин зашел в паб, выпил пару стаканчиков и решил сыграть, а один пройдоха с китобойной станции разорил его в пух и прах. Короче говоря, денег на овец у него больше нет. Пиджин, кстати, все еще там, домой ехать боится. Я поставил ему две кружечки, чтобы он не ушел до вашего прихода и чтобы вы могли поговорить с ним насчет отары.
Тут же позвали Карла, он поблагодарил рабочего, возместил ему расходы на выпивку и попросил показать дорогу в паб. Там он быстро договорился с Джоном Пиджином. Только что этот невысокий мужчина едва не плакал из-за того, что потерял все свои сбережения, но теперь радовался тому, что заводчик не станет требовать с него компенсацию за нарушение условий договора. Он уступил свои права Карлу, сообщил цену, за которую собирался купить овец, и снова вернулся к своим печалям. Карл, у которого был счет в веллингтонском банке, сразу же отправил денежный перевод и отдал квитанцию начальнику порта.
– Что ж, примите мои искренние поздравления! – с заметным облегчением рассмеялся тот. – И что вы будете делать с животными? У вас есть ферма или что-то вроде того? Вы ведь вчера говорили, что работаете землемером.
– Уже недолго осталось, – сказал Карл, который тоже был счастлив. – Вы же видите, я скоро стану овечьим бароном! Нужно только приобрести соответствующие моему положению землю и дворянский титул. Однако же шутки в сторону, мне нужно как-то перебраться на Южный остров вместе с овцами и моей лошадью. В Порт-Викторию… или в Порт-Купер, как он теперь, кажется, называется. Вы, случайно, не знаете, на каком судне мы можем отплыть туда?
Ближайшее судно в Порт-Купер отправлялось через неделю, а Карл за это время поближе познакомился с овцами и, самое главное, с маленькой черно-белой собачкой, которую ему продал фермер, принявший на постой овец. Его колли недавно родила щенков.
– Они не чистокровные, – честно признался фермер, пока Карл выбирал будущего питомца из куча-мала подвижных щенков с шелковистой шерсткой, чем-то напоминавших медвежат. – Винни, их мать, я привез из Ирландии, она – настоящая колли. Но малыши родились от кудлатого кобеля, что живет по соседству. Совсем другая порода, однако гуртовой инстинкт тоже присутствует, иначе я его и близко к ней не подпустил бы. Конечно же, насчет щенков гарантировать ничего не могу, но обычно это передается по наследству. А овчарка вам нужна обязательно, точно вам говорю.
Карл понимал это, ему теперь очень хотелось завести собаку. Он мечтал об этом еще в Рабен-Штейнфельде, однако его семья едва зарабатывала себе на хлеб, и речи не шло о том, чтобы кормить еще и дворового пса. Да и пользы он никакой не принес бы: у Йеншей не было имущества, которое стоило бы охранять.
Теперь же он, внимательно слушая фермера, выбрал самого крепкого кобелька из помета. Малыш был очень похож на мать и, несмотря на свой младенческий возраст, не сводил глаз с овец. Карлу пришлось удерживать его, чтобы он, пытаясь перегонять животных, не попал под копыта. Поскольку он сразу же начал ластиться к Карлу и уже на второй день знакомства стал ходить за ним по пятам, Карл назвал его Приятелем.
Путешествие на Южный остров, как всегда, выдалось непростым из-за штормов. Карла морская болезнь не брала, как и давным-давно на «Санкт-Паули», но Приятеля трижды стошнило, и, когда они наконец прибыли в Порт-Купер, пес выглядел несчастным и жалобно повизгивал. Карл беспокоился за овец, но они перенесли морское путешествие вполне сносно. Их не очень-то сытно кормили на судне, но это их, похоже, тоже не тревожило. Зато они оказали решительное сопротивление Карлу, когда он стал выводить их на сушу. Травы туссока в Порт-Купере росли у самого причала, и овцы сразу же принялись их щипать. Карл и его измученный щенок ничего не могли с ними поделать. Он хотел было сесть верхом на коня и попытаться согнать их в стадо, но Бренди после путешествия не успел размяться, и молодой человек решил, что лучше не заставлять его мчаться галопом с очень короткими остановками. Пока Карл размышлял, со стороны поселка прибежали две серые собаки. Их шерсть была не такой гладкой и шелковистой, как у колли, но они повели себя с отарой столь же умело и решительно, как эти овчарки. Обе собаки в мгновение ока согнали овец в стадо, после чего с довольным видом уселись рядом, высунув языки. Приятель, радостно бегавший вместе с ними, занял свое место возле них. Он смотрел то на овец, которых нужно было охранять, то на больших собак. Теперь у него появились новые кумиры.
Карл тем временем высматривал хозяина собак. Чуть раньше он заметил, что те действовали не самостоятельно, что их направляли свистом, а затем наконец обнаружил своего спасителя. Ему навстречу, усмехаясь, вышел неуклюжий мужчина, из-под шляпы которого торчали рыжие волосы. Его потрепанный плащ говорил о том, что он много часов проводил, возясь с овцами под ветром и дождями.
– Уильям Динс, – представился он, приложив пальцы к шляпе. – Надеюсь, наша помощь была кстати!
Карл ответил утвердительно и поблагодарил мужчину.
– Вы просто спасли меня! – сказал он. – Мне нужно как-то добраться с ними вверх по Ваймакарири до станции Фенрой. По крайней мере, таков был мой план. Но, судя по всему, просто так они за мной не пойдут. А мой песик…
Динс усмехнулся:
– Он весьма многообещающий, но эта отара великовата для такого малыша. И вы занимаетесь этим недавно, верно?
Карл покачал головой:
– Вынужден признать, это так. Кроме того, мне еще нужно где-то разместить это стадо сегодня ночью. У вас, случайно, нет своих овец?
Уильям Динс громко расхохотался:
– Есть ли у меня овцы? Парень, вы действительно новичок в этом деле. Моя фамилия Динс, как я уже говорил. Один из братьев Динс, мы из Риккартона. Что, до сих пор не припоминаете?
Карл пожал плечами:
– Извините. Я два года был на Северном острове, работал землемером. Кажется, я что-то пропустил.
Динс бросил быстрый взгляд на овец и свистнул одной из собак, когда две овцы отбились от стада. Пес тут же загнал их обратно.
– Мы с братом привезли на Южный остров первых овец, – пояснил он. – Из Австралии. У нас здесь неподалеку ферма. Сейчас у нас две сотни животных. И, если вы хотите продать своих, я дам вам хорошую цену. У вас отличные овцематки, как будто только от Холдера.
Карл подтвердил, что он не ошибся, восхитившись внимательностью собеседника, а пять минут спустя мужчины уже пришли к соглашению. Уильям Динс на время заберет овец Карла в Риккартон. Он знал Кристофера Фенроя и сказал, что его ферма находится как раз по пути.
– Я могу помочь вам перегнать овец или дам вам напрокат собаку. А за это вы подарите мне двух молодых барашков на свой выбор, когда ваши овцы начнут ягниться. Они нам очень пригодятся для разведения. Согласны?
Он протянул Карлу руку, и они скрепили договор рукопожатием. Итак, проблема с овцами была на данный момент разрешена ко всеобщему удовольствию. Динс сиял, радуясь такой удачной сделке и тому, что вскоре в его стадо вольется новая кровь. Но, когда Карл упомянул Оттфрида Брандманна, сказав, что собирается купить у него землю для фермы, фермер помрачнел.
– Зачем вам обращаться за этим к Джоуи и Отти? – поинтересовался коренастый шотландец. – Сделайте так, как мы с братом: присмотрите себе кусок земли – по возможности не слишком далеко, я бы не стал селиться дальше, чем в трех днях пути от ближайших белых соседей, – а потом спросите у местных маори, не продадут ли они его вам. Впрочем, лучше всего брать в аренду, на это они почти всегда соглашаются. Это не будет вам стоить почти ничего, они готовы брать пару одеял или тюков ткани, несколько горшков и ножей в год. Нам это обходится фунтов в шесть.
– Но я предпочел бы купить участок, – возразил Карл. – Я слыхал, что мистер Брандманн их продает.
Динс пожал плечами:
– Верно. У него и договоры с маори есть, все чин чином, по крайней мере, с точки зрения пакеха. Вот только понимают ли вожди, что они подписали? Ну, лично я не стал бы полагаться на кусок бумаги, оказавшись лицом к лицу с двадцатью вооруженными до зубов воинами. Нет, нет, я лучше буду сначала платить аренду, а потом уже возьму землю насовсем. В принципе, они миролюбивые, если их не злить, и временами проявляют деловую хватку. То племя, которое живет рядом с Фенроем, гребет деньги лопатой, торгуя талисманами и сиропом от кашля! Моя жена тоже покупает их лекарства, и они действительно помогают. Если хотите знать мое мнение, они зарабатывают больше, чем Фенрой на своих полях. Земледелие здесь идет туго. Будущее за лохматыми. – Он с усмешкой кивнул в сторону овец Карла, которые все еще чинно жевали росшую поблизости траву. – Так что вы подумайте над этим, – сказал Динс и свистнул собакам, зовя их в дорогу. Ему пора было трогаться в путь, если он хотел добраться в Риккартон до наступления темноты. – А если вы все же начнете вести переговоры с Джоуи и Отти, то будьте осторожны! Они оба мошенники, Джоуи так точно тот еще проныра. Не позвольте им одурачить себя!
Карл тоже подозвал своего Приятеля свистом, но в конце концов был вынужден взять щенка на руки, чтобы он не бросился вслед за Динсом и овцами.
– Ты к ним вернешься, – утешил он повизгивающую собаку. – А когда ты вырастешь большим и сильным, они будут тебя слушаться.
Карл отправился на поиски ночлега для себя и лошади. Теперь, когда овцы оказались в надежных руках, нужно было подумать о том, что делать дальше. Ему показалось странным то, как Динс отзывался об Оттфриде. Оттфрид никогда ему не нравился, Карл считал его недалеким, может быть, чересчур набожным, но отнюдь не проходимцем. С другой стороны, Оттфрид всегда был ленив. Пока отец стоял над ним с кнутом, это не так бросалось в глаза, но и на полях, и на уроках Оттфрид всегда старался не перенапрягаться. Так что, в принципе, ему вполне могла прийти в голову идея торговать землей, вместо того чтобы обрабатывать ее. И, возможно, он не догадывается о том, что стал мошенником. Скорее всего, он до сих пор не овладел английским языком в совершенстве.
Задумавшись, Карл стал подниматься по холму. В Порт-Купере местность была довольно неровной. Пристань стояла на плоском пляже, но поселение располагалось на возвышенности. Карл насчитал примерно дюжину домов и магазинов. Переночевать тут было негде, зато вполне процветали два паба. Карл направился в первый попавшийся. После бурного путешествия и успешных переговоров с Динсом у него пересохло в горле, и он был не прочь промочить его пивом. В сопровождении все еще недовольного Приятеля он вошел в кабак, где царил традиционный для подобных заведений полумрак. Сейчас, когда едва перевалило за полдень, людей тут было мало. У стойки беседовали двое мужчин. Еще один парень, очень хорошо одетый и, судя по всему, не местный, потягивал виски. За столиком в нише играли в блэк-джек.
Карл заказал себе пива, но, прежде чем он успел сесть за столик, дверь паба распахнулась и в комнату ввалился какой-то человек. Он был довольно низкорослым, но зато мускулистым и наверняка очень сильным. Глядя на его одежду – кожаную куртку, сапоги и хлопчатобумажные брюки, – Карл заключил, что перед ним фермер, однако его походка вразвалку и дубленая кожа свидетельствовали скорее в пользу того, что это моряк или китобой. Как бы там ни было, он не стал даже снимать свою широкополую зюйдвестку, а сразу же рявкнул, обращаясь к бармену:
– Я ищу Джоуи Гибсона, этого сукиного сына! И этого смешного немца Отти!
Бармен не растерялся.
– Спокойно, друг мой, – заявил он. – Если хочешь застрелить их, то сделай это на улице. То же самое касается драк, я не люблю кровь отмывать, понял?
– Не бойся, когда я покончу с ними, то лично возьмусь за щетку! – с сарказмом ответил мужчина. – Ну, так что? Здесь эти парни? В другом пабе мне сказали, что они сидят у вас.
Бармен кивнул в направлении стола, где играли в карты. Карл напрягся и обернулся – неужели он найдет Оттфрида прямо здесь? Но фермер, двинувшись в ту сторону, заслонил ему весь обзор.
– Гибсон, сволочь ты эдакая! Скажу сразу: верни мои деньги! И если по справедливости, то ты должен мне еще и компенсацию, и моей жене тоже! Она сначала до смерти перепугалась, а теперь не может успокоиться! Со мной так нельзя!
Мужчина угрожающе поднял руки, а картежники смотрели на него с недоумением.
– Кто это, Джоуи? – послышался удивленный голос, и Карл узнал Оттфрида.
Теперь он мог разглядеть мужа Иды. Оттфрид сидел, развалившись на стуле, и, похоже, не особенно волновался. Он располнел и обрюзг. Кроме того, он сбрил бороду и был похож уже не на правоверного старолютеранина, а скорее на пьяницу и заядлого игрока, каких полно во всех барах от Окленда и до Нельсона.
Прежде чем Гибсон успел ответить ему, мужчина засопел и прорычал:
– Звать меня Дэвид Поттер, если вы забыли. Конечно, у вас ведь тысячи довольных клиентов! Кто же вспомнит торговца мехами из Веллингтона?
– Мистер Поттер, разумеется!
Карл предположил, что этот спокойный голос принадлежит Джоуи Гибсону. Он говорил в точности таким же тоном, каким Якоб Ланге во время проповедей в очередной раз благодарил Господа за то, что скорее огорчало остальных.
– И что же приключилось-то? Чем мы так рассердили вас? Насколько я знаю, вы еще не вступили во владение своей землей.
– Зато заплатил за нее, негодяй ты эдакий! – разозлился Поттер. – И в прошлом месяце я сюда приехал. С женой и со всеми нашими пожитками. Сруб-то я быстро построю, думал я, а Сьюзен у меня храбрая, настоящий пионер. Подумаешь, проведем пару дней в палатке – это будет настоящее приключение.
– И что дальше? – с невинным видом поинтересовался Гибсон. – Что случилось? В палатку залетела вета? Ночные птицы не давали вам спать? Это бывает, мистер Поттер, здесь у нас еще не освоенные земли.
– Двое жирных татуированных маори явились к нашей палатке! – рявкнул Поттер. – Махали копьями, дубинками и корчили страшные рожи. Сьюзен едва не умерла от страха. Явились к нашему костру и устроили спектакль. Мы сначала вообще не поняли, что им нужно. Приехали-то мы вечером, было уже темно, и только и успели, что поставить палатку. А утром я увидел, что мы устроились прямо посреди их плантации кумара. Так что я даже понимаю, почему они разозлились. Вот только… откуда взялось поле кумара на нашей земле? Там рядом я еще заметил поле пшеницы и несколько хижин, где жили эти ребята со своими бабами. Я показал им свой документ на право собственности, но они ничего и слышать не хотели. Делали вид, что собираются зажарить нас на костре! Для начала они забрали все наши пожитки в качестве компенсации за истоптанное поле. К счастью, мимо проходил бродячий торговец, он немного понимает на маори, и он перевел нам их слова. Выяснилось, что эта земля нам вообще не принадлежит! Маори посмотрели на бумагу и сказали, мол, да, был такой разговор с вождем в прошлом году, а потом никто не приехал обрабатывать землю. Поэтому вождь отдал ее двум семьям, которые явились к ним откуда-то, родственники их какие-то, я там знаю! И теперь я хочу получить свои деньги назад, Гибсон! Да поживей!
Гибсон еще размышлял, но Оттфрид нагло усмехнулся в лицо Поттеру:
– А где тут проблема? Переводчик правда говорить, порой, когда колонисты не приходить сразу, маори думать, что никогда не приходить. Глупость. Ты просто брать участок рядом! Мы менять бумага, ты селиться, все хорошо есть!
