Дверь с лязгом закрылась за его спиной. Большую часть 1978 года Рид провел, не раздражая власть имущих, однако теперь вновь оказался за решеткой. На этот раз — почти в дружеской обстановке. Во-первых, здесь не было пыточных камер по соседству с ледяными отсеками. Напротив, это была крепко сложенная, хорошо отапливаемая окружная тюрьма в старом добром Буффало, штат Миннесота, и он делил камеру со своим старинным другом Марвом Давидовым и еще восемью другими протестантами из «Городов-братьев». Во-вторых, здесь он имел возможность привлечь внимание международной общественности к своему новому делу. И все же Рид по-прежнему идет окольными путями. Он вернулся в Америку вовсе не для того, чтобы быть заключенным под стражу. Он вернулся, чтобы стать звездой.

Его последняя кинокартина «Певец» (исп. «El Cantor») имела большой успех. Это был полностью фильм Дина Рида: он написал к нему сценарий и стал режиссером и исполнителем главной роли. В фильме отражена судьба доброго друга Рида из Чили — Виктора Хара. Кульминацией картины являются события, связанные со свержением правительства Сальвадора Альенде, когда по всей стране войска генерала Аугусто Пиночета начинают проводить облавы на левых. Хара, знаменитый чилийский музыкант, оказывается в числе большой группы арестованных, его подвергают страшным мучениям и казнят без суда, без предъявления обвинений. Такая несправедливость тронула сердца даже циничных восточноевропейских зрителей, и премьера фильма в Восточном Берлине завершилась овацией, зал стоя аплодировал Риду.

Возможности воплотить историю в сценарий и оживить ее в кинофильме подстегнули самоуверенность автора. В Болгарии он подыскал места, которые могли послужить заменой той территории Чили, которую он хорошо знал, и большая часть картины была отснята там. В сентябре 1976 года Рид, находясь в концертном туре по Чехословакии, написал Рамоне письмо, в котором вкратце обрисовал идею создания фильма. «Это будет очень непросто, поскольку я и автор, и актер, и режиссер. Ответственность невероятная, так как кинофильм будет стоить более миллиона долларов и он будет посвящен Виктору Хара, который был чилийским певцом и моим другом. Он был убит фашистами в Чили, но его образ будет продолжать жить для всех певцов, которые верят, что их искусство поможет простому человеку избавиться от гнета и освободит его».

И хотя в письме дочери об этом не говорится, Рид был уверен, что подобная демонстрация различных граней его таланта окажется настолько весомой, что ее не сможет игнорировать даже Голливуд.

Напрямую в Калифорнию Рид не полетел. Поездка на Запад окажется длительной, она начнется в конце августа и завершится в ноябре 1978 года. Первой остановкой в пути станет Куба, Всемирный фестиваль молодежи и студентов, где Рид повстречается со своим коллегой — Гарри Белафонте. Эти два музыканта познакомились семь лет назад на кинофестивале в Лейпциге и так прекрасно провели время на Кубе, что договорились встретиться снова в Лос-Анджелесе. Однако когда самолет из Мехико приземлился в Лос-Анджелесе, Рид не был еще готов к работе. То был частный визит, шанс побыть вместе с семьей и друзьями. Он провел неделю у моря с Рамоной и с удовольствием наблюдал за тем, как формируется характер его десятилетней дочери. Они плавали в океане, занимались серфингом и собирали ракушки. Затем он направился в Северную Калифорнию, где провел четыре дня за рыбной ловлей вместе с отцом. Рыбалка совершенно не удалась, но, как и в случае с Рамоной, для Рида самым важным было восстановление семейных связей.

«Отношения между нами окрепли, как не бывало никогда прежде, — написал Рид Вибке. — Было очень трогательно, когда мы обнялись на прощание. В конце своей жизни он уважает меня и очень любит… больше, чем других сыновей… Удивительно, как судьба может все изменить в итоге».

В своем письме Вибке, с которой недавно развелся, Рид намекает на ностальгию, редко проявляемую им публично.

«Так приятно вновь говорить на своем языке. Знаешь, не имеет значения, насколько хорошо можно выучить иностранный язык, — он все равно никогда не становится родным. Язык — вещь очень интимная, с тончайшими различиями в значениях, двойными смыслами и так далее. Забавно снова играть словами. Это очень расслабляющее… и моя индивидуальность вновь возрождается».

