Когда она пришла, Павел предложил ей кресло.
Он достал письмо и, передавая его, сказал со злостью:
– Письмо не запечатано. Очевидно, твой отец имел для этого причины.
Девушка вынула вдвое сложенный листок бумаги. Издали Павел увидел, что на листке была написана только одна фраза и внизу стояла подпись. Но девушка почему-то, долгое время не могла поднять головы от письма, как будто это было не письмо с одной фразой, а по меньшей мере десяток страниц «Капитала» Маркса. Павел видел, как густая краска заливает щеки девушки; когда же она подняла голову и в замешательстве взглянула на Павла, - странная неловкость и досада наполнили его сознание.
Инстинктом он понимал, что эта единственная фраза касается его.
Но, не имея возможности узнать, что именно пишет о нем Молибден, Павел почувствовал, как ощущение беспричинной раздражительности овладевает им. Сдерживая себя, он сказал:
– Вообще… я не понимаю, почему Молибдену пришла в голову мысль…
Он запнулся.
Девушка быстро взглянула на него.
– Ты Стельмах?…
Павел кивнул головой.
– Меня зовут… Кира. Ты долго пробудешь здесь?
– Еще три декады…
– Ты первый раз в Солнцеграде?
– Да… И, кажется, последний…
– Тебе не нравится?
– Скучно.
В это время они оба остановили взоры на письме, которое Кира вертела в руке, потом, взглянув друг на друга, смущенно замолчали. Им вдруг стало не о чем разговаривать. Павел почувствовал, как в его грудь проникает непонятное волнение. Сердце сжималось. Он едва решился взглянуть на девушку.
– Что… в этом письме? - спросил Павел.
Кира закусила губу. Густой румянец залил ее щеки.
– Видишь ли, - сказала она запинаясь, - это очевидно… шутка отца…
Она протянула Павлу руку с письмом, но тотчас же, покраснев еще более, быстро одернула руку.
– Нет, нет… Ты не должен…
– Как хочешь! - пожал плечами Павел, - я просто подумал, что это письмо касается меня.
– Ты угадал. Так на самом деле и есть. Но… я не хотела бы говорить об этом.
Она встала и, протянув руку Павлу, сказала:
– Мы еще встретимся… Сейчас же я должна идти!
Он проводил ее до дверей.