— В город собираешься? Я могу подвезти тебя.
Мэтью Гавейн, уже ставший для него добрым другом, которому Тим предложил перейти на «ты», наблюдал за тем, как тот с трудом взбирается на спину своего Приятеля, в то время как конюх Ламбертов запрягает в личную полукаретку Нелли элегантную упряжную лошадь. Стояло холодное, влажное весеннее утро, и Мэтт считал, что крытая карета гораздо лучше поездки под дождем.
Но Тим лишь мрачно покачал головой.
— Я езжу верхом не для удовольствия, а для разработки мышц. Ты знаешь, что даже если просто сидеть верхом на лошади, которая идет шагом, у тебя работает шестьсот пятьдесят мышц?
Мэтт пожал плечами.
— А сколько их работает у лошади? — вяло поинтересовался он.
Тим не стал отвечать на это, лишь удивленно поглядел на элегантную повозку, в которую забрался Мэтт.
— Как это тебя удостоили чести ездить в личной карете моей матери? Покатаешься с Шарлен? В такую обычную среду?
— Ты ведь не думаешь всерьез, что твоя мать дала бы мне карету, чтобы покататься с Шарлен? Нет, мне предстоит встреча с инвестором. Я должен встретить этого господина на вокзале и привезти сюда, пока в него не вцепились Уэберы. Вроде как старик Уэбер устроил эту встречу, но твой отец собирается вести переговоры самостоятельно. Он даже все еще трезв. — Мэтт взял поводья.
Тим поехал рядом с каретой.
— Весьма показательно, что мне он не сказал об этом ни слова. Мне это окончательно надоело, и я предпочел бы как можно скорее уехать. На следующей неделе есть даже пароход, идущий в Лондон. Но он снова уйдет без нас.
Тим отпустил поводья и с болью в душе отметил, что Приятель перешел на рысь одновременно с упряжной лошадью. Мэтт увидел его искаженное от боли лицо и заставил каурую кобылку перейти на шаг.
— Тебе нужно купить лошадь, которая будет ходить помедленнее, — заметил он. — В Европе тебе все равно потребуется новая.
Тим пожал плечами.
— Втолкуй это Лейни. Она непременно хочет, чтобы мы взяли лошадей с собой. Тогда, по ее словам, она будет как бабушка Гвинейра. Новая страна, но со своей лошадью и собакой. Понятия не имею, как я должен это оплачивать!
— Думаю, у ее семьи есть деньги, — произнес Мэтт, не переставая следить, чтобы его лошадь шла прогулочным шагом. Он прекрасно успевал к вокзалу, и дождь его не пугал. А Тим выглядел так, словно сильно мерз, да и сидел в седле не очень уверенно.
— Вот только пожелают ли они тратить эти деньги на то, чтобы отправить свою только что обретенную дочь за море? — Тим сомневался. — До отъезда она обязательно хочет съездить в Квинстаун и на Кентерберийскую равнину, чтобы повидаться со всей семьей, прежде чем попрощаться с ними…
— Думаю, твоей Лейни не хочется уезжать из Новой Зеландии, — произнес Мэтт. В принципе, он был в этом совершенно уверен, однако хотел пощадить Тима.
Тим вздохнул.
— Знаю, — пробормотал он. — Но что же мне делать? Здесь с моей профессией у меня абсолютно нет перспектив. А заниматься чем-то другим? Рубен О’Киф предложил мне работать с ним. Они скоро открывают магазин в Уэстпорте. Они все сегодня поехали туда, чтобы посмотреть комнаты. Но я ведь не торговец, Мэтт. У меня нет к этому дара… и, честно говоря, ни малейшего желания тоже.
— Но Лейни… — От Шарлен Мэтт уже знал об этом предложении и пытался как можно осторожнее поговорить на довольно щекотливую тему.
Тим отмахнулся.
— Да, я знаю. Лейни помогала в отцовском магазине с самого детства. Она могла бы вести дела, а я — в лучшем случае строил бы скворечники…
— Мне тут приходят на ум Флёренс и Калев Биллер, — заметил Мэтт.
Тим кивнул.