Отведя душу в общении с отцом и дочерью, Рид принялся за дела. Он направился в компанию «Эн-Би-Си» для встречи с Диком Кларком. Свою искрометную личность и давнее восторженное отношение к рок-н-роллу Кларк превратил в империю. Он начал карьеру в местном танцевальном шоу, впоследствии переросшем в невероятно популярную музыкальную передачу «Американская эстрада», в которой принимали участие подростки, танцевавшие под записи известных исполнителей и затем определявшие победителя. Смотрителем веселья был доброжелательный Кларк, который интервьюировал участников и приглашал ансамбли выступать «живьем» и популяризировать свои последние записи. Исходный успех открыл Кларку многие двери. Через несколько лет он добавил в свое резюме должность ведущего игрового шоу и вскоре уже продюсировал для телеканала различные телевизионные программы, от музыкальных до «смешных оговорок» телеведущих, репортеров и актеров.

В последующие дни у Рида состоялась встреча с Кларком и Эдом Льисом. Кларк пообещал до его отъезда устроить гостевое выступление в одном из шоу на «Эн-Би-Си», одной из крупнейших телерадиовещательных компаний США. Эд Льюис, начавший свою карьеру в качестве сценариста, вырос до сопроюсера фильма «Адмирал был леди» и работал в команде Мэрион Парсоннет над шоу с Фэй Эмерсон. Затем ему удалось выпустить несколько серий престижной телевизионной антологии «Шлитц-театр», посвященной знаменитым актерам, после чего он вновь занялся производством фильмов и вместе с Джоном Франкенхаймером выступил в качестве сопродюсера восьми фильмов, от «Спартака» до «И придет мессия». Льюис являлся не только одним из главных игроков в Голливуде, но практически так же, как Рид, он симпатизировал левым. Незадолго до их встречи Эд выпустил фильм под названием «Братья», который посвятил неоднозначной личности чернокожей активистки и подруги Рида, Анджеле Дэвис. Льюис предложил Риду контракт и высказал идею организации общества под именем Дина Рида. Должно быть, Льюис пребывал в воодушевлении, однако Рид проявил осторожность.

«Посмотрим… Я знаю Голливуд и знаю, как легко даются обещания», — написал он Вибке.

Скептицизм Рида был заработан на горьком опыте. Всего шестью годами ранее, во время другой попытки завоевания Америки, он был совершенно уверен в успехе. Журнал «Ньюсуик» уделил ему внимание, и было запланировано его появление в телевизионном шоу «Сегодня вечером». Каждый день миллионы американцев засиживались допоздна, чтобы посмотреть передачу Джонни Карсона, который приглашал всевозможных исполнителей и актеров, усаживал их на диванчик рядом со своим столом и мягко понуждал к рассказам о своей жизни, предстоящих кинофильмах, альбомах, клубных мероприятиях или телевизионных выступлениях. Соперников по рейтингу у передачи «Сегодня вечером» не было. Карсон самолично пытался заполучить Рида в свое шоу. Однако статья в «Ньюсуике» напугала некоторых руководителей телекомпании, которая уже пребывала под обстрелом со стороны президента Ричарда Никсона и вице-президента Спиро Агню за излишнюю либеральность, и были опасения, что радикальные взгляды Рида могут подстегнуть разногласия. Кто-то из совета директоров «Эн-Би-Си» отменил участие Рида в шоу, и даже мольбы Карсона не тронули боссов. Вместо телешоу Риду пришлось согласиться на выступление в Организации бойскаутов на обеде, где средний чек составлял 50 долларов на человека.

Скептицизм Рида в отношении Льюиса и его предложения оказался оправданным. Как вспоминает этот случай Марв Давидов, пару дней Дин мучительно раздумывал над контрактом и как поступить. Риду нравился Льюис и он думал, что это как раз может стать тем прорывом, которого он так долго ждал. Но с другой стороны, он вспоминал те ограничения, которые около двадцати пяти лет назад пытался наложить на его деятельность синдикат, как только Роем Эберхардом был продан контракт с ним. Когда же он наконец решился принять предложение Льюиса, что-то переменилось. Он звонил Льюису, и секретарь отвечала, что его нет на месте.

Ни на одном из шоу «Эн-Би-Эс» появление Рида также не состоялось.

