Лето 5 года нашей эры. В устье Рейна царит необычайное для этих глухих мест оживление. Десятки кораблей с причудливо изогнутыми штевнями и нарисованными на носу глазами, в плеске весел, которыми щетинятся борта, один за другим вытягиваются из узких проток дельты на морской простор. Их палубы полны воинов в блестящих шлемах. Площадки боевых башенок заняты стрелками, держащими наготове луки и пращи.

На кормовой площадке головной триремы, под акростолем в виде рыбьего хвоста, рядом с увенчанным имперским орлом штандартом, стоит, кутаясь в плащ, человек в окружении небольшой свиты. Коротко стриженные темные волосы обрамляют широкий лоб. Большие глаза внимательно оглядывают пологий, однообразный берег. Губы маленького рта крепко сжаты. На вид ему лет сорок пять. Это Тиберий, пасынок великого императора Августа, объявленный им своим преемником.

Среди его свиты, грубоватый облик которой выдает бывалых воинов, выделяется человек вовсе не воинственной наружности. Юношеское лицо полно живейшего интереса к происходящему. Он жадно вслушивается в немногословные переговоры военачальников, временами перекрываемые отрывистыми командами триерарха — командира корабля. За его спиной жмется благообразный, опрятно одетый раб, бережно прижимающий к груди окованный бронзой ящичек с принадлежностями для письма.

Молодого человека зовут Помпоний Мела. Страсть к путешествиям и жажда приключений заставила юного патриция покинуть родную Испанию ради участия в морской экспедиции против лангобардов, обитавших в низовьях рек Эльбы и Везера.

Еще не все корабли покинули дельту реки, когда Тиберий вдруг повернулся к одному из людей свиты с продубленным ветром лицом моряка и что-то тихо сказал ему. Тот кивнул головой и сделал знак триерарху. Прозвучали слова команды, и над морем повис хриплый рев бронзового сигнального рога. Кормчий налег на рулевое весло, и все почувствовали, как трирема накренилась на правый борт, ложась курсом на север. Последовательно повторяя маневр, остальные корабли потянулись за головным, выстраиваясь в кильватерную колонну…

Достигнув устья Эльбы, римская армада разделилась. Большая ее часть включилась в военные действия, однако несколько судов были выделены для обследования побережья, лежащего к северу. Вместе с ними ушел и Помпоний Мела. Эскадра прошла Гельголандской бухтой, затем через Северо-Фризский архипелаг вдоль западного и северного побережья Ютландского полуострова.

Спустя сорок лет, создавая труд всей своей жизни «О положении Земли», Помпоний Мела писал о местах, где ему довелось побывать в годы юности: «За устьем Эльбы начинается большой залив Кодан, в котором расположено несколько больших и малых островов. Расстояния между островами невелики, и поэтому море здесь не походит на море. Разделяя острова и отделяя их от материка, вода образует подобие широко разветвленной сети одинаково узких каналов. Затем линия берега делает изгиб и образует продолговатый залив… где… самый большой и самый плодородный остров — Кодановия».

Со времен Помпония Мелы «Кодановия» — Скандинавия — колыбель викингов, бесстрашных мореходов и грозных воинов раннего Средневековья, перестает быть «землей незнаемой».

Предки норманнов пришли в Скандинавию с миграционной волной индоевропейцев в конце III тысячелетия до нашей эры, положив начало процессу формирования здесь прагерманских, а затем и ряда германских племен. В начале новой эры некоторые из них известны уже под своими собственными именами. Труд римского историка Публия Корнелия Тацита (55 — около 122 года) упоминает готов (гаутов, етов), населявших центральные районы и восточное побережье юга Швеции (Гаутланд), а также острова Эланд и Готланд, и свеонов (свевов, свебов), занимавших часть Швеции к северо-востоку от озер Венерн и Веттерн (Свеаланд). Со временем появляются свидетельства и о других древнескандинавских племенах — герулах, обитавших на крайнем юго-востоке Швеции, данах, занимавших юго-западные шведские области Халланд, Сконе (Сканию) и датские острова, ютах, которые населяли северную и центральную части Ютландского полуострова, англах на юге Ютландии и бургундах на острове Борнхольм (Бургундархольм).