– Что-что? – сжал кулаки Поттер. – Мы должны опять отправиться туда, может быть, забрать то, что осталось от наших вещей и вежливо поинтересоваться, не будут ли дикари так любезны признать другую бумагу, после того как подтерлись первой? Кажется, я ослышался! Не знаю, что за сделку вы провернули с маори, но в любом случае она недействительна!
– Разумеется, она действительна, мистер Поттер! – заявил Гибсон таким же елейным голосом, как и прежде. – Все официально зарегистрировано и признано губернатором Окленда и его чиновниками. Если маори не признают ее, вы должны настаивать на своем. Должны жаловаться, быть может, попросить помощи у полиции или военных. Честно говоря, я сам толком не знаю, как нужно действовать в подобных случаях, но это наверняка не наша проблема. Мы оформили сделку как полагается, бумаги в порядке.
– Это не ваша проблема? – Поттер схватил его за шиворот и заставил встать. – Тогда я вам сейчас устрою проблемы, мистер Гибсон. Я вам этого так не спущу. Я не буду воевать за эту землю, я просто выбью из вас свои деньги и куплю себе другую!
– Сохраняйте спокойствие! – вмешался прилично одетый мужчина, который пил виски за стойкой. – Конечно же, вы получите свои деньги обратно, мистер Поттер. Не беспокойтесь. Позвольте представиться: Реджинальд Ньютон, адвокат. У меня есть контора в Веллингтоне, и сейчас я приехал сюда, поскольку ко мне обратился другой… э… клиент этих господ. Просто чудесно, что мы все здесь собрались. – Он улыбнулся. – Конечно, мир на Южном острове пока тесен, хотя земли тут много. Как бы там ни было, я представляю интересы Редьярда Батлера, видимо, вашего соседа, мистер Поттер. Капитан Батлер уже живет на земле, которую ему продали мистер Гибсон и мистер Брандманн. У него тоже возникли недоразумения с маори. Коренное население утверждает, что ему принадлежит не весь его участок, и, по их словам, они могут доказать свои притязания. В любом случае у них есть карты, на которых отмечены святыни.
Оттфрид застонал:
– Ах, тапу… Ты не рассказал покупатель о тапу, Джоуи? Хотя Кэт говорить, это важно?
– Да ладно тебе, Отти, хватит уже! – покачал головой Гибсон. – Ты же был там, когда мы договаривались с Батлером. Ты вспомнил о тех трех местах, где плясали тохунга?
Ньютон нахмурился.
– Как бы там ни было, мистер Батлер не хочет ссориться с маори, – продолжал он, – он намерен договориться с ними по-хорошему, поскольку их и так обманули при выкупе земли. Мистер Батлер поразился тому, насколько нечестной была эта сделка. Он собирается подавать жалобу. Так что можете присоединиться к нему, мистер Поттер, а я буду представлять его дело в суде.
Поттер снова фыркнул и весело взглянул на ухоженного господина.
– А ты что за хлыщ? – усмехнулся он. – Из Веллингтона, говоришь? А мне кажется, что прямо из Лондона! Не пойдешь с нашим делом к королеве, а? Я всегда решал свои проблемы самостоятельно, причем быстрее, чем Виктория успела бы сказать «Альберт». Гибсон!
Он резко обернулся к своему сопернику и в тот же миг ударил его кулаком в подбородок. Гибсон улетел в другой конец паба, рухнул у стены под мишенью для дротиков и осел на пол.
– А теперь твой черед, Отти! – Поттер хотел было поступить с ним так же, но Оттфрид поспешно поднял руки, защищаясь:
– Нет… нет бить! Я ничего не делать – мы ведь все есть друзья, правда?
– Я тебе покажу, кто здесь друг!
Гибсон вскочил, издал боевой клич и ринулся на Поттера. Тот ловко отразил его удар. Один из игроков, видимо приятель Гибсона, тоже ввязался в драку. Вскоре она превратилась в настоящее побоище.
– Но, господа хорошие!..
Адвокат из Веллингтона растерянно наблюдал за потасовкой, а затем взглянул на Карла, который теперь стоял у барной стойки, размышляя, на чью сторону встать и нужно ли вообще это делать.
– Просто невероятно! – заявил Ньютон.
Карл ничего ему не ответил и отошел подальше; адвокат последовал его примеру. Дэвид Поттер явно не нуждался в помощи. Он опрокинул друга Гибсона на пол так же легко, как и прежде самого Джоуи, после чего отвесил тумака Оттфриду. Джоуи вновь попытался атаковать, но в итоге Поттер расквасил ему нос, а губу разбил еще раньше.
– Ну что, довольно с вас? – поинтересовался слегка запыхавшийся фермер, впрочем, готовый еще наподдать Джоуи и Оттфриду. – Вам все ясно?
Оттфрид испуганно кивнул.
– Ты деньги назад, – с трудом выдавил он, трогая шатающийся зуб.
Джоуи Гибсон заставил себя встать.
– Да… э… Мне… мне жаль, что все так вышло, мистер Поттер. Ну да ладно, мы сделаем для вас исключение и вместо обмена предложим вам деньги. Мы…
– Вы отдадите мне их немедленно, – оборвал его Поттер, – или я заставлю тебя заткнуться навсегда. Можешь мне тут не распинаться, словно гребаный проповедник. Еще раз я на это не поведусь, говорю тебе! – И он снова схватил Джоуи за шиворот.
– Немедленно не получится, – простонал Джоуи. – Прошу вас… поймите же, мы не носим с собой такие суммы. Вот, у меня… – он пошарил в кармане, – я дам вам пять фунтов, согласны? А потом отправлюсь на ближайшем судне в Нельсон, в банк. А ты, Отти?
Карл заметил, что он подмигнул компаньону, но Оттфрид его не понял.
– Я только два фунта, – прошепелявил Оттфрид. – И ничего в… в банке. Я вообще ничего больше. Извиняйте.
Гибсон застонал, потрясенный непроходимой тупостью компаньона или же осознанием того, что теперь ему одному придется возмещать все убытки Поттера.
– Ну что ж, – с притворным смирением кивнул он, – значит, все получите с моего счета. Но мне нужно в Нельсон, иначе никак.
Поттер задумался.
– Ты же понимаешь, что будет с твоим дружком, если ты меня подставишь? – угрожающе произнес он.
Гибсон поднял руки:
– Что вы, что вы! Я вас не обману, вы ведь не единственный наш клиент. Произошло недоразумение… Если я не вернусь, Отти заберет себе всю выручку за остальные участки! Нет, нет, мистер Поттер, не переживайте. Наверное… Да, вообще-то верхом я доберусь до Нельсона даже быстрее.
Карл не стал ждать, чем все кончится. В суматохе драки Оттфрид его не заметил, и сейчас было не самое лучшее время, чтобы возобновлять свое знакомство с ним. Кроме того, он увидел, что у него есть шанс: если этот Поттер не совсем глуп – а он не производил такого впечатления, – в ближайшее время он глаз с Оттфрида не спустит. Сам Карл не спускал бы глаз ни с одного из них, он отправился бы с ними в Нельсон, в банк! Если Поттер действительно позволит Гибсону уехать, то Оттфрид останется у него в заложниках и будет торчать в Порт-Купере вместе с ним.
Карл же мог тем временем съездить в Пурау и навестить Иду. Он просто обязан был знать, как ей живется рядом с этим новым Оттфридом!
Глава 5
– Смотри, еще один! – Охваченная охотничьим азартом Кэт показала на кролика, которого пес выгнал из кустов. – Осторожно, не попади в собаку!
Ида прицелилась. По тому, как лаял Охотник, она уже давно поняла, что он гонится за кроликом, и, конечно же, была уверена, что не перепутает его с добычей.
Выпущенная из кольта пуля размозжила зверьку голову. Он взлетел в воздух, а затем рухнул на землю уже мертвый. Охотник послушно принес его к ногам хозяйки.
– Ужином мы обеспечены, – только и сказала Ида.
От восторга Кэт была сама не своя. Ей даже не верилось в то, как ловко робкая Ида обращается с огнестрельным оружием. Она уже не раз доказала свое мастерство. Кролики, на которых она охотилась в лесу и на равнинах, внесли приятное разнообразие в их меню. Однако Ида занималась этим только тогда, когда дома не было Оттфрида и Джоуи. Она не могла сказать, почему скрывает от них то, что научилась стрелять, хотя, когда мужчины и Кэт снова вернулись в па, угостила их жарким из крольчатины. Может быть, именно то, как встретил Оттфрид этот кулинарный сюрприз, и заставило ее промолчать.
– Ты что, опять у Редвудов была? – набросился он на нее. – Или это один из них принес тебе зайца? Мне это не нравится, Ида, у них на ферме двое неженатых мужчин, а ты ходишь туда, как к себе домой. Кого же ты предпочитаешь, Ида? Джеймса или Эдварда?
Ида посмотрела на него с обидой и поджала губы. Ей действительно нравились вежливые братья Редвуд, они всегда обращались с ней как с леди. Мужчины в Рабен-Штейнфельде тоже уважали женщин, но Редвуды называли ее «мадам», открывали перед ней двери, забирали тяжелую ношу, благодарили за приготовленную пищу или оказанные ею небольшие услуги. Все это было Иде в новинку. Однако же мысль о том, что она может питать какие-то чувства к Эду или Джеймсу, была просто абсурдной. Она никогда не давала Оттфриду повода ревновать.
– Я дружу с Лорой, – заявила она, – и больше ни с кем. За жаркое можешь благодарить ее… по большому счету. Так что либо ешь его, либо оставь другим, мне все равно.
Конечно же, Оттфрид съел свое мясо, но почему именно Лору нужно было поблагодарить за жаркое, Ида рассказала только Кэт, когда мужчины ушли по делам.
Ее подруга с благоговением провела рукой по деревянной рукояти револьвера.
– Я никогда еще не стреляла из мушкета! – призналась она, хотя в деревне нгати тоа оружие, конечно же, имелось. – Даже не представляю себе, как можно из него попасть в кролика – он ведь такой маленький!
Ида улыбнулась:
– Это не мушкет, это револьвер. Намного меньше и удобнее. И я могу научить тебя стрелять, хотя Лора говорит, что не у всех это получается так же хорошо, как у меня. Мне кажется, что тут все просто.
Кэт удивленно подняла брови, и ее красивые глаза хитро блеснули.
– Наверное, тебя нужда заставляет, – решила она поддразнить подругу. – С таким мужем, как Оттфрид, чувствуешь себя намного лучше, если умеешь обращаться с оружием.
Потом Ида показала Кэт, как заряжать пистолет и как из него стрелять, но ее подруга так и не сумела попасть в цель, да и не нравилось ей это занятие. Даже после долгих тренировок она вздрагивала, завидев вырывающийся из дула огонь и чувствуя отдачу.
– Ничего не могу с этим поделать, – наконец сказала Кэт, прежде чем оставить эту затею. – Огнестрельное оружие пугает меня. Стоит мне увидеть или услышать нечто подобное, как я невольно вспоминаю Те Ронгу и дыру у нее в груди. Я пыталась забыть об этом, но ничего не выходит. Так что ходи на охоту одна, Ида, а я буду ставить силки и ловить рыбу.
Кэт обнаружила, что новые умения пошли Иде на пользу. Молодая женщина уже не дрожала от страха в доме, пока Кэт бродила по лесам в поисках трав или пыталась поймать птицу им на обед. Вместо этого она брала в руки оружие и шла вместе с ней. Ее отношение к Кэрол тоже изменилось. Если раньше она предпочитала Линду и носила ее на руках, теперь она машинально брала переноску и сажала в нее Кэрол. Ребенок сопровождал ее на охоту и быстрее, чем Кэт и собака, привык к грохоту оружия. Впрочем, пес уже был не против того, чтобы Ида стреляла в кроликов, которых он выгонял из кустов. Звук ему не нравился, но мертвых зверьков ловить было куда удобнее. Охотник по-прежнему не оправдывал своего имени, зато ему нравилось приносить хозяйке добычу.
Это был уже второй кролик, который сегодня отправился в кожаную охотничью сумку Кэт. Женщины как раз собрались возвращаться в па, когда Охотник снова залаял. На этот раз – на кусты, расположенные напротив тех, из которых он выгнал кролика. Однако теперь он вспугнул не животных. Подойдя ближе, Кэт и Ида услышали голоса.
– Маори, – удивилась Кэт и сразу же выкрикнула вежливое приветствие: – Киа ора! Хаэре маи! Не бойтесь, мы стреляли не в вас!
После этого показались маори, которых, казалось, слегка обидели ее слова.
– Арики Те Кахунгуну не трус! – уверенно заявил их предводитель. – Равно как и его воины!
Ида же с ужасом смотрела на этого мужчину, чье лицо было покрыто моко. Кэт объясняла ей, что так маори называют татуировки. Традиционное военное облачение, которое вождь дополнил тяжелой секирой, украшенной нефритом булавой и дорогим тканым плащом, произвело на нее устрашающее впечатление. Кэт же узнала вождя, гостеприимно принимавшего ее во время первой экспедиции, равно как и невысокую пожилую женщину с распущенными седыми волосами. Теперь она носила западную одежду, которая, по всей видимости, стала ее праздничным нарядом, но хей-тики у нее на шее, украшение из раковин и роскошный плащ выдавали в ней высокопоставленную особу. Именно эта тохунга показывала белым места, священные для ее племени. Их сопровождали четверо воинов, вооруженных копьями, боевыми дубинками – и охотничьими ружьями. Кэт почуяла неладное, но непосредственной опасности для себя не ощутила.
– Никто и не думал об этом! – с достоинством ответила она арики. – Те Кахунгуну не побоялся бы и целого племени врагов, равно как и его воины, и тохунга Харата, с которой пришли духи.
Кэт почтительно поклонилась им и вышла вперед, чтобы обменяться со старейшинами хонги. Теперь они наверняка заметили, что в корзине у нее за спиной сидит Линда. Возможно, их действительно встревожили выстрелы, но сейчас они должны были понимать, что две женщины с детьми не собирались ни с кем воевать.
Старейшина племени что-то сказала.
– Может быть, ты переведешь? – нервно спросила Ида.
Она все еще держала в руке оружие, с трудом подавляя желание направить его на маори, однако догадывалась, что этого делать не стоит. Да, эти люди выглядели опасными, однако нападать на них не пытались.
– Харата говорит, что они пришли, ибо духи в гневе, – перевела Кэт и снова обратилась к тохунга. – Это тревожит нас, – заверила она ее. – Однако что мы можем сделать, чтобы они снова проявили благосклонность? Вы считаете, что моя подруга напугала их своим выстрелом? Мы не хотели никого беспокоить и никому угрожать. – Она подняла руки и нарочито медленным движением открыла охотничью сумку. – Вот, мы охотились на зверей, которых привезли в Аотеароа пакеха и которых теперь тут так же много, как звезд на небе.
– Это все из-за того, что мы поселились в па? – испуганно спросила Ида. – Они пришли, чтобы вышвырнуть нас оттуда?
Кэт покачала головой и велела ей молчать:
– Они пришли не из-за па. Это совсем другое племя, они живут в шести днях пути отсюда. И я их знаю. Поэтому и не говорю тебе «не бойся». У них наверняка были серьезные причины явиться сюда с оружием. Однако непосредственной опасности они для нас не представляют.
– Мы с удовольствием приглашаем вас разделить с нами трапезу, – снова обратилась Кэт к туземцам, напряженно застывшим напротив женщин. – Мы можем развести костер прямо здесь. Но разве вы не хотите обменяться с нами хонги?
Тохунга промолчала, а вождь что-то резко выкрикнул.
– Я пригласила их пообедать, однако вождь говорит, что он не хочет сидеть с нами у одного костра, – вздохнув, перевела Кэт. – Нет мира между ним и нашими мужчинами. Он пришел жаловаться. И хочет знать, где Джоуи и Оттфрид.