Упаковав личные вещи, гитару и кассеты с фильмом, Рид вылетел в «Города-близнецы», где в Миннеаполисе Давидов трудился над организацией показа фильма «Певец» в студенческом городке Университета Миннесоты. В среде студентов период антивоенных протестов и очарования либеральными принципами потихоньку сходил на нет, однако территория университета все еще оставалась местом, восприимчивым к человеку, критикующему политику правительства Соединенных Штатов. Студенческая газета «Миннесота Дейли», которая обращалась среди сорока тысяч студентов и профессорско-преподавательского состава, заинтересовалась прибытием Рида и проанонсировала, что демонстрация фильма состоится вечером следующего четверга, 26 октября. В день показа «Дейли» напечатала о Риде статью, в которой он рассказывал о своей жизни, о поддержке фермеров Миннесоты, сражавшихся против строительства гигантской линии электропередачи из Северной Дакоты до ближайшей окраины столичных «Городов-близнецов». Рид также выразил недовольство тем, что его записи не продаются в Америке из-за его политических взглядов.

«Я перешел черту. Люди будут принимать Джоан Баэз, Джейн Фонду или даже Марлона Брандо, — сказал он, упоминая имена трех артистов, которые выступали с публичной критикой в адрес американской внешней и внутренней политики, — но не марксиста, живущего в Восточной Германии». Признавшись, что такое неприятие в родной стране «немного ранит», Рид тут же вернулся к своему бунтующему состоянию. «Я приеду в Америку, когда смогу участвовать в борьбе за перемены, которая будет во мне нуждаться. Но я не собираюсь приезжать в США для того, чтобы просиживать штаны. Федеральному бюро расследований такое бы сильно понравилось».

Теперь, с окончанием войны во Вьетнаме, Давидов сосредоточился на других проблемах. К одной из них — протестам против строительства линии электропередачи — в настоящее время было приковано внимание и его, и большей части жителей Миннесоты. Несколько электрических компаний разработали план внедрения того, что, как они полагали, станет дешевым электричеством для потребителей, живущих в маленьких городах и дальних предместьях «Городов-близнецов». Они намеревались построить электростанцию, примыкающую к угольной шахте открытой разработки в Северной Дакоте, и затем для доставки электричества потребителям в центральном и восточном районах штата Миннесота построить 800-километровую электрическую линию с постоянным током, проходящую через четыреста миль фермерских угодий Миннесоты. Это было крупное предприятие с ожидаемыми затратами в 1,2 биллиона долларов на строительство электростанции и линии электропередач. Геодезистам нужно было проложить курс и требовалось возвести гигантские металлические конструкции. На равнине высокие громоздкие опоры были бы видны за десятки миль и выглядели бы как фантастические роботы, застывшие на местах с поднятыми железными руками. Что не просчитали электрические кооператоры — по официальной версии, действующие в интересах фермеров, — так это сопротивление землевладельцев, через чьи земли прошла бы эта линия. Для этих фермеров электроэнергия не стала бы дешевле, вышки заняли бы драгоценную пахотную землю, кроме того, землевладельцы были убеждены, что побочное напряжение и электрические поля, исходящие от линий электропередач, могут причинить вред как поголовью скота, так и их семьям. Когда кооператоры отказались изменить маршрут или полностью отменить проект, а легальные способы протеста не возымели действия, фермеры приступили к проведению прямых акций гражданского неповиновения.

Для начала они удалили геодезические мерные вехи, но это был лишь несущественный раздражитель. Как только в морозные дни января 1978 года появились первые строительные бригады, сотни прибывших фермеров блокировали их работы, иногда на аэросанях беря строителей в окружение. Шериф округа Стернз, будучи не в состоянии контролировать ситуацию, обратился за помощью в полицию штата Миннесота, откуда и была выслана патрульная команда для наведения порядка. В то же время за дело принялись городские активисты, которые попытались убедить корпорацию и государственные службы отменить проект, утверждая, что он слишком дорогостоящий и может спровоцировать огромный скачок цен на электроэнергию. Вместо этого, говорили они, компаниям лучше бы направить свои инвестиции в эффективное использование электричества и альтернативные источники энергии, включая солнце. Рид прибыл в Миннеаполис, когда Давидов планировал еще одну протестную акцию, на этот раз примерно в сорока милях к западу от Миннеаполиса, в Делано, куда на подстанцию должны были подвести линию электропередачи. Давидов еще до приезда кратко посвятил Рида в суть электрического дела, и тот был счастлив принять участие в событиях.