— С одним маленьким различием: Калеву нравится такая жизнь. Он лучше будет заниматься исследованием культуры маори, чем возиться с камнями. И в будущем он даже будет зарабатывать на этом. Первые плоды это приносит уже сейчас. Уильям и Кура щедро делятся с ним доходами от концертов. А я… И, кроме того, я не принадлежу к числу тех, кто легко смиряется с тем, что живет на наследство жены или великодушие своего тестя.
— А что-нибудь другое? Вне рудников? — Мэтт слегка подстегнул свою кобылку, поскольку постепенно он все же начинал опаздывать.
— Я уже думал о железнодорожной отрасли, — произнес Тим. В принципе, он на протяжении нескольких недель думал только о каком-нибудь занятии. — Мистер Редклифф намекал мне. Но… я не хочу обманываться, Мэтт! У железнодорожников нет постоянных контор, когда они инспектируют строительство, приходится много путешествовать, спать в палатках или в нежилых помещениях. Там холодно и влажно. Я не смогу.
Подавленный собственными выводами, Тим повесил голову. Он никогда еще не говорил этого вслух и никогда не стал бы жаловаться, как сильно мучился после несчастного случая, особенно первой зимой. Но лучше не станет, это доктор Лерой заявил ему в довольно грубой форме. Скорее его состояние ухудшится.
— Уэльс тоже не славится своим сухим и теплым климатом, — заметил Мэтт.
Тим закусил губу.
— Это ведь необязательно должны быть Уэльс или Англия. На юге Европы тоже есть рудники…
…где только и ждут человека, который ходит на костылях и даже не понимает их языка. Мужчины с горечью думали об одном и том же, но никто не произнес этого вслух.
Тем временем они доехали до города, и Мэтт направил карету к вокзалу. Поезд уже прибыл, и Тим увидел высокого, уже довольно пожилого, но все еще стройного и изысканно одетого господина. Наверное, инвестор.
— Что ж, пора приглашать его в карету, — вздохнув, сказал Мэтт. — И начать тем самым собственный путь под гору. Он наверняка поставит надо мной того, кто учился, а я опять буду глотать пыль, вернувшись к обязанностям штейгера.
На протяжении последних месяцев Мэтт де-факто руководил рудником. Несмотря на то, что Марвин Ламберт каждый день приходил в контору, он скорее мешал принимать решения, чем помогал в этом.
— Я увижу тебя вечером в пабе?
Тим покачал головой.
— Вряд ли. Хотя ужинать я буду в городе, но это будет семейный ужин в одном из отелей на набережной. Рубен О’Киф приглашает. Они ждут приезда какого-то дяди с Кентерберийской равнины. На этот раз, наверное, «овечьего барона»… — Тим казался безразличным. В принципе, он приходил в ужас от семейных связей, удерживавших Илейн на Южном острове.
Мэтт помахал ему рукой.
— Тогда развлекайся! И пожелай мне удачи! Я тебе завтра расскажу, как все прошло.
Тим проводил взглядом друга, лениво перепрыгнувшего через ограждение, чтобы быстрее дойти до платформы. Мэтт вежливо заговорил с пожилым господином, а затем с улыбкой принял у него чемодан. У молодого штейгера была хотя бы возможность убедить гостя в своей компетентности во время обхода рудника. Тим от всей души пожелал ему удачи. Но одновременно с этим ужасно позавидовал.
Илейн выглядела сногсшибательно, когда Тим встретил ее у входа в лучший отель города. На ней было ее темно-синее платье, и она гладила лошадь, на которой приехал ее отец и которая стояла рядом с Баньши. Для четвероногих это тоже была семейная встреча. Вороной жеребец был сыном Баньши, которого Илейн оставила после замужества в Квинстауне. Тим надеялся, что она не заберет его с собой за море.
В этот вечер Тим позволил Роли привезти себя в карете. Утренней поездки хватило ему с головой; чтобы выплеснуть бессильную ярость, он катался лишь два часа. Кроме того, он надел вечерний костюм. Наверное, этот дядя большая шишка, и Илейн намекнула, что повод для праздника действительно есть.
— Мне ничего не сказали, но дядя Джордж еще вчера послал отцу телеграмму, и потом отец был очень весел и сразу же стал вести переговоры со служащими отеля по поводу этого ужина. С шампанским!