Она спокойным тоном произнесла несколько слов на языке маори, а вождь в свою очередь принялся ей что-то объяснять. Кэт перевела для Иды его речь:
– Возникли сложности с землей, которую продали Оттфрид и Джоуи. Сначала ее никто не хотел брать, потом приехал мистер Батлер. Они называют его мис-та Редья, полагаю, его зовут Редьярд, или Рюдигер, или как-то в этом духе. В общем, они с ним ладили, пока он не вскопал землю в одной из их святынь. А на другой начал выпасать овец. Хотя Оттфрид и Джоуи уверяли их, что колонисты будут уважать тапу. Они предъявили претензии мистеру Батлеру, и оказалось, что он ничего не знает. Теперь он собирается через посредника изложить свое дело губернатору, насколько я поняла. Но Те Кахунгуну этого мало. Он говорит, что ему давал слово не губернатор, а Джоуи с Оттфридом. И, конечно же, я, ведь я переводила. Хотя я уже трижды извинилась за это. Надеюсь, они поверят, что я говорю искренне. Кроме того, духи не могут ждать, пока губернатор примет решение. Их нужно успокоить, и ни в коем случае нельзя больше нарушать тапу. Поэтому они и пришли сюда. Они хотят призвать мужчин к ответу.
– Ты сказала им, что их здесь нет? – спросила Ида.
Кэт кивнула.
– Они хотят ждать или идти искать их. Кроме того, есть еще кое-что. Они выяснили, что их обманули. Один только Батлер заплатил в десять раз больше, чем получило племя. И теперь они хотят больше денег.
Маори угрожающе подняли копья, а Ида схватилась за голову.
– И что нам теперь делать? – растерянно спросила она. В корзинке для переноски завозилась Кэрол, и женщина надеялась, что она не расплачется.
Кэт пожала плечами:
– Для начала – вручить им подарки, я полагаю. Может быть, они все же разделят с нами пищу. Но для этого их пришлось бы пригласить в па, чего мне не хотелось бы делать. Они увидят еще одно нарушение тапу. А потом нам нужно будет определиться, отправлять их в Порт-Купер или нет.
Ее прервал мужской голос, твердый и решительный:
– Всем опустить оружие!
Кэт и Ида, да и маори тоже, вздрогнули от неожиданности. В ходе жаркой дискуссии никто не заметил всадника, подъехавшего к ним со стороны па. Он направил свою винтовку на Те Кахунгуну и его воинов. Впрочем, мужчина явно растерялся, увидев среди туземцев женщину. Похоже, он задался вопросом, правильно ли оценил ситуацию. Однако копья говорили на весьма недвусмысленном языке. По крайней мере, угрозы здесь прозвучали.
– Карл!
Взглянув на всадника, Ида тут же забыла и о маори, и о том, в каком неприятном положении оказались они с Кэт. Все это перестало иметь какое-либо значение. Перед ней на красивом коне рыжей масти, которого звали Бренди, сидел Карл Йенш!
– Карл! Откуда ты взялся? Как ты меня нашел?
Она все еще не оправилась от изумления, но глаза ее уже сияли.
Тохунга произнесла несколько слов, обращаясь к Кэт, которая тут же покачала головой.
– Нет. Это не ее супруг, – сообщила она. – Ее супруг – Отти. Но да, между ними есть связь. Они… э… наверное, давние друзья.
Один из воинов рассмеялся.
– Как были друзьями Купе и Куру-маро-тини, пока он не убил ее мужа и не забрал ее с собой на Аотеароа? – поинтересовался он.
Кэт с трудом сдержала улыбку:
– Нет, мне кажется, не так. Скорее как друзья, которые вместе играли в детстве.
Харата перевела взгляд с Карла на Иду и вновь на Карла. Глаза ее вдруг стали поразительно светлыми.
– Теперь они уже не дети, – сказала она. – Чего хочет этот человек? У него в руках оружие, однако я не вижу в нем желания сражаться.
– Что здесь происходит? – спросил Карл.
Он пытался не отвлекаться на Иду, поглядывал на маори, в которых все еще целился, хотя они уже перестали относиться к этому серьезно. Например, старуха нашла время поболтать с красивой светловолосой молодой женщиной, в которой он узнал ту тохунга, которая вела переговоры в Вайрау. Поти. Или Кэт, как она стала себя называть позже. Кэт Кристофера Фенроя.
– Эти люди угрожают тебе, Ида?
Ида ничего не могла ответить и только смотрела на Карла. Он все еще был стройным, но выглядел более крепким, нежели в Рабен-Штейнфельде. Наверняка в последние годы ему не пришлось голодать. Светлые кудрявые волосы обрамляли его лицо. Они спускались до самых плеч из-под широкополой шляпы. Бороду можно было бы и подстричь. С короткой бородой он казался бы еще более мужественным. Его глаза в окружении чуть заметных морщинок остались такими же яркими, благодаря чему он выглядел моложе своих лет. И, наверное, он много времени проводил под открытым небом: его лицо было загорелым и обветренным.
– Нет, – ответила вместо нее Кэт. – Здесь никто никому не угрожает. Вы все неправильно поняли. Пожалуйста, мистер Йенш – вы ведь Карл Йенш, верно? – пожалуйста, уберите ружье. У этих людей есть вопросы к Оттфриду, но к Иде и детям они не имеют никаких претензий, и мне они ничего не сделают. Не превращайте их в своих врагов, это может повредить нам всем.
Карл кивнул и сразу же опустил оружие.
Когда вождь ударил копьем в землю, он спрятал винтовку подальше и поднял руки в примирительном жесте, пытаясь вспомнить, как нужно извиняться на маори.
– Мо таку хе. Мне очень жаль, – наконец произнес Карл. – Киа ора. Я просто хотел…
Тохунга Харата произнесла несколько слов, пытаясь успокоить Те Кахунгуну. Тот в ответ хмыкнул.
– Харата говорит, что вы просто хотели защитить Иду, – перевела Кэт. – Но вождь все равно возмущен.
Карл на миг задумался, затем взял свой дорогой вощеный плащ, который был приторочен к седлу, спешился и положил его на землю перед Те Кахунгуну – очень осторожно, стараясь не подходить слишком близко. На Северном острове считалось, что арики неприкосновенны. Судя по всему, здесь к этому относились не так строго, но молодой человек больше не хотел совершать ошибок.
– Кэт, скажите ему, пожалуйста, что я прошу прощения, и если все же обидел кого-то, то смиренно приношу этот дар в качестве извинений.
Кэт улыбнулась: ей понравился его поступок.
– Вы все сделали правильно. Теперь они будут удовлетворены.
Она обратилась к маори, и Карл с Идой вздохнули с облегчением, когда Те Кахунгуну кивнул.
– Еще он хочет знать, знакомы ли вы с Оттфридом и Джоуи, – перевела слова вождя Кэт, – и не друг ли вы им.
Карл снова поднял руки, словно защищаясь.
– Хоа нохеа, – произнес он на ломаном маори, что означало «друг никогда». – Но я еще вчера видел их в Порт-Купере, – сказал он, обращаясь к Кэт. – И эти воины – не единственные, кто хочет поквитаться с ними. Есть, к примеру, фермер, который, приехав на равнины, обнаружил, что его землей пользуются другие, а также поселенец, который, видимо, по незнанию нарушил несколько разных тапу и теперь считает, что ему повезло, поскольку его не убили за это. Кроме того, лощеный адвокат из Веллингтона…
– У Оттфрида неприятности? – нервно поинтересовалась Ида.
– Джоуи и О-ти в Те Вака Раупо? – перебил его вождь. – Месте, которое пакеха теперь называют Порт-Купер?
Карл кивнул:
– В одном из местных пабов, полагаю. По крайней мере, Оттфрид там. Гибсон якобы уехал в Нельсон.
Те Кахунгуну что-то сказал своим людям, и они стали собираться в дорогу. Прежде чем уйти, Харата произнесла несколько слов, обращаясь к Кэт. Переводя ее речь для Карла и Иды, Кэт словно бы испытывала облегчение, но вместе с тем и подавленность:
– Вождь со своими воинами пойдет в Порт-Купер, чтобы поговорить с мужчинами. Они поняли, что вы, Карл, не имеете к этому никакого отношения. На меня они немного сердятся из-за того, что я помогала Оттфриду и Джоуи. Харата говорит, мол, я должна была догадаться, что это за люди, что, работая на них, я замарала себя, и вообще-то она права. Я пообещала ей очиститься, но она говорит, что духи уже успокоились, Ида, когда увидели твою улыбку. Ты порадовала их своим счастьем.
Глава 6
– Какими судьбами, Карл? Как ты нашел меня, то есть нас?
Карл спешился.
– Услышал, что ты в Пурау, Ида, – ответил он.
И что случилось с его голосом? Он казался бесцветным, неуверенным, словно он вел этот разговор в мечтах, но тем не менее сейчас он стоял на солнечной поляне, среди южных буков, папоротников и кустов рата и ногоплодников, глядя на Иду – живую и еще более прекрасную, чем ему помнилось. Она изменилась, стала еще более женственной. Может быть, она теперь казалась мягче и доступнее, потому что перестала носить чепец, передник и темную одежду. Ее роскошные волосы не были собраны в пучок, она заплела их в длинную толстую косу. Вместо закрытого строгого платья, какие носили старолютеране в селах, она надела легкое светло-голубое из хлопчатобумажной ткани. Оно было поношенным и грязным, но цвет очень шел к ее глазам, подчеркивая также ее нежный загар. Это была уже не та женщина, которая всегда склоняла голову, летом – над огородной грядкой, зимой – над рукодельем. Карл с удивлением заметил оружие у нее в руке.
– Ида, это ты стреляла? Я был у вас во дворе – мне Редвуды дорогу показали, я приехал и услышал выстрел. Но я не думал… Ты стреляла в этих маори?
Кэт с улыбкой вынула из охотничьей сумки кролика и протянула ему:
– Нет, она стреляла в него, в противном случае мы были бы уже мертвы. Ида, конечно, ловко обращается с оружием, но четырех воинов маори за раз она бы не уложила.
Карл нахмурился и покосился на кольт.
– Четыре? – переспросил он. – Я думал, в нем помещается пять патронов. Это ведь барабанный револьвер, верно? Покажешь мне потом, я таких еще никогда не видел.
Ида покраснела. Она не могла произнести ни слова, и Карлу вся ситуация тоже вдруг показалась совершенно абсурдной. Он стоял перед Идой и обсуждал изобретение мистера Кольта! Карл наконец подошел к женщине, о которой мечтал всю свою жизнь.
– Ида, расскажи мне о себе! Как ты жила? Я думал, что ты в Австралии, но потом повстречал Элсбет, и она сказала мне, что вы здесь. Я сразу же приехал.
Он взял ее за руки, когда Ида отложила оружие. Карл сжал ее ладони. Они были холодными как лед. Кэрол завозилась в корзинке, а потом заплакала от испуга, увидев незнакомого мужчину. Потом залаял Охотник. Во время стычки с маори он благоразумно держался в сторонке – у этой собаки был отличный инстинкт самосохранения. Конечно, он был готов защищать свою хозяйку от одного мужчины, но не от целой армии.
Услышав его грозный лай, Приятель, который до того прятался за крупом Бренди, вышел вперед. При виде большой собаки щенок завилял хвостом. Охотник зарычал и ощетинился, не сводя с него взгляда, но Кэт отругала его за это:
– Охотник, не важничай! Он же еще малыш!
Ида и Карл не замечали этой суеты. Когда их руки соприкоснулись, словно сомкнулся разорванный круг. Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза, забыв об окружающем мире. А потом Ида очнулась.
– Зачем? – спросила она, медленно отнимая руки.
Карл нахмурился:
– Что зачем?
– Зачем ты приехал? То есть, я рада видеть тебя, но только из-за меня ты не стал бы утруждаться… ехать в такую даль… просто… просто ради меня…
Кэрол не унималась, и Ида вынула ее из корзинки, прежде чем она разрыдалась окончательно. Кроме того, занимаясь ею, она могла не смотреть на Карла.
– Хотел увидеть, как ты живешь, – ответил Карл. – Ты и… Оттфрид.
Ида понурилась. Оправившись от ужаса после встречи с маори, она словно вспомнила о том, как должна вести себя приличная женщина из Рабен-Штейнфельда.
– У меня все хорошо, – машинально ответила она. – У нас все хорошо. Мы… Видишь, у меня есть ре… У меня есть дети. Двойняшки.
Карл с любопытством рассматривал двух маленьких девочек. Сперва он решил, что ребенок в корзине Кэт – это ее дочь, но, присмотревшись внимательнее, заметил, что девочки действительно похожи. Обе светловолосые, они, судя по всему, были одного возраста.
– Мистер Йенш, – вмешалась Кэт, заметив неуверенность Иды и осознав, что снова не понимает подругу, – Ида наверняка расскажет вам обо всем, что произошло с тех пор, как вы расстались. Но сейчас нам нужно отнести девочек домой, их пора кормить. Кэрол вот-вот начнет кричать, а…
– Кэрол? – переспросил Карл и просиял. – Ее зовут Кэрол?
Материнская гордость Иды все же взяла верх над сдержанностью.
– Карла, – сказала она. – В честь… в честь дедушки Оттфрида.
Улыбка Карла погасла.
– А вторую зовут Линда, – поспешно добавила Ида, словно пытаясь оправдаться. Кэт тоже вынула дочь из корзины, чтобы Ида могла представить ее.
– Voce é linda, – прошептал Карл.
Он помнил. И он смотрел на Иду, не на ребенка.
– Нам действительно пора, – напомнила Кэт, но умолкла, когда Ида вновь взглянула на Карла.
Тохунга все правильно поняла: Иду и Карла Йенша сближало нечто большее, чем детские игры. Когда они смотрели друг на друга, между ними словно бы вырастал звездный мост.
– Кэт права! – произнесла Ида, прежде чем снова утонуть во взгляде Карла. – Нам пора домой. Пойдешь с нами?
– Не хочу вас утруждать, – вежливо ответил Карл.
Кэт возвела глаза к небу.
– Не собираетесь же вы разбивать тут палатку и закусывать черствым хлебом, вместо того чтобы пойти с нами в дом и отведать жаркого из крольчатины? – рассмеялась она. – Вы переплыли моря, перешли через горы, преодолели еще бог знает какие препятствия только ради того, чтобы повидать Иду. Кстати, где вы повстречали Бетти? Пойдемте, вы ведь знаете, где мы живем, это рядом.
Разумеется, Карл принял их приглашение. Для Бренди нашлось место в конюшне, а Охотник позволил Приятелю улечься рядом с ним у огня.
– Это пастушья собака, верно? – спросила Ида, гладя малыша. – У Редвудов есть похожая. Но у тебя ведь нет овец.
Карл рассмеялся.
– О, еще как есть! – заявил он и рассказал о своем новом приобретении.
Иду очень заинтересовали овцы. Она расспрашивала о них, пока Кэт возилась в кухне, при этом то и дело с тревогой поглядывая на подругу. Ида хотела помочь ей готовить ужин, однако Кэт настояла на том, чтобы она посидела и поболтала с Карлом. Но близости между ними не возникло. Ида всячески пыталась избегать скользких тем. Она предпочитала говорить об овцах, собаках, о работе землемера на Северном острове.
Карл не возражал против этого. Видимо, дом Иды и окружающая обстановка сами по себе стали ответами на его вопросы. Ида могла сколько угодно говорить о том, что у нее все хорошо, но она жила в полуразвалившемся па, в наспех отремонтированном доме для собраний маори. Кэт готовила на открытом огне, и все вокруг заволокло дымом, поскольку в камине была плохая тяга. Зимой тут, наверное, невозможно было по-настоящему согреться. Немногочисленную мебель, похоже, сколотили на скорую руку. Оттфрид, будучи столяром, мог бы и постараться, но ему, похоже, было безразлично, в какой обстановке живет его жена. Па представляло собой в лучшем случае временное пристанище, а не уютное жилище, о котором обычно мечтают жены переселенцев. Единственным предметом мебели, созданным с любовью, была колыбель, в которую Ида и Кэт уложили детей. На ее тщательно выточенном изголовье красовалась фамилия Брандманнов, выведенная аккуратными буквами.
– В ней должны расти все дети, рожденные в этой стране, – пробормотала Ида, когда Карл похвалил эту работу. – Особенно, конечно же…
Она осеклась, однако Карл услышал достаточно. Конечно же, вырезая колыбель, Оттфрид думал в первую очередь о наследнике, а девочки-близнецы, скорее всего, стали для него разочарованием.