«Дин остановился у меня, в моей небольшой квартире. Мы провели собрание и обсудили, кто рискует быть подвергнутым аресту в Делано, — сказал Давидов. — Когда речь зашла о нем, он сказал: "Я тоже пойду. Я еще ни разу не был в тюрьме в Америке. Меня заключали в тюрьмы Аргентины и Венесуэлы и вышвыривали то из одной, то из другой страны"».

В воскресенье, 29 октября, около двух сотен человек направились к электростанции. Речи произносили лидеры фермеров, а также Клайд Беллекорт из Движения американских индейцев и Давидов. Рид исполнял под гитару несколько протестных песен, а собравшиеся подхватывали те, которые им были знакомы. Затем толпа переместилась на дорогу, и люди уселись прямо на подъездном пути к электростанции. Помощники шерифа округа Райт (Wright County) велели им передвинуться, а когда восемнадцать человек не подчинились, их арестовали и потащили в окружную тюрьму, обвинив в том, что они вторглись в чужие владения. Сумма залога была установлена в пределах между 300 и 1000 долларов. Десять протестантов решили отказаться от поручительства. Семеро мужчин, включая Рида и Давидова, и три женщины, размещенные в камерах через проход между тюремными блоками, решили объявить голодовку, полагая, что этот акт привлечет некоторое внимание прессы, которая с первых дней проявляла к событию довольно вялый интерес, хотя дебаты по поводу строительства линии электропередачи длились более года, а с январскими акциями протеста и массовым арестом достигли максимума. Однако Рид, который в течение пятнадцати лет занимался продвижением и себя, и своих идей по всему миру, сказал своему другу, что знает способ привлечения именно того внимания прессы, которого они добиваются.

«Дин сказал мне: "Мы можем устроить международный скандал", — вспоминал Давидов. — Я ответил: "Расскажи мне, брат". Он сказал: "Я могу сделать телефонные звонки по всему миру и добиться давления по поводу этой ситуации". Я сказал: "Посвяти в эти планы остальных, и мы обсудим это с женщинами". Начальство подслушивало, но они и не подумали встревать, потому что это было интересно. Так что Дин высказал эту идею, но в нее никто не поверил. Я сказал: "Послушайте, он не блефует"».

И он не блефовал. Позвонив лидерам фермеров и получив их одобрение, Рид дождался следующего обхода с тележкой, на которой был установлен телефонный аппарат, опустил 10-центовую монетку и сделал несколько звонков за счет вызываемых абонентов: американским актрисам и своей давнишней подруге Джин Сиберг, которая теперь жила в Париже. Бывшие студенты Патона Прайса пообщались и договорились, что Джин во Франции обратится к Жан-Полю Сартру и другим. Рид позвонил Джону Рэндольфу, главе Гильдии киноактеров США. И, конечно же, он позвонил Прайсу, «Братьям Эверли», «Братьям Смозерз», Дону Мюррею и Хоуп Лэнг. Затем он обзвонил своих друзей в Чили, Восточной Германии и Советском Союзе.

План сработал незамедлительно. В офисы губернатора штата Миннесота Руди Перпича и президента страны Джимми Картера сотнями хлынули телеграммы, многие из которых — в особенности шедшие из-за Железного Занавеса — отыгрывали обратно выступления Картера в защиту прав человека, составлявшие краеугольный камень его внешней политики. Картер постоянно поучал на эту тему другие страны или обосновывал решения по оказанию американской помощи тем, насколько хорошо в этих странах соблюдаются основные гражданские свободы, такие как свобода слова, честные выборы, публичные аресты и судебные разбирательства. Джон Рэндольф направил телеграмму Перпичу, в которой говорилось: «Как гражданин и член совета директоров Гильдии киноактеров, я возмущен известием об аресте международно-известного актера и певца Дина Рида и других граждан на основании хлипкого обвинения в проникновении на частную территорию во время мирной демонстрации в поддержку фермеров Миннесоты. Мы выставляем себя идиотами в глазах мировой общественности, повсюду выступая за права человека и затем наблюдая шерифа округа Райт и его помощников, попирающих эти права в отношении тех американцев, которые были вовлечены в ненасильственную и сознательную акцию протеста».