Илейн радовалась, а Тим старался держать себя в рамках приличия. Он начинал скорее опасаться встреч с новыми людьми, чем жаждать их. Слишком часто оказывалось, что те чувствуют себя неловко, когда им представляют его. Они судорожно искали темы для разговоров, им было неприятно стоять или ходить в присутствии Тима. Если так пойдет и дальше, он станет отшельником!
Тим решительно нацепил улыбку и взял Илейн под руку. Она была довольна, весела и тут же принялась подробно рассказывать ему о новом магазине в Уэстпорте. Будто бы и расположение идеальное, в центре города. И город не меньше Греймута, оживленный и приятный. Судя по всему, Илейн вполне нравилась идея жить там и заведовать магазином. Тим был на грани отчаяния и пытался убедить себя, что продавать товары для дома и платья не настолько плохо, как ему кажется.
Оба пересекли фойе отеля — и Тим с трудом сдерживался, чтобы не нагрубить портье, который принялся увиваться вокруг него, словно намереваясь отнести его в комнату за определенные чаевые. Нельзя быть настолько чувствительным, нельзя относиться к каждому выходу в люди как к наказанию. Тем не менее Тим был рад, что стол для Рубена О’Кифа и его гостей накрыт не в шикарной столовой отеля, а в не менее элегантно обставленной соседней комнате. Отец Илейн, ее брат Стивен и дядя, о котором столько говорили, уже стояли у окна, держа в руках бокалы и глядя на набережную и взволнованное в этот день море.
Все трое дружно обернулись к Тиму и Илейн, когда те подошли ближе. Тим приветствовал Рубена и Стива, а затем удивленно поглядел в пристальные карие глаза мужчины, которого сегодня утром Мэтт встречал на вокзале. Однако Лейни поздоровалась первой и тут же угодила в объятия друга семьи. Пожилой господин крепко сжал ее, прежде чем та высвободилась, весело смеясь.
— Вот мы и снова вместе, Лейни! — заметил он. — Мои поздравления, малышка, я и не думал, что кто-то может спрятаться от меня на этом острове!
Илейн пристыженно улыбнулась и приняла бокал шампанского из рук отца.
Тим воспользовался паузой, чтобы наконец протянуть руку «дяде Джорджу».
— Джордж Гринвуд, — представился высокий пожилой мужчина. Рукопожатие у него было крепким, взгляд — уверенным. Казалось, он совершенно не заметил костылей и шин Тима.
— Мне кажется или я действительно видел вас сегодня на вокзале? — поинтересовался он, прежде чем Тим успел назвать свое имя. — Вы были с этим мистером Гавейном, который показывал мне рудник Ламберта.
— И как? Вам понравилось? — вырвалось у Тима. И тут же понял, что допустил бестактность. — Извините, мне следовало сначала представиться. Тимоти Ламберт.
— Жених Илейн, — с улыбкой заметил Рубен. — Будто бы наконец-то «тот самый». У мистера Гринвуда есть новости по поводу развода, Тим. Хорошие новости!
Судя по лицу Илейн, девушке не терпелось услышать новости, а Тим мог думать только о руднике. Как показал себя Мэтт? А отец? Как идут переговоры, может быть, уже есть какие-то результаты?
— Ламберт? — переспросил Гринвуд, пристально вглядываясь в Тима. — Имеете какое-то отношение к тому Ламберту, которому принадлежит рудник?
Тим кивнул.
— Сын, — обреченно ответил он.
Гринвуд нахмурил лоб.
— Но ведь этого не может быть…
Глаза Тима сверкнули. Внезапно в нем вскипели ярость и отчаяние, он не сумел удержаться.
— Мистер Гринвуд, у меня есть свои проблемы, но относительно своей родословной я совершенно не обязан отчитываться!
Гринвуд не обиделся. Он улыбнулся.
— Никто в этом не сомневается, мистер Ламберт. Я просто слегка удивился. Вот… — Он протянул руку к бумагам, которые прежде бросил на стол. — Информация по описанию проекта. Но прочтите сами.
Тим взял бумаги и быстро пробежал их взглядом, вплоть до параграфа «Наследники».
Единственный сын Марвина Ламберта болен и никогда не сможет руководить предприятием в общепринятом понимании этого слова. Желание семьи обратить хотя бы часть рудника в денежный эквивалент основывается на необходимости обеспечить содержание больного…
Тим побледнел.