Им не хватало домашней утвари, так же как и одежды. Ида и Кэт носили настоящие лохмотья: судя по всему, спасти приданое Иды во время гибели Санкт-Паулидорфа не удалось. Только дети были одеты в красивые вязаные вещи. Карл предположил, что Редвуды подарили Иде овечью шерсть, но Оттфрида не интересовало, каким образом его жена будет ее перерабатывать. Прялка и примитивный ткацкий станок стояли в углу, и, скорее всего, их смастерила Кэт. При этом, конечно же, сам собой возникал вопрос: что делает Кэт у Брандманнов? По словам Бетти, Оттфрид нанял ее еще в Санкт-Паулидорфе, но здесь они явно не испытывали необходимости в ее услугах.
Карл решил расспросить об этом Кэт или Иду позднее, сейчас же ему не хотелось нагнетать и без того напряженную атмосферу. Ида робела, стыдясь своего бедного жилища, но и правду о своей жизни рассказывать не хотела. «Не выносить сор из избы…» Карл прекрасно помнил, как выражались в таких случаях в Рабен-Штейнфельде. Ида выросла с этим. Хотя уже после смерти матери у нее появилось достаточно причин, чтобы жаловаться на судьбу. Женщины тогда спрашивали ее отца, не нужна ли столь юной девушке помощь по хозяйству или в воспитании братьев и сестры. Однако Якоб Ланге только отмахивался. Ида молчала, да и сейчас она наверняка не станет плохо отзываться об Оттфриде.
Но это не имело значения. Кэт, которой от напряжения, возникшего между Карлом и Идой, было не по себе, наконец поставила на кухонный стол готовое жаркое из крольчатины и бутылку виски. Она прекрасно знала, где Оттфрид хранит свои запасы, и теперь щедро разливала напиток по рюмкам. Несмотря на то что Ида по-прежнему вела себя сдержанно, алкоголь развязал языки Карлу и Кэт. Молодой человек рассказал о своей работе на Северном острове, затем о Бетти, которую встретил в Веллингтоне, об Эрике, которого тоже не преминул навестить. Он принес хорошие новости о них. Несмотря на то что Эрику приходилось нелегко, поскольку он не мог найти достойную работу, парень был смышленым и старательным. Будь он постарше, для него наверняка нашлась бы работа получше, но пока ему приходилось перебиваться с хлеба на воду, в том числе с помощью Бетти, которой очень повезло устроиться в кафе. С хозяйкой кафе, Селин, Карл тоже успел познакомиться перед отъездом и теперь описывал ее весьма красочно:
– Сегодня это весьма почтенная леди, но я не сомневаюсь, что деньги на открытие магазина у нее появились благодаря известному ремеслу. Было очень забавно наблюдать за тем, как Бетти намекала на это: я понимаю, что девушка из Рабен-Штейнфельда скорее язык себе откусит, нежели произнесет слово «шлюха», но тут и без того все очевидно. Селин все еще выглядит весьма эффектно, одевается более ярко и открыто, нежели мы привыкли. Может быть, для француженки это даже нормально. Как бы там ни было, теперь она – столп веллингтонского общества, и при этом она по-настоящему заботится о Бетти. Не смотри на меня так, Ида, одинокой женщине нелегко добыть себе здесь пропитание. Скорее всего, у Селин не было иного выбора, кроме как продавать себя, и она сумела многого добиться. Теперь она, словно львица, защищает невинность Бетти. Мне думается, что она видит в ней свою дочь. Твоя сестра весьма неплохо устроилась.
Ида поджала губы. Она даже представить себе не могла, что сказала бы ее мать, узнав, что Элсбет стала приемной дочерью бывшей проститутки. Не говоря уже об отце.
Однако Карл решил воспользоваться возможностью расспросить Кэт:
– Вы ведь раньше работали у Бейтов? Мне рассказывал о вас Крис Фенрой. Он всегда очень жалел о том, что не смог подыскать вам место получше.
Кэт, которая уже успела выпить несколько глотков виски, густо покраснела, услышав имя Криса Фенроя. Она никак не могла забыть этого умного и энергичного англичанина, у которого было намного больше общего с ней, чем с ворчливой и неуживчивой женщиной, ставшей его женой. Но затем она рассказала о том, как ей пришлось оставить дом Бейтов, как она познакомилась с Идой и как жила в Санкт-Паулидорфе. Ида молчала, пока Кэт описывала наводнение, погубившее поселок.
– Вообще-то я хотела добраться до равнины и снова присоединиться к какому-нибудь племени маори. Старолютеране меня уже весьма утомили, – откровенно заявила Кэт, – но Ида забеременела, чувствовала себя плохо, и я не хотела оставлять ее одну. А потом Оттфрид и Гибсон затеяли свою аферу, участием в которой я, честно говоря, не горжусь.
Она призналась в том, что служила им переводчицей, объяснила, как связан с этим визит недовольных маори. Карл же в свою очередь поведал о том, что встретил в Порт-Купере Оттфрида, Джоуи, Поттера и адвоката.
– Теперь у них прибавится неприятностей, – подытожил он. – Надеюсь, им хватит денег, чтобы возместить ущерб всем этим людям. Иначе все обернется скверно. Причем адвоката я не стал бы опасаться, пока это дело дойдет до суда, могут пройти годы. Но вот вождь… Мне показалось, что он настроен решительно.
Кэт кивнула.
– Впрочем, я не думаю, что он прибегнет к насилию в самом Порт-Купере, – заметила она, в том числе и для того, чтобы успокоить Иду, которая снова побледнела. – Кроме того, с ними тохунга, это тоже хороший знак. Гибсону и Оттфриду, скорее всего, придется подарить маори пару повозок с товарами, и те останутся довольны. Но вот станут ли они терпеть других поселенцев, которых приведут эти двое, это уже вопрос…
– У Оттфрида нет денег, – тихо произнесла Ида. Пока Карл рассказывал о происшествии в Порт-Купере, она осушила стакан виски. – Он все потратил и проиграл. И что он теперь будет делать? Что будет с нами?
Кэт пожала плечами.
– Что-нибудь да будет, – утешила она подругу. – Гибсон потратил не все, да и в покер он чаще выигрывал. Придется ему дать Оттфриду в долг. Если он вообще не сумеет выйти сухим из воды вместе с Оттфридом. Он тот еще проныра. Не сходи с ума, Ида, все будет в порядке! Карл, где вы собираетесь ночевать? Мы можем предложить вам удобное место в сарае.
Карл с удовольствием согласился, поскольку не взял с собой палатку, оставив ее в пабе Порт-Купера. Для ее перевозки ему понадобилось бы вьючное животное, однако приобретать его в порту Карл не стал, а теперь уютно устроился в закутке Кэт рядом с конюшней. Вскоре он уснул, убаюканный хрустом сена на зубах Бренди. В конюшне было вдоволь сушеного туссока, и теперь лошадь с аппетитом поглощала его рядом с двумя кобылками, двумя овцами и коровой.
Однако выспаться Карлу не удалось. Еще до рассвета его разбудил звук открывающейся двери, топот подков и удивленное ржание лошадей, почуявших другую лошадь. Это животное едва дышало от усталости, да и мужчина, который вел ее в поводу, тоже очень спешил. Казалось, он даже расседлывать ее не собирался, однако же сразу зажег фонарь. В свете коптилки Карл узнал Оттфрида, и Оттфрид его тоже заметил.
– Кэт? – крикнул он и подошел ближе. – Кэт, вставай, мы… Но… кто… – Удивившись, он умолк, но вскоре узнал Карла Йенша. – Что ты здесь делаешь? – Только что в голосе Оттфрида звучала тревога, но теперь он пришел в ярость. – Еще чего не хватало! Прихожу домой среди ночи, и что я вижу? Мужика в постели своей жены! Да еще и старого знакомого. Откуда ты взялся, Карл Йенш?
Карл поднял левую руку, пытаясь успокоить Оттфрида, а правой тем временем нащупывал оружие. Оттфрид, возможно, был пьян, а значит опасен, однако, судя по голосу, сегодня он остался трезвым, хотя и всерьез разозлился.
– Во-первых, уже утро, а не ночь. Во-вторых, я сплю не в постели твоей жены, а в постели твоей служанки, если можно так выразиться. Лично мне кажется, что нельзя. Или ты регулярно платишь Кэт? Кроме того, я понимаю, что от этой коптилки толку мало, но даже с ее помощью можно разглядеть, что Кэт со мной нет, равно как и Иды. Так что, Оттфрид, доброе утро. Рад тебя видеть. Я вчера приехал к вам в гости и уже успел повидаться с твоей женой и вашими очаровательными близнецами. Поздравляю. Ну, и поскольку мы теперь можем общаться как взрослые люди, ты мог бы вежливо поинтересоваться, как у меня дела, чем я занимался последние несколько лет и что привело меня на Южный остров. Я с удовольствием расскажу тебе обо всем.
Оттфрид отмахнулся от него:
– Ах, отстань, мне-то какое дело до того, чем ты занимался в последнее время! У меня заботы поважнее. Проваливай, мне нужно будить Иду.
И, забыв о Карле и о своей задыхающейся и нерасседланной лошади, он бросился к дому. Карл отвел животное в одно из стойл, поставил перед ним ведро воды, забрав его у Бренди, а затем последовал за Оттфридом. Он не собирался уезжать, не узнав, что произошло. Хотя он вполне мог представить себе, что случилось. Судя по всему, дело обстояло намного хуже, чем опасалась Ида.
– Ида, Кэт, подъем! Ах, да брось ты свой нож, мне ничего от тебя не нужно, женщина! Для этого у нас нет времени, если мы хотим выбраться отсюда целыми и невредимыми. Собирайте вещи, нужно уходить!
– Уходить? Отсюда? Но почему?
Карл услышал голос Оттфрида еще на улице – муж Иды не потрудился даже дверь за собой прикрыть – и теперь заметил сонную Иду, выходящую из боковой комнаты. Молодая женщина успела только набросить шаль поверх ночной сорочки, и Карл впервые спустя много лет увидел ее с распущенными, струящимися по спине волосами. Она была прекрасна, несмотря на тревогу на бледном лице, которое покрылось слабым румянцем, когда вслед за мужем на пороге появился Карл.
– Если это как-то связано с Карлом…
Ида беспомощно переводила взгляд с одного мужчины на другого, однако ее муж еще не осознавал, что его давний соперник видит его в этот момент.
– Конечно, это никак не связано с Карлом. – За спиной у Иды появилась Кэт, заправляя блузку в поспешно надетую юбку. Судя по всему, она предпочитала не показываться перед Оттфридом в ночной одежде. – Скорее всего, это как-то связано с Гибсоном. Что стряслось, Оттфрид? Его арестовали?
– Вот уж нет! – Оттфрид хватал домашнюю утварь и бросал ее в грубо сколоченный сундук. – Давайте уже, помогайте собираться! Нужно уезжать как можно скорее, пока этот Поттер не проспался. Гибсон сбежал! Он бросил меня одного со всеми неприятностями. Еще и лошадь забрал. Он все так хитро обставил! А ведь Поттер проводил его до самого судна. Только он потом как-то сошел на берег, забрал коня из арендованной конюшни и удрал – одному небу известно куда.
– Значит, у него не было денег в нельсонском банке, – заметил Карл и вошел в дом.
– Конечно же нет! – разозлился Оттфрид. – Это была уловка, и я об этом знал. Хотя я надеялся, что он что-нибудь придумает! Тебе-то откуда это известно? И что ты здесь до сих пор делаешь? Проваливай, Карл! Ты последний человек, который нам здесь нужен!
– Ты отпустил Гибсона, хотя знал, что у него в Нельсоне ничего нет? – переспросила Кэт. – Боже мой, Оттфрид, почему ты такой дурак? Ясно ведь было, что он не вернется! Ты должен был заставить его отдать деньги!
– Должен был, должен был… – сердито сверкнул глазами Оттфрид. – Я думал, что он… Он мне подмигивал, и я решил, что он как-нибудь вытащит нас из этой передряги. Но теперь это не важно. Собирайтесь вы наконец, Ида, Кэт, не стойте на месте. Через пару часов Поттер поймет, что я сбежал. А с ним шутки плохи. Если он придет сюда и потребует свои деньги…
– Но нам нечем заплатить ему, – прошептала Ида. – И маори тоже.
– Каким еще маори? – переспросил Оттфрид, продолжая не глядя швырять вещи в сундук. – Ничего не знаю ни о каких маори.
– Мне вообще кажется, что ты не слишком много знаешь, – вмешался Карл. – В первую очередь, куда ты собираешься ехать с женой и детьми?
Оттфрид пожал плечами:
– Для начала – прочь отсюда. Может быть, в Нельсон или на Северный остров. Может быть, в Австралию. Лучше туда, там наша семья.
– Вот только капитан не возьмет тебя на судно бесплатно, – заметил Карл, в то время как Ида, которая пришла в ужас при мысли о том, что снова придется переезжать, рухнула на стул.
Она тоже понимала, насколько бессмысленным будет это бегство. Одна из девочек заплакала, и Кэт пошла посмотреть, все ли с ней в порядке. Вскоре она вернулась, неся на руках ребенка.
– Возьми ее, Ида, и успокой. Я подогрею ей молока, у нас еще осталось немного. Лично мне сейчас не хочется доить корову. Так что, Оттфрид? Куда ты собираешься везти Иду с детьми?
У Кэт разрывалось сердце, однако она прекрасно понимала, что вскоре расстанется с Идой и девочками навсегда. Она могла еще какое-то время сопровождать семейство Брандманнов, но уж точно не собиралась жить с ними в каком-нибудь поселке, а тем более ехать в Австралию. В любой общине очень скоро начнут задаваться вопросом, зачем она нужна Брандманнам, а Оттфрид теперь не сможет выжить в одиночку. Значит, он снимет квартиру для Иды и детей и будет искать работу. Если он возьмется за ум и вернется к столярному ремеслу, то найдет ее без труда.
– У меня есть идея, – вдруг сказал Карл.
Голос его звучал неуверенно, однако Ида посмотрела на него как на спасителя, и даже на лице Оттфрида читалось не только неприятие, но и некоторый интерес. Впрочем, не бесхитростный: он уже сейчас подумывал о том, как одурачить бывшего соседа.
– Но для начала нам нужно присесть и поговорить об этом спокойно. Оттфрид, толку не будет, если ты сейчас бросишься бежать сломя голову. Куда бы ты ни отправился, в Нельсон или другое поселение, тот, кто захочет найти тебя, непременно найдет. И единственное убежище для тебя на этом острове – это уединенная ферма. Если ты спрячешься там на пару месяцев, может быть, об этом деле забудут. Или Поттер найдет Гибсона, а если нам повезет, он станет искать именно его. Этот человек хочет не кровопролития, а денег.
– Ты хочешь сказать, что мне нужно построить ферму? Где-нибудь на своей земле?
Восторга в голосе Оттфрида не было, однако появилась надежда. Видимо, прежде это ему в голову не приходило.
Карл покачал головой:
– Нет. Маори тоже охотятся на тебя. Они узнали, что вы с Гибсоном их одурачили. Я бы на твоем месте был осторожнее. Конечно, им нужны деньги, но они не будут с тобой так церемониться, как Поттер.
Оттфрид в ужасе оцепенел:
– Но тогда мне некуда деваться! Они убьют нас всех! Я еще подумал, что… Они всех нас убьют… как Уэйкфилда… – забормотал он.
Карл снова покачал головой:
– Нет. А все потому, что я возьму вас с собой. На станцию Фенрой, на равнину. Крис Фенрой примет твою семью, если я поручусь за вас. Я собираюсь выкупить у него часть фермы, а ты, Оттфрид, можешь работать на нас.
Кэт с тревогой поглядывала то на Оттфрида, то на Иду. Она сразу поняла, что это предложение стало бы для них лучшим выходом. По крайней мере, для Иды и девочек. Конечно, Джейн Фенрой – не та соседка, которую хотела бы для своей подруги Кэт, однако на станции Фенрой Кэрол и Линда будут в безопасности. Кэт видела, что Ида задумчиво крестится и бормочет под нос благодарственную молитву, но не знала, делает она это от чистого сердца или просто хочет показать Оттфриду, что она благодарна Господу, а не Карлу Йеншу. На лице Оттфрида отражалась борьба: с одной стороны, он был в отчаянии, с другой – страдала его гордость. Он тоже понимал, что у него нет иного выхода, кроме как принять предложение Карла. Но работать на кого-то? Стать даже не ремесленником, а слугой, причем слугой столь презираемого им Карла? Решение давалось ему нелегко.