Уже в первые столетия новой эры значительные массы населения перемещаются из Скандинавии на южное побережье Балтики, откуда начинается их продвижение в глубь Европы. Вихрь Великого переселения народов, пронесшийся над континентом в конце IV–V веках, разбросал выходцев из Страны фиордов по всему его пространству, вплоть до самых отдаленных углов. Часть готских племен, выступив из Нижнего Повисленья, достигла Черного моря. Отступив под натиском гуннов на Балканы, они затем двинулись в Италию, южные земли Франции и Испанию, где в V веке основали свои королевства. Бургунды из Померании проникли на Эльбу, затем к среднему течению Рейна, а в середине V века создали в восточных районах Франции государство с центром в Лионе. Свевы продвинулись до верховьев Рейна, а в начале V века вместе с вандалами (племя также скандинавского происхождения) обрушились на Пиренейский полуостров, где заселили его северо-западную часть. Вандалы же направились на север Африки, где ими было создано собственное королевство, простиравшееся от Гибралтарского пролива до песков Ливии. Племена герулов заняли в V веке земли в среднем течении Дуная.

В 407–408 годах самозванный «император» Константин вывел римские гарнизоны из Британии на континент. Развернувшаяся затем кровавая междоусобица, усугубляемая опустошительными набегами пиктов и скоттов, принудила «короля» одного из бриттских племен (или союза племен), Вортигерна, обратиться за помощью к племенам Ютландии. «В Британии вы найдете плодоносную и возделанную землю и трусливых жителей» — объявили посланцы Вортигерна вождям англов.

Около 449 года, «… получив от короля приглашение, племя англов… отправляется на трех кораблях в Британию… Говорят, что их предводителями были два брата, Хенгест и Хорса…», — сообщает ученый и писатель VIII века Бэда Достопочтенный.

Рис. 1. Готский лучник (Северное Причерноморье, IV в.). Вандальский дружинник (Северная Африка, V в.). Бургундский воин (юго-восток Франции, V в.)

Вскоре к скандинавам прибыло подкрепление — 18 кораблей с воинами (около тысячи человек). Военная помощь вскоре переросла в завоевательный поход. Хорса погиб в сражении с Вортигерном у Эйлсфорда в 456 году (по другим источникам при Эглстерпе, около 455 года), а Хенгест и его сын Эск развернули широкомасштабные действия против бриттов, которые «бежали от англов, как от огня» («Англо-саксонская хроника» — 473 год).

В последней четверти V века началось массовое переселение ютландских племен в Великобританию. Англы осели в восточной и северо-восточной частях острова, юты основали свое королевство на юго-востоке, в Кенте. Большей частью южных областей овладели союзники скандинавов — саксы. На опустевшие территории Ютландии пришли даны из Сконе, Халланда и близлежащих балтийских островов, уже около 512 года осуществившие набег с моря на земли в низовьях рек Мааса и Рейна. Столетие спустя, примерно к 620 году, выходцы из Норвегии колонизировали Гебридские острова, лежащие у северо-западного побережья Шотландии. В VI–VII веках разворачивается колонизация Аландских островов свеонами.

Накануне эпохи Великого переселения народов в самой Скандинавии уже имелись несколько «предгосударственных» образований — союзов племен. Единственный на сегодняшний день наиболее полный письменный источник по ранней истории скандинавов — «Сага об Инглингах» — содержит сведения (естественно, по большей части легендарного, нежели реального свойства) о племенных союзах свеонов, данов и гаутов. Отрывочные сведения имеются также в «Младшей Эдде», «Саге о Скьельдунгах» и др.

Согласно скандинавским преданиям племенной союз свеонов был основан самим Одином — обожествленным вождем народа асов. Страна Асов находилась на левобережье среднего течения Дона. Оба берега реки в нижнем течении, вплоть до устья, были владением племени ванов. После долгой, изнурительной войны оба народа заключили мир, обменявшись при этом заложниками.

Рис. 2. «Кииле» — беспарусное боевое судно англов, ютов и саксов в V–VI вв. Воин-англ (Британия, VI–VII вв.). Свеонский воин высокого ранга (Свеаланд, VII в.)

Рис. 3. Изображение гребного судна на каменной стеле с о. Готланд (400–600 гг.). Резная голова дракона — носовое украшение боевого корабля данов, затонувшего в р. Шельда (Бельгия) предположительно во время набега 512 г.