Звонки и телеграммы стали новостью. Внезапно первые полосы газет заняла не только борьба против строительства линии электропередачи, но, наконец-то, и Рид получил некоторое печатное упоминание о себе дома, наравне с уже ставшим привычным информационным сопровождением за океаном. Информационное агентство Советского Союза ТАСС направило своего репортера, а восточногерманское телевидение выслало съемочную группу. Но самое главное, крупнейшие информационные агентства США: «Юнайтед Пресс Интернэшнл», «Ассошиэйтед пресс» и еженедельный журнал «Пипл» — все направили своих корреспондентов интервьюировать и фотографировать Рида. Масштабное освещение события заставило зашевелиться посольства США в Берлине, Москве и Будапеште, в Вашингтон направились телеграммы с требованиями сообщить о том, что произошло с Ридом, и отчетами о сообщениях и комментариях в СМИ стран Восточного блока.

«Все средства массовой информации ГДР пристально следят за событиями, связанными с недавним арестом "борца за мир и певца" Дина Рида в округе Райт штата Миннесота», гласит телеграмма из посольства в Берлине. «Рид — гражданин Соединенных Штатов, проживающий в ГДР, активный участник восточногерманских и других восточноевропейских политических и пропагандистских кампаний. Утверждают, что он якобы находится в тюрьме Миннесоты за участие в фермерской демонстрации протеста и сейчас в состоянии голодной забастовки». Далее в телеграмме сообщается, что арест «спровоцировал растущую, хорошо спланированную реакцию в поддержку Рида со стороны различных организаций ГДР», многие из которых направили президенту Картеру письменные обращения с требованиями его освобождения. Согласно посольскому донесению, ведущая газета Восточной Германии «Нойес Дойчланд» («Новая Германия»), вышедшая 6 ноября, разместила на первой полосе телеграмму Дина Рида, в которой он передает братский привет народу ГДР и Генеральному секретарю Эриху Хонеккеру. Восточногерманские источники в посольстве заинтересовались историей и пожелали выяснить американскую версию этих событий. «Точка зрения восточных германцев, с которыми мы говорили в течение последних нескольких дней, заключается в том, что этот арест, возможно, является рекламным трюком со стороны Рида и еще одной возможностью для средств массовой информации ГДР подвергнуть критике ситуацию с правами человека в США. Действительно, некоторые из наших контактов зашли настолько далеко в своих рассуждениях, что выразили беспокойство по поводу того, что американские власти предоставили Риду возможность отполировать до блеска свой тусклый образ «борца за свободу»». Телеграмма завершается просьбой проинформировать о том, что происходит с Ридом и как на это реагирует пресса Соединенных Штатов.

Еще более встревожились в американском посольстве в Москве. Они отмечают, что четверо ведущих российских музыкантов подписали письмо в адрес президента Картера, призывая его гарантировать освобождение Рида. «Нынешнее внимание прессы здесь, изображающей это событие как важнейшую проблему прав человека, связано с предложением Советам поднять этот вопрос во время визита Рибикофф-Беллмон Кодел, — упоминается предстоящий визит делегации конгресса США под руководством сенатора от Нью-Йорка Абрахама Рибикоффа. — Потенциально эта ситуация может поставить сенатора в неудобное положение, особенно в то время, когда отношения между Советским Союзом и Соединенными Штатами напряжены».

В ответ пришла телеграмма за подписью министра иностранных дел США Сайруса Вэнса, в которой детализировались обстоятельства, связанные с арестом и голодовкой, и которая в заключение сообщала, что «окажется, что в этом деле Советы сотворили, как говорится, из мухи слона».