— Мне очень жаль, мистер Ламберт, — произнес Гринвуд. — Но после такого отчета я предполагал, что наследник семейства скорее находится в Швейцарии, нежели верхом на лошади на вокзале Греймута.
Тим глубоко вздохнул. Нужно успокоиться, как-то пережить этот вечер…
— Извините, мистер Гринвуд, я не мог знать об этом… И кому же я обязан таким описанием состояния моего здоровья? Отцу или мистеру Уэберу?
— Вы знаете о посредничестве мистера Уэбера? — поинтересовался Гринвуд.
— Да об этом говорят абсолютно все, — ответил Тим. — И Флёренс Уэбер, без сомнения, была бы в восторге, если бы ей удалось руководить и рудником Биллеров, и рудником Ламбертов. Тогда у нее было бы два рудника. — Он отвернулся. — Может быть, все же стоило последовать совету Куры?
— Совету Куры? — ревниво поинтересовалась Илейн.
— Дурная шутка, — устало отмахнулся Тим.
— И все-таки объясните, почему вы не хотите руководить рудником? — спросил Гринвуд. — Совсем другие интересы? Рубен говорил, что, возможно, вы возьмете на себя управление магазином в Уэстпорте.
Тим, пытаясь сохранять хладнокровие, спокойно ответил:
— Сэр, я горный инженер. У меня дипломы двух европейских университетов и практический опыт, полученный на рудниках шести стран. Здесь не может быть и речи о нежелании. Но у нас с отцом разные взгляды в самых важных вопросах, касающихся управления рудником.
Гринвуд окинул Тима пристальным взглядом.
— Ваше состояние — результат этого… несовпадения взглядов? Вы можете говорить совершенно откровенно, я знаю о взрывах на руднике и весьма завуалированных причинах трагедии. А также о двух людях из руководства, которые спустились в шахту сразу после несчастья. Один умер…
— Для моего отца второй тоже мертв, — хриплым голосом произнес Тим.
— Ты расскажешь наконец, что узнал по поводу развода, дядя Джордж? — перебила Илейн. Она болтала с братом и совершенно не заметила, насколько серьезный разговор состоялся между Тимом и Гринвудом. — О руднике вы можете поговорить и позже. Кроме того, я голодна.
Тим не был голоден. Он смотрел в глаза Джорджу Гринвуду.
— Мы поговорим об этом завтра утром, — произнес Гринвуд. — Наедине. Приходите завтра к девяти в мой номер и возьмите с собой дипломы. Но, думаю, мы быстро договоримся. Кстати, я купил шестьдесят процентов акций вашего рудника. Кто там мертв, решаю я.
Джордж Гринвуд не спешил сообщать новости. И только когда перед ними поставили первое блюдо, он снизошел до того, чтобы ответить на настойчивые расспросы Илейн.
— Томас Сайдблоссом согласится на развод, — наконец объявил он. — Один из наших адвокатов говорил с вдовой Джона. В данный момент она находится в Лайонел-Стейшн, однако собирается вернуться в Бленем и поговорить с ним, как только уладит дела в Отаго.
— Говорить она может все, что угодно, — с сомнением в голосе произнесла Илейн. — И почему она думает, что Томас прислушается к тому, что ему скажут?
— О, миссис Сайдблоссом утверждает, что развод в его собственных интересах, — с ухмылкой объявил Джордж. — Как только все будет улажено, он собирается жениться на собственной мачехе.
— Что? — Вопрос вырвался у Илейн настолько внезапно, что она подавилась своим коктейлем из крабов с лимонным соком. Когда она прокашлялась, в глазах у нее была паника.
— Она не может этого сделать, — прошептала она. — Я имею в виду Зои. Она…
— Я тоже дважды переспрашивал, — признался Джордж, — пока не сопоставил все обстоятельства.
— Вот как? — удивленно воскликнул Стивен, игравший едой в своей тарелке. Он не любил морепродукты и пытался незаметно отделить крабов от остальных составляющих коктейля. — Но ведь это очевидно. У дамы просто нет другого выхода. — Стивен бросил кусочек краба под стол, где его жадно сцапала Келли.
— Но ведь Томас… он ужасен… я должна предупредить ее… — пролепетала Илейн, откладывая в сторону столовый прибор. Со стороны казалось, что она собирается немедленно вскочить со стула, чтобы связаться с Зои.