И вдруг его осенило. На лице его промелькнула мрачноватая улыбка.
– Хорошо… э… я согласен, Карл. Я, мы… Мы можем поселиться там, у Ваймакарири, на земле твоего друга. Но я не буду ни слугой, ни наемным работником! Немного денег у меня еще осталось, ну, от того, что мы заработали. Да, да, Ида, я просто тебе не говорил… – Он с заговорщическим видом подмигнул Карлу. – Если отдавать все бабам… Да они растратят деньги, оглянуться не успеешь! Недавно мы продали еще один участок.
– Прекрасно! – перебила его Кэт. – Значит, скоро у наших дверей появится очередной желающий получить обратно свои деньги!
– И потом я немного выиграл в покер, – продолжал Оттфрид. – В общем, хватит на пару овец. Я тоже выкуплю часть фермы. Побираться мне не придется, Карл! И ты не будешь женой поденщика, Ида Брандманн, пока я жив!
Глава 7
Ида полагала, что Оттфрид должен купить овец у Редвудов, а Карл советовал братьев Динс, но Оттфрид не захотел никого слушать, он утверждал, что у него есть отличные связи на рынке скота в Нельсоне. В конце концов, именно там он приобрел коней, так хорошо зарекомендовавших себя, и коров для Санкт-Паулидорфа тоже доставили оттуда.
– Но тогда у них не было овец, – удивилась Ида.
– Тогда на всем Южном острове не было овец, – пояснил Карл. – А сейчас появилось несколько заводчиков. По крайней мере, мне так говорили. Эти животные уже пасутся в святынях маори – или я ослышался тогда в пабе, Оттфрид? Мне показалось или этот Батлер, которому вы продали землю, тоже намерен стать овечьим бароном? В общем, на рынке в Нельсоне вполне могут быть овцы. Но зачем ехать так далеко, Оттфрид? Редвуды – ваши соседи, а к Динсам нам все равно придется завернуть, чтобы забрать мою отару.
– Вот именно! – важно заявил Оттфрид. – Нам придется к ним завернуть, а потом они, чего доброго, расскажут Поттеру, что видели меня и что я купил овец. Тогда он поймет, что у меня еще есть деньги, и придет за мной. А на рынке в Нельсоне меня никто не знает.
– Ты же говорил, что у тебя там великолепные связи, – напомнила ему Кэт.
Оттфрид засопел:
– Да… Я просто имел в виду… Там никто не будет рассказывать о том, что знает меня. Те парни умеют молчать.
– За молчание обычно приходится платить дополнительно, – заметил Карл. – Только я позволю себе усомниться в том, что у тех торговцев хороший товар, да и цены тоже. Ну да ладно, Оттфрид, не хочу тебя отговаривать. Если ты считаешь, что для тебя безопаснее будет отправиться в Нельсон, морем или по суше, делай как знаешь. А я возьму Иду и детей – и Кэт тоже, если она захочет, – на станцию Фенрой. Их нельзя втягивать в ссору между тобой и Поттером.
Когда Оттфрид ничего не возразил на это, Карл удивился. Вообще-то он ожидал, что Оттфрид станет с ним пререкаться, ведь Карл несколько дней проведет с женщинами, и на этот раз его и Иду не будут разделять стены конюшни и дома. Разумеется, Карл не собирался пользоваться своим положением, и Ида была далека от мыслей об измене, однако Оттфрид никогда не питал доверия к жене.
Но теперь он, похоже, сам понял, что Ида и дети только помешают ему во время путешествия в Нельсон, кроме того, пришлось бы вести с собой корову и двух овец, если он не хотел продавать или бросать здесь драгоценных животных. Возвращаясь на равнины, им придется гнать и принадлежащее Карлу стадо, что значительно затруднит передвижение. Карл на миг задумался, каким образом Оттфрид собирается потом доставить свою отару из Нельсона – это ведь работа не для одного человека. Однако он тут же забыл об этом, твердо намеренный отвезти Иду, детей и Кэт в безопасное место.
Кэт сказала, что проводит подругу до станции Фенрой, а затем присоединится к племени маори. Она заявила, что сыта пакеха по горло и хочет вернуться к той жизни, которую вела с Те Ронгой. Связано ли это решение с Крисом Фенроем и может ли оно измениться, если они с Кэт встретятся? Карл пока не осмеливался думать об этом. Кэт резко отвергла предложение Оттфрида поехать с ним в Нельсон, чтобы поискать там новую работу, и тот не настаивал.
Ида и Кэт за неполных два часа сложили все пожитки и припасы в повозку. Они запрягли в нее двух каурых кобылок, знакомых Иде еще по Санкт-Паулидорфу, – ими она легко могла управлять. Карл ехал рядом верхом на Бренди, а Оттфрид взял оставшуюся лошадь, чтобы отправиться в Нельсон. Карл вообще-то предполагал, что он заберет и вторую повозку, чтобы сбыть ее в Нельсоне или по дороге, поскольку не до конца верил в то, что у Оттфрида есть тайные сбережения.
– Мы бы знали, если бы он продал еще какие-то участки. Оттфрид похвастался бы, – согласилась Кэт, когда Карл выразил свои сомнения.
Ида до сих пор старалась не говорить о муже ничего плохого. Она очень обрадовалась, услышав о том, что он потратил не все деньги, и приняла эту новость, ни о чем не спрашивая. Кэт смотрела на вещи более трезво. Презрение и отвращение, которые она испытывала к Оттфриду, были написаны у нее на лице, и она не стеснялась в выражениях:
– Вы же слышали, Карл, он все время хвастается. Вчера – своими прекрасными связями с торговцами скотом, до того – своими огромными землевладениями. А теперь вдруг оказывается, что он провернул сделки, о которых никто ничего не знает? Нет, я уж скорее поверю в то, что он выиграл в покер. Вполне возможно, что он наконец-то разобрался в игре или ему просто повезло. Или он знает, где Гибсон спрятал деньги, – хотя тот наверняка успеет добраться до них быстрее. Как бы там ни было, посмотрим, явится ли он на станцию Фенрой со стадом овец или сбежит, как его приятель.
По лицу Кэт было видно, что она надеется на последнее, и Карл поймал себя на мысли, что молится о том же.
Свой небольшой отряд Карл привел сначала в Порт-Купер, чтобы забрать оставленные там вещи. Кроме того, он зашел в почтовое отделение. Как Карл и надеялся, там его ждал ответ на послание, которое он отправил Крису Фенрою из Веллингтона. Молодой человек открыл письмо, испытывая весьма двойственные чувства. Что он будет делать с женщинами, детьми и овцами, если Крис ответит отказом?
Однако на этот счет можно было не переживать. Письмо Криса буквально излучало радость. Он пришел в восторг от предложения заняться овцеводством, а еще больше от того, что сможет принять на станции Фенрой своего давнего друга и помощника в качестве компаньона.
Конечно, нам придется докупать землю , – писал он. – Но я уверен, что все будет хорошо. Маори пообещали, что обязательно дадут нам столько, сколько потребуется. Ты можешь поселиться в нашем старом доме, он пустует с тех пор, как мы переехали. И если ты вдруг найдешь себе жену, мы построим второй большой дом для тебя. Жду твоего приезда, Крис, и Джейн тоже его предвкушает .
Последние слова заставили Карла усмехнуться. Письма Криса Фенроя всегда были очень живыми и образными, и всякий раз, когда он использовал общие фразы вроде этой, Карл понимал, что его друг лжет.
Что ж, теперь Карл мог со спокойной душой продолжить путешествие на равнины. По крайней мере, ему будут рады – хотя неизвестно, что скажет Крис по поводу нового компаньона. Да еще такого, как Оттфрид, с которым наверняка будет непросто. Но Крис знал, как Карл относится к Иде, он наверняка не откажется принять ее. Кроме того, с ним будет Кэт, та самая женщина, к которой Крис питал чувства, сходные с теми, какие испытывал Карл по отношению к Иде. Жизнь на станции Фенрой станет если не проще, то уж наверняка интереснее.
Карл не застал Дэвида Поттера в Порт-Купере. В пабе ему сказали, что он уехал в Пурау на поиски Отти. Адвоката Реджинальда Ньютона тоже здесь не было. Он взял в аренду лошадь и отправился на ферму к Батлеру. Наверное, для того, чтобы изучить проблему на месте и точнее сформулировать претензию. Конечно же, все это обойдется фермеру в целое состояние и вряд ли даст какой-то результат, однако, судя по всему, деньги у Батлера водились. В общем, Иду Брандманн никто не побеспокоил, и Карл вскоре отвез женщин в Риккартон.
Радости Уильяма Динса не было предела.
– Тысяча чертей, молодой человек! Быстро вы обживаетесь! За несколько дней обзавелись сотней овец – кстати, их уже сто пятьдесят, матки принесли ягнят, – а потом еще и двумя женщинами!
Он с недоверием и завистью смотрел на Иду и Кэт. Затем он заметил девочек и снова просиял:
– И дети уже есть! Надо мне разобраться, как это у вас так быстро получается, Йенш! И собака новая!
С этими словами он показал на Охотника, который сразу же подружился с овчарками Динсов и вместе с ними принялся бегать вокруг загона перед домом, в котором пятьдесят овцематок дожидались, пока их подоят. Приятель радостно бросился за ними.
– Кажется, у вашей псины даже гуртовой инстинкт есть. Возможно, в нем течет кровь бриаров, он такой же пушистый, или бородатых колли, как у моих. – Он показал на длинношерстных собак, с которыми у Охотника действительно было отдаленное сходство. – Побудьте пару дней у нас вместе с семьей, а я присмотрюсь. Может быть, вы и сами с этим полукровкой и своим маленьким колли перегоните овец на станцию Фенрой.
Позже Карл познакомился с Джоном, братом Уильяма, а Кэт и Иду радушно встретили жены обоих братьев. Ида рассказала им, что ее муж закончит кое-какие дела в Нельсоне, а затем приедет на станцию Фенрой. Изображая добропорядочную супругу, она снова стала носить передник и чепец. Однако Кэт не сомневалась, что ей никто не поверит, если заметит, как она смотрит на Карла Йенша. Впрочем, Ида больше не поднимала на него глаз, видимо, опасаясь, что снова сомкнется круг их любви, но провожала его взглядом, радовалась его появлению, звучанию его голоса. Ида не будет обманывать Оттфрида, в этом Кэт была уверена, однако ее утешала сама возможность находиться рядом со своей истинной любовью.
В конце концов Ида обменялась рецептами сыров с женами Динсов, но все свои тайны раскрывать не стала. Она собиралась устроить собственную сыроварню и надеялась получать хороший доход, хотя братья Динс полагали, что продажа шерсти принесет больше прибыли.
– Здесь есть место для тысяч и тысяч овец! – говорил Уильям, и перед его ясным взором уже возникли огромные стада, направляющиеся на высокогорья. – Но их надо держать в полудиком состоянии. Тут нужны выносливые породы, не молочные, которые живут в хлеву. Кроме того, кто же будет доить их и куда продавать молоко и сыр? Конечно, все говорят о Крайстчерче, городе, который вот-вот построят в устье Эйвона или Отакаро. Пока что в Порт-Купере пьют больше виски, чем молока. У нас уже сейчас достаточно молочных овец, чтобы обеспечить сыром целый город. А вы подумайте о дорогах! Мы, Динсы, живем недалеко от Порт-Купера, нам легко доставлять молочные продукты в магазины. А вот для Редвудов отвезти сыр в поселок – это уже рискованное предприятие, а станция Фенрой еще дальше. Зато шерсть отлично хранится, ее можно перевозить, когда и как вам удобно. Сбыт гарантирован, английские мануфактуры и новые суконные фабрики требуют еще и еще. Скоро здесь тоже появятся толпы стригалей, которые будут бродить от фермы к ферме, как в Австралии. Так что нужно делать ставку на шерстяные породы – вы поступили совершенно правильно, Карл! У вас великолепные животные, только не скрещивайте их с породами похуже!
Карл кивнул, надеясь, что сделка с Оттфридом не скажется на потомстве овец станции Фенрой. Как бы там ни было, а до сих пор никто понятия не имел, каких овец продают на рынке в Нельсоне. Но вскоре Карл полностью сосредоточился на науке овцеводства, которую ему с радостью преподали братья Динс. У молодого человека все получалось: он всегда с удовольствием работал с животными, кроме того, он с наслаждением наблюдал за тем, как расцветает Ида в обществе жен Динсов. Овцы все еще ягнились, и женщины им помогали, если возникали какие-то трудности. Руки у них были меньше, и им было легче повернуть ягненка и помочь ему появиться на свет, если он застревал в родовом канале.
У Кэт это тоже получалось отлично, на помощь пришел опыт, полученный у маори: Те Ронга часто брала ее с собой, когда помогала родить соплеменнице. Но самое главное, ей вдруг понравилось работать с овцами. Еще в Санкт-Паулидорфе, как и в Пурау, она любила ухаживать за коровами, однако их размер заставлял ее держаться на почтительном расстоянии от них. Овцы были не так велики, а ягнята и вовсе выглядели очень мило. Также Кэт понравилось возиться и с овчарками, к которым она очень быстро привыкла. Ида тоже с большим энтузиазмом помогала овцам ягниться. Она храбро бралась за дело, ее не пугали ни кровь, ни другие жидкости. К огромному удивлению Кэт, вся ее чопорность проявлялась только в общении с людьми. Когда маленькие пушистые существа с блеянием пытались дотянуться до вымени своей матери, Ида смотрела на них с гордостью и светилась от счастья.
– Значит, ты была бы не против того, чтобы обосноваться на овечьей ферме? – осторожно поинтересовался Карл, когда она, сияя, показала ему своих питомцев. Последние три ягненка родились у его овец.
Ида робко улыбнулась.
– Кому же это может не нравиться? – спросила она, махнув рукой в сторону дома и выгонов Риккартона.
Пейзаж был действительно восхитительным, в Рабен-Штейнфельде даже в самые лучшие летние дни не бывало так красиво. В остальном же местность напоминала Мекленбург, если не обращать внимания на величественные силуэты Южных Альп, то четко очерченные, то исчезающие в тумане. Из-за них пейзаж выглядел слегка нереальным. Иногда казалось, что овцы пасутся у самого неба. Вокруг Риккартона холмов было совсем мало. Сейчас, в начале лета, травы туссока наливались сочной зеленью, и овцы на выгонах напоминали белые капли краски. Дома Динсов были построены из простой древесины, но ярко раскрашены, что весьма поднимало настроение. За домами стояли хлева и сараи для стрижки овец. По ярко-голубому небу тянулись белоснежные, похожие на клочки ваты облака, словно там, наверху, тоже паслось стадо овец. Его синева и тени облаков отражались в лениво текущем неподалеку Эйвоне.
– Здесь просто чудесно, – сказала Ида.
Карл кивнул:
– Конечно. Но это именно то, чего ты всегда хотела? Ты можешь представить себе, что всю жизнь проведешь на подобной ферме? Ты была бы… счастлива?
По лицу Иды промелькнула тень.
– Сколько раз тебе повторять, что мне желать нечего? – сердито поинтересовалась она. – И счастье наверняка не на моей стороне. Если тебе обязательно нужно знать, то в данный момент я могу представить себе все что угодно, лишь бы это помогло построить для девочек надежный дом. Я хочу просыпаться утром и ничего не бояться. А вечером… – Она осеклась, вдруг с болью осознав, что никогда не ляжет в постель без страха, пока она замужем за Оттфридом. Однако Карлу об этом знать было не обязательно. – А вечером я хочу наслаждаться миром и благочестием, – закончила Ида.
Однако ее последние слова прозвучали не с гордостью, как она хотела, а скорее жалобно. У Карла заныло сердце.
Карл и его спутницы провели у Динсов две недели, а затем продолжили путь в долину Ваймакарири. В благодарность за помощь Карл оставил Уильяму овцематку с ягненком, великолепным маленьким барашком.
