Вечером в конце последнего дня первой декады работы были закончены.
Звездоплан С2, точная копия печального предшественника, только значительно больших размеров, тускло сиял под крышею эллинга. Это был огромный, похожий на поставленный вертикально дирижабль, металлический корпус, усеянный блиндированными створками окон. Широкие раструбы дюз охватывали звездоплан снизу могучими объятиями.
Последний вечер работы в эллинге Павел и Кира провели на крыше отеля.
Крепко сжимая друг другу руки, они молча смотрели на город, как бы прощаясь с ним.
Что ждет их в ближайшие дни? Быть может гибель?
Куда? В какой неожиданный мир забросит их сила разума?
Боясь проронить слово, они сидели, вдыхая влажный воздух Земли, прислушиваясь к яростному гулу Страны советов.
Люди мчались по земле и по воздуху, стояли у машин, шумели в театрах, пели, любили, смеялись. Знакомый, простой и понятный, любимый мир клокотал вокруг, точно вспененный ураганом океан.
А там?
– Павел!…
– Полет назначен на первый день четвертой декады. Ты это хотела спросить? Ты счастлива?
– Павел, какая все-таки смелость! Как велик человек!
Она вздохнула и безмолвно прижалась щекой к его горячему лбу.
– Кира!…
– Мне пришла сейчас мысль… Если бы мы жили во времена инквизиции, святые отцы непременно сожгли бы нас. За дерзость, за вторжение в непонятное. Сожгли бы во имя святого страшного христианского бога.
– «Милостивого и всеблагого»!…
– «Имя которому - любовь»!…
Они замолчали.
С Балтики летели ветры. Внизу шумел город. Полыхающее зарево огней поднимало ночь высоко над кварталами.
– Пройдет несколько дней, и мы ворвемся в историю Вселенной, - засмеялась Кира.
– А когда мы вернемся, - подхватил Павел, - всемирная история превратится в скромную историю Земли.
– История миров только начинается… И это мы, Павел, такие простые и несложные, откроем первую страницу…
Она потянулась к мерцающим звездам.
– Когда миры будут населены, Вселенную прорежут сигналы разумных созданий. Планеты станут перекликаться между особой, и в этом пространственном мире мы будем жить… Мы никогда не умрем, Павел.
– Это - бессмертие, к которому так тщетно стремилось человечество.