— Томас находится в лечебнице для душевнобольных, — мягко напомнил ей Тим, накрыв ее руку ладонью. — Он никому ничего больше не сможет сделать.
— Вот именно, — спокойно продолжал Стивен. — Однако он по-прежнему наследник Лайонел-Стейшн. И насколько я понимаю, Джон Сайдблоссом не оставил завещания, согласно которому его жена получила бы какой бы то ни было легат. Судя по всему, сейчас Зои осталась совершенно без средств к существованию. Тем не менее она может остаться жить в Лайонел-Стейшн. И даже в этом случае Илейн могла бы ей помешать…
— Я? — озадаченно поинтересовалась Илейн. Похоже, она уже снова взяла себя в руки.
— Конечно, ты, — ответил ей отец. — Будучи его женой, ты считаешься ближайшим родственником Томаса. Ты распоряжаешься его состоянием, и, если он умрет, ты будешь единственной наследницей.
Илейн снова побледнела.
— Более того, — невозмутимо продолжал рассказывать Стивен. — К примеру, если врачам этого сумасшедшего дома удастся вытрясти из нашего милого Томаса остатки рассудка — вряд ли им потребуется для этого больше, чем год или два, — ты можешь объявить его недееспособным. И вот ты становишься хозяйкой роскошной фермы и двенадцати тысяч овец. Разве ты не об этом всегда мечтала? — усмехнулся Стивен.
Илейн провела ладонью по скатерти, руки ее дрожали.
— Тебе следовало бы подумать и о потребностях Келли! — с серьезным лицом продолжал Стивен. Маленькая собачка тут же завиляла хвостом, услышав свое имя. Она умоляюще глядела на Стивена и вскоре получила еще один лакомый кусочек. — Она ведь пастушья собака. Ей нужна хотя бы парочка овец.
Только теперь Илейн поняла, что брат шутит, и попыталась выдавить из себя жалкую улыбку.
— Серьезно, Илейн, с финансовой точки зрения, тебе следует еще раз хорошенько подумать о разводе, — произнес Джордж Гринвуд. — У нас просто потрясающая позиция на переговорах. Возможно, миссис Сайдблоссом согласится на содержание.
Илейн отчаянно покачала головой.
— Я не хочу от них никаких денег, — прошептала она. — Пусть Зои забирает себе все! Главное, чтобы я его никогда больше не видела.
— Думаю, это вполне возможно и без дополнительных соглашений, — произнес Гринвуд. — По словам моего адвоката, Зои планирует переехать в Лондон. Как только ее будущий супруг будет в состоянии перенести путешествие и брак будет заключен. Соответствующий санаторий в Ланкашире, где его надежно запрут в приятной атмосфере, она уже подыскала. Будто бы лечебные заведения в Англии более современны и дают большие шансы на выздоровление…
Стивен рассмеялся.
— Главное, что Лондон для молодых вдов гораздо интереснее, чем захолустье в округе озера Пукаки.
— Надеюсь, она будет счастлива, — серьезно произнесла Илейн. — Она была не очень добра ко мне, но я думаю, ей довелось немало пережить. Если она найдет в Англии то, что ищет, я буду только рада. Дядя Джордж, сколько это продлится, по мнению адвоката?
— Значит, ты можешь снова упражняться в танцах! — нежно произнесла Илейн. Разговор происходил вечером того же дня, она была слегка пьяна от шампанского и перспективы наконец-то стать свободной. Тим поцеловал ее у конюшни отеля, пока Роли запрягал Приятеля в полукаретку.
— И если я правильно поняла дядю Джорджа, нам даже не нужно ехать в Уэльс.
Тим кивнул, погладил ее по волосам.
— А если я правильно понял дядю Джорджа, скоро мне будет не до танцев, — мрачно произнес он. — Флёренс Уэбер удивится, когда узнает, сколько жизни еще теплится в руднике Ламберта! — Он улыбнулся. — Мне только жаль, что Келли не досталось много овечек. — Услышав свое имя, Келли подпрыгнула, и Тим, посмотрев на нее, добавил: — Можем купить парочку, и пусть себе пасутся на территории рудника…
Илейн рассмеялась и погладила собаку.
— Да что там, скоро ей придется пасти детей!