– Он станет одним из родоначальников новой породы, – обрадовался Уильям и предложил Карлу дальнейшее сотрудничество: – Всегда полезно меняться животными, в том числе и крупным рогатым скотом. Если у вашей коровы будет бычок… Мы очень в этом заинтересованы.
У Динсов было несколько бычков, однако все они принадлежали к одной породе и состояли в ближайшем родстве друг с другом.
Перегнать овец вверх по реке оказалось проще, чем думал Карл. Охотник проявил природный талант к гуртованию – Динсы немного поработали с ним, и вскоре он уже знал самые важные команды. У Приятеля инстинкт и так был в крови, да и Бренди, мерину Карла, похоже, тоже нравилось загонять овец. Он часто заранее предугадывал, где Карлу может понадобиться помощь, и иногда сам, без понуканий, бросался преследовать отбившееся от стада животное. Поэтому овцы послушно шли за повозкой, которая, однако, вынуждена была приспосабливаться к мерному шагу коровы, поэтому вся процессия продвигалась вперед очень медленно.
Вечерами Карл ставил палатку, а женщины и дети спали в повозке. Было тепло, но они все равно разводили костер, на котором жарили рыбу или кроликов. От Карла Ида не скрывала своих талантов. Он уже знал, что у нее есть револьвер, и теперь открыто восхищался ее меткостью:
– Я слышал о легендарных стрелках из Америки и знаю, что помещик тоже довольно ловко управлялся со своим охотничьим ружьем. Но попасть в крохотного кролика, да еще и мчащегося от тебя со всех ног… это просто невероятно!
– Легендарных стрелках? – переспросила Ида.
Кэт рассмеялась и пообещала вечером рассказать нечто интересное.
– Я могу поведать тебе кое-что о стрелках с Дикого Запада, – сказала она. – Однако не уверена, что это правда.
Она вспомнила те дешевые книжки, которые Мэри приносила в комнату горничных в доме Бейтов: с их помощью Кэт училась читать по-английски. А вечером она действительно возродила традицию рассказывать сказки у костра, как когда-то во время путешествия с Гибсоном, Элсбет и Эрихом. Карлу нечем было их развлечь – в последние годы он читал много, но в основном учебники по геологии и землемерным методикам. О «Ромео и Джульетте» он впервые услышал от Кэт, которой пришлось вернуться к этой истории, когда Иде показалось, что легенды о героях Дикого Запада слишком уж кровавы.
– Что ж, крови в этой пьесе тоже льется достаточно, – наконец произнес Карл. – И финал очень грустный. Нельзя ли его изменить?
Кэт пожала плечами.
– Мне не хватает воображения, – ответила она. – Попробуй сам. Мне кажется, Ида любит истории со счастливым концом.
Под нежным взглядом Карла Ида покраснела. А затем он вдруг в ярких красках описал, как при виде мнимо умершей Джульетты Ромео застыл, вспоминая все прекрасные моменты их любви, а в тот самый миг, когда он хотел проглотить яд, появился Лоренцо. Пока тот все объяснял Ромео, Джульетта проснулась.
– Но потом пришли их родители, и все снова стали ссориться, – усмехнулась Ида. – Или отец Джульетты заколол Ромео, а Джульетта приняла яд, и…
– Нет, – мягко произнес Карл. – Ромео и Джульетта сбежали вместе и жили припеваючи в стране у моря, где всегда тепло и светит солнце.
Он пытался встретиться взглядом с Идой, и, на миг растерявшись, она посмотрела ему в глаза. Круг тут же сомкнулся, они оба словно опять оказались на краю древнего леса в Байе, ощутили жар солнца, услышали рокот барабанов и шелест волн на песке.
– Такой страны не существует! – заявила Кэт. – По крайней мере, мне так кажется. Должен ведь иногда идти дождь, иначе все засохнет. Кроме того, им обоим нужно как-то зарабатывать деньги. А Ромео, наверное, только и умеет, что махать мечом. Так что он мог разве что пойти в солдаты, и тогда…
– Это ведь просто история, – в один голос сказали Карл и Ида, а затем рассмеялись вместе, пока Ида не разрушила очарование.
– На самом деле… – пробормотала она и заставила себя посмотреть на догорающее пламя, отведя взгляд от лица Карла. – На самом же деле они не будут счастливы, но и не умрут. Джульетта выйдет замуж за Париса, Ромео отправится в Мантую. А потом встретит другую девушку.
Карл покачал головой.
– Другой девушки никогда не будет, – твердо сказал он.
Глава 8
Кристофер и Джейн Фенрой еще за несколько часов до прибытия Карла узнали о том, что к ним движется эта огромная процессия. Разведчики нгаи таху заметили всадника, повозку и стадо овец, как только те оказались на территории племени, и Те Хайтара отправил весточку на станцию Фенрой. Кристофер уже подготовил вождя к тому, что у него появится партнер. Вообще-то приобретение пастбища для овец не должно было вызвать затруднений, однако, прежде чем установить размер арендной платы, Те Хайтара посоветовался с Джейн, и ее предложение в итоге вылилось в бурную ссору между ней и Кристофером.
– Скажи, Джейн, ты вообще на чьей стороне? – с раздражением поинтересовался у жены Крис, когда вождь выдвинул свои требования. Он нечасто решался на открытые стычки с супругой, но тут он выплеснул весь долго копившийся гнев. – Прекрасно, что ты борешься за права племени, но это зашло уже слишком далеко!
Джейн посоветовала вождю назначить плату в три раза выше обычной. Теперь нельзя было взять у Те Хайтары в аренду полкоролевства за три одеяла и тюк ткани. Об этом позаботилась Джейн.
– Все равно это выгоднее, чем все предложения, которые делала переселенцам Новозеландская компания, – спокойно ответила она Крису. – С белым ты рассчитался бы как полагается, а от маори хочешь откупиться несколькими предметами домашнего обихода?
– Боже мой, Джейн, я не стал бы платить белому, потому что мне просто нечем! – возмутился Кристофер. – И ты прекрасно об этом знаешь. Так к чему эта подлость?
Джейн пожала плечами и смахнула со лба прядь каштановых волос. О строгих прическах ей пришлось забыть – парикмахерское искусство никак не давалось горничным-маори.
– Дело в том, что тебе пора научиться считать, Крис, – ледяным тоном заявила она. – Иначе ты и с овцами ничего не добьешься. Хорошо подумай, можно ли заработать на этой ферме, и, если да, возьми заем в банке или попроси Те Хайтару отложить срок выплаты на один год. Если нет, то лучше вообще не вкладывай время и деньги в овец. – С этими словами она отвернулась и выплыла из комнаты. В их новом доме она могла удалиться намного эффектней, чем в том маленьком, в котором они жили поначалу. Кристофер уже пожалел, что построил его для Джейн.
К счастью, Те Хайтара оказался не настолько прожженным дельцом. После ссоры с Джейн Крис почтительно попросил его о новой встрече в том месте на берегу Ваймакарири, где, по словам возмущенной тохунга, он с недавних пор вызывал духа денег. Мужчины сидели на корточках, смотрели на воды реки, в которых, словно золотые стрелы, преломлялись солнечные лучи, и Крис снова заговорил об аренде. Он признался вождю, что у него просто нет такой суммы денег.
– А у твоего друга, который приведет овец, тоже нет? – сочувственно поинтересовался Те Хайтара.
Крис пожал плечами.
– Я не знаю, – честно ответил он. – Мне известно лишь, что он человек небогатый. И если мы пообещаем вам столько денег за эти выгоны, то нам придется в первый же год постараться получить очень высокий доход.
Вождь кивнул со знанием дела:
– Да. Так и есть. – Он показал на реку. – Когда духи довольны, они посылают все больше и больше денег, подобно тому, как разливается река, когда в горах тает снег. Но потом и требуют больше. Ка-пин-та хочет, чтобы мы быстрее делали лекарства и хей-тики. Не всем в племени это нравится. Некоторые говорят, мол, это приводит к тому, что молодежь перестает уважать тапу. Девушки уже не поют каракиа, собирая растения, а юноши вырезают хей-тики из дерева, а не из нефрита, потому что это дешевле и проще.
Крис кивнул.
– Да, – с грустью произнес он. – Это правда. Если вы назначите высокую арендную плату за пастбище, мы не сможем уважать каждое тапу, связанное с лесами и ручьями этих земель. Овцы будут пастись повсюду. Это твоим тохунга тоже не понравится.
Те Хайтара вздохнул, а затем поднялся.
– Крис, я задаюсь вопросом, что будет с нами дальше, – серьезно сказал он. – Мы отпраздновали с вами повири, когда вы приехали, поэтому мы с вами одно племя. А теперь мы говорим о деньгах и о праве, о нарушении обычаев. Я знаю, пришло новое время. Но к чему это все приведет? – Внезапно он показался Крису растерянным и беспомощным.
Крис тоже встал и обратился к вождю:
– Мы можем покончить с этим здесь и сейчас. И мы не обязаны говорить о деньгах. Можно говорить о подарках, как и прежде. – В качестве компенсации за пользование землей, на которой стояла ферма, Кристофер каждый год доставлял из Порт-Купера в мараэ некоторое количество предметов обихода. Несмотря на то что у него был документ о праве собственности, составленный лично Джоном Николасом Бейтом, молодой человек понимал, что маори вряд ли вникли в суть сделки с отцом Джейн, и не хотел с ними ссориться. – А еще о дружбе. Я привезу вам одеяла, ножи, кастрюли и все, что вам нужно, а за это мои овцы будут пастись на вашей земле. Конечно же, не на священной земле, я прекрасно понимаю, что тапу необходимо чтить.
Вождь поджал губы.
– Но нам уже не нужны ни одеяла, ни ножи, ни кастрюли, – с гордостью заявил он. – Мы сами можем все купить. Однако мы с радостью примем в дар овцу. Джейн говорит, что от нее будет много пользы. Что она дает молоко, как коровы, а на ее теле растет нечто вроде… вроде льна, – неуверенно закончил он.
Крис рассмеялся:
– Шерсть, арики. Это называется шерсть. И это правда, овец можно стричь, шерсть прясть и ткать, а затем шить одеяла и одежду, в которой будет тепло. Договорились, арики! В качестве арендной платы за землю вы будете получать по одной овце каждый год. Я даже не против отдавать ту, что в тягости, тогда у вас скоро появится собственное стадо. Мы покажем вам, как стричь этих животных, – думаю, как только сами научимся. Я не тохунга, и Карл, наверное, тоже. А что касается пряжи и ткани, – его губы растянулись в сардонической ухмылке, – это женская работа. Спросите Джейн.
Услышав об этом соглашении, Джейн обиделась – как на мужа, так и на арики. Ее опять не стали слушать, и это ее раздражало, хотя среди маори она давно уже считалась женщиной с большой мана. Те Хайтара наверняка отверг ее предложение не без причины, но он был слишком мягкосердечен. Как, вероятно, и другие старейшины его племени, для которых деньги всегда значили немного. Они по-прежнему игнорировали ее советы, например, когда она говорила, что не стоит сразу тратить полученную прибыль, лучше вложить ее в какое-нибудь дело или расширить мануфактуру. Джейн тоже думала о том, чтобы обзавестись стадом овец, – в принципе, она понимала, что у этой новой отрасли экономики большое будущее.
Ей казалось, что и Те Хайтара это прекрасно понимает, однако его племя прежде никогда не занималось животноводством. И вообще, его люди склонялись к тому, чтобы спокойно почивать на лаврах. В последнее время они все чаще высказывались о том, что пора прекратить предпринимательскую деятельность, поскольку все уже имели теплую одежду, одеяла и домашнюю утварь. Если эта партия одержит верх, жизнь Джейн снова станет скучной. Однако Те Хайтара был настоящим подарком небес. Он делал все, чего хотела Джейн, возможно, даже его сделку с Кристофером следовало рассматривать именно с этой точки зрения. Когда прибудут овцы, его племя может передумать. Кто знает, а вдруг овцеводство понравится им больше, чем работа на мануфактуре в условиях постоянной спешки, когда Карпентер то и дело подгонял их, ожидая новой порции медикаментов. С овцами торопиться некуда, и у маори будет достаточно времени для того, чтобы петь свои каракиа, пока они будут их пасти, и уважать тапу, как того хочет тохунга. А Джейн будет заботиться только о сбыте, хотя пока что она не представляла себе, как это устроить. И Крис, конечно же, тоже. Посмотрим, насколько разбирается в этом деле тот немец, его новый компаньон.
В какой-то степени Джейн действительно предвкушала встречу с Карлом Йеншем, с которым она едва успела познакомиться на своей свадьбе. Но его имя почему-то казалось ей знакомым. Наверное, она переписывалась с ним, когда составляла список пассажиров «Санкт-Паули». В любом случае он, скорее всего, человек предприимчивый – от набожного деревенщины из Мекленбурга до уважаемого землемера в Новой Зеландии путь неблизкий. Лишь немногим колонистам удавалось выучить английский язык в достаточной степени для того, чтобы работать где-либо, кроме как на строительстве дорог. По всей видимости, Карл Йенш неплохо владел языком.
Джейн не знала, желает ли она, чтобы ферма с приходом Карла наконец начала процветать, или же ей хочется порадоваться очередной неудаче Криса. Как и прежде, она наслаждалась игрой в кошки-мышки с мужем. Она держала Кристофера в священном страхе перед своим острым язычком и капризами. Если теперь у него появится заступник в лице компаньона, это испортит ей все развлечение. Вполне возможно, что Карлом Йеншем так помыкать не удастся.
И вот теперь он приезжает – и, судя по всему, не один. Взволнованный мальчишка маори, которого прислал с известием вождь, что-то говорил о двух женщинах, светловолосой и темноволосой, и об очень маленьких детях. Джейн с удивлением воззрилась на Криса, который, услышав это, буквально обезумел от радости.
– Должно быть, это его Ида! Ида, ты понимаешь, Джейн, девушка, в которую он влюблен, сколько себя помнит, – она потом вышла замуж за другого. Если это она… Неужели Карл действительно сумел увести Иду у Оттфрида? Просто невероятно! Быть того не может!
– Надеюсь, что нет, – почти не разжимая губ, произнесла Джейн. – Если он явится сюда с чужой женой, меня это не обрадует. Конечно, в легендах маори это выглядит романтично, но в действительности обычно вскоре приходит разъяренный супруг с заряженным мушкетом.
Крис отмахнулся:
– Да брось ты! Все наверняка честь по чести. Может быть, старолютеране допускают разводы. Карл ничего противозаконного делать бы не стал. Судя по всему, ему везет во всем, за что он ни возьмется. Теперь дела у фермы пойдут в гору, Джейн! Вот увидишь, с овцами мы разбогатеем!
Джейн возвела глаза к небу.
– Ну что ж, тогда иди, встречай его, этого счастливчика, твоего спасителя, – усмехнулась она. – А я тем временем приведу себя в порядок, чтобы приветствовать леди как полагается. Или не одну леди… Мальчик ведь говорил о двоих? Должно быть, твой Карл чертовски удачлив, раз он сделал ребенка обеим. Сколько времени он провел на Южном острове? Или старолютеране допускают полигамию?
Из-за коровы и новорожденных ягнят путешественники добирались до станции Фенрой почти целую неделю. Карл, Ида, Кэт и дети прибыли в поместье к обеду. Перед ними лежали залитые солнечным светом дома и конюшни, поля и обширные пастбища. Ваймакарири текла спокойно и тихо, как Эйвон близ усадьбы Динсов. Даже Ида, хоть и встревожилась поначалу, не заметила ни малейших признаков того, что тут случаются наводнения. Берега реки покрывали густые заросли раупо, неподалеку от фермы виднелся лесок, и все вокруг покрывали кусты рата. Кэт это напомнило особняк Хемплменов.
– Раньше ты видела рата только на деревьях, – объясняла она Иде, – но, если местность каменистая, они вырастают в целые кусты. Миссис Хемплмен называла их огненными цветами. – Она рассказала о том, как составляла букеты для больной подруги. – Ты только погляди, сколько здесь красных цветов! Вообще-то это сорняк, но мне нравится, что Крис Фенрой его не вырубил.