Время в окружной тюрьме текло по распорядку. Каждое утро, около 6.30, Рид поднимался и громко запевал: «Какое прекрасное утро, какой удивительный день», к ужасу воров-домушников, пьяных водителей и прочих заключенных, которым хотелось спать. Они принимались орать, чтобы Рид заткнулся, но он допевал до конца свою арию и затем припадал к ледяному полу для отжиманий, намереваясь держать себя в форме. Несмотря на голодную забастовку, Риду было необходимо поддерживать свои мускулы в тонусе. Десятеро протестантов пили воду и ожидали, когда охранники откроют двери камер, предоставляя возможность собираться в тюремном блоке, где они могли часами беседовать о политике, левом течении в Америке и мире, и просто лучше узнавать друг друга. На седьмой день заключения навестить своих давнишних друзей, Рида и Давидова, из Калифорнии прибыл Прайс. Он умолял их прекратить строгую голодовку и, как минимум, начать пить апельсиновый и грейпфрутовый соки. После обсуждения в коллективе они согласились на соки, но не более того. Однако заключенные продолжали терять вес, и Прайса не оставляло беспокойство. Наконец, за день до начала судебного разбирательства правонарушители были отпущены под свои собственные гарантии. Никаких денег ими не было уплачено. В тот, одиннадцатый, день выпущенные из тюрьмы «десятеро из Делано» незамедлительно встретились со своим адвокатом Кеном Тилсоном, чтобы подготовиться к судебному процессу. И они впервые более чем за неделю поели твердой пищи. Тилсон, юрист из «Городов-близнецов», сделавший карьеру на представлении интересов бедняков и протестующих всех мастей, собрал своих клиентов, чтобы вместе проработать свидетельские показания и заявления, которые они сделают на слушаниях в суде присяжных.

«Когда мы репетировали наши выступления в суде, все по очереди излагали свои показания, а остальные критически их оценивали, — вспоминал Давидов. — Я помню, Дин сказал: "Меня совсем раскритиковали. Неужели меня никто не любит?" Вот в этом актер. Им нужно, чтобы их любили. В этом смысле они ненадежны. Я сказал: "Послушай, всем достается такая критика, почему же ты должен быть исключением? " А потом, после всех обсуждений, он брал гитару и говорил: "назовите какую-нибудь песню из 50-х, рок-н-ролл, любую", и он знал все из тех, которые назывались, так что мы проводили эти заседания действительно с удовольствием».

Судебное разбирательство длилось три дня, возглавляло его жюри из шести человек, в которое среди прочих входили водитель грузовика, фермер и владелица бутика. В суде присутствовали все двадцать арестованных, но было определено, что только восемь будут давать свидетельские показания и произносить речи. Рид был выбран и вошел в число этих восьми обвиняемых. Он сказал членам жюри, что был рожден и воспитан в Колорадо и перечислил все места, в которых жил с тех пор, как стал взрослым.

«Некоторые могут прийти к выводу, что я человек посторонний», — сказал он жюри.

«Но, понимаете, я интернационалист в этой, как я полагаю, единой огромной человеческой семье, поэтому как же я могу быть посторонним? Я, также как и вы, принимаю пищу (обычно), так что как я могу быть посторонним нашим фермерам, которые ее производят? В этом мире всех нас, кто хочет продолжать питаться и кто хочет, чтобы начали питаться те миллионы людей, которые сейчас умирают от голода, должны волновать проблемы фермерства нашей страны».

«Меня обвинили в проникновении на чужую территорию, но я бы хотел заявить, что я не принимаю этого обвинения. Я не подсудимый здесь. Я — их обвинитель, и я указываю на огромные угольные компании Соединенных Штатов, которые планируют извлечь гигантские прибыли, построив эти линии электропередачи. Вот кто вторгается в чужие владения! Они не только нарушают владения фермеров Миннесоты, они также нарушают их гражданские права! 29-го октября, после исполнения песен на мирной демонстрации протеста, я принес плакат с надписью "Власть — народу! " к шеренге полицейских, и продолжал петь, пока меня не арестовали. Гражданское неповиновение — одна из заслуженных американских традиций, когда другие методы в сражении с несправедливостью не достигают успеха. Кто из вас не гордится теми американскими патриотами, которые выбросили в воду чай во время Бостонского чаепития, этого исторического акта гражданского неповиновения? Когда-нибудь американцы также с гордостью оглянутся в прошлое, на те акции гражданского неповиновения, которые сейчас проводятся по всем Соединенным Штатам в знак протеста против корпораций, загрязняющих окружающую среду и ценящих собственные выгоды намного больше, чем человеческие жизни. В этом и состоит дело сегодняшнего дня здесь — не мы, а права огромных американских угольных компаний, извлекающих гигантские прибыли, против гражданских прав фермеров».

«Как раз незадолго до моего ареста один из ваших фермеров рассказывал мне о своем 80-летнем соседе, к которому пришли люди из электрической компании и сказали, что если он не продаст им свою землю, они ее конфискуют и заберут так или иначе. Он продал свою землю и потерял все то, что за последние 80 лет давало ему силы, смысл жизни, питание, здоровье, радость и любовь».