Опасаясь растущей мощи Рима, Один решил оставить родные места. Будучи провидцем и зная, что его потомкам будут принадлежать земли Севера, он уводит асов и часть присоединившихся к ним иных племен на северо-запад. Придя в пределы будущей Руси, разноплеменная орда повернула в западном направлении и достигла наконец Страны Саксов (северо-запад Германии). Оставив правителями саксов своих сыновей, Один и асы перебрались на остров Фьон (Фюн, в Датском архипелаге), а оттуда в район озера Меларен (Швеция), где и осели окончательно. Местом своего пребывания Один избрал Старые Сигтуны, повелев воздвигнуть там главное языческое святилище (около 40 километров на северо-запад от Стокгольма). Подвластные ему области получили название Свитьод, т. е. Швеция. После смерти Одина (примерно конец II века до нашей эры) дроттином свеонов становится Ньерд — по происхождению ван (конец II — начало I века до нашей эры). Его сын и преемник Фрейр (середина I века до нашей эры) перенес свою резиденцию и племенной религиозный центр в Уппсалу (около 30 километров к северу от Сигтуны). Потомки Фрейра, по его второму имени — Ингви, стали называться Инглингами, и их власть в Уппсале становится наследственной. Десятый по счету, и седьмой из рода Фрейра, дроттин свеонов Дюггви (середина IV века) принимает титул конунга, равнозначный королевскому. Монументальные, высотой до 12 метров, курганы Старой Уппсалы, сооруженные над прахом конунгов Ауна Старого (умер около 500 года), Эгиля (умер около 516 года) и Адильса (умер около 575 года) с богатейшим погребальным инвентарем отмечают «Золотой Век» племенной «державы» свеонов.

Потомки Фрейра-Ингви по прямой линии, за исключением кратких периодов узурпаторства (Хаки, середина V века; Тунни, первая четверть VI века) и правления иноземных завоевателей (Хальфдан, вторая половина V века; Али Смелый, вторая половина V века; Сельви, конец VI века), властвовали в Уппсале до начала второй половины VII века.

К этому времени освоение новых земель и дробление рода привели к появлению множества мелких властителей, признававших верховенство уппсальских конунгов лишь номинально. Конунг Ингьяльд попытался восстановить былое величие, вероломно расправившись с двенадцатью малыми конунгами однако снискал лишь прозвище «Коварный» да всеобщую ненависть. Когда правитель Сконе, Ивар Широкие Объятья, выступил против него, у Ингьяльда даже не достало сил для отпора и единственным выходом оказалось самоубийство. Сын Ингьяльда, Олав Лесоруб (умер в конце VII века), бежал из Швеции и впоследствии стал родоначальником династии норвежских конунгов.

Карта 1. Восточная и Северная Европа во времена Одина по описанию скандинавских саг

Гораздо скромнее выглядят в «Саге об Инглингах» сведения о племенном союзе данов. Его центром назван Хлейдр, на острове Селунд (остров Зеландия, близ города Роскилле). Первым правителем данов стал сын Одина, Скьельд (вторая половина II — начало I века до нашей эры), родоначальник династии Скьельдунгов. Скьельду наследовали его сын, Фридлейв (середина I века до нашей эры), и внук Фроди Миротворец (вторая половина I века до нашей эры — начало I века нашей эры). Правивший в середине II — начале III веков Риг был первым скандинавским вождем, принявшим титул конунга. Согласно преданию, по имени его внука Дана Гордого (вторая половина III–IV век), вся страна стала называться Данией. Сестра Дана Гордого, Дротт, стала матерью первого конунга свеонов — Дюггви. Потомок Рига в четвертом колене, Хальфдан, и его племянник Али Смелый сумели во второй половине V века ненадолго захватить власть в Уппсале. Перечень хлейдрских правителей «Сага об Инглингах» обрывает на внуке Хальфдана — Хрольве Жердинке (середина — вторая половина VI века).

В отличие от новопришельцев — асов, гауты на территории Швеции, по всей видимости, являлись потомками древнейших индоевропейских мигрантов. Сага сохранила неясные предания о противоборстве асов с неким Гюльви, который, в конечном счете, вынужден был поступиться в пользу Одина и его спутников частью своих земель. Из сообщений «Саги об Инглингах» следует, что гаутами были созданы два племенных объединения — Западное (Вестергаутланд) и Восточное (Эстергаутланд). Следующие сведения о них появляются лишь в связи с двойным бегством в Западный Гаутланд разбитого данами во второй половине V века уппсальского конунга Ауна Старого. В «Саге об Инглингах» приводятся имена нескольких представителей гаутской династии середины VI–VII веков: Гаут — от имени которого по преданию пошло название Гаутланд, Гаутрек Щедрый, Альгаут. Последний, судя по всему, владел лишь Западным Гаутландом. Его дочь, Гаутхильд, стала женой уппсальского конунга Ингьяльда Коварного. Вообще в этот период отношения между западными и восточными гаутами откровенно враждебны. Первые присоединяются к войску Ингьяльда Коварного, а конунги Восточного Гаутланда Хегни и его сын Хильдир выступили на стороне его противника — Гранмара Сюдерманландского.