Ида вела себя сдержанно. Теперь, увидев станцию Фенрой, она вдруг почувствовала себя неуютно. Столько земли, такая большая ферма! А на холме над рекой стоял самый настоящий особняк. И теперь они должны выкупить часть этих владений? Неужели нескольких овец окажется достаточно? Как Оттфрид собирается делить все это с Карлом и Крисом Фенроем? Хотя главным будет, скорее всего, Крис. Зачем ему отдавать кому-то право распоряжаться своим царством? Кроме того, есть еще и Джейн, дочь Николаса Бейта. Ида помнила ее величественную осанку и высокомерное поведение. Как она отнесется к их приезду?
Ида размышляла об этом, пока возле одной из конюшен не показался Крис Фенрой, который шел навстречу Карлу и его спутникам. По крайней мере, молодая женщина решила, что это Фенрой, она уже толком не помнила, как он выглядит, поскольку видела его всего раз или два в магазине Партриджей. Зато Карл и Крис, судя по всему, были хорошими друзьями. Карл тут же спешился, и молодые люди сердечно обнялись.
– Карл, прекрасно выглядишь! – Отодвинувшись от друга на расстояние вытянутой руки, Крис Фенрой просиял. – Такой лихой, настоящий траппер! Северный остров пошел тебе на пользу, да и путешествия тоже!
Карл тоже смотрел на Криса с улыбкой, однако ответить ему комплиментом не мог. Брак и жизнь на ферме не пошли ему на пользу. Он казался старше, чем прежде, в глазах поселилась печаль. Волосы и борода были подстрижены, на лице пролегли морщинки – не от смеха, а от тревог и размышлений.
– А ты повзрослел в браке, – заметил Карл. – С такой аккуратной стрижкой я тебя никогда раньше не видел. Неужели Джейн сама тебя стрижет?
Крис натянуто улыбнулся:
– Нет, она не прониклась духом пионеров настолько, чтобы стричь супругу волосы, штопать ему одежду и варить еду. Но горе мне, если я осмелюсь пропустить визит к цирюльнику в Порт-Купере! Джейн полагает, что даже в глуши нельзя себя запускать.
Карл притворно огорчился:
– Значит, я сразу же произведу на нее плохое впечатление. Честно говоря, в Порт-Купере я цирюльника даже не видал. Ну да ладно, придется миссис Джейн принять меня таким, какой я есть.
– Как, наверное, поступает твоя Ида! – с довольным видом произнес Крис и обернулся к повозке.
Ида и Кэт сидели на козлах под натянутым тентом, который защищал от солнца детей. Из-за него слезть с повозки было не так-то просто. Крис толком не мог разглядеть женщин, однако протянул руку, чтобы помочь спуститься первой из них.
– Вы, должно быть, Ида! Я очень рад встретиться с ва…
Крис оборвал себя на полуслове, заметив светловолосую женщину, спрыгнувшую с повозки. Вдруг оказалось, что он смотрит в лицо, которое в последнее время видел только во сне, но помнил так же четко, как и после первой встречи.
– Поти, – прошептал он. – Кэт… Что ты здесь делаешь? Ты ведь не…
Он перевел взгляд с Кэт на Карла; сердце его едва не остановилось. Но молодой человек тут же взял себя в руки. Карл написал бы ему, если бы они с Кэт стали парой. Должно быть, они встретились случайно, причем совсем недавно.
Кэт натянуто улыбнулась, однако в душе ее бушевала буря. Ей пришлось сдерживать себя, чтобы не броситься ему на шею.
– Здравствуй, Кристофер, – вежливо произнесла она. – Рада, что у тебя все в порядке.
– Но где… как?.. – Крис пытался подобрать слова. – Ида, спускайтесь же наконец.
– Ты не возьмешь детей, Кэт? – попросила Ида.
Она протянула подруге корзину, в которой спали обе девочки. К этому моменту им стало в ней тесновато, в ближайшее время придется и вовсе от нее отказаться. Дети уже научились ползать, а скоро начнут и ходить. Теперь же, когда путешествие подошло к концу, они снова будут спать в колыбельке, которую сделал Оттфрид и которую они забрали с собой из па.
– Твои дети? – бесцветным голосом поинтересовался Крис у Кэт.
Кэт покачала головой.
– Это дети Иды, – твердо произнесла она. – Кэрол и Линда, двойняшки.
Карл помог Иде спуститься с козел.
– Позволь представить тебе, Крис: это Ида Брандманн. Это Кристофер Фенрой, Ида. Не знаю, встречались ли вы прежде.
Крис смутно помнил девушку с темными волосами, прямым пробором и ангельски прекрасным серьезным лицом. Свои косы она всегда прятала под чепцом. Даже сейчас Ида выглядела как правоверная старолютеранка – в отличие от Кэт, одетой в яркое платье из хлопчатобумажной ткани, она носила простое синее платье с передником и чепец. Наверное, когда-то это был ее воскресный наряд.
– Разве можно забыть такую красивую женщину, – галантно произнес Крис и поклонился. – Но как получилось, что вы приехали вместе? Ты ничего не писал об этом, Карл. Конечно же, я рад вам, миссис Брандманн. Но что с вашим супругом?
– Мой муж приедет позже, – негромко произнесла Ида. – Ну, если вы не против, конечно. Карл вам объяснит, он… Мы…
– У тебя будет еще один компаньон, Крис, – спокойно сказал Карл. – Давай поговорим об этом сразу же. Я знаю, что это неожиданно, однако иначе не получится.
Крис пристально вгляделся в лицо друга и понял, что это не настолько веселое приключение, как он мог предположить, судя по внешности друга. Карл снова нашел Иду, однако еще не завоевал. И тем не менее по-прежнему был готов сделать ради этой женщины все, что в его силах.
– Давайте распряжем коней, – предложил Крис. – Моя жена ждет нас в доме, она… приготовила обед.
Карл удивленно поднял брови.
– Обед? – переспросил он. – Нам подадут изысканные блюда на мейсенском фарфоре, среди хрустальных бокалов и дамастовых салфеток?
Крис усмехнулся, и его глаза впервые сверкнули с прежним лукавством.
– Примерно так. Однако изысканные блюда можешь вычеркнуть. У Джейн есть кухарка, но она готовит только рыбу со сладким картофелем, причем на открытом огне. Джейн пытается отучить ее от этого с помощью поваренной книги своей матери. Поэтому иногда мы едим запеканку из сладкого картофеля или панированную рыбу с какими-нибудь травами. Арона заглядывает в шкафчик и порой случайным образом находит именно то, что нужно по рецепту. Джейн без конца зачитывает ей отрывки из поваренной книги, однако толку от этого никакого. Тут показывать надо, вот только Джейн готовить не умеет. Даже рыбу и сладкий картофель на открытом огне. Поэтому Арона не воспринимает ее всерьез.
– А почему тогда эта женщина продолжает приходить к ней? – удивилась Кэт. – Арона, которая готовит рыбу и сладкий картофель, скорее всего маори, верно? Так почему же она терпит такое… грубое обращение?
Крис улыбнулся, и на этот раз почти видимый круг тепла и взаимопонимания соединил его с Кэт.
– Джейн пытается держать себя в руках, – ответил он. – Она воображает, будто воспитывает маори, однако на самом деле это скорее взаимный процесс. Если она начинает кричать и оскорблять девушек, на следующий день они просто не приходят. Сперва такое случалось часто, и потребовалось дипломатическое вмешательство – с моей стороны и со стороны вождя, – чтобы все успокоились. И свою злость по этому поводу Джейн срывает на мне. Я уже подумываю о том, чтобы научиться готовить и стричь.
– Все равно ты ей не угодишь, – рассмеялась Кэт.
– Я хорошо умею готовить, – вдруг заявила Ида. – Может быть, я…
– Ида, об этом мы поговорим позже, – перебил ее Карл. Нельзя, чтобы эта наивная душа предложила свои услуги Джейн Фенрой в качестве кухарки! Оттфриду это не понравится, и все начнется с неприятностей. – Где Ида и Кэт могут… привести себя в порядок перед обедом? Так ведь это называется, верно? – спросил он у Криса, бросив на него умоляющий взгляд.
Крис понял намек. Карлу хотелось, точнее, ему было просто необходимо поговорить с ним наедине.
– В старом доме, – с готовностью предложил он. – Все равно он подготовлен для тебя – хотя теперь в нем, наверное, поселятся женщины. Обстановка там есть, но позже мы с удовольствием занесем туда и ту мебель, которую вы привезли с собой, госпожа Брандманн.
– Ида, – сказала та. – Думаю, будет проще, если вы станете называть меня просто Ида. Теперь, когда все мы будем жить вместе.
– Иначе никак не получалось, при всем желании, – извинился Карл, когда они с Крисом прошли в конюшню.
Бренди и обе каурые лошадки с удовольствием жевали сено рядом с тяжеловозами Криса и его лошадью для верховой езды, небольшой сивой кобылкой. Мужчины передавали друг другу бутылку виски, которую Крис держал в конюшне на всякий случай.
– Поверь мне, я ничего подобного не планировал. А Оттфрид… Что ж, мягко говоря, это не лучший компаньон. Но иначе я снова потерял бы Иду. И что бы тогда с ней сталось? Она очень терпелива, ты от нее и слова дурного о ее бесполезном муженьке не услышишь, но сейчас иного выхода просто нет. Гибсон сбежал, кроме того, он хитер, и теперь его не найти. Так что именно Оттфрида обвинят во всем, что натворили эти двое. Один из вкладчиков – парень жесткий, а второй нанял ловкого адвоката с Северного острова, у которого наверняка есть связи – и свои люди для грязной работы. От них не сбежишь с семьей, без денег и без цели!
Крис поднял брови:
– Что ж, вряд ли у него совсем нет денег, если он собирается покупать овец. Может быть, ему хватило бы и на билет до Австралии. – Молодой человек усмехнулся. – Вот только тебе это не понравилось бы.
Карл закусил губу:
– Нет. Мне это не понравилось бы. Можешь говорить прямо, что я дурак, в конце концов, Ида не станет моей, здесь или где-либо еще. Я честно пытался забыть о ней, но я люблю эту женщину и знаю, что ничего нового тебе не сообщил. Я-то думал, она давно в Австралии, и, если бы теперь, отыскав ее, я увидел, что она счастлива, я оставил бы ее в покое. Но она несчастна! Этот Оттфрид – негодяй, да и лентяй к тому же, он ни на что не годен. Поэтому мне очень жаль, что я…
Крис отмахнулся.
– Похоже, мы будем прекрасно проводить время, – вздохнул он, – с Идой и Оттфридом. И с Джейн и Кэт. – Он попытался улыбнуться. – Я ведь тебе тоже не скажу ничего нового. Я люблю Кэт. И ты тоже можешь со спокойной душой обозвать меня дураком. Я мог заполучить ее еще тогда, в Нельсоне. Мог хотя бы поухаживать за ней, а вместо этого решил забыть. Из-за Джейн… Ну, ты знаешь, что из этого вышло. Дай мне еще глоток, Карл, да пойдем. Джейн наверняка уже ждет нас. И мне остается только молиться, чтобы она не догадалась насчет меня и Кэт.
Глава 9
– У вас чудесный дом, – вежливо сказала Ида, протягивая Джейн Фенрой руку.
Она говорила совершенно искренне, дом Фенроев на холме у реки произвел на нее сильное впечатление. Он был двухэтажным, построенным из дерева, с башенками и эркерами, более нарядным, нежели практичные дома Редвудов и Динсов. А с грубыми крестьянскими избами Рабен-Штейнфельда у него и вовсе не было ничего общего.
– Я хотел, чтобы он был похож на те дома, к которым привыкла Джейн, – пояснил Кристофер и посмотрел на жену, наверное, напрашиваясь на комплимент, но выглядело это так, словно он молил о снисхождении.
Джейн пока молчала. Своим гостьям она не сказала ни одного лишнего слова и смотрела на них с некоторым пренебрежением.
Ида Брандманн, одетая как крестьянка с «Санкт-Паули», казалась простоватой и робкой, тем не менее Джейн удивилась, когда та заговорила по-английски. А с ней приехала Кэт, бывшая горничная в доме Бейтов, которая теперь работала у Брандманнов, если Джейн все правильно поняла. Причем возникал весьма закономерный вопрос: зачем нужна горничная людям, у которых и дома-то нет? Кроме того, Джейн считала недопустимым то, что Ида привела прислугу на званый обед. Возможно, Кэт должна была заботиться о детях. У Иды было двое детей, и Кристофер, похоже, пришел от них в полный восторг. Джейн предположила, что вскоре он снова начнет донимать ее разговорами о потомстве.
– Я привыкла к каменным особнякам, примыкающим к другим таким же, – съязвила Джейн. – Деревянный дом в такой глуши… К этому тоже нужно привыкнуть. Но вам придется пока удовольствоваться старой хижиной, так что мне грех жаловаться. Позволено ли мне узнать, мистер Йенш, с какой из этих двух леди вы собираетесь там поселиться? Вы ведь ни на одной из них не женаты, верно?
– Может быть, мы для начала поедим? – перебил ее Крис, которому ее слова были явно неприятны.
И он показал на стулья и обеденный стол. Мебель выглядела довольно просто, особенно в сравнении с тонкой скатертью и хрустальными бокалами для вина. Ида, покраснев, села на указанный ей стул. Однако Карл ответил на пренебрежительный взгляд Джейн безо всякой робости:
– Я не собираюсь переезжать туда с кем бы то ни было, миссис Джейн. Как вы совершенно справедливо заметили, я холост, и я ни в коем случае не позволю себе кого-либо скомпрометировать. Думаю, для меня найдется другое место для ночлега, для начала вполне достаточно будет загородки в хлеву. В вашем старом доме пока устроятся миссис Ида с мисс Кэт, а позже – и мистер Брандманн.
Он кивнул, передавая слово Кристоферу: Карл полагал, что будет лучше, если тот сам расскажет жене о втором компаньоне. Кристофер так и поступил, запинаясь и пропуская скользкие моменты. Представил он все так, что ферма быстрее начнет приносить доход, если их стадо будет побольше.
Джейн нахмурилась, но сразу нельзя было понять, чем вызвано ее недовольство: то ли историей с Брандманнами, то ли неловкими движениями красивой девушки маори, подававшей закуску. Суп расплескался на дамастовую скатерть. Карл решил, что это к лучшему: рассказывая о талантах своей кухарки, Крис совсем не преувеличивал. Этот водянистый бульон не имел почти ничего общего с рыбным супом по-провански, как его гордо назвала Джейн.
– Значит, ожидается очередное пополнение, – наконец сказала Джейн и поморщилась. – А кто-нибудь из вас слышал поговорку о том, что чем больше поваров, тем хуже каша?
Карл снова взглянул ей прямо в глаза.
– Что ж, в данном случае умелый повар явно не помешает, – заявил он, с отвращением помешивая суп.
– Крис, почему ты позволяешь Джейн так унижать тебя? – спросил друга Карл.
Сегодня ночью он решил устроить себе ложе в конюшне, и Крис отправился туда вместе с ним якобы для того, чтобы показать, где именно он сможет переночевать. На самом деле он пришел в конюшню за припрятанной там бутылкой виски, которую теперь разделил с другом.
– Она же буквально наслаждается тем, что выставляет тебя в неприглядном свете. И я не вижу никаких причин пасовать перед ней. Неправда, будто ты обязан ей тем, что у тебя есть ферма. Ты сам говорил, что ее отец приобрел ее не совсем честно. Ты платишь за нее аренду, и, если маори однажды поймут, как все устроено в новом мире, тебе придется снова покупать ее. Поэтому не позволяй Джейн так обращаться с собой!
Кристофер пожал плечами.
– Ах, да ладно, – пробормотал он. – Я ее уже и не слушаю. Но что ты скажешь насчет Кэт? Ты знал, что она задумала?
Конечно же, Джейн не смогла отказать себе в удовольствии перевести и без того напряженный разговор на Кэт. «Небольшой домик и без служанки можно поддерживать в чистоте, – заявила она, – особенно если там живет хорошая хозяюшка из Мекленбурга».
– Неужели у вас дома вообще не было служанки, Ида? – сладким голосом интересовалась она. – Или горничной?
Ида нервно сжала в пальцах бокал вина, едва не раздавив его.