Рид произносил все это, обращаясь напрямую к членам жюри присяжных, теперь же он повернулся и поклонился судье.

«Ваша честь. Присяжные заседатели. Сегодня миллионы людей, от Южной Америки до Европы, наблюдают за вашими действиями и вашими решениями. Они в ожидании, отдадите ли вы свои голоса в пользу больших корпораций с их прибылями или в пользу прав фермеров и граждан вашего штата и нашей страны. Я уверен, что вы примете правильное решение, потому что я уважаю вас. Именно поэтому я здесь: потому что я уважаю права фермеров Миннесоты и чувствую, что должен оказать им активную поддержку. Да. У меня есть уверенность в том, что вы придете к верному решению и признаете меня и моих товарищей невиновными. Одним из самых достойных поступков в моей жизни стало участие в голодовке протеста вместе с моими друзьями, находившимся в тюремной камере в течение последних одиннадцати дней. Они порядочные и принципиальные люди, и нам следует гордиться их мужеством и честностью. Власть — народу!».

Рид сел и выслушал другие завершающие выступления. Затем присяжные удалились на совещание. Семь часов спустя члены жюри вернулись с вердиктом: невиновны. Ответчики, радостно обнявшись и пожав друг другу руки, направились в Миннеаполис праздновать победу. Для Джимми Картера такое решение суда явилось удачным во многих смыслах. Он мог и дальше призывать другие страны к обеспечению своих граждан правами человека и верховенством закона, без того чтобы быть обремененным одним незначительным примером, на который эти страны могли бы указывать в ответ. Министр иностранных дел Вэнс направил телеграмму в американское посольство в Москве с инструкциями о том, как нужно ответить на запрос советских музыкантов, убеждавших Картера освободить Рида.

«Я понимаю, что вы направили телеграмму президенту Картеру, выражая озабоченность по поводу ареста Дина Рида, — обучал Вэнс посольских работников, как следует реагировать. — Согласно системе правосудия Соединенных Штатов, арест или обвинение не является эквивалентом осуждения, и в действительности господин Рид и те, кто были арестованы вместе с ним, 14 ноября решением местного суда признаны невиновными».

«Мы разделяем ваше внимание к правам человека и полагаем, что порядочные люди должны выражать свою озабоченность, когда бы они ни увидели возможное надругательство над этими правами, невзирая на наличие межгосударственных границ».

Рид также был доволен тем, как все разрешилось. Под текстом выступления в суде, который он отправил дочери Рамоне, Рид наспех подписал, что «это была великая победа не только для фермеров Миннесоты, но для всех прогрессивных людей Америки». И это также была победа самого певца. Судебные присяжные, заурядные американцы, выслушали то, что говорили он и другие участники, выслушали прокурора. А когда пришла их очередь выносить вердикт, приняли сторону протестантов. Кроме того, этот процесс сгенерировал так необходимую Риду публичность в американских газетах и журналах.

Тесное взаимодействие с американским правосудием также предоставило ему возможность сравнения с тем, что он видел в Восточной Европе. Он не мог не заметить, что американская система, критикуемая им в течение двадцати пяти лет, работает в пользу маленького человека, бедных студентов и тружеников-фермеров. Он знал, что в коммунистических странах дело обстояло иначе, даже когда пытался логически объяснить их суровую судебную систему, восхваляя общий эффект в достижении равноправия в доступном питании, медицине и занятости. Всего два месяца спустя Рид вновь приедет в Советский Союз выступать на международном юношеском фестивале и случайно встретится с американским дипломатом, ожидавшим своего рейса в московском аэропорту. Офицер, осведомленный предыдущей схваткой за информацию о Риде после его ареста, расспросил его о заключении и судебном разбирательстве.

«Да, я прошел через суд присяжных и был оправдан, — сказал Рид, как пишет дипломат в своем отчете. — Еще одно торжество правды, справедливости и американского образа жизни». Рид также продемонстрировал свои фотографии, на которых он был изображен поющим на митинге и заключенным в тюрьме. «Он был очень энергичен и ощущал себя звездой, когда рассказывал группе веселые истории по поводу его водворения в американскую тюрьму. Прощаясь, он поднял вверх сжатый кулак, салютуя в сторону хихикающих девушек из Интуриста, которые собрались полюбоваться на великого американского певца».