О племенах, населявших Норвегию, известно лишь то, что их первым правителем стал сын Одина — Сэминг (вторая половина II — начало I века до нашей эры), к которому впоследствии возводили свою родословную многие знатные норвежцы.

Упадок и крах «державы Инглингов», одновременное исчезновение со страниц письменных источников упоминаний о конунгах данов и гаутов, несомненно, явились отражением общественного кризиса общескандинавского масштаба, разразившегося в конце VI — начале VII века. Однако это не означало ни возврата к прошлому, ни наступления эпохи застоя. Напротив, период VII–VIII веков, получивший в Швеции название «вендельского», в Норвегии — «меровингского», в Дании — «германского», оказался временем бурного экономического, технического, культурного и общественного развития. Широко распространяются железные сельскохозяйственные орудия, развертывается освоение новых земель, переживает расцвет ремесленное производство. Появляются первые поселения отчетливо неаграрного характера — торгово-ремесленные центры, входящие в систему международных торговых связей. Скандинавские мореходы начинают применять на судах парусную оснастку. Возрастает плотность населения. В этот период происходит обособление норманских диалектов от древнегерманской языковой общности, сопровождающееся постепенной трансформацией общегерманского рунического алфавита в его скандинавский вариант. Именно в этой обстановке выкристаллизовывается тот исторический феномен, который принято называть «движением викингов».

Происхождение термина «викинг», вероятнее всего связано с глаголом «vikja» (викья), что означало «сворачивать», «отклоняться». Следовательно, имелся в виду человек, оставивший свой дом, общину, родину. Следует отметить, что понятие «викинг» чаще обозначало само предприятие (for i viking — отправляться в викинг), нежели его участников.

Впервые термином «викингский» («Сага об Инглингах») определяет один из походов уппсальского конунга Ингви в первой половине V века. Честь именоваться первым «морским конунгом» — прозвищем, обычным для предводителей скандинавских пиратов — принадлежит некому Мюсингу, жившему, по сообщению «Младшей Эдды», в начале I века нашей эры. Однако, организуемые время от времени отдельными воинственными северными конунгами эпохи Инглингов и последующих двух столетий, грабительские набеги в сущности оставались не более чем предприятиями частного порядка, которые разве что по своим целям (но никак не по масштабности) сопоставимы с походами викингов IX–XI веков. Последние, собственно, и определяются как «движение викингов» именно потому, что отличались невиданными прежде количеством участников, интенсивностью, технической оснащенностью, географическим охватом и набором используемых методов.

Повышение эффективности сельскохозяйственного и ремесленного труда создавало возможность высвобождения из сферы материального производства весьма значительной части дееспособного населения. В условиях демографического роста и истощения к концу VIII века резерва земель, пригодных для освоения доступными в то время способами хозяйствования, эта возможность внутри самой Скандинавии не могла быть реализована в полном объеме. Зато накапливающийся людской потенциал мог служить идеальным инструментом для осуществления внешней экспансии. Ее вооруженный характер в значительной степени был обусловлен религиозными представлениями норманнов. В сверкающих небесных палатах богов место находилось лишь снискавшим героическую гибель в бою, умерших же от старости и болезней ожидало жалкое прозябание в мире тьмы и страданий. Немаловажную роль в оформлении «движения викингов» сыграла готовность общества в целом признать походы за добычей вполне достойным родом деятельности. Пример конунгов, не считавших зазорным организовывать и лично возглавлять грабительские набеги, оказался настолько впечатляющим, что массовое участие в подобных предприятиях представителей самых респектабельных слоев населения Скандинавии стало скорее правилом, нежели исключением.

Прочное включение в структуру международной торговли способствовало приобретению норманнами навыков организации и проведения дальних заморских экспедиций, стимулировало совершенствование судостроительного мастерства и навигационного искусства. Освоение скандинавских залежей железных руд с содержанием легирующих примесей, а также прогресс в области металлургии, обеспечивающий получение на их основе высокосортных сталей, и внедрение новых приемов металлообработки, позволили перейти к производству предметов вооружения самого высокого качества в объеме, который обеспечивал походам викингов массовое участие.

Оформление «движения викингов» происходило в условиях развития кризисных явлений в системе общественных отношений, основанных на кровнородственных связях. Выражением этих явлений как раз и стало возникновение независимой от институтов родоплеменного строя, самодействующей военной организации — дружины (союза друзей, а не родичей!) викингов.