– Нет, – ответила она. – Но…
– Здесь у нее тоже ее не будет, – вмешалась Кэт. – Я путешествовала с мистером Йеншем и Идой, поскольку так проще и безопаснее добраться на равнины, однако оставаться здесь не намерена. Как вам известно, я выросла в одном из племен маори, и сейчас снова собираюсь к ним присоединиться. Полагаю, я очень скоро сумею найти арики, который пожелает принять меня. С моими знаниями обычаев и языка пакеха я пригожусь любому иви.
– Ах, вот как? – Джейн хитро улыбнулась, а Крис и Ида не могли скрыть своего удивления. – Поделитесь же с нами своими познаниями, Кэт! В чем коренное отличие между пакеха и маори?
Кэт встретилась с Джейн взглядом, и в ее ореховых глазах сверкнули золотые искорки.
– В первую очередь в искренности, миссис Джейн. Например, маори никогда не станет улыбаться, если собирается стукнуть вас дубинкой по голове.
Вспомнив этот ответ, Карл усмехнулся.
– Знал ли я об этом? О том, что она хочет ехать дальше? Крис, а чему ты удивляешься? Что ей здесь делать? Джейн уже сейчас язвит по поводу «горничной» Иды и Оттфрида. В конце концов она поймет, что именно ты держишь здесь Кэт. В этом Джейн участвовать не будет, для этого она слишком горда. Так что пусть Кэт уходит. Она еще свободна, может быть, она встретит мужчину, с которым будет счастлива.
Однако пока что Кэт решила остаться с Идой. Женщины с малышками устроились в старом доме Джейн и Криса. Они помогали Крису и Карлу строить загоны для овец и сараи для стрижки. Ида отобрала несколько самых послушных овец, чтобы доить их, и снова начала варить сыр. Кэт часто собирала травы для ее рецептов, и ее встреча с женщинами нгаи таху была неизбежной. Она привлекла к себе внимание тем, что, выкапывая корни раупо, задумчиво пела каракиа, которой ее научила Те Ронга. Разумеется, это тут же растопило лед между нею и местными тохунга. Всего через несколько дней она уже обменивалась с ними целительским опытом. Также она пригласила нескольких молодых женщин зайти к ним и посмотреть, как доят овец. Карл заплатил свой первый взнос за аренду земли, отдав в племя хорошую овцематку и двух ягнят, но пока что ни одна из женщин маори не решалась всерьез заняться животными.
– Вообще-то они довольно смышленые, – доверительно сообщила Карлу Ида, поработав с девушками маори. – Неплохо обращаются с животными, очень приветливые. Я даже не думала, что это возможно, с этими моко они выглядят так устрашающе!
Карл развеселился и отметил про себя, что она сказала моко, а не «татуировки». Вслед за Кэт она стала употреблять слова из языка маори.
– Устрашить хотят только мужчины, – произнес он. – У женщин моко должны напоминать о том, что боги вдохнули в них дыхание жизни. Обрати внимание, татуировки у них нанесены в основном вокруг губ.
– Но ведь жизнь вдохнули в Адама! – испуганно воскликнула Ида. – Еву сделали из его ребра.
Карл рассмеялся:
– Маори считают иначе – и пока что Господь не наказал их за это. Как дела у овец? Скоро у них будут ягнята? Можно будет тогда перегнать стада на выгоны получше, подальше от дома, а здесь оставить только твоих молочных овец.
Ида подробно ответила на его вопросы. Ей нравилось работать бок о бок с Карлом, поскольку он вел себя по-дружески, никогда не бранил ее и не кричал, как Оттфрид. Он часто звал ее на помощь, когда перегонял овец или занимался другим делом, для которого требовалась собака, поскольку Охотник по-прежнему слушался только Иду. Карл обратил внимание на то, какой счастливой стала молодая женщина за те несколько дней, которые она провела с ним на станции Фенрой. Она снова ходила на охоту и готовила для мужчин обед.
– Надеюсь, Джейн не против, – робко сказала она, когда на ее жаркое из крольчатины жадно набросились не только Карл и двое помощников-маори, но и Кристофер. – Она не готовит для вас, Крис?
Тот покачал головой:
– Только кухарка готовит что-нибудь вечером. На обед едим в лучшем случае то, что осталось от ужина, или бутерброды. Джейн сама на кухню не заглядывает.
– А чем она занимается целый день? – удивилась Ида.
Крис пожал плечами:
– Читает, пишет… Она много общается с маори, часто ходит к ним в гости и наблюдает за работой мануфактуры.
Кэт рассмеялась:
– И тем самым доводит тохунга до белого каления. Я уже наслышана об этом. Но за нее горой стоит вождь, да и результаты впечатляют. Племя разбогатеет.
– Деньги – это еще не все, – проворчал Крис, беря добавку. – Завтра я пришлю к вам кухарку, Ида, от вас она примет советы. – Он встал и поднял руки, обращаясь к духам: – Настоящим произвожу вас в звание тохунга, Ида Брандманн. В том, что касается жаркого из крольчатины, вам на этом острове никто не указ. Ты не поможешь мне с загоном для овец, Кэт?
Кэт чувствовала себя рядом с Крисом так же уверенно и спокойно, как Ида с Карлом. Никто из них не говорил об этом, но дни до прибытия Оттфрида стали для всех поистине волшебными, они наслаждались ими, не задавая себе никаких вопросов. Карл шутил с Идой, и она перестала опускать глаза, заговаривая с ним. Крис иногда словно ненароком касался руки Кэт, и та не отдергивала ее.
Джейн не пыталась сблизиться ни с одной из женщин. Она не ревновала, видя, как спорится у них работа рядом с мужчинами, не завидовала их необыкновенной красоте, которая опять расцвела, когда женщины отдохнули после нелегкой дороги и тяжелого труда, после родов и всех тревог. Кэт порхала по двору с развевающимися волосами, которые она заплетала в косу или носила распущенными, как девушки маори. Ида снова сняла свой строгий старолютеранский наряд и выглядела неотразимо, когда темные пряди волос выскальзывали из ее небрежной прически. Джейн относилась к этому спокойно. Ей было безразлично, какие взгляды мужчины бросают на этих женщин.
Таким образом, Джейн не подружилась с ними вовсе не поэтому, а потому, что ей просто-напросто не о чем было поговорить с домовитой Идой и целеустремленной Кэт. Однако вылазки Кэт в деревню маори ее раздражали. Не хватало еще, чтобы эта девушка осмелилась занять ее место! Впрочем, вскоре Джейн заметила, что Кэт не сильна в арифметике и коммерция ее не интересует. Джейн сочла ее глупой и суеверной, когда услышала, как она что-то напевает себе под нос, собирая в огороде сладкий картофель. Тем не менее Джейн отправила кухарку к Иде – наверное, не зря Крис так восторгался ее кулинарным талантом. Что подумает о ней соседка, ей было все равно.
Оттфрид прибыл с овцами на станцию Фенрой спустя пять недель после отъезда в Нельсон. Карл уже начал надеяться, что он действительно сбежит с остатками своих сбережений на Северный остров или еще куда-нибудь, но тут разведчики маори возвестили о его появлении – и Оттфрид вдруг сумел произвести на всех хорошее впечатление. Вверх по течению Ваймакарири за Оттфридом следовало стадо из пятидесяти овцематок, подгоняемое двумя прекрасно обученными, хотя еще очень молодыми колли, старающимися правильно реагировать на неловкие команды хозяина.
– Ну что, доволен? – Он усмехнулся, когда Карл осмотрел животных и одобрительно покачал головой. – Они соответствуют твоим требованиям?
– Они великолепны! – воскликнул Карл. – Я и не думал, что в тех местах разводят таких чудесных овец! Наверное, их привезли в Нельсон из Австралии, там есть прямой морской путь. В любом случае они прекрасно подойдут к остальным. А собаки какие чудесные! Тоже на рынке взял?
– Получил в подарок, – пренебрежительно махнул рукой Оттфрид. – Говорил же, у меня там отличные связи! Теперь вы мне покажете ферму? И как насчет того, чтобы как следует промочить горло? Такую сделку нужно обязательно отметить!
Когда Карл представил мужчин друг другу, Крис с готовностью откупорил бутылку виски. Он не узнал Оттфрида, по Вайрау тот ему не запомнился.
– Потому что ты смотреть только на сладкая Кэт! – поддразнил Криса Оттфрид. – И теперь она здесь. Осторожно, а то жена увидеть!
Он усмехнулся, а Крис едва не залился румянцем. Кэт была рядом с ним, когда приехал Оттфрид. Она приветствовала его более чем холодно, а затем сразу же ушла, когда он принялся хвастаться своими овцами. Но, похоже, он сразу же понял, что связывает Кэт и Фенроя. Крис попытался улыбнуться: Оттфрид уже начал вызывать у него отвращение. Может быть, эти овцы и принесут доход станции Фенрой, но как бы не пришлось потом расплачиваться за такого ненадежного компаньона. Тем не менее Крис налил ему виски, и Оттфрид, усмехаясь, поднял стакан.
Карл закусил губу.
– Пойдем! – наконец произнес он. – Если хочешь осмотреть ферму, пока еще трезв, то нам пора. Все равно сегодня нам все границы уже не объехать. Достаточно составить общее представление… – Он присел и нарисовал на песке прямоугольник. – Вот Ваймакарири, она ограничивает землю с юга. На востоке границу образует озеро, священное для маори, так что, прошу тебя, не вздумай там купаться или ловить рыбу, если окажешься в тех краях по делам. И овец лучше поить в другом месте, повсюду есть ручьи и пруды, это не проблема. На севере расположена деревня маори, у них тоже скоро будет много овец, однако они собираются пасти их чуть повыше. Тем не менее стада могут смешаться, поэтому нужно будет пометить своих животных и постараться не допустить путаницы, чтобы не присвоить чужую овцу.
Оттфрид поморщился:
– Зачем ты мне это рассказываешь? Лучше присмотри за этими татуированными ребятами!
Крис покачал головой. Он понял далеко не все из разговора, который велся на немецком языке, однако суть уловил.
– Нгаи таху – люди честные, – серьезно сказал он. – У нас хорошие добрососедские отношения, которые нельзя портить. Этого Карл и добивается. Поэтому, прошу вас, слушайте то, что он говорит.
– А на западе земля тянется почти до самых Альп! – закончил Карл. – Теоретически она принадлежит нгаи таху Те Хайтары, но они ею не пользуются. А значит, мы можем пасти там овец сколько душе угодно и отправлять животных на все лето в горы, как поступают в Уэльсе, Йоркшире и в других областях Великобритании, где разводят овец.
– Правда, там иногда кочуют другие племена, – вмешался в разговор Крис. – С ними тоже нужно достичь взаимопонимания при встрече.
– А если не получится? – поинтересовался Оттфрид. – Тогда они угонят весь скот и потом скажут, что ничего не знают, как при продаже земли?
Карл перевел его слова.
– Они недостаточно хорошо разбираются в овцах, чтобы их красть, – успокоил его Крис. – В крайнем случае забьют одну на мясо. К этому нужно быть готовым. Но целые отары они угонять не будут. Кроме того, они не смогут приходить и уходить незамеченными. Как я уже говорил, эта земля принадлежит Те Хайтаре и его людям. Если появляются другие племена, они устраивают приветственную церемонию, беседуют друг с другом – здесь есть только иви нгаи таху, они не враждуют между собой. В таком случае я приду на эту церемонию и объясню им все насчет овец. Так что не беспокойтесь, Оттфрид, с овцами ничего не случится!
Оттфрид фыркнул.
– Это вы так думаете, – заявил он, – а я этим ребятам все равно не доверяю. Лично я свою отару на высокогорье не отправлю. Пусть остаются под присмотром.
Крис бросил на Карла взгляд, полный отчаяния. Они были готовы к трудностям, и вот уже возникли первые. Впрочем, все оказалось даже хуже, чем они предполагали. Карл и Крис в тот же день повели своего нового компаньона довольно далеко на запад, где возвышался холм, с которого можно было увидеть почти всю ферму. Крис, поднявшись на него, с гордостью продемонстрировал широкие поля, леса и скалы, торчавшие кое-где на равнине, словно замки или башни.
– А там, внизу, лежит станция Фенрой! – радостно объявил он. На горизонте можно было разглядеть строения фермы. – Разве здесь не чудесно? Все это принадлежит нам! Скоро повсюду будут пастись овцы! Ты был прав, Карл, за овцами будущее Южного острова, и в первую очередь будущее равнин!
Оттфрид подвел своего коня ближе, и его глаза тоже вспыхнули, когда он увидел равнины. Он выпрямился в седле, словно король, обозревающий свои владения.
– Это даже больше, чем Рабен-Штейнфельд! – с довольным видом заявил он. – Тут больше земли, чем было у помещика.
Карл рассмеялся:
– Да тут весь Мекленбург поместится! Но мы все устроим иначе. Мы не будем возводить заборы и закладывать деревни. Скорее мы станем пастухами, которые перегоняют свои стада по всей стране, но не меняют ее ландшафт.
Оттфрид презрительно фыркнул:
– Это ты так видишь. Может быть, другие считают иначе. Кстати, как мы все оформим? How we now make it?
– Что? – переспросил Крис, спускаясь с холма.
– Ну, землю и двор. Если мы все тут хозяева, то это уже не станция Фенрой. Нужно разделить территорию на участки. Мы должны знать, что кому принадлежит.
Карл глубоко вздохнул и только потом перевел его слова для Криса.
– Оттфрид, это ведь будет овцеводческая ферма, – попытался объяснить он. – Крупное предприятие. На Северном острове уже сейчас есть фермеры, у которых по несколько тысяч животных. Стада быстро растут. Их действительно сортируют: держат отдельно овцематок, молодняк, баранов, мясной и молочный скот, и мы тоже будем так делать, но мы не станем делить овец между собой! Кроме того, нам потребуются огромные пастбища, такое большое стадо нельзя запереть в загон. Если отара вытопчет траву, то разрушится дерн, и на этом месте больше ничего не вырастет. Я предлагаю заниматься овцами вместе, а затем делить прибыль на троих. У братьев Динс и Редвуд все прекрасно получается.
– У братьев все остается в семье, – напомнил ему Оттфрид. – Но вдруг у меня будет наследник, а у тебя – нет?
Крис покачал головой, когда Карл перевел ему эти слова:
– Брандманн, пока что мы не заработали на ферме ни единого пенни. Нельзя уже сейчас говорить о наследниках!
Оттфрид рассмеялся.
– Пока ничего не заработали, но уже кое-что вложили! – похвастался он. – Пятьдесят отличных овец! Я хочу, чтобы они паслись на моей собственной земле!
Крис натянуто улыбнулся.
– Ну ладно, Оттфрид, – спокойно произнес он, – у меня есть договор, подписанный Джоном Николасом Бейтом. В соответствии с ним мне тут кое-что принадлежит. Можете получить треть от этого. Но, прошу вас, пока только на бумаге. Что касается производства, то поступим так, как предложил Карл. Это эффективный метод, что на Северном острове доказали Редвуды и Динсы.
– И будем любить друг друга, как братья, – заметил Карл на обратном пути. Он ехал верхом на Бренди рядом с Крисом. Оттфрид понесся вперед, окрыленный новыми перспективами. – Как там было у Каина с Авелем? Кто кого начал обманывать? Признай, твой договор не стоит и бумаги, на которой он написан!
Крис усмехнулся:
– По крайней мере, в глазах маори. Что же до пакеха, Оттфрид может пожаловаться губернатору. Хотя лично я сомневаюсь, что ему хватит сил вести подобную тяжбу. Я бы сформулировал все очень осторожно и не ссылался непосредственно на договор Бейта, переписывая землю, чтобы не попасть в ловушку, если Те Хайтара вдруг все же решит продать нам землю по-настоящему.
– Нам? – переспросил Карл.
Крис серьезно кивнул:
– Конечно! Если Оттфрид получит долю на станции Фенрой, то и ты, разумеется, тоже. Все должно быть по-честному.
Карл громко расхохотался:
– Ты так щедр, брат мой! Однако Оттфрид прав. Ферму больше нельзя называть станцией Фенрой. Как мы назовем ее теперь? Рай? Или сразу Эдемский